О ЗАМѢЧАНІЯХЪ Г. Z. НА Комедіи: ШКОЛА ЖЕНЩИНЪ и СПЛЕТНИ.
правитьСъ удовольствіемъ увидѣли мы въ 5 No Сына Отечества нѣсколько замѣчаній на двѣ, недавно появившіяся на нашемъ Театрѣ, Комедіи: Школа женщинъ и Сплетни. Невниманіе публики къ Рускому Театру можетъ родишь небреженіе не только въ Актерахъ, но даже и самихъ Гг. Сочинителяхъ. Всѣмъ любящимъ Рускую Словесность конечно пріятно, когда въ Журналахъ помѣщаются разсужденія о новыхъ драматическихъ произведеніяхъ; будемъ однако же безпристрастны, если хотимъ быть полезны. Не станемъ ни хвалить, ни осуждать безъ разбору: и то и другое равно вредно для успѣховъ Словесности.
Переводъ Г. Хмельницкаго одной изъ лучшихъ Комедій Мольера конечно, заслуживаетъ одобреніе. Самое предпріятіе уже похвально; и кто не пожелаетъ Г. Хмельницкому, оставя Говоруновъ и Воздушные Замки, познакомишься покороче съ Мольеромъ! Но не будетъ ли приговоръ нашъ слишкомъ поспѣшенъ, если мы, видѣвши два, а можетъ быть и одинъ разъ, представленіе Школы Женщинъ, скажемъ, что "въ мастерскомъ переводѣ сохранено все достоинство «подлинника». — Если вѣрить Журналистамъ, то мы давно уже имѣемъ своихъ Гомеровъ, Виргиліевъ, Гораціевъ, Аріостовъ, Расиновъ, Мольеровъ, Лафонтеновъ, Шиллеровъ. Отъ чего же мы не устаемъ читать сихъ чуждыхъ нашъ Писателей, и зѣваемъ надъ произведеніями Руекихъ ихъ соперниковъ? — Истинный любитель отечественной Словесности, хотя и находитъ малое число вещей, которыя питаютъ въ немъ надежду, что языкъ нашъ украсится нѣкогда твореніями, какими тѣ великіе люди обогатили языки своихъ народовъ; но и то, смѣло можно сказать, не между грудою стиховъ и прозы, выхваляемыхъ наперерывъ нашими Квинтиліанами: Жофруа и Шлегелями.
Не съ меньшею также ревностію осуждаютъ они нѣкоторыя сочиненія. Г. Z. показалъ намъ примѣръ того и другаго. Мы видѣли поспѣшную похвалу его Школы Женщинъ: посмотримъ теперь строгій приговоръ, произнесенный надъ Сплетнями. Болѣе полуторы страницы употреблено для доказательства, что содержаніе Комедіи Г. Катенина взято изъ Грессетовой Le Méchant, и что Сплетни не есть Руское сочиненіе, но только вольное подражаніе. Вѣрно Г. Катенинъ выдалъ чужое за свое? утаилъ отъ публики источникъ, откуда заимствовалъ содержаніе своей Комедіи? — Нѣтъ! за двѣ или за три недѣли до представленія было объявлено на афишкахъ, что Сплетни есть рольное подражаніе Le Méchant. — Въ чемъ же дѣло? — Зачѣмъ онъ назвалъ себя сочинителемъ? — Какъ же Г. Z. присовѣтуетъ ему называться? Не признаемъ ли мы Г. Жуковскаго Сочинителемъ Балладъ, которыя почти всѣ передѣланы изъ Англинскихъ и Нѣмецкихъ; Озерова Сочинителемъ Трагедіи Эдипъ въ Аѳинахъ, которая есть также близкое подражаніе Трагедіи Дюсиса Oedipe а Colonne. Многія явленія, между прочимъ два безспорно лучшія во всей Трагедіи, Эдипа съ Антигоной во 2-мъ, и ихъ же съ Полиникомъ въ 4-мъ дѣйствіяхъ, переведены почти слово въ слово съ Французскаго. — Кажется, довольно сихъ примѣровъ, чтобы оправдать Г. Катенина.
Потомъ Г. Z. обвиняетъ Сочинителя Сплетней въ томъ, что онъ осмѣлился сдѣлать нѣкоторыя перемѣны въ ходѣ Комедіи Грессета. По мнѣнію Г. Z., въ Сплетняхъ нѣтъ ничего новаго, кромѣ подчиванія наливкою, анекдота о тузѣ, поминокъ о Французскомъ языкѣ, требованія Варягина, чтобы Лидинъ черезъ годъ далъ ему пару внучатъ, и намѣренія Крашневой писать Комедію, тогда, какъ у Грессета собирается писать Сатиру Аристъ, а не Флориза. "Все это, конечно, не «дурно, прибавляетъ Критикъ; но мы остались бы довольнѣе, если бъ собственность сія замѣнена была тѣмъ, что напрасно обраковано въ Грессетѣ, напр: убѣжденіями Арисита заставившими молодаго Валера почувство вашъ всю гнусность злыхъ лукавцевъ.» Если бы Г. Катенинъ точно не сдѣлалъ никакихъ другихъ перемѣнъ, то въ такомъ случаѣ замѣчанія Г. Z. были бы отчасти справедливы; но читая Грессета, мы видимъ совершенно противное. Г. Катенинъ перемѣнилъ порядокъ расположенія явленій, связалъ ихъ инымъ образомъ между собою, прибавилъ одно вновь между Варягинымъ, Крашневою, Зельскимъ и Игоревымъ; словомъ сказать: старался ходъ Комедіи сдѣлать проще, живѣе и натуральнѣе, и выбросишь все, что дѣлало оный вялымъ. Онъ избѣжалъ почти общаго порока Французскихъ Комедій, гдѣ слуга или служанка обыкновенно заправляютъ всѣмъ дѣломъ. Аннушка въ Сплетняхъ пользуется случаемъ обличишь лицемѣріе Зельскаго, а не затѣваетъ, подобно какъ у Грессета, съ перваго дѣйствія перехитришь Клеона (Зельскаго) и говоритъ Хлоѣ:
Cost Cleon qui nous perd, et brouille tout ici:
Mais malgré son crédit je vous donne Valere.
J’imagine un moyen d'éclairer votre mère
Sur le fourbe insolent qui la mene aujourd’hui;
Et nous la guérirons du goût qu’elle a pour lui.
Сочинитель Сплетней выкинулъ еще нѣсколько явленій, въ которыхъ Лизетта (Аннушка) говоритъ Госпожѣ своей и брату ея непозволительныя дерзости; какъ напримѣръ во 2 явл. 1 дѣйст. въ разговорѣ съ Жеронтомъ:
Comment, monsieur, j’aurais une fois dans ma vie.
Le plaisir de vous voir, en dépit des jaloux,
De votre sentiment, et d’un avis à vous.
Или тамъ aie :
Au fond, elle (Florise) vous mène en vous semblant soumise:
Et par malheur pour vous et pour toute la maison,
Elle n’a pour conseil quie ce monsieur Cléon ,
Un mauvais coeur, un traître, enfin un homme horrible ,
Et pour rpii votre gout m’est incompréhensible.
Г. Z. не упоминаетъ ни слова о сихъ пропускахъ и перемѣнахъ, и сожалѣетъ только объ «убѣжденіяхъ Ариста, заставившихъ молодаго Валера почувствовать всю гнусность злыхъ лукавцевъ.» — Я, напротивъ того, хвалю Г. Катенина, что онъ избавилъ зрителей отъ длиннаго явленія, при концѣ коего ходъ Комедіи остается на той же точкѣ, гдѣ былъ при началѣ. Развѣ въ Сплетняхъ не видно и безъ того твердаго убѣжденія Лидина въ чернотѣ души и поступковъ Зельскаго? Игоревъ больше дѣйствуетъ, нежели говоритъ; Аристъ же весьма похожъ на тѣхъ совѣтчиковъ, которые неоднократно являлись на нашемъ Театрѣ подъ именами Правдиныхъ и Правосудовыхъ. Наконецъ Г. Катенинъ пропустилъ все то, что могло бы напомнишь намъ Францію, и замѣнилъ многими приготовленіями къ Рускимъ обычаямъ и образу жизни: сюда между прочимъ относятся наливка и поминки о Французскомъ языкѣ. Оставляю безъ вниманія замѣчанія Г. Z. о Комедіи, которую хочетъ писать Крашнева. Оное тѣмъ болѣе маловажно, что даже она не сама намѣревается сдѣлаться Сочинительницею, но проситъ Зельскаго положить въ стихи ея мысли. Другое замѣчаніе о ролѣ Крашневой гораздо важнѣе, и я считаю моею обязанностію оправдать ее предъ публикою. Г. Z. увѣряетъ, «будто бы она, подслушавъ оскорбительный для себя разговоръ Клеона съ служанкою, выбѣгаетъ изъ засады своей, чтобъ браниться съ вѣроломнымъ.» Напротивъ того: она выходитъ, чтобы прервать разговоръ, который начиналъ дѣлаться уже слишкомъ язвительнымъ, и не бранится, но объявляетъ ему съ благородною рѣшительностію, чтобы онъ немедленно оставилъ домъ ея брата. Правда, что у Грессепіа она дѣлаетъ тоже, посовѣтовавшись сперва съ Аристомъ; но, по моему мнѣнію, Г. Катенинъ и въ семъ случаѣ поступилъ очень хорошо, выбросивъ безполезные совѣты. Ходъ Комедіи сдѣлался чрезъ то живѣе, и безстыдство Вольскаго разительнѣе.
Вотъ чѣмъ отличаются Сплетни отъ образца своего! Безпристрастнымъ читателямъ предоставляю я рѣшить, позволительно ли дѣлать подобныя перемѣны, подражая классическимъ иностраннымъ Писателямъ. Видно, Г. Z. не болѣе справлялся съ Грессетомъ, какъ и съ Мольеромъ. Если бы онъ потрудился по крайней мѣрѣ заглянуть въ списокъ дѣйствующихъ лицъ Ecole des femmes, онъ я видѣлъ бы, что Г. Хмельницкій выкинулъ изъ своей Комедіи два лица; Enrique, père d’Аpnès и Oronte, père d’Horace, и слѣдственно также сдѣлалъ перемѣну въ ходѣ Комедіи. — Что же касается до пары внучатъ, то я, не говоря о семъ моего мнѣнія, позволю себѣ только замѣтить, что при представленіи шутка сія была принята публикою лучше многихъ дѣйствительно острыхъ мыслей, которымъ самъ Критикъ отдаетъ справедливость. Можетъ быть Сочинитель это предвидѣлъ.
Остается еще сказать нѣсколько словъ о стихахъ. Г. Z, сожалѣетъ, что въ сей Комедіи, исполненной остроты, безпрестанно встрѣчаются стихи натянутые, жесткіе или составленные изъ странныхъ оборотовъ. Не имѣя передъ глазами Сплетней, я не могу съ нимъ споритъ, но признаюсь, что я не замѣтилъ ни жесткости, ни странныхъ оборотовъ, и былъ очень доволенъ стихами Г. Катенина. Впрочемъ, что одному кажется страннымъ, другой находитъ весьма естественнымъ. Напримѣръ: я полагаю, что на Театрѣ каждое лице должно говорить языкомъ, приличнымъ его званію; Г. Z. думаетъ томъ иначе. Ему странно, что служанка употребляетъ слово гуторить, и пословицу что написано перомъ, того не вырубить ни даже топоромъ. Не знаю также, почему не нравится ему выраженіе правъ кругомъ, которое мы часто слышимъ въ лучшихъ обществахъ; или глаголъ свыклися, которой прекрасно выражаетъ слова Французскаго Сочинителя accoutumés ensemble. Сердечно сожалѣю, что Г. Z. не угодно было сообщишь намъ, почему именно не понравились ему стихи, выписанные имъ въ примѣръ странныхъ оборотовъ; я же съ моей стороны, не находя въ большей части изъ нихъ ничего особеннаго, не беру на себя угадывать его мыслей, зная изъ опыта, сколь рѣдко бываемъ мы одного мнѣнія. Впрочемъ никто не сомнѣвается, что во всякой Комедіи, въ довольно полныхъ трехъ дѣйствіяхъ, можно сыскать нѣсколько стиховъ слабыхъ. Не буду также оправдывать Сочинителя въ повтореніи пяти разъ одной и той же риѳмы: человѣкъ и вѣкъ. Но намъ ли быть строгимъ къ такому маловажному небреженію, когда мы равнодушно видимъ, почти во всѣхъ новыхъ произведеніяхъ, повтореніе однихъ и тѣхъ же словъ и мыслей? Въ заключеніе скажу, что я имѣлъ единственною цѣлію, показать неосновательность пристрастнаго сужденія Г. Z., и потому не щитаю себя обязаннымъ входить въ дальнѣйшій разборъ недостатковъ и достоинствъ Комедіи Сплетней.