О критикѣ и критикахъ. Статьи.
Изд. «Заря», 1909
Ив. Рукавишниковъ.
правитьО критикѣ идеальной.
правитьВотъ постигъ я тщету и безцвѣтность перворожденія моего. И вотъ я создалъ себя. И вотъ я — пророкъ. Или вотъ люди называютъ меня:
— Поэтъ.
И всѣ крики, и всѣ движенія, и всѣ части великаго Звѣря — Вселенной, — всѣ мои. И вся неподвижность, и все молчаніе. И камень, и кровь. И ходъ свѣтилъ, и ходъ червя.
И, отдавая душамъ людей то, что взялъ я въ душу мою, я проклинаю и люблю, низвергаю и превозношу; говорю:
— Пусть это черное. Пусть это сіяетъ.
И говорю, глядя въ одинъ край:
— Приди! Приди!
И, проникая въ другое, говорю:
— Прочь!
И я даю людямъ мою Великую Любовь.
Я опредѣляю себя.
И не оскорбленъ великій Нуменъ, если Феноменъ проклятъ мною. И если я отвергъ, я не уничтожилъ. И если я не сказалъ, это не значитъ, что нѣтъ того, о чемъ я промолчалъ.
Вотъ необъятное Ничто. Но я не хочу слиться съ нимъ, быть имъ. И отсѣкаю куски безпредѣльности отъ того, что Я. Я ограничиваю, уменьшаю, потому что прибавить неоткуда. Изъ алмаза дѣлая брилліантъ, гранильщикъ уменьшаетъ. И, создавая изъ глыбы статую, скульпторъ уменьшаетъ.
Все хорошо, что нужно мнѣ на пиру праздника второрожденія моего. И люди, полюбившіе, меня за мою Великую Любовь, увидятъ лишь то, что взялъ я въ грани мои. А великихъ кусковъ безпредѣльности, отринутыхъ мною, не увидятъ. Потому что тамъ уже не Я.
Вотъ человѣкъ, создавъ себя, сказалъ себѣ:
— Дамъ людямъ себя ликами пророковъ.
Это критикъ.
И поступитъ онъ со мною, пророкомъ, и съ вами, пророки, рядомъ идущіе, такъ, какъ мы поступили съ криками и движеніями великаго Хаоса.
И люди, за великую его Любовь полюбившіе его, увидятъ въ граняхъ Мысли его наши мысли и въ граняхъ Любви его нашу любовь.
Мы — гости его пира на праздникѣ второрожденія его. И мы золотыми одеждами своими украшаемъ пиръ его. И рѣчами своими и пѣснями создаемъ праздникъ.
И люди смотрящіе скажутъ:
— Вотъ онъ, который созвалъ ихъ всѣхъ. Онъ любитъ и чтитъ ихъ. Вотъ онъ, который сдѣлалъ все такъ хорошо. Онъ, хозяинъ пира…
Онъ, критикъ.
Вотъ я не захотѣлъ слиться съ безликимъ Необъятнымъ, и рядомъ со мной идущій тоже не захотѣлъ. И еще рядомъ идущій тоже не захотѣлъ. И насъ немало. И бросили мы души — Звѣзды — свои летать по Небу Хаоса. И свѣтятъ Звѣзды. И прекрасны Звѣзды. И новая Звѣзда рядомъ съ древней звѣздой. И съ надеждой, и съ любовью смотрятъ души ищущія на души нашедшія.
Предъ людьми всталъ человѣкъ и сказалъ:
— Смотрите. Вотъ созвѣздіе мое.
И даетъ ему имя.
И люди, ранѣе видѣвшіе лишь звѣзды, говорятъ:
— Вотъ созвѣздіе.
И называютъ по имени.
Или всталъ человѣкъ предъ людьми и сказалъ:
— Вотъ законъ мой.
И, указывая на путь звѣздъ и на сверканіе ихъ, и на величину ихъ, объяснилъ законъ.
И люди, видѣвшіе ранѣе лишь звѣзды, говорятъ о законѣ.
И говорятъ:
— Это его законъ. Это онъ создалъ.
Онъ, критикъ.
А звѣзды — все тѣ же звѣзды.
Вотъ враждую я съ не моею красотою хаосной глыбы мрамора. И вотъ уже лежатъ осколки у ногъ статуи — бога. И не одинъ я враждую. И не одинъ враждовалъ. И на много статуй любуются люди. И давно по дорогамъ и по ямамъ затерялись осколки, нѣкогда упавшіе къ ногамъ статуй.
Человѣкъ сталъ строить храмъ. И выстроилъ каменный храмъ. Храмъ для мраморныхъ боговъ. И вотъ въ храмѣ — мраморные боги. Тѣ, которыхъ выбралъ строитель. Они были какъ живые. Но въ храмѣ они живые, потому что какъ бы пришли сюда?
И вотъ дымъ кадильный и цвѣтныя стекла храма не мѣшаютъ ищущимъ видѣть боговъ. Не мѣшаютъ, но помогаютъ. Не разъединяютъ, но соединяютъ.
И пѣніе молитвъ, и крики изступленныхъ не заглушаютъ голоса мрамора, но усиливаютъ.
И.пока позабудутъ люди строителя, говорятъ они:
— Это онъ создалъ храмъ.
И называютъ имя.
Онъ, критикъ.
А мраморы боги — все тѣ же мраморы-боги.
Вотъ не хочу я оставить алмазъ только алмазомъ, только созданіемъ силъ земли. И вотъ уже несуществующее, грани, опредѣлили сверкающій брилліантъ. И не одинъ я сдѣлалъ такъ. И многомного брилліантовъ лежатъ въ темныхъ лавкахъ продавцовъ и въ темныхъ ларцахъ купившихъ, которые украшаютъ ими себя въ дни радости.
Но вотъ королю нужна корона. Онъ новое сверканіе свое хочетъ создать изъ сверканій уже существующихъ.
Король идетъ. На головѣ короля сверкаетъ корона. И люди, которымъ нуженъ король, которые любятъ короля, эти люди, видя брилліанты свои въ коронѣ короля, покой любовью любятъ сверканіе брилліантовъ, когда-то неоцѣненныхъ, потерянныхъ и вотъ иначе найденныхъ.
А брилліанты — все тѣ же брилліанты.