Сочиненія И. С. Аксакова.
Прибалтійскій Вопросъ. Внутреннія дѣла Россіи. Статьи изъ «Дня», «Москвы» и «Руси». Введеніе къ украинскимъ ярмаркамъ. 1860—1886. Томъ шестой
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1887
О Кавказскомъ транзитѣ.
правитьСъ 25 числа начались въ Петербургѣ совѣщанія особой коммиссіи при Министерствѣ финансовъ, подъ предсѣдательствомъ директора департамента мануфактуръ и торговли для обсужденія вопроса о Кавказскомъ транзитѣ[1]. Къ участію въ совѣщаніяхъ приглашены въ качествѣ экспертовъ, представители многихъ извѣстныхъ коммерческихъ фирмъ, имѣющихъ торговыя дѣла съ Персіей и Средней Азіей, вѣрнѣе сказать, посылающихъ туда произведенія своихъ или чужихъ, но русскихъ же заводовъ и фабрикъ. Кавказскій транзитъ для иностранныхъ товаровъ существуетъ уже около 17 или 18 лѣтъ; со времени сооруженія желѣзной дороги изъ Поти въ Тифлисъ доставленіе ихъ хотя нѣсколько и облегчилось, однакоже на остальной и наибольшей части пути, отъ Тифлиса до Баку, сопровождалось по прежнему немалыми затрудненіями и могло производиться не иначе какъ гужемъ. Эти затрудненія должны теперь устраниться. Въ настоящую пору достроенъ желѣзный путь отъ Тифлиса до Баку и такимъ образомъ Черное море, черезъ незамерзающій Потійскій портъ, соединено рельсами съ незамерзающимъ же Бакинскимъ портомъ на Каспійскомъ морѣ. Открытіе новой желѣзной дороги отъ Тифлиса до Баку должно послѣдовать черезъ два мѣсяца, — и вотъ, въ виду этого новаго могущественнаго подспорья, — мало сказать подспорья, — поощренія, преміи въ пользу иностранной торговли съ Средней Азіей и возбужденъ нашимъ купечествомъ вопросъ объ условіяхъ транзита. Вѣроятно самое обсужденіе вопроса въ правительственной коммиссіи состоялось вслѣдствіе ходатайства предъ г. министромъ финансовъ Нижегородскаго ярмарочнаго биржеваго комитета, въ который, прошлымъ лѣтомъ, поступило письменное о томъ же предметѣ заявленіе многихъ собравшихся на ярмаркѣ торговцевъ и фабрикантовъ. Это заявленіе было напечатано въ 39 No «Руси».
Въ чемъ же дѣло? А вотъ въ чемъ. Иностранцы, наводняя своими товарами Персію и Среднюю Азію, вытѣсняютъ оттуда произведенія русскихъ фабрикъ и отбиваютъ у насъ тотъ азіатскій рынокъ, который намъ наиболѣе сподрученъ по нашему географическому положенію и который, казалось бы, предназначенъ намъ самою исторіей. Не говоря уже о Сибири, о нашихъ собственныхъ Средне-Азіатскихъ владѣніяхъ, граничащихъ съ Бухарой, Хивой, Мервомъ, мы всѣмъ нашимъ европейскимъ восточнымъ рубежомъ прилежимъ къ Азіи, а юговосточнымъ къ Арменіи и Персіи. Но- чему же иностранцы насъ вытѣсняютъ? Потому ли, что товары наши плохи, хуже иностранныхъ? Нѣтъ, товары наши, по крайней мѣрѣ теперь, не хуже, а нѣкоторые, особенно мануфактурные, положительно лучше иностранныхъ, до такой степени лучше и притомъ любимѣе въ Азіи, что иностранцы поддѣлываютъ подъ ихъ наружный видъ свои собственные — качествомъ ниже, ставятъ на нихъ поддѣльныя русскія клейма и продаютъ за русскіе. (Извѣстно, напримѣръ, что въ Китай ввозятся Англичанами сукна, фабрикованныя въ Англіи съ русскимъ клеймомъ Бабкина). Какая же причина доставляетъ иностранцамъ такое преимущество въ торговлѣ надъ нами? Причина та, что они продаютъ свои товары дешевле, а продаютъ дешевле потому, что обладаютъ морями и торговымъ флотомъ, слѣдовательно самымъ дешевымъ, удобнымъ и всегда свободнымъ способомъ сообщенія и доставки тяжестей къ морскимъ портамъ (это вѣдь не наши замерзающія рѣки!). Корабль отдалъ во власть Западной Европы рынки Азіи, Африки, обѣихъ Америкъ, Австраліи и всѣхъ острововъ Океана. Съ такимъ преимуществомъ иностранцевъ трудно тягаться Россіи, не обладающей удобствами торговаго мореплаванія, — Россіи, въ которой мануфактурная и промышленная дѣятельность сосредоточена въ центрѣ громадныхъ, сухопутныхъ пространствъ, только еще недавно, да притомъ еще и недостаточно, не вездѣ соединенномъ съ своими отдаленными приморскими окраинами. Но на это нате купечество и не ропщетъ: оно не выражаетъ ни зависти иностранцамъ, поставленнымъ судьбою въ болѣе счастливыя условія торговли, ни притязаній на всемірность сбыта своихъ товаровъ. Оно не думаетъ перебивать у купцовъ Западной Европы ни американскаго, ни индійскаго рынка; оно давно махнуло рукой даже и на рынокъ Малой Азіи, совсѣмъ захваченный иностранцами, благодаря ея приморскимъ портамъ. Оно мирится поневолѣ и съ тѣмъ, что иностранцы проникаютъ съ своимъ товаромъ въ Персію и въ Среднюю Азію черезъ Персидскій заливъ или изъ Индіи, или даже чрезъ южныя черноморскія пристани, напримѣръ караванной дорогой изъ Трапезунда на Эрзерумъ, Баязетъ и Тавривъ и другими подобными направленіями. Не могутъ только помириться наши купцы съ тѣмъ, чтобы вырывали кусокъ, послѣдній кусокъ у нихъ Изъ самаго горла, чтобъ сама же русская власть вырывала и передавала этотъ кусокъ иностранцамъ. Другими словами: не имѣя возможности ни е оставаться съ дешевизною и удобствами иностраннаго морскаго подвоза, ни пользоваться многочисленными торговыми путями состоящими въ распоряженіи западно-европейскихъ купцовъ, — наши русскіе купцы осмѣливаются полагать, что было бы по меньшей мѣрѣ несправедливо, ради вящихъ удобствъ для иностранной торговли, создавать нашими же средствами и въ нашить же русскимъ предѣлахъ путь для свободнаго прохода иностранныхъ товаровъ въ Персію, — т. е., облегчая нашего соперника, отнять у русскаго купечества единственную возможность сколько-нибудь удержать за русскою торговлею единственный, еще остающійся у нея уголъ среднеазіатскаго рынка Уже при самомъ началѣ открытія Кавказскаго транзита нанесенъ былъ ей жестокій ударъ; убытокъ э^отъ сталъ еще сильнѣе съ устройствомъ желѣзной дороги отъ Поти до Тифлиса, но сухопутная доставка отъ Тифлиса до Баку, если и не уравновѣшивала, далеко не уравновѣшивала, выгоды обѣихъ сторонъ, то все же. въ нѣкоторой степени поднимала цѣну заграничнаго товара и ограничивала самые размѣры транспортовъ; она давала наконецъ извѣстную прибыль отъ разгрузки, нагрузки и извоза мѣстному закавказскому населенію. Теперь же, съ предстоящимъ открытіемъ рельсоваго сообщенія вплоть до Баку, упраздняется даже и эта прибыль, и все дѣло представляется въ такомъ видѣ, будто русская администрація сама зазываетъ иностранцевъ, сама вопитъ къ нимъ: «Пожалуйте! все готово, останетесь довольны! Нашими стараніями и нашими деньгами путь вамъ угла-женъ; гдѣ была гора поперекъ — срыта, гдѣ рѣка, тамъ — мостъ! Ворота вамъ настежъ! катитесь по рельсамъ, возите безпрепятственно, наводняйте товаромъ Персію и Среднюю Азію, вытѣсняйте нашихъ!» Конечно въ такомъ видѣ могла бы представиться Россіи русская администрація только лишь тогда, когда бы, по открытіи желѣзной дороги до Баку, Кавказскій свободный транзитъ, т. е. свободный отъ взиманія пошлинъ установленныхъ для иностранныхъ товаровъ по тарифу, былъ окончательно разрѣшенъ. Во такого разрѣшенія еще не состоялось, да надобно надѣяться, — и не состоится. Впрочемъ, газета «Голосъ» спѣшитъ заклясть грозу, нависшую надъ интересами иностранной торговли, и повидимому, не отчаивается въ успѣхѣ. Срамя московскую печать, защищающую русскіе торговые интересы, названіемъ «шовинистской», «патріотической», опираясь даже на авторитетъ сатирика Щедрина, излюбленный органъ петербургскихъ «либеральныхъ» бюрократовъ силится доказать, будто разсчесты на усиленіе сбыта русскихъ товаровъ въ Персію съ закрытіемъ транзита — однѣ иллюзіи!… Пятьдесятъ лѣтъ тому назадъ, — говоритъ «Голосъ», ссылаясь на слова генерала Сипягяна, — когда не было транзита, русскіе-товары сбывались плохо, потому что были хуже иностранныхъ… Пятьдесятъ лѣтъ! вотъ удивительное доказательство! Да тогда и Кавкакъ не былъ еще умиренъ, и проникнуть въ Закавказье было трудно по бездорожью, по дороговизнѣ перевозки, да и не безопасно! Но «Голосъ», не принимая ничего этого въ соображеніе, во всемъ обвиняетъ самихъ русскихъ купцовъ., «Ничто не мѣшаетъ имъ — возглашаетъ онъ — и теперь вытѣснить иностранные товары съ персидскихъ рынковъ»…
Ничто не мѣшаетъ? Виноваты во всемъ сами русскіе торговцы, и они одни? Полно такъ ли?
Русскій торговый балансъ представляетъ и теперь, къ невыгодѣ нашей, перевѣсъ статьи ввоза, оплачиваемаго нами иностранцамъ дорогими металлическими деньгами, надъ статьею нашего отпуска, за который мы получаемъ отъ иностранцевъ наши же дешевыя бумажки. Казалось бы. прямой отсюда выводъ: стремиться къ сокращенію ввоза и къ усиленію отпуска. По многимъ отраслямъ промышленности ввозъ уже и сократился и еще сильнѣе сократится, благодаря успѣхамъ русскаго производства при помощи покровительственнаго тарифа. Но какихъ же трудовъ стоило купечеству добиться этого тарифа, и по всѣмъ ли статьямъ онъ таковъ, какимъ долженъ быть? Не одержима ли была десятки лѣтъ, во вредъ странѣ, наша администрація духомъ фритредерской доктрины? Не воздвигаютъ ли наши мнимые либералы я до сихъ поръ преградъ покровительственной системѣ, какъ это ежедневно доказываютъ ихъ печатные органы? Но что наши промышленники не даромъ воспользовались выгодами тарифа, о томъ громогласно свидѣтельствуетъ недавняя выставка. Успѣхи, сдѣланные русскою промышленностью въ эти послѣднія двадцать лѣтъ, изумили иностранцевъ, вызвали даже восторженные отзывы у многихъ, особенно французовъ (ссылаемся на статью въ книжкѣ «Revue des deux Mondes» 1 ноября), причемъ никому изъ нихъ и въ голову не пришло упрекнуть Россію высокимъ тарифомъ и отступленіемъ отъ теоріи свободной торговли! Этотъ упрекъ продолжаетъ раздаваться въ самой Россіи отъ Русскихъ же — несчастныхъ рабовъ доктрины, именующихъ свое рабство либерализмомъ! Успѣхи нашей промышленности не могли и не должны были радовать нашихъ фритредеровъ; они не прекратили своей агитаціи и теперь, т. е. продолжаютъ мѣшать: не удалось на вновѣ иностранныхъ фабрикатовъ, такъ не удастся ли съ другой стороны, по статьѣ русскаго отпуска? Въ самомъ дѣлѣ, принимаются ли какія мѣры для усиленія сбыта нашихъ товаровъ? Понятное дѣло, что европейскіе рывки не нуждаются въ тѣхъ нашихъ издѣліяхъ, въ которыхъ мы являемся учениками и подражателями, хотя бы и вполнѣ искусными, и которыми стараемся вытѣснить у себя таковыя же издѣлія иностранныя; вотъ отчего, по западной своей границѣ, Россія, какъ извѣстно, сбываетъ почти исключительно хлѣбные продукты и сырье; для произведеній же ея фабричной и заводской промышленности имѣется, кромѣ внутренняго рынка, только почти одинъ заграничный рынокъ — азіатскій. Настойчиво, упорно, не щадя никакихъ жертвъ, двигалась Россія къ этому рынку и подошла къ нему вплоть. Каждый шагъ нашъ на этомъ пути ознаменованъ тяжкою борьбою, орошенъ кровью. Дорого обошлось намъ упроченіе за собою Чернаго моря и Каспія, усмиреніе Кавказа, завоеваніе Закаспійскихъ азіатскихъ степей! И надобно воздать должную справедливость вашему купечеству. Оно — въ этомъ торговомъ направленіи — проявило замѣчательно много энергіи, предпріимчивости, настойчивости и отваги. Сами Англичане дивятся этимъ смѣлымъ караваннымъ походамъ русскихъ купцовъ въ Китай, Монголію, въ глубь Средней Азіи. Оно изучило вкусъ, обычаи, нравы Азіатцевъ и приноровило къ нимъ фабрикацію своихъ товаровъ; оно болѣе или менѣе пріобрѣло повсюду довѣріе и сочувствіе населенія. Оно обильно снабдило Волгу пароходами и транспортными судами. Оно съ своей стороны сдѣлало и дѣлаетъ почти все, что для него возможно, но здѣсь, — т. е. но отношенію къ отпускной торговлѣ, — его напряженныя усилія не только встрѣчаютъ слабую поддержку со стороны русской. администраціи, во — можно сказать — безпрестанно парализуются отсутствіемъ ясно-созванной общей торговой политики въ вашемъ правительствѣ.
Да, именно отсутствіемъ такой общей торговой политики и страдаетъ Россія. И это происходитъ не только отъ того, что у насъ всякая политика ведется не внутри Россіи, а на окраинѣ, отдаленной отъ центра русскихъ производительныхъ и торговыхъ силъ, русской народной жизни и дѣятельности, но и просто отъ того, что таковъ ужъ нашъ бюрократическій строй, въ которомъ всѣ части управленія распредѣлены по вѣдомствамъ, въ ущербъ цѣлому, и каждое вѣдомство чуть не государство въ государствѣ. Конечно, спеціально вѣдать промышленность и торговлю лежитъ на обязанности Министерства финансовъ; оно и вѣдаетъ, и теперь, слава Богу, все болѣе и болѣе освобождается отъ духа фритредерской доктрины, показывая искреннее расположеніе прислушаться къ мнѣніямъ наиболѣе заинтересованныхъ въ торговлѣ лицъ и служить не той или другой теоріи, а прежде всего русскимъ національнымъ интересамъ: расположеніе тѣмъ болѣе цѣнное, что ему приходится выдерживать тяжкую борьбу съ довольно сильными въ Петербургѣ иностранными дипломатическими и еврейскими биржевыми вліяніями. Но вѣдѣніе этого министерства не простирается на всѣ условія, отъ которыхъ зависитъ судьба русскаго торговаго дѣла. Министерство финансовъ, напримѣръ, вырабатываетъ и устанавливаетъ цѣлую систему поощреній и поддержекъ русской промышленности и торговлѣ, между прочимъ и тарифъ для ввозимыхъ въ Россію иностранныхъ товаровъ, а желѣзнодорожныя управленія, которыя вѣдаетъ другое министерство, Министерство путей сообщенія, устанавливаютъ такой провозный желѣзнодорожный тарифъ, который приводитъ тарифныя комбинаціи Министерства финансовъ къ совершенному нулю и покровительствуетъ иностранной торговлѣ въ ущербъ русской. А третіе Министерство, внутреннихъ дѣлъ, вѣдающее не искусственныя, а натуральныя дороги, запускаетъ и доводитъ до непроѣздности важный старинный торговый трактъ; а Министерство иностранныхъ дѣлъ вдругъ заключитъ какой либо трактатъ безъ внимательнаго соображенія съ русскими торговыми интересами (хоть бы, напримѣръ, допустивъ въ Берлинскомъ трактатѣ обязательство для Болгаріи руководиться турецкимъ тарифомъ, самымъ неблагопріятнымъ для Россіи и самымъ благопріятнымъ для Англіи съ Австріей, и т. д., и т. д.). Такое же отсутствіе торговой политики сильно ощущается и по отношенію къ русскимъ торговымъ интересамъ на Средне-Азіатскомъ рынкѣ.
Данъ намъ природою и русскою доблестью богатый водный путь вплоть до Азіи: это Волга, изъ центра Россіи несущая суда въ Каспій. Ужъ этого ли пути не беречь, этой ли нашей кормилицы не лелѣять? Цѣлый рѣчной флотъ торговый покрываетъ ея воды. И что же? нынѣшній годъ засвидѣтельствовалъ — въ какомъ небреженіи находится этотъ путь, и ужъ никакъ не по винѣ русскаго купечества! Противодѣйствовать обмелѣнію Волги, заботиться о срытіи перекатовъ, объ углубленіи и исправленіи фарватера и самыхъ устьевъ — дѣло правительства. Намъ не извѣстно сочло ли своею обязанностью Министерство финансовъ вступиться за соблюденіе русскихъ торговыхъ выгодъ, связанныхъ съ состояніемъ Волги, «вошло ли въ переписку» съ Министерствомъ путей сообщенія, или же признало это обстоятельство до себя не касающимся, — можетъ быть и «вошло», но результатъ повидимому самый жалостный. Если газеты не ошибаются, то Министерство путей сообщенія ассигновало на исправленіе волжскаго воднаго пути за всемъ его чуть не четырехтысячномъ протяженіи… 80 т. р. въ годъ! Это все равно что ничего. Итакъ, съ этой стороны отвѣтственность за затрудненіе встрѣчаемое торговлею ложится опять не на русскихъ торговцевъ, такъ легко и охотно обвиняемыхъ въ косности! Богъ знаетъ какъ усиленно добиваются они удобныхъ сообщеній въ Закаспійской степи! Купецъ Ванюшинъ открылъ и указалъ колесный путь отъ Мертваго Култука до Кунграда близь Аральскаго моря и Аму-Дарьи, по которому, увѣряютъ купцы, очень легко и недорого было бы проложить хоть «верблюжью конку», т. е. конножелѣзную дорогу съ замѣною лошадей верблюдами, — купцы составляли и подавали «куда слѣдуетъ» о томъ записки; дѣло не подвинулось ни на вершокъ… Вѣроятно «денегъ нѣтъ», но деньги однако же нашлись для проложенія желѣзной дороги отъ Тифлиса до Баку; для закавказскихъ желѣзныхъ дорогъ правительство не отступило даже отъ заграничнаго металлическаго займа (потому что помѣщеніе массы облигацій этихъ дорогъ у иностранныхъ банкировъ тождественно съ займомъ и потребуетъ новой металлической приплаты ко всѣмъ нашимъ заграничнымъ платежамъ). Вотъ для проложенія Сибирскаго желѣзнаго пути или для продолженія Владикавказской желѣзной дороги денегъ не находится… Конечно, при нашихъ пространствахъ, все что сокращаетъ и хоть нѣсколько одолѣваетъ ихъ — дѣло желанное, и въ этомъ смыслѣ можно радоваться проложенію рельсовъ вездѣ и во всякомъ случаѣ, но само по себѣ сооруженіе Тифлисо-Бакинскаго желѣзнаго пути безъ соединенія его съ русскою желѣзнодорожною сѣтью — не представляется ни спѣшно-нужнымъ, ни особенно-выгоднымъ. Напротивъ, оно можетъ грозить великою опасностью для русской торговли. По совершенному отсутствію всякихъ мануфактуръ и иныхъ фабрикъ Кавказъ долженъ бы служить для русской промышленности таковымъ же рынкомъ, какъ и самая Персія съ Среднеазіатскими ханствами. Но всѣ условія, не отъ природы, а отъ административнаго разума зависящія, сложились такъ, что Кавказъ плохо служитъ русскому торговому дѣлу и наводненъ, — благодаря Кавказскому транзиту даже въ настоящемъ его видѣ, отсутствію прямаго рельсоваго съ Кавказомъ сообщенія центральныхъ русскихъ губерній и произволу желѣзнодорожнаго нашего тарифа для подвоза товаровъ къ русскимъ южнымъ портамъ, — иностранною контрабандою. Въ то время, когда на Западѣ стальные рельсы пробили себѣ путь сквозь самое нутро каменныхъ твердынь, взобрались на высочайшія снѣговыя вершины, легли между водопадовъ и скалъ, однимъ словомъ, преодолѣли Альпы и между прочимъ такія горы, какъ Сенъ-Готардъ и Монъ-Сенисъ, — у насъ, кажется, даже и не помышляютъ о желѣзномъ пути черезъ Кавказскій хребетъ. Такимъ образомъ доставка русскихъ товаровъ даже въ Закавкавье обходится несравненно дороже доставки западно-европейскихъ товаровъ, — до такой степени дороже, что иностранцы, имѣя право безпошлиннаго ввоза своихъ товаровъ только въ формѣ транзита, находятъ выгоднымъ провозить ихъ транзитомъ до Баку, оттуда отправлять въ Персію и потомъ снова доставлять ихъ въ Баку и на Кавказъ контрабандой подъ видомъ персидскихъ товаровъ, т. е. разной бакалеи и сырья въ бочкахъ и ящикахъ? Такъ по крайней мѣрѣ передавали намъ русскіе фабриканты, торгующіе съ Дербентомъ и его окрестностями. Если иностранцы находили въ томъ выгоду при условіяхъ прежняго транзита, т. е. когда Тифлисо-Бакинской желѣзной дороги не существовало, то выгода такого способа контрабанды только удвоится съ проведеніемъ послѣдней дороги (и при сохраненіи свободнаго транзита, разумѣется). Когда же будетъ докончено сооруженіе рельсоваго пути отъ Батума въ Поти, то какъ транзитъ (если онъ не будетъ отмѣненъ), такъ и контрабанда заграничныхъ товаровъ на Кавказѣ еще значительнѣе усилится.
И такъ, въ то время, какъ иностранцы пользуются постоянно открытымъ, дешевымъ морскимъ подвозомъ товаровъ въ Поти или въ Батумъ — до такой степени дешевымъ, что фрахтъ отъ Марсели до Потійскаго порта обходится по 20 к. съ пуда, — а затѣмъ имъ же будетъ предложено, въ случаѣ разрѣшенія свободнаго транзита, воспользоваться непрерывнымъ сообщеніемъ отъ Поти до Баку, со временемъ и о:тѣ Батума до Баку, — какіе пути и способы сообщенія съ тѣмъ же Баку или же прямо съ Персіей предоставлены русской торговлѣ? Въ Тѣ, Волга, плаваніе по которой возможно только въ теченіи шести мѣсяцевъ, или даже менѣе, да и въ этотъ навигаціонный срокъ, годъ отъ году болѣе, встрѣчаются затрудненія отъ обмелѣнія. Въ остальные же мѣсяцы она скована льдомъ, а Астраханскій портъ (на Бирючей косѣ), какъ замерзающій, для навигаціи неудобенъ. Слѣдовательно иностранцы имѣютъ огромное премущество надъ нашими торговцами уже во времени, могутъ возить и торговать круглый годъ, тогда какъ мы располагаемъ только полугодіемъ. Во 2-хъ, Владикавказская желѣзная дорога…. Но не говоря уже о длинѣ этого пути и дороговизнѣ провоза, онъ заканчивается у Владикавказа, и стало-быть дальнѣйшая транспортировка до Тифлиса или иной станціи на желѣзной дорогѣ до Баку должна производиться гужомъ. Въ 5-хъ, желѣзный путь отъ Москвы, — гдѣ и въ окрестностяхъ которой находится наибольшее число русскихъ фабрикъ, — до Одессы или Севастополя, и потомъ уже оттуда моремъ до Поти. По цѣнность провоза по этому желѣзному пути (по 80 коп. съ пуда только до Одессы) не можетъ даже идти и въ сравненіе съ цѣнностью фрахта морскаго — отъ Марсели до самаго Поти. Провозный тарифъ, самопроизвольно назначаемый компаніями нашихъ желѣзныхъ дорогъ, соображенъ, конечно, только съ компанейскими интересами, хотя бы они были въ прямой ущербъ государству. Отдавая государственный путь въ монополію частнымъ лицамъ, правительство въ то же время подчинило ихъ произволу и интересы русской торговли; съ соединеніемъ же разныхъ соприкасающихся или параллельныхъ дорогъ въ группы, исключается даже всякая возможность конкурренціи, а пріобрѣтается для желѣзнодорожнаго соединеннаго управленія возможность командовать положеніемъ, давать то или другое направленіе торговлѣ. Это мы и видимъ, напримѣръ, на тарифѣ дорогъ, имѣющихъ направленіе къ Кенигсбергу и вообще къ прусской границѣ, который согласованъ съ торговою политикою Прусскаго государства, такъ что доставка иностранныхъ товаровъ отъ прусской границы до Одессы значительно дешевле, чѣмъ доставка въ Одессу же русскихъ товаровъ изъ Москвы.
Наконецъ, по прибытіи товаровъ въ Одессу, съ уплатою по 80 к. съ пуда, русскій торговецъ, чтобы довезти ихъ до Поти, наталкивается опять на монополію Русскаго Общества пароходства и торговли, — точно также подавляющую всякую попытку конкурренціи. Эта монополія создана громадными субсидіями государственной казны; она убила всякіе зачатки свободнаго каботажнаго судоходства. Фрахты, назначаемые Обществомъ высоки до безстыдства, — за то велика до безстыдства и прибыль акціонеровъ; употребляемъ именно это выраженіе въ виду того убытка, который такая прибыль наноситъ русской торговлѣ. Въ то же время это Общество оказывается неспособнымъ служить тѣмъ политическимъ цѣлямъ, которыя имѣлись въ виду при его учрежденіи и назначеніи ему субсидіи. Его суда не могутъ замѣнить намъ ни военнаго, ни торговаго флота въ Черномъ морѣ; оно отказывается производить плаваніе вверхъ по Дунаю, находя это для себя неприбыльнымъ!….
И такъ, вотъ въ какія невыгодныя условія поставлена русская торговля по отношенію къ Кавказу, Персіи и Средней Азіи. Казалось бы, первымъ дѣломъ здравой торговой политики — позаботиться о возможномъ устраненіи этихъ вредныхъ неудобствъ для русской торговли, — а не о созданіи новыхъ для нея невыгодъ и новыхъ, напротивъ, удобствъ и выгодъ для иностранцевъ. А между тѣмъ въ самыхъ административныхъ сферахъ являются сторонники свободнаго Кавказскаго транзита, вопросъ о транзитѣ является еще спорнымъ! Трудно было до сихъ поръ конкуррировать русскимъ купцамъ съ заграничными на Кавказскомъ и Средне-Азіатскомъ рынкѣ: пусть же будетъ совсѣмъ невозможно! вотъ сущность доводовъ защитниковъ транзита. Да и не о чемъ хлопотать, прибавляютъ они устами газеты «Голосъ»: по цифровымъ даннымъ оказывается, что въ торговлѣ Россіи съ Персіей привозъ персидскихъ и азіатскихъ товаровъ значительно превышаетъ отпускъ товаровъ русскихъ… Да потому-то онъ именно и превышаетъ, что существуетъ Кавказскій транзитъ, вытѣсняющій русскіе товары иностранными, и что, благодаря ему же, не малая часть персидскихъ вывозимыхъ товаровъ — не болѣе, какъ контрабандный обратный ввозъ на Кавказъ произведеній иностранныхъ фабрикъ!
Неужели и въ самомъ дѣлѣ, какъ говорится въ заявленіи купцовъ, поданномъ въ Ярмарочный Комитетъ, «Россія должна будетъ играть на Кавказѣ только роль охранителя спокойствія, а торговые рынки отдать для торговли иностранцамъ»? Неужели для того именно потрачены Россіею на завоеваніе и замиреніе Кавказа милліарды рублей и сотни тысячъ, если не болѣе, русскихъ жизней, чтобы теперь, собственными же руками, собственными деньгами собранными съ Русскаго же народа, облегчить иностраннымъ товарамъ (которымъ открыты рынки всего міра) вторженіе въ единственные заграничные рынки, сподручные Россіи и еще не совсѣмъ для нея закрытые?
О томъ же.
правитьЕсли многое множество вопросовъ вашего внутренняго строенія стоитъ на мѣстѣ, не двигаясь ни взадъ ни впередъ, то причину такого явленія слѣдуетъ, прежде всего, искать въ томъ, что сама жизнь еще не подсказала имъ отвѣта, — или, вѣрнѣе сказать, ея отвѣтъ еще не проникъ въ смутное сознаніе русскаго общества, еще не обрѣлъ себѣ точной и простой формулы, безспорной и властной для всѣхъ. Даже стараясь вслушаться въ требованія нашей эпохи, всмотрѣться въ ея дѣйствительныя нужды, правительство можетъ только недоумѣвать — видя пока однѣ безплодныя, хотя и мучительныя потуги русской общественной мысли, слыша только страстную, оглушительную разноголосицу взглядовъ и мнѣній, далекихъ отъ всякаго соглашенія… При томъ умственномъ и нравственномъ разбродѣ, какой господствуетъ въ нашей современности, едвали справедливо требовать отъ правительства, чтобъ оно само, вмѣсто общества, какъ Юпитеръ въ своей головѣ Минерву, родило мысль совсѣмъ готовую и вполнѣ вооруженную, и тѣмъ избавило бы общество (претендующее жить и водиться «своимъ умомъ») отъ тяжкой мыслительной работы. Между тѣмъ такія требованія именно предъявляются.
Но если для отвѣта на многіе вопросы — новые, сложные, мудреные, приходится ждать, пока окончатся трудные роды русской общественной мысли; если по нѣкоторымъ другимъ задачамъ рѣшеніе по необходимости отлагается, въ виду — какъ принято говорить не только у насъ, но и за границей — «переживаемыхъ Россіею внутреннихъ затрудненій» (разумѣя тутъ и крамолу, и финансы), то все же исторія не ждетъ, а продолжаетъ твориться, жизнь не останавливается ни у насъ, ни у нашихъ сосѣдей, и не мало такихъ вопросовъ, вовсе не головоломныхъ, хотя тѣмъ не менѣе важныхъ, въ скоромъ и дѣйствительномъ разрѣшеніи которыхъ ничто не мѣшало бы, кажется, проявиться правительственной энергіи. А всякое проявленіе живой правительственной энергіи, именно въ приложеніи къ общеполезному дѣлу, ко благу русскихъ національныхъ интересовъ, особенно потребно, въ настоящую минуту, нашему тоскующему, недужному духу: оно могло бы благотворно содѣйствовать его оживленію и подъему… Да, русскій общественный духъ нуждается въ ободреніи, и именно какъ русскій. Со времени Берлинскаго тракта онъ приниженъ и сдавленъ, и ничто послѣ этого трактата, ни внѣ нашихъ предѣловъ, ни дома, еще не избавило насъ отъ гнетущаго чувства національнаго униженія и безсилія. А вѣдь такіе случаи, гдѣ вполнѣ бы, кажется, возможно проявиться живому, бодрому, рѣшительному дѣйствію власти, представляются даже и теперь, въ области политики и внутренней и внѣшней, даже въ скромной области экономической…
Оставляя пока первыя двѣ въ сторонѣ, ограничимся сегодня, для примѣра, указаніемъ… ну, хоть на вопросъ стоящій теперь на очереди — о Кавказскомъ транзитѣ. Казалось бы, тутъ и вопросу мѣста нѣтъ, но ужъ если, въ виду открытія желѣзной дороги до Баку, отмѣна свободнаго для иностранныхъ товаровъ транзита возведена въ чинъ вопроса, то этотъ вопросъ, совершенно простой и ясный, долженъ быть поставленъ не иначе какъ такъ: поступить ли ко вреду или къ выгодѣ для русской промышленности и торговли? Совѣстно становится при одной мысли, что подобная постановка возможна въ нашемъ отечествѣ, а между тѣмъ, другой постановки этотъ вопросъ не терпитъ, да и не имѣетъ. Защитники свободнаго транзита нисколько и не думаютъ отрицать вредныхъ для Россіи послѣдствій этой свободы, а такъ-таки прямо и идутъ этому вреду на встрѣчу, противопоставляя ему не только ничтожныя, сравнительно, выгоды, сулимыя будто бы транзитомъ Кавказской желѣзной дорогѣ и мѣстнымъ жителямъ, но и просто-на*просто выгоды «цивилизованной Европы», или же отвлеченные принципы фритредерской теоріи и космополитическаго либерализма! Г. Нобель (впрочемъ шведскій подданный), производящій разработку нефти близь Баку въ колоссальныхъ размѣрахъ, и ровно никакой торговли съ Персіей не производящій, тѣмъ не менѣе, неизвѣстно почему приглашенный къ участію въ совѣщаніяхъ коммиссіи при Министерствѣ финансовъ, — безцеремонно высказался въ томъ смыслѣ, что если Русскіе не въ силахъ конкурррровать съ иностранцами, такъ пусть саму на себя пеняютъ… И этотъ доводъ, по всему видно, показался въ Петербургѣ чрезвычайно вѣскимъ!!.. Не менѣе вѣски для петербургскихъ «либеральныхъ» бюрократовъ и разсужденія самой газеты «Кавказъ», почему-то признаваемой органомъ кавказскаго начальства и интересовъ Кавказа. По ея мнѣнію, свобода Кавказскаго транзита нужна потому, что «скрѣпитъ новымъ узломъ взаимные интересы цивилизація между народами двухъ частей свѣта»… Націоналовъ же, именно «Москвичей», газета устрашаетъ тѣмъ, что «Европа не будетъ рада, если на первомъ участкѣ международнаго пути изъ Европы въ Индію будетъ поставленъ таможенный шлагбаумъ»!… Можно ли, скажутъ, придавать какое-либо значеніе такой вздорной болтовнѣ и смущаться ею? Увы, можно! На «Кавказъ» ссылаются и защитники свободнаго транзита въ «Голосѣ», статьи котораго имѣютъ зловѣще-оффиціозный характеръ; петербургское Общество для содѣйствія (?) промышленности и торговлѣ также струсило обвиненія въ пристрастномъ патріотизмѣ и ищетъ компромисса… Даже персидскій подданный, чрезъ руки котораго проходитъ еже годно на милліонъ русскихъ товаровъ въ Персію, Мирза Ашимовъ, въ письмѣ своемъ въ редакцію «Московскихъ Вѣдомостей» удивляется, что «въ Россіи есть люди, считающіе себя русскими гражданами, а между тѣхъ ратующіе за транзитъ иностранныхъ товаровъ», — но русскій промышленный міръ уже не дивится. Онъ пристыженъ, онъ смущенъ, онъ скорбитъ духомъ и уже утратилъ всякую надежду на энергическую поддержку русскихъ національныхъ интересовъ въ петербургской оффиціальной сферѣ. Этимъ только и можно объяснить, что вслѣдствіе заявленія 153 промышленныхъ и торговыхъ фирмъ, собраніе выборныхъ Московскаго Биржеваго Общества единогласно постановило: «ходатайствовать предъ самимъ Государемъ Императоромъ о надежнѣйшей защитѣ русскихъ промышленныхъ и торговыхъ интересовъ чрезъ закрытіе Закавказскаго транзита для иностранныхъ товаровъ»…
Читатели «Руси» уже отчасти знакомы съ этимъ вопросомъ изъ нашей статьи въ 44-мъ No, но въ виду того смущенія, въ которое повергнуто все русское торговое и промышленное общество, и его послѣдняго знаменательнаго рѣшенія. мы находимъ нужнымъ перечислить здѣсь вкратцѣ главнѣйшія основанія обѣихъ спорящихъ сторонъ, тѣмъ болѣе, что въ послѣднее время раскрылось нѣсколько новыхъ, освѣщающихъ дѣло данныхъ.
Западной промышленности, обладающей свободными морями, доступны рынки всѣхъ частей свѣта, благодаря дешевому, удобному морскому фрахту. Для русскихъ же мануфактуръ имѣется только одинъ сподручный заграничный рывокъ — это Персія и вообще Средняя Азія. Съ Персіей, но милости Волги, мы можетъ вести торговлю воднымъ путемъ, однакожъ только въ теченіи шести мѣсяцевъ навигаціи. Казалось бы, тѣмъ особеннѣе, надо было бы намъ дорожить этимъ нашимъ единственнымъ рынкомъ… Такъ казалось бы, но лѣтъ 20, если не болѣе, тому назадъ, признано было однакоже нужнымъ открыть свободный, черезъ Кавказкій перешеекъ, транзитъ въ Персію для иностранныхъ товаровъ, доставка которыхъ дотолѣ производилась караваннымъ способомъ отъ Трапезунта чрезъ Тавризъ, съ большими трудностями, расходами и потерею времени. Мы облегчили иностранцамъ эти трудности; мы сами предложили имъ болѣе удобный путь сообщенія, упуская притомъ изъ виду, что иностранцы имѣютъ возможность доставлять свои товары моремъ къ Поти въ теченіи цѣлаго года, тогда какъ русская торговля ограничена полугодичнымъ срокомъ. Правда, въ то время, вслѣдъ за усмиреніемъ Кавказа, для такой мѣры представлялось еще нѣкоторое благовидное основаніе — предоставить мѣстнымъ жителямъ немалую прибыль отъ извознаго промысла и положить начало торговымъ сношеніямъ Кавказа съ Европой. Притомъ же всѣ невыгоды, происходившія тогда для русской торговли отъ такой иностранной конкурренціи, почти уравновѣшивались расходами, которые ложились на иностранные товары при сухопутной ихъ доставкѣ отъ Чернаго мора до Каспійскаго, на протяженіи 800 верстъ, г у асомъ и на верблюдахъ. На этомъ однакоже дѣло не остановилось. Лѣтъ чрезъ 12 признали нужнымъ, для удобствъ сообщенія Закавказья съ Россіей, выстроить желѣзную дорогу отъ Тифлиса къ Поти. Вѣсы тотчасъ же и явно стали склоняться ко вреду для русской торговли; сильно стая роптать русскіе промышленники и купцы, но ихъ жалобы не обратили на себя никакого вниманія, а вызвали только насмѣшки власть имущихъ доктринеровъ — фритредеровъ. Мало того. Безъ всякаго соображенія съ общими потребностями Россіи, въ нашихъ высшихъ бюрократическихъ сферахъ вскорѣ плѣнились мыслью соединить Черное море съ Каспійскимъ сплошнымъ рельсовымъ путемъ и привели эту мысль въ исполненіе, даже и не помысливъ о томъ, что несравненно нужнѣе бы было соединить предварительно рельсами Закавказье съ самою Россіей. Въ желѣзномъ пути отъ Баку до Поти представлялось во всякомъ случаѣ менѣе настоятельной надобности, чѣмъ, напримѣръ, въ Сибирской желѣзной дорогѣ, которая, словно заколдованная, вотъ уже лѣтъ 8, несмотря на неоднократныя Высочайшія повелѣнія, не выходитъ изъ области предположеній. Тутъ и денегъ нѣтъ, а для Тифлисо-Бакинской нашлись безъ малѣйшаго затрудненія! Замѣчательно, что при этомъ ни строителями дороги, да кажется и ни кѣмъ въ оффиціальномъ Петербургѣ, даже и не возбуждался вопросъ о будущей судьбѣ транзита; вѣрнѣе сказать, вопросъ этотъ считался предрѣшеннымъ и продолженіе транзита на прежнемъ основаніи разумѣлось само собою. Никому повидимому и въ голову не входило, что при окончаніи втораго участка отъ Тифлиса до Баку дѣло существенно измѣнилось и равнялось уже для Россіи, по отношенію къ ея торговлѣ съ Персіей, самозакланію. Все что уравновѣшивалось для русской торговли расходами караванной или гужевой, къ тому же продолжительной доставки иностранныхъ произведеній отъ Тифлиса до Баку, должно былъ неминуемо уничтожиться, ко вреду для русскихъ и къ великой выгодѣ для иностранныхъ купцовъ, съ открытіемъ быстрой и сравнительно дешевой перевозки по сплошному желѣзному пути отъ моря до моря. Оказывалось такимъ образомъ, что этотъ путь для того только и построенъ, — построенъ русскими деньгами и русскимъ правительствомъ, — чтобы облегчить иностраннымъ товарамъ доступъ въ Персію и вытѣснить русскія произведенія съ персидскаго рынка: въ этомъ собственно и заключается главный ожидаемый доходъ отъ эксплуатаціи этой дороги. Еслибъ такое условіе наложено было на Россію побѣдителемъ, послѣ бѣдственной войны, то, какъ бы ни постыдно было оно для насъ, мы вынуждены были бы ему покориться: это положеніе еще возможно понять. По самимъ наложить на себя подобное обязательство, да добровольно, да еще съ легкимъ сердцемъ — это можно объяснить лишь тѣмъ историческимъ процессомъ нашего развитія, который создалъ съ одной стороны нигилистовъ, съ другой — петербургскихъ бюрократомъ, — одинаково соскочившихъ съ русской отечественной почвы и витающихъ въ безнародной отвлеченности, хоти и въ разнокачественныхъ сферахъ.
При дешевой доставкѣ моренъ, въ теченіи цѣлаго года, иностранныхъ товаровъ къ Поти (именно изъ Марсели и даже Гулля по 20 коп. съ пуда, тогда какъ русскому купцу доставка товаровъ по Волгѣ доступна только въ теченіи 6 мѣсяцевъ, а доставка желѣзною дорогой изъ Москвы до Одессы обходится въ 1 р. 18 к. съ пуда мануфактурныхъ товаровъ, да моремъ отъ Одессы до Поти 20 к., итого 1 р. 38 коп. съ пуда) — при такихъ неравномѣрныхъ условіяхъ допущеніе безпошлиннаго транзита по сплошному рельсовому пути отъ Поти до Баку — само собою разумѣется — настежь отворитъ для иностранцевъ двери не только персидскаго, но и всего среднеазіатскаго рынка, и даже нашихъ Закаспійскихъ владѣній. Не безъ основаніи опасаются ваши торговцы, что Англичане непремѣнно поспѣшатъ воспользоваться этими удобствами и заведутъ свои факторіи и въ Бухарѣ, и въ Хивѣ. А еслибъ это случилось, то конечно въ Петербургѣ не преминули бы поставить такой англійскій захватъ въ вину нашимъ же купцамъ и потѣшиться надъ ними, надъ ихъ косностью и неумѣлостью вдосталь, въ извѣстныхъ органахъ печати, дразня ихъ сравненіемъ съ высокоцивилизованными европейскими негоціантами. Но никто вѣдь и не сомнѣвается въ томъ, что иностранцы и богаче насъ, и опытнѣе, и ловчѣе въ торговомъ дѣдѣ, сильнѣе развитіемъ техники, вообще знаніемъ и культурою. Этого и стыдиться нечего; они старше насъ, они ранѣе насъ выступили на всемірноисторическую арену, и когда Шекспиръ въ Англіи творилъ свои безсмертныя драмы, у насъ только- что заводилась первая казенная типографія, да и то лилъ для печатанія церковныхъ книгъ. Это историческій фактъ, и кто-жъ его не знаетъ? Но слѣдуетъ ли изъ этого, что мы должны, признавши за иностранцами такое ихъ преимущество, вѣчно пасовать предъ ними, осудить себя на вѣчную роль учениковъ и недоростковъ, и даже ихъ прислужниковъ? Конечно нѣтъ, а слѣдуетъ, напротивъ, дать намъ самимъ возможность стать на ноги и окрѣпнуть за свободѣ до тѣхъ поръ, пока наше состязаніе съ ними будетъ поставлено въ равныя условіи силы. Для того же, чтобы стать на ноги, нужно чтобъ никто прежде времени не сшибалъ насъ съ ногъ, чтобъ мы имѣли и полный досугъ и выгоду учиться и совершенствоваться, — а никакой наука и опыта никто никогда не пріобрѣтетъ, если за насъ и вмѣсто насъ всякое наше дѣло будетъ производить кто-либо посторонній, бъ этомъ огражденіи свободы нашего воспитанія и заключается, въ приложеніи къ русской промышленности, весь смыслъ покровительственнаго тарифа, — тогда какъ такъ-называемая фритредерская теорія проповѣдуетъ свободу состязанія ученаго съ неученымъ, опытнаго съ неопытнымъ, взрослаго съ несовершеннолѣтнимъ, имущаго съ неимущимъ. Да и на Западѣ эту теорію стали проповѣдывать лишь тогда, когда проповѣдники достигли полноты знанія, силы и возраста, и когда имъ представилось выгоднымъ прилагать ее къ менѣе развитымъ и возрастнымъ. Было бы только забавно, еслибъ ту же теорію стали лепетать и прилагать къ самимъ себѣ именно эти послѣдніе, недоразвившіеся и недоросшіе малолѣтки. А это именно у насъ и случилось, по свойственной намъ подобострастной подражательности, по Молчалинскому отношенію нашему къ авторитетамъ, воспрещающимъ намъ и до сихъ поръ имѣть свое сужденіе даже въ дѣлахъ насъ непосредственно касающихся. Въ Петербургѣ, какъ мы сказали, любятъ колоть глаза русскому промышленному классу его страхомъ предъ иностранною конкурренціей, но справедливѣе было бы, повоздержавшись отъ глумленія и укоровъ, напередъ поставить себѣ вопросъ: все ли сдѣлано и дѣлается со стороны нашихъ начальствъ для того, чтобъ русская промышленность могла изготовиться къ успѣшному состязанію съ иностранной производительностью? Сколько лѣтъ угнетало ее господство фритредерской теоріи на высотахъ власти? Гдѣ видимъ мы предупредительную заботу объ изысканіи удобствъ для русской торговли? Развѣ всякое тарифное покровительство не взято было русскими купцами просто съ боа, т. е. послѣ долгихъ упорныхъ настоятельствъ, — а что было взято, то и дало плодъ, какъ это доказываетъ послѣдняя Всероссійская выставка. Отъ купцовъ ли зависитъ, что, на восточномъ берегу Каспійскаго моря не устроено до сихъ поръ ни одного порядочнаго порта (и даже уничтожена въ морѣ правительственная флотилія), что до сихъ поръ не проложено ни одной колесной дороги отъ берета въ глубь края, по направленію къ Амуръ-Дарьѣ, хотя таковой путь отысканъ и указанъ русскимъ купечествомъ?…
Съ проведеніемъ желѣзнаго пути вплоть до Баку, защитники свободнаго транзита лишаются главнаго аргумента въ пользу этой свободы. Та выгода для мѣстныхъ жителей, которая получалась отъ гужеваго или караваннаго транспорта и которая простиралась будто до 600 т. р. въ годъ, при рельсовой доставкѣ уничтожается сама собою, кромѣ развѣ доставки отъ Тифлиса въ Джульфу. Но послѣдняя, какъ извѣстно, простиралась только на треть (если не менѣе) всѣхъ товаровъ. Значитъ, съ свободнымъ транзитомъ по желѣзной дорогѣ жители теряютъ прибыли на 400 т. р. Остальные же 200 т. р. не могутъ же быть принимаемы въ соображеніе въ виду тѣхъ громадныхъ милліонныхъ убытковъ, которыми свобода транспорта грозитъ всей русской промышленности и торговлѣ! Если очень упираться на мѣстную для Кавказа прибыль отъ транспортировки товаровъ, такъ не слѣдовало и вовсе класть рельсовъ! Это было бы логичнѣе, такъ-какъ вѣдь всякая желѣзная дорога убиваетъ извозный промыселъ. Перевозъ товаровъ отъ Поти до Баку транзитомъ по желѣзному пути также мало сулитъ Кавказу выгодъ, какъ мало даетъ ихъ, напримѣръ, Тульской, Орловской, Бурской губерніямъ — проѣздъ черезъ нихъ товарныхъ вагоновъ изъ Москвы въ Харьковъ… Выгода значительной части кавказскихъ торговцевъ отъ свободнаго транзита заключается совершенно въ иномъ — въ контрабандѣ. Кавказъ, особенно Закавказье, потребляетъ русскихъ фабричныхъ произведеній несравненно менѣе, чѣмъ слѣдовало бы ожидать въ виду его обширности и населенности, и причина тому именно въ контрабандѣ, которой такъ сильно способствуетъ свобода транзита. Мы уже разсказывали и прежде, что не малая часть иностранныхъ товаровъ, пройда чрезъ Кавказъ транзитомъ, возвращается слова на Кавказъ подъ видомъ персидскихъ товаровъ. А нерѣдко продѣлывается и такъ: нагруженные на персидскую шкуяу въ Баку дяя доставки будто бы въ Персію иностранные товары перегружаются въ морѣ, верстахъ въ 50 отъ порта, со шкуны на лодки и вновь потаенно свозятся за берегъ. Это вѣдомо всѣмъ, кромѣ именно тѣхъ, кому о томъ вѣдать надлежитъ. Можетъ-быть, съ точки зрѣнія нѣкоторыхъ приверженцевъ Кавказа было бы и совсѣмъ раціонально объявить весь Кавказъ porto-franco и выдѣлить его вовсе изъ тарифной системы Россійской Имперіи; но не для того, надо думать" Россія купила Кавказъ такою дорогою цѣною, кровью и достояніемъ Русскаго народа, водворила въ немъ миръ и благоденствіе, чтобы создать изъ него новую Финляндію и, хуже того — рычагъ для ослабленія нашей внутренней производительности и торговли. Но, къ счастію, польза Россіи не расходится съ пользой Кавказа. Напротивъ, закрытіе транзита именно-то для Кавказа и благодѣтельно. Только огражденіе отъ наплыва иностранныхъ товаровъ и можетъ вызвать на самомъ Кавказѣ настоящую дѣятельность его собственныхъ производительныхъ силъ. Не странно ли, напримѣръ что стекло (даже для разлива и разсылки кавказскихъ водъ) привозится до сихъ поръ изъ Марселя, когда матеріалъ для него и самое топливо (нефть или каменный уголь) находятся подъ рукою?! Да и одно ли стекло? Кавказскія природныя богатства ждутъ разумной эксплуатаціи, а эта эксплуатація станетъ возможною только тогда, когда будетъ выгодна, т. е. когда будетъ ограждена отъ конкурренціи иностранныхъ товаровъ.
Защитники транзита, и именно въ лицѣ «Голоса», особенно напираютъ на слабое будто бы развитіе русскаго торговаго отпуска въ Персію, который значительно превышается привозомъ оттуда товаровъ въ Россію, — причемъ «Голосъ» ссылается на оффиціальныя данныя, «обязательно сообщенныя ему департаментомъ таможенныхъ сборовъ»…. Но эти «обязательно-сообщенныя» данныя не обязательны для нашего соображенія и едвали точны. Мы слышали отъ одного изъ русскихъ торговцевъ, что несравненно болѣе точное опредѣленіе размѣра русской отпускной торговли могутъ дать отчеты русскихъ пароходныхъ обществъ за прошлые годы: «Кавказа и Меркурія», «Лебедя» и «Дружаны», причемъ къ общему вѣсу мануфактурнаго товара надо присоединить еще ½ товара отправляемаго за персидскихъ шкунахъ. Конечно" этимъ опредѣляется только количество пудовъ, но, по мнѣнію фабрикантовъ, пудъ хлопчато-бумажнаго товара слѣдуетъ оцѣнить въ 37 р., суконнаго въ 50 р., и тогда можно будетъ сообразить приблизительно и общую сумму. Несомнѣнно также и то: не существуй въ теченіи 20 лѣтъ свободнаго транзита, ввозъ русскихъ товаровъ былъ бы вѣроятно гораздо сильнѣе.
Изъ общей цифры персидскаго привоза значительная часть приходится на хлопокъ, котораго одного доставляется въ Россію изъ Персіи до 400 т. пудовъ. Если, какъ теперь кажется несомнѣнно доказано, печальное состояніе нашей денежной валюты происходитъ именно Отъ того, что наша ввозная торговля значительно превышаетъ отпускную, а потому этотъ излишекъ ввоза и оплачивается нами не товаромъ, а наличными металлическими деньгами, то, казалось бы, вся наша финансовая политика къ тому собственно и должна бы направить свои усилія, чтобъ расширять размѣръ русскаго сбыта. Изъ того, что русскій отпускъ въ Персію превышается въ своемъ размѣрѣ, въ настоящую минуту, ввозомъ изъ Персіи товаровъ, — слѣдуетъ ли, что необходимо еще сильнѣе сократить размѣръ отпуска русскихъ товаровъ и увеличить нашу наличную золотомъ приплату за персидскій товаръ? А вѣдь именно таковъ выводъ изъ всѣхъ разсужденій «Голоса»!… Замѣчательно, что сами Персіяне ревностно ратуютъ за отмѣну свободнаго транспорта, и именно потому, что, нуждаясь въ русскихъ товарахъ, они могутъ мѣнять его на свои, платить за него товаромъ, а не деньгами, — тогда какъ иностранцы только ввозятъ въ Персію товары, продаютъ ихъ за деньги, а самой Персіи иностранцамъ отпускать нечего. Это подтверждаетъ и упомянутый уже нами Мирза Ашимовъ. Слѣдовательно отмѣна транспорта требуется русскими купцами вовсе не въ видахъ эксплуатаціи немощнаго сосѣда, а въ видахъ усиленія размѣровъ мѣновой, торговли, равно желаннаго и выгоднаго для обѣихъ державъ. Но Европейцевъ, конечно, не испугало бы. и даже это слово: «эксплуатація». Отбитъ только вообразить себѣ на нашемъ мѣстѣ Англичанъ или Нѣмцевъ!…
Если бы вопросъ о транзитѣ получилъ ненаціональное разрѣшеніе, то, нѣтъ сомнѣнія, недужный духъ русскаго общества отъ того бы нисколько не выздоровѣлъ, — да я уваженія къ намъ отъ иностранцевъ ужъ навѣрное бы не прибыло. Повторяемъ: въ русскомъ обществѣ ощущается страстная потребность въ энергическомъ, наконецъ, проявленіи русской живой струны въ нашемъ правительственномъ инструментѣ. Мы вѣдь не избалованы избыткомъ національнаго патріотизма во властной петербургской средѣ. Записки Муравьева припомнили намъ очень недавнее былое, заслоненное позднѣйшими, тяжкими для нашего достоинства испытаніями.. Да и правильности разрѣшенія вопроса о транзитѣ не могутъ, кажется, помѣшать теперь никакія «внутреннія затрудненія», — тѣмъ болѣе, что, по слухамъ, два Министерства — иностранныхъ дѣлъ и военное — держатся въ этомъ дѣлѣ того же мнѣнія, что и русское купечество. Самый вопросъ о транзитѣ въ виду окончанія Тифлисо-Бакинской дороги едвали-бы даже не остался молчаливо предрѣшеннымъ во вредъ русской торговлѣ, еслибъ нашъ достойный дипломатическій представитель при Тегеранскомъ дворѣ не предотвратилъ этой опасности своимъ протестомъ, который и былъ принятъ во вниманіе Министерствомъ иностранныхъ дѣлъ. Почти предрѣшенному вопросу потребовалось новое рѣшеніе. Министерство конечно имѣетъ въ виду, что политическое значеніе Россіи въ Персіи, теперь довольно высокое, непремѣнно поникло бы съ допущеніемъ свободы транзита, съ проявленіемъ такой нашей слабости въ защитѣ русскихъ торговыхъ интересовъ, такой податливости иностранцамъ. Военное же Министерство, призванное ограждать безопасность нашихъ владѣній въ Средней Азіи и цѣлость вашей новой съ Версіею границы, должно быть также не видитъ особенныхъ побудительныхъ причинъ къ облегченію для иностранцевъ провоза оружія въ Среднюю Азію и установленія прочныхъ торговыхъ связей съ Версіею.
Наши литературные противники обыкновенно прикидываются непонимающими словъ «народное», или «національное направленіе въ русской политикѣ», ни даже выраженія: «Русская политика»… Можетъ-быть, доказательство отъ противнаго скорѣе выяснитъ имъ — что такое политика русская, а потому мы когда-нибудь, для ихъ вразумленія, составимъ родъ историческаго очерка нерусской въ Русскомъ государствѣ политики, начавъ хоть съ первыхъ лѣтъ XIX столѣтія Диковинные факты придется внести сюда въ перечень! Диковинные именно потому, что въ основаніи ихъ нѣтъ никакихъ злыхъ, сознательно-злыхъ умысловъ, — да тогда и диковиннаго-то ничего бы не было. То и удивительно, что многое, въ чемъ можно было бы предположить, иной разъ, чуть не прямое отступничество — дѣло лишь грубѣйшаго невѣдѣнія родной земли, малосмысленнаго пренебреженія къ своей русской народности, иностраннаго воспитанія и того нашего, даже до сихъ поръ, отношенія къ Западной Европѣ, которое такъ напоминаетъ претензію разныхъ «вышедшихъ въ люди», parvenus, мѣщанъ во дворянствѣ, вѣчно стыдящихся своего родства, вѣчно одержимыхъ страхомъ — какъ бы предъ высокою знатью не изобличить своего плебейскаго происхожденія. А знать глядитъ да посмѣивается…
- ↑ Для тѣхъ изъ нашихъ читателей, которые мало знакомы съ этимъ терминомъ (а таковыхъ довольно), пояснимъ вкратцѣ въ чемъ дѣло: иностранные товары, ввозимые напримѣръ въ Россію, оплачиваются пошлиною по тарифу, соображаемому обыкновенно съ интересами внутренняго производства, т. е высокому или низкому, смотря по тому, какую отрасль промышленности у насъ дома нужно поощрить и оградитъ отъ конкурренціи; при транзитной же торговлѣ, тамъ гдѣ допущенъ свободный транзитъ, т. е когда иностранный товаръ только проходитъ, напримѣръ, черезъ Россію, а назначается въ другую страну, за Россіей лежащую, пошлины по тарифу съ иноземнаго товара русскимъ правительствомъ не взимаются, а берется только ничтожная провозная или транзитная пошлина.