О заселении Воронежской губернии (Второв)/ДО

О заселении Воронежской губернии
авторъ Николай Иванович Второв

Опубл.: 1861. Источникъ: az.lib.ru

Воронежская Бесѣда на 1861-й годъ.

Санктпетербургъ, 1861.

О заселеніи Воронежской губерніи.

Главнѣйшими источниками при составленіи предлагаемой статьи послужила сохранившіеся въ архивахъ Воронежской губерніи старинные документы, разработкою которыхъ занимались нѣкоторое время я и товарищъ мой по университету К. О. Александровъ-Дольникъ, въ продолженіи службы нашей въ Воронежѣ; потому я считаю нужнымъ прежде всего сказать нѣсколько словъ объ этихъ документахъ.

Въ 1849 году, графъ Д. И. Толстой (нынѣшній начальникъ Воронежской губерніи), посѣщая по дѣламъ службы нѣкоторые уѣздные города этой губерніи, узналъ о существованіи въ нихъ старинныхъ архивовъ. Привезенные ннъ въ Воронежъ и сообщенные намъ списки съ нѣсколькихъ любопытныхъ документовъ возбудили въ насъ желаніе продолжать дальнѣйшіе поиски, и вслѣдъ за тѣмъ было открыто нами въ самомъ Воронежѣ большое собраніе старинныхъ свитковъ, безвѣстно хранившихся въ сыромъ подвалѣ дома, гдѣ помѣщался архивъ.

Мы ревностно принялись за разборъ этихъ свитковъ, подъ руководствомъ гр. Толстаго, какъ знатока въ древней русской палеографіи, привели, сколько было возможно, въ порядокъ разрозненные и полуистлѣвшіе документы, которые между тѣмъ тогда же были перенесены въ лучшее помѣщеніе^[1], и вскорѣ приступили къ печатанію замѣчательнѣйшихъ изъ нихъ. Такимъ обрядомъ издано было нами три книжки «Воронежскихъ Актовъ» (первое изданіе 1849—50 г.; второе изданіе, дополненное многими документами, подробными указателями и развили другими приложеніями, 1850—53 г.).

Изданіе наше заключаетъ въ себѣ, однако, валую малую часть документовъ воронежскаго архива, наибольшая же часть ихъ ожидаетъ еще разсмотрѣнія, чѣмъ въ настоящее время и занимается одинъ изъ издателей Воронежской Бесѣды^[2]. Сознавая всю неполноту составленнаго мною историческаго очерка, я не могу не выразить желанія увидать въ скорѣйшемъ времени появленіе въ свѣтъ продолженія начатаго нами изданія, чтобы имѣть возможность пополнить заключающіеся въ этомъ очеркѣ пробѣлы.

Предлагаемая статья написана три года тому назадъ въ объясненіе къ представленнымъ мною въ Русское Географическое Общество этнографической картѣ и этнографическому альбому Воронежской губерніи, По изложенію своему, сухому и сжатому, она мало можетъ представлять интереса для неспеціалистовъ: въ ной только сгруппированы разсѣянные по многимъ документамъ факты, съ присоединеніемъ, гдѣ признавалось нужнымъ, нѣсколькихъ примѣчаній, но безъ особыхъ коментарій и разсужденій, которыя, правда въ нѣкоторыхъ случаяхъ, могли бы быть весьма назидательны и поучительны; впрочемъ многіе факты говорятъ слишкомъ краснорѣчиво сами за себя, и внимательный читатель легко пойметъ ихъ настоящее значеніе.

Занимаемая Воронежскою губерніею мѣстность, принадлежащая къ средней части донского бассейна, долгое время по основаніи Руси оставалась пустынею, по которой, въ различныя эпохи, бродили разные кочевые народы, и носила, съ прилегающими къ ней съ востока и запада мѣстами, общее названіе поля^[3].

Въ 1389 году, здѣшняя страна, вдоль но теченію рѣки Дона, начиная выше впаденія въ нее Мечи и Быстрой Сосны и за устья Медвѣдицы и Бѣлаго Яра, по словамъ описателя хожденія митрополита Пимена въ Царьградъ, была совершенію безлюдною: «Бысть же сіе путное шествіе, говоритъ онъ, печально и унынливо, бяше бо пустыня зѣло всюду, не бѣбо видѣти тамо ничто же, ни града, ни села; аще бо и бываша древле грады красны и нарочиты зѣло видѣніемъ мѣста, течію пусто жъ все и не населено; нигдѣ бо видѣти человѣка, течію пустыни велія и звѣріе множество…»^[4] въ томъ же состояніи мѣстность эта оставалась и спустя сто лѣтъ: венеціанскій посолъ Контарини и московскія посланецъ Марко-Руфъ, ѣхавшіе, въ 1476 году, изъ Персіи въ Москву, со страхомъ пробирались чрезъ донскія и воронежскія степи и не видали тамъ ничего, кромѣ неба и земли; а въ 1514 году, первый посолъ турецкій, князь мангунскій Ѳеодоритъ Каналъ, отправленный изъ Москву вмѣстѣ съ бывшимъ въ Царьградѣ посломъ, дворяниномъ Алексѣевымъ, на пути отъ Азова потерпѣли много нужды въ переѣздъ черезъ безлюдныя воронежскія степи и едва, едва достигли предѣловъ рязанскихъ, гдѣ ждали ихъ высланные отъ великаго князя люди^[5].

Первые слѣды христіанскихъ поселеній встрѣчаются здѣсь въ предѣлѣ Червленаго Яру еще въ XIV столѣтіи, что видно изъ посланныхъ къ жившимъ тамъ христіанамъ грамотъ митрополитовъ Ѳеогноста (1334—1353 г.) и Алексѣя (ок. 1360), которыми предѣлъ этотъ утвержденъ за рязанскимъ епископомъ, съ разграниченіемъ его епархіи отъ саранской р. Великою Вороною^[6]. Червленнымъ Яромъ описатель хожденія митрополита Пимена называетъ рѣку, впадающую въ Долъ ниже Тихой Сосны и выше Битюка^[7]; весьма вѣроятно, что это нынѣшняя рѣка Икорецъ, текущая но Бобровскому уѣзду и впадающая въ домъ съ лѣвой стороны, потому что другой, болѣе значительной рѣки между устьями Тихой Сосны и Битюка не впадаетъ въ Донъ^[8]. Гдѣ именно находились здѣсь христіанскія поселенія, и не о нихъ ли говорится описателемъ Пименова хожденія, какъ о бывшихъ древле грядахъ красныхъ, — на это нѣтъ никакихъ указаній.

Упомянутая грамота митрополита Алексѣя была обращена къ христіанамъ, жившимъ какъ въ предѣлѣ Червлевнаго Яру, такъ и по карауламъ возлѣ Хопоръ до Дону. Нѣтъ сомнѣнія, что караулы эти были ничто иное, какъ скрытые притоны разъѣзжихъ сторожей и станичниковъ, имѣвшихъ обязанностію наблюдать за движеніями Татаръ и доставлять о томъ вѣсти въ Москву. Такіе караулы первоначально были расположены по Хопру, Дону, Быстрой и Тихой Соснѣ, и по Воронежу, чрезъ которые преимущественно Татары ходили на Русь^[9]. Изъ этихъ карауловъ разъѣзды сторожей и станичниковъ углублялись въ степи по всѣмъ направленіямъ и доходили иногда до татарскихъ кочевьевъ. Такъ въ 1380 году Великій Князь Дмитрій Ивановичъ, свѣдавъ о походѣ Мамая, посылалъ оружниковъ на Быструю и Тихую Сосну стеречи за Татарами и подъ орду ѣхать, языка добывать, и истину увѣдать Мамаева хотѣнія^[10].

Съ распространеніемъ границъ Московскаго государства на югъ и востокъ, сторожи противъ Татаръ стали увеличиваться, и мало по малу принимать видъ линіи настоящихъ укрѣпленій на всемъ протяженіи юго-восточныхъ границъ государства. Въ царствованіе Іоанна Грознаго всѣ сторожевыя линіи приведены были въ болѣе правильное устройство, и «оставленъ уставъ о сторожевой и станичной службѣ.

До исхода XVI столѣтія линія правильныхъ пограничныхъ укрѣпленій не достигала еще предѣловъ нынѣшней Воронежской губерніи. Уже въ 1571 году только сторожи стояли у Гали чьихъ горъ и Тешевскаго лѣса (близь нынѣшняго Задонска), у Криваго Бора — на Больномъ Воронежѣ, у Торбѣева брода — на Дону, на Осколѣ-Усть-Убли, на Корени, Корочѣ, на Айдарѣ, на Богатомъ Затонѣ, на усть-Тулучеевой, у верховья этой рѣки близъ Мѣловыхъ горъ, на Савалѣ, Елани и Телеормановскаго лѣса, въ пунктѣ, составляющемъ нынѣ границу Борисоглѣбскаго и Новохоперскаго уѣздовъ^[11]. Въ 1572 году велѣно было жечь поля, проѣзжая межъ Мечи и Быстрой Сосны и Дону до устья Воронежа, отъ Олыми межъ Сновъ и Ведутъ и до Дону, да межъ Ведутъ и Дѣвицъ отъ Дону и до верхъ Олыми и съ верхъ Олыми къ верхъ Дѣвицамъ и къ верхъ Тихія Сосни и Дону; да съ верхъ Олыми къ верхъ Котла и Потудани и къ верхъ Волуйкѣ и по Волуйкѣ на подалъ и до устья жечи сряду не пропущая^[12].

Наконецъ въ 1586 году 1 марта состоялся царскій указъ о построеніи города Воронежа на Дону, на Воронежѣ, не доѣзжая до Богатаго Затону два днища^[13]; а вскорѣ затѣмъ, и именно въ 1598 году, построенъ городъ Волуйка на р. Волуѣ, близъ впаденія ея въ Осколъ^[14]. Такимъ образомъ только съ этого времени положено было первое основаніе прочному заселенію здѣшняго края, потому что лишь при условія существованія городовъ, подъ ихъ охраною, могли поселяться въ этихъ безлюдныхъ степяхъ мирные земледѣльцы, селенія которыхъ тѣснились, какъ можно ближе къ городамъ, чтобы въ случаѣ внезапнаго нападенія непріятеля можно было съ женами, дѣтьми и имуществомъ укрыться въ ограду за стѣнами городоваго острога.

Но не легко было удерживаться въ степяхъ и самимъ городамъ противъ безпрестанныхъ набѣговъ воинскихъ людей, Калмыковъ и Татаръ, въ тогдашнее время^[15]. Спустя не болѣе четырехъ лѣтъ послѣ построенія Воронежа, и именно въ 1590 году, шайка Черкасъ, 600 чел., сдѣлала нападеніе на этотъ городъ, сожгла его и умертвила всѣхъ жителей вмѣстѣ съ воеводою^[16]. Скоро, однакоже, Воронежъ былъ возстановленъ, какъ видно изъ того, что въ 1598 году царь Борисъ Годуновъ, отправляясь въ походъ противъ Крымцевъ, послалъ гонцевъ во всѣ пограничные украйные города, въ томъ числѣ и въ Воронежъ, сказать милостивое слово воеводамъ и спросить о здравіи ихъ, а также и дворянъ, сотниковъ, дѣтей боярскихъ, стрѣльцовъ и казаковъ^[17]. Въ смутную эпоху „многихъ мятежей“ Воронежъ, въ числѣ другихъ украйныхъ городовъ, сдался въ 1604 г. первому Лже-Димитрію, а затѣмъ въ 1606 г. присягалъ уже самозванцу Лже-Петру, и вообще переходилъ изъ рукъ къ руки, каждый разъ подвергаясь разоренію^[18]. Впослѣдствіи Воронежъ не разъ также бывалъ въ опасности отъ Татаръ и разбойничьихъ шаекъ^[19].

При такомъ положеніи дѣлъ, заселеніе края не могло быстро подвигаться впередъ: съ 1593 года, въ теченіи слишкомъ сорока лѣтъ, никакихъ новыхъ городовъ здѣсь не учреждалось.

Между тѣмъ мало по малу заселялись окрестности построенныхъ городовъ, особенно Воронежа. Изъ немногихъ уцѣлѣвшихъ актовъ воронежскихъ, относящихся къ первой половинѣ XVII столѣтія, видно, что въ эту эпоху существовали около Воронежа по берегамъ рѣкъ Дона, Воронежа и Усмони довольно много селъ и деревень, и уѣздъ воронежскій, по обширности его, раздѣлялся на четыре стана^[20].

Въ 1637 году правительство сдѣлало распоряженіе о проведеніи новой пограничной линіи: положено было, по осмотрѣ мѣстъ по Калміюcкой саклѣ, Изюмскому и Журавскому шляхомъ, поставить новые города, жилые и стоялые остроги и провести земляныя крѣпости^[21]. Послѣдствіемъ этого распоряженія было, между прочилъ, построеніе городовъ Верхогосенска у верховья р. Сосны, и Усерда, при впаденіи р. Усерда въ Тихую Сосну^[22]. Вскорѣ затѣмъ были построены города: Ольшанскъ, при опаденіи рѣчки Ольшанки въ Тихую Сосну — въ 1645 году^[23], Коротоякъ, на правомъ берегу Дона, выше устья Тихой Сосны — въ 1648 году^[24], Урывъ и Костенекъ, на правомъ же берегу Дона, выше Коротка, Усманъ и Орловъ городокъ, на рѣкѣ Усмони, за рѣкою Воронежемъ на Нагайской сторонѣ, — около того же времени^[25].

Изъ сохранившихся строенныхъ книгъ городовъ Олынанска, Коротка, Усерда (небольшой отрывокъ), видно, что первоначальными поселенцами въ этихъ городахъ были переведенцы изъ внутреннихъ областей Россіи и отчасти Черкасы, пришедшіе изъ Литовской стороны^[26].

Первое поселеніе Черкасъ (Малороссіянъ) въ предѣлахъ нынѣшней Воронежской губерній встрѣчается по актамъ около 1640 года, царскою грамотою изъ разряда, въ Сентябрѣ этого года, предписывалось Воронежскому воеводѣ Вельяминову пересмотрѣть но спискамъ прибывшихъ на Воронежъ Черкасъ въ числѣ 2-хъ атамановъ, 2-хъ ясауловъ и 162-хъ человѣкъ пятидесятниковъ и рядовыхъ, и объявить имъ, что для ихъ иноземства жалуется имъ денежное жалованье, и они-бъ Государю служили, Московское государство отъ бусурманъ оберегали и царскимъ жалованьемъ на вѣчное житье строились, и пашни пахали, и хлѣбъ сѣяли^[27]. Черкасы эти, какъ видно изъ послѣдующихъ актовъ, поселены были въ слободахъ Ендовищѣ и Гвоздевкѣ^[28]. Въ слѣдующемъ же затѣмъ (1641) году, грамотою изъ разряда отъ 14 Мая, но случаю измѣны Чугуевскихъ Черкасъ, велѣно было Воронежскому воеводѣ объявить Воронежскимъ Черкасамъ, что они люди добрые, какъ пришли отъ Поляковъ, отъ ихъ разоренья, смертнаго убойства и посѣченья, свое крестное цѣлованье помнятъ, и на нихъ за измѣну Чугуевскихъ Черкасъ царскаго гнѣву и опалы нѣтъ, и они-бъ, бѣлорусскіе попы и Черкасы, и впредь на царское жалованье были надежны, памятовали крестное цѣлованье и ни на которую прелесть со стороны измѣнниковъ не прельщались^[29].

Въ 1652 году прибыла новая и многочисленнѣйшая партія Черкасъ, подъ начальствомъ полковника Ивана Дзинковскаго, и поселена во вновь построенномъ г. Острогожскѣ на р. Тихой Соснѣ, всего 1000 дворовъ, считая въ томъ числѣ три двора полковника, обознаго и писаря^[30]. Въ слѣдующемъ затѣмъ 1653 году въ этомъ „новомъ Черкасскомъ Острогожскомъ городѣ“ поселены новоприхожіе изъ внутреннихъ областей Россіи вольные люди, стрѣльцы и пушкари^[31]. Черкасы же, прибывшіе вновь изъ Литвы, поселяемы были въ городахъ Коротолкѣ и Урывѣ^[32].

Въ 1657 году возникъ г., Землянскъ, къ которому впослѣдствіи также было приписано нѣсколько Малороссіянъ^[33].

Между тѣмъ около этого времени населеніе Воронежа и его уѣзда возросло уже до такой степени, что здѣсь, по распоряженію правительства, были производимы наборы въ московскіе стрѣльцы. Такъ царскою грамотою изъ Стрѣлецкаго Приказа отъ 30 Декабря 1654 года предписано было Воронежскому воеводѣ прибрать на Воронежѣ и въ Воронежскомъ уѣздѣ изъ вольныхъ охочихъ людей, сколько человѣкъ мочно, и тѣхъ новоприборныхъ стрѣльцовъ выслать къ Москвѣ^[34]; другою царскою грамотою изъ разряда отъ 1-го Іюля 1670 года повелѣвалось Воронежскому воеводѣ набрать на Воронежѣ въ московскіе стрѣльцы 400 чел.^[35]. Увеличенію населенія Воронежа способствовало самое положеніе его близъ Дона, представлявшее удобство для торговли и промысловъ, особенно въ донской казачьей землѣ^[36]. Притомъ въ Воронежѣ сосредоточивались распоряженія правительства но отправленію пословъ въ Царьградъ и но сношеніямъ съ донскими казаками: здѣсь садились на суда послы московскіе и спускались внизъ но Дону до Азова, и отсюда же высылались на Донъ суда и провожатые навстрѣчу нашимъ посламъ, возвращавшимся изъ Царьграда, и турецкимъ посламъ; здѣсь заготовлялись въ огромномъ количествѣ хлѣбные запасы и отправлялись отсюда вмѣстѣ съ высылаемыми изъ Москвы денежною казною, порохомъ, сукнами и пр. къ донскимъ казакамъ^[37].

Предоставленіе новопостроеннымъ городамъ Коротояку, Ольшанскеу, Урыву и др. права безпошлиннаго ввоза и продажи товаровъ способствовало развитію промысловъ и увеличенію населенія въ этихъ городахъ, даже въ ущербъ Воронежу, гдѣ были уже установлены таможенныя пошлины. Изъ актовъ видно, что, но случаю недостаточнаго поступленіи въ 1651 году въ Воронежѣ таможенныхъ и кабацкихъ сборовъ, вѣрный голова Толмачевъ, съ котораго велѣно было доправить недоборъ, приводилъ въ свое оправданіе, что „въ этомъ году по осени на Донъ въ бударахъ, для промысловъ и съ запасье, ходили небольшіе люди и съ Воронежскаго кабака вина не имали, и по зимнему пути изъ городовъ съ солью, съ хлѣбомъ и со всякими товары на Воронежъ пріѣзду не было, потому что всякихъ чиновъ промышленные люди ѣздятъ для промысловъ въ новые городи, въ Сокольской, на Усмонь, на Уринъ, на Коротоякъ, на Олшанскъ, а городъ де Воронежъ передъ прежними лѣты всѣмъ оскудалъ, и люди обнищали, и стало безлюдно, и на кабакъ питуховъ стало мало, не противъ прежняго, и съ Дону и изъ откупныхъ вотчинъ торговые и промышленные люди на Воронежъ никакихъ товаровъ не привозятъ для таможенныхъ пошлинъ, продаютъ всякіе товары въ новомъ городѣ Коротоякѣ безпошлинно; и таможенныхъ пошлинъ сбирать было не съ чего, всякіе промыслы отстали къ новому городу Коротояку“ {Ворон. Акты, сц. III. стр. 33. См. въ концѣ статьи примѣчаніе 14-е. Прим. автора.

Замѣтимъ, что населеніе тогдашнихъ южныхъ украйныхъ городовъ было въ высься степени подвижно. Приливъ и отливъ его происходилъ но чисто внѣшнимъ причинамъ. Кромѣ элементовъ, указанныхъ авторомъ статьи, оно состояло изъ разнаго рода бѣглецовъ, преимущественно служилыхъ людей и боярскихъ холопей. Не легко было бремя, которое несъ въ ту эпоху на своихъ плечахъ служилый человѣкъ. Несмотря на раздолье, какое, повидимому, представляла благословенная южно-русская природа, она не долго удерживала новыхъ поселенцевъ: ихъ манилъ къ себѣ казачій Донъ, куда они толпами бѣжали. Часто случалось, особенно въ военное время и при какихъ-нибудь поборахъ, служилые люди на половину оказывались въ нѣтчинахъ и бѣглецахъ. Выраженіе: оскудили и разбрелися сдѣлалось, отъ частаго употребленія, фразою, которою выводы отдѣлывались отъ тянущихся до безконечности дѣлъ по поводу сбора ратныхъ людей, хлѣбныхъ запасовъ, кормщиковъ и гребцовъ и т. п. Примѣч. Ред.}.

Въ то время, какъ въ ближайшихъ къ Дону городахъ такимъ образомъ развивались промыслы, г. Валуйка, построенный почти въ одно время съ Воронежемъ, находился въ весьма незавидномъ положеніи: въ 1674 году тамошній воевода доносилъ въ Москву, что Валуйчанамъ требуемаго съ нихъ въ Бѣлгородъ на 1667, 1668 и 1669 годы доимочнаго хлѣба, ржи и овса, по 3 полуосмины съ двора, заплатить нечѣмъ, хлѣбъ не родится, сами ѣдятъ, съ мякиною мѣшаючи, племъ и жолуди, племковые кнюки, и отъ голоду Валуйчане бредутъ съ Валуйки въ разные города для прокормленія; почему воевода ходатайствовалъ о выдачѣ бѣднымъ жителямъ хлѣба изъ Государевыхъ житницъ, а доимочнаго хлѣба, для ихъ бѣдности, хлѣбнаго недороду и частыхъ татарскихъ приходовъ, съ нихъ не править^[38].

Населеніе возрастало медленно въ окрестностяхъ Валуйки, по беззащитному ихъ положенію.

Уже въ 1693 году, жители построеннаго въ царствованіе Ѳедора Алексѣевича на рѣчкѣ Волуѣ при устьѣ Малаго Волуйца, Черкасскаго города Ново-Палатова, били челомъ о дозволеніи имъ переселиться на другое мѣсто, „такъ какъ воинскіе люди Татарова, приходя, разоряютъ ихъ безъ остатку, безпрестанно, въ полонъ емлютъ и лошадей отгоняютъ^[39].“

Съ 1694 года Воронежъ закипѣлъ новою жизнію: въ этомъ году Петръ I -й, посѣтивъ въ первый разъ Воронежъ, нашелъ мѣстоположеніе его удобнымъ для кораблестроенія и учредилъ здѣсь верфь. Въ томъ же году присланы были сюда корабельные мастера и плотники, и дѣло пошло такъ быстро, что весною 1696 года изъ Воронежа отправился подъ Азовъ вновь построенный флотъ, состоявшій изъ 2-хъ военныхъ кораблей, 23-хъ галеръ, 2-хъ галеасовъ и 4-хъ брандеровъ съ посаженными на нихъ 4-мя тысячами войска^[40].

Но вскорѣ потомъ, замѣтивъ, что фарватеръ р. Воронежа сталъ мало способенъ для спуска кораблей, Государь повелѣлъ перевести верфь ближе къ устью Воронежа на рѣчку Тавровку, гдѣ въ 1701 году и заложена была крѣпость, названная Тавровомъ^[41].

Именнымъ Государевымъ указомъ 17-го Ноября 1699 года новс- лѣно было въ Воронежскомъ уѣздѣ рѣки Витокъ и Икоредъ, съ иными рѣками, которыя въ рѣку Битокъ впали, и но тѣмъ рѣкамъ земля и покосы и всякія тамошнія угодья и Икорецкихъ жителей переписать и вѣдать въ Приказѣ Большаго Дворца, и поселить на той рѣкѣ Битюкъ на прежнемъ селеніи, гдѣ жили Черкасы, дворцовыхъ крестьянъ; а земли и угодья, которыя останутся за селитьбою крестьянъ, отдать на оброкъ охочимъ людямъ съ торгу изъ Приказу Большаго Дворца^[42]. На основаніи повелѣнія, въ 1701 году, вывезено на Битюкъ къ поселенію изъ дворцовыхъ селъ: изъ Великосельской волости Ростовскаго уѣзда — 226 дворовъ, изъ Юхоцкой волости Ярославскаго уѣзда — 235 дворовъ, изъ Даниловской волости Костромскаго уѣзда 226 дворовъ, изъ Пошехонскаго уѣзда 334 двора, всего же изъ четырехъ уѣздовъ 1Ц21 дворъ, а людей въ нихъ 4919 человѣкъ обоего пола.

Но по переписи 1 703 года оказалось изъ числа этихъ переселенцевъ только 159 дворовъ, по случаю побѣга 1141 чел. и смерти 3409 чел.; по той же переписи оказалось сверхъ того на Битюкѣ 123 двора, пришлыхъ изъ разныхъ городовъ людей, 85 дворовъ ссыльныхъ Скопинскихъ и 120 дворовъ Черкасъ, да въ Икорецкихъ селахъ прежняго поселенія 114 дворовъ. Вмѣсто убылыхъ дворцовыхъ крестьянъ, въ 1704 году, перевезено на Битюкъ вновь: изъ Заузонской волости Балахонскаго уѣзда 277 дворовъ, изъ Толоконцовской волости того же уѣзда 259 дворовъ, изъ села Краснаго Костромскаго уѣзда 103 двора, азъ Юмохонской волости Суздальскаго уѣзда 157 дворовъ, изъ Всегодицкой волости Владимірскаго уѣзда 103 двора, изъ Переславскихъ селъ Залѣскою 100 дворовъ, всего же 999 дворовъ крестьянскихъ и бобыльскихъ. Но и изъ крестьянъ вскорѣ сбѣжало 410 и померло 1602 человѣка^[43].

Въ 1702 году, но челобитью 40 чел. Черкасъ, сосланныхъ съ рѣки Середы (Осереды), поселены въ Битюцкихъ дачахъ на р. Битюкѣ, въ Лосевой слободѣ, Черкасы болѣе 200 дворовъ, съ тѣмъ, чтобъ они наравнѣ съ дворцовыми крестьянами пахали Государеву десятинскую пашню и были-бъ въ объѣздѣ отъ непріятельскихъ людей; по въ 1704 г. указомъ изъ Приказа адмиралтейскихъ дѣлъ на Воронежѣ, воспрещено было Черкасъ этихъ, безъ особаго указа изъ того Приказа, на работу имать и подводы съ нихъ брать, для того, что по рѣкамъ Дону, Битюку и Середѣ и по инымъ мѣстамъ велѣно имъ описные заповѣдные лѣса объѣзжать и беречь^[44].

Въ томъ же 1702 году, Приказомъ адмирал. дѣлъ разрѣшено было Острогожскому полковнику Куколю переселить жившихъ въ городахъ Землянскѣ, Чернавѣ, Тальцѣ и селѣ Ендовищѣ, Черкасъ Острогожскаго полка на р. Черную Калитку (гдѣ въ то время никакихъ селъ и жильевъ не было), для того, что города тѣ находятся въ дальнемъ разстояніи отъ Острогожска, и какъ бываетъ служба въ походы, то Черкасы тѣхъ городовъ въ полкъ приходятъ мѣшкотно и за тѣмъ Государевой службѣ чинится остановка^[45].

Вскорѣ послѣ поселенія на Битюкѣ дворцовыхъ крестьянъ, стали являться охотники селиться въ этихъ мѣстахъ на порозжихъ земляхъ, съ обязанностію отправлять станичную службу, караулить по крымскимъ бродамъ и объѣзжать сайта для провѣдавши про воинскихъ людей. Такимъ образомъ въ 1705 году недорослямъ Ливенцамъ отведена была изъ дикой степи по рѣчкѣ Ертилку до устья Чемлыка округа болѣе 10 верстъ, гдѣ и поселились они дворами въ трехъ мѣстахъ; подобно сему въ 1707 году просили объ отводѣ земель около Битюцкихъ дворцовыхъ селеній недоросли г. Талицы^[46].

Въ 1708 году, Битюцкая дворцовая волость подверглась разоренію со стороны Булавинскихъ мятежниковъ: 30 Марта воровскіе казаки сдѣлали нападеніе на село Бобровское^[47] и тамъ, избивъ смертнымъ боемъ воеводу Тинькова, пограбили Государеву казну, пожгли и подрали всѣ бумаги и увели съ конюшеннаго двора Государевыхъ, присланныхъ съ Скопина, жеребцовъ и кобылицъ; въ Апрѣлѣ у дворцовыхъ крестьянъ деревни Садовой отогнали они конское стадо и всѣхъ лошадей побрали безъ остатку; 23 Іюня, переѣхавъ чрезъ р. Битюкъ, въ с. Чиглянскъ, пограбили у крестьянъ лошадей и пожитки, и говорили крестьянамъ, чтобы Битюцкіе жители очищали р. Битюкъ, а буде не очистятъ, и они, казаки, пришлютъ Калмыковъ, которые разорятъ всѣхъ безъ остатку; но такимъ вѣстямъ Битюцкіе жители покинули домы свои и, бѣгаючи, жили во лѣсамъ. Сверхъ того въ этомъ году во все лѣто непрестанно былъ приходъ воровскихъ казаковъ Булавинцевъ и Калмыковъ подъ всѣ Битюцкія и Икорецкія села. Въ трехъ селахъ казаки и Калмыки разоряли церковь Божію и побрали всякую церковную утварь, а въ селѣ Шестаковѣ церковь Божію со всею утварью сожгли. Крестьянскихъ дворовъ было вызжено имя 79, убито мужескаго пола 27 и женскаго 4 чел., ранено мужескаго пола 31 чел., въ полонъ взято мужескаго пола 30 чел. и женскаго 75 чел.; скота во всѣхъ селахъ отогнано 1077 лошадей, 1420 коровъ и 3672 овцы^[48].

Для прегражденія Булавницамъ пути къ Воронежу, въ 1708 году, по повелѣнію царя Петра Алексѣевича, заложена была крѣпость при впаденіи р. Осереды въ домъ, гдѣ прежде сего уже жили Черкасы, поселенные тамъ около 1685 г.^[49]. Въ слѣдующемъ затѣмъ году, предположивъ перевести въ эту крѣпость корабельную верфь изъ Воронежа и Таирова, Царь прислалъ сюда для работъ взятыхъ въ плѣнъ при Полтавскомъ сраженіи 3000 Шведовъ, руками которыхъ и была отдѣлана крѣпость и устроена верфь. Когда же послѣ несчастнаго Прутскаго похода, заключеннымъ въ 1711 году съ Турками договоромъ положено было уступить Турціи Азовъ, Таганрогъ и окрестныя мѣста, то жители этихъ городовъ, выведенные изъ разныхъ подмосковныхъ городовъ, а большею частію изъ Казани, были переселены въ Осередекую крѣпость, которая съ тѣхъ поръ, въ память устроенной при устьѣ р. Міюса Павловской крѣпости, названа Павловскою, и въ село Бобровское, при которомъ поселены особою слободою, названною Азовскою^[50].

Въ 1709 году, полковникъ Острогожскаго полку Тевяшевъ доносилъ Приказу адмиралтейскихъ дѣлъ на Воронежѣ, что полку его Черкасы, живущіе въ разныхъ городахъ, малолѣсныхъ мѣстахъ: въ Землянску, на Ливняхъ, въ Талецкомъ, въ Черновску, въ Воронежскомъ уѣздѣ, въ селахъ Ендовищѣ и Гвоздевкѣ слободами, служили полковую казачью службу въ Острогожскомъ полку; но въ 208 (1699) году, поименному Государеву указу выбрано во всемъ полку изъ Черкасъ кумпанейцовъ въ конную службу ушное число добрыхъ конныхъ и оружейныхъ людей, а достальные казаки написаны въ подмогу выбраннымъ кумпанейцамъ, чтобы тою ихъ подмогою всякими полковыми припасы были удовольствованы; и послѣ выбору кумпанейцы и подпомощники ихъ вышеписанныхъ своихъ поселеній разошлись многіе въ разныя мѣста въ подданство, и на Битюкъ, для того, что въ тѣхъ ихъ прежнихъ поселеніяхъ лѣсовъ ничего не осталось, а. земель и сѣнныхъ покосовъ малое число; и отъ того въ Острогожскомъ полку чинится малолюдство, и кумпанейцевъ въ указное число пѣта, и достальные кумпанейцы и подпомощники отъ безлѣсья и отъ скудости врознь разбредутся и полкъ обезлюдитъ. А есть порозжія земли и сѣнные покосы на рѣкѣ Богучарѣ отъ устья и до верховья, гдѣ поселились было безъ Государева указу бѣглые изъ разныхъ городовъ, по потомъ выгнаны, и то поселеніе лежитъ впустѣ; да на рѣчкѣ Айдарѣ съ верховья внизъ до устья Айдарскаго, гдѣ поселились было безъ Государева указу пришлые изъ разныхъ городовъ люди, но въ 1708 году за ихъ воровство и бунтъ, что бунтовали они съ воромъ Булавинымъ и съ Голымъ, тѣ ихъ поселенія разорены и вызжены, и также лежатъ впустѣ.

Посему Тевяшевъ просилъ дозволенія, на тѣ земли, какъ смежныя съ городами Острогожскаго полку, переселить Черкасъ изъ вышеписанныхъ безлѣсныхъ мѣстъ. Вслѣдствіе этого донесенія, 15 Мая 1709 года, состоялось попелѣніе. чтобы Черкасы Острогожскаго полка изъ Землянска и изъ другихъ безлѣсыхъ слободъ селились и землею, и сѣнными покосами владѣли на рѣкѣ Айдарѣ, гдѣ было поселеніе Закопонской станицы, и вверхъ по Айдару до Асиновской станицы и до Ровенковъ; а внизъ по Айдарѣ и по Дону, а также и по Богучару, отнюдь не селились, и никакихъ займищь, и земель, и сѣнныхъ покосовъ не занимали, и лѣсовъ дубовыхъ, которые годятся на корабельное дѣло, не рубили^[51]. Вслѣдъ за тѣмъ въ Апрѣлѣ 1710 года, но челобитью Черкасъ городовъ Земдянска и Дивенъ, и селъ Ендовища и Гвоздевки, Приказъ адмиралтейскихъ дѣлъ предписалъ Тевяшеву: на Айдарѣ, куда велѣно перевесть Черкасъ изъ безлѣсныхъ мѣстъ, послать отъ себя кого пригоже, или ѣхать самому, и въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ пристойно быть поселенію, осмотрѣть и учинить чертежъ, и по осмотру, гдѣ надлежитъ строить городки; усъ комендантамъ же тѣхъ мѣстъ, откуда надлежитъ переселить Черкасъ на Айдару, написать, чтобы они Черкасамъ задержанія никакого не чинили и ихъ въ подданство къ себѣ и никому принимать не велѣли^[52].

Въ 1712 году Генералъ-Адмиралъ графъ Ѳедоръ Матвѣевичъ Апраксинъ, проѣзжалъ изъ Азова въ Острогожскъ, сдѣлалъ распоряженіе о переселеніи Острогожскаго полка Черкасъ, которые поселены слободою подлѣ г. Коротойка, на Урывъ, а русскихъ людей, живущихъ подлѣ Черкасъ на Урывѣ, переселить на Коротоякъ, на Черкасскія усадьбы, для того, чтобы на Коротоякѣ на кружечномъ дворѣ питейная прибыль безъ Черкасскихъ шинковъ лучше полнилась^[53].

По указамъ 1714 и 1716 годовъ, на рѣкѣ Хопрѣ, гдѣ были казачьи городки Пристанской, Григорьевской, Бѣляевской, сдѣлана крѣпость (нынѣ г. Новохоперскъ), въ которую призваны Черкасы и посадскіе охотники 219 челов. и земли имъ отмежеваны, чѣмъ владѣли выше- писанныхъ городовъ казаки^[54].

Въ Февралѣ 1716 года, Воронежскою Губернскою Канцеляріею, но предложенію графа Апраксина, предписано было Острогожскому полковнику Тевяшеву: на рѣкахъ Тулучеевѣ и Богучарѣ поселить двѣ сотни Черкасскія съ Корочи, Ливень, Талецнаго и изъ другихъ мѣстъ; а въ Мартѣ 1717 года, указомъ самого Генералъ-Адмирала, велѣно ему же Тевяшеву: Острогожскаго полку казаковъ, которые живутъ въ Кіевской губерніи, и именно: съ Ливень, Стараго Оскола, Корочи, а также Воронежской губерніи съ городовъ Тальца, Земдявека, Черновска и селъ Ендовища, Гвоздевки, Перловки, перевесть и поселить въ новоприписныхъ слободахъ на Тулучеевѣ, Богучарѣ, Айдарѣ и въ другихъ мѣстахъ^[55].

Дальнѣйшихъ свѣдѣній о заселеніи здѣшняго края, за неокончательнымъ разсмотрѣніемъ старинныхъ актовъ, хранящихся въ архивахъ разныхъ присутственныхъ мѣстъ губерніи, не имѣется. Извѣстно только, что въ 1166 году, поселена близъ Острогожска, колонія нѣмецкихъ переселенцевъ, преимущественно изъ Виртемберга и Пфальца, въ числѣ 12 семействъ^[56].

---

Изложенный очеркъ заселенія мѣстности, занимаемой Воронежскою губерніею, хотя весьма не полонъ, но изъ него можно сдѣлать слѣдующіе общіе выводы:

1) Что заселеніе Воронежскаго края началось не ранѣе исхода XVI столѣтія съ сѣвера и съ юго-запада, по построеніи городовъ Воронежа и Валуйки.

2) Что со времени основанія этихъ городовъ, въ теченіи XVII столѣтія, завелись поселенія на правой, или крымской сторонѣ Дона, до рѣки Тихой-Сосны, гдѣ нынѣ уѣзды: Землянскій, Нижнедѣвицкій и части Коротоякскаго и Бирюченскаго уѣздовъ, между рѣками Дономъ и Воронежемъ, гдѣ нынѣ уѣздъ Задонскій и часть уѣзда Воронежскаго, и на небольшомъ пространствѣ, но лѣвую сторону рѣки Воронежа, на рѣкѣ Усмани, составляющемъ сѣверо-западную часть нынѣшняго Воронежскаго уѣзда. Сверхъ того, на югѣ по рѣкамъ Айдарѣ и Богучару возникли Донскіе казачьи городки, впослѣдствіи разоренные но случаю Булавинскаго мятежа.

3) Что земли къ югу отъ рѣки Тихой Сосны, по правую сторону Дона и лѣвая, или ногайская сторона Дона, стали уже заселяться съ начала XVIII столѣтія^[57].

4) Что въ первоначальный составъ населенія вошли переселенцы изъ внутреннихъ областей Россіи, которые заняли сѣверную часть края.

5) Что Черкасы, или Малороссіяне появились здѣсь уже около половины XVII столѣтія и заселили преимущественно южную часть края.

Нѣкоторые изъ этихъ выводовъ согласуется и съ настоящимъ положеніемъ населенія Воронежской губерніи.

По свѣдѣніямъ за 1854 годъ, собраннымъ Воронежскимъ Губернскимъ Статистическимъ Комитетомъ^[58], населеніе Воронежской губерніи, заключающей въ предѣлахъ своихъ 56,318 кв. верстъ (5.866,464 дес.) и раздѣляющейся на 12 уѣздовъ, простирается вообще до 1.793,509 душъ обоего пола, т. е. около 32 челов. на каждую квадратную версту, но въ отдѣльности, но уѣздамъ, населеніе губерніи распредѣляется слѣдующимъ образомъ:

	Число душъ обоего пола.	Пространство въ кв. верст.	Число душъ на 1 кв. вер.
2. Въ Задонскомъ уѣздѣ	98,997	2,046	48 +
7. Въ Бирюченскомъ	168,658	3,818⅛	44 +
3. Въ Землянскомъ	156,840	3,707	42 +
4. Въ Нижнедѣвицкомъ	124,722	3,261¾	38 +
1. Въ Воронежскомъ	170,540	4,517¾	37 +
5. Въ Коротоякскомъ	118.001	3,183¼	37 +
8. Въ Валуйскомъ	142,163	3,923½	36 +
9. Въ Павловскомъ	113,019	8,660½	31 +
6, Въ Острогожскомъ	192,163	7,179	26 +
10. Въ Богучарскомъ	209,084	8,438½	24 +
12. Въ Новохоперскомъ	119,838	4,965½	24 +
11. Въ Бобровскомъ	178,488	7,627⅛	23 +

Отсюда видно, что наиболѣе заселены уѣзды сѣверные и расположенные по правую сторону р. Дона, которая, какъ мы видѣли выше, начала заселяться гораздо ранѣе, нежели лѣвая сторона. Въ уѣздахъ, расположенныхъ по лѣвую сторону Дона и въ южныхъ частяхъ правой стороны этой рѣки, до сихъ поръ имѣются во владѣніи многихъ частныхъ лицъ, обширныя незаселенныя степи, почему въ этихъ мѣстахъ „процвѣтаютъ въ особенности коннозаводство и овцеводство^[59].

Въ отношеніи племеннаго состава сельское населеніе^[60] губерніи представляется въ слѣдующемъ видѣ:

	Число душъ.
	Мужск. пола..	Женск. пола.	Обоего.
Великороссіянъ	457,693	473,037	930,730
Малороссіянъ	319,484	320,042	640,126
Нѣмцевъ	729	719	1,448
Цыганъ	1,400	1,309	2,709
Всего	779,306	795,707	1.575,013

Изъ числа этихъ племенъ, Нѣмцы находятся только въ Острогожскомъ уѣздѣ, въ поселенной близъ Острогожска колоніи Рибенсдорфъ; Цыгане значутся приписанными къ селеніямъ государственныхъ крестьянъ, въ уѣздахъ: Богучарскомъ 107 семействъ, Павловскомъ 11 семействъ, Новохоперскомъ 61 семейство, Бобровскомъ О семействъ, Коротоякскомъ 60 семействъ, Острогожскомъ 19 семействъ, Бирюченскомъ 11 семействъ, Валуйскомъ 27 семействъ. Что касается Великороссіянъ и Малороссіянъ, то они поселены въ слѣдующихъ уѣздахъ:

	Великоросс.	Малоросс.
	Обоего пола.	Обоего пола.
Воронежскомъ	127,560	“
Задонскомъ	83,494	»
Землянскомъ	127,219	69,463
Нижледѣвицкомъ	104,070	2,748
Коротоякскомъ	88,129	18,956
Острогожскомъ	4,210	168,685
Бирюченскомъ	43,808	113,553
Валуйскомъ	58,094	69,463
Павловскомъ	48,409	51,058
Богучарскомъ	36,063	154,071
Бобровскомъ	126.050	35,351
Новохоперскомъ	83,617	20,105
Всего	930,730	640,126

Изъ приведенной таблицы видно, что только два уѣзда — Воронежскій и Задонскій — населены исключительно Всликороссіянами; въ пяти діодахъ великороссійское населеніе превышаетъ малороссійское, а именно: въ Землянскомъ, гдѣ Малороссіяне составляютъ около ¹/₂₀ части; въ Нижнедѣвицкомъ, гдѣ ихъ около ¹/₃₈ части; въ Коротоякскомъ, гдѣ ихъ болѣе ⅕ части; въ Бобровскомъ, гдѣ ихъ нѣсколько болѣе ¼ части, и въ Новохоперскомъ, гдѣ ихъ около ¼ части; въ двухъ уѣздахъ великороссійское и малороссійское населеніе почти одинаково, а именно: въ Павловскомъ, гдѣ Малороссіянъ болѣе на 2649 д. и Валуйскомъ, гдѣ ихъ болѣе на 11,369 д.; наконецъ въ трехъ уѣздахъ малороссійское населеніе значительно превышаетъ великороссійское, и именно: въ Острогожскомъ, гдѣ Великороссіяне составляютъ только ¹/₄₀ часть, въ Богучарскомъ, гдѣ ихъ менѣе ¼ части и Бирюченскомъ, гдѣ ихъ нѣсколько болѣе ⅓ части.

Въ изложенномъ выше историческомъ очеркѣ, мы видѣли, что здѣшній край началъ заселяться съ сѣвера и съ юго-запада переселенцами изъ внутреннихъ областей государства; что Черкасы, появившіеся здѣсь впервые около 1640 года, поселены были въ слободахъ Ендовищѣ и Гвоздевкѣ, прежде Воронежскаго, а нынѣ Землянскаго уѣзда; что потомъ прибывшая въ 1652 году многочисленная партія Черкасъ поселилась въ Острогожскѣ, а прибывшіе затѣмъ вновь Черкасы были приписываемы къ городамъ Землянску, Урыву, Коротолку, Олышшску, Усерду; что къ концѣ XVII и началѣ XVIII столѣтія встрѣчаются поселенія Черкасъ по лѣвую сторону Дона на рѣкахъ Битюкѣ и Осередѣ, и что въ началѣ XVIII столѣтія Черкасы Острогожскаго полна, жившіе въ Землянскѣ и его уѣздѣ, въ Тальцѣ, Чернавскѣ, Корочѣ, Ливняхъ, Старомъ Осколѣ, за недостаткомъ земель и лѣсовъ въ тѣхъ мѣстахъ, переселены были на рѣки Колитву, Айдаръ, Богучаръ, Тулучееву. Эти немногія данныя объясняютъ отчасти настоящее размѣщеніе Великороосіянъ и Малороссіянъ.

Въ заключеніе нужно замѣтить, что между поселянами Воронежской губерніи, и преимущественно между Великороссія нами, доселѣ существуетъ весьма большое разнообразіе въ образѣ жизни, обычаяхъ, особенно въ одеждѣ женщинъ, и даже языкѣ. Бывшіе однодворцы, въ сѣверозападной половинѣ губернія, носятъ общее названіе талагаевъ или щекуновъ по произношенію большею частію изъ нихъ що вмѣсто что; принадлежащіе же къ разряду бывшихъ атомическихъ крестьянъ, наиболѣе поселенные по р. Форостани, въ уѣздахъ Воронежскомъ и Коротоякскомъ, называются цуканами, отъ цуканья, произношенія буквы ц вмѣсто ч, впрочемъ только нѣкоторыми изъ нихъ. Талагаи называютъ себя старинными здѣшними жителями и не знаютъ, откуда переселились сюда ихъ предки; у цукановъ, напротивъ, по большей части сохраняются въ памяти разсказы ихъ дѣдовъ о томъ, изъ какихъ мѣстъ они вышли. Самыя названія многихъ селеній, въ которыхъ живутъ цуканы, ясно указываютъ на мѣста первоначальнаго ихъ жительства; такъ наприм. въ Воронежскомъ уѣздѣ поселки, расположенные по р. Форостани и по Красному Логу, носятъ названія: Московскаго, Можайскаго, Коломенскаго, Каширскаго, Одоевскаго, Дорогобужскаго, Новоклинскаго, Верейскаго, Мещевскаго, Епифанскаго. Подобно сему удержаны названія бывшихъ мѣстъ жительства въ нѣкоторыхъ помѣщичьихъ селеніяхъ Бобровскаго уѣзда; наприм. село Новая-Чигла (гр. Кушелева-Безбородко) раздѣляется на особыя части, называющіяся по имени подмосковныхъ селеній, изъ которыхъ крестьяне выселены: Тялькаго, Починскаго, Торбевскаго и Митинскаго; село Верхотишанка (г. Шлихтинга, бывшее Трощинскаго) также раздѣляется на части, называемыя Толецкою, Калычевскою, Юровскою и Конищевскою.

Наблюденіе разнообразныхъ особенностей, удерживаемыхъ за собою почти каждымъ селеніемъ, представляетъ весьма много любопытнаго, и именно въ историческомъ отношеніи, потому что жители Воронежской губерніи, занимаясь преимущественно земледѣліемъ и мало оставляя свои селенія, сохранили гораздо болѣе обычаевъ старины, нежели жители тѣхъ мѣстъ, откуда выселились ихъ предки, особенно подмосковныхъ. Нельзя не пожелать, чтобы наблюдатели народнаго быта потѣшила подробно изслѣдовать эти особенности, пока онѣ не изгладились при новыхъ условіяхъ жизни пробуждающагося изъ вѣкового усыпленія народа.

Примѣчанія: 1) Нѣкоторые изслѣдователи полагаютъ, что упоминаемые въ лѣтописяхъ половецкіе города — Шарукань, Сугровъ, Болинъ, Чешлюевъ находились въ предѣлахъ нынѣшней Воронежской губерніи и, по мнѣнію г. Бѣляева (въ статьѣ: о географическихъ свѣдѣніяхъ въ древней Россіи, помѣщ. въ Т. VI. Зап. Рус. Геогр. Общ.), первые два изъ этихъ городовъ нужно искать въ Острогожскомъ, или Богучарскомъ уѣздѣ. Не касаясь темной исторіи древнихъ обитателей здѣшняго края, какъ, не составлающей предмета настоящей статьи, ни лишнимъ считаю однакожъ упомянуть о нѣкоторыхъ памятникахъ, сохранившихся отъ древнихъ обитателей, и именно о городищахъ и курганахъ, разсѣянныхъ въ разныхъ мѣстахъ губерніи. Извѣстныя мнѣ городища находятся: на правомъ возвышенномъ берегу р. Воронежа, въ 7 вер. выше г. Воронежа, называемое въ народѣ «Казарскимъ», и на правомъ берету Дона, при устьѣ р. Тихой Сосны, на вершинѣ Дивьихъ горъ, упоминаемое въ строенной книгѣ г. Коротояка 1618 г., водъ именемъ «Стараго Маяцкаго городища». Г. Германовъ (въ статьѣ: Постоянное распространеніе однодворческаго населенія въ Воронежской губерніи, въ т. XII. Зап. Геогр. Общ.) указываетъ на городища при многихъ селеніяхъ, какъ наприм. Сторожевомъ, Русской Тростянкѣ, Аѳанасьевскомъ, — Старомъ и Новомъ Уколовѣ, Заломномъ — въ Коротоякскомъ уѣздѣ, Мечеткѣ — Бобровскаго уѣзда и друг. Сверхъ того въ старинныхъ актахъ упоминается: старое Канарское городище, на которомъ построенъ Алексѣевскій Акатовъ монастырь въ г. Воронежѣ, городище Розня на р. Воронежѣ, ниже Криваго Бора, Орлова гнѣздо, гдѣ нынѣ селеніе Старое Городище, или Бутырки, въ Коротоякскомъ уѣздѣ, городище на Лысой горѣ, близъ г. Острогожска. Курганы встрѣчаются по обѣимъ сторонамъ р. Дона, и преимущественно на лѣвой, то единично, то цѣнно, тянущеюся на довольно большое пространство. Г. фонъ-Кремеръ, авторъ разныхъ этнографическихъ и статистическихъ статей, помѣщаемыхъ въ Воронежскихъ Губ. Вѣдомостяхъ, насчитываетъ въ однѣхъ Верхотиманскихъ степяхъ, принадлежащихъ пом. Шлихтингу, 29 большихъ кургановъ, кромѣ многихъ малыхъ, числа которыхъ не опредѣляетъ. Наблюденій о расположеніи кургановъ въ здѣшней губерніи, сколько извѣстно, никѣмъ дѣлаемо не было. На нѣкоторыхъ курганахъ сохраняются еще, такъ называемыя, каменныя бабы; въ описаніи Воронежской губерніи Е. Болховитинова (стр. 160) упоминается о каменныхъ бабахъ, стоявшихъ въ то время на нѣкоторыхъ курганахъ, расположенныхъ по р. Битюку; въ настоящее время, какъ я слышалъ, такія бабы находятся въ Новохоперскомъ уѣздѣ (около 5), въ Богучарскомъ (около 3) и Бобровскомъ (1); одну бабу въ 5 вер. отъ сел. Бурляевки, въ Новохоперскомъ уѣздѣ и другую въ 15 вер. отъ сел. Старой Мѣловой, въ Богучарскомъ уѣздѣ, мнѣ случилось самому видѣть. При раскопкахъ кургановъ, дѣлаемыхъ кладоискателями и случайныхъ, встрѣчаются, кольчуга, оружіе, монеты и др. вещи. Одна изъ доставшихся мнѣ серебряныхъ монетъ найденная близъ с. Борисова, на правомъ берегу р. Дона, оказалась, по опредѣленію проф. Березина, принадлежащею Саманидскому государю Насръ-бекъ-Ахмеду и чеканенною въ Самаркандѣ, въ 302 (914/915) году, съ прибавленіемъ имени халифа Муктедиръ Вилла. Еще достался мнѣ найденный около селенія Гвазды, въ Павловскомъ уѣздѣ, при распахиваніи поля, мѣдный буддійскій кумиръ съ надписію на санскритскомъ языкѣ, который при раасмотрѣніи его академикомъ Шифнеромъ, оказался непальской работы 1306 года по P. X.

2) Воронежъ построенъ въ одно время съ Ливнами, по Царскому указу и по приговору бояръ кн. Ѳедора Ивановича Меншиловскаго съ товарищи. «И каковы будутъ, сказано въ этомъ документѣ, вѣсти на Ливняхъ про приходъ воинскихъ людей на Государевы Украйны, и съ Ливенъ присылати съ вѣстями на Воронежъ, а съ Воронежа потомужъ на Ливны съ вѣстіями посылати». Для построенія Воронежа посланы была воевода Семенъ Ѳедоровичъ Сабуровъ, Иванъ Судоковъ и Василій Биркинъ. О первоначальныхъ поселенцахъ г. Воронежа сохранилось весьма мало извѣстій. въ актахъ 1625 г. упоминаются только нѣкоторые переведенцы изъ городовъ Ряжска. Ельца и Брянска (Ворон. Акты II, 2, 155). Богатый питонъ, гдѣ до построеніи Воронежа была сторожа разъѣзжихъ станичниковъ, находится неподалеку отъ г. Коротояка, въ дачахъ с. Копанища.

3) Села и деревни, упоминаемыя въ изданныхъ актахъ первой половины XVII столѣтія, слѣдующія: село Борисово на правомъ берегу Дона, въ 36 верст. къ югу отъ г. Воронежа, существовало уже въ 1615 году, потому что въ этомъ году построенъ въ этомъ селѣ монастырь (Болохвитинова опис. Воронежской губер. стр. 178); села Ищлегоще Ступино, деревня Пельжа — на лѣвомъ берегу р. Воронежа и село Сѣнное — на правомъ берегу той же рѣки, упоминаются въ актахъ 1625 г. (Ворон. Aк. Кн. 1, стр. 143, 147, II. 154, 156); деревня Ситная, на правокъ берегу р. Воронежа и село Телечино, Углянскъ тоже, на правомъ берегу р. Усмана, — въ актахъ 1630 г. (тамъ же I. 154, 156); села Бобяково и Собакино, при р. Усмани, — въ актахъ 1631 г. (тамъ же II. 85); село Рамонь, и Грязное, на правомъ берету р. Воронежа — въ актахъ 1635 г. (тамъ же III. 201). Раздѣленіе Воронежскаго уѣзда на четыре стана — Чертовицкій — между рѣками Дономъ и Воронежемъ, начиная отъ села Карачуна къ югу почти до устья Воронежа; Каричунскій — между тѣми же рѣками, отъ села Карачуна включительно на сѣверъ до с. Бѣлаго Колодезя; Усманскій — на лѣвомъ, или ногайской сторонѣ р. Воронежа, по р. Усмани; Боршевскій — на правой, или крымской сторонѣ Дона. (См. карту Воронежскаго края XVIII столѣтія, приложенную къ III книжкѣ Ворон. Актовъ).

4) Урывъ, нынѣ село, находится въ Коротоякскомъ уѣздѣ, въ 14 вер. отъ уѣзднаго города; Костенекъ и Орлова, нынѣ также села, въ Воронежскомъ уѣздѣ, первый на правой сторонѣ Дона, въ 31 вер. отъ г. Воронежа, а второй на лѣвой сторонѣ р. Воронежа, въ 32 вер.; г. Усмань причисленъ къ Тамбовской губерніи. Вскорѣ послѣ построенія городовъ Усмани и Орлова, по случаю сдѣланнаго на первый имъ нихъ въ Августѣ 1652 г. татарскаго набѣга, приказано было, что въ этихъ городахъ, устроенныхъ не въ крѣпостяхъ за чертою, служилымъ людямъ отъ татарскаго набѣга уберечись не умѣть, и потому въ Ноябрѣ того же 1652 года, Царскою грамотою изъ разряда предписано было Сокольскому воеводѣ Шишкину ѣхать въ Воронежскій уѣздъ, въ село Вербилово и отъ Вербилона внизъ по р. Польному Воронежу досмотрѣть, въ которыхъ мѣстахъ на старыхъ городищахъ, или въ селахъ и деревняхъ, на полыхъ мѣстахъ у рѣки пристойно устроить городъ, вмѣсто Усмани и Орлова; Воронежскому же воеводѣ велѣно было изъ Воронежцовъ дѣтей боярскихъ и всякихъ служилыхъ людей, у которыхъ села и деревни на крымской сторонѣ Польнаго Воронежа, выслать къ Шишкину въ село Вербилово, сколько пригоже, добрыхъ и знающихъ людей. (Ворон. Ак, I. 54, 55). Но распоряженіе это не имѣло, кажется, никакихъ послѣдствій^[61].

5) Въ устроенной въ 1645 году при г. Ольтанскѣ стрѣлецкой слободѣ переведенцы изъ разныхъ мѣстъ были поселены особыми улицами; на одной улицѣ поселены были Калужскіе сведенцы, 25 дворовъ, въ числѣ которыхъ были однакожъ 3 двора Тулянъ, 3 Крапивенцовъ, 2 Веневцовъ, 2 Чернянъ и по одному Мядинцовъ, Старечанъ, Мценцевъ и Суздальцовъ: на другой улицѣ — Бѣлевскіе сведенцы 25 дворовъ; на третьей улицѣ — Мценскіе сведенцы 19 дворовъ; на четвертой улицѣ — Корочевскіе сведенцы 30 дворовъ. Сверхъ того поселены 60 челов. новоприборныхъ конныхъ казаковъ и 17 чел. Черкасъ, которымъ, по Государеву указу, велѣно было Государсва. служба служитъ въ дѣтѣхъ боярскихъ по Ольшанскому острогу, и 13 человѣкъ дѣтей боярскихъ. — Въ г. Коротоякѣ устроены были въ 1648 году три слободы; въ первой поселены были казаки Ефремовны 50 чел., Талечане 45 челов., Лебедянцы да Епифанцы 58 челов., всего 158 чел.; во второй слободѣ казаки же Чернаевцы 150 челов.; въ третьей слободѣ казаки же Чернаевцы 50 чел. и Талечане 5 чел.; пушкари Данковцы 8 чел. и Лебедянцы 8 челов. въ 5 вер. отъ г. Коротояка, промежъ рѣкъ Потудани и Дѣвицы, у рѣки Дона, устъ рѣки Дѣвицы, на татарскомъ перелазѣ, устроены были особою слободою 50 челов. дѣтей боярскихъ Елецкихъ переведенцквъ, а въ 7 вер. отъ Коротояка и въ 1½ вер. отъ Урывскаго острота, подъ лѣсомъ, у большой Дѣвицкой луки, 30 чел. нововерстаныхъ дѣтей боярскихъ. Въ г. Усердѣ, какъ видно изъ сохранившагося небольшого отрывка строенной книги, въ 1651 году употреблялись на устройство землянаго вала и на караулахъ, Московскіе сведенцы, Черняне и Черкасы.

6) Денежнаго жалованья назначено было Черкасамъ этимъ: атаманамъ по 7 руб.; есауламъ по 6 руб., пятидесятникамъ и рядовымъ по 5 руб. въ годъ, а видать велѣно половину окладовъ въ Семена дня, а другую на Рождество Христово. Названіе Черкасъ, переселившіеся изъ-за Днѣпра, Малороссіяне, вслѣдствіе польскаго гоненія за вѣру, получили потому, что первые переселенцы вышли изъ Черкасскаго повѣта. Русское правительство старалось привлечь ихъ къ себѣ и воспользоваться ихъ военнымъ устройствомъ дли защиты границъ. Изъ нихъ устроиваемы были слободы, сдѣлавшіяся впослѣдствіи полковыми городами.

7) Слободы Ендовище и Гвоздевка находятся въ Землянскомъ уѣздѣ, первая въ 27, и вторая въ 25 верстахъ отъ уѣзднаго города. Въ выписи изъ отдѣльныхъ книгъ, данной Воронежскимъ воеводою Вельяминовымъ воронежскимъ выѣзжимъ Черкасамъ, 11 Января 7143 (1645) года, сказано, между прочимъ, что означеннымъ Черкасамъ, присланнымъ изъ Бѣлгорода въ числѣ 21 человѣкъ, дано въ Воронежскомъ уѣздѣ, за рѣкою Дономъ, изъ порозжихъ и пустовыхъ мѣстъ, что было деревня Верхняя Гвоздевка, прежнихъ помѣщиковъ дѣтей боярскихъ Третьяка Мякшина, да Левонтья Пищулина, да Матвѣя Бунискова…

8) Поселенные въ Острогожскѣ Черкасы подраздѣлялись на 8 сотенъ, изъ нихъ въ первой сотнѣ 108 дворовъ, въ томъ числѣ 1 Литовскаго попа Павла, въ Ивановой сотнѣ Евстафіевой 100 дворовъ, въ Батуринской сотнѣ 102 двора, въ Карабутинской сотнѣ 100 дворовъ, въ Захарьевой сотнѣ Ивановой 99 дворовъ, въ сотнѣ Дубовикова 55 дворовъ, въ сотнѣ Батурлинской 95 дворовъ и въ Конотопской сотнѣ 298 дворовъ.

9) Люди эти были устроены особою стрѣлецкою слободою въ числѣ 47 дворовъ и Черкасскими слободами; въ числѣ ихъ показаны гулящіе люди пушкарскіе, стрѣлецкіе, казачьи и драгунскія дѣти, дѣти посадскихъ людей и дѣтей боярскихъ, пришедшіе изъ Воронежа, с. Хворосани Воронежскаго уѣзда, с. Бѣлаго Колодезя, Коротояка, Урывскаго острога, Костянскаго острога, Добраго городища, Сокальскаго острога, Ельца, Козлова, Римка, Пронска, Шацка, Шацкаго уѣзда села Колобьева, Тамбовскаго уѣзда села Порти, Романова городища, Курска, деревни Воробжи Курскаго уѣзда, Сѣвска, деревни Гнани Сѣвскаго уѣзда, Николы Зарайскаго, Карачева, Переславльскаго уѣзда села Сомова, Царева Алексѣева городища, Коломны; нѣкоторые же пришельцы названы Масальчанами, Брянчанами, Бѣлогородцами, Курчанами, Рылянами, Ряшанами, Путивльцами, Сапожанами, Боровичанами, Кадомцами, Калужанами, Комарчанами, Епифанцами.

10) Изъ строенной книги с. Коротояка видно, что въ 1662 году на Коротоякѣ, подъ городомъ, въ Царевой Лукѣ устроены 77 чел. перехожихъ Черкасъ, изъ числа которыхъ 7 присланы изъ Сѣвска стольникомъ и воеводою кн. Щербатымъ; по устроеніи этихъ Черкасъ, велѣно было давать имъ Государево жалованье, по семьямъ смотря, съ порукою, что имъ Государева служба служить и съ Государевы измѣнники, съ Крымскими, Ногайскими, Литовскими и Нѣмецкими людьми биться, и Государю не измѣнить, въ Крымъ, Литву, и иныя государства никуды не отъѣхать, и дворами на вѣчное житье строиться, и указныя свои пашни пахать, хлѣбъ сѣятъ, и никакимъ воровствомъ не воровать, корчьмы и блядни не держать, и табаку имъ не пить, и никого не грабить, и не побивать, и не красть, и силою ничего ни у кого не отнимать и никакимъ воровствомъ не воровать^[62]. Въ то же время поселено въ Урывскомь острогѣ 100 чел. Черкасъ, присланныхъ изъ Путивля. Въ 1653 году небольшое число Черкасъ вновь были поселены въ Коротоякѣ и Урывѣ, а пришли тѣ Черкасы изъ Литовскія стороны, на Государево имъ въ г. Коротоякъ и Урывской острогъ на вѣчное житье съ женами, и дѣтьми, и животами.

11) Уѣздъ Землянскій оказывается довольно заселеннымъ уже по документамъ 1674 г.; въ окладныхъ книгахъ Рязанской митрополіи на этотъ годъ упоминаются здѣсь селенія: Перлевка, Вѣдога, с. Ольшанскъ, с. Верейки, с. Ломовець, с. Новосильское, с. Большая поляна, д. Негочевка, д. Отскочная, д. Новая Бѣдога и д. Другая Песочевка.

12) Ранѣе этого распоряженія, еще въ 1625 году, предписывалось воронежскимъ воеводамъ Волынскому и Усову велѣть кликать биричемъ на Воронежѣ, не похотятъ ли которые воронежскіе вольные охочіе люди на Валуйку въ станичную службу, и тѣхъ, которые похотятъ, отпустить туда, съ женами, дѣтьми и со всѣми животы безъ всякаго лютчанъя (Ворон. Акты, кн. I, стр, 118.)

13) Торговыя сношенія Воронежцовъ съ Донскими казаками установились вѣроятно вскорѣ, по основаніи Воронежа; еще въ 1627 г. въ Царской грамотѣ, на имя Воронежскаго стрѣлецкаго головы (Вор. Акт. I, 65), говорится объ одномъ изъ торговыхъ людей, пославшемъ съ Дону въ подарокъ женѣ своей золота, и серебра, и жемчугу, и дорогово на пятьдесятъ пять рубленъ слишкомъ. Со второй же половины XVII вѣка, какъ видно изъ актовъ, весьма многіе промысленные люди отправлялись на Донъ дли рыбныхъ промысловъ и для продажи хлѣбныхъ запасовъ и иныхъ товаровъ (Вор. Ак. 1. 29; III. 147).

14) О промышленности Коротояка имѣются, сверхъ того, въ актахъ два слѣдующія извѣстія: въ 1664 году, при посылкѣ казакамъ жалованья, нелѣпо было, за недостаткомъ судовъ на Воронежѣ, взять на Коротоякѣ струги и дощаники торговыхъ людей, съ уплатой за нихъ по оцѣнкѣ^[63]. Въ Царской грамотѣ 19 Октября 1671 года, упоминается, между прочимъ, о промыслахъ трехъ Коротоякскихъ посадскихъ людей: у одного изъ нихъ весною 1668 года вышло съ Дону 70 бѣлугъ, 30 осетровъ, и самъ онъ въ лавкѣ на Коротоякѣ на берегу торговалъ, и на низъ ходилъ, и прикащиковъ отпущалъ; другой тою же весною отпустилъ два судна съ прикащиками; третій же отпущалъ тою же весною на Донъ товару рублевъ на сто и больше (Ворон. Акт. III. 61.181.)

15) Въ Мартъ 1709 года, староста Битюцкой дворцовой волости, со всѣми Битюцкими жителями, билъ челомъ, что Черкасы эти не помогаютъ дворцовымъ крестьянамъ пахать десятинную пашню и ихъ, Витюцкихъ жителей, отъ приходу воровскихъ людей не оберегаютъ; въ лѣсныхъ сторожахъ на Битюкѣ 27 человѣкъ дворцовыхъ крестьянъ, а лѣсами и всякими угодья владѣютъ тѣ Черкасы въ Битюцкихъ дачахъ; и не похотя десятинной пашни пахать и въ объѣздѣ быть, тѣ Черкасы приписались къ г. Коротояку (Указъ Двор. канцеляріи 20 Мая, 1709 года).

16) Въ этомъ же указѣ сказано, что рѣка Черная Калитка, съ верховья и до устья, съ увалами по обѣ стороны рѣчками, и со всякими угодьи отдана Черкасамъ Острогожскаго полка, вмѣсто денежнаго и хлѣбнаго жалованья. Другимъ указомъ, отъ то же числа, на имя Землянскаго воеводы Игнатьева, предписано сему послѣднему отпустить на р. Черную Калитку Землянскихъ Черкасъ, которые похотятъ туда переселиться.

17) Распоряженіе это однако не было своевременно приведено въ исполненіе, потому, что, какъ видно изъ того же указа, Тевяшевъ въ Ноябрѣ 1716 года, доносилъ, что Ландрихтеръ Клокочевъ, которому отдано было Апраксинымъ приказаніе по сему предмету, уѣхалъ въ Петербургъ, не учинивъ указа, и Черкасы живутъ на Коротоякѣ за прежнихъ своихъ жилищахъ, а русскіе многіе разошлись врознь и усадебныя мѣста о земли лежать впустѣ, а жилыхъ только дворовъ 15; также и Черкасы многіе разошлись съ Коротояка врознь, для того, что кабацкіе бурмистры и цѣловальники запрещаютъ имъ промысловъ шинковыхъ держать и чинятъ имъ забойство и разореніе. Посему означеннымъ указомъ подтверждалось о приведеніи въ исполненіе распоряженія графа Апраксина. Но Черкасы оставались въ Коротоякѣ еще и въ 1724 году, что видно изъ указа сего года отъ 2 Сентября, коимъ велѣно жившихъ въ Коротоякѣ Черкасскихъ казаковъ перевести въ Острогожскъ, а посадскихъ русскихъ людей изъ Острогожска въ Коротоякъ (Пол. Собр. Зак T. VII. № 4563).

18) Изъ копіи съ указа Острогожской провинціальной канцеляріи на имя Острогожскаго воеводскаго Товарища, Секундъ-Маіора Лисаневича, отъ 15 Февраля 1766 года, сообщенной мнѣ пасторомъ Рабенедорфской колоніи г. Геллеромъ, видно, что по первому зимнему пути 1765 года, отправлено было чрезъ Москву, Тулу и Воронежъ въ Острогожскъ 60 семействъ и велѣно, во прибытіи ихъ въ Острогожскъ, 20 семействъ плѣнныхъ отправить въ Харьковъ, а остальныхъ размѣстить на первый случай въ Острогожскѣ во квартирамъ; между тѣмъ сдѣлать справку, въ какихъ мѣстахъ и сколько имѣется порозжихъ земель со всякими угодьями, гдѣ бы можно означеннымъ колонистамъ поселеніе имѣть,

19) Чтобы можно было судить объ обширности этихъ степей, я укажу на нѣкоторыя, болѣе замѣчательныя степныя имѣнія Бобровскаго уѣзда (см. статью г. Фонъ-Кремера: дополненіе и поправки къ очерку Бобровскаго уѣзда, помѣщенную въ Боров. губ. вѣдом. 1850 г.). При селѣ Хрѣновомъ, бывшемъ гр. Орловой-Чесменской, нынѣ государственномъ коннозаводскомъ, имѣется земля 100,000 дес.; при селѣ Бутурлиновкѣ, принадлежавшемъ гр. Бутурлину, а нынѣ свободнымъ хлѣбопашцамъ — 84,000 дес.; князю Орлову принадлежитъ 51,000 дес.^[64]; помѣщику Шлихтингу 50,000 дес., наслѣдникамъ гр. Орловой-Чесменской слишкомъ 48,000 дес., графамъ Кушелевымъ-Безбородко 44,000 дес., наслѣдникамъ графа Левашова 35,000 дес., помѣщикамъ Станкевичамъ 27,000 дес., помѣщику Козакову около 17,000 дес., помѣщику Туликову 14,000 дес., кн. Васильчикову 10.000, наслѣдникамъ помѣщика Звегинцова 10,000 дес., наслѣдникамъ Губашевскаго 10.000 дес. и нѣк. другихъ. Проѣзжая по прямому направленію, напримѣръ отъ с. Хрѣноваго къ с. Еланскому Колѣну Новохоперскаго уѣзда, на протяженіи болѣе 70 вер. вы не встрѣтите ни одного селенія, кромѣ развѣ постоялыхъ дворовъ, да небольшихъ хуторковъ, временно устроенныхъ промышленниками, взявшими часть степей въ аренду.

Н. Второвъ.

Сентябрь 1857 г.

С-Петербургъ.

---

1. Нынѣ документы эти. вмѣстѣ съ свитками, доставленными въ Воронежъ изъ нѣкоторыхъ уѣздныхъ городовъ, хранятся въ библіотекѣ Губернскаго Статистическаго Комитета, потѣшающейся въ зданіи Губернскаго Правленія.
2. Мы увѣрены, что во многихъ нашихъ городахъ до сихъ поръ сохраняются, или вѣрнѣе сказать, тлѣютъ старинные документы, по крайней мѣрѣ, съ XVII вѣка. Везъ обнародованія ихъ не возможна исторія нашихъ южныхъ провинцій, этой русской Америки, существующей съ небольшимъ два вѣка. Изданіе этихъ историческихъ матеріаловъ встрѣчаетъ въ провинціи непреоборимыя затрудненія, не столько по недостатку дѣятелей (дѣятели всегда найдутся), сколько но другимъ причинамъ. Чего бы лучше, казалось, печатать подобныя вещи въ губернскихъ вѣдомостяхъ! Будемъ надѣяться, что съ "("образованіемъ провинціальныхъ газетъ это дѣло пойдетъ успѣшнѣе. Примѣч. Ред.
3. См. въ концѣ статьи примѣчаніе 1-е.
4. Никон. Лѣт. T. IV стр. 100. О какихъ бывшихъ древле городахъ, красныхъ говорится здѣсь, хазарскихъ и половецкихъ, или русскихъ, можетъ быть разоренныхъ Татарами, — рѣшить трудно. Примѣч. автора.—Намъ кажется, что эти красные города просто риторическая фраза, одна изъ тѣхъ, до которыхъ были охотники наши старинные грамотѣи: если въ самомъ средоточіи русской жизни не было тогда красныхъ городовъ, гдѣ же искать ихъ въ придонскихъ пустыняхъ? — Ред.
5. Карамзина Ист. Гос. Росс., изд. Эйнерлинга. T. IV стр. 60, T. VII стр. 38.
6. Акты Историч. T. 1 №№ 1 и 3.
7. Никон. Лѣтоп. T. IV стр. 160.
8. Въ подтвержденіе отчасти этого предположенія можно указать еще на то, что близь устья р. Воронежа находится урочище, наливаемое въ росписи сторожей 1627 г. Чермнвмъ яромъ; южнѣе же устья Икорца есть селеніе, называемое Пріяръ.
9. Бѣляева о сторож. станич. и полей, службѣ на Польской Украинѣ Москов. госуд. въ чтен. Моск. Общ. Ист. и Древ. Poс. 1846 г. № 4. стр. 6.
10. Никон. Лѣтоп. T. IV. стр. 97.
11. Бѣляева о станич. службѣ. Источ. стр. 7—21, 31—34.
12. Бѣляева о станич. службѣ. Источ, стр. 21 и 22.
13. Тамъ же, стр. 35. Смотри въ концѣ статьи примѣчаніе 2.
14. Г. Волуйка построенъ въ одно время съ Бѣлгородомъ. Осколомъ и нѣк. др., степными городами. См. Никон. Лѣтоп. T. VIII, стр. 26.
15. Эти набѣги не прекращались до самаго XVIII вѣка. Они были особенно ужасны въ то время, когда Россія вела войну съ Турціей, Крымомъ, или Польшей: въ то время безлюдныя степи Южной Украйны оживали; варварскій, калмыцко-татарскій міръ пробуждался и шелъ на погромъ степныхъ русскихъ колоніи. Пылали малолюдныя села и деревни, угонялись конскія и животинныя стада, мирные, безоружные жители бѣжали въ городъ и затворились въ Осадѣ; но и русскій, плохо укрѣпленный городъ немного представлялъ защиты въ ту безотрадную и тяжелую для нашихъ колонистовъ эпоху: несмотря на звонъ осаднаго колокола и на пальбу пушекъ, большею частію невиннаго свойства, безнаказанно нельзя было выйти за городской валъ не только новый, но даже среди бѣлаго дня. — Примѣч. Ред.
16. Карамзина Ист. Гос. Рос. T. X. Примѣч. 192.
17. Тамъ же, T. XI, стр. 10.
18. Тамъ же, T. XI, прим. 253; T, ХТІ стр. 26. прим. 94; Дворц. Разряды T. I стр. 91-95; Акты Истор. T. II, № 355; Т. III № 257.
19. Воронеж. Акты, кн. II, стр. 22, 114—146; T. III, 21 3; Акты Истор. T. III № 296.
20. См. въ концѣ статьи примѣчаніе 3.
21. Бѣляева о станич. службѣ, стр. 47.
22. Болховитинова описаніе Ворон. губ., стр. 164 и 155. Обa эти города, обращенные впослѣдствіи въ селенія, находятся нынѣ въ Бирюченскомъ уѣздѣ, въ разстояніи отъ уѣзднаго города — первый въ 15, и второй въ 10 верстахъ.
23. Строенная книга г. Ольшанка, хранящаяся въ архивѣ Бирюченскаго уѣзда. Суда, озаглавленная: „152 — и 153 году книги Ольшанскаго острога и всякому строенію, и что въ немъ наряду свинцу и ядеръ, и что въ немъ устроено служилыхъ всякихъ людей“ и пр. Г. Ольшанскъ, нынѣ село, находится въ Бирюченскомъ уѣздѣ, въ 40 вер. отъ уѣзднаго города.
24. Въ строенной книгѣ Коротояка 7156 года, хранящейся въ тамошнемъ уѣздномъ судѣ, сказано, что городъ этотъ заложенъ Стольникомъ Даниломъ Яковлевымъ 1-го октября 7156 (1648) года.
25. Болховитинова опис. Вор. губ., стр. 15, 41, 98, 103. См. въ концѣ примѣчаніе 4-е.
26. См. примѣчаніе 6-е.
27. Вор. Акты, кн. II, стр. 180. См. примѣчаніе 6.
28. Тамъ же, кн. 1, стр. 132, II. 186. См., примѣчаніе 7.
29. Ворон. Акты, кн. 1, стр. 100—103. Кромѣ Черкасъ, въ актахъ 1641 года, упоминаются еще жившіе на Воронежѣ и въ Воронежскимъ уѣздѣ помѣщика иноземцы Полики (Ворон. Ак. I, 62.) Примѣч, автора. Иноземцы даже занимала воеводскія мѣста: такъ Орловскій Воевода Осипъ Ивановичъ Зуморовскій (1666—1071) былъ никто иной, какъ нѣмецъ Іозефъ Фонъ Зоммеръ, — См. Орловскіе Акты, приготовляемые нами къ печати, — Примѣч. Ред.
30. Строенная книга г. Острогожска 7 Ноября 1761 г.; хранит. къ Острог. У. Судѣ См. примѣч. 8.
31. Тамъ же. См. примѣчаніе 9-е.
32. См. примѣчаніе 10-е.
33. Болховитинова опис. Ворон. губ. стр. 138 и 134. См. въ концѣ статьи примѣчаніе 11-е.
34. Ворон. Акты, книг. III стр. 46. См. примѣчаніе 12,
35. Ворон. Акты, III. 110.
36. См. примѣчаніе 13-е.
37. Ворон. Акты, кв. 1. стр. 79—84, II. 29, 35, 67—84, 147, 150, 182—186, III 93—99, 166, 188, 192.
38. Пол. Собр. Зак. T. I. № 577.
39. Ворон. Акты, кв. II. стр. 64.
40. Голикова, Дѣянія Петра Великаго, T. I. стр 264, 269; Дополн. IV. 126. 156. Болховитинова опис. Вор. губ. стр. 44, 45.
41. Голикова Д. П. В. Дополн. VI. 105. Болховитиновъ, стр. 96.
42. Объ этомъ повелѣніи упоминается въ указѣ Дворцовой Канцеляріи 20 Мая 1709 г. на Битюкъ, Петру Васильевичу Лосеву, хранящемся въ числѣ документовъ стариннаго Воронежскаго архива. Болховитиновъ, въ описаніи Воронежской губерніи (стр. 15) говоритъ, что земли по рѣкамъ Битюку, Икорцу и Айдару стали заселяться переведенцами изъ Воронежа, Ельца и Коротояка по указу 1686 года; а по указу 1696 года проведена новая линія селеній до Тамбова и Козлова, до Коротояка и до Донскихъ казачьихъ городовъ, изъ русскихъ людей и Черкасъ, сведенныхъ изъ разныхъ городовъ. Мнѣ не удались найти означенныхъ указовъ ни въ полномъ Собраніи Законовь, ни въ документахъ стариннаго архива Воронежскаго.
43. Указъ Дворцовой Канцеляріи 20 Мая 1709-го года.
44. Указъ Дворцовой Канцеляріи 20 Мая 1709. См. въ концѣ примѣч. 10.
45. Указъ изъ Приказа адмиралтейскихъ дѣлъ отъ 21-то Октября 1702 г., хранящійся въ дѣлахъ Острогожск. Уѣздн. Суда. См. въ концѣ примѣчаніе 10.
46. Указъ Дворцовой Канцеляріи, 20 Мая 1709 г.
47. Время учрежденія села Бобровскаго (нынѣшній городъ Бобровъ) въ точности неизвѣстно. Названіе его указываетъ на существовавшіе въ здѣшней мѣстности Бобровые гоны; и вѣроятно одна изъ ватагъ для этихъ гоновъ послужила ему основаніемъ. Въ 1707 г. въ с. Бобровскомъ, для осаднаго времени, отъ непріятельскихъ людей, настроенъ Государевъ дворъ, вмѣсто города, съ бойницы и 3 башни, а на томъ дворѣ построена Приказная изба. Въ 1711 году Бобровскъ сдѣланъ былъ городомъ, по вскорѣ мотомъ оставленъ въ числѣ дворцовыхъ селеній; здѣсь было Волостное Битюцкое Правленіе, имѣвшее модъ вѣдомствомъ 23 дворцовыхъ селеніи, лежавшихъ по Битюку и Икорцу. Вновь учрежденъ городомъ, съ переименованіемъ въ Бобровъ, — въ 1779 году.
48. Указъ Дворцовой Канцеляріи, 20 Мая 1709 года.
49. Болховитинова опис. Вор. губ. стр. 100. У Малороссіянъ сохраняется слѣдующее преданіе объ учрежденіи этой крѣпости, впослѣдствіи переименованной въ городъ Павловскъ: „Иховъ Царь Пэтръ рикою Дономъ, та и становился на симъ чисти (гдѣ нынѣ Павловскъ), вишевъ въ биломъ кожуси одиты, вдаривъ палкою о землю, та и казавъ: О дись треба быты городу!“
50. Болховитинова опис. Вор. губ. стр. 110—112, 157.
51. Указъ Приказа адмирал. дѣлъ 23 Августа 1709 г., хранящійся въ архивныхъ дѣлахъ Острогожскаго Уѣзднаго Суда.
52. Указъ Приказа адмирал. дѣлъ 27 Марта 1710 года, хранящійся въ архивныхъ дѣлахъ Острогож. Уѣзд. Суда. Въ этомъ же указѣ предписано Тевяшеву бытъ готову съ Кумпанейцами своего полка къ походу для охраненія морскаго флота и Середскихъ работъ, а между тѣмъ выбрать сотника съ Кумпанейцы и выслать на Ногайскую сторону къ Середу для карауловъ и поимки бѣглыхъ шведскихъ людей, буде такіе Шведи отъ Середа станутъ бѣгать.
53. Указъ Воронежской губернской канцеляріи 10 Ноября 1716 года, хранящійся въ архивныхъ дѣлахъ Острогожскаго Уѣзднаго Суда. Смотри въ концѣ статьи примѣчаніе 17.
54. Полн. Собраніе Законовъ. T. IX. № 0541.
55. Память, данная 2!) Апрѣля 1717, но прикину полковника Тевяшева, Ендовинскому сотскому, Савелью Яковлеву, атаману и всему посольству, хранится въ архив. дѣлахъ Острогожск. У. Суда. Изъ этой же памяти видно, иго переселеніе это велѣно окончить 1717 годомъ, безъ всякаго отлагательства, а ежели симъ годомъ Черкасы не переселятся, то взыщется на полковникѣ; посему отъ полковника строго предписывалось понудить Черкасъ къ переселенію; притомъ разрѣжалось дворы, помѣстныя земли и всякія угодья продавать свободною цѣною, чтобъ даромъ не запустѣли.
56. Гмелина, путешествіе но Россіи. Спб. 1806. T. I, стр. 146. См. въ концѣ статьи примѣчаніе 18-е.
57. Изъ селеній, бывшихъ въ XVII столѣтіи но лѣвую сторону Дона, по актамъ упоминаются; село Хворосань, откуда въ 1653 году, были переселенцы въ Острогожскъ, немногія селенія по Икорцу, въ которыхъ по переписи 1703 года оказалось только 114 дворовъ прежняго поселенія; наконецъ Черкасскія селенія по Битюку, на упраздненномъ мѣстѣ которыхъ въ 1609 году нелѣпо было поселить дворцовыхъ крестьянъ и на рѣкѣ Осередѣ.
58. Смотри изданную Статистическимъ Комитетомъ памятную книжку на 1856 годъ.
59. См. въ концѣ примѣчаніе 10-е.
60. Здѣсь показано только сельское населеніе, потому что о племенномъ составѣ городскаго населеніи нѣтъ свѣдѣній. Число сельскаго населенія означено на основаніи 9 ревизіи; распредѣленіе же по племенамъ, какъ къ этой, такъ и въ слѣдующихъ таблицахъ сдѣлано мною на основаніи подробныхъ списковъ селеній, составленныхъ по распоряженіи Воронежскаго Губернскаго Правленіи, съ показаніемъ племенныхъ различій, чего не имѣется въ ревизскихъ сказкахъ. За совершенную точность этихъ показаній ручаться нельзя, но во всякомъ случаѣ ихъ можно признать приблизительно вѣрными.
61. Ровно никакихъ. Орловъ существовалъ, какъ городъ, еще въ XVIII вѣкѣ. Онъ былъ построенъ въ 16І6 году Тихономъ Хопкрскимъ съ товарищами. Первые поселенцы его были драгуны, числомъ 226 человѣкъ. Впослѣдствіи времени Усманцы, въ эпоху варварскихъ погромовъ, отличились замѣчательнымъ геройствомъ. См. Орловскія акты, Pед.
62. Это обычная форма Поручной Записи, даваемой вновь поступившими на службу служилыми людьми другъ другу, или же тѣми изъ прежнихъ жителей, куда они переселялись. — Примѣч. Ред.
63. Намъ кажется, что по тогдашнимъ административнымъ распоряженіямъ слѣдуетъ дѣлать выводы съ большою осторожностію. Московская бюрократія XVII вѣка плохо знала Россію; отписка у ней играла большую роль. Поэтому встрѣчаются нерѣдко распоряженія, какъ напримѣръ, объ отношеніи въ Орловѣ городкѣ золотыхъ и cеpeбpяныхъ рудъ (!); встрѣчабтся указанія, которымъ никакъ нельзя давать вѣры, — какъ упоминанія въ томъ же маленькимъ городкѣ церквей и монастырей (!). Примѣч. Ред.
64. Орловскія степи называются иначе графскими. — Примеч.. Ред.