Надутостію въ слогѣ называется то, что придаетъ рѣчи мнимую важность и дѣлаетъ ее какъ будто возвышеннѣе. Лонгинъ сравниваетъ надутой слогъ съ опухолью отъ водяной болѣзни. Надутость иногда состоитъ въ выраженіи, а иногда въ понятіяхъ, прибавляемыхъ въ главной мысли. Въ выраженіи находится она, когда для самыхъ обыкновенныхъ предметовъ употребляются слова пышныя, звучныя, изъ высокаго слога взятыя, и расположенныя въ искусственные періоды; въ понятіяхъ, когда обыкновенныя понятія выражаются многозначительными, высокія мысли возбуждающими словами, или когда къ самой простой мысли присоединяются возвышенныя понятія и чувствованія, для большей важности. Вотъ примѣры надутости, которая состоитъ только въ выраженіи. Когда въ обыкновенномъ разговорѣ, вмѣсто простыхъ словѣ настаетъ вечеръ, сказано было бы: уже лучезарный Фебъ склоняется въ горизонту; или когда, говоря о пожиломъ человѣкѣ, вмѣсто онъ сѣдѣетъ, сказано было бы въ пріятельскомъ разговорѣ: время сыплетъ иней на главу его. Въ прибавляемыхъ къ главной мысли понятіяхъ надутость видна, когда употреблено прилагательное имя высокаго значенія при существительномъ гораздо меньшей важности, на примѣръ: выспренняя Коринна, божественная Сафо; или когда простыя мысли посредствомъ несвойственныхъ оборотовъ и. неумѣстныхъ прибавленій представляются совсѣмъ въ иномъ видѣ, такъ на примѣрѣ когда влюбленный, какъ и всѣ молодые люди, мущина называешь страсть свою небеснымъ, вѣчно неугасаемымъ пламенемъ.
Надобно отличать истинное величіе отъ ложнаго. Послѣднее бываетъ нерѣдко причиною обмана, когда таинственная чепуха выражается темными и невразумительными словами, которыя съ перваго разу кажутся высокопарными, и повидимому заключаютъ въ себѣ нѣчто важное и величественное. Истинному величію и важности сопредѣльна особаго рода надутость или блестящее великолѣпіе такъ называемаго цвѣтущаго слога, которымъ изображаются однѣ только тѣни безъ вещественныхъ предметовъ. Наконецъ еще есть надутость, состоящая въ мнимой возвышенности понятіи и чувствованій: она находится во многихъ романахъ.
Надутость происходитъ или отъ безвременнаго усилія, или отъ немощи сказать что нибудь важное, и въ обоихъ случаяхъ она показываетъ несовершенство, разсудка, усиліе говоришь величественно тогда бываетъ безвременнымъ, когда предметѣ по свойству своему ничего важнаго въ себѣ незаключаетъ, или когда онѣ величественъ въ естественной простотѣ своей. Есть слабыя головы, которымъ думается, будто въ краснорѣчіи и въ стихотворствѣ все и всегда должно быть величественнымъ, и будто каждая мысль должна быть величественною, каждое слово высокопарнымъ. И для того онѣ всегда хотятъ щеголять восторгами, всегда хотятъ быть глубокомысленными, важными, чрезмѣрно чувствительными. Отсюда по необходимости происходитъ надутость, которая о самыхъ обыкновенныхъ предметахъ говоритъ высокопарно, самыя обыкновенныя мысли соединяетъ съ важностію имъ вовсе неприличною, самыя обыкновенныя чувствія выражаетъ съ неумѣстнымъ величіемъ и напряженіемъ.
Причиною сей несчастной надутости обыкновенно бываетъ неспособность чувствовать нѣжное изящество. Есть люди, которые съ ослабѣвшими органами вкуса и обонянія чувствуютъ только пряныя снѣди и крѣпкой запахъ: равнымъ образомъ у любящихъ надутость умственный вкусѣ по грубости своей неможетъ чувствовать нѣжнаго изящества. Тихія мысли и ощущенія, которыми трогаются души истинно чувствительныя, для нихъ непримѣтны. Они думаютъ, что гдѣ нѣтъ грому и треску, тамъ нѣтъ изящества. Тихая печаль для нихъ несуществуетъ; имъ надобенъ ревѣ и вопли отчаянія. Скромнаго благородства души они незнаютъ; имъ кажется, что оно долженствуетъ выражаться пышно и высокопарно.
То же или нѣчто подобное бываетъ и съ такими людьми, которые, въ прочемъ имѣя довольно чувствительности къ истинному изяществу, грѣшатъ противу вкуса по неопытности своей и по незрѣлости разсудка. Кто желаетъ имѣть надлежащую чувствительность къ нѣжнымъ красотамъ въ изящныхъ искусствахъ, дѣйствуютъ ли онѣ на разумѣ, или на воображеніе, или на сердце; тотъ долженъ или одаренъ ею быть отъ природы, или стяжать опытность долговременнымъ упражненіемъ. Молодые художники, у которыхъ разсудокъ и чувствительность недовольно еще образованы, очень легко впадаютъ въ надутость.
Лучшее средство образовать свой вкусѣ и предохранишь себя отъ надутости состоить въ прилѣжномъ чтеніи витій и стихотворцовъ, простотою, скромнымъ величіемъ и нѣжностію красотѣ отличающихся. Кто читаетъ Сенеку прежде Цицерона, Лукана или Силія прежде Виргилія; тотъ подвергается опасности привыкнуть къ надутому слогу. Весьма полезно въ молодыхъ лѣтахъ знакомишься съ красотами прозаическихъ писателей, а потомъ уже приниматься за стихотворцовъ. Вкусъ въ изящныхъ искусствахъ можно уподобить ухваткамъ въ общежитіи. Кому неслучилось обращаться съ людьми хорошо воспитанными; для того быстрота и опрометчивость ухватокъ почти дикихъ гораздо пріятнѣе, нежели тихіе и осторожные поступки человѣка просвѣщеннаго.
Ежели надутость происходитъ отъ безсилія, отъ неспособности величественно мыслить и благородно изъясняться; въ такомъ случаѣ и пособить нечѣмъ. Никакая наука не въ состояніи дать сей безцѣнной способности. Слабыя головы думая, что важность и величіе состоятъ въ шумѣ, трескѣ и громѣ, всегда и вездѣ употребляютъ одно средство для возбужденія чувствительности.
Надутость, безъ всякаго противурѣчія, есть одна изъ важнѣйшихъ погрѣшностей противу правилъ хорошаго вкуса, одна изъ самыхъ несноснѣйшихъ для людей съ разсудкомъ. Посему-то молодые писатели, пылкимъ и хотя нѣсколько сильнымъ умомъ одаренные, болѣе всего должны остерегаться отъ надутости. Замѣтивши въ себѣ наклонность къ сей болѣзни, чтобы совершенно искоренить зло, они должны воздержаться отъ всякой высокопарности и долгое время писать единственно самимъ простымъ слогомъ. Совѣтуемъ сверхъ того имъ прилѣжно и со внимательностію читать сочиненіе Веренфельса de mettons oratiouis.
Лонгинъ, говоря о надутости, употребляетъ разныя названія, достойныя прилѣжнаго размышленія, ибо ими означаются разные виды сего порока. Мы здѣсь только напоминаемъ объ нихъ, желая вмѣстѣ съ Сульцеромъ, чтобы кто-нибудь изъ любителей словесности подробно изъяснилъ ихъ въ особомъ сочиненіи.
[Зульцер И. Г.] О надутости в слоге / [Пер. с нем.] М. [М. Т. Каченовский] // Вестн. Европы. — 1810. — Ч. 54, N 21. — С. 39-45.