Очеркъ жизни англичанъ.
правитьПомѣщаемъ отрывки изъ очерковъ англійской жизни Эдмонда Таксіе, который, между прочимъ, говоритъ: "англичанинъ, живущій на твердой землѣ Европы и англичанинъ, котораго мы видимъ въ Парижѣ, совсѣмъ другіе люди, нежели тотъ, который живетъ въ Англіи, особенно въ Лондонѣ. Англичане въ отечествѣ своемъ носятъ маску, которую они оставляютъ въ Дуврѣ, когда отправляются на твердую землю и, возвращаясь въ Англію, снова маскируются. Во Франціи англичане не морщатся: они веселы и даже иногда любезны: они бесѣдуютъ въ обществѣ и иногда поютъ за столомъ, если ихъ попросятъ спѣть что нибудь, и я часто видѣлъ англичанъ, которые пускались охотно въ танцы. Въ Лондонѣ англичане серьезны, какъ подъячіе, и печальны, какъ гробокопатели. Они не только не поютъ и не танцуютъ, но даже не смѣются, чтобы не лишиться уваженія и вѣса. Въ театрѣ или на вечерѣ, если женщина позволитъ себѣ улыбку, это потому только, что женщина, повсюду женщина, и что ей трудно воздержаться, чтобы не показать рядъ жемчужинъ, украшающихъ прелестный ротикъ. Что же касается до мужчинъ, снѣдающая ихъ скука такъ сильна, что налагаетъ свою печать даже на ихъ лицо. Всѣ черты ихъ лица обвислыя утромъ и вечеромъ; англичане кажутся изнеможенными, и это объясняетъ странную ихъ болѣзнь — сплинъ. Въ Англіи, чтобы быть принятымъ въ общество и имѣть въ немъ мѣсто, надобно обвязаться чернымъ креномъ и связать свой разумъ узами самыхъ мучительныхъ условій. Если кто либо имѣетъ свое собственное мнѣніе и рѣшится его высказать, тотъ погибъ въ обществѣ. Одинъ изъ величайшихъ и умнѣйшихъ людей Англіи, лордъ Байронъ, провозглашенъ былъ своими соотечественниками эксцентрикомъ или чудакомъ и это страшное слово въ Лондонѣ заставило его бѣжать изъ отечества, чтобы скрыться отъ отчужденія, въ которое повергли его на родинѣ. Когда англичане бываютъ между собою, они не обнаруживаютъ своихъ мыслей ни однимъ словомъ, ни однимъ движеніемъ. Они наблюдаютъ только за собою и за другими, и отвѣчаютъ слегка стереотипною улыбкою, означающею соглашеніе, не измѣняя важности своей физіономіи. Эта стереотипная улыбка, выражающая согласіе, есть маска, которую, по мнѣнію самихъ же англичанъ, долженъ надѣвать каждый благородно-рожденный человѣкъ, желающій быть принятымъ въ хорошемъ обществѣ. Но да позволено будетъ сказать кое-что, доказывающее, что лукавый не теряетъ своихъ правъ и въ англійскомъ обществѣ, и что то самое, что называется англійскою скромностію, можетъ быть въ нѣкоторомъ смыслѣ лицемѣріемъ. Въ Лондонѣ почти не живутъ днемъ. Всѣ такъ заняты дѣлами, что некогда, подумать о своемъ существованіи. Послѣ поздняго обѣда, купцы, джентльмены и лица, принадлежащіе къ дворянскому сословію, идутъ въ театръ. По окончаніи представленія, каждый спѣшитъ въ свой клубъ, гдѣ пьетъ и куритъ. Но клубъ не послѣдняя ночная станція. Есть еще такъ называемые по англійски finish (концы), гнусный ли то кабакъ, или великолѣпная таверна, но получившіе свое прозваніе отъ того, что въ нихъ оканчивается ночь. Эти ночные трактиры принадлежатъ къ нравамъ англійскимъ, какъ пивныя лавки (Bier Halle) въ нравахъ германскихъ, кондитерскія въ нравахъ итальянскихъ и швейцарскихъ, кофейни въ нравахъ французскихъ, бани и цирюльни въ нравахъ турецкихъ и вообще восточныхъ.
Въ однихъ ночныхъ трактирахъ сидѣльцы, приказчики, моряки, пьютъ пиво и курятъ плохой табакъ; а въ другихъ денди (dandy) люди моднаго свѣта пьютъ шампанское и дорогія французскія вина, курятъ превосходныя сигары, въ обществѣ богато одѣтыхъ женщинъ (однакоже не изъ лучшаго свѣта). Но въ обоихъ разрядахъ этихъ ночныхъ трактировъ оргіи доходить обыкновенно до крайней степени грубости. Начинаютъ сходиться въ ночные трактиры обыкновенно въ часъ по полуночи. Многія изъ этихъ заведеній служатъ мѣстомъ ежедневнаго свиданія людей изъ высшей аристократіи. Эти молодые лорды, которые за нѣсколько часовъ передъ тѣмъ были такъ надуты и принужденны въ обращеніи, отвѣчали да или нѣтъ; эти почтенные члены парламента, которые, за нѣсколько времени назадъ, не смѣли выразить своего мнѣнія о новомъ романѣ, всѣ эти приверженцы англійскаго жеманства, всѣ эти рабы общественныхъ условій, возбужденные парами спирта и мадеры, въ ночныхъ трактирахъ снимаютъ съ себя сюртуки и жилеты, развязываютъ галстуки, словомъ, учреждаютъ свою уборную въ публикѣ, и оставляютъ эти вертепы не прежде семи или восьми часовъ утра.
Трактирные слуги нанимаютъ экипажи для развозки гостей по домамъ. Джентльмены, которые еще могутъ устоять на ногахъ, ищутъ своего платья въ кучахъ фраковъ, сюртуковъ и пальто. Другихъ, которые уже не могутъ двигаться, трактирные слуги окутываютъ въ первое попавшееся имъ въ руки платье, вносятъ въ экипажъ и передаютъ извощику адресъ ввѣреннаго ему пассажира. Если же трактирные слуги не знаютъ адреса гостей, то относятъ ихъ въ особыя комнаты и оставляютъ тамъ, пока проспятся. Эти пирушки кончаются обыкновенно тѣмъ, что многіе не находятъ своихъ часовъ, цѣпочекъ, бумажниковъ и кошельковъ. На другой день всѣ эти собесѣдники ночного трактира увидятся въ клубѣ, спросятъ о здоровьѣ другъ друга, но никто даже не намекнетъ однимъ словомъ о вечерней оргіи. Они такъ обходятся другъ съ другомъ, что какъ будто не встрѣчались въ ночномъ трактирѣ. Такое поведеніе англичанъ — родъ взаимнаго застрахованія — не говорить о другихъ, чтобы другіе молчали. Не близко ли это къ взаимной платѣ лицемѣріемъ за лицемѣріе.