Уже начали появляться книжки новыхъ журналовъ. Мы получили изъ Москвы первую книжку Московскаго Вѣстника, издаваемаго Г. Погодинымъ. Въ ней заключаются, между прочимъ: сцена изъ Трагедіи: Борисъ Годуновъ, соч. А. С. Пушкина, стихотворенія Гг. Веневитинова и Хомякова; переводъ извѣстной Повѣсти Джюліо, расказанной Наполеономъ Бонапарте; Разговоръ о возможности найти единый законъ Изящнаго; Г. Шевырева; разборъ книги Г. Эверса: О древнѣйшемъ правѣ Руси, и еще нѣкоторыя мелкія статьи. Трудно судить о журналѣ по первой его книжкѣ: кажется, однако, что этотъ журналъ будетъ ученый. Предоставляемъ времени и просвѣщенной отечественной публикѣ рѣшить достоинство онаго, и желаемъ усердному, благонамѣренному и трудолюбивому Издателю всѣхъ возможныхъ успѣховъ! — Въ то же самое время получили мы первую книжку Славянина, издаваемаго Г. Воейковымъ. Вотъ эта книжка весьма ободрительна для Рецензента, и такъ рѣшительно показываетъ характеръ рождающагося журнала, что мы, не страшась разувѣренія въ будущемъ (впрочемъ усердно того желая), намѣрены сказать о ней свое, мнѣніе. Книжка сія состоитъ изъ тридцати шести страницъ, въ числѣ коихъ семь бѣлыхъ или почти бѣлыхъ. Въ ней помѣщены: въ первомъ отдѣленія (военномъ): 1. О рекогносцированіи, статья, переведенная изъ книги, сочиненной на Французскомъ языкъ Г. Полковникомъ Окуневымъ, и напечатанной въ Петербургѣ, 2. Извѣстіе о первомъ введеніи въ арміяхъ конной артиллеріи, изъ новаго Нѣмецкаго Военнаго журнала 1792 года, съ дополненіемъ, писаннымъ въ 1791 году. Любопытно знать, какъ можно было написать въ 1791 году замѣчанія къ статьямъ, написаннымъ въ 1793? Впрочемъ Хронологія Г. Издателя извѣстна: у него (въ Новостяхъ Литературы, см. № 120 Сѣв. Пчелы 1825 года), къ 1787 году говорить о происшествіяхъ 1790 и 1791 годовъ. Вольность піитическая. — Во второмъ отдѣленіи: Словесность, или, какъ пишетъ Славянинъ, Словестность, помѣщено начало первой пѣсни богатырской повѣсти: Илья Муромецъ, которой все достоинство состоитъ въ томъ, что Авторъ ея умеръ. Кто жъ изъ насъ не умретъ? Молодой Писатель сей имѣлъ необыкновенные таланты, и подавалъ надежды блистательныя: это видно въ многихъ стихотвореніяхъ, печатанныхъ при его жизни и по смерти, но тѣ худо чтятъ память умершаго, кои выискиваютъ и предаютъ тисненію первоначальные, дѣтскіе его опыты; самъ Авторъ, достигнувъ зрѣлаго возраста, непремѣнно ссудилъ бы сіи слабыя статьи на сожженіе. Въ первой пѣсни Ильи Муромца не нашли мы никакого интереса, не замѣтили ни одного счастливаго или хотя забавнаго стиха. Что-то будетъ впередъ, а это начало многаго не предвѣщаетъ. Между тѣмъ читатели Славянина обязаны сему отрывку двумя страничками введенія, которое составляетъ самую занимательную часть сей книжки. Сочинитель сего введенія (подписавшійся буквою С.) пишетъ: «Поэтъ въ девятнадцатой веснѣ скончавшій жизнь свою, не могъ окончишь и даже исправить предлагаемую повѣсть; онъ успѣлъ написать только пять пѣсней оной.» Въ девятнадцатой веснѣ; не лучше ли: на 19-й веснѣ? Можно ли послѣ отрицанія писать винительный падежъ: предлагаемую повѣсть, вм. предлагаемой повѣсть? (Это школьныя привязки, скажутъ намъ. Точно, школьныя. Но какъ не требовать съ журналистовъ, въ первыхъ строкахъ ихъ статей, того, что спрашивается съ учениковъ Уѣзднаго Училища?) «Не могъ окончить и даже исправить.» Что-то не такъ. Сперва надобно окончить, а потомъ исправить; слѣдственно, надлежало бы сказать: «не могъ не только исправить, но и окончить.» Далѣе: "для первой (пѣсни) остались варіянты, которыя здѣсь и помѣстятся? Для первой? Которыя, слѣдственно: варіянта? Пусть и такъ. Но къ чему: и помѣстятся? Авторъ, вѣроятно, хотѣлъ сказать: вслѣдъ за симъ, также, равномѣрно помѣстятся. — «Изъ нихъ (т. е. изъ варіантовъ) увидятъ читатели плодовитость воображенія юнаго Стихотворца, которое, подобно прекрасной женщинѣ, не только во всякомъ нарядѣ, но въ каждомъ мѣстѣ (?), при малѣйшемъ тѣлодвиженіи, со всѣхъ сторонъ — являющейся въ новомъ и всегда прелестномъ видѣ, — получало отъ сихъ измѣненій вящшую пріятность, живость и силу.» Какова мысль? Каковъ періодъ? И Авторъ сихъ строкъ берется судитъ о Поэзіи! Недаромъ покойникъ Милоновъ сказалъ, лѣтъ за пятнадцать предъ симъ:
И сколько если, такихъ, которы отъ рожденья
Не могши написать двухъ строкъ безъ прегрѣшенья,
Взялись о правилахъ, о вкусѣ говорить!
Далѣе разглагольствуетъ Авторъ введенія: «Во время Аріоста, рыцарство уже не имѣло прежняго своего величія, но еще и не промѣняло высокій, косматый шлемъ (sic!) на лахань цирюльника, какъ въ блаженный вѣкъ шутливаго Сервантеса; слѣдственно творецъ Роланда долженъ былъ представить оное ни совершенно важнымъ, ни совершенно комическимъ, но какъ чудесный сонъ, еще занимающій насъ при пробужденій.» Вотъ оригинальность! Авторъ введенія почитаетъ парадъ сумасшедшаго Донъ-Кишота, общимъ Костюмомъ Сервантесова вѣка! Притомъ, что тутъ значитъ: блаженный вѣкъ? И еще, какое важное открытіе: «рыцарство ни совершенно важное, ни совершенно комическое, есть чудесный сонъ, еще занимающій насъ при пробужденіи.» Не постигаемъ! — Мы списали только полстранички сего введенія. Предоставляемъ читателямъ удовольствіе дочитать оное въ самомъ Славянинѣ и заключаемъ статью свою изъявленіемъ сожалѣнія, что въ этой книжкѣ не болѣе семи бѣлыхъ страницъ.
Г. Воейковъ, въ № 12 Русскаго Инвалида, изволитъ отшучиваться на щетъ замѣчаній моихъ о его Славянинѣ (см. № 6 Сѣв. Пчелы). Онъ говоритъ: «Н. Г. съ особеннымъ ожесточеніемъ нападаетъ на опечатки; ему дѣла нѣтъ, что онѣ оговорены были въ Русскомъ Инвалидѣ.» Въ то время, когда я писалъ статью сію, не случилось мнѣ еще видѣть исчисленья опечатокъ жъ Инвалидѣ. Теперь я справился, и нашелъ, что изъ замѣченныхъ мною ошибокъ только одна (Словестность, вм. Словесность) поправлена въ 7 нумерѣ Р. И. Впрочемъ, если Г. Воейкову угодно, то я охотно соглашусь, что вся первая книжка Славянина есть не иное что, какъ одна большая опечатка.
Отповѣдь г-на В. заключается слѣдующимъ: «Впрочемъ не мы одни были предмѣтомъ несправедливыхъ сужденій Н. Г., покорнѣйше просимъ безпристрастныхъ читателей вспомнить нападки Н. Г. на Отечественныя Записки и на Московскій Телеграфъ.» А я прошу и безпристрастныхъ и пристрастныхъ читателей найти во всѣхъ нашихъ журналахъ одну строку на Отечественныя Записки, подписанную буквами Н. Г. Споры съ Moсковскимъ Телеграфомъ (не нападки) происходили въ 1825 году отъ имени редакціи Сѣв. Пчелы, Сына Отечества и Севернаго Архива, и статьи по сему случаю писаны многими сотрудниками въ изданіи сихъ Журналовъ, а отнюдь не тѣмъ только человѣкомъ, который имѣетъ честь читать и разбирать Славянина, и который конечно не отрекся бы отъ сихъ статей, если бъ дѣйствительно писалъ оныя: онѣ не безъименныя подкинутыя письма, а сужденія гласныя, съ вѣдома и дозволенія Правительства напечатанныя. Н. Г.