Въ номерѣ газеты «Утро» отъ 24 сего ноября помѣщено письмо попечителей при дѣтскомъ судѣ въ Харьковѣ, направленное къ выясненію характера дѣятельности этого суда. Сдѣлано это въ виду бывшаго частнаго совѣщанія гласныхъ, обсуждавшаго кандидатуры различныхъ судей, гдѣ, по мнѣнію попечителей, раздавались по адресу судьи по дѣламъ малолѣтнихъ неосновательные упреки. На этомъ совѣщаніи будто бы много говорилось объ «отдѣленкѣ» при дергачевскомъ пріютѣ, устроенной мировымъ судьею Э. Ф. Файстомъ, и, между прочимъ, о неправильныхъ постановленіяхъ его по поводу заключенія туда малолѣтнихъ. При этомъ гг. попечители утверждаютъ слѣдующее: «приговоровъ о помѣщеніи туда малолѣтнихъ на одинъ годъ никогда не было. Судьей было сдѣлано постановленіе о временномъ содержаніи въ означенномъ подслѣдственномъ отдѣленіи обвиняемыхъ, вскорѣ затѣмъ имъ же отмѣненное. Всѣ вообще постановленія дѣтскаго суда подвергаются неоднократнымъ измѣненіямъ, сообразно съ обстоятельствами дѣла». Такъ какъ объ этихъ приговорахъ мнѣ пришлось говорить въ общемъ собраніи членовъ дергачевскаго пріюта, а нынѣ отрицается ихъ существованіе, то вотъ они текстуально:
1) Постановленіе. 1912 года, сентября, 25 дня. Мировой судья но дѣламъ о малолѣтнихъ постановилъ отправитъ Синху Іосифовича Г., обвин. по 169 ст. уст. о наказ, въ харьковскій исправительный пріютъ, помѣстить его на одинъ годъ въ отдѣленку и подъ самый строгій присмотръ. Мировой судья по дѣламъ о малолѣтнихъ Э. Файсть.
2) Протоколъ засѣданія октября 14 дня 1912 гада. Постановилъ: крестьянина Тамофея Михеевича Щ., бѣжавшаго изъ пріюта, возвратить въ харьковскій исправительный пріютъ и помѣстить въ отдѣленку на одинъ годъ. Мировой судья по дѣламъ о малолѣтнихъ Э. Файсть.
3) Бумага мирового судьи по дѣламъ о малолѣтнихъ отъ 6 ноября 1912 года за № 682:
«При семъ возвращаю Алексѣя Б. и сообщаю, что постановленіемъ моимъ онї опредѣленъ на 1 годъ въ отдѣленку. Мировой судья по дѣламъ о малолѣтнихъ Э. Файсть».
Постановленія эти представляются мнѣ ошибочными и потому, что § 19 устава пріюта гласить слѣдующее: «въ случаѣ побѣга изъ пріюта, несовершеннолѣтніе возвращаются въ оный снова и содержатся тамъ подъ особо строгимъ надзоромъ, отдѣльно отъ другихъ несовершеннолѣтнихъ; но сіе наказаніе не можетъ продолжаться свыше одного мѣсяца». Объ ошибочности этихъ постановленій пришлось говорить въ общемъ собраніи членовъ пріюта въ виду того, что самая ошибка была показательна; не ошибается, конечно, только тотъ, кто ничего но дѣлаетъ, но здѣсь было характерно то, что ошибка была допущена не въ сторону мягкости, а въ сторону суровости, и назначенное мальчикамъ взысканіе въ, 12 разъ превысило максимальную мѣру отвѣтственности, допускаемую закономъ. Поводомъ ко всѣмъ этимъ сужденіямъ послужило требованіе Э. Ф. Файста о смѣщеніи администраціи дергачевскаго пріюта, притомъ, какъ мнѣ и нѣкоторымъ другимъ казалось, возникшій тогда въ пріютѣ конфликтъ, объяснялся разностью принципіальныхъ точекъ зрѣнія: въ то время, какъ администрація пріюта, не вооруженная въ достаточной мѣрѣ внѣшними средствами борьбы съ побѣгами дѣтей изъ пріюта, стремилась путемъ воспитательныхъ мѣръ создать въ воспитанникахъ внутреннюю привязанность къ пріюту, которая впослѣдствіи создавала привычку и любовь къ труду и честной жизни, Э. Ф. Файсть, какъ намъ казалось, желалъ противодѣйствія побѣгамъ помощью репрессій, и одной изъ такихъ репрессивныхъ мѣръ и было требованіе смѣщенія администраціи пріюта. Этимъ объясняется наше стремленіе понять методы воздѣйствія и опредѣлить характеръ дѣятельности тѣхъ и другихъ лицъ. Не такъ легко уловить всѣ эти принципіальные оттѣнки, и кажущееся несущественнымъ можетъ оказаться и серьезнымъ: вотъ, напримѣръ, въ опубликованномъ письмѣ г.г. попечителей приводятся доводы, почему такъ необходимо задержаніе безпризорныхъ дѣтей; «задержаніе подобнаго рода дѣтей,— пишутъ гг. попечители дѣтскаго суда, —кромѣ цѣли исправленія, важно и въ интересахъ огражденія общества отъ развивающагося хулиганства и посягательства на чужую собственность». Это, конечно, важно, какъ и многое на свѣтѣ важно; хулиганство — это одно изъ современныхъ явленій и вызвало оно соотвѣтствующія мѣры и кары въ порядкѣ административныхъ обязательныхъ постановленій и новый законопроектъ объ усиленіи соотвѣтствующей уголовной репрессіи; другое современное явленіе, такъ сказать, противоположнаго свойства — это идея дѣтскаго суда, гдѣ не только нѣтъ рѣчи объ усиленіи репрессій, но гдѣ говорятъ о совершенной замѣнѣ идеи наказанія идеей воспитанія. Идея борьбы съ хулиганствомъ, можетъ быть, очень правильна и почтенна, но, казалось бы, эту идею умѣстнѣе развивать другимъ дѣятелямъ, а не попечителямъ дѣтскаго суда, и невольно хочется спросить, какъ же въ данномъ случаѣ понимается идея дѣтскаго суда — имѣется ли здѣсь стремленіе защищать сильное общество отъ порочныхъ, хотя и слабыхъ дѣтей или стремленіе защищать дѣтей отъ общественныхъ условій, создающихъ самую эту порочность.
«Всѣ постановленія дѣтскаго суда, — пишутъ гг. попечители, —подвергаются неоднократнымъ измѣненіямъ». Въ этомъ заявленіи скрывается, кажется, серьезный вопросъ: на сколько приходилось слышать, въ дѣтскомъ судѣ широко примѣняется помѣщеніе дѣтей въ пріюты, въ видѣ временной мѣры, до рѣшенія дѣла по существу; объ этомъ были свѣдѣнія и въ печати. Кажется, здѣсь заключается глубокая неправильность, объясняющая, можетъ быть, и весь шумъ около «отдѣленки», какъ особаго помѣщенія для подслѣдственныхъ. Лишеніе свободы человѣка еще не осужденнаго, т.-е., быть можетъ, и невиннаго, должно разсматриваться всегда, какъ зло; иногда, съ точки зрѣнія уголовной репрессіи, это зло неизбѣжное, если существует, опасеніе, что преступникъ скроется и избѣгнетъ заслуженной кары; но всѣ суды, согласно требованію закона, стремятся свести это дѣло до минимума, ускоряя и разрѣшая внѣ очереди всѣ тѣ дѣла, гдѣ кто-либо лишенъ свободы: «несовершеннолѣтніе отъ 10 до 17 лѣтъ, — говорить законъ, — относительно коихъ, не взирая на ихъ возрастъ, окажется необходимымъ принять эту мѣру, помѣщаются въ. пріютъ»… Самъ законъ какъ бы не вѣрить въ такую необходимость, въ виду возраста, и случаи ареста малолѣтнихъ должны быть, конечно, совершенно исключительными, а потому «отдѣленки» для такихъ подслѣдственныхъ или не нужны, или, если они существуютъ, то въ большинствѣ случаевъ должны бы пустовать: каждое дѣло должно быть разобрано по возможности безотлагательно и окончиться или оправдательнымъ или обвинительнымъ приговоромъ: въ первомъ случаѣ помѣщеніе въ пріютъ невиннаго недопустимо, а во второмъ случаѣ, если ребенокъ помѣщается въ пріютъ, то не для временнаго содержанія его въ клѣткѣ, чтобы не убѣжалъ, а надолго, въ цѣляхъ обученія и воспитания, каковыя цѣли, въ теченіе короткаго и случайнаго промежутка времени совершенно не достижимы. Такъ ли обстоитъ дѣло въ вашемъ дѣтскомъ судѣ? Кажется, совсѣмъ не такъ.
Указавъ въ этой замѣткѣ на то, что въ этой области представляется мнѣ неправильнымъ, или сомнительнымъ, я не могу не закончить ее выраженіемъ глубочайшаго уваженія къ нашимъ дѣятелямъ дѣтскаго суда, какъ людямъ, несомнѣнно, стремящимся къ осуществленію общественныхъ гуманныхъ задачъ. Мнѣ только кажется, что любить дѣтей и заботиться о нихъ надо не только умомъ, но еще больше сердцемъ.
