Очерки московской жизни.
правитьНа всѣхъ Московскихъ есть особый отпечатокъ.
Грибоедовъ.
МОСКВА
ВЪ ТИПОГРАФІИ С. СЕЛИВАНОВСКАГО.
Пространство города, его раздѣленіе, число жителей. — Улицы. — Общая народная дѣятельность города на главныхъ его улицахъ. — Церковныя торжества. — Характеръ жителей, Аристократы, средній кругъ. — Купцы. — Чиновники. — Балы, Маскерады, Концерты. — Лѣтнія гулянья. — Ѳоминъ Понедѣльникъ. — Праздные, Игроки. — Клубы. — Театръ. — Цеховые, Магазины. — Кондитерскія, Гостинницы, Трактиры. — Женщины: барышни, милостивыя государыни, ищущія мѣстъ, ничего не дѣлающія, занимающіяся чѣмъ нибудь. — Иногородные помѣщики, провинціалки, пріѣзжающіе на время, въ Москву. — Господствующій языкъ. — Полиція, Пожарная команда. — Цыганы. — Извощики. — Разнощики. — Мальчики. — Наемные люди, кучера, лакеи. — Воровство, пьянство, пороки вообще. — Климатъ, болѣзни. — Лекаря. — Дополнительныя замѣтки о народонаселеніи Москвы.
ПРОСТРАНСТВО ГОРОДА, ЕГО РАЗДѢЛЕНІЕ, ЧИСЛО ЖИТЕЛЕЙ.
правитьПорадуйтесь, не истребятъ
Ни годы ихъ, ни моды, ни пожары.
Столичный городъ Москва имѣетъ 350,000 жителей, 12,000 домовъ, около 400 церквей включая въ это число, и монастыри. Окружность города составляетъ 40 верстъ, онъ построенъ на въ сколькихъ холмахъ и заключаетъ въ себѣ: 1-е Старинную крѣпость, называемую Кремлемъ; Кремль представляетъ видъ неправильнаго многоугольника, обнесеннаго со всѣхъ сторонъ каменною стѣною съ готическими башнями; онъ находится въ самомъ центръ города, въ немъ замѣчательнѣйшія зданія: Дворецъ Императора, Ордонансъ-гаузъ, Соборы, огромная колокольня Ивана Великаго, Правительствующій Сенатъ, Арсеналъ, Оружейная Палата, Чудовъ монастырь и церковь Св. Спаса на бору, извѣстная по своей древности. Къ Кремлевской стѣнѣ прилегаетъ прекрасный Кремлевскій садъ, разведенный на мѣстѣ, гдѣ прежде было болото, этотъ садъ находясь въ центръ города, служитъ ежедневнымъ мѣстомъ прогулки для жителей! 2-е Китай городъ, также обнесенный каменною стѣною, въ немъ: Ряды, Гостиный дворъ, Биржа, Сѵнодальная типографія и множество зданій, принадлежащихъ частнымъ лицамъ. На Красной площади, отдѣляющей Китай городъ отъ. Кремля, — возвышается памятникъ знаменитому Князю Пожарскому и Гражданину Минину и расположенъ корпусъ Московскихъ Присутственныхъ: мѣстъ. 3-е Бѣлый городъ, здѣсь построены: Университетъ, Дворянскій и Александринскій Институты, Гимназіи, разныя учебныя заведенія, домъ Военнаго Генералъ-Губернатора, Экзерцицъ-гаузъ, Воспитательный домъ, Опекунскій Совѣтъ, Театры, Клубы, домъ Дворянскаго Собранія, различныя казенныя и частныя зданія. Бѣлый городъ обнесенъ бульварами. 4-е Земляный городъ, здѣсь кромѣ обывательскихъ домовъ, находятся: Больницы, Институты для Дѣвицъ, запасные магазины, казармы, подворья, различные фабрики и заводы. Земляный городъ опоясывается большою садовою улицею, и только въ немъ одномъ позволено строить деревянные домы.
Сверхъ сего Москва раздѣлена на 17 частей, которыя подраздѣлены на кварталы, полицейское же управленіе Москвы составлено изъ 3 отдѣленій; каждое изъ нихъ заключаетъ въ себѣ одинъ изъ поименованныхъ здѣсь городовъ; эти отдѣленія управляются Полицмейстерами, которые состоятъ подъ начальствомъ Московскаго Оберъ-Полицмейстера.
УЛИЦЫ.
правитьПожаръ способствовалъ ей много къ украшенью.
Съ каждымъ годомъ, наружный видъ Москвы украшается быстрою постройкою огромныхъ, красивыхъ домовъ, принадлежащихъ казнь и частнымъ лицамъ) тротуары на многихъ улицахъ сдѣланы изъ асфальта или дикаго камня и не представляютъ тѣхъ затрудненій для пѣшеходовъ, какъ это было нѣсколько лѣтъ назадъ) площади вездѣ чисты и украшены фонтанами. Главнѣйшія улицы, на которымъ сосредоточивается народная дѣятельность города, суть: Ильинка, гдѣ построены Гостиный дворъ и Биржа) Кузнецкій мостъ, на которомъ помѣщаются модные магазины, косметики, и превосходно устроенная галлерея Князя Голицына, съ отдѣланными въ ней лавками. Здѣсь встрѣчаете вы экипажи и пѣшеходовъ съ утра до поздней ночи и преимущественно одинъ чистоодѣтый народъ, потому что Московскій простолюдинъ, не имѣя никогда надобности ни въ чемъ, что продается на Кузнецкомъ мосту, проходитъ его развѣ по крайней необходимости. Тверская, — главная Московская улица, идущая отъ Петербургской заставы, къ Иверскимъ воротамъ, здѣсь находятся лучшія гостинницы, для пріѣзжающихъ, магазины, кондитерскія лавки, множество красиво отстроенныхъ домовъ и домъ Московскаго Военнаго Генералъ-Губернатора. Петровская площадь, на которой построенъ огромный Петровскій театръ. Вотъ мѣста, гдѣ наиболѣе проявляется народное движеніе.
Домы въ Москвѣ строятся въ одинъ, два и до четырехъ этажей, послѣднихъ очень немного, больше строятся въ два этажа. Хотя бы еще можно было поименовать нѣсколько большихъ улицъ, но всѣ онъ не имѣютъ никакаго особеннаго отличія, и огромные домы перемѣшаны часто съ небольшими домиками. Если это противно принятому плану новѣйшихъ городовъ, неменѣе того въ Москвѣ, это разнообразіе имѣетъ свою хорошую сторону. Вы видите палаты вельможи подлъ мирной хижины ремесленника, которыя не мѣшаютъ другъ другу? У каждаго своя архитектура, свой маштабъ жизни; ходя по Москвѣ вы не идете между двумя рядами каменныхъ стѣнъ, гдѣ затворены одни расчеты и страсти, но встрѣчаете жизнь въ каждомъ домикѣ отдѣльно. Холмы, на которыхъ расположена Москва, доставляютъ удовольствіе наблюдателю, раскидывая передъ нимъ чудесныя картины; часто идучи по какой нибудь кривой извилистой улицъ, вы вдругъ видите себя на вершинъ горы, подъ вами разстилается огромный городъ съ его безчисленными башнями, церквами и высокими колокольнями. Лучшіе виды Москвы — изъ Кремля на Замоскворѣчье и съ Воробьевыхъ горъ на всю Москву. Москвичи привыкли уже къ этимъ, картинамъ; но для человѣка, который видитъ ихъ въ первый разъ или рѣдко, онъ доставляютъ невыразимое наслажденіе: взоръ вашъ теряется -въ громадъ огромныхъ зданій, перемѣшанныхъ съ маленькими домиками, надъ которыми поперемѣнно возвышаются золотыя главы соборовъ и монастырей и высокіе шпицы древнихъ Московскихъ башенъ, этихъ безмолвныхъ свидѣтелей вѣковыхъ событій, пронесшихся надъ славнымъ городомъ, который, не разъ разрушенный коварнымъ мечемъ враговъ, но охраняемый десницею Провидѣнія, всегда съ новымъ блескомъ возставалъ изъ своего пепла и наконецъ, опустошенный страшнымъ пожаромъ славнаго 12 года, преданный огню и истребленію собственною рукою своихъ гражданъ, нехотѣвшихъ, чтобы любовался имъ гордый завоеватель, снова роскошно цвѣтетъ теперь довольный, прекрасный, обновленный. щедротами Александра и украшенный Державною волею благопромыслительнаго Николая.
ОБЩАЯ НАРОДНАЯ ДѢЯТЕЛЬНОСТЬ ГОРОДА НА ГЛАВНЫХЪ ЕГО УЛИЦАХЪ.
правитьСъ наступленіемъ ранняго утра въ Москвѣ, когда она еще спитъ глубокимъ сномъ, медленно тянутся по улицамъ возы съ дровами; подмосковные мужики везутъ на рынки овощи и молоко и первая дѣятельность проявляется въ калашняхъ, откуда отправляютъ на большихъ, длинныхъ лоткахъ въ симметрическомъ порядкѣ укладенные калачи и булки; спустя немного времени, появляются на улицахъ кухарки, потомъ повара съ кульками, понемногу выползаютъ калиберные извощики, а зимой санные ваньки, которые нарочно выѣзжаютъ для поваровъ; дворники, лѣниво потягиваясь, выходятъ съ метлами и тачками мести мостовую, водовозы на клячахъ тянутся къ фонтанамъ, нищіе пробираются къ заутрени, кучера ведутъ лошадей въ кузни, обычный пьяница направляетъ путь въ кабакъ; дѣвушка въ салопъ возвращается съ ночлега изъ гостей, овощный купецъ отворяетъ лавку и выставляетъ въ дверяхъ кадки съ морковью и рѣпой; выбѣгаютъ мастеровые мальчики съ посылками отъ хозяевъ, хожалый навѣщаетъ будки. Въ 8 часовъ отворяются магазины, выносятся дверныя огромныя вывѣски, юристы и стряпчіе идутъ къ секретарямъ поговоритъ на дому, купецъ въ телѣжкѣ спѣшитъ въ ряды, гувернеры везутъ дѣтей въ пансіоны, студенты тянутся въ Университетъ, мальчики съ сумками дурачась бѣгутъ въ училища, доктора ѣдутъ по больнымъ, приказные чиновники идутъ къ должности, почталіоны разносятъ письма, капельдинеры отправляются извѣщать актёровъ о репетиціяхъ, тянутся театральныя кареты, мѣсячные извощики въ экипажахъ спѣшатъ на мы ста и дрожки выѣзжаютъ къ биржамъ; помѣщики идутъ въ Опекунскій Совѣтъ и другія присутственныя мѣста. На улицахъ Москвы, появляется множество хорошенькихъ женщинъ, которыя не имѣя гроша въ ридикюлѣ, отправляются въ городъ, въ надеждѣ и на кредитъ купца и на случайную встрѣчу съ обязательнымъ знакомымъ, который изъ вѣжливости иногда платитъ за покупку. Въ концѣ 12 часа, Московская мостовая начинаетъ стонать отъ большихъ экипажей, несутся парные фаэтоны, пролетные дрожки, коляски, двумѣстныя и четырехъ-мѣстныя кареты. Сенаторы ѣдутъ въ Сенатъ, щеголь и щеголиха ѣдутъ съ цѣлью и безъ цѣли на Кузнецкій мостъ, праздный Московскій юноша, который; почти живетъ въ фаэтонъ, рыскаетъ по улицамъ безъ всякой надобности, высшій и средній круги дѣлаютъ визиты, промотавшійся денди спѣшитъ къ афферисту для сдѣлокъ, военные въ отпуску и женихи, рисуясь показываются и перегоняютъ кареты, гдѣ мелькаютъ шляпки. Наконецъ въ 4 часу, эта живая, пестрая толпа умолкаетъ по-немногу и дѣятельность города засыпаетъ во время обѣда; когда изрѣдка встрѣтите вы на улицъ пѣшехода, который идетъ развѣ по необходимости, или въ знойный лѣтній день, лѣниво пробѣжитъ мимо васъ дворная собака свѣся на сторону свой языкъ, или порой какъ стрѣла промчится по пустой улицъ, карета Московскаго фашёнебля, который всегда и вездѣ опаздываетъ. Въ 7 часовъ вечера, дѣятельность города оживаетъ снова, и столица является уже болѣе праздная нежели утромъ: толпы гуляющихъ наполняютъ Московскіе сады и бульвары, дворянство со всѣхъ концовъ города несется въ Петровскій паркъ и на дачи, пѣшеходы и экипажи всякаго рода спѣшатъ къ большому Петровскому театру; множество экипажей сосредоточивается на Дмитровку на которой линіей лежатъ клубы. Зимою, едва только начинается разъѣздъ у большаго театра, какъ со всѣхъ концевъ Москвы, тянется въ нѣсколько рядовъ безконечная цѣпъ каретъ къ подъѣзду Дворянскаго Собранія, или на Поварскую, Арбатъ и Пречистенку, гдѣ Московскіе гранды даютъ балы на славу. Къ полуночи дѣятельность города утихаетъ, но спустя два часа, она какъ пламя угасающаго пожара, вспыхаетъ вновь на короткое время; тутъ продолжаются разъѣзды изъ Собранія и съ баловъ; въ это время избѣгая штрафа, возвращается нехотя домой всегдашній посѣтитель клуба, нѣсколько позже, тянется длинный рядъ бочекъ, которыя перегоняетъ усталый игрокъ, дремлющій въ своей покойной каретѣ; наконецъ и эта послѣдняя вспышка дѣятельности утихаетъ; слышны только протяжные звуки благовѣста къ заутрени и крики пѣтуховъ, привѣтствующихъ Московское утро, начинающееся тою же картиною, которую вы видѣли въ началѣ главы. — Но въ самое то время, когда большой городъ, живетъ такою свѣтскою, разнообразною жизнію, другая его половина, отдаленная лишь небольшою рѣкою, представляетъ совершенную противоположность его шумной и разгульной жизни. Житель Замоскворѣчья (разумѣется исключая нѣкоторыхъ домовъ, гдѣ живутъ дворяне) уже встаетъ, когда на Арбатъ и Пречистенкѣ только что ложатся спать, и ложится спать тогда, какъ по другую сторону рѣки, только что начинается вечеръ. Тамъ жизнь дѣятельная и общественная, здѣсь жизнь частная, спокойная, которая вся заключается въ одномъ маленькомъ домикѣ и его семейномъ быть; въ длинныхъ пересѣкающихся между собою переулкахъ, вы не видите почти никакаго движенія, и рѣдко прогремитъ. тамъ щегольская карета, на которую почти всегда высовываются изъ оконъ.
Описавъ, кратко наружную дѣятельность Moсквы, я долженъ упомянуть, что многіе ошибочно говорятъ и пишутъ, будто Москва не представляетъ той дѣятельной жизни, какую встрѣчаемъ въ другихъ Европейскихъ городахъ, я утвердительно скажу, что это несправедливо: невозможно, чтобы 350,000 человѣкъ дѣловаго, промышленнаго и празднаго народа, гдѣ перемѣшены богатые и бѣдные, лѣнивые и трудолюбивые, умные и глупые, — хитрые и простачки, жили безъ необходимой для каждаго изъ нихъ дѣятельности, но эта Дѣятельность, не представляется столъ разно И въ такомъ объема, въ какомъ она дѣйствительно существуетъ, по слѣдующимъ причинамъ: 1. Непомѣрная сравнительно съ населеніемъ обширность города, который такъ сказать разбросанъ на холмахъ, множество кривыхъ улицъ и переулковъ, скрываютъ общую дѣятельность. 2. Въ Москвѣ, относительно къ народонаселенію, очень мало пѣшеходовъ въ сравненіи съ другими большими городами, слѣдовательно: ѣзда въ экипажахъ, бывъ сама по себѣ быстрѣе ходьбы, есть главный источникъ, что вы рѣдко встрѣчаете на Московскихъ улицахъ, сгустившіяся толпы народа. 3. Самыя мѣста, на которыхъ сосредоточивается въ Москвѣ общая дѣятельность, имѣютъ множество прилегающихъ къ себѣ улицъ и находятся не въ одномъ мѣстѣ. Напримѣръ: почему въ Петербургѣ такъ многолюденъ Невскій проспектъ? потому что онъ и мѣсто для гулянья за недостаткомъ почти другаго въ центръ города, онъ и необходимый путь чиновника въ свое Министерство и всякаго кому есть надобность въ какое бы то ни было присутственное мѣсто; на немъ Гостиный дворъ, галантерейныя дави, магазины и гостинницы, онъ почты неизбѣжный путь на набережную и къ пароходамъ; тогда какъ въ Москвѣ, къ Гостиному двору прилегаетъ множество особенныхъ улицъ, къ Кузнецкому мосту и того болѣе, къ Губернскимъ присутственнымъ мѣстамъ кромѣ улицъ, ведутъ Кремлевскій садъ и бульвары около стѣны Китая города. Слѣдовательно: вся толпа дѣятельнаго народонаселенія сбирается на различныя точки своего дѣйствія, совершенно различными путями и потому, раздѣляясь на части, естественно не представляетъ взгляду того общаго, живаго движенія народной дѣятельности, какое существуетъ на самомъ дѣлѣ.
ЦЕРКОВНЫЯ ТОРЖЕСТВА.
правитьМосква — сердце Россіи и нигдѣ какъ въ ней не проявляется такъ сильно характеръ Русскаго народа, его приверженность къ вѣрѣ, Престолу и Отечеству. Нигдѣ торжественныя церковныя празднества не сопровождаются такою пышностію и великолѣпіемъ какъ въ Москвѣ, въ которой красуются въ такомъ множествѣ святые храмы Божіи, гдѣ почіютъ нетлѣнныя мощи праведниковъ, гдѣ находится огромный соборъ духовенства и такое множество жителей — подданныхъ одного Самодержавнаго Государя, исповѣдающихъ одну православную вѣру. Надобно быть очевидцемъ, чтобъ удостовѣриться какое чудное, неизъяснимо высокое впечатлѣніе на душу, дѣлаютъ крестные ходы въ Москвѣ, совершаемые въ установленные праздники. Станьте на Красной площади на которую смотритъ Кремль съ своихъ гордыхъ башенъ; вы увидите какъ предшествуемое жандармами, усердное наше купечество, выноситъ изъ Спасскихъ воротъ большіе мѣстные Образа и Чудотворныя иконы — эти Архистратиги Москвы, къ которымъ всегда съ Вѣрою прибѣгаютъ ея жители моля о защитъ отъ тяжкаго глада, недуга и меня непріятельскаго. За ними видите вы полки духовенства, облеченные въ золотыя ризы, а въ концѣ шествія знаменитаго Архипастыря, осѣненнаго хоругвями, сопровождаемаго стройными кликами огромнаго Сѵнодальнаго хора; прибавьте къ этому: пеструю, разнообразную толпу народа, свято хранящаго Вѣру своихъ предковъ, который какъ море выступившее изъ береговъ, покрываетъ собою всю обширную площадь и въ благоговѣйномъ смиреніи съ обнаженными главами, провожаетъ святое шествіе, раздается радостный звонъ колоколовъ во всѣхъ церквахъ, заглушаемый повременамъ торжественнымъ гуломъ большаго колокола на Иванъ Великомъ. Я видѣлъ иностранцевъ, которыхъ религія слишкомъ различествовала отъ нашей, но при видъ одного изъ такихъ ходовъ, они молились и плакали отъ умиленія, а послѣ, долго отъ души благодарили меня за то, что я уговоривъ ихъ идти со мною въ ходъ, доставилъ имъ такое высокое наслажденіе. Такъ великое, святое, познается человѣкомъ уже по одному природному побужденію души, если она только не развратна.
ХАРАКТЕРЪ ЖИТЕЛЕЙ, АГИСТОКРАТЫ, СРЕДНІЙ КРУГЪ.
правитьГроибоедовъ.
Московскіе жители гостепріимны, откровенны, услужливы, добры, легко знакомятся, щедры и вообще любятъ разсѣянный и просторный образъ жизни. Дворянство раздѣляется на высшее и среднее. Съ того времени, какъ Петербургъ сдѣлался постояннымъ мѣстопребываніемъ Двора, аристократы постепенно стали переселяться въ Петербургъ, куда ихъ призывали Государственная служба и свѣтскія удовольствія, но число ихъ за то пополнилось мнимыми аристократами, и потому аристократія въ Москвѣ раздѣляется: на настоящую и мнимую. Настоящую аристократію составляютъ: высшіе Государственные сановники, съ ихъ семействами и неслужащіе дворяне, которые посредствомъ отличнаго образованія, древней знаменитости своего рода и огромнаго состоянія, такъ сказать, слились въ одно общество съ первыми. Настоящіе аристократы ведутъ образъ жизни тотъ же самый, какой ведутъ подобные имъ люди, въ другихъ просвѣщенныхъ городахъ Европы; если аристократъ на службъ, то большая половина времени посвящена занятіямъ, сопряженнымъ съ е^о должностію; если же онъ не служитъ, то живя въ Москвѣ, весело проводитъ время въ своемъ пріятномъ и неприступномъ для другихъ людей кругъ-женщины высшаго общества отлично образованы, увлекательны своею любезностію и тонкимъ познаніемъ свѣтской жизни, многія изъ нихъ дипломатки, съ особеннымъ удовольствіемъ читаютъ о Парламентскихъ преніяхъ въ Лондонъ и рѣчи Французскихъ Перовъ и Министровъ; получаютъ множество иностранныхъ газетъ, журналовъ, а преимущественно любятъ Французскую литературу; пожилыя и немного поотсталыя предпочитаютъ легкое Русское чтеніе и Преферансы. Дѣвицы получаютъ блестящее воспитаніе и служатъ украшеніемъ Московскихъ обществъ. Онъ также читаютъ лучшія произведенія Русскихъ и иностранныхъ писателей и слѣдятъ современное просвѣщеніе какъ въ Россіи такъ и другихъ Государствахъ. Въ своемъ семейномъ кругѣ, онъ занимаются рисованіемъ, музыкою и пѣніемъ; по благородному стремленію облегчать участь бѣдныхъ, онѣ устроиваютъ въ полѣзу ихъ базары, гдѣ продаютъ свои рукодѣлья, или учреждаютъ благородные концерты, которые украшаютъ своими часто блестящими талантами. Иногда въ порывъ человѣколюбія и самому почтенному аристократу приходить блажь притвориться меломаномъ; онъ улаживаетъ концертъ аматёровъ, хватается за віолончель, контръ-басъ, или какой либо другой инструментъ и садится на переднемъ плаца; но тутъ онъ часто украшаетъ оркестръ не талантомъ, а собственно своею важною, аристократическою физіономіею и благороднымъ стремленіемъ помочь несчастнымъ. Московскій вельможа всегда большой хлѣбосолъ, совсѣмъ не гордъ въ общества, щедръ, ласковъ и чрезвычайно. внимателенъ ко всѣмъ посѣщающимъ его домъ. Изъ любви къ просвѣщенію, онъ дѣлаетъ чертоги свои доступными для образованныхъ литераторовъ, ученыхъ и извѣстнѣйшихъ артистовъ. Часто доступъ въ общество аристократа, не представляетъ большаго затрудненія для молодаго человѣка самаго небогатаго состоянія, если онъ только превосходно образованъ, а во время зимнихъ баловъ, стоитъ только порядочному молодому человѣку, быть представленнымъ въ одинъ изъ домовъ высшаго общества, несли онъ тамъ, какъ говорится, не ударилъ лицемъ въ грязь, въ особенности же если не будетъ изъявлять никакихъ притязаній на руку дочери хозяина, то его будутъ приглашать всюду, не заботясь какъ иногда бываетъ о томъ, изъ какихъ онъ и что у него. Молодые люди — не многіе остаются въ Москвѣ, они большею частію спѣшатъ на службу въ Петербургъ, гдѣ имъ открывается блистательное поприще по военной и дипломатической части.
Сдѣлавъ маленькій очеркъ настоящаго высшаго общества, я перехожу къ мнимымъ аристократамъ: это ни что иное какъ отломокъ отъ средняго круга дворянъ, отставшій отъ сего послѣдняго и не приставшій къ высшему кругу; мнимую аристократію иногда составляютъ: нѣкоторыя семейства дворянъ не совсѣмъ значительныхъ, но удачно при разныхъ благопріятныхъ обстоятельствахъ, достигшихъ на службѣ до порядочнаго чина и составившихъ себѣ препорядочное благопріобрѣтенное имѣніе; люди нёдостигшіе до большаго чина, но имѣющіе, какъ говорятъ, средній изрядный чинокъ и занимающіе такія мѣста, что часто бываютъ необходимы самимъ аристократамъ; люди находящіеся въ отставкѣ съ самымъ крошечнымъ чинамъ, имѣющіе при значительномъ количествъ душъ, еще значительнѣйшее количество долговъ, и одаренные отъ природы счастливою способностію воображать., что все, что ни есть лучшаго и высокаго на свѣтѣ, это все они. Мнимые аристократы несравненно болѣе горды чѣмъ настоящіе, тутъ честолюбіе играетъ главную роль и чтобъ удовлетворить ему, они что называется лѣзутъ вонъ изъ кожи. Они даютъ зимою блистательные балы, устроиваютъ катанья, и пикъ-ники, а лѣтомъ праздники на дачахъ; смотрятъ съ видомъ покровительства на всѣхъ, даже и на тѣхъ которые его не ищутъ, дѣлаютъ добро для того только, чтобъ о немъ говорили, живутъ только для того, чтобъ имъ удивлялись и завидовали. Въ обществъ ихъ принужденность и натяжка, въ домъ вы видите, что какъ мебели, такъ хозяинъ и гости не на своихъ листахъ. Дамы и дѣвушки — жеманны, горды, иныя притворно не произносятъ буквы р. (грасируютъ), дѣлаютъ какіе-то странные, сладострастно-томные глазки, неискусно притворяются близорукими, восхищаются произведеніями Французской литературы, не понимая хорошенько не только Французской литературы, но даже не зная правильно своего природнаго языка, толкуютъ о заграничной жизни, зная ее очень плохо по наслышкѣ, гонятъ все Русское, не хвалятъ Москву, гдѣ живутъ споконъ-вѣка, все что не онъ то худо, тогда какъ худое, всего скорѣе можетъ быть тамъ гдѣ онъ. Старухи обыкновенно играютъ въ карты и злословятъ. Бѣда милой, образованной дѣвушкѣ, которая имъ чѣмъ нибудь не угодитъ или которой по уму и красотъ общество оказываетъ болѣе вниманія чѣмъ ихъ племянницамъ и дочкамъ, часто несноснымъ своими пошлыми выходками и избитыми фразами Парижскихъ гостиныхъ; горе юношѣ который ихъ озлобитъ, горе жениху на котораго онъ взъѣдятся, онъ непремѣнно разстроятъ его свадьбу; отъ нихъ всѣ новости и сплетни; онъ желчны и сердиты отъ того что чувствуютъ свою ничтожность въ обществъ, и со всѣми этими качествами часто удивительно какъ богомольны. Молодые люди этаго круга большею частію фаты, самые злѣйшіе, безолаберные Европейцы, необузданные, безсовѣстные львы, какихъ только видѣлъ свѣтъ Божій отъ Адама до нашего времени. Главная ихъ цѣлъ: блистать въ обществъ своею не. всегда занимательною наружностію, сомнительною любезностію, моднымъ фракомъ, въ которомъ всегда стараются перехитрить существующую моду для того, чтобъ быть болѣе замѣтными. Они-то имѣютъ странное поползновеніе къ отращенію незаконныхъ усовъ я бороды, а иногда какихъ-то песиковъ на-манеръ жидовскихъ. Говорятъ обо всемъ, судятъ обо всемъ, часто ни въ чемъ не имѣяникакого толку и понятія, добиваются чтобъ ничего не дѣлая попасть въ Камеръ-юнкеры или, схватить крестикъ; всегда показываютъ видъ что имъ все надоѣло и они все видѣли, между тѣмъ какъ они ничего не видали, а занимаютъ ихъ сущіе пустяки, именно то, чтобъ ими занимались. Иные изъ нихъ — нестерпимые педанты, пишутъ даже стихи и пробираются въ литераторы; въ этомъ-то классъ людей являются: никѣмъ непонятые поэты, люди которыхъ не умѣли оцѣнить на поприщъ гражданской службы, разстроившіеся спекулаторы, рано промотавшіеся моты, несчастно-влюбленные, глупые отъ рожденія. нѣкоторые изъ нихъ, окруживъ себя громадами книгъ въ кабинетахъ, занимаются слѣдующими предметами: стариннымъ вопросомъ о началѣ всѣхъ началъ, опредѣленіемъ утратилась-ли какая нибудь часть вѣчности отъ существованія ея въ природѣ, что вѣроятнѣе: immer warende nichts или immer warende alles, есть ли возможность превращеній всего въ ничто, добродѣтель и зло суть ли только однѣ, условія или онъ намъ предписаны закономъ естественнымъ, есть ли возможность чтобъ не существовало прошедшее, можетъ ли существовать мысль отдѣльно отъ тѣла, и т. п., отъ чего кружится голова, портится мозгъ, теряется разсудокъ; или углубясь въ пружины политики иностранныхъ державъ они, не зная исторіи своего отечества, слѣдятъ безъ всякой нужды и цѣли за тѣмъ что сдѣлалъ добраго Кабрера и Китайцы съ Англичанами; занимаются розысканіемъ законовъ которыми управлялись допотопныя Государства, изслѣдованіемъ состоянія шелковыхъ фабрикъ во время царствованія Семирамиды или генеалогіею всѣхъ Китайскихъ Мандариновъ, съ опредѣленіемъ числа лѣтъ каждому изъ нихъ и времени самаго основанія Небесной Имперіи. Всѣхъ этихъ людей вы можете иногда встрѣтить въ порядочныхъ, гостиныхъ; бѣгите ихъ, если хотите, чтобъ они своими пошлыми разговорами, не помѣшали вамъ провести пріятно нѣсколько минутъ съ образованною дѣвушкою, добрымъ пріятелемъ, или не испортили аппетита за обѣдомъ, оставя страшную пустоту въ вашей головѣ и вашемъ желудкѣ.
Средній кругъ, — самый обширнѣйшій; онъ имѣетъ отъ себя множество отростковъ и самыхъ мельчайшихъ подраздѣленій — едва замѣтныхъ безъ особеннаго, пристальнаго наблюденія; самое же замѣчательное подраздѣленіе, заключается въ ѣздѣ по городу четверкой или парой. Здѣсь нѣтъ той натяжки и принужденности какъ въ мнимыхъ аристократахъ; гостепріимство и радушіе хозяина часто неподдѣльны, нѣтъ напыщенности и гордости, дѣлающихъ общество, несноснымъ; здѣсь главную роль играетъ маленькое простительное женское кокетство. Молодые люди — служащіе или въ отставкѣ, а изъ военныхъ тѣ, которые находятся въ армейскихъ полкахъ и живутъ въ Москвѣ по отпускамъ. Въ каждой гостиной средняго круга вы найдете рояль или фортепіано; разное женское рукодѣлье и книги. Дѣвушки играютъ и поютъ смотря потому, къ какому отростку принадлежитъ ихъ гостиная. Въ одной разыгрываютъ варіаціи Моцарта и Россини, въ другой повторяютъ мотивы изъ оперъ: Роберта, Цампы, Фенеллы, Капулетты и Монтеки и т. д., въ иныхъ гостиныхъ музыка ограничивается наигрываніемъ разнаго рода вальсовъ и качучи, или весьма невинно поется: охъ подруженьки какъ грустно, цѣлый вѣкъ жить въ заперти, кончаемое обыкновенно: ужъ какъ вѣетъ вѣтерокъ; а въ иныхъ дошли еще только до романсовъ: талисмана, голосистаго соловья и удалой тройки. Дамы и дѣвушки средняго общества также занимаются чтеніемъ Французскихъ романовъ, но онъ предпочитаютъ Русскія книги. Онъ очень любятъ повѣсти, печатаемыя въ Библіотекъ для чтенія, стихи Пушкина, сочиненія Марлинскаго и Лермонтова, нѣкоторые Московскіе романы: Ледяной домъ, Послѣдній Новикъ, Клятва при гробѣ, Юрій Милославскій, Никласъ медвѣжъя лапа и другіе.
Молодые люди, не получающіе отъ родителей лишнихъ денегъ, живутъ смирно, а тѣ, у которыхъ водятся денѣжёнки, нерѣдко желаютъ какъ нибудь сблизиться съ аристократическими юношами. Зимою они усердно ищутъ случая, чтобъ попасть къ какому нибудь вельможъ на балъ, о которомъ въ Москвѣ начинаютъ поговаривать за недѣлю. Если юноша достигаетъ своего желанія, то немедленно сообщаетъ о томъ знакомымъ и старается чтобъ ему завидовали, наконецъ настаетъ вожделѣнный день и онъ ѣдетъ на балъ. Но что же? онъ встрѣчаетъ тамъ общество ему незнакомое, хозяинъ хотя и протянулъ ему ласково руку, но это было такъ разсѣянно, что вельможа не замѣтилъ ни его пестрыхъ чулокъ, ни натянутыхъ ловко на рукѣ перчатокъ, ни даже щегольской булавочки, которою онъ такъ тщательно закололъ манишку — желающую столько же походить на рубашку, сколько мнимый аристократъ на настоящаго. Молодой человѣкъ, часто развязный въ своемъ кругѣ, на-перерывъ дѣлающій комплименты дамамъ, ихъ можно сказать любимецъ, на этомъ балѣ чувствуетъ въ себѣ какую-то неловкость; женщины ему кажутся гордыми и неприступными; онъ наводитъ на нихъ лорнетъ свой, а онъ не смотрятъ; онъ имъ выставить то ногу въ клетчатомъ чулкѣ, то протянетъ руку въ чистой узкой перчаткѣ, но его все не примѣчаютъ. Наконецъ онъ идетъ въ гостиную, охорашивается тамъ и входитъ снова въ залу; — опять все тоже невниманіе. Между тамъ онъ видитъ, что подла этихъ самыхъ неприступныхъ женщинъ, есть счастливцы, которые съ ними говорятъ, шутятъ и ухомъ не ведутъ что онъ такія гордыя, да и женщины съ ними какъ-то снисходительнѣе; у этихъ молодыхъ людей, нѣтъ такихъ какъ у него красивыхъ пестрыхъ чулокъ, волоса ихъ причесаны часто чортъ знаетъ какъ, а узелъ галстука улетѣлъ совсѣмъ на бокъ, но вѣдь есть же такіе счастливые люди, что они вездѣ какъ у себя дома, куда хотите ихъ посуньте, вездѣ они будутъ говорить и говорить хорошо. Положимъ они и ничего не скажутъ, да скажутъ такъ красиво, что ихъ ничего — такое хорошенькое, что иная если бы можно было, расцѣловала бы ихъ на самомъ балѣ. Отъ чего это? отъ того ли что эти мущины, дѣйствительно умнѣе молодаго человѣка въ пестрыхъ чулкахъ, или отъ того что они Камеръ-юнкеры и богачи? — наконецъ гость рѣшается танцовать, — и тутъ бѣда, у него нѣтъ визави, дамы отвѣчаютъ съ легонькимъ наклоненіемъ головы: je suis engagée monsieur; — но вотъ идутъ ужинать на маленькихъ столикахъ; молодой человѣкъ попадается между Гвардейцемъ, Камеръ-юнкеромъ и еще какимъ-то человѣкомъ съ усами и бородою, который ни статскій, ни военный, Русскій, а какъ то сшибается на Француза, между ними садятся двѣ дамы; всѣ они какъ видно между собою давно знакомы; человѣкъ съ усами разсказываетъ, остритъ, всѣ смѣются, говорятъ то по-Французски, то по-Италіански, то по-аннглійски, иногда что-то посматриваютъ на молодаго человѣка, который въ это время не сдѣлавши ничего худаго, краснѣетъ и молча уписываетъ маіонезъ. Изрѣдко осмѣливается онъ вмѣшаться въ разговоръ; ему отвѣтятъ учтиво, но опять, начинаютъ говорить между собою, не потому чтобъ имъ пренебрегали, но потому что опять о немъ забыли, какъ о человѣкъ не ихъ круга. Балъ кончился; — когда на другой день, молодой человѣкъ пріѣдетъ съ утреннимъ визитомъ, разумѣется никого не застанетъ дома, а магнитъ забывая адресы, часто не отдаетъ подобныхъ визитовъ и даже не посылаетъ карточки; знакомство кончается. — На слѣдующій годъ, этого же юношу, если у него еще не прошла охота лѣзть въ знать, опять представляетъ на балѣ тому же самому вельможи, кто нибудь другой. Иногда его не узнаютъ и принимаютъ какъ, новаго знакомца, а иногда узнаютъ и говорятъ: мнѣ что-то ваше лице знакомо, я васъ гдѣ-то видѣлъ? Прошедшей зимою, отвѣчаетъ молодой человѣкъ, я имѣлъ честь быть представленъ…. Вашему Превосходительству Г-мъ N. N.! очень радъ, что вы мнѣ и теперь сдѣлали эту честь, говоритъ хлѣбосолъ-вельможа и ласково жметъ ему руку. Сначала хорошій пріемъ ободритъ его, а потомъ опять оставленный одинъ на волю судьбы, между веселыми, блистающими толками убійственно-хладнокровныхъ къ нему людей, слоняется онъ изъ одного, конца залы въ другой, или торчитъ гдѣ нибудь въ углу до самаго, ужина, и развѣ иногда подсядутъ къ нему какая нибудь, глухая старуха — охотница говоритъ, да живущая въ домъ экономка — благородная дѣвушка лѣтъ тридцати пяти, и начнутъ мучить своимъ скучнымъ разговоромъ; — опять онъ уѣзжаетъ съ бала недовольный собою. Эта страсть пробираться въ высшее общество и поддѣлываться подъ жизнь богатыхъ и знатныхъ людей, имѣетъ вліянія болѣе нежели сколько покажется сначала, на вою жизнь многихъ молодыхъ людей. Человѣкъ невысокаго происхожденія, безъ большихъ средствъ, долженъ службою протаптывать себѣ дорогу въ обществъ, а онъ въ тѣ самые годы, когда характеръ его еще не составился, приставая къ богачамъ, будетъ видѣть себя безпрестанно между людьми, пользующимися всѣми удобствами образованной и роскошной свѣтской жизни. Часто изъ одной прихоти они то и дѣло что мѣняютъ свои фраки, иногда очень занимающіе 20 лѣтняго юношу; почти всегда могутъ располагать своимъ временемъ, бросаютъ деньги гдѣ имъ вздумается, ѣдутъ на балъ въ каретѣ; все это часто невольно возбудитъ въ немъ зависть и негодованіе на судьбу, за чѣмъ она его зашила въ черную шкуру; и я думаю сколько есть на свѣтѣ людей, испытавшихъ не разъ самыя страдальческія терзанія самолюбія, когда подъѣхавъ къ богато-освѣщенному крыльцу вельможи на флегматическомъ ванькѣ, они съ досадою, торопливо вылѣзали изъ неуклюжихъ саней, въ которыхъ какъ-то на зло, всегда застрянутъ калоши, а въ самое это время, въѣзжала на дворъ карета щеголя и форейторъ-забіяка кричалъ во все горло неповоротливому извощику: отъѣзжай прочь погонялка, раздавлю; или когда пріѣхавъ на балъ, они возились въ тѣсной, заваленной шубами и лакеями передней, гдѣ швейцаръ лѣниво снималъ съ нихъ теплые сапоги, а они отряхали съ своей шляпы хлопки снѣга, приводя въ порядокъ взбуровленную вьюгой прическу; между тѣмъ какъ счастливый богачъ, гордо сбросивъ плащь своему усастому гайдуку, влеталъ спокойный и веселый въ залу. Мнѣ кажется, если всмотрѣться внимательно, въ лица людей на балѣ, то можно тотчасъ угадать кто изъ нихъ пріѣхалъ туда въ каретѣ, кто въ саняхъ съ завивною пристяжкою и кто на погонялкѣ. — Молодой человѣкъ съ характеромъ слабомъ, не въ силахъ будучи тянуться за богачами, отставъ отъ посредственности, никогда не будетъ доволенъ собою; то общество въ которомъ онъ долженъ бы находиться, ему будетъ казаться недостойнымъ, чтобы оно украшалось его присутствіемъ, а высшее его не замѣчаетъ, и кончается тѣмъ, что юноша сбивается съ толку, начнетъ дурить, отдается праздности, а она-то его и погубитъ непремѣнно.
Дѣвушки, по своему нѣжному полу, не имѣютъ той свободы какъ мущины, и потому онѣ посѣщаютъ то общество, куда ихъ повезутъ родители; но ими за то преобладаетъ другое желаніе, впрочемъ позволительное желаніе: выйти поскорѣе за мужъ и выйти по выгоднѣе. Выгоды эти состоять по разумѣнію дочекъ, чтобъ женихъ правился и былъ богатъ, или хоть по крайней мѣрѣ: чтобъ нравился; по разумѣнію матушекъ: чтобъ только былъ непротивенъ да богатъ; по разумѣнію злыхъ тётокъ, бабокъ и опекуновъ: чтобъ былъ хоть и противенъ, но только богатъ, да не просилъ бы приданаго. Каждое изъ этихъ лицъ, прибѣгаетъ къ тѣмъ мѣрамъ, которыя оно по-своему соображенію, найдетъ необходимыми, чтобъ пристроить свою дочку, племянницу или внуку — иногда ребенка едва вышедшаго изъ пансіона, которая еще ничего и не понимаетъ, а иногда такую взрослую, что ужъ, съ позволенія сказать, понимаетъ все. — Часто случаются препечальныя свадьбы; причиною тому: взаимныя ошибки; женихи наѣзжаютъ въ Москву, со всѣхъ концовъ Россіи, здѣсь и статскіе и военные, сухопутные и морскіе, всякіе женихи, какіе вамъ угодно. Всѣ они думаютъ, что въ Москвѣ богатыя невѣсты нипочемъ, что онъ здѣсь спѣютъ, какъ на грядахъ ягоды и что 400 душъ чистаго имѣнія взять за Московскою невѣстою, сущая бездѣлица. Матушки также въ свою очередь думаютъ: моя дочь — красавица, я ее отдамъ и безъ приданаго, мнѣ надобно еще Ванюшу содержать въ кирасирахъ, а у иной если нѣтъ Ванюши и рада бы что дать за дочерью, но все заложено и перезаложено, и батюшка изволитъ забавляться по вечерамъ въ клубѣ, тутъ иногда не до приданаго. Что же тутъ дѣлаютъ? обыкновенно живутъ какъ можно роскошнѣе, сверхъ своего состоянія; даютъ вечера, обѣды и балы, иногда даже большіе балы. — Случается впрочемъ, что вечера не приносятъ большаго убытка хозяину, а напротивъ доставляютъ ему выгоды; на этихъ вечерахъ обыкновенно подчуютъ гостей теплою водою съ сахаромъ, имѣющею признаки чая, домашнимъ лимонадомъ и аршадомъ; ужинать даютъ въ 6 часу, на который остаются самые терпѣлмвые изъ поручиковъ и студентовъ, а на деньги, вырученныя во время этихъ вечеровъ за карты, шьютъ людямъ верхнее платье сапоги. Бываютъ также какія-то лотереи въ пользу бѣдныхъ, и знакомымъ раздаютъ билеты въ препорядочномъ количествъ; но гдѣ эти лотереи разыгрываются, когда, а также кто выигрываетъ и получаетъ выигрыши, этого никто не знаетъ. Бываютъ и особеннаго рода концерты; на примѣръ: иногда какая нибудь гувернантка, воспитывающая въ домъ дѣтей, дастъ въ этомъ же домъ концертъ на флейтѣ, на которой она играетъ во сто разъ хуже чѣмъ аристократъ на контръ-басѣ, а часто и совсѣмъ не умѣетъ играть; между тѣмъ, знакомымъ навязываются билеты, а гувернанкѣ этотъ концертъ, по взаимному условію, замѣняетъ обѣщанные подарки въ день ея имянинъ, рожденія и тому подобное. А что же дѣлаютъ женихи? они также часто щеголяютъ съ заложенными имѣніями, до поры до времени разыгрываютъ изъ себя богачей, наконецъ влюбляются и сватаются. Они разсуждаютъ: вотъ постой, возьму приданое и поѣду на жениной шеѣ; а тамъ въ свою очередь, обѣщая что даемъ столько-то, и еще подмосковную послѣ свадьбы, съ лѣсами и различными угодьями, думаютъ: ну женится, самъ богатъ, на своихъ подождешь; — наконецъ уладили свадьбу: смотришь, мужъ за женою взялъ только однѣ тряпки, да нѣсколько серегъ; деревня ея въ залогѣ и въ неурожаи надо еще кормить крестьянъ, да платить проценты; а у мужа, своего, — просто ни кола ни двора. Пройдетъ годъ, жена живетъ въ заложенной деревнѣ, — мужъ бьетъ баклуши въ Москвѣ, или жена франтитъ, чортъ знаетъ на какія деньги въ Москвѣ, а мужъ убрался на Кавказъ, съ горя рѣзаться съ Черкесами. — Если бываютъ такъ сказать обстоятельные браки, это когда человѣкъ, занимающій довольно значительное мѣсто, отдастъ свою дочку за степеннаго человѣка, никогда не мѣтившаго въ аристократы, этотъ человѣкъ, смотритъ, и начнетъ по немногу возвышаться: вдругъ дадутъ должность, тамъ другую, а наконецъ и крестикъ; явятся хорошенькія лошадки, каретка, хорошо убранный домикъ и живутъ себѣ припѣваючи. Красавицы часто про степенныхъ жениховъ говорятъ, что будто они Эрями или mauvais genre, а они-то самые лучшіе женихи на бѣломъ свѣтѣ.
КУПЦЫ.
правитьМосковское купечество составляетъ особенный классъ людей въ города. Образованіе его въ послѣднее время, примѣтнымъ образомъ, надвинулось впередъ; но оно еще остается совершенно неподвижнымъ между раскольниками, которыхъ въ Москвѣ, со включеніемъ мѣщанъ, считается около 12,000 человѣкъ.
Три рода купцовъ въ Москвѣ: одинъ носитъ бороду, другой ее брѣетъ, а третій только подстригаетъ. Высшая степень образованія въ купцѣ подразумѣвается тогда, когда онъ брѣетъ бороду; нисшая, — когда онъ ее носитъ, да еще занимается ею и гордится, оказывая явное негодованіе обритымъ; подстригающіе составляютъ переходъ отъ послѣднихъ къ первымъ. Само собою разумѣется, что часто борода бываетъ такъ умна и знаетъ такъ хорошо коммерческіе оборота, что проведетъ десять обритыхъ подбородковъ. Купцы, носящіе бороду, ходятъ обыкновенно, въ такъ называемомъ, русскомъ; но нѣкоторые изъ нихъ, рѣшившись одѣться по нѣмецкому, все еще ни какъ не могутъ разстаться съ бородою. Эти люди представляютъ разительную безхарактерность въ своей одеждѣ, на примѣръ: они при густой, окладистой бородъ, носятъ на курчавой головъ, маленькую съ козырькомъ фуражку, короткій, двубортный сюртукъ и длинные сапоги сверхъ исподняго платья. На это одѣяніе, въ непогоду, надѣвается съ большимъ воротникомъ синяя шинель, иногда маленькая альмавива или самый коротенькій плащь. Теперь, большая часть купцовъ разрѣшаетъ своимъ дѣтямъ уничтоженіе бороды. Между купеческими дѣтьми есть и такіе, которые уничтоживъ ее, или не давъ разростись на себѣ Русской купеческой бородъ, имѣютъ уже поползновеніе къ отраженію коротенькой бороды иностранной, называя ее алаженъ-франъе. Замѣчательно, что купцы имѣющіе Русскіе бороды, смѣются, болѣе другихъ, надъ иностранными бородками; иные даже ихъ ненавидятъ и сильно преслѣдуютъ на дѣтяхъ. Я былъ свидѣтелемъ, какъ однажды купецъ, давая наставленіе сыну, говорилъ: «ты у меня не шали и не блажи, я тебѣ дамъ мотать; ты у меня или носи бороду, или обрѣй ее совсѣмъ, а эту стрикулисную бородку я у тебя выщиплю да прокляну, а денегъ не дамъ тебѣ ни гроша, хоть рѣпку пой.» Ну прошу покорно, вы сами можете разсудить, состоится ли теперь иностранная бородка между купеческими дѣтками, при такихъ тяжелыхъ условіяхъ.
Московскіе купцы богомольны, держатъ строго посты и живутъ большею частію скромно въ своихъ семействахъ. Они очень любятъ хорошіе барыши отъ торговли, чай, пиво, меды, при оказіи шампанское, а преимущественно лошадей и дородныхъ своихъ женъ. Жены не щадятъ бѣлилъ и румянъ, для того чтобы приправить личико; онѣ любятъ, уважаютъ и. боятся мужей своихъ, большею частію сидятъ дома, занимаются хозяйствомъ, а въ свободное отъ занятій время, забавляются грызеніемъ орѣховъ, кушаньемъ разнаго рода вареньевъ, — мармелада, моченыхъ яблокъ съ брусникою, употребленіемъ разныхъ домашнихъ наливочекъ, пива и производятъ чрезвычайно обильное роспиваніе чаевъ. Онъ большею частію бываютъ дамы полновѣсныя, съ лицами круглыми, бѣлосиними; у нихъ руки толстыя, ноги жирныя, губы пухлыя, зубы черные. Жена ходитъ по русскому въ платкѣ, когда мужъ съ бородою, и въ чепцѣ или шляпкѣ, когда мужъ бороду брѣетъ, или даже и тогда, когда онъ ее только подстригаетъ. Дочекъ, учатъ Русской грамотъ, иныхъ даже Французскому нарѣчію и присѣдать — что значитъ — танцованію. Есть купеческія дочки премиленькія собою и во многихъ семействахъ Французскій языкъ и танцы уже сдѣлались необходимостію.
Купеческіе сыновья, отличаются своимъ повиновеніемъ къ родителямъ, но замѣтно что брѣющіе бороду и говорящіе по Французски, имѣютъ болѣе другихъ наклонность къ мотовству, праздношатанію и разнымъ шалостямъ. Многіе изъ нихъ стремятся въ дворяне и для того вступаютъ въ военную, службу, или поступая въ Университетъ, идутъ потомъ по гражданской части. Купеческіе дѣти, очень скромныхъ, но зажиточныхъ родителей, иногда отличаются своимъ неистовствомъ на Московскихъ загородныхъ гуляньяхъ, гдѣ въ кругу гулякъ, съ бокалами шампанскаго, они прислушиваются къ дикимъ пѣснямъ Московскихъ цыганъ; къ нимъ, присоединяются дѣти мелкихъ торговцевъ, иногда сидѣльцы, и часто барыши пріобрѣтенные въ теченіи нѣсколькихъ мѣсяцевъ, уничтожаются при одной жестокой попойкѣ; тутъ обыкновенно бросаютъ и тратятъ деньги безъ всякаго расчета, единственно изъ одного самолюбія; а иногда неопытный купеческій сынокъ бываетъ, въ это время, жертвою какого нибудь обмана, недремлющихъ, разнаго рода замысловатыхъ людей, Или въ ссорѣ попадается въ какую нибудь исторію, и чтобъ дѣло не дошло до родителей, кончаетъ миромъ, при помощи порядочной суммы денегъ.
Купецъ, торгующій въ рядахъ, рѣдко видитъ свое семейство.. Онъ тамъ почти цѣлый день; обѣдаетъ обыкновенно на Ильинкѣ въ троицкомъ, угольномъ и т. п., является домой уже вечеромъ, ужинаетъ рано, и сотворивъ, молитву ложится спать. Въ Воскресенье, или праздничный день, все семейство, въ четверомѣстной коляскѣ, запряженной парою большихъ, дородныхъ лошадей, отправляется къ обѣдни, потомъ обѣдаетъ, а въ вечерни ѣдетъ куда нибудь въ рощу, опять въ той въ коляскѣ, въ которой въ это время уложены: самоваръ, чайныя чашки, водка, разныя вина и порядочный запасъ сытнаго Русскаго ужина, конченая ветчина, разнаго рода колбасы, большая кулебяка, добрая нога телятины и сладкій пирогъ.
Купецъ на гуляньи съ семьею тихъ, какъ рыба и кротокъ, какъ мокрая курица; иногда онъ, на время, отстаетъ отъ своей семьи и входитъ въ растеряцію, куда его утащитъ какой нибудь встрѣтившійся ему знакомый кутила. — Тутъ сей часъ, давай шампанскаго и цыганокъ; слово за слово, смотришь и повздоритъ съ какимъ нибудь задорнымъ приказнымъ, который начнетъ его ругать аршинникомъ, козломъ, и еще того хуже, словомъ всѣмъ чѣмъ ни попало; а купецъ ему въ отвѣтъ: «послушай, ваше благородіе, мнѣ братъ дѣла нѣтъ, что ты офицеръ, не потерплю ругательства надъ своею персоною, купецъ также полезный членъ обчества есть, и всякъ чильэкъ объ евтемъ извѣстенъ есть…. да, извѣстенъ есть, что купецъ преполезный членъ обчества есть и Князь.»… Какъ ты смѣлъ оскорбить меня? прерываетъ его приказный; ты меня ругалъ взяточникомъ, чернилами, скоморохомъ, земляникою и еще вотъ недавно, какъ ты меня назвалъ? я на тебя подамъ исковую и упрячу молодца; ужъ сдѣлаю что будешь меня помнитъ. Купцу этаго рода процессъ, хуже остраго ножа; при словъ исковую, онъ дѣлается мягче и мягче; на грозныя слова приказнаго, отвѣчаетъ уже въ полголоса: и да не злобствуйте почтенный, я ничего вамъ не говорилъ; я только говорю, что купецъ также полезный членъ обчества есть…. да, полезный есть, и если хочешь ваше благородіе… ну миръ, такъ миръ…." Поставь шипучаго! говоритъ приказный, и обыкновенно кончается тѣмъ, что купецъ же спроситъ бутылочку и угоститъ приказнаго. Когда же дѣло, по важности своей, угрожаетъ появленіемъ квартальнаго надзирателя, который бывъ невидимъ, тутъ непремѣнно, Богъ его знаетъ откуда, явится; тогда купецъ поставитъ двѣ и три, хоть дюжину бутылокъ, только бы успокоить приказнаго. Во время прогулки въ рощъ, семейство купца, то погуляетъ, то покушаетъ чего либо изъ привезенныхъ явствъ; сверхъ того, папенька покупаетъ дѣтямъ апельсины, грецкіе орѣхи и вяземскіе пряники, наконецъ покушаютъ еще въ послѣдній разъ и идутъ домой. Если купецъ провелъ весело время и подгулялъ, то онъ приказываетъ кучеру къ коляскѣ приткнуть берёзки и дорогою вмѣстѣ съ супругою попѣваетъ пѣсенки, а если за городомъ не было большой интермедіи, то возвращаются домой, хоть и съ берёзками, но безъ пѣсень.
Осенью и зимою, купецъ въ Воскресенье и бенефисы, везетъ свое семейство въ театръ и беретъ, смотря по состоянію, бель-этажъ или другія ложи высшаго разряда. При выбора піесъ, онъ заботится, чтобъ, это была какая нибудь ужасная, пользительная трагедія, или другая какая нибудь штука, только понятливая и разговорная, въ коей бы можно было видѣть руководство къ различнымъ курьезнымъ чувствіямъ. Онъ не любитъ оперъ, потому что за музыкою не разбираетъ словъ арій; «и что тутъ глядѣть, говоритъ онъ, поютъ словно не по-русски, да при томъ и натуры тутъ не предвидится, поетъ умирая, въ любви отвѣта проситъ и письмецо читаетъ, а все поетъ; така дичь и сумбурщина.» Онъ также не любитъ балетовъ, потому что: о въ нихъ ахтиры словно нѣмые и до многаго въ ихъ сентенціяхъ не доберешься, да при томъ-съ, вѣдь и скандалъ великъ; не годится, больно не годится для дочекъ глядѣть, какъ иной то выше головы ноги таращитъ, или какъ иная, словно оводомъ вертится и какъ бьсенокъ ногами виляетъ, такъ что того и гляди посрамитъ себя окаянная и великую конфузію всѣмъ причинить можетъ."
Но не смотря на такія размышленія, есть не много оперъ и балетовъ, посѣщаемыхъ купцами охотно по ихъ великолѣпной обстановка. Вотъ, что разсказываетъ купецъ о балетъ своему шурину, который пріѣхалъ въ Москву не доламъ изъ Симбирска и остановился у него погостить: «На прошедшей недѣлѣ Степанъ Исаичь, помнится мнѣ, были мы въ представленіи. Превосходно-съ было, пространный балетъ давали; Саккавская-съ, это обстоятельная художественная ахтриса. Вотъ, изволите ли видѣть, она вишь у Турка въ плѣну сидитъ и тотъ приказываетъ ей предъ собою плясать; вотъ она и начинаетъ плясать, чтобъ его задобрить, и долго предъ нимъ отлично, своими ногами, артикулъ мечетъ; то вотъ такъ и согнется въ дугу, думаешь такъ совсѣмъ упадетъ и грянется о землю, — анъ нетутъ-то было; вдругъ, какъ вскочетъ, да станетъ на одинъ мезиньчикъ правой ноги, а лѣвую-то деликатно приподниметъ, да и начнетъ ею трести и потомъ дрягать съ удивительнымъ акуратесомъ; а послѣ возметъ, да какъ завертиться…. все шибче, шибче, наконецъ, ну просто, словно кубарь, и вдругъ смотришь, — остановилась, сложила себѣ руки на груди и глядитъ на всѣхъ, да еще ухмаляется и хохочетъ, какъ будто ни въ чемъ не бывала; а за то народъ-то народъ…. ужъ онъ ей и хлопаетъ и топаетъ и кричитъ фора, фора, то есть по нашему хорошо, дискать много довольны. Право, что за диковинная вещь, канальство!… Кажись такая маленькая, еще молоденькая, а какъ она до такой галантерйноcmи проникла. А на дняхъ еще видѣли оперное пѣніе, такъ чудо и сколько превратностей вы не повѣрите: ну просто чудо-юдо! Представляютъ, какъ мертвецы оживутъ да и начнутъ плясать ночамъ; но только что расплясались, вдругъ глядь, анъ черти-то ихъ цапъ-царапъ и они опять въ аду». Само собою разумѣется, что при такихъ понятіахъ о театральномъ представленіи, разсказывающій имѣетъ бороду, которую онъ при-семъ случаѣ и поглаживаетъ.
Купецъ, въ день имянинъ своихъ и жены, если только живетъ съ нею ладно, даетъ закуски, обѣды, а иногда и роскошные балы; на балахъ музыка обыкновенно бываетъ, съ литаврами; за ужиномъ играютъ Русскія пѣсни, а въ то время когда, пьютъ здоровье, бьютъ туши. Во все время бала, гости сохраняютъ, какую-то, чинную важность; молодые танцуютъ, пожилые играютъ въ мушку, пикетъ и бостонъ. Пожилыя дамы и не танцующія сидятъ около десерта, разставленнаго на столахъ въ гостиныхъ и уничтожаютъ его съ прилежаніемъ, большею частію молча или при разговорахъ отрывистыхъ, утвердительныхъ и отрицательныхъ знакахъ своихъ головокъ, сіяющихъ въ это время жемчугами и бриліантами. За ужиномъ, гости обыкновенно, понуждаемые радушнымъ хозяиномъ, пьютъ много, очень много за его здоровье; тутъ важность и принужденность изчезаетъ и уже разъѣзжаются домой, не какъ съ бала, а какъ съ простой попойки, а иные даже вынужденными остаются ночевать. Иногда бываетъ, въ особенности на свадебныхъ пирахъ, что при возглашеніи здоровья, гости за ужиномъ перебьютъ всю посуду, а сами пойдутъ въ присядку; но это нисколько не ставится имъ въ конфузію, напротивъ вмѣняется въ доброжелательство къ хозяину и означаетъ, что они довольны угощеніемъ. Свадьбы совершаются большею частію по выбору родителей, которые руководствуются въ этомъ случаѣ расчетами по торговлѣ, и молодая купеческая дочка въ Москвѣ, рѣдко осмѣливается мечтать о своемъ суженомъ, если онъ ей не назначенъ волею родителя.
Вы видѣли купца въ его семействѣ, въ театрѣ и на прогулкѣ, теперь ступайте за нимъ въ Ряды и Гостиный дворъ. Тамъ всѣ его чувства занимаетъ одна мысль: продать товаръ лицемъ и взять за него столько прибыли, сколько это будетъ возможно. Я часто любилъ шататься по рядамъ безъ цѣли, отъ скуки; купцы бывало такъ привыкли, что я ничего не покупалъ, а только ротозѣйничалъ, что мнѣ никто и не кричалъ: пожалуйте-съ почтенный господинъ, что покупаете-съ? но за то я любовался, какъ они досаждали своимъ крикомъ другимъ. Впрочемъ я не соглашусь, чтобъ подобное обыкновеніе приглашать было совершенно не нужное, если бы оно не дѣлалось прямо въ ухо, иногда даже, какъ будто съ намѣреніемъ надоѣдать. Часто придешь въ городъ и во множествѣ покупокъ, забудешь необходимую вещь, но вдругъ слышишь номенклатуру предметовъ: булавки, шпильки, иголки, помада, духи, вакса, сахаръ, чай, обстоятельныя лакейскія шинели, фундаментальныя шляпы, солидныя браслеты, нарядные сапоги, сентиментальныя колечки, помочи, перчатки, восхитительная кисея, презентабельныя ленты, субтильные хомуты, интересное пике, нѣмецкіе платки боръ-де-суа, бархатъ веницейской, — разныя авантажныя галантерейныя вещи, сыръ Голандской, мыло Казанское и въ заключеніе: пожалуйте-съ почтенный, у насъ покупали. Смотришь, иногда въ поименованныхъ предметахъ, попадется вещь, о которой совсѣмъ забылъ, но которая необходима. Эти приглашенія, повторяю, были бы очень терпимы, если бы производились не такимъ, часто раздирающимъ душу, пронзительнымъ голосомъ. Я замѣчалъ, что ни гдѣ не кричатъ; съ такимъ дикимъ самоотверженіемъ, какъ въ Шляпномъ ряду; тамъ прохожаго иногда тащатъ насильно въ лавку. Всѣхъ скромнѣе — въ ножёвой линіи. Тутъ хотя и закликаютъ, но человѣчески; потому, что купцы часто засматриваются на хорошенькихъ женщинъ, безпрестанно роющихся и отыскивающихъ чего нибудь въ маленькихъ шкапчикахъ. Купцы, продавая имъ товары, берутъ барыши, а между тѣмъ строятъ куры, иногда даже справляются о мѣстожительствѣ хорошенькихъ покупательницъ, говоря въ такомъ случае, съ пріятною улыбочкою и приподнятіемъ шляпы: «сдѣлайте ваше одолженіе, осмѣлюсь сдѣлать вопросъ милостивая государыня, гдѣ изволитъ жить ваша особа?» На что же вамъ? спрашиваетъ часто обрадованная милостивая государыня. «Сдѣлайте ваше одолженіе-съ, за особенное удовольствіе себѣ сосчитаемъ, съ почтеніемъ товаръ на домъ доставить, сдp3;лайте ваше одолженіе-съ!» Иногда особы, къ которымъ обращены бываютъ эти рѣчи, знаютъ что купецъ преполезный членъ общества есть, и не скрываютъ своихъ квартиръ; часто покупка тесёмочекъ доставляетъ самыя пріятныя и прочныя знакомства. Въ то время, когда въ Рядамъ происходятъ, описанныя мною объявленія, продающихся товаровъ, (эти объявленія, часто заглушаются крикомъ еще болѣе неистовымъ), вдругъ неожиданно пролетитъ мимо васъ, какъ угорѣлый верзило, съ большимъ лоткомъ на головѣ и отрывисто прокричитъ что-то во все горло. Я сколько ни бился, ни какъ не могъ разобрать, что эти люди кричатъ; а какъ товаръ покрытъ сальною тряпкою, то отгадать не было никакой возможности. Наконецъ, я рѣшился остановить одного изъ верзилъ; что ты продаешь? спросилъ я его; онъ, что-то прокричалъ скорѣе обыкновеннаго и побѣжалъ своею дорогою; отъ купцовъ уже узналъ я, что это ноги бараньи, или свѣжа-баранина, разносимая для ихъ завтрака. Но кромѣ крика купцовъ, если, что дѣлаетъ путешествіе по рядамъ несноснымъ, это шалости мальчиковъ, находящихся при лавкахъ, которые безпрестанно возятся средь дороги, такъ что того и гляди, собьютъ васъ съ ногъ, и множество нищихъ, рѣшительно мѣшающихъ расчитываться; сверхъ того удивительное неудобство для ходьбы, представляетъ худо вымощенный полъ въ самыхъ Рядахъ, гдѣ камни часто бываютъ раздѣлены большими ямами, такъ что если не много зазѣваешся, то легко можно свихнуть себѣ ногу; темнота, существующая во всѣхъ внутреннихъ Рядахъ, почти лишаетъ возможности различать цвѣта, въ особенности, когда купецъ умышленно старается вамъ заслонить свѣтъ для того, чтобъ, въ тѣни, товаръ его, какъ и многія вещи на свѣтѣ, имѣлъ больше аффекта. Порядочный купецъ васъ необочтетъ, не обмѣряетъ и необманетъ цѣною; безпорядочный же — только развѣсьте уши, такъ обкарнаетъ и продастъ такой сентиментальный товаръ, что вы и дома не скажетесь. Проторговавшійся какимъ нибудь случаемъ купецъ, убѣжищемъ для своего разсѣянія, отъ тяжелыхъ горестей здѣшней жизни, обыкновенно избираетъ Марьину рощу, гдѣ онъ уже съ неистовствомъ предается музыкѣ, пѣнію и поглощенію разнаго рода дешёвыхъ, горячительныхъ напитковъ.
ЧИНОВНИКИ.
правитьИ положенный часъ приливамъ и отливамъ.
Подъ именемъ чиновниковъ, здѣсь мною описываемыхъ, я разумѣю людей служащихъ въ разныхъ присутственныхъ мѣстахъ, начиная съ младшихъ писцовъ, до секретарей включительно. Всѣ они могутъ быть раздѣлены, въ нравственномъ отношеніи, на слѣдующіе главные роды: онъ употребляетъ и онъ не употребляетъ, — онъ танцуетъ и онъ не танцуетъ. Благословляйте судьбу, если вамъ придется имѣть дѣло съ чиновникомъ, который не употребляетъ и не танцуетъ, но вы проклянете свою жизнь, если свяжетесь съ такимъ, который употребляетъ да еще и танцуетъ. Благодаря, быстро подвигающемуся просвѣщенію въ Россіи, теперь особенно въ Столицахъ, Университеты, Гимназіи и другія учебныя заведенія, доставляютъ присутственнымъ мѣстамъ ежегодно, большое число молодыхъ людей, воспитаніе которыхъ, вмѣстѣ съ образованіемъ нравственныхъ достоинствъ, дѣлаетъ ихъ способными и бойкими дѣльцами въ канцеляріяхъ; но эти образованные юноши, бывъ отличаемы внимательнымъ начальствомъ, не долго остаются въ нисшихъ должностяхъ и, при благодѣтельномъ поощреніи Правительства, быстро достигаютъ высшихъ степеней въ Государственной службъ; слѣдовательно: нисшія должности, такъ называемыя приказныя, большею частію заняты людьми съ меньшимъ образованіемъ, — людьми почти неподвижными, или двигающимися впередъ съ удивительною медленностію. Вся цѣль, этихъ неподвижныхъ чиновниковъ, сосредоточивается въ полученіи должности столоначальника въ томъ присутственномъ мѣстѣ, гдѣ они служатъ писцами и рѣдкій изъ нихъ расширяетъ предѣлы честолюбивыхъ своихъ замысловъ до должности секретаря, которой достигаетъ иногда, если не танцуетъ; съ этими то людьми, прежде нежели доберетесь до присутствія, иногда приходится вамъ надобность имѣть дѣло въ присутственныхъ мѣстахъ, и съ ними хочу я васъ познакомить: знаете ли, что приказный чиновникъ въ Москвѣ теперь, и что онъ былъ вскорѣ послѣ Французовъ — большая разница: старинный приказный, былъ конечно непріятный для васъ знакомый; онъ ходилъ тогда въ фризовомъ, засаленомъ сюртукъ, отъ него несло простымъ виномъ, борода его была плохо обрита; на немъ были грязные сапоги и изъ нихъ выглядывали неопрятные пальцы; онъ нюхалъ табакъ изъ пузырѣка а не изъ табакерки, сморкался въ кулакъ; работая въ канцеляріи, онъ имѣлъ привычку, класть себѣ перо за ухо и почесывать безпрестанно, свою неприглашенную голову; при встрѣчѣ, онъ часто протягивалъ вамъ свою потливую руку, полу-сжатую пригоршней, тогда, какъ обычай того времени, при поклонахъ, требовалъ поцѣлуевъ; можетъ быть даже, что тотъ приказный, встрѣчаясь съ вами, цѣловалъ васъ и вмѣстѣ протягивалъ свою гадкую руку, въ которую вы безъ церемоніи клали синицу и приказывали ему, что вамъ было угодно, написать ли просьбу, сдѣлать выправку и т. п. Можетъ онъ васъ обманывалъ, кормилъ завтраками, водилъ за носъ, какъ обыкновенно дѣлали приказные того времени; но чтоже такое? вы его прогоняли отъ себя, обращались къ другому; у васъ пропадало только пять рублей, или вы шли жаловаться къ начальнику, а тотъ разругавъ его ругательски, приказывалъ сторожу стащить съ него сапоги, спрятать фуражку и держать въ канцеляріи до тѣхъ поръ, пока онъ окончитъ ваше дѣло. Но теперь, если придется вамъ надобность, имѣть серіозное дѣло съ приказнымъ чиновникомъ нынѣшняго времени, то вы спрячьте подальше свои пяти-рублевыя ассигнаціи — съ ними вы никакого не сдѣлаете дѣла, не надѣйтесь также и на снятіе сапоговъ — ихъ нынче уже не снимаютъ. Незабудьте, что нынѣшній чиновникъ въ Москвѣ, получаетъ порядочное штатное жалованье, не назначаемое, какъ случалось иногда, по капризу секретаря; онъ имѣетъ тоже свою амбицію и гордость, порицаетъ взятки, ходитъ въ опрятномъ мундирномъ фракъ съ пуговицами подъ клапанами; манишка у него съ запонками, онъ при часахъ, а часы у него съ золотою цѣпочкою; хохолъ его завитъ и раздушенъ, сапоги какъ зеркало и на высокихъ каблучкахъ, у него на рукъ, которую прежній подъячій вамъ протягивалъ, всю въ маслѣ и чернилахъ, блеститъ бриліантовое колечко; онъ часто обѣдаетъ у Шевалье и Будье, куритъ предорогія похитоски, воображаетъ, что говоритъ по Французски, не употребляетъ ничего, кромѣ го-сотернъ и шампанскаго, приказывая послѣднее подавать, непремѣнно на льду въ серебряной вазъ; танцуетъ мазурки и галопады въ маскерадахъ Нѣмецкаго Клуба и Купеческаго Собранія, прогуливается въ Элизіумъ и не рѣдко бываетъ львомъ Кремлевскаго сада; строитъ курбеты барышнямъ, ищетъ себѣ богатую невѣсту, требуя, чтобъ она была непремѣнно милашка и благородная; сидитъ въ театръ въ креслахъ, гордо посматриваетъ въ зрительную трубку на ложи, да еще произноситъ свои приговоры на артистовъ, хлопая съ самонадѣянностію въ ладоши или иногда, смотря по капризу, употребляя и змѣиное шипѣніе. Ну попробуйте къ такому чиновнику сунуться съ пятью рублями! да онъ васъ вызоветъ да дуэль! Нынѣшній порядочный чиновникъ, не беретъ такихъ крошечныхъ денегъ; все, что онъ можетъ для васъ сдѣлать — это итти съ вами, какъ знакомый, обѣдать въ гостинницу; ступайте же, пообѣдайте съ нимъ и потомъ сочтите, что это вамъ будетъ стоить; аппетитъ у него всегда прекрасный, а привычки его я вамъ разсказалъ, сообразуясь съ ними, вы должны угощать, его, если хотите, чтобъ онъ васъ, въ свою очередь, не угощалъ однѣми обѣщаніями. Большая часть приказныхъ чиновниковъ въ Москвѣ, живетъ далеко отъ присутственныхъ мѣстъ; причина тому — слишкомъ дорогая цѣна квартиръ въ самомъ центръ города, гдѣ расположены присутственныя мѣста. Всѣ они, большею частію, обитаютъ: подъ Новинскимъ, въ Грузинахъ, за Москвой рѣкой, въ переулкахъ на Стрѣтенкѣ, въ Таганкѣ и подъ дѣвичьимъ.
Въ 9 часу утра, если вамъ случится быть у Иверскихъ воротъ, то вы увидите, какъ они стаями стекаются со всѣхъ сторонъ, съ озабоченными лицами, съ завязанными въ платкѣ кипами бумагъ, въ которыхъ весьма часто можетъ быть упоминается и о вашей особь, если вы имѣете дѣла. Они спѣшатъ, кланяются между собою, заходятъ въ часовню Иверской Божіей Матери и, сотворивъ молитву, бѣгутъ писать роковыя слова: слушали, а посправкѣ и приказали, бывающія иногда для васъ источникомъ всѣхъ благъ земныхъ, или на оборотъ. Въ три часа, чиновники выходятъ изъ присутствія; тутъ опять вы можете ихъ встрѣтить, на лицахъ опять видна заботливость, но эта уже не забота службы, а забота тощаго желудка. — Противъ присутственныхъ мѣстъ, тянется длинный рядъ трактировъ; тамъ органы, машины съ музыкою, безпрестанно наигрываютъ и вьетъ вѣтерокъ, и аріи изъ Роберта, и вальсы Страуса; туда спѣшатъ приказные, чтобъ насытить свой, прогладавшійся желудокъ; у каждаго изъ нихъ, есть своя любимая резиденція, своя комната, любимый номеръ въ машинъ, любимое блюдо и у каждаго почти, есть свой фаворитъ-половой, передъ которымъ должностной человѣкъ розыгрываетъ роль барина. Когда приказные обѣдаютъ нѣсколько человѣкъ вмѣстѣ, и если вы, хоть небольшой наблюдатель, то легко отгадаете на свой, или на чужой счетъ они обѣдаютъ; по физіономіи ихъ, по разговорамъ, вы можете навѣрное узнать, благополучноли окончилось для нихъ присутствіе, т. е. похвалилъ, или погонялъ начальникъ и не приключилось ли приказному хомъ-си комъ-са, особеннаго удовольствія, котораго, если вы не приказный, то никогда испытать не можете. Когда вы увидите, что приказные за столомъ ѣдятъ обыкновенно, какъ и всѣ люди, выпили водки, только передъ обѣдомъ, а потомъ спросили кислыхъ щей, имъ я немного кислыя лица, говорите смѣло: они обѣдаютъ на свой счетъ! Но если приказные пришли всѣ съ улыбающимися лицами, или между ними невеселъ только одинъ; если они спрашиваютъ водки и передъ обѣдомъ и послѣ каждаго блюда; если кричатъ подай того, подай другаго, и то не то, и то не такъ; если тутъ являются и малиновка и вишневка и мадера и сотернъ; если хлопаютъ въ потолокъ пробки вервенея; — все это несомнѣнные признаки, что они кого нибудь съ собою прихватили и его наказываютъ.
Когда во время присутствія, начальникъ приказнаго погонялъ и ему не приключилось никакого особеннаго удовольствія, то онъ пасмуренъ какъ Сентябрь, говоритъ мало, вина почти совсѣмъ не пьетъ. Съ мрачнымъ видомъ, спрашиваетъ онъ трубку и съ горя велитъ играть на машинъ: въ старину, живали дѣды, веселѣй своихъ внучатъ; если же похвалилъ начальникъ, да еще приключилось и удовольствіе, то у приказнаго рѣчи льются, какъ пламя изъ печи. Онъ за обѣдомъ разговариваетъ съ товарищами и привѣтливо кланяется знакомымъ; одна сторона его лица куски жуетъ, а другая сладко рѣчь ведетъ; онъ кричитъ половому: ну дьяволъ, толкай волѣсахъ, а самъ, въ это время, выхваляетъ своего начальника и густую бороду прислужника; онъ съ нимъ остритъ и пьетъ винцо съ улыбочкой, а вставая изъ за стола, спрашиваетъ театральную аффишу и гордо кидаетъ слугъ на водку гривенникъ.
Немногіе изъ приказныхъ, обѣдаютъ въ своемъ семействѣ; они обыкновенно возвращаются домой довольно поздно вечеромъ, потому что послѣ обѣда привыкли, для моціона, играть на биліардъ; иные, съ трубочною въ зубахъ, притворяются, что читнѣтъ телку, а когда пчелка занята, то не имѣя ни однаго знакомаго изъ военныхъ, повышеніе котораго чиномъ, могло бы ихъ интересовать, они пробѣгаютъ Приказы въ Инвалидѣ, или не имѣя никакого понятія въ естественныхъ наукахъ, читаютъ въ Библіотекѣ для чтенія, изслѣдованія и наблюденія надъ пластами земли, а иногда прихлѣбывая наливочку, даже разсужденія объ инфузоріяхъ и о наливочныхъ животныхъ, или Географію Луны; время же летитъ себѣ, да летитъ; не увидишь, какъ наступитъ вечеръ; тутъ приказный является домой. Если онъ женатъ и ладно живетъ съ женою, то уже большею частію остается дома, копается въ дѣлахъ, опять читаетъ всякаго рода книги, даже оперы и программы балетовъ; если же холостякъ, да еще и танцуетъ, то кто велитъ ему сидѣть? да вы дома его и собаками не сыщете.
Сдѣлавъ краткій очеркъ приказныхъ, служащихъ въ Москвѣ, я перехожу къ отставнымъ приказнымъ. Ихъ можно раздѣлить, на безвредныхъ и зловредныхъ коллежскихъ регистраторовъ; первые, находясь въ отставкѣ, живутъ обыкновенно, какъ и всѣ порядочные граждане города, каждый по своимъ средствамъ; а послѣдніе, оставя службу въ своей ранней молодости, по разнымъ болѣе или менѣе неблагопріятнымъ для нихъ обстоятельствамъ, обыкновенно толпятся по утрамъ у Иверскихъ воротъ, Казанскаго Собора и около самыхъ присудственныхъ мѣстъ; это стряпчіе, ходатаи по дѣламъ, сводчики разныхъ покупокъ, всегдашніе свидѣтели купчихъ крѣпостей, отпускныхъ, закладныхъ, заемныхъ писемъ и всякаго рода условныхъ записей; свидѣтели всего того, что они видъ ли и чего не видали, того, что дѣйствительно совершилось и того, чего никогда не было, люди готовые всегда засвидѣтельствовать все, по приглашенію. Они дѣлаютъ большой вредъ неграмотнымъ простолюдинамъ, не рѣдко втягивая ихъ въ различные процессы. Часто, какой нибудь крестьянинъ или деревенская баба идутъ къ присутственнымъ мѣстамъ справиться по своему дѣлу, иногда имъ встрѣчается надобность подать просьбу; отставной регистраторъ, немедленно является тутъ и предлагаетъ услугу: пописывая просьбу, онъ ни сколько не заботится о вѣрномъ изложеніи дѣла, а думаетъ только, чтобъ какъ нибудь ее по скорѣе настрочить, да заработать себѣ четвертакъ, и часто просьбы, написанныя совершенно безъ всякаго смысла этими людьми, обременяютъ Московскіе присудственныя мѣста. Ходатай по дѣламъ, обыкновенно увѣряетъ легковѣрнаго мужичка, что ужъ такъ мастерски напишетъ, что ему и хлопотать по дѣлу, будетъ не нужно; все получишь, любезный, говоритъ онъ, меня только смотри не забудь; и разсуждая такимъ образомъ, между прочимъ добивается нѣтъ ли у мужика какой нибудь тётки, снохи, или свата, деверя, которые бы повздорили съ своимъ сосѣдомъ о клочкѣ земли, или о какомъ нибудь рублѣ; нѣтъ ли какаго нибудь крѣпостнаго человѣка, отыскивающаго себѣ свободы изъ владѣнія разночинца; присылай ихъ сюда ко мнѣ, говорить всемірный стряпчій; ужъ выиграю дѣло, будешь вѣкъ благодаренъ. Мужикъ часто вѣритъ регистратору, а ему того только и надо; онъ валяетъ себѣ свои дешевыя просьбы, городитъ въ нихъ турусу на колесахъ, получаетъ четвертаки и жуируетъ по своему. Иногда осторожный мужичекъ, проситъ ходатая своего, прочесть ему написанную просьбу, чтобъ знать, что такое въ ней писано и дискать, есть ли складъ; — такъ какъ дѣйствіе обыкновенно происходитъ на лѣстницѣ присутственнаго мѣста или на улицѣ, то приказный отводитъ крестьянина куда нибудь за уголъ или соглашаетъ его посѣтить харчевню и тамъ за парами чая, онъ ему читаетъ: и такому-то и прочее и прочее, жалоба крестьянина Экономической Паршиванской волости, села Кузнецовъ, Анофрія Иванова о слѣдующемъ: Я крестьянинъ Анофрій Ивановъ, по прозванію Башлыкъ. Я, принадлежавъ сперва экономической волости Сапелкиной, я съ 1810 года переписанъ за вышерѣченною волостію, я имѣю дочь, я имѣю одну законную дочь Феоктисту, я ее воспитавъ, а теперь утративъ, я сперва крѣпостной, но отпущенъ бывъ на волю, а дочь помѣщикомъ Тетёхинымъ, бывъ продана одному купцу, а купецъ продалъ попу, а попъ продалъ козакажъ, а казаки продали жиду, жидамъ крѣпостныхъ держать воспрещено и потому все сіе есть несправедливо и Феоктистъ слѣдствуетъ свобода! На словахъ несправедливо и свобода, ходатай дѣлаетъ сильныя ударенія и посматриваетъ на мужичка, а тотъ обыкновенно въ это время думаетъ, что эти же самыя слова будутъ непремѣнно словами рѣшенія судебнаго мѣста и отвѣчаетъ: хорошо родимый, хорошо, такъ; ну вотъ тебѣ-ка за труды! Четвертакъ погибъ, гербовая бумага также погибла, по этой безтолковой просьбъ; Анофрій о своей Феоктистъ не добьется толку цѣлые годы; остается въ выгодъ одинъ только приказный, который весело пропиваетъ, полученный даромъ, четвертакъ.
БАЛЫ, МАСКИРАДЫ, КОНЦЕРТЫ.
правитьВчера былъ балъ, а завтра будетъ два
Съ Ноября мѣсяца, до самаго великаго поста, въ высшемъ и среднемъ кругъ Московскаго дворянства, даются вечера и балы. Балы у аристократовъ бываютъ иногда такъ роскошны и великолѣпны, что могутъ, безъ всякаго пристрастія, назваться Европейскими; въ это время, радушный хозяинъ изобрѣтаетъ всѣ возможныя средства, чтобъ доставить удовольствіе гостямъ: блестящія залы, горящія тысячами огней, стройный оркестръ, очаровательные наряды женщинъ, такъ привлекательно и прозрачно одѣвающіе прелести нашихъ красавицъ; ихъ большіе черные глаза, миленькія, маленькія ножки, наконецъ конфекты и прочее приличное угощеніе, а въ заключеніе вкусный ужинъ. Ну право чудо! кажется, что можетъ быть лучше, пріятнѣе бала?… Но какъ жалъ, что лѣта, въ которые онъ намъ такъ нравится, слишкомъ непродолжительны, и въ нынѣшнее время, молодой человѣкъ не успѣетъ оглянуться, какъ уже все ему надоѣло, ему едва минуло 25 лѣтъ, а онъ не только не танцуетъ, но зѣваетъ на балѣ. Нынче молодые, люди почти не говорятъ съ женщинами безъ особенныхъ цѣлей; наши красавицы — щеголихи, принуждены вертѣться и любезничать съ мальчиками, между тѣмъ какъ пережившіе за 25 лѣтъ, стоятъ важно и наводятъ на нихъ свои наблюдательные лорнеты, мнѣ кажется не женщины, но мущины причиною, что въ большихъ обществахъ, существуетъ до сего времени, такъ сказать, какая-то натяжка и въ гостяхъ нѣтъ общаго желанія повеселиться и быть любезнымъ, что необходимо для того, чтобъ было оживлено Общество. У насъ на балѣ, пока не заиграла музыка и не начались танцы, не многіе изъ мущинъ позволяютъ себѣ подходить къ дамамъ и разговаривать съ ними, и я не понимаю, неужели мущины ждутъ времени, когда женщины сами начнутъ заискивать ихъ разговора? помилуйте, тогда намъ останется одно только: присѣдать передъ ними. Я однажды разговорился съ однимъ Московскимъ Европейцемъ изъ аристократическаго круга. Растолкуйте мнѣ, сдѣлайте милость, сказалъ я, отъ чего многіе мущины хорошаго общества застѣнчивы на балѣ, неразговорчивы, невнимательны къ дамамъ, такъ что два пола почти составляютъ два различныхъ общества въ одной и той же залѣ? Онъ былъ человѣкъ не глупый, но часто говоря слишкомъ рѣзкія истины, городилъ иногда и совершенный вздоръ; онъ отвѣчалъ мнѣ: «Извольте я вамъ объясню это, если хотите съ совершенною подробностію, и сдѣлайте одолженіе, сказалъ я, меня мое недоумѣніе мучитъ.» Какъ можно требовать, продолжалъ онъ, чтобъ у насъ мущины вели пріятный разговоръ съ дамами? это въ настоящемъ положеніи общества невозможно; позвольте васъ спросить, на какомъ языкѣ вамъ угодно будетъ объясняться на балѣ съ порядочною дѣвушкою или женщиною? конечно на Французскомъ, скажете вы мнѣ; но чтобъ говорить пріятно, не однѣ пошлыя, заученна фразы, надобно основательно знать языкъ; а много ли у насъ молодыхъ людей, даже въ лучшемъ обществѣ, знающихъ его основательно? Большая часть изъ насъ, говоря по Французски, не говоритъ по Французски, а переводить съ Русскаго; слѣдовательно: живости и легкости разговора уже быть не можетъ, и разговаривающій часто бываетъ не въ силахъ поддержать его, по недостатку словъ для выраженія своей мысли. "Но помилуйте, прервалъ я, сколько же есть людей, хоть въ этой зала, говорящихъ бойко, чистымъ Французскимъ языкомъ; отъ чего они такъ молчаливы съ красавицами? посмотрите какіе молодцы! Неужели они боятся имъ надоѣсть? "Нѣтъ, совсѣмъ не то, отвѣчалъ Европеецъ; мущины ныньче болѣе самолюбивы, чѣмъ они были когда либо и вину ихъ молчанія ищите въ женщинахъ. "Объясните это мнѣ! — «Извольте, напримѣръ: не правда ли что Графиня NN красавица и премилая, образованная женщина?» Да, отвѣчалъ я. — «Но я не стану разсыпаться передъ нею на балѣ, потому что не хочу быть смѣшнымъ; здѣсь князь ММ! онъ станетъ послѣ надо мною подшучивать, думая что я влюбился и палъ къ ногамъ той женщины, которою онъ повелѣваетъ, и которая его боготворитъ до безумія. Вотъ Княжна LL! я съ нею не могу входить въ большіе разговоры потому, что мои тётки, непремѣнно начнутъ ее мнѣ сватать, думая будто возможно увѣрить, что она не такого огромнаго роста и не имѣетъ такого длиннаго носа, какой вы у нее теперь видите. Наконецъ, съ другими красавицами я не хочу любезничать потому, что весьма основательно могу предположить: если у Графини NN есть Князь ММ, съ которымъ она можетъ смѣятся надъ моими galanteries, то у другихъ могутъ отыскаться также свои домашніе друзья и cousins, ихъ вы сами знаете, у каждой порядочной женщины всегда такое множество и.»… Въ это время, вальсировавшія пары оттолкнули отъ меня далеко моего Европейца; онъ наскочилъ нечаянно на одну прекрасную даму, ловко извинился,: подалъ ей стулъ, и пустился съ нею въ разговоры, какъ будто желая мнѣ угодить. Правду ли говоритъ Европеецъ, думалъ я; нѣтъ — неправду; нельзя же судить обо всѣхъ женщинахъ по графинь NN, однако…. Вальсирующіе меня самаго такъ толкнули, что я чуть не пришелся носомъ о притолку и невольно усѣлся на стулѣ, между одною старушкою и премиленькою дамою въ темномъ бархатномъ беретѣ. «Et pourquoi ne dansez vous pas Monsieur?» спросила меня красавица. Je valse très mal madame, отвѣчалъ я. «Ainsi vous faites très bien, сказала она; si je ne valse pas, la cause est la même.» Она была очень занимательна и мнѣ хотѣлось съ нею полюбезничать, но въ моей годовъ все еще раздавались слова Европейца; старушка, спросила наконецъ, нѣтъ-ли у меня понюхать табачку; я ей открылъ мою табакерку и мы проговорили до конца бала, а дама въ беретъ танцовала кадрили.
Сказавши нѣсколько словъ о частныхъ балахъ въ Москвѣ, я перейду къ общественнымъ и маскерадамъ. Общественные балы бываютъ зимою въ Благородномъ, Купеческомъ Собраніи и Нѣмецкомъ Клубѣ; въ нихъ также продолжаются до самаго великаго поста маскерады. Сверхъ того, даются танцовальные вечера нѣкоторыми танцмейстерами, на этихъ вечерахъ обыкновенно танцуютъ однѣ дѣти, и въ сколько баловъ даетъ почтенный и любимый всѣми наставникъ Іогель, который, уча теперь Танцевать дѣтей высшаго общества, когда-то училъ тому-же ихъ бабушекъ и дѣдовъ.
Благородное Собраніе обыкновенно открывается 20 Ноября, или блестящимъ баломъ 6 Декабря въ день тезоименитства Императора и закрывается деннымъ баломъ въ Субботу на масляной недѣль; тучъ вы можете видѣть всѣхъ Московскихъ красавицъ и невѣстъ въ полномъ блескъ ихъ настоящей красоты, при дневномъ свѣтѣ и лучахъ уже весенняго солнца. Конечно, случается, что на денномъ балъ, вы многихъ не узнаете, если встрѣчали ихъ только вечеромъ. Часто дѣвушка, которой цвѣтъ лица казался такъ привлекательнымъ при благопріятномъ свѣтѣ люстръ и бальныхъ огней, покажется вамъ блѣдна и желта чрезмѣрно; что же дѣлать? Зато сколько встрѣтите вы тутъ красавицъ такихъ, которыя не побоятся явиться на балѣ днемъ и тогда, когда бы свѣтило не одно, а три солнца, и сколько лицъ, найдете въ Субботу, столько же увлекательнымъ, прекрасныхъ, какими вы привыкли встрѣчать ихъ, въ продолженіи цѣлой зимы.
Маскерады Благороднаго Собранія разнообразны и даже очаровательны. Съѣздъ на нихъ бываетъ въ 11-ть часовъ вечера, иногда и позже. Огромная зала горитъ яркими огнями, которые отражаясь играютъ на ея свѣтлыхъ мраморныхъ колоннахъ; на хорахъ стройный оркестръ, гремитъ польской, тотъ долгій, восхитительный польскій, когда мимо васъ таинственныя маски мелькаютъ какъ легкія, воздушныя тѣни, мистифируя всѣми возможными способами; подойдетъ черное домино; миленькая ручка, маленькая ножка, сверкающіе глаза какъ два чистые алмаза, блестятъ изъ подъ маски; она скажетъ вамъ нѣсколько словъ и изчезнетъ въ толпѣ, заставя васъ задуматься, вспомнить былое, иногда пріятное, иногда слишкомъ горестное; вы спѣшите за ней, но толпа зѣвакъ, наблюдателей въ черныхъ фракахъ, съ двойными и одинокими лорнетами, уже отдѣлила васъ отъ нее и быть можетъ навсегда.
Но между тѣмъ, если въ толпъ шумной и разнообразной, вы ходите безъ всякой мысли, безъ всякой цѣли; если вы уже ничего не ищете въ жизни, потому что или все потеряли, или не надѣетесь въ ней ничего найти, то вы скоро соскучитесь тамъ, гдѣ кажется живетъ одно веселье; звуки стройнаго оркестра покажутся вамъ погребальными напѣвами, красавицы — однообразными фигурами, выходящими изъ могилы, щеголи и красавцы — выдвижными куклами на механическомъ театръ превращеній. Если вы уже разочарованы жизнію говорю, то пріѣхавши въ маскерадъ, будьте хоть маленькимъ наблюдателемъ; это вамъ доставитъ по крайней мѣръ удовольствіе, горько улыбнуться на людей, взглянувъ на ихъ пошлыя лица, жалкія страсти и глупые расчеты, отражающіеся болѣе, нежели гдѣ нибудь, въ маскерадъ. Вотъ спускается, со ступенекъ въ залу, широкое атласное домино, совершенно закутывающее собою станъ высокой женщины; но и сквозь это домино, проглядываютъ прекрасныя, роскошныя форта, стройная, величественная талія; маска остановилась на ступенькахъ и гордо обвела своимъ лорнетомъ всю залу. Это молодая аристократка, она съ другою — своею пріятельницею, при ней никогда незамѣчаемою вами…. Вотъ посмотрите, молодой человѣкъ благородной наружности! голова его причесана просто и съ перваго взгляда видно, что онъ на это занятіе не употребляетъ цѣлыхъ часовъ и не думаетъ что подбираніе волоска къ волоску, краситъ мущину. Онъ скученъ; онъ любитъ истинно прекрасно-образованную, молодую дѣвушку, но она бѣдна и не знатнаго происхожденія, а молодой человѣкъ богатъ и стариннаго княжескаго рода; его загрызетъ вся родня, если Онъ вздумаетъ не только жениться на этой дѣвушкѣ, но даже много говорить и танцовать съ нею въ обществъ; онъ любуется ею издали, а она въ это время стоитъ въ задумчивости у колонны, равнодушно смотритъ на пеструю, веселую толпу и только легкимъ наклоненіемъ головы, отвѣчаетъ на пошлыя фразы отъявленнаго франта, который, говоря вздоръ, по глупости не замѣчаетъ, что похищаетъ у бѣдной дѣвушки драгоцѣнныя минуты, когда она можетъ свободно глядѣть на того, кого любитъ, и мечтать безъ боязни, что ей замѣтятъ ея разсѣявіе. Отвѣчая машинально франту, она все смотритъ въ сторону. Наконецъ къ ней подходитъ князь; тутъ она совсѣмъ другая; легкая улыбка является на розовыхъ ея губкахъ, щечки ея покрываются тихимъ румянцемъ, свѣтлые голубые глаза, становятся еще страстнѣе, живѣе, и говорятъ лучше всякаго языка: я люблю, я бы умѣла тебя любить и сдѣлать счастливымъ! Она говоритъ съ княземъ умно, непринужденно, слова ея очень обыкновенны, но видно, что она довольна собою и счастлива. Франтъ поправляетъ свою прическу и скрывается въ толпъ…. заиграли кадрили, подойдемте къ нимъ! Какъ бы умственною чертою, бываетъ иногда раздѣлена зала Собранія, въ отношеніи ея народонаселенія во время маскерада. Въ лѣвомъ углу залы, обыкновенно собирается высшее общество; тутъ вы всегда встрѣтите благородныя, блѣдныя, гордыя и привлекательныя лица нашихъ аристократокъ, съ ихъ важною осанкою, гибкою таліею, съ ихъ убійственно-равнодушными взглядами для тѣхъ, кого онъ не хотятъ замѣтить; около нихъ толпятся, увиваются наши Московскіе львы, Европейцы, Адъютанты и Гвардейцы, молодые денди, недавно надѣвшіе галстуки, а между тѣмъ, имѣющіе уже сильное покушеніе на отрощеніе бороды и усовъ, люди явившіеся въ свою очередь, смѣнить на балѣ тридцати-лѣтнихъ юношей, прошаркавшихъ уже болѣе дѣсяти, лѣтъ на паркетъ, уже истратившихъ множество пустыхъ и страдальческихъ вздоховъ и великое количество лайковыхъ перчатокъ, оставившихъ часто для жизни, только одну жалкую пустоту въ кармана и сердцѣ. Но не печальтесь вы, тридцатилѣтніе мужи! На свѣтѣ все суета и всяческая, суета! Этихъ юношей въ свою очередь также замѣнитъ новое поколѣніе, они также останусь-съ одними прошедшими вздохами, карманною и сердечною пустотою, если балы и маскарады будутъ считать, не средствомъ для разсѣянія, а цѣлію жизни. Перейдемте теперь на правую. сторону залы, ближе къ оркестру: здѣсь поражаетъ, васъ пестрота дамскихъ и мужскихъ нарядовъ; здѣсь вы видите веселыя, довольныя собою лица и фраки темномалиноваго цвѣта, украшенные, металлическими пуговицами, цвѣтные жилеты и панталоны, разнородные галстуки съ отчаянными уздами, удивительныя бакенбарды; желтыя, голубыя, зеленыя, пунцовыя, полосатыя, клетчатыя платья, громадные чепцы и токи, свѣжія здоровья, круглыя, румяныя лица, плоскіе вздернутые, къ верху носики, маленькія ножки и толстыя, пухлыя ноги, отъ которыхъ лопаются атласные башмаки, большія, непропорціональныя, даже непозволительныя груди. На этой сторонѣ дамы и кавалеры — большею частію, особеннаго устройства; здѣсь собрано почти все то, что набѣгаетъ зимою на Москву изъ губерній; оно перемыкано съ женами докторовъ и чиновниковъ, занимающихъ положительныя, выгодныя и не то, чтобы значительныя, но состоящія въ 8-мъ и 7-мъ класса, мѣста. Тутъ большею частію суетятся студенты, армейскіе офицеры и танцующіе чиновники изъ разныхъ присутственныхъ мѣстъ; всѣ они также съ лорнетами, которые впрочемъ прячутъ при появленіи своихъ начальниковъ. Посмотрите, какъ неловко дѣлаетъ соло засѣдатель какого-то суда, въ большихъ башмакахъ на толстой подошвѣ: онъ боится что, того и гляди, къ кадрили подойдетъ начальникъ и увидитъ его преспокойно танцующаго, тогда какъ сегодня же утромъ, онъ его исправно погонялъ за какое-то дѣло. Его визави, составляетъ также чиновникъ — одѣтый порядочно, въ чистыхъ хотя и широкихъ перчаткахъ; тотъ сконфузился и вдругъ пересталъ даже строить комплименты своей дамѣ, отъ-того что недалеко отъ себя увидалъ какого-то почтеннаго старичка, которому онъ сегодня оказалъ довольно важную услугу въ своемъ присутственномъ мѣстѣ. Кажется чего бы ему стыдиться; неужели совѣстно оказывать услуги; услуга кажется доброе дѣло? Но какъ можно, чтобъ человѣкъ, существо слабое, разгадывалъ всѣ изгибы человѣческаго сердца, всѣ сокровенныя тайны его души, и неужели вы хотите, чтобъ я въ коротенькомъ моемъ съ вами разговоръ, могъ высказать все то, что думаютъ и дѣлаютъ люди?… Взгляните на эту барыню, подлѣ которой сидитъ толстая, бѣлокурая ея дочка прохлаждая себя вѣеромъ; какъ злобно смотрятъ онъ на хорошенькую дочь одного профессора, подающую руку, какому-то пѣхотному маіору съ крестиками. Маіоръ этотъ низенькаго роста, еще довольно молодъ, не дуренъ собой, хоть лице у него какого-то красновато-бронзоваго цвѣта; онъ, злодѣй, пригласилъ на кадриль бѣлокурую барышню. И спустя нѣсколько минутъ, подошелъ извиниться, что не можетъ танцовать, говоря: Jai perdu mon vis-а-vis, а теперь вонъ скачетъ себѣ съ этою миленькою брюнеткою, преважно потряхиваетъ своими густыми эполетами и ухомъ не ведетъ, что бѣлокурая на него такъ сильно злобится. Недалеко отъ этаго маіора, танцуетъ молоденькій, здоровенькій, красненькій студентъ съ молодою полною дамою, такою же красною какъ онъ самъ. Они безпрестанно, что-то между собою говорятъ; разговоръ ихъ оживленъ, и здоровенькій студентъ, почти не выпускаетъ изъ руки, ручку своей дамы. Кто знаетъ, бытъ можетъ они въ это время и жметъ ей ручку? а между тѣмъ, вдали отъ кадрили, стоитъ тощая, высокая фигура въ черномъ домино, это мужъ-ревнивецъ; онъ не спускаетъ глазъ съ своей хорошенькой, здоровенькой жены и въ мучительномъ припадкѣ ревности, теряется въ размышленіяхъ, что за удовольствіе женѣ, всегда танцовать съ этимъ, какъ онъ выражается мальчишкою, и отъ чего это, когда бы онъ не уѣзжалъ и не возвращался домой, вѣчно встрѣчаетъ онъ въ своемъ глухомъ переулкѣ, это несносное для него здоровое и веселое лицо студента? Потомъ взгляните, сколько радостныхъ, беззаботныхъ лицъ, которыя болтаютъ, двигаются, улыбаются, шумятъ и веселятся отъ души, довольныя собою, думая, что на нихъ однихъ обращено все вниманіе маскерада! — Повторяю, если вы здѣсь безъ всякой цѣли и хотите одного разсѣянія, оставайтесь на правой сторонъ залы! вы тутъ болѣе увидите веселыхъ и счастливыхъ людей; до нихъ еще не дошли, изъ лѣваго угла залы, мысли и взгляды на вещи; у нихъ страсти не исполинскія, желанія маленькія — не колоссальныя, слѣдовательно, имѣющія на счастіе ихъ жизни, одно только маленькое, крошечное вліяніе.
Общество составляющее балы и маскерады Купеческаго Собранія, почти одно и тоже которое описано мною вкратцѣ, на правой сторонъ залы Благороднаго Собранія; но тутъ оно перемѣшано между купеческими семействами, встрѣчающимися съ среднимъ кругомъ дворянства, единственно только въ своемъ Собраніи. Если бы это соединеніе было чаще, то образованіе купеческихъ дѣтокъ, въ особенности дочерей, пошло бы гораздо быстрое. Купеческія дочери, на балъ и въ маскерадъ, обыкновенно очень молчаливы; замужнія — почти неприступны для разговора, позволяя однакожъ приглашать себя въ молчаніи двигаться подъ музыку. Здѣсь вы увидите богатые наряды, во всемъ блескъ ихъ безвкусія. Часто головки, молоденькихъ купеческихъ дочекъ, горятъ бриліантами и привлекаютъ лакомые взоры военныхъ и статскихъ жениховъ, — нерѣдко нарочно посѣщающихъ Купеческое Собраніе для того, чтобъ повысмотрѣть себѣ суженую при убѣжденіи, что красота душевная и тѣлесная, хоть вещи и весьма хорошія, но все что-то не совсѣмъ хороши въ нынѣшнемъ вѣкъ, безъ порядочнаго прилагательнаго. Въ купеческихъ семействахъ, вы встрѣтите очень миленькія лица, но не удивляйтесь, если иногда на приглашеніе танцовать, вамъ отвѣтятъ; нѣтъ-съ не хочу, дайте простыть. Здѣсь когда жарко, то прохлаждаютъ себя не вѣеромъ а платочкомъ; мущины лишены шляпъ, военные даже оружія. Пожилыя купчихи на балѣ, добровольно лишаютъ и себя языка и движенія, довольствуясь однимъ пріятнымъ наблюденіемъ взорами за своими дѣточками, подбѣгающими къ нимъ послѣ каждой кадрили. Маменьки обыкновенно балуютъ ихъ конфектами, привозимыми съ собою въ болъшихъ носовыхъ платкахъ; я даже видѣлъ, какъ одна кормила свою дочку постилою, привезенною въ платкѣ изъ дома. Гдѣ вы здѣсь достали постилы? спросилъ я ее, какъ давній знакомый. «Съ собою привезла батюшка; нельзя же, надобно вѣдь горло промочить, здѣсь ничего не добьешся; мой Сидоръ Семенычъ уйдетъ да сядетъ себѣ играть въ свой пикетъ, а до насъ ему и дѣла нѣтъ.» Помилуйте, да на что же мы? «И, мой батюшка, это по вашему, а у насъ этаго не водится; какъ можно, чтобы затруднять встрѣшнаго и поперешнаго покупкою дѣвушкамъ лакомства.» Да за чѣмъ же вы даете постилу Елень Сидоровнъ? теперь такъ жарко, ее замучитъ жажда; ей бы надобно было чего нибудь прохладительнаго. "Нѣтъ, я сильно какъ разопрѣла, отвѣтила мнѣ дочка, я начала махать на себя платкомъ. «Алёнушка сядь!» сказала ей матушка. "И, маменька! я нисколько еще не уморилась, не люблю сидѣть, " — и схватя въ ротъ огромный кусокъ постилы, завертѣлась въ вальса, съ подлетавшимъ къ ней какимъ-то мущиною съ большими бакенбардами, въ мундира съ петлицами, со шпорами, но безъ эполетъ.
Маскерады Нѣмецкаго Клуба, посѣщаются преимущественно семействами Нѣмцевъ, иностранцами другихъ націй, принадлежащихъ къ ремесленному классу, семействами мелкихъ учителей, актерами и актрисами. Въ этихъ маскерадахъ, существуетъ разгульная, непринужденная веселость; здѣсь на туалетъ нѣтъ большой взыскательности, и молоденькія Нѣмочки, а иногда и старушки, преспокойно попрыгиваютъ контръ-дансы въ простыхъ бѣленькихъ платьицахъ, часто безъ всякихъ украшеній. Между ними попадаются и Русскія дамы въ амазонкахъ, бержеркахъ и наряженныя кормилицами; эти дамы снимаютъ свои маски уже тогда, когда старшины Клуба порядочно наужинаются и ко входу ихъ сдѣлаются нѣсколько благосклоннѣе, а до того времени имъ угрожаетъ злобное Нѣмецкое Beraus. Мущины средняго крута также, посѣщаютъ маскерады Клуба, чтобъ поволочиться за Нѣмочками и за этими Русскими дамами, которыя такъ боятся непоужинавшихъ Нѣмцевъ; они нерѣдко также, подвергаются грозному Beraus за свои шалости, смотря, по роду преступленія, ихъ иногда выводятъ съ музыкою. — Нѣмцы величайшимъ для себя оскорбленіемъ считаютъ, когда. Русскіе шалуны, вмѣшавшись въ ихъ танцы, начинаютъ дѣлать различные фарсы и антръ-ша. Русскіе обыкновенно выбираютъ для такихъ продѣлокъ, замѣчательно безобразныхъ дамъ и составляютъ между собою, особую кадриль изъ кривыхъ, горбатыхъ, слишкомъ долговязыхъ или слишкомъ коротенькихъ Нѣмокъ; толпа тотчасъ окружаетъ эти карикатурныя кадрили и. Нѣмецкіе старшины ждутъ, какъ вороны крови, случая, чтобъ уничтожить дерзкихъ возмутителей ихъ спокойныхъ пирушекъ. Они обыкновенно, завѣдъ въ кадрили такого рода, называютъ ихъ ein Glandal и горе дерзновенному, распространившему свои антръ-ша за границы приличія и Нѣмецкаго терпѣнія, если онъ не знаетъ ни одного полновѣснаго Нѣмца, который бы за него вступился, то изгнаніе его неизбѣжно.
Маскерады Нѣмецкаго Клуба, подъ Новый годъ и въ Субботу на масляной, который начинается почти тотчасъ послѣ деннаго бала Благороднаго Собранія, бываютъ такъ многолюдны, что въ нихъ съѣзжается посѣтителей до 9,000 человѣкъ. Я однажды разсказывалъ объ этомъ въ провинціи, — мнѣ не повѣрили. Я не ожидалъ отъ васъ, сказалъ мнѣ тихо, одинъ изъ собесѣдниковъ, чтобъ вы были такой насмѣшникъ; за чѣмъ вы такъ дурачите нашего брата? 9,000 людей — это цѣлый городъ; насъ не всегда можно морочить, вѣдь и мы уже прочли Ревизора!… Я могъ увѣрять, сколько мнѣ было угодно, что не имѣлъ никакого намѣренія ихъ дурачить, но мнѣ не повѣрили, — и одна дама умнѣе и образованнѣе другихъ сказала: «Ну признайтесь, вы прибавили красное словцо, говоря о своемъ любимомъ городѣ?»
Для этихъ огромныхъ маскерадовъ, равно для маскерадовъ, даваемыхъ въ полѣзу бѣдныхъ Французовъ и Нѣмцевъ, продолжалъ я, Благородное Собраніе, уступаетъ свои красивыя залы; онѣ соединяются, посредствомъ лѣстницы, съ залами Нѣмецкаго Клуба, находящимися въ одномъ я томъ же домѣ, и наполняются посѣтителями. Въ это время, играетъ нѣсколько оркестровъ вокальной и инструментальной музыки и поютъ пѣсельники. Въ малой залѣ Благороднаго Собранія, собирается три раза ужинный столъ и въ это время, однихъ ужинающихъ въ Клубъ, бываетъ до 4,000 человѣкъ! "Ужъ подлинно дистанція огромнаго размѣра; въ ней и балы-то какіе-то чудовищные, о сказалъ уѣздный судья, оскаливши свои зубы, и потирая свое толстое брюхо.
Съ наступленіемъ 2 недѣли великаго поста, въ Москвѣ начинаются концерты; они даются въ залъ Благороднаго Собранія, въ залахъ Нѣмецкаго и Купеческаго Клуба а также и въ театръ? артистами, состоящими при Императорскомъ Московскомъ театръ и многими другими, пріѣзжающими въ Москву на время. Но какъ здѣсь очень мало истинныхъ любителей музыки, то концерты довольно лѣниво посѣщаются тѣми же людьми, которыхъ вы видѣли въ маскерадахъ и которые пріѣзжаютъ для того только, чтобъ какъ говорится: людей посмотрѣть и себя показать.
ЛѢТНІЯ ГУЛЯНЬЯ.
правитьВъ Москвѣ, съ наступленіемъ весны, въ Вербную Субботу, начинается первое гулянье. Оно бываетъ въ экипажахъ, по главнымъ Московскимъ улицамъ, прилегающимъ къ Кремлю и вокругъ самаго Кремля. Тутъ, въ первый разъ появляются весеннія моды нашихъ щеголей и щеголихъ; при благопріятной погодѣ, бываетъ большое стеченіе народа, и въ то время, когда тянутся безконечныя цѣпи новыхъ, прекрасныхъ экипажей, тротуары и средины улицъ, наполнены толпами народа; простолюдины перемѣшаны съ дворянствомъ и купцами, проходятъ въ Кремль и на Красную площадь, гдѣ обыкновенно бываетъ центръ гулянья. Тутъ цѣпи каретъ, тянутся иногда въ 6 рядовъ; между ними рисуются, верхами, Московскіе молодые денди. На этомъ гуляньи, въ первый разъ встрѣчаются новыя лица юношей, одѣтыхъ уже щеголями, тогда, какъ прошедшимъ лѣтомъ, они считались еще дѣтmми. Гулянье продолжается до сумерокъ и спустя четверть часа, послѣ разъѣзда, шумныя, веселыя площади и улицы, представляютъ одну смирную пустыню. Съ самаго этаго вечера, начинается Страстная недѣля; въ городъ водворяется благоговѣйная тишина, вы слышите только одни унылые звоны колоколовъ, съ ихъ таинственно-печальными откликами, призывающими православныхъ жителей къ молитвъ. — Но наступаетъ Великая Суббота, и снова мелочныя, необходимыя и прихотливыя заботы людей, проявляются во всей своей силъ. Кареты несутся линіею къ магазинамъ на Тверскую и Кузнецкій мостъ, другія спѣшатъ въ Ряды и Гостиный дворъ; на многихъ улицахъ давка, почти нѣтъ возможности ходить отъ ты еноты. Въ Охотномъ ряду разставлены куличи, пасхи и красныя яйца; туда стекаются хозяйки, дворецкіе, повара и кухарки. Кто бѣжитъ и несетъ ногу копченой ветчины; кто тащится, едва передвигаясь подъ тяжестію нагруженныхъ кульковъ, изъ которыхъ торчитъ и носъ испуганнаго пѣтуха и печальное рыло поросенка, — производящаго по улицамъ пронзительный визгъ, какъ бы отъ предчувствія, что ему не миновать бѣды. Простолюдины несутъ, обвернутыя въ бумагъ, новыя шляпы; молодыя дѣвушки съ картончиками, бѣгутъ за своими дешевыми покупками, — занимающими ихъ болѣе, чѣмъ богатаго драгоцѣнности; кто несетъ корыто, кто глиняный горшокъ и мѣдный шандалъ; словомъ, всякій занятъ однимъ собой. И для чего вся эта суета? Для того, что каждому хочется, встрѣтивъ праздникъ Свѣтлаго Христова Воскресенія, повеселиться и показаться между людьми своего общества. Но вотъ наступаетъ этотъ Великій праздникъ! Въ то время, когда знатные и богатые, гранятъ Московскую мостовую, дѣлаютъ между собою свои странные визиты, не заставая другъ — друга дома, простой народъ веселыми толпами, въ праздничныхъ одеждахъ, при неумолкаемомъ звонъ колоколовъ, валитъ подъ качели, устроенныя на Новинскомъ валу. Это гулянье, живо выражаетъ собою высокое торжество Великой недѣли, въ продолженіи которой, всѣ возрасты, всѣ сословія, безъ различія чиновъ, всѣ разряды кроткаго, добродушнаго народа, веселятся вмѣстѣ съ богачами и вельможами, hq мѣшая одинъ другому. — Утромъ, кругомъ гулянья, возятъ въ каретахъ, маленькихъ дѣтей; между каретами, пролетаютъ стрѣлою, молодые Московскіе щеголи въ дрожкахъ, такъ сказать, показываясь въ это время передъ публикою, а около двухъ пасовъ утра, съѣзжается лучшее общество и ходить пылкомъ по прекрасной широкой тропинкѣ, огороженнной перилами, отдѣляющими ее съ одной стороны отъ экипажей, а съ другой отъ балагановъ, на которыхъ шумятъ, смѣшатъ народъ замысловатые паясы и фокусники) около нихъ толпятся тысячи людей, смѣются надъ ихъ шутками, удивляются ихъ хитрости, зѣваютъ, глазѣютъ и скалятъ зубы по праздничному. Тутъ вы видите и непромокаемыхъ и несгараемыхъ; тамъ одинъ принимаетъ яды, а въ другаго стрѣляютъ изъ 10 ружей и онъ невредимъ; въ одномъ балаганѣ, штукарь показываетъ дьявольское навожденіе на веревкѣ, а въ другомъ, даютъ театральное представленіе собаки и зайцы. Посреди всего этаго чуднаго, дивнаго, стоитъ маленькая будочка, на складномъ стулѣ; къ верхушкѣ ея прикрѣплена береговая палочка, на палочкѣ вмѣсто флага, развѣвается замасленый, красный носовой платокъ; въ будочкѣ есть два стёклышка; позади ее, стоитъ отставной солдатъ и показываетъ, разные оптическіе виды, мальчикамъ и деревенскому мужику, которые съ любопытствомъ толпятся, около его райка, и защищая рукою одинъ глазъ отъ солнца, прищура другой, смотрятъ серіозно, въ маленькія стеклушки. Солдатъ дѣлаетъ этой публикѣ нѣкоторыя поясненія; онъ всегда говоритъ, какъ-то носомъ, протяжно и однообразно. «Вотъ, смотри и гляди, городъ Аршавъ: Русскіе Поляковъ убираютъ, себѣ городъ покоряютъ. Вотъ смотри и гляди городъ Ариванъ; вотъ Князь Иванъ Федоровичь выѣзжаетъ и войска созываетъ; посмотри, вонъ Турки валятся, какъ чурки, Русскіе стоятъ невредимъ! Вотъ, смотри и гляди, городъ С. Петербургъ и Петропавловская крѣпость; изъ крѣпости пушки палятъ, а въ казаматахъ преступники сидятъ, и сидятъ и пищатъ, а корабли къ Питеру летятъ! А вотъ городъ Москва бьетъ съ носка; Король Прусской въ нее въѣзжаетъ, а Русской народъ ему шапки снимаетъ…. Ахъ, хороша штучка, да послѣдняя».
Между тѣмъ наступаетъ 4 часъ; лучшей общество уѣзжаетъ обѣдать, а въ. самое это время начинается вечернее гулянье. Цѣпи экипажей несутся подъ Новинское; сперва купцы, немного позже дворянство и уже экипажное гулянье, продолжается до заката солнца. Молодые люди какъ птички на жердочкахъ, сидятъ на перилахъ, бурлятъ, критикуютъ, лорнируютъ хорошенькихъ Москвитянокъ, подходятъ къ экипажамъ, и если красавица занимаетъ щеголя, то облокотись важно на ручку каретной дверцы, живописно закинувъ на плечо полу своего моднаго плаща, онъ провожаетъ карету и расточаетъ, въ это время, свои Французскіе комплименты, иногда съ величайшими грамматическими и сердечными ошибками.
Наконецъ наступаетъ 1 Мая и открывается первое загородное гулянье въ Сокольникахъ, потомъ Семикъ, — въ этотъ день бываетъ многолюдное гулянье въ Марьиной рощъ. — Имъ оканчиваются большія, годовыя гульбища и лучшее общество, начинаетъ рѣдѣть, потому что многіе уѣзжаютъ въ деревни и на дачи; но за то, въ это время, частныя гулянья оживаютъ всѣ вмѣстѣ, во всемъ ихъ разгулъ и разнообразіи, по всѣмъ концамъ огромнаго города. Знаменитый Бардинъ, начинаетъ обыкновенно травить, за Рогожскою заставою, своего лютаго медвѣдя алана, котораго онъ не можетъ затравить, въ теченіи 20 лѣтъ; открываются, на близь лежащихъ дачахъ и въ городскихъ садахъ: Парижскіе Тиволи, Вѣнскіе и Берлинскіе Пратеры, и различные Элизіумы, гдѣ бываютъ разныя удивительныя метаморфозы, великолѣпныя катастрофы, Олимпійскіе цирки, Гишпанскія пантомины, Геркулесовыя упражненія, Китайскія пляски, Индійскія игры, путешествіе доктора Фауста и его помощника Плутона въ адъ, прогулки Бахуса на бочки и разныя, не слыханныя, живописныя табло, освященныя бенгальскими огнями. На этихъ гуляньяхъ портнихи, швеи, цвѣточницы, купцы и приказные, составляютъ большую часть публики; въ нѣсколькихъ мѣстахъ прекраснаго сада, играетъ полковая и инструментальная музыка, поютъ Русскіе пѣсельники и цыгане, на водѣ катаются въ лодкахъ и пускаютъ фейерверки. Кавалеры бываютъ очень любезны съ дамами, которыхъ они угощаютъ въ палаткахъ до поздней ночи, — освященной всегда, какимъ нибудь бриліантовымъ транспарантомъ, и веселятся иногда до того, что какъ сами говорятъ: ужъ ничего въ волнахъ невидно.-- Одни аффиши, печатаемыя для объявленія о такихъ гуляньяхъ, непремѣнно возбудятъ любопытство, и я знаю людей въ Петербургъ, нетерпѣливо ожидающихъ Московскихъ вѣдомостей, чтобы только, хоть полюбоваться на эти аффиши.
Между тѣмъ по Воскресеніямъ, на дачѣ Нѣмецкаго Клуба, бываютъ балы, поютъ цыгане и даютъ представленія разные, пріѣзжающіе фокусники и артисты; лучшее же общество, остающееся на лѣто въ городъ, соединяется по Пятницамъ въ Сокольницкой рощъ и по праздникамъ, въ огромномъ Воксалъ Петровскаго парка, гдѣ бываютъ маскерады, танцовальные вечера, лотереи, а въ Царскіе дни, великолѣпная иллюминація. Тутъ вы увидите Московскихъ невѣстъ и красавицъ, съ ихъ привлекательными нарядами и изысканною небрежностію загородныхъ прогулокъ; Московскихъ львовъ и Московскихъ денди, съ ихъ перехитренными, модными фраками и сюртуками, съ воткнутыми въ глаза черепаховыми лорнетками; людей съ печальными, ватными, довольными или Вѣчно-улыбающимися лицами, дородныхъ и тощихъ, дѣйствительныхъ молодцовъ и безобразныхъ, воображающихъ себя красавцами, и множество такихъ людей мужескаго и женскаго рода, которыхъ вы, встрѣчая ежедневно, никогда не узнаете, потому что ни лица ихъ, ни одежда, не заключаютъ въ себѣ ничего необыкновеннаго и такого, на чемъ бы могло остановиться ваше вниманіе. Эти люди, такъ схожи между собою, какъ листья на берёзѣ; вы ихъ увидите и позабудете, какъ тѣ неясныя грезы во снѣ, которыя случалось, каждому изъ насъ, видѣть въ жизни, между тѣмъ, какъ эти люди имѣютъ свои, даже для нихъ самихъ непримѣтныя, страсти, желаютъ болѣе или менѣе быть замѣтными, любезны, мы и счастливыми въ своихъ маленькихъ, иногда возможныхъ, иногда не возможныхъ, даже глупыхъ предпріятіяхъ.
Кромѣ исчисленныхъ мною мѣстъ для прогулки, вы встрѣтите, ежедневно гуляющихъ — на бульварахъ, въ особенности на Тверскомъ, Прѣсненскихъ прудахъ и въ Кремлевскомъ саду, гдѣ въ положенные дни играетъ музыка, а въ день коронованія Императора, въ Кремлевскомъ саду бываетъ блестящая иллюминація. Лѣтомъ, бываютъ также конскія скачки, на устроенномъ для сего бѣгѣ, куда собирается множество жителей всякаго званія. Если хотите уединенныхъ, загородныхъ прогулокъ съ своимъ семействомъ, поѣзжайте по окрестностямъ Москвы; онъ очаровательны. Я назову вамъ лучшія изъ нихъ: Царицыно, Кунцово, Кусково, Воробьевы горы, Кузьминки, Астанкино, Коломенское, Петровское-Разумовское, Архангельское и множество другихъ. Зимнія же гулянья заключаются въ утренней прогулкѣ, ясными днями, по Кремлевскому саду и на Тверскомъ бульваръ, гдѣ собирается лучшее общество, а также бываютъ катанья по набережной Москвы-рѣки и на Новинскомъ валу.
Говоря о гуляньяхъ, я не могу не упомянуть объ оригиналахъ, которыхъ вы можете встрѣтить въ Москвѣ. Если бы одно изъ этихъ лицъ, поселилось жить въ губернскомъ городъ, то тамъ бы просто признали его за сумашедшаго и бѣгали бы на него смотрѣть, а здѣсь оно теряется во множествъ, и только одинъ глазъ наблюдателя можетъ удивляться странному препровожденію времени этихъ оригинальныхъ людей. Они обыкновенно бываютъ среднихъ лѣтъ, средняго роста; физіономія ихъ, почти вѣчно улыбающаяся безъ всякой причины; они не служатъ и не занимаются хозяйствомъ; чтожъ они дѣлаютъ? спросите вы; это вѣрно литераторы? Вы ошиблись! они никогда ничего не читали и не читаютъ. Это игроки? Они въ руки не брали картъ. Но въ чемъ же они проводятъ время? Они провожаютъ! Вотъ достаточное опредѣленіе ихъ занятій, въ теченіи цѣлой жизни. Вы можете, всегда навѣрное, встрѣтить ихъ на Тверскомъ бульваръ и въ Кремлевскомъ саду, зимою ли, въ суровую ли осень, въ полдень или глубокую полнота, все равно, вы ихъ тамъ найдете, смиренно посиживающихъ на лавочкахъ или, слоняющихся изъ одного конца аллеи въ другой. Въ то время, когда одинъ изъ этихъ господъ, сидитъ на лавочкѣ, пройдетъ мимо пригоженькая дама, а иногда, просто какая нибудь горничная дѣвушка, въ нанковомъ капотъ и съ большимъ узломъ, волокита встаетъ съ мѣста и въ почтительномъ отдаленіи, слѣдитъ незнакомку; она съ бульвара, — онъ за ней, она на Тверскую, на Покровку, — онъ за ней и такимъ образомъ, иногда очутится гдѣ нибудь въ Лафертовъ. Тутъ дѣвушка входитъ въ калитку маленькаго домика, — барыня иногда подходитъ къ порядочному дому; волокита наблюдаетъ съ восхищеніемъ, какъ звѣзда, путеводительница его, скрывается въ свои чертоги. Онъ смотритъ, какъ дама, въ хорошенькомъ башмачкѣ, ловко припрыгнула на крылечко и ускользнула отъ него, подобно бабочкѣ, или какъ горничная дѣвушка, безпечно захлопнула за собою калитку; волокита улыбается въ самодовольствіи. Какъ хороша! говоритъ онъ, самъ себѣ въ полголоса и возвращается на прежнее мѣсто, какъ будто, сдѣлавъ дѣло. Если же какая нибудь шалунья, во время его преслѣдованія, раза два оглянулась, сдѣлала глазки, улыбнулась, волокита счастливъ въ душѣ! Вы люди темные, не поймете этаго счастія, не постигнете того восторга, съ какимъ онъ будетъ разсказывать свое путешествіе пріятелю, — въ свою очередь, ожидающему кого нибудь проводить изъ Кремлевскаго сада на Козиху, или подъ Донскую. Ему все равно; даль не ужасаетъ крѣпкихъ ногъ его, давно привыкшихъ машинально слѣдить за ножками, въ хорошенькихъ ботинкахъ и за страшными ногами, въ грязныхъ шерстяныхъ чулкахъ. Никакія бури и непогоды не могутъ помѣшать этимъ, улыбающимся людямъ, быть на обыкновенномъ мѣстѣ ихъ прогулки, отъ котораго ихъ могутъ отвлечь, развѣ только провожаніе и смерть.
ѲОМИНЪ ПОНЕѢЛЬНИКЪ.
правитьЭто ярмарка-гулянье, забавное изобрѣтеніе Русскихъ купцовъ, которымъ заблагоразсудилось условиться въ день Св. Ѳомы, немножечко попадутъ Московскихъ жителей, сбывъ за порядочную цѣну гнилые и вышедшіе изъ моды товары. Не смотря на то, что всякій понимаетъ эту, совсѣмъ не глупую выдумку промышленности, слова: дешевые товары, заставляютъ толпу народа, всякаго званія, отправляться, съ ранняго утра, въ Ряды. Вы удивитесь, съ какимъ восхищеніемъ спѣшитъ, на покупку дешевыхъ товаровъ, Московская модная красавица, въ своей блестящей каретѣ и попадья въ огромномъ чепцѣ, чопорная купчиха, скромная портниха и горничная дѣвушка, жена приказнаго и кухарка, пожилой помѣщикъ, съ своею семьею и молодой франтъ, безъ семейства. Взглянувъ на эту толпу, вы подумаете, что прекрасные товары отдаются даромъ, и какъ же обманетесь, когда увидите, что въ это время, продаются дюжинами гнилыя перчатки, вышедшія изъ употребленія матерія и ситцы, разрозненныя браслеты и остатки или кусочки лентъ. Правда, что съ васъ берутъ не дорого; но берутъ деньги за то, что безъ Ѳомина понедѣльника, пришлось бы бросить, въ подвалы и предать На съѣденіе крысамъ. Почти всякій говорю, постигаетъ эту хитрую продѣлку, но какъ добрые Москвичи любятъ веселиться не на шутку, то они рады случаю соединиться вмѣстѣ, потолкаться и посмѣяться. Тутъ вы увидите барынь, почти, дерущихся между собою за полтора аршина лентъ; какъ забавна купчиха, уцѣпившаяся за вышедшій изъ моды красный платокъ, платя за него въ три дорога съ щедростію, свойственною однимъ мотамъ; но всѣхъ забавнѣе — безденежный франтъ, алчущій цѣнностію красоты своей, сторговаться съ хорошенькой швеей, на живой товаръ — сердце. Для людей нечистыхъ на руку, эта давка въ Гостиномъ ряду — настоящій сѣнокосъ: бываетъ, что иной, торгуя лоскутъ канифаса, нещадно тащитъ порядочный кусокъ матеріи подъ шинель, и развѣшиваетъ его тамъ, на нарочно пришитыхъ, острыхъ крючкахъ; чиновница-афферистка, будто въ разсѣяніи, вмѣстѣ съ носовымъ платкомъ, суетъ въ свой огромный ридикюль круглую, деревяшку съ моткомъ лентъ, а между тынъ, какой нибудь шалунъ, пользуясь всеобщимъ смятеніемъ, сшиваетъ, на живую нитку, ветхій капотъ старой кухарки, съ богатымъ бурнусомъ Московской красавицы, а другой, шатаясь безъ всякой цѣли, не торгуя и не покупая ничего, ограничивается однимъ пріятнымъ удовольствіемъ, только щупать дешевые товары. Тутъ вы услышите крики, визги, споры, объясненія въ любви, проклятіе ада и даже отчаянное — караула. Но все это живо, пестро, разнообразно; это веселый муравейникъ людей, въ которомъ — если бы не было страшной суматохи, не было бы никакого очарованія. Въ Ѳоминъ Понедѣльникъ, усталые купцы уже не кричатъ и не зовутъ къ себѣ покупателей, стоятъ, выпуча глаза и мѣряютъ аршинами, почти машинально; часто даютъ сдачу тому, кто не платилъ денегъ и отказываютъ въ сдачѣ тѣмъ, кому она слѣдуетъ; крики усиливаются, но странная торговля кипитъ, и вотъ наступаетъ вечеръ, толпа расходится по домамъ, остаются одни изнеможенные купцы, которые, торопливо, запираютъ свои лавки, дѣлаютъ привѣтливые, другъ-другу, поклоны, какъ бы, мѣняясь поздравленіями съ выручками, потомъ, помолясь на Спасскія ворота, расходятся во свояси.
ПРАЗДНЫЕ, ИГРОКИ.
правитьПлеменъ, нарѣчій, состояніи!
Москва — городъ, гдѣ живутъ доблестные сановники, трудящіеся для общаго блага Россіи, литераторы и ученые, — разливающіе сектъ просвѣщенія, во всѣ концы огромнаго Государства, фабриканты и капиталисты, — имѣющіе вліяніе на ходъ торговли и промышленности, даже внѣ Россіи, этотъ городъ, служитъ также убѣжищемъ множества людей праздныхъ и лѣнивыхъ, сдѣлавшихъ продолжительный кейфъ изъ своей жизни, измѣряющейся одними обѣдами и ужинами. Они наполняютъ собою Московскія гулянья, театры и балы, слоняются, часто безъ всякой цѣли, изъ конца въ конецъ огромнаго города, франтятъ и волочатся; это тѣ самые люди, которыхъ вы, только что выйдете изъ дома, непремѣнно встрѣтите на улицъ; каждый день ихъ жизни, столько же однообразенъ своею праздностію, сколько однообразенъ стукъ маятника на стѣнныхъ часахъ или почеркъ приказнаго, переписывающаго дѣловыя бумаги. Между ними, есть бѣдные и богатые, умные и простачки, образованные и невѣжды; они равно преданы лѣни — ихъ главной цѣли въ жизни, и смотря по средствамъ, каждый изъ нихъ, распредѣляетъ свои наслажденія. Они обыкновенно пробуждаются, отъ своего пріятнаго сна, въ полдень, а иногда покоятся даже и до двухъ часовъ, на мягкой постель; потомъ встаютъ, препорядочное время занимаются очищеніемъ ноготковъ, завиваніемъ волосъ, фабрятъ усы, подстригаютъ бороду, свищутъ и вообще, заботятся прилежно о наружномъ устройствѣ и приведеніи въ порядокъ своей головки; наконецъ, одѣвшись, садятся въ экипажи и ѣдутъ. Куда? этаго часто они сами не знаютъ; такіе люди, обыкновенно садятся въ фаэтонъ, и подумавши нѣсколько минутъ, говорятъ кучеру: пошолъ изъ воротѣ на право, потомъ на лѣво, пошолъ прямо, перегони вонъ эту карету, стой; стой!… Тутъ господинъ выскакиваетъ изъ фаэтона, чтобъ поговорить нѣсколько минутъ съ своею знакомою, идущею по тротуару, въ хорошенькой шляпкѣ, надѣтой на затылкѣ и въ кисейномъ платьѣ, подъ которымъ, жестоко-накрахмаленная юбка, производитъ шумъ по улицъ; сказавши съ этою знакомою въ сколько словъ, господинъ опять прыгаетъ въ фаэтонъ и приказываетъ ѣхатъ въ ножёвую линію, гдѣ шатается безъ цѣли, или несётся на Кузнецкій мостъ; при деньгахъ, покупаетъ тамъ разныя ненужныя бездѣлки, а при безденежья, толчется около магазиновъ и смотритъ, на выставленныя въ окнахъ, картинки. Но вотъ скоро 4 часа; онъ опять садится въ екипажъ и приказываетъ везти себя обѣдать къ Будье, Шевалье или въ одинъ изъ Клубовъ, гдѣ послѣ обѣда, если играетъ, забавляется въ картишки, а если не играетъ, то опять ѣдетъ кататся по городу: попадаетъ на Тверской бульваръ, въ Кремлевскій садъ, заѣзжаетъ: въ кондитерскія лавки, отправляется къ знакомой пѣвицъ или танцовщицъ, которая часто бываетъ ему кума, и которую онъ иногда называетъ своею кумою, тогда какъ она ему совсѣмъ и не кума; то мчится онъ стрѣлою въ своемъ фаэтонѣ по Басманной, то вдругъ очутится у Крымскаго брода, а въ 8-мъ часу, является въ театръ. Онъ не смотритъ на піecy, а обыкновенно или надоѣдаетъ своимъ разговоромъ сосѣду, или осматриваетъ въ большую зрительную трубку, съ вниманіемъ астронома, наблюдающаго теченіе планетъ. небесныхъ, всѣ ярусы ложъ, выказывая въ это время публикѣ, свои чистыя перчатки. Желая иногда показать, что имѣетъ во всемъ счастливые успѣхи, онъ притворяется, что покровительствуетъ какой нибудь актрисѣ, которая даже иногда его и незнаетъ, и обходя рядъ креселъ, упрашиваетъ своихъ знакомыхъ ей похлопать, говоря: пожалуста-же, поддержите мою-то кумушку! Ужъ полно кума ли, она вамъ, отвѣчаютъ ему часто съ двусмысленною улыбкою, а мнимый кумъ, охорашивается съ довольнымъ видомъ, улыбается и увѣряетъ, желая поселить сомнѣніе: право кума, ей Богу кума! Во время дивертиссемента, и вообще передъ окончаніемъ спектакля, праздный прежде всѣхъ, встаетъ съ своего мѣста и выходитъ изъ театра, показывая будто куда-то спѣшитъ, а оставляя театръ, ѣдетъ на балъ, на который всегда старается опоздать, или отправляется опять въ Клубъ, гдѣ обильно ужиная съ знакомыми, обыкновенно что нибудь имъ лжетъ и хвастаетъ. Возвратясь домой, уже послѣ полуночи, онъ ложится въ постель, беретъ сигару, какую нибудь Французскую книгу, и прочтя въ сколько строкъ, засыпаетъ. Такая жизнь, ведется ежедневно празднымъ — при деньгахъ; при ненавистномъ же безденежьи и въ особенности, при вопіющихъ долгахъ, (dettes criantes), онъ обыкновенно цѣлый день сидитъ дома и произноситъ: челаэкъ, трубку! Но какъ почти всегда, бѣдный старается жить на счетъ богатаго, то и составился особенный родъ спекуляторовъ: игроки.
Въ Москвѣ, отдѣленіе праздныхъ людей, играющихъ въ карты, двухъ родовъ: играющіе для удовольствія, и играющіе для продовольствія. Людямъ, играющимъ для удовольствія, игра служитъ часто ближайшимъ средствомъ, расточить и потерять деньги; людямъ, играющимъ для продовольствія, игра составляетъ благодѣтельную цѣль: сдѣлать себѣ деньги. Вотъ дипломатическое правило, на которомъ основаны всѣ расчеты, игрока-спекулятора.
Игрокъ-спекуляторъ, всегда отлично одѣтъ, по послѣдней модѣ, рука его украшена дорогими кольцами, онъ держитъ помѣсячно ямской экипажъ, квартира его прекрасно меблирована, онъ хлѣбосолъ у себя дома, въ особенности, если ему надобно передъ кѣмъ нибудь блеснуть; его вы увидите щеголемъ на гуляньи, благороднымъ наблюдателемъ въ театръ и на балѣ, онъ услужливъ, ласковъ и привѣтливъ со всѣми; съ нимъ также въ глаза всѣ ласковы, а что говорятъ о немъ заочно, ему до того нѣтъ никаго дѣла; онъ помнитъ пословицу, что брань на вороту не виснетъ, и если, иногда при немъ, говорятъ не совсѣмъ для него пріятное, игрокъ-спекуляторъ, никогда на это не сердится; онъ ничего не принимаетъ на свой щетъ, и рѣдко за дерзость, требуетъ удовлетворенія. Сердиться на людей, онъ считаетъ глупостью, а страсть къ мести, — откидываетъ, какъ самую невыгодную, предпочитая ей страсть къ пріобрѣтенію — страсть милую и пріятную, доставляющую ему всѣ удобства частной и общественной жизни, и такъ благодѣтельно потѣшающую лѣнь, главную виновницу того блистательнаго поприща, на которомъ онъ находится.
Не думайте однакожъ, чтобы игрокъ-спекуляторъ, готовый разорить отца семейства; отнять хладнокровно послѣднее состояніе, даже выиграть шинель у своего знакомаго, иногда пріятеля, былъ человѣкъ совершенно безсовѣстный; вы ошибетесь: это сынъ случая! когда вы противъ него играете, онъ готовъ взять у васъ все на свѣтѣ, но игра кончалась, и часто игрокъ-спекуляторъ — самый пріятный, самый безкорыстный человѣкъ въ мірѣ. Онъ исправно платитъ своему извощику и за квартиру его также въ свою очередь, обманываютъ портной, и сапожникъ, которые, работая на него, не рѣдко въ долгъ, берутъ страшныя деньги; рестораторъ представляетъ ему свои огромные, часто сомнительные счеты, при деньгахъ, всегда честно расплачиваемые игрокомъ; онъ скорѣе другаго поможетъ бѣдному, часто его самаго разоряемъ актриса. Игрокъ-спекуляторъ, смотритъ на игру, какъ на отрасль торговли; чѣмъ болѣе процентовъ приноситъ торговля, чѣмъ сильнѣе рискъ въ игрѣ, тѣмъ онѣ, по его мнѣнію, достойны болѣе уваженія. Неудачи въ игрѣ, онъ относитъ къ случаю, точно также, какъ эта неудача, можетъ случиться, въ самомъ обдуманномъ предпріятіи; онъ утыкаетъ васъ слѣдующимъ поученіемъ: вы нагрузите товаромъ корабли, отправите ихъ въ Индію и будете ожидать значительныхъ выгодъ отъ своей торговли; но буря разобьетъ корабли ваши, вашъ товаръ погибнетъ и вы разорены; — вы ставите большой кушъ на фигуру, когда играете; въ палки, если фигура придетъ къ вамъ, ваше предпріятіе было счастливое, если же она выиграетъ противнику, то представьте, что корабли съ вашимъ товаромъ, не дошли до Индіи и погибли отъ бури. Считая добросовѣстнымъ дѣломъ, посредствомъ игры, которая должна бы сложить только забавою, жить на счетъ ближняго, — отдающаго иногда послѣднее, игрокъ оправдывается чудною своею философіею, разсуждая: что содержатель гостинницы, не знаетъ и не хочетъ знать на какія деньги, роскошно обѣдаетъ у него мотъ, платя быть можетъ, послѣднюю копѣйку; что никакой торговецъ, не обязанъ справляться, не разорительны ли для его покупателя, дѣлаемыя у него покупки; что человѣкъ, которому суждено здѣсь разориться, если не проиграетъ, то пропьетъ или промотаетъ, какимъ нибудь другимъ образомъ; сверхъ того, играющій имѣетъ одно съ нимъ намѣреніе — выиграть, слѣдовательно: игрокъ нисколько не виноватъ, что иногда случай, болѣе благопріятствуетъ ему, чѣмъ его противнику.
Иногда игрокъ, въ самое короткое время, пріобрѣтаетъ значительный капиталъ; тогда онъ рѣзко перемѣняется, и тотъ, кто зналъ его въ черномъ тѣлѣ, не узнаетъ въ богатствъ. Ему приходитъ мысль быть аристократомъ и аффектировать въ обществъ; онъ ѣздитъ въ щегольской каретѣ, дѣлается меценатомъ Московскихъ театральныхъ артистовъ и артистокъ, соритъ деньгами, даетъ балы и обѣды, говоритъ о своей поѣздкѣ за границу, толкуетъ о музыка, неимая о ней никакого понятія; онъ да лается извѣстнымъ лицемъ въ города, даже всѣ знаютъ его любовницу, Которая показывается и въ абонированной ложъ въ театра, и щеголяетъ экипажемъ на гуляньи. Въ нынѣшній вѣкъ, на поклонъ никто не отворачивается, но вѣжливость платятся вѣжливостію; при дерзости, необходимой игроку-спекулатору, онъ скоро знакомится или, такъ сказать, пріобрѣтаетъ возможность, раскланиваться въ обществѣ съ извѣстными вельможами; онъ даже иногда вмѣшивается въ ихъ разговоры; разумѣется, ему отвѣчаютъ изъ учтивости, а онъ-то думаетъ, что уже включенъ въ общество людей высшаго круга; тоже самое, думаютъ о немъ, въ это время, игроки-промышленники нисшаго разряда, которымъ еще не улыбнулся случай, и на которыхъ счастливецъ, смотритъ съ важнымъ видомъ покровителя, выжидая отъ нихъ поклоновъ. — Когда счастіе благопріятствуетъ игроку спекулятору, и когда всѣ знаютъ что у него тепла нога, то въ кругу играющихъ никто не справляется, какого онъ племени и рода; но не всегда игрокъ-спекуляторъ, удачно кончаетъ свое поприще! Часто какая нибудь исторія, весьма возможная въ его быть, уничтожая остатки репутаціи, разоблачаетъ его совершенно передъ обществомъ, а иногда, онъ уничтожается быстро, рукою неумолимаго случая, и при ударь судьбы, въ нѣсколько несчастныхъ минутъ, всѣ плоды трудовъ своихъ, отдаетъ противнику. Тутъ постигаетъ онъ всю ничтожность своего положенія: банкротство игрока, дѣлается извѣстнымъ, съ быстротою молніи, въ городъ; афферистъ не вѣритъ ему болѣе денегъ ни за какіе проценты, отвергая его дубликата; ему, въ одно время, измѣняетъ любовница и отказывается возить извощикъ; портной не шьетъ въ долгъ платья, рестораторъ не даетъ обѣда, хозяинъ гонитъ съ квартиры; его друзья и пріятели, отворачиваются отъ него, боясь, что станетъ просить въ займы денегъ; отъ долговъ, ему нельзя показаться въ Клубѣ, — его единственномъ и любимомъ убѣжищѣ, гдѣ онъ въ былое, счастливое время, такъ вкусно ѣлъ, такъ сладко пилъ и порой подъ штрафъ, такъ счастливо игралъ противъ пріятеля, отпуская различныя штуки изъ Лодоиски.[1] Однимъ словомъ: онъ покатился!…
Не имѣя никакихъ познаній для службы, онъ не можетъ уже прибѣгнуть къ ней, какъ ближайшему, благородному средству для своего существованія; привычка тратить деньги, достававшіяся, такъ легко, нечувствительно пріучила его къ роскоши, а теперь — когда онъ принужденъ въ трескучіе морозы, сидѣть въ нетопленной комнатѣ, отказывая себѣ даже въ жуковскомъ табакъ, жизнь, дѣлается для него, источникомъ всѣхъ мученій; кредиторы, не даютъ ему покоя ни днемъ ни ночью, а нужды его, возрастаютъ безпрерывно; еще въ сколько мѣсяцовъ перебивается онъ какъ рыба объ ледъ, наконецъ исчезаетъ безъ вѣсти. изъ города или постепенно превращается, въ скитающагося по улицамъ и трактирамъ бродягу; иногда же, преслѣдуемый рукою неумолимыхъ кредиторовъ, во временной тюрьмѣ, кончаетъ онъ временное пребываніе въ этомъ міръ.
КЛУБЫ.
правитьПушкинъ.
Вникая въ различныя отрасли гражданскаго быта Москвы, нельзя не согласиться, что устройство Клубовъ, доставляетъ въ ней, кромѣ пріятнаго препровожденія времени, удивительныя удобства жизни. Если вы одинокій человѣкъ, то круглую недѣлю, за самую дешевую плату, вы имѣете отличный обѣдъ въ одномъ изъ Клубовъ, а вечеромъ, всегда найдете убѣжище, гдѣ можете начитаться сколько вамъ угодно, потолковать съ пріятелемъ и дѣловымъ человѣкомъ, наслушаться новостей и наконецъ, если хотите, испытать свою судьбу въ преферансъ или палкахъ. Здѣсь вы — у себя дома, никому не кланяетесь, ни кѣмъ не тяготитесь; сюда вы можете убывать отъ безнадежной любви и капризной жены, здѣсь вы можете отдохнуть отъ заботы Государственной службы и докучливыхъ гостей, которыхъ вамъ надобно забавлять и угощать, притомъ еще часто, скрывая свою зѣвоту. Эти Клубы, право, истинно — человѣколюбивыя заведенія! Тутъ вы можете не только зѣвать, но даже спать, если это вамъ угодно, ни кто вамъ слова не скажетъ; вы можете даже спать и тогда, когда играете въ карты.
Въ Москвѣ, въ настоящее время, устроено четыре Клуба: Англійскій, Дворянскій, Купеческій и Нѣмецкій. Въ каждомъ изъ нихъ, два раза въ недѣлю, бываютъ обѣды; за обѣдъ въ Англійскомъ Клубѣ платятъ 5 р., въ Дворянскомъ и Купеческомъ 3 р. 50 к., въ Нѣмецкомъ 1 р. 75 к. ассигнаціями. Въ Нѣмецкомъ, въ лѣтнее время, обѣды бываютъ на дачѣ, только по Воскресеньямъ. Въ Дворянскомъ и Купеческомъ Клубѣ, обѣды часто сопровождаются музыкою, и въ саду, устроенномъ при послѣднемъ, — бываютъ, въ обѣденные дни, гулянья съ иллюминаціею, а въ залахъ, танцевальные вечера, посѣщаемые дамами средняго состоянія. Каждый изъ Клубовъ, имѣетъ своихъ членовъ, съ правомъ вводить гостя; но есть люди, записанные членами во всѣхъ Клубахъ; ихъ обыкновенно называютъ членами разныхъ веселыхъ обществъ. Англійскій Клубъ, — соединеніе людей, высшаго Московскаго круга, Дворянскій и Купеческій, гдѣ допускаются разночинцы, составляютъ соединеніе лицъ круга средняго, а также, главное мѣстопребываніе людей, очень любящихъ поиграть въ карточки и, такъ сказать, знающихъ въ нихъ вкусъ. Въ Нѣмецкомъ Клубѣ, собираются большею частію Нѣмцы и вообще иностранцы всѣхъ націй и званій, а преимущественно ремесленники. Господствующая игра — въ карты, во всѣхъ Клубахъ: преферансъ и палки, бываютъ иногда преферансики и палочки. Если вы не будете играть ни въ преферансики, ни въ палочки, то будете счастливѣе и спокойнѣе; васъ не станетъ подъ-часъ, упрекать со слезами супруга, васъ также не будетъ тревожить ваша собственная совѣсть, вы рѣже будете страдать безсонницею, думая о уплатѣ въ семидневный срокъ, неумолимаго клубнаго долга и отвозить туда свои денежки, отказывая часто въ необходимомъ семейству. Въ Клубахъ, кромѣ игры въ карты, искатель счастія на землѣ, желающій непремѣнно за деньги, провести пріятно время, можетъ еще заняться, въ весьма умную игру, лото. Она теперь учреждена во всѣхъ Клубахъ, но нигдѣ не имѣетъ такой особенности, какъ въ Нѣмецкомъ, считающемся ея колыбелью. Я давно слышалъ о ней, отъ многихъ наблюдателей нравовъ, и рѣшился посѣтить Нѣмецкій Клубъ, въ одинъ изъ обѣденныхъ дней, когда игра въ лото, бываетъ тамъ въ полномъ разгарѣ. Не смотря на то, что при произношеніи номеровъ, играющіе обязаны употреблять Русскій языкѣ, если вы непринаровитесь къ обычаю Нѣмецкаго Клуба, то увѣряю васъ, не только не будете въ состояніи прокричать громкимъ голосомъ: довольно! но не заставите ни одного числа на своей картѣ. Я вошелъ въ комнату, гдѣ играли въ лото; она была такъ накурена табакомъ, что въ облакахъ его, при слабомъ освѣщеніи сальныхъ свѣчей, я съ трудомъ разсмотрѣлъ, поникшія носами къ столу, человѣческіе фигуры — сидѣвшія за лото и внимательно устремившія свои взоры, на лежавшія передъ ними карты тутъ были Нѣмцы, Французы и Русскіе, Татары въ ермолкахъ, Турки и Армяне, въ ихъ національныхъ костюмахъ. Игра была по двугривенному ставка; — толстый Нѣмецъ съ краснымъ носомъ, вынималъ номера изъ замаслянаго мѣшечка; когда онъ т. е. Нѣмецъ, кричалъ во все горло: утки! то имѣвшіе на картахъ 22, отмѣчали это число; туда и сюда означало 69, бобыль — единицу, барабанныя палочки — 11, крючки 77, шесть къ верху ногами — 9, недѣля — 7, и такъ далѣе. Наконецъ тотъ же самый красноносый Нѣмецъ, посмотрѣлъ съ довольнымъ видомъ, на вынутый номеръ, немного пріостановился и вдругъ закричалъ во всю мочь: дюжина и аусъ! Съ этими словами, онъ, съ самонадѣянностію, бросилъ карты сосѣду для повѣрки, и началъ утирать потъ съ вышеупомянутаго своего носа, тогда какъ прочіе товарищи, завидуя его необъятному счастію, роптали на разныхъ Восточныхъ и Западныхъ языкахъ.
Каждый Клубъ въ Москвѣ, управляется своими старшинами, избираемыми изъ среды членовъ, посредствомъ балотированія. Они наблюдаютъ за хозяйственною частію Клубовъ и за сохраненіемъ членами, постановленныхъ въ обществѣ, законовъ; ни одно нарушеніе закона, такъ строго не преслѣдуется, какъ нарушеніе постановленій о карточныхъ долгахъ. Иногда долгъ, сдѣланный въ Клубѣ, заставляетъ задолжавшаго, прибѣгать къ самымъ крайнимъ мѣрамъ; въ это-то время, спекулаторы и афферисты за ссуду деньгами, нерѣдко получаютъ рубль на рубль, себѣ прибыли и порядочно грѣютъ руки на чужой бѣдѣ.
Человѣкъ, играющій въ большую игру, котораго порядочно разыграли, а говоря яснѣе игрецкимъ языкомъ: который сильно простудился, часто предполагаетъ въ себѣ несостоятельность къ платежу, или какъ выражаются игроки: желаніе запалить чернячка; онъ тотчасъ дѣлается извѣстенъ, между играющими и удивительно какъ бываетъ смѣшонъ, когда, пріѣхавъ въ Клубъ и, ненаходя въ немъ никакого другаго развлеченія кронъ игры, часто бываетъ въ затрудненіи, составить себѣ партію. Если онъ дѣлаетъ кому нибудь приглашеніе, того тотчасъ отводятъ въ сторону и говорятъ въ короткихъ словахъ: не играйте, чернякъ! Послѣ такого дружескаго предувѣдомленія, разумѣется слѣдуетъ отвѣтъ: извините, далъ слово другому. Кандидатъ въ банкроты не теряется, прохаживается важно, поглаживаетъ усы или крутитъ виски, давая между тѣмъ высмотрѣть другимъ, свое сомнительно-бриліантовое колечко; попѣваетъ себѣ аріи изъ Роберта, Велизарія, желая показать, что онъ въ самомъ пріятномъ и спокойномъ расположеніи духа; смотритъ часто на часы, совсѣмъ не для того, чтобъ знать время, но чтобъ другіе видъ ли, что у него золотыя часы, подумали, что онъ куда нибудь спѣшитъ и предложили игру. Когда эти мѣры недостаточны, тогда нужно бываетъ прибѣгать къ усиленной хитрости: вынимается огромный бумажникъ, начиненный газетною бумагою и уплаченными заемными письмами, завернутыми въ нѣсколькихъ двадцати-пяти рублевыхъ ассигнаціяхъ; иногда тутъ-же торчатъ ломбардные билеты на самыя маленькія суммы, но билеты очень хороши для эффекта и онъ ихъ перебираетъ, дѣлая видъ будто чего-то ищетъ. Продѣлка часто удается, и къ человѣку, въ которомъ сомнѣвались, подходятъ и говорятъ: пожалуй, пойдемте по маленькой!-- Далѣе разговоръ не продолжается, подаютъ карты и тогда вы только слышите: дама пикъ съ пресомъ на 1000 марокъ, всѣ короли безъ преса по 2000, валетъ трефъ экстра 10,000 марокъ, моя послѣдняя, чья была экстра? Моя…. Нѣтъ моя. Увѣряю же васъ моя! помните ли, какъ она ко мнѣ пришла, я въ то время ее поцѣловалъ да еще крякнулъ сказавши: ахъ хороша, годится ребятишкамъ на молочишко! Ничего я не помню, вы не крякайте, а отмѣчайте марками. — Очень хорошо-съ; что у васъ низъ? За столъ, экстра нейдетъ…. Когда такъ, то считаемтесь, что часто значитъ я кончилъ, — слово которое иногда, игравшаго неудачно, какъ морозъ подираетъ по кожѣ. Оно бываетъ особенно утаено, когда у играющаго, денегъ гораздо менѣе, сколько потребно для расплаты. Тутъ подмазка, иногда бываетъ такъ велика, что проигрывающій, идетъ на всѣ возможныя предложенія, дѣлается необыкновенно вѣжливъ, уступчивъ и, уже не видя никакого отыгрыша, все играетъ для того только, чтобъ хоть на насколько минутъ отдалить это истинно проклятое: я кончилъ, нерѣдко ставящее его въ самое затруднительное положеніе.
Нынче люди, стали слишкомъ смышлены, и потому человѣку, о которомъ я вамъ теперь разсказываю, иногда не удается привлечь себѣ партнера на свой бумажникъ. Въ такомъ случаѣ, онъ сидитъ себя да куритъ трубочку, пьетъ содовою воду, а между тамъ высматриваетъ, нѣтъ-ли какаго новаго лица, которому бы дикія обстоятельства его были не такъ извѣстны; но наконецъ онъ устаетъ, оставляетъ свое мѣсто и идетъ приглашать игрока, по одной съ нимъ причинѣ, не составившаго себѣ партіи, предложеніе принято съ охотою, и часто оба садятся играть въ тысячную игру, не имѣя въ карманѣ ни-гроша. Клубный срокъ, сколько строго преслѣдуетъ каждаго по своемъ истеченіи, столько же безопасно защищаетъ отъ всякихъ выговоровъ при слова за мной-съ, — употребляемомъ иногда вмѣсто расплаты, иными съ такою жалкою, убитою миною, а иными съ удивительною барскою самонадѣянностію, такъ что, хорошо сказанное за мной, бываетъ почти похоже на наличныя деньги. Тутъ-то эти люди, даютъ полную волю своему воображенію и ставятъ спокойно такіе удивительные пресы и экстры, что вы подумаете: они шутятъ. Въ это время, каждый изъ нихъ разсуждаетъ про себя: а чортъ возми, еще семь дней впереди! а люди-то-люди, по врожденной наклонности ко злу, завидя такую игорку, спѣшатъ сообщить знакомымъ и часто цѣлыми кучами, подходятъ къ исписанному мѣломъ столу, будто полюбопытствовать, а въ самомъ дѣлѣ — позабавиться на счетъ играющихъ, которые еслибы вдругъ оглянулись назадъ, то увидавъ за собою ироническія лица, конечно потеряли бы всякое соображеніе, при назначеніи своихъ пресовыхъ и экстренныхъ фигуръ. Эта игра прозывается: celui qui gagne perd, потому что по условію, часто выигрышъ платитъ за карты.
Перейдемте теперь къ преферансамъ. Въ этой игръ я не имѣю никакого понятія, и потому наблюденія мои не могли быть вѣрны, да притомъ преферансъ — игра на суммы незначительныя, не можетъ быть слишкомъ занимательна. Вотъ все что я объ ней скажу; всякій разъ, когда вы подойдете къ столу, услышите одно и тоже: въ червяхъ, въ пикахъ, насъ, вистъ, я игралъ безъ талона. По временамъ слѣдуетъ маленькій шумъ: за чѣмъ вы побили мою даму? отъ васъ я всегда недодѣлаю! Неправда-съ, у него былъ самъ-шесть въ пикахъ! Словомъ, не понимая игры, какъ тутъ понять кто правъ, кто виноватъ, въ особенности, если подойдешь къ столу на пять минутъ? но есть такіе любители преферансиковъ, которые сидятъ, подлъ играющихъ, по цѣлымъ вечерамъ, несходя съ мѣста, сидятъ себѣ да покуриваютъ трубочки, изъ любопытства засматриваютъ въ карты играющихъ и иногда, сколько у сосѣда на рукахъ козырей, столько и пускаютъ колечекъ табачнаго дыма! Они никогда не бываютъ въ Клубахъ, гдѣ отъ нихъ отворачиваются, но какъ люди свѣдущіе и находящіе удовольствіе смотрѣть, какъ другіе играютъ въ карты, вѣроятно знаютъ, кто изъ нихъ дѣлаетъ и ошибки.
Есть люди, ожидающіе поступленія въ члены Англійскаго Клуба, съ такимъ же нетерпѣніемъ, какъ другой ордена или чина. Бываютъ такіе, которые, поступи уже въ члены одного изъ Клубовъ, считаютъ это дѣломъ такой важности, что при всякой встрѣчѣ, ищутъ удобнаго случая, вамъ о томъ напомнить; это пустые люди! Въ каждомъ Клубѣ, есть члены, составляющіе какъ бы необходимую его принадлежность; отсутствіе ихъ почти невозможно и несообразно даже съ понятіями другихъ членовъ, привыкшихъ видѣть ихъ, всегда на любимомъ мѣстѣ; мнѣ кажется что даже иногда они и не бываютъ тамъ, но уже дѣйствіе привычки, заставляетъ каждаго предполагать, что они присутствуютъ. Есть также члены, отличающіеся отъ прочихъ, нѣкоторою оригинальностію своихъ привычекъ. Напримѣръ: иные, пріѣзжая въ Клубъ, рѣшительно ничего тамъ не дѣлаютъ, а только спятъ, и если ихъ разбудитъ пріятель, при наступленіи штрафа, то удаляются домой опять спать, и просыпаются тогда только, когда наступаетъ время ьхать въ Клубъ; ихъ часто называютъ: пріятными людьми! Иные отличаются постояннымъ требованіемъ одного и того же кушанья, напримѣръ: простокваши, или всегдашнимъ употребленіемъ одного и того же питья. Говорятъ, когда-то давно, еще до Французовъ, была компанія, уничтожавшая въ одномъ изъ Клубовъ, съ удивительнымъ прилежаніемъ, хересъ. Кто-то имѣлъ любопытство, заглянуть въ счетную книгу, одного изъ господъ компаніи; вотъ что тамъ было написано: 22 числа Іюля: 1 рюмка хереса, обѣдъ, 2 рюмки хереса, порція арбуза рюмки хереса, порція чаю, 4 рюмки хереса, 3 трубки, 1 рюмочка хереса, судакъ съ картофелемъ, 2 рюмки хереса, 3 рюмки хереса, 1 рюмка очищеннаго, 4 рюмочки хереса!…. Ты врешь, сказано было служителю, который, записывалъ требованія членовъ; въ одинъ день выпить столько хересу невозможно, ты приписываешь! Помилуйте сударь, отвѣчалъ служитель, чтожъ мнѣ дѣлать, когда спрашиваютъ, иногда еще изволятъ выкушать и болѣе!…
Въ Клубахъ, бываютъ члены особеннаго рода; они обыкновенно не слишкомъ чиновные и несовсѣмъ маленькаго чина, лице у нихъ почти всегда сморщенное, но они не стары; они то читаютъ много, то не читаютъ ничего; играютъ въ карты и не играютъ иногда по въ скольку мѣсяцовъ. Они почти всегда во фракѣ, сшитомъ не по модѣ, но и не такъ, какъ носили прежде; ни съ кѣмъ не дружны и не имѣютъ враговъ, знакомы со всѣми и всѣ ихъ удивительно, какъ любятъ. Они не старшины, а что-то побольше членовъ; иногда говорятъ совершенный вздоръ, а всѣ ихъ слушаютъ, какъ будто разсказывается ими, что нибудь дѣльное; даже старшины, при изданіи какого нибудь новаго закона, совѣтуются съ ними. Эти люди, обыкновенно при всякомъ недоразумѣніи, собираютъ около себя въ залахъ Клуба кучки, вертятся въ нихъ и проповѣдуютъ, точно маленькіе Цицероны; видя, что иногда, люди упрямые, не соглашаются съ ними, они тотчасъ закидываютъ ихъ словами: индивидуальность, относительность, субъективность и объективность; потомъ вставятъ, незнающимъ Французскаго языка, нѣсколько Французскихъ словъ да Латинскую пословицу; — посмотришь, упрямые люди, составлявшіе непокорную кучку — покорились; — почему? потому что сказаннаго не поняли, а Признаться въ этомъ постыдились, боясь, чтобъ другіе не подумали, что они дураки. — Въ случаѣ какаго либо неудовольствія или ссоры между членами, маленькіе Цицероны тотчасъ являются миротворцами и всѣ такъ привыкли думать, что все ими сказанное справедливо, что часто старшины не въ силахъ уладить того, что уладятъ въ нѣсколько минутъ, эти удивительные люди; ихъ обыкновенно называютъ: прекрасными, а иногда чудесными людьми! Еще въ Клубахъ, бываютъ такіе члены, о которыхъ никто не знаетъ откуда они родомъ и чѣмъ занимаются; никто не знаетъ ихъ фамиліи, но за то всякій величаетъ по имени, хотя фамилія у нихъ самая легкая, а имя иногда претрудное. Когда они входятъ въ Клубъ, то всѣ говорятъ имъ обыкновенно первые: а, здраствуйте такой-то; ихъ также всѣ любятъ, это добрые люди; они не играютъ въ карты и ни въ какія игры, ничего не читаютъ и мало говорятъ; они обыкновенно ѣздятъ въ Клубъ лакомиться. При какомъ нибудь важномъ спорь, имъ хоть трава не рости, ни до чего нѣтъ дѣла, и въ то время, когда задорные, безпокойные, собираютъ кучки и спорятъ, добрые люди кушаютъ арбузы или яблоки. Умны эти люди, дай Богъ ихъ болѣе не только въ Клубахъ, но и на бѣломъ свѣтѣ!
ТЕАТРЪ.
правитьИ этой ножкою нескромной;
Ты рождена для нѣги томной
Для упоенія страстей.
Въ Москвѣ три Императорскихъ Театра: большой и малый, находящіеся на Петровской площади и лѣтній, построенный въ Петровскомъ паркъ. На большомъ — даютъ оперы, балеты и трагедіи; на маломъ — комедіи, водевили и небольшія оперы, на немъ также играютъ Французскіе актеры. На Театрѣ въ Петровскомъ паркъ — въ лѣтнее время, представляютъ одни комедіи, водевили и иногда маленькія оперы. Вообще Театры въ Москвѣ, имѣютъ очень мало посѣтителей; причины непосѣщенія ихъ публикою, конечно не могутъ быть ни отъ кого сокрытыми; онъ заключаются: во 1-хъ, иногда въ слишкомъ недостаточной игръ артистовъ, во 2-хъ, въ скудномъ выборъ и плохой обстановка піесъ, давнымъ-давно уже наскучившихъ публикѣ; въ 3-хъ, въ неусвоившейся еще въ публикѣ потребности частаго посѣщенія Театра. Высшее, общество, почти никогда его не посѣщаетъ, развѣ изрѣдка является оно во Французскомъ; среднее бываетъ неохотно, потому что всѣмъ хочется быть въ белъ-этажъ, а тамъ довольно дорого, да и всѣмъ помѣститься въ бельэтажъ невозможно; купцы являются въ Театръ обыкновенно по праздникамъ, смотрѣть трагедіи: коварство и любовь, разбойники и Скопина Шуйскаго; приказные говорятъ, давайте намъ Щепкина, Живокини, Никифорова, которые такъ часто выводятъ на сцену ихъ собственные особы. Абонементъ и партеръ требуютъ новыхъ оперъ и балетовъ; они не хотятъ знать, откуда взять для нихъ и денегъ и талантовъ. Московскіе актеры всѣ вообще предобрые люди; многіе изъ нихъ большіе гастрономы, нѣкоторые превосходно играютъ на биліардъ и въ преферансы. Всѣ они болѣе или менѣе убѣждены, что въ игрѣ ихъ на сценъ, есть теплота!
Въ настоящее время, Московскій балетъ украшается несравненною Санковскою которая въ столь короткое время, пріобрѣла громкую, единодушно-отданную ей славу въ публикѣ. Одного ея имени на аффишѣ достаточно, чтобъ Театръ былъ полонъ отъ партера до райка; но она родилась въ Москвѣ., воспитанница. Русской театральной школы и очень мала ростомъ, вотъ причины, достаточныя для людей капризныхъ, чтобъ утверждать, что Санковская не отличный талантъ и что публика часто увлекается ею напрасно, тогда какъ публика самый безпристрастный судья; она не другъ, по сватовству, кумовству или хлѣбосольству, и если увлекается артистомъ единодушно, этого довольно для его славы. Иные, приняли улыбку, и милую непринужденность Санковской, столь нравящіяся публикѣ, за излишнюю увѣренность въ самой себѣ. Даже, еслибъ это и такъ было, то что же тутъ худаго? я думаю, всякій, талантъ, знающій себѣ цѣну, долженъ сохранять эту увѣренность, необходимую для точнаго выполненія своего искуства, и неужели лучше видѣть танцовщицу, которая дѣлая неуклюжимъ образомъ пируэтъ, нисколько не плѣняетъ вашего воображенія, а представляетъ изъ себя одну несчастную, вертящуюся куклу, примѣтно боясь, растянуться передъ вами на спинъ, и кончая свои па, вмѣсто улыбки, строитъ какія-то непріятныя гримасы? Множество людей, видѣвшихъ Таліони въ Парижѣ и Петербургѣ, отдавая ей полное преимущество говорятъ, что послѣ нее, можно всегда, съ удовольствіемъ, смотрѣть на Санковскую и восхищаться ея талантомъ. Словомъ, если вы, пріѣзжій человѣкъ и охотникъ до Театра, ходите всегда, смотрѣть Московскій балетъ, я увѣренъ вы останетесь довольны; совѣтую также бывать въ Театрѣ, когда играютъ немногія оперы, напр. Оскольдова могила, Велизарій, Цампа; тутъ вы увидите и Театръ наполненный посѣтителями, и игру нѣкоторыхъ артистовъ, которая доставитъ вамъ удовольствіе. Эти строки, почти заставляютъ меня отказаться отъ мысли, что одна изъ причинъ рѣдкаго посѣщенія Театра Москвичами, — еще неусвоившаяся потребность его для публики. Отъ чего же, когда идутъ балеты: Дѣва Дуная, Сильфида, Разбойникъ или оперы, о которыхъ я упомянулъ, Театръ всегда, снизу до райка, бываетъ: наполненъ посѣтителямъ? Піесы играются уже давно, и вѣрно всякій Москвичъ, видѣлъ ихъ нѣсколько разъ. — Это отъ того, что ежъ поставлены отчетливо, а игра артистовъ доставляетъ удовольствіе публикѣ; многіе просвѣщенные люди уже замѣчали, что если бы репертуаръ Театра, состоялъ изъ піесъ гораздо менѣе числомъ, но поставленныхъ съ большимъ тщаніемъ, еслибы не давались на Московскомъ Театръ безпрестанно: Дезертеръ, Филатка и Мирошка, то Скопинъ Шуйскій, то Иголкинъ купецъ Новгородскій, котораго даже не смотрятъ пріѣзжіе Новгородскіе купцы, тогда бы публика постепенно привыкла къ Театру и онъ бы сталъ ея любимымъ удовольствіемъ, какъ это сдѣлалось въ другихъ просвѣщенныхъ городахъ.[2]
Но несмотря на скудный выборъ піесъ, часто дурную ихъ обстановку, несмотря на недостаточную игру артистовъ, въ Москвѣ есть люди которыхъ вы навѣрное можете, каждодневно найти въ Театрѣ; ихъ обыкновенно видите въ первыхъ рядахъ креселъ. Между ними есть старые и молодые, съ ленточками въ петлицъ и безъ ленточекъ, въ чистыхъ перчаткахъ и замасляныхъ, иногда со всѣмъ безъ перчатокъ. Это театральные клакёры или театральные горлы, нынѣшніе меломаны, любители мимики, всегдашніе женихи, праздные, волокиты за актрисами, почти никогда недостигающіе своихъ цѣлей, франты, ищущіе случая гдѣ. нибудь показать свое новое платье. Быть каждый вечеръ въ Театрѣ, хоть на нѣсколько минуть, сдѣлалось для нихъ необходимою потребностію души и тѣла; они командуютъ не только райкомъ, но и задними рядами креселъ; по ихъ мановенію дѣлаются рукоплесканія и вызовы артистамъ, по ихъ также мановенію плохая игра, часто сопровождается змѣинымъ шипѣніемъ; это ареопаги Московскаго Театра. Они произносятъ рѣшительные приговоры на таланты и оркестрировку большихъ оперъ; ихъ уважаютъ, даже боятся многія актрисы и танцовщицы не съ большими дарованіями и во время своихъ бенефисовъ, всегда привозятъ къ нимъ на домъ билеты, съ атласными аффишами. Театральному ареопагу, Театръ приходится въ годъ не очень дешево, но что-же это значитъ для человѣка, бросающаго деньги, не жалѣя ихъ на всякіе пустяки. Ареопаги театральные, вознаграждаются за то особеннымъ вниманіемъ капельдинеровъ, подающихъ имъ при входѣ огромныя зрительныя трубки, кресла ихъ всегда свободны, гордо идутъ они на свои мѣста, во время начатаго уже представленія, и нерѣдко въ виду всей публики, заставляютъ какого нибудь пѣхотнаго офицера очистить для себя кресло, въ которое тотъ усѣлся изъ задняго ряда, вопреки совѣту капельдинера; они сидятъ между людьми порядочными; артисты во время игры, имъ потихоньку кланяются, артистки посылаютъ также миленькія улыбочки; танцовщицы, сдѣлавши отчаянный пируэтъ и, присѣдая передъ зрителями, строятъ имъ особенные глазки; замѣчательная публика, иногда все это видитъ, самолюбіе ареопага удовлетворено, а чего не дадутъ люди, чтобъ удовлетворить своему самолюбію? слѣдовательно, можно ли ареопагамъ жалѣть троихъ расходовъ на Театры!
Когда играютъ въ большомъ Театрѣ, то во время антрактовъ въ коридорахъ верхнихъ ложъ происходятъ шумныя и хохотливыя прогулки посѣтителей и посѣтительницъ, занимающихъ тѣ ложи. Часто дамы, если не сопровождаются кавалерами, встрѣчая знакомыхъ мущинъ, (приходящихъ изъ креселъ, нарочно потолкаться въ этикъ коридорахъ) пристаютъ къ нимъ, и просятъ поподчивать яблоками или виноградомъ. Тутъ бываютъ иногда, маленькія объясненія въ любви, вознаграждаемыя изъявленіемъ согласія, чтобъ проводили изъ Театра домой или угостили ужиномъ у Почкина,
ЦЕХОВЫЕ, МАГАЗИНЫ.
правитьЕсли, кто обратить вниманіе, тотъ легко увидитъ, какъ безпрерывно умножаются въ Москвѣ магазины; какъ самая ничтожная лавочка, быстро, съ каждымъ годомъ, приходитъ въ лучшій порядокъ; то явится красивая вывѣска, то свѣтлыя стекла, наконецъ самая внутренняя отдѣлка, начинаетъ мало по малу принимать видъ роскоши. Въ лавочкѣ, гдѣ занятъ лѣтъ предъ симъ, проглядывали въ окнахъ, для приманки покупателей четверки Жуковскаго табаку, глиняныя трубки и сѣрныя спички, вы увидите теперь, пирамидами разставленныя фарфоровыя баночки съ помадою, щегольскія склянки съ духами, богатыя палочки, узорныя помочи, фуляры, галстуки и прочія бездѣлки, которыя, своею чистотою и отдѣлкою кидаются вамъ въ глаза, приказываютъ купитъ себя, безъ всякой надобности. Вотъ ясное доказательство, что народная дѣятельность города, съ каждымъ годомъ увеличивается, а съ нею видимо увеличиваются и потребности жизни. Съ умноженіемъ въ Москвѣ магазиновъ, они отнюдь не приходятъ въ упадокъ, напротивъ совершенствуются съ каждымъ годомъ, слѣдовательно, имѣютъ покупателей. Сожаль я однакожъ, долженъ я признаться, что большая часть лучшихъ, процвѣтающихъ магазиновъ, такъ сказать, пріучившихъ къ себѣ покупателей, принадлежитъ иностранцамъ. Причинъ тому множество, изъ нихъ — главнѣйшія: 1-е, весьма рѣдко найдете вы лавку иностранца, въ которой бы вамъ можно было торговаться, товары продаются по назначенной цѣнѣ, слѣдовательно вы обезпечены, что не передадите лишняго, противъ своего товарища, за одну и туже вещь. 2. Самая наружность и внутренняя чистота лавки, образованное обхожденіе хозяина а въ особенности хозяюшки, приманиваютъ покупателя, въ чемъ преимущество должно отдать Иностранцамъ. 3. Выборъ мѣста много значитъ. Напримѣръ: Нѣмецъ и Французъ спѣшатъ поселиться въ центрѣ города — на Тверской или Кузнецкомъ мосту, а Русскій охотно скребется На Покровку, за Москву рѣку, въ Лафертово, гдѣ ближе вода, или живетъ его тёща, но за то гдѣ жители не такъ роскошный куда нескоро попадетъ человѣкъ легко бросающій деньги. Иностранецъ, предпринимая торговлю, отрекается отъ всѣхъ удобствъ жизни, если онъ мѣшаютъ его предпріятію и съ самоотверженіемъ, самонадѣянностію спѣшитъ на свой промыслъ; онъ; заложитъ душу, но блеснетъ съ перваго раза, бросится вамъ въ глаза, чего уже довольно для публики.
Благодѣтельными распоряженіями! знаменитаго Московскаго Градоначальника, устройство цеховъ постепенно, приходитъ въ должный порядокъ, но говоря справедливо, нельзя не сказать, что лучшіе цеховые мастера, еще до сего, времени — иностранцы. Есть старая Русская пословица: по платью Встрѣчаютъ, по уму провожаютъ; возмемъ въ примѣръ портнаго: это важное существо въ отношеніи къ человѣку, разсматриваемому въ частной его жизни. Портной можетъ. изъ васъ сдѣлать bon genre и manvais genre по своему капризу; онъ можетъ сотворить изъ васъ счастливаго любовника, льва общества; онъ же злодѣй, можетъ сдѣлать, что вы будете шутомъ у начальника, уродливы въ глазахъ друга; чрезъ него вы можете быть просто, чучела, васъ разлюбитъ любовница, отъ васъ откажется невѣста, вамъ не дастъ проходу злая насмѣшница! Вы мнѣ не вѣрите? Право-же говорю я вамъ, одежда много значитъ для человѣка. Франтъ ли вы, левъ ли общества, докторъ или судья, женихъ или отецъ семейства, только повѣрьте себя внимательнѣе, не помните ли, какое дѣлало на васъ впечатленіе, новое платье, сшитое дурно, которое противъ желанія вашего, неудовлетворяло прихотямъ моды, было такъ узко, что гдѣ нибудь безпокоило, или такъ широко, что васъ можно было назвать мѣшкомъ? Я увѣренъ, что въ-тотъ день вы были капризнѣе, чѣмъ обыкновенно и менѣе довольны собою чѣмъ всегда. — Вотъ видите-ли, что значитъ портной, имѣющій даже вліяніе на счастіе вашей жизни, потому, что можетъ сравниться съ покоемъ души? И такъ этотъ-то классъ цеховыхъ, преимущественно отсталъ въ Москвѣ, между Русскими отъ иностранцевъ. Если вы въ Москвѣ, пріѣзжій человѣкъ и вамъ надобно сшить, себѣ платье, то умоляю васъ именемъ человѣчества, не закажите его на Покровкѣ, за Москвой рѣкой, въ Лафертовѣ, въ Грузинкѣ; вы погибнете, падете, какъ ключъ ко дну; вамъ сошьютъ платье по модѣ, никогда не существовавшей, вы будете одѣты хуже, чѣмъ пріѣхавши изъ провинціи. Спѣшите на Тверскую или Кузнецкій мостъ, адресуйтесь къ Занфтлебену, Сатіасу, Рено, Отто, Миллеру, Тендеру, Люке, если вы военный, то къ Русскимъ: Плещееву и Розонову; они люди сострадательные и со вкусомъ, при томъ вамъ сдѣлаютъ платье къ сроку, возьмутъ быть можетъ немного и дороже, но помните пословицу: дорого да мило! Знаете ли, что очень часто, какъ одежда рекомендуетъ. человѣка, такъ точно вывѣска рекомендуетъ мастера; бѣгите, какъ чумы, магазиновъ съ страшными вывѣсками, на которыхъ нарисованы франты въ странныхъ аттитюдахъ, съ надписями: новѣйшій портной иностранецъ изъ Керегберга и т. п. ищите благородныхъ, простыхъ ножницъ; онъ украсятъ вашу юность, скроютъ тѣлесные недостатки, если вы ихъ имѣете, сдѣлаютъ, что на васъ будутъ, останавливаться взоры прекраснаго, пола! Хотите ли сапоги, заказанные ль томъ, получить къ Рождеству, спѣшите къ Русскому сапожнику; не смотрите, что у него на вывѣскѣ исполинскаго размѣра сапогъ съ надписью: награжденъ за отличіе; онъ васъ за то наградитъ большими мозолями, и сдѣлаетъ, что ваши ноги, дѣйствительно будутъ отличаться своимъ безобразіемъ въ обществъ. Если желаете имѣть хорошо обутую ногу, идите на Кузнецкій мостъ къ Брюно, Пиронету, на Дмитровку къ Такке; какой бы вы не были пѣшеходъ, три пары ихъ сапоговъ на годъ, будетъ достаточно. Не покупайте шляпы у кого нибудь безъ разбора, она вамъ натретъ лобъ, оставя красную полосу на цѣлую недѣлю; она такъ тяжела, какъ глиняный горшокъ и портится отъ дождя; ступайте за шляпою къ Тилю, Вандрагу, Юнксру, Зауеру и Шолету. Не покупайте бѣлья и манишекъ въ табачныхъ лавкахъ; спѣшите на Кузнецкій мостъ, тамъ найдете вы все нужное у Вандрага, Ліона, Шолета, Монигетти и у другихъ. Заказывайте мебель у Фреймана на Арбатѣ, Цинна и Пика на Петровскомъ бульварѣ, отнюдь не въ лавкахъ у Каменнаго моста или на Стрѣтенкѣ, выключая мебели самой простой. Если желаете: купить экипажъ, адресуйтесь въ Каретномъ ряду къ Маркову, Мякишеву, на Покровкѣ къ Ардатскому; не заказывайте что называется сладить экипажъ мелкимъ кузнецамъ, которые занимаются ковкою лошадей; онъ разсыпется въ дребезги о булыжную Московскую мостовую. Вотъ вамъ краткое наставленіе человѣка безпристрастнаго, который долго жилъ въ Москвѣ и все что здѣсь пишетъ или видѣлъ самъ, или испыталъ на опытѣ.
КОНДИТЕРСКІЯ, ГОСТИННИЦЫ, ТРАКТИРЫ.
правитьДвадцать лѣтъ назадъ въ Москвѣ было не болѣе десяти кондитерскихъ лавокъ, теперь, если включить разныя лавки съ надписями: превосходное кондитерское сахарное производство, или лавки съ вывѣсками, на которыхъ изображенъ рогъ изобилія сыплющій конфекты, ихъ можно-насчитать до ста. Лучшія изъ нихъ: бывшая Педотти, a la renommée, Дубле, Пера и Люке; послѣдняя роскошна и даже великолѣпна. Въ настоящее время также прибавилось множество гостинницъ, имѣющихъ спокойныя, удобныя и можно сказать, барскія помѣщенія. Въ нѣкоторыхъ Московскихъ гостинницахъ, ничто такъ не безпокоитъ постояльцевъ, какъ гитара коридорщика, который если не храпитъ, то постоянно наигрываетъ на ней: вальсъ-козакъ, барыню или романсъ: Чижикъ, чижикъ, гдѣ ты былъ! какъ будто спрашивая своею пѣснею у постояльца: откуда это вы изволили пожаловать къ намъ въ столицу? Иногда же цѣлый день и цѣлую ночь, мучитъ онъ васъ импровизаціею, на своей разсохшей гитарѣ, дѣлая такіе странные и дикіе акорды, что вы поневолѣ скажете: Чтобъ, хотъ треснутъ тебѣ, окаянный! Извѣстнѣйшія гостинницы, находятся: на Тверской, въ Охотномъ ряду и на Кузнецкомъ мосту, какъ-то: Дрезденъ, Европа, Лондонъ, Лейпцигъ, Шевалдышева, Лейба, Шевалье, Будье — бывшая Яра и Печкина. Есть номера отъ 2 до 50 руб. въ день. Гостинницы Будье и Шевалье, посѣщаются исключительно людьми высшаго тона, здѣсь обыкновенно обѣдаютъ Московскіе львы, столичные франты и русскіе Парижане; въ этихъ гостинницахъ, въ особенности у Шевалье, вы не услышите ни одного Русскаго слова; карты обѣда, ужина и винъ предлагаются только на одномъ Французскомъ языкъ. Тутъ можно сказать все не Русское: порціи такъ, миніатюрны, что полный обѣдъ едва-ли въ состояніи насытить Москвича, еще не пріучившаго свой здоровый желудокъ къ Французской кухнѣ; здѣсь, вы недопроситесь ни кислыхъ щей, ни чернаго хлѣба, а когда подаютъ водку, которую такъ любятъ употреблять въ Москвѣ передъ обѣдомъ, для аппетита и сваренія желудка, то рюмочки ставятъ величиною съ наперстокъ. Цѣны на всѣ вещи, сравнительно съ прочими гостинницами — предорогія; но за все это, вы обѣдаете въ роскошно-убранныхъ комнатахъ, на богатомъ сервизѣ, въ лучшемъ обществъ, слышите и видите, какъ Русскіе корчатъ иностранцевъ, кушаете вкусныя блюда, отпускаемыя вамъ самою хозяйкою Француженкою, да еще прехорошенькою, которую можете даже видѣть, въ замочную щелочку на двери, въ то время, когда она распоряжается въ буфетѣ.
Трактиры и рестораціи, разсыпаны во всѣхъ концахъ города, но лучшіе изъ нихъ сосредоточены близь присутственныхъ мѣстъ, Кремлевскаго сада и на Ильинкѣ, гдѣ находится знаменитый Троицкій трактиръ, посѣщаемый всѣ мы сословіями города и имѣющій всегда огромное число посѣтителей. — Во время великаго поста, люди высшаго общества, не стыдятся пріѣзжать сюда обѣдать, потому что здѣсь вы найдете лучшую рыбу, свѣжую икру и все, что только можете вздумать роскошнаго, для постнаго Русскаго стола. Здѣсь также, за парами чаевъ, постоянно собираются Московскіе купцы и рѣшаютъ часто свои торговыя обороты на многія тысяча, ударяя, какъ говорится по рукамъ, и спрыскивая свои сдѣлки, какъ они выражаются настоящими, т. е. шампанскимъ. Здѣсь приказныхъ угощаютъ просители; иногородные помѣщики, изнуренные покупками въ городъ и въ присутственныхъ мѣстахъ, заходятъ сюда отдохнуть и позавтракать. За Троицкимъ, слѣдуетъ Московскій трактиръ — находящійся противъ присутственныхъ мѣстъ, извѣстный также множествомъ посѣтителей и превосходною машиною, которая безпрестанно играетъ разныя новомодныя штуки. Тутъ половые, имѣютъ какую-то особенную расторопность и услужливость; закуски къ водки подаютъ столько, что при безденежья можно, выпивши нѣсколько рюмокъ, утолить голодъ одною закускою и быть, понимаете, такъ сказать навеселѣ, не тратя много денегъ; притомъ съ постоянныхъ посѣтителей, ничего не берется за табакъ. Это настоящее, любимое мѣстопребываніе всѣхъ приказныхъ чиновниковъ; сверхъ того въ Московскій трактиръ обыкновенно ходятъ обѣдать: праздные, которые не такъ зажиточны, иностранцы еще не пріискавшіе себѣ въ Москвѣ центра, стряпчіе, члены земской полиціи, пріѣзжающіе изъ уѣздовъ по дѣламъ службы, купцы и студенты. Здѣсь получаются всѣ Русскіе журналы и предлагаются для чтенія похожденія Чичикова. — Вечера въ Московскомъ трактирѣ отличаются своею веселостію: машина или какіе нибудь, странствующіе музыканты, играютъ безъ угомона, посѣтители ужинаютъ и балагуритъ до появленія Отелло! Но это не Отелло Шекспира, а Московскій; — такъ прозывается человѣкъ, обязанный въ полночь класть все на замки и гасить свѣчи въ трактирѣ. Въ Москвѣ есть классъ людей, которыхъ можно назвать: Меломано-гастрономы; они привыкли кушать непремѣнно подъ музыку, и когда въ Московскомъ, машина отъ своей дѣятельной жизни занемогаетъ, и поправляетъ разстроенное на службѣ здоровье у Бругера, то въ это время, многіе постоянные посѣтители, именно меломано-гастрономы, разсыпаются по другимъ трактирамъ.
ЖЕНЩИНЫ.
правитьПримолвя: тамъ остановись!
Кто сердцу юной дѣвы скажетъ:
Любя одно, не измѣнись?
Изъ этаго рода женщинъ, нѣкоторыя занимаются портнымъ мастерствомъ, многія изъ нихъ носятъ названія швей, золотошвей, цвѣточницъ, корсетницъ, иныя занимаются пяльцами, пріискиваніемъ себѣ мѣстъ въ экономки, компаніонки, а иныя ничего не, имѣя, ничего не дѣлаютъ, но всѣ онъ живутъ и не умираютъ съ голода въ Столицѣ. Это дочери мельчайшихъ приказныхъ, вдовы, жены отсутствующія отъ мужей, вольно-отпущенныя, мѣщанки, солдатки, питомки и горничныя дѣвушки съ прокормежными видами. Всѣхъ ихъ можно раздѣлить на слѣдующіе роды: она живетъ сама по себя и она гоститъ, у нее есть салопъ и у нее нѣтъ салопа, у нее есть кухарка и у нее нѣтъ кухарки.
Иногда молодая неопытная дѣвушка, брошенная судьбою въ огромный городъ, безъ родныхъ и друзей, безъ надзора и пристанища, терпитъ большую нужду и бываетъ оставлена совершенно на волю случая. Какая нибудь дальняя тётка, у которой она живетъ изъ милости, нисколько не заботится о ней, а цвѣточница — слабая уже отъ природы, не долго защищается отъ порыва бурныхъ страстей и крошечныхъ страстишекъ, нерѣдко бросаясь въ ихъ пучину, также легко, какъ маленькую щепку, уноситъ бурный, дождевой потокъ. — Часто, въ нѣсколько дней, бѣдственная участь ея измѣняется и она достигаетъ возможности сшить себѣ порядочный салопъ. Вамъ покажется удивительнымъ, что салопъ, играетъ тутъ, такую важную роль, но надобно наблюдать, чтобъ увѣриться, съ какимъ безотчетнымъ стремленіемъ, хлопочетъ описываемая мною женщина, сшить себѣ бурнусъ къ Свѣтлому празднику, или теплый салопъ къ Рождеству, тутъ ее понуждаетъ и необходимость одѣянія и свойственное каждой женщинѣ кокетство и желаніе блеснуть предъ своею сестрой. Для салопа она готова забыть дружбу, отречься отъ отца и матери, поссориться съ подругою, находить милымъ постылаго, погубить свою душу; для нее салопъ тоже, что для нѣжнаго любовника, первый страстный поцѣлуй его невѣсты, что для вѣчнаго Титулярнаго Совѣтника не изъ дворянъ, вожделѣнный чинъ Коллежскаго Ассесора! — Когда вы идете по улицѣ, или ѣдете важно въ своей покойной каретъ и встрѣтите молодую дѣвушку въ новомъ щегольскомъ салопѣ, прошу васъ, не забрызгайте его; вспомните сколько онъ ей стоятъ горючихъ слезъ и огорченій, сколько ночей провела она безъ сна, мечтая о о томъ, что теперь составляетъ все ея богатство! — Когда дѣвушка пріодѣнется, тутъ является у нее мысль, быть независимой хозяйкой, промѣнять ситцовое платье на шелковое и завестись кухаркой, которую она обыкновенно приводитъ съ площади. Кухарка, положимъ — вещь весьма обыкновенная для васъ, но для дѣвушки въ салопѣ, она великое дѣло! Она будетъ называть ее барыней, станетъ величать сударыней, начнетъ крахмалить ея юбки, переносить маленькія капризы, которые непремѣнно явятся при этой роскоши. Всегда, ничего не дѣлая сама, она получитъ право бранить за лѣнь свою Василису, и посылать ее повелительно къ своему кредитному, съ универсальнымъ эпитетомъ: «Милый друкъ! пришъли мне денихъ, я очинна низдарова!»
Когда маленькое хозяйство обзаведено, и милый другъ не отказываетъ въ присылкѣ денегъ на записки, тогда начинаетъ мелькать мысль о роскоши; она меломанша: у ней гитара, сперва безъ квинты, потомъ со всѣмъ акордомъ, потомъ старинныя клавикорды въ 3. октавы съ половиною, наконецъ фортепіано, которое красавица купила на рынкѣ у Сухаревой башни. Василиса начинаетъ благоговѣть предъ роскошною жизнію своей барышни; ея уваженіе къ ней, съ каждымъ днемъ возрастаетъ, а капризы барышни съ каждымъ днемъ увеличиваются: квартира ей тѣсна, внизу жить и холодно и сыро, мебель безпокойна, дрожки извощика тряски. При улыбкѣ судьбы, цвѣточница, скоро достигаетъ исполненія своихъ прихотей: у ней порядочная квартира, съ двумя необходимыми для нее входами, гоститъ подруга для компаніи, купленъ турецкій диванъ и полуторная постель, уже въ лавкахъ у Каменнаго моста; въ ея гостинной, стоитъ новинькій коммодъ, окрашенный подъ красное дерево; въ немъ сохраняются: лучшая часть гардероба, денжёнки, различныя посланія знакомыхъ, стишки, румяны и записочки кредитнаго; на коммодѣ стоятъ фарфоровыя чайныя чашки съ позолотою, алебастровые бюсты: Пушкина, Наполеона и попугая, а иногда кошки съ кивающею головкою. На стѣнахъ висятъ картинки: портретъ самой хозяйки въ утреннемъ дезабильё и съ пріятною улыбочкою, — написанный масляными красками на полотнѣ; подъ нимъ силуэтъ какого-то мущины, — вырѣзанный изъ черной бумаги, а по бокамъ, въ бумажныхъ рамочкахъ, четыре времени года, да еще купленныя въ квасномъ ряду: какая-то женщина съ слишкомъ открытыми формами, надѣвающая чулокъ, съ подписью внизу: — le mating и другая, также въ нескромномъ ниглеже, сидящая съ мущиною подъ деревомъ, съ подписью — Voila comme voue m’avez arrangé!… Гардеробъ красавицы, значительно усиленъ: у ней шляпка съ перьями, мармотка съ цвѣтами; она является въ театръ уже въ креслахъ, и смотритъ въ зажиленную у своего друга зрительную трубочку; она ѣдетъ на гулянье, не для того, чтобы гулять, но чтобъ кататься въ запряжкѣ Саварскаго и, изъ франтовской коляски, щуритъ глазки; закрывается зонтикомъ отъ. — разныхъ своихъ знакомыхъ, притворяется будто не слышитъ нескромныхъ привѣтствіи шумной молодежи, гордо смотритъ на прежнихъ своихъ подругъ, которымъ еще не улыбнулась фортуна; ей мигаютъ и цеховой Московскій волокита, и богатый купеческій сынокъ, давая знать пантомимою, что-молъ пріѣдемъ съ гулянья и привеземъ гостинца.
Честолюбивые замыслы цвѣточницы, въ блестящее время ея жизни, не ограничиваются однимъ желаніемъ посѣщать гулянья и театры; она хочетъ пофрантить на балѣ. Въ такомъ предположеніи, посылаетъ она съ Василисою къ своему душенькѣ посланіе, слѣдующаго содержанія: "Ваша благородія и ангелъ мой Сашуроука! Даставите намъ Касатурчикъ съ Дашей пріятнось патансовать, ноньчи въ Нимецкомъ Клопи, а отъ туда заезжай кнамъ душька, биледы ни забуть и деникъ. Твоя пагропъ. NN.
Получа отвѣтъ отъ посланной, что приказали кланяться и приказали, дискатъ, сказать, чтобъ были готовы, дымъ коромысломъ становится въ маленькомъ домъ; барышня, при деньгахъ, летитъ на лихачѣ-извощикѣ на Кузнецкій мостъ, къ мадамъ Шарпантьё, и беретъ тамъ самый дорогой и безвкусный костюмъ, а при тяжкомъ безденежьи, но при дородности тѣла, она надѣваетъ сарафанъ кормилицы; при поджарой же худоба, ограничивается сочиненіемъ наскоро, простой амазонки: она тайно похищаетъ шляпу своего хозяина, а старую свою зеленую тряпку, превращаетъ въ вуаль; помадится мусатовскою помадою Rosé, и съ самодовольствіемъ, обрѣзавъ подбородокъ бѣлой маски, оставляя ротъ для ужина, пришиваетъ къ ней черные шнурки. Тысячи разъ предъ своимъ невѣрнымъ psyché, она примѣриваетъ костюмъ, и схватя въ кулаки клины своей юбки, прыгаетъ передъ зеркаломъ въ странныхъ аттитюдахъ, спрашивая какова она, у своей льстивой Василисы, которая отъ усталости, ужъ словами не хвалитъ, а только одобрительно головой киваетъ. Гдѣ же этаго рода особы, выучились танцоаать? спросите вы. На это я скажу вамъ, что свойственная Русскому народу переимчивость, въ нихъ замѣтна въ высшей степени, а иногда имъ помогаютъ на дому, своими совѣтами: театральные статисты, гезеля изъ аптекъ, купцы и мелкіе чиновники. Конечно изъ этого, вы постигаете о граціозности ихъ танцовъ; но что же, кому какое дѣло, онѣ довольны собою, пускай ихъ танцуютъ на здоровье!
Описываемыя мною дамы, днемъ хоть и лѣниво, но обыкновенно занимаются своимъ мастерствомъ, или какъ онъ часто говорятъ: рукомесломъ; дѣлаютъ цвѣты, шляпки, корсеты, чистятъ блонды, шьютъ платья, бѣлье, подъ вечерокъ же, непремѣнно гуляютъ на Тверскомъ бульварѣ, или въ Кремлевскомъ саду.
Красавица во время прогулки, желая иногда показать публикѣ, что она степенная особа, имѣетъ обыкновеніе, безпрестанно поправлять свою мантилію или тюлевый шарфъ, будто бы для того, Чтобъ скрыть отъ слишкомъ вольныхъ взглядовъ молодежи, свои часто роскошныя формы; но въ самое это время она умышленно, съ большимъ искуствомъ открываетъ свою полную, бѣлоснѣжную грудь. Съ особеннымъ удовольствіемъ идетъ она противъ вѣтра, такъ живописно волнующаго ея широкую блюзу, и, при малѣйшемъ сомнѣніи въ мокротѣ на дорожкѣ, она очень граціозно приподнимаетъ. свое платье, выказывая руло и хорошенькую ножку, обутую въ башмачокъ изъ лавки Королева. Если же случайно, ленточка у башмачка ея развяжется, что впрочемъ случается довольно часто, тогда она ставитъ свою хорошенькую ножку на зеленую лавочку, интересно завязываетъ ленточку, съ похвальною женскою стыдливостію, открывая въ это время, свои эластическія подвязки и тѣ любопытныя части ножекъ, которыя скрываетъ это глупо-строгое длинное женское платье. Желая, какъ можно болѣе походить на барышню ли благородную даму, цвѣточница приказываетъ иногда во время своей прогулки, провожать себя Василисѣ или лакею въ треугольной шляпѣ, котораго она нанимаетъ для этаго по часамъ, заставляя его слѣдитъ за собою, какъ можно ближе, и оказывать ей всевозможное лакейское вниманіе, какое обыкновенно благовоспитанный лакей оказываетъ своей барынѣ. Но часто этотъ лакей, ведетъ себя не хорошо: онъ всегда почти бываетъ уже порядочно кутнувшій; идя за госпожею, обыкновенно грызетъ орѣхи, то слишкомъ отстаетъ отъ нее, то безпрестанно наступаетъ ей на хвостъ, а иногда, когда ему очень надоѣстъ слоняться изъ одного конца аллеи въ другой, то онъ преспокойно оставляетъ свою барыню и отдыхаетъ на лавочкѣ.
Цвѣточницы, желая быть еще болѣе интересными, имѣютъ обыкновеніе, хватать гдѣ ни попало у своихъ знакомыхъ, часто даже безъ спроса родителей, маленькихъ дѣтей, для украшенія которыхъ, онъ держатъ у себя постоянно, красиво-вышитые шнурками, казимировые ридикюли; и этихъ бѣдныхъ малютокъ, онъ таскаютъ съ собою на гуляньяхъ, до совершеннаго изнеможенія, стараясь впрочемъ, наружно показывать нѣжныя попеченія матери, утирая батистъ-декосовымъ платочкомъ потъ, съ измученнаго лица ихъ. Часто упрямый ребенокъ кричитъ и рвется домой, просясь къ настоящей своей матери, но попечительница его, увлеченная житейскими удовольствіями, не внимаетъ ему, задобриваетъ его миндальными печеньями, купленными въ кофейной и возвращается домой уже при поздней лунной ночи, въ сопровожденіи вѣжливаго кавалера.
Корсетницы, цвѣточницы и золотошвеи почти всѣ знакомы между собою, но знакомства ихъ не прочны и непродолжительны; часто самый ничтожный случай, бываетъ достаточною причиною непримиримой вражды. Онъ обыкновенно ссорятся, иногда дерутся: изъ ревности, зависти, а часто для страшной, вѣчной непріязни достаточно, чтобъ одна у другой заносила шелковыя перчатки, зажилила платокъ, отданный надѣть, сманила кухарку или перебила квартиру.
Но недолго наслаждается жизнію прихотливая цвѣточница! Часто она бываетъ, съ позволенія сказать, самая необстоятельная женщина въ міръ; занимаясь болѣе франтовствомъ чѣмъ мастерствомъ, она допускаетъ свой магазинъ до совершеннаго упадка, и приходить время, что ей никто уже ничего не заказываетъ. Красота ея вянетъ съ каждымъ днемъ, отъ безтолковой жизни — исполненной треволненій; пройдетъ нѣсколько лѣтъ и она сама не узнаетъ себя: прекрасныя формы лица опустились, сверкающіе глаза поблекли, она или безобразно похудѣетъ или потолстѣетъ неделикатно, и предосудительно, распухнетъ; милый другъ охладѣетъ, начнетъ несказываться дома. Тогда цвѣточница обыкновенно пойдетъ закладывать разныя вещички, фортепіано, наконецъ свой любимый салопъ, и все это пропадаетъ за безцѣнокъ у неумолимой проценщицы. Иногда цвѣточница, рѣшается еще разъ обратиться къ своему другу; она пишетъ: милый попка! Вальдемаррь!!! я паразстроилася сдаровьемь и нахажуся на лѣкарстви, пріезжай ка мне а коли не можешь то пришьли за мной карету, а кали карету ни можишь то пришьли денихь, остаюсь твоя злополучная по гропъ NN.-- Но охоложенный другъ, кидаетъ записку въ печку и говоритъ: нѣтъ, погожу!… Тогда паденіе красавицы, бываетъ быстрѣе ея возвышенія; она беретъ опять маленькую сырую квартиру, въ какомъ нибудь глухомъ переулкѣ у попа; переѣзжаетъ на хлѣбы къ своей пріятельницѣ, но уживается не долго; при дракахъ и ссорахъ онъ расходятся. Наконецъ цвѣточница уничтожаетъ свою вывѣску, и уже всѣмъ подругамъ ея дѣлается извѣстно, что она прогорѣла!-- Прежде — полновластная хозяйка, теперь — она не въ силахъ держать при себѣ Василису, которая пьетъ, огрызается, да еще требуетъ отъ нее безпрестанно чаю и жалованья; она ее сгоняетъ, а сама переселяется въ каморку на Трубу. — Спустя въ сколько времени, она — пьяная баба въ лохмотьяхъ, не посѣщающая хорошаго общества, и обращается въ неприличныхъ званію своему, поступкахъ….
ИНОГОРОДНЫЯ ПОМѢЩИКИ, ПРОВИНЦІАЛКИ, ПРІѢЗЖАЮІЕ НА ВРЕМЯ ВЪ МОСКВУ.
правитьТафтицей, бархатцомъ и дымкой,
Словечка въ простотѣ скажутъ всѣ
съ ужимкой.
Часто, ходя по Москвѣ, встрѣчаешь странные экипажи, какъ то: брыки, тарантасы 17 столѣтія, огромныя полинялыя кареты на высокихъ рессорахъ и возки въ родѣ курятниковъ; въ этихъ-то ковчегахъ, вваливаются въ Москву иногородные помѣщики, обыкновенно появляющіеся въ Столицу по первому зимнему пути, для залога и перезалога своихъ имѣній, для взноса процентовъ, для отдачи въ ученье дѣтей и людей, для пріисканія мамзелей и гувернёровъ, для закупки вина въ деревню у Дюлу и Копосова, для окопированія себя и своихъ взрослыхъ дочекъ и для вывоза ихъ, какъ они выражгются, въ большой свѣтъ. Вотъ причины, заставляющія ихъ въ такомъ множествъ, наполнять Столицу, и по которымъ Москву, можно уподобить въ сколькимъ провинціальнымъ городамъ, изъ разныхъ концовъ Россіи сколоченнымъ вмѣстѣ; вотъ причины, по которымъ, при трескучемъ 30-ти градусномъ морозь Москвы, часто поражаютъ ваше вниманіе, страшныя енотовыя и медвѣжьи шубы, гороховаго и свѣтло-сѣраго цвѣта, защищающія отъ холода нашихъ столбовыхъ. Тутъ вы встрѣчаете на безрессорныхъ запяткахъ странной кареты, удивительныя гербовыя ливреи и ветхія треугольныя шляпы, надѣтыя поперегъ дороги на плешивые затылки старыхъ и грязныхъ лакеевъ) въ окнахъ каретъ, видите круглыя, свѣжія, румяный лица красавицъ внутреннихъ губерній, передъ которыми природныя Московскія щеголихи, гордятся своею интересною блѣдностію, называя ихъ здоровый цвѣтъ лица, conleur du mauvais genre; между тѣмъ какъ эти хорошенькія гостьи здоровы совсѣмъ не отъ того, что онѣ — mauvais genre, но отъ того, что въ тихой, семейной жизни, подъ попечительнымъ крыломъ родителей-пеликановъ, занимающихся шести-польнымъ хозяйствомъ, солодовнями и винокурнями, до нихъ не коснулось еще заразительное дыханіе страстей, и дѣтскія мечты ихъ еще не взбуровлены ни страшными грёзами, ни чтеніемъ соблазнительныхъ романовъ, ни слишкомъ вольнымъ волокитствомъ Московскихъ Европейцевъ, которые говоря, часто неопытной дѣвушкѣ, пошлыя глупости, выбранныя изъ безнравственныхъ повѣстей, иногда увлекаютъ ее, сбиваютъ съ толку, пріучаютъ вѣрить, что онъ и она самые несчастные страдальцы въ этомъ міръ, тогда какъ и тѣнь несчастія, еще не коснулась ихъ; отъ того, что деревенская дѣвушка не проводитъ безсонныхъ ночей на балѣ и не злятся безъ памяти, когда ей откажутъ въ обновкѣ, или не повезутъ въ театръ, что часто дѣлаетъ Московская Европейка.
Удивительное затрудненіе находятъ въ Москвѣ, пріѣзжіе семейные помѣщики, въ пріисканіи себѣ по-мѣсячно квартиръ съ мебелью; хозяева обыкновенно прижимаютъ ихъ, и они часто платятъ страшныя деньги, въ сравненіи съ постоянными жителями Столицы; но какъ бы то ни было, проживъ нѣсколько дней въ гостинницѣ Шора, Шевалдышева, Лейба, иные по бѣднѣе и по расчетливѣе — на подворьяхъ за Москвой рѣкой, они наконецъ устанавливаются и такимъ образомъ, окончивъ свою вояжировку принимаются за жуировку. Дѣлаютъ визиты знакомымъ, отправляются въ Ряды. На Кузнецкій мостъ, покупаютъ, мотаютъ, иногда не-хотя, чтобъ не отстать отъ столичныхъ; рыскаютъ по конторамъ, толкутся въ Опекунскомъ Совѣтѣ, въ Гражданской Палатѣ, смотрятъ звѣрей, оптическія путешествія по комнатамъ, посѣщаютъ театръ, и наконецъ побывавъ на хорахъ Россійскаго Благороднаго Собранія, и высмотрѣвъ тамъ одѣянія Московскихъ красавицъ, они послѣ тщательныхъ совѣщаній въ своей семьѣ, рѣшаются наконецъ вывезти дочекъ. Войдя въ залу Собранія, несмотря на всѣ попеченія нѣжныхъ родителей и мадамовъ Кузнецкаго моста, вы всегда узнаете провинціалокъ, по необыкновенной пестрота наряда, по какой то принужденности въ манерахъ, по безобразно-сшитому фраку или по странному, давно-минувшихъ лѣтъ мундиру почтеннаго батюшки, который толпится около своей дочки, въ то время, когда она танцуетъ контръ-дансы съ Московскимъ студентомъ. Московская дѣвушка въ Благородномъ Собраніи, въ маскерадъ или на бала, считаетъ что она у себя дома; ей знакомо все общество, она развязна и непринужденна, а о своемъ туалета заботится столько, сколько требуетъ женское кокетство. Но прибывшее дитя Юга, смотритъ на вечеръ Благороднаго Собранія въ Москвѣ, какъ на что-то чудное, высокое; объ этомъ вечерѣ она мечтала нѣсколько лѣтъ, и вы мнѣ не повѣрите, что спускаясь со ступенекъ въ залу, она дрожитъ, колѣни ея подгибаются. Ей кажется, что всѣ глаза устремлены на нее одну, что всякой угадываетъ ея мысли, подстерегаетъ каждое движеніе. Если она мила собою, то еще получаетъ нѣкоторую бодрость свойственную всѣмъ хорошенькимъ; но если — просто незамѣтная блондинка, съ неопредѣленнымъ цвѣтомъ глазъ и лица, если она чувствуетъ преимущество другихъ надъ собою, то очарованіе ея бываетъ скоро разрушено. Она видитъ ясно, какъ ловкій Гвардеецъ, спѣшитъ поймать улыбку Московской красавицы, которая ему привѣтливо махнула своимъ вѣеромъ, и какъ онъ пробираясь въ тѣснотѣ, мимо пріѣзжей изъ провинціи, неосторожно мнетъ ея цвѣты и гирлянды, купленныя иногда съ такими упреками, расчетливой маменькой. Но вотъ гремитъ на хорахъ живой вальсъ! Московская львица, легкая какъ пухъ, перелетаетъ отъ одного юноши, къ другому; то вихремъ несётся она съ ловкимъ гвардейскимъ Кирасиромъ, въ огромныхъ ботфортахъ, то небрежно облокачивается на плечо молоденькаго Камеръ-юнкера, у котораго весь мундиръ облитъ золотомъ, между тѣмъ какъ къ уѣздной барышнѣ, охорашиваясь, пробирается пѣхотный офицеръ, или какой нибудь чиновникъ, въ пестромъ жилетъ, протягиваетъ свою руку въ широкой и повычищенной хлѣбомъ, перчаткѣ. Она идетъ съ нимъ вальсировать, но этотъ чиновникъ танцуетъ плохо, не описывая въ своемъ флегматическомъ вальсъ, обставленнаго злыми наблюдателями круга, неловко проводитъ онъ по немъ только хорду, и не добравшись до мѣста, кончаетъ свой туръ, сбитый почти съ ногъ, локтемъ бойкаго кавалериста, который въ это время пронёсся мимо него стрѣлою. Уѣздная дѣвушка, постигаетъ преимущества дѣвицъ, имѣющихъ большое знакомство отъ постоянной жизни въ городъ, отъ обѣдовъ и баловъ ихъ родителей, — видитъ, какъ она убита, часто однѣми мнимыми преимуществами и возвращается домой, мало довольная собою. Но какъ бы то ни было, она видѣла Собраніе, слышала плохую оперу; возвратясь въ свой родной уголокъ, она тамъ будетъ львицею; тамъ въ свою очередь она блеснетъ передъ дочерью Исправника и Городничаго. Эти то мечты немного убаюкиваютъ ея обиженное самолюбіе и придаютъ душъ твердость, переносить тяжкую, участь непримѣченной въ огромномъ столичномъ обществъ.
При наступленіи великаго поста, помѣщики, окончивши маленькія дѣла свои, побывавши вездѣ, гдѣ только требовали и нужды и любопытство, осмотрѣвши Грановитую Палату и большой Ивановскій колоколъ, кондитерскую лавку Люке и магазины Майкова и Доброхотова, посѣтивши клубы, ученыхъ блохъ, многія панорамы, діорамы и косморамы; насмотрѣвшись на опыты черной магіи, кормленіе змія и на разныя метаморфозы, которыми Москва постоянно изобилуетъ, они уѣзжаютъ восвояси, крехтя отъ издержекъ, зѣвая отъ пустоты, оставшейся на сердцѣ. Но не всегда эта пустота остается въ сердцахъ ихъ молоденькихъ дочекъ, и кто знаетъ, быть можетъ какъ часто, уѣздная красавица вертится въ постель и плачетъ тихонько по ночамъ, о томъ что она на вѣки разлучена съ хорошенькимъ студентомъ, или съ какимъ нибудь армейскимъ поручикомъ, к.оторый танцовалъ съ ней зимою, и расказывая о трудностяхъ своей службы, между прочимъ дѣлалъ глазки, и иногда строилъ удивительныя куры!
ГОСПОДСТВУЮЩІЙ ЯЗЫКЪ.
правитьприходскимъ,
Господствуетъ еще смѣшенье языковъ
Французскаго съ Нижегородскимъ?
Господствующій языкъ въ Москвѣ, Русскій; но въ высшемъ обществѣ, говорятъ преимущественно правильнымъ Французскимъ языкомъ, а необычайная страсть, подражать во всемъ людямъ высшаго полета, существующая между людьми средняго крута, заставляетъ ихъ въ своемъ обществъ, выражаться иногда, какимъ то страннымъ, Французскимъ языкомъ. Побывайте въ пышныхъ гостиныхъ Московскаго вельможи и въ скромной квартиръ, съ перегородками, семейнаго чиновника, живущаго въ казенномъ домъ; на балѣ у Сенатора и у богача купца, торгующаго табакомъ, на свадьбѣ у Камергера и у армейскаго поручика въ казармахъ; во всѣхъ этихъ обществахъ, вы услышите ныньче Французскій языкъ, но какъ онъ разнообразенъ, вы мнѣ не повѣрите, и одно только строгое, внимательное наблюденіе, можетъ васъ убѣдить въ истинѣ моихъ словъ. Знаете ли, что жена какого нибудь незначительнаго лекаря, очень часто не пойметъ ни слова изъ разговора львицы — аристократки, тогда какъ лекарша думаетъ про себя, что она сама порядочно французятъ. Неужели вамъ, никогда не приходилось слышать, какъ иной господинъ, разговаривая съ Московскимъ денди, жившимъ долго въ чужихъ краяхъ, и желая быть: ему удобопонятнымъ на Французскомъ языкъ, поретъ иногда такую дичь, въ которой вы никакъ не доберетесь до настоящей мысли разскащика? Нигдѣ страшная разница, разговорнаго Французскаго языка въ Московскихъ обществахъ, не проявляется такъ рѣзко, какъ на большихъ званыхъ обѣдахъ и вечерахъ; какъ любопытенъ, и какою пищею для злаго насмѣшника, бываетъ часто Московскій юноша, одѣтый по послѣдней модъ, когда, онъ случайно залетитъ въ гостиную аристократа, гдѣ образованная, милая дочь хозяина, желая поддержать, новаго, невѣдомаго никѣмъ пришлеца, и спасти отъ тяжкаго невниманія другихъ, закидаетъ его, самыми милыми привѣтствіями, обыкновенными, но умными вопросами, давая ему возможность говорить; а этотъ пришлецъ, не понялъ почти ни слова, изъ ея бойкой Французской рѣчи и отвѣчаетъ на удачу, oui да non, или же-не-се-па; а потомъ, пускаясь по немногу въ даль, пойдетъ объясняться о погодѣ и о послѣднемъ вторникѣ Благороднаго Собранія, городя ошибку на ошибкѣ! Знаете ли, какъ онъ въ это время, тирански-тиранитъ милую дѣвушку, которая при дѣтской веселости, свойственной ея лѣтамъ, при ироническихъ взглядахъ своихъ пріятельницъ, должна удерживаться отъ смѣха, видя предъ собою существо нелѣпое, жалкое, желающее быть не тѣмъ, что оно есть, — говорящее одни пошлыя, зазубренныя фразы, съ страшно раздирающими уши, ошибками. Иногда отъ натуги говорить, такого юношу ударяетъ въ потъ, и даже хохолъ его развивается, но оставляя салоны аристократа, долго хвастаетъ онъ пріятелямъ, о своемъ новомъ знакомствъ съ магнатомъ.
Если будете спускаться ниже и ниже, то увидите, что Французскій языкъ, глубоко пустилъ свои корни; множество купеческихъ дѣтей въ Москвѣ, уже говорятъ бойкимъ Французскимъ языкомъ; даже купцы, увядающаго поколѣнія, позволяютъ себѣ нѣкоторыя Французскія выраженія, напримѣръ: иной разсказывая въ Марьиной рощъ своему пріятелю, какъ онъ нализался, наканунѣ, прибавляетъ, что вчера было: бюве боку; другой при поклонахъ не говоритъ какъ бывало: наше почтеніе, а употребляетъ: команъ-ву-порте? или, говоря о превратностяхъ этаго міра, увѣряетъ что: летанъ-куленъ-сансиблеманъ (le temps coule insensiblement). Швея величаетъ своего друга: монъ-шеръ, приказный, толкнувъ кого нибудь, на гуляньи, говоритъ пардонъ, а ругаясь съ товарищемъ называетъ его кошонъ, словомъ: ныньче въ Москвѣ, по Французски если не говорятъ, то покрайней мѣрѣ, сильно порываются говорить, актеры и актрисы, лекаря, модистки, гарнизонные офицеры, приказные и квартальные надзиратели; но разговоры ихъ ограничиваются еще одними несвязными періодами, коротенькими вопросами и отвѣтами. Однакожъ, если распространеніе Французскаго языка пойдетъ въ сколько лѣтъ, въ такой градаціи, какъ это дѣлается теперь, то со временемъ кто нибудь напишетъ, что господствующій языкъ въ Москвѣ Французскій и отчасти Русскій!
ПОЛИЦІЯ, ПОЖАРНАЯ КОМАНДА.
правитьНеусыпными попеченіями Свѣтлѣйшаго Градоначальника, устройство полиціи доведено до совершенства. Наружная дѣятельность ея, нигдѣ такъ не проявляется, какъ на публичныхъ гульбищахъ и пожарахъ. Увидавъ полицію, на большихъ гуляньяхъ, вы скажете что она разсѣяна на нихъ, только для парада, потому что заведены строгій порядокъ и неминуемое взысканіе съ кучеровъ, за малѣйшее нарушеніе, распоряженій полиціи, обвѣщаемыхъ, всегда заблаговременно, внятными объявленіями; и отъ того въ Москвѣ экипажное гулянье, разбросанное на нѣсколькихъ верстахъ, идетъ всегда въ такомъ порядкѣ, какъ будто-бы ему дѣлалась репетиція. Всѣ полицейскіе чиновники вѣжливы, услужливы; при малѣйшей въ нихъ надобности обывателя, спѣшатъ немедленно оказывать, всякое съ своей стороны, содѣйствіе. Само собою разумѣется, такія качества — причиною, что полиція пользуется отъ жителей, тѣмъ уваженіемъ, которое свойственно, этой большой отрасли внутренняго благосостоянія Столицы. Во время пожара, пожарная команда, находящаяся въ Москвѣ, въ удивительномъ устройствѣ, поражаетъ васъ быстротою своихъ дѣйствій и тѣмъ самоотверженіемъ, какое — показываютъ заслуженный начальникъ и простой солдатъ. Пожарный съ удивительнымъ, свойственнымъ Русскому, безкорыстіемъ, воспламеняемый примѣромъ своихъ старшихъ, спасаетъ ваше имущество и лѣзетъ за васъ въ огонь, не требуя никакой благодарности; ему, одобрительный привѣтъ начальника: спасибо братцы! вознаграждаетъ всѣ опасности, несмотря на огромное пространство Столицы, съ первымъ появленіемъ пожарнаго сигнала на Московскомъ Депо, нѣсколько частей, сообразно сдѣланнымъ распоряженіямъ, уже находятся на пожарѣ, какъ будто онѣ его предвидѣли. При звонѣ колокола, употребляемомъ только въ случаѣ тревоги, днемъ ли то или въ глубокую полночь, пожарные въ совершенной тишинѣ бѣгутъ, сохраняя перенумерованный между собою порядокъ, отворяютъ конюшни, запрягаютъ не болѣе, какъ въ 3 минуты, тѣмъ же затверженнымъ порядкомъ, лошадей и вихремъ несутся на пожаръ. Ревность каждой части, — прежде всѣхъ, прискакать на мѣсто, достойна похвалы и благодарности всѣхъ жителей Москвы.
Столица роскошно освѣщается во время ночи, съ 1 Сентября по 1 Апрѣля, не только по большимъ улицамъ, но даже по самымъ малымъ переулкамъ, и тѣ изъ фельэтонистовъ, которые пишутъ намъ, что въ Москвѣ нѣтъ возможности ѣздить по ночамъ за темнотою, пишутъ совершенную несправедливость.
ЦЫГАНЫ.
правитьЕсли вы, катаясь по Москвѣ, заѣдете въ Грузины и Садовую, то въ маленькихъ, неопрятныхъ домахъ, увидите расположенные таборы цыганъ. Они среди шумнаго, образованнаго города, ведутъ ту-же дикую буйную жизнь степей; обманы лошадьми, гаданья, музыка и пѣсни, вотъ ихъ занятія. Любопытно видѣть, когда ночью молодёжь, преимущественно изъ купцовъ, подъѣхавши въ нѣсколькихъ экипажахъ къ маленькому домику, начинаетъ стучать въ калитку. Въ тоже мгновеніе, огоньки, метеорами начинаютъ блестѣть въ окнахъ и смуглая, курчавая голова цыгана, выглядываетъ изъ калитки. На слова кучеровъ: встрѣчай, господа пріѣхали! цыганъ съ хитрою, довольною улыбкою, отворяетъ ворота и, величая всѣхъ поимянно, произноситъ иногда имена на-удачу, желая тѣмъ показать свое вниманіе къ посѣтителямъ. Вы вошли въ комнаты, и уже слышите акорды гитары, видите съ какою живостію, цыганки набрасываютъ на себя капоты, блузы и пестрые платки; тамъ подъ печкою, цыганъ ищетъ свои сапоги; въ одномъ углу разбуженный цыганенокъ, вскочивъ, спѣшитъ поднять своихъ собратовъ, а въ другомъ старая цыганка, прикрывъ люльку, собираетъ изломанные стулья для хора, и въ пять минутъ весь таборъ поетъ, стройный, веселый, живой, какъ будто никогда не предавался обычному отдохновенію тихой ночи. Разгульныя пѣсни цыганъ, можно назвать смѣшеніемъ стихій; это дождь, вѣтеръ, пыль и огонь все вмѣстѣ! прибавьте къ тому: сверкающіе глаза смуглыхъ цыганокъ, ихъ полу-прикрытыя, часто роскошныя формы, энергическое движеніе всѣхъ членовъ удалаго цыгана, который поетъ, пляшетъ, управляетъ хоромъ, улыбается посѣтителямъ, прихлебываетъ вино, брянчитъ на гитарѣ и бѣснуясь кричитъ во все горло, сага, баба, ай люли!-- Ничто не располагаетъ такъ къ оргіи, какъ ихъ буйные напѣвы; если горе лежитъ у васъ камнемъ на сердцѣ, но это сердце, еще не совсѣмъ охладѣло къ впечатлѣніямъ жизни, то свободная пѣснь цыганъ, разсѣетъ хоть на минуту, тоску вашу.
По Середамъ и Воскресеньямъ, на Конной площади, цыганъ совершенно другой, чѣмъ въ таборъ. Мысль, какъ бы сбыть вамъ хромоногую лошадь или по цыгански лангалу, занимаетъ весь организмъ его; онъ какъ угорѣлый кидается къ каждому и нагло предлагаетъ свою фальшивую услугу. При словахъ покупщика: ты мнѣ не нуженъ, у меня есть знакомый; онъ, не зная о комъ говорятъ, съ досадою отвѣчаетъ стокато: «барынъ, вы по все-конца не найдете такого мошенника, а вотъ бросьте хафку, дамъ лошадку, съѣзда не будетъ!» и если вы съ нимъ свяжетесь, то поздравляю васъ! вы непремѣнно въ просакѣ. Цыганъ, нисколько не смутится, если по несчастгой покупкѣ, вы тотчасъ увидите, что пріобрѣли себѣ старую ланталу; онъ вамъ прехладнокровно отвѣчаетъ: «а чортъ ее знаетъ; это рыба, настоящая, кто въ нее влѣзетъ, не хотите ли другую лошадку, ужъ за эту отвѣтствую.» Вотъ вамъ истинно цыганское утѣшеніе при неудачѣ! Цыганъ, въ лѣсу съ гитарой и своимъ таборомъ вѣжливъ и искателенъ; — лѣтомъ главное ихъ пребываніе въ Марьиной рощѣ; тамъ съ утра до вечера, бродятъ они съ постоянными просьбами: цыганки требуютъ, чтобъ имъ купили апельсиньчиковъ, а цыганы предлагаютъ угостить чайкомъ; часто какого нибудь купца, они насильно тащатъ слушать ихъ пѣсни, а въ это время, старая цыганка, обхватя его руками и, ругая всю свою свиту, говоритъ купцу, будто принимая въ немъ участіе: и да брось имъ что-нибудь собакамъ, отвяжись отъ нихъ!
Горе волокитѣ, бросившему свои замыслы, на пріобрѣтеніе расположенія цыганки; при всемъ ихъ разгулѣ, онъ сохранили какое-то странное отчужденіе, отъ тѣхъ, кто не принадлежитъ къ ихъ племени, и цыганка, развратная среди своего табора, цѣломудренна и неприступна для чужаго. Бывали примѣры, что прихотливые люди, большею частію купеческіе дѣтки, тратили огромныя суммы, чтобъ пріобрѣсти цыганскую любовь; — но таборъ пожирая ихъ деньги, готовъ былъ всегда пожрать и ту, которая бы осмѣлилась склониться на требованія неопытнаго юноши; — дѣло обыкновенно кончается тѣмъ, что волокиту порядочно помажутъ; онъ останется безъ цыганской любви и безъ Русскихъ денегъ.
ИЗВОЩИКИ.
правитьКогда я иду по улицъ, и взгляну случайно на извощика, котораго здѣсь можно встрѣтить на всякомъ шагу, мнѣ какъ-то всегда приходитъ мысль, что за чудный человѣкъ извощикъ? Мнѣ кажется, онъ непремѣнно, по неволѣ, долженъ быть большой наблюдатель нравовъ, а необходимость приноравливаться ежедневно къ новымъ характерамъ, какого нибудь десятка людей, дѣлаетъ нечувствительно изъ него, смѣтливаго и тонкаго человѣка. И если вникнуть хорошенько, то что за странная жизнь, и что за тяжелое ремесло этаго извощика, пропускаемаго ежедневно каждымъ изъ насъ, безъ всякаго вниманія, между тѣмъ, какъ онъ почти для каждаго изъ насъ болѣе или менѣе необходимъ. Возьмите, въ чемъ проходитъ его день: выѣхавъ съ постоялаго двора, приклеёный къ своимъ дрожкамъ, онъ смотритъ на всѣ стороны огромнаго города, не зная гдѣ приведется ему, на своемъ разбитомъ рысакѣ, гранить Московскую мостовую; вдругъ очутится онъ подъ Донскимъ или въ Лафертовѣ, на Зацѣпѣ или на Воробьевыхъ горахъ. То везетъ угрюмаго сутягу, не говорящаго съ нимъ ни слова, толстаго какъ бочку и шибко вредящаго его рессорамъ; то катается съ забубеннымъ кутилою, требующимъ отъ его клячи лихой ѣзды; то везетъ капризную старуху, досадующую на то, что дрожки толкаютъ ее по ухабамъ, то ѣдетъ съ пьянымъ шишиморою который ни за что ни прочто, сильно безпокоитъ его подъ бока и даетъ подзатыльники за то только, что онъ не предостерегъ отъ паденія его шляпу, находившуюся на бекрень.
При началѣ своего поприща, когда онъ назывался ванькой, сѣдоки его были большею частію, кухарки, экономки, приказные, — не франты, а ѣздоки по необходимости, иногда наши мужички, которыхъ онъ возилъ въ крещенскіе морозы, проводя за гривенникъ, длинную діагональ по городу; изрѣдка нанималъ его какой нибудь франтъ, выходившій прогуляться пылкомъ, и случайно встрѣчавшій надобность быть скорѣе дома; но франтъ, садился въ его сани съ видимымъ презрѣніемъ, которое ванька давно привыкъ сносить отъ чужихъ и отъ своего брата извощика. Бывало, наскочитъ лихачѣ, да отломаетъ своею здоровою оглоблею, некрѣпкій задокъ его саней и еще разругаетъ, какъ обыкновенно ручаются извощики; бывало лошадёнка его, ни съ того ни съ другаго, начнетъ дурить и загородитъ дорогу въ какомъ нибудь тѣсномъ мѣстѣ, а тутъ несется карета, которая того и гляди уничтожитъ и бѣднаго Ивана и его родимаго коня; или нападетъ будочникъ, да начнетъ тузить, за то, что сталъ неловко — видишь очень близко къ тротуару; также случалось, что найметъ его какой нибудь негодяй, гоняетъ цѣлый день по городу, и пріѣхавъ въ Ряды или въ какой нибудь казенный домъ съ сквозными воротами, оставляетъ не заплатя денегъ. Словомъ, много горя въ жизни, надобно перенести ванькѣ-извощику! — Но вотъ онъ работаетъ свою трудную работу, уже десятокъ лѣтъ, скопилъ кой-какія деньжёнки, уладилъ по немногу запряжку и наконецъ дь лается лихачемъ. У него окладистая борода, онъ толстѣетъ отъ пива, у него бархатная малиновая или голубая шапка, кучерской армякъ, перетянутый ловко богатымъ кушакомъ, сани орѣховыя съ медвежьей полостью и лапками, а лѣтомъ пролетки; онъ самъ теперь гордится передъ ванькою, ухомъ не ведётъ при угрозахъ будочника, да и самъ будочникъ какъ-то заискиваетъ его пріятнаго знакомства. Онъ катаетъ теперь франтовски-одѣтыхъ барышень, возитъ Московскаго щеголя и купеческаго сынка, часто услуживаетъ имъ, справляя ихъ маленькія коммиссіи, и получаетъ нерѣдко, по рублю серебромъ на водку; или ѣздитъ, съ какимъ нибудь отчаяннымъ гусаромъ, недавно произведеннымъ въ офицеры, который приказывая пристянуть пристяжку, велятъ носится адомъ по улицамъ. Въ это время, извощикъ, надѣясь на защиту своего сѣдока, передъ которымъ вытягиваются въ струнку, идущіе по улицѣ солдаты, а часовые дѣлаютъ на караулъ, не боится даже и квартальнаго коммисара; онъ всегда старается его обогнать на дорогѣ, думая про себя, «по дисхати, внаи нашшсі камынинскихч! Конечно жизнь его теперь лучше, прежней, но все должность его имѣетъ свои тягости: часто щеголь, во время трескучаго мороза, запропастится въ какомъ нибудь глухомъ переулкѣ, гдѣ ему очень тепло, а извощику прикажетъ стоять на углу, цѣлую ночь; или иногда, на какомъ нибудь публичномъ балѣ, когда гусаръ, выплясываеть мазурки весь въ испаринѣ, у бѣднаго извощика, костенѣютъ члены отъ страшнаго холода и онъ сидитъ, какъ истуканъ, ожидая ежеминутно крика: эй прошка подавай! Словомъ, посмотришь какъ странно созданы люди; съ удовольствіемъ одного, сопряжено непремѣнно иго или вредъ другому! — Наконецъ лихой извощикъ начинаетъ старѣть, рысакъ его совсѣмъ разбитъ ногами, а денегъ нѣтъ, потому что лихачи извощики живутъ роскошно, пропивая очень много на чаяхъ и винъ. Онъ бросаетъ свое заведеніе и идетъ въ работники; ему даютъ опять плохую запряжку, и вотъ, опять однообразная колея его жизни, — приклеенной къ передку саней или дрожекъ, безъ всякой отдаленной цѣли, жизнь — въ непроизвольномъ движеніи, вмѣстѣ съ своею лошадью и экипажемъ, составившими, какъ бы одно съ нимъ существованіе; безъ собственной воли и безъ надежды на пѣшеходную прогулку! Одѣтый въ вѣчно-синемъ армякъ, съ мѣдною на спинъ дощечкою, — свидѣтельствующею о номеръ, подъ которымъ извѣстна въ Думѣ его особа; покорный капризу, часто наикапризнѣйшихъ съ доковъ, вознаграждаемый отмораживаніемъ членовъ и нерѣдко напрасными побоями буяновъ, идетъ онъ своимъ терновымъ путемъ къ сырой могилѣ — единственному мѣсту, куда не онъ, а его уже повезутъ люди.
На всѣхъ площадяхъ и почти на каждомъ большомъ перекресткѣ, устроены въ Москвѣ биржи для извощиковъ; тутъ вы найдете калиберные дрожки, обыкновенные рессорные и пролётки, — запряженные въ одну лошадь. Если кто имѣетъ надобность въ парѣ или четверкѣ, тотъ долженъ посылать на постоялые дворы, гдѣ живутъ извощики. Средняя цѣпа извощика на день: простые дрожки 5 руб. пролетки 10 р. фаэтонъ парою 10 р. коляска и карета четверкою 15 р. ассигнаціями. Въ Москвѣ есть извощики, которые содержатъ огромныя заведенія, славятся красотою экипажей и богатыми конями; они отпускаютъ свои запряжки на свадебныя церемоніи, равно на мѣста по-денно и по-мѣсячно, но берутъ страшныя деньги; обыкновенный же ямской фаэтонъ съ парою лошадей, стоитъ въ мѣсяцъ 300 р. ассигнаціями. Такъ какъ при огромности города, почти всякому, безпрестанно встрѣчается надобность въ ѣздѣ, то по дороговизнѣ извощиковъ, большая часть обывателей, мало мальски имѣющихъ способы, заводятъ своихъ лошадей. Московскій извощикъ, удивительно какъ расторопенъ, хитёръ и услужливъ, если ожидаетъ, что ему прибавятъ или дадутъ на водку; онъ — большая помощь, пріѣзжимъ при отысканіи домовъ, и глухихъ переулковъ. Зимою, появляется въ Москвѣ, извощиковъ до 12,000; у нихъ плохія запряжки, но за то, они не дорожатся и очень удобны для бѣдныхъ людей. — При наймѣ лошадей по-мѣсячно, если вы не оградите себя, различными условіями съ хозяиномъ, то потеряете всякое терпѣніе; напримѣръ: вы подрядите порядочный фаэтонъ, а зимою хорошія сани, съ парою лошадей и кучеромъ, прилично одѣтымъ. Первые дни, вы все это будете имѣть въ исправности; спустя-же въ сколько времени, увидите, что лѣвую, дышловую лошадь, вамъ запрягли безъ хвоста и безъ гривы, тощую, какъ скелетъ или такую, на какихъ прежде возили актрисъ; она на цѣлую четверть или выше или ниже правой лошади. Зачѣмъ такая гадкая лошадь? спрашиваете вы; вамъ кучеръ отвѣчаетъ: хорошую заковали, но что завтра будетъ непремѣнно другая; и дѣйствительно, завтра даютъ другую, перемѣняя не дурную, а хорошую, которая оставалась и колесницу вашу уже тащутъ два полумертвыхъ автомата; а гдѣ же другая порядочная лошадь?спрашиваете вы; она съ этою не годится, отвѣчаетъ кучеръ, оченно сударь велика, да и въ дышлѣ плохо ходить, забиваетъ. Потомъ извощикъ докладываетъ вамъ, что у вашей коляски лопнула рессора, а хозяинъ его, присылаетъ такой тряскій рыдванъ, въ которомъ, поѣздивъ нѣсколько дней, вы разломаете себѣ всѣ кости. Зимою, у кучера вмѣсто порядочной шапки, явится вдругъ такой ужасный колпакъ, такого страннаго, полинялаго цвѣта, что первобытнаго его колера вы никакъ не отгадаете. гдѣ же твоя шапка? кучеръ отвѣчаетъ, украли! Но вы этому не вѣрьте; коляска, поряженная вами не ломалась, шапки никто не кралъ и лошадь не хромаетъ; все это ѣздитъ съ другимъ сѣдокомъ, отъ котораго также отнимется, если онъ дастъ впередъ денегъ, или хозяинъ увидитъ, что баринъ безпеченъ и на чемъ бы неѣхать, ему и горя мало. Бываетъ, что молодые люди, по какимъ нибудь неблагопріятнымъ случаямъ, ѣздятъ съ ямщикомъ въ долгъ и онъ имѣетъ въ нихъ маленькое сумлѣніе; тогда ямщикъ просто ужасенъ: онъ объявляетъ, что корма вздорожали и требуетъ двойной цѣны; запрягаетъ уже просто безъ церемоніи не лошадей, а какихъ-то кошекъ, кучеръ въ это время бываетъ одѣтъ въ лохмотьяхъ, сохраняемыхъ кажется нарочно для тѣхъ, кто ѣздитъ въ долгъ; коляска, обыкновенно — съ одного бока зеленая, а съ другаго желтая, сукно внутри — похожее на одѣяло, сшитое изъ разныхъ лоскуточковъ. Что-же дѣлаетъ баринъ? Не привыкши ходить пѣшкомъ онъ посердится, разругаетъ ругательски ямщика, и садится съ горемъ по поламъ, въ свою скудную колесницу терпѣнія! Такого рода ѣздоки, обогащаютъ извощиковъ; они при полученіи денегъ, обыкновенно съ ними честно расплачиваются, забывая всѣ ихъ нёмилосердыя прижимки, но иногда и надуваютъ. Бываетъ — утромъ пріѣдетъ къ барину его красивый фаэтонъ, а оставшійся слуга объявляетъ, что господинъ его въ ночи изволили уѣхать въ деревню; тутъ часто и поминай какъ звали!
РАЗНОЩИКИ.
правитьБезчисленное множество разнощиковъ, всякаго рода, наполняютъ Московскія улицы; одни изъ нихъ, разодѣтые въ синихъ халатахъ, продаютъ дорогой товаръ; другіе — въ сѣрыхъ халатахъ, торгуютъ товаромъ средней цѣны; наконецъ мальчики и бабы? — разносятъ самыя дешёвыя лакомства. При появленіи весны, Московскій разнощикъ обыкновенно предлагаетъ свѣжія яйца; за тынъ они кричатъ: апельсины, лимоны, кондитерскія печенья, арбузы моздокскіе хорошіе и дыни канталупки, игрушки дѣтскія, яблоки моченыя и сливы соленыя, шпанскія вишни, сахарное-мороженое, всѣ возможныя ягоды, пряники, коврижки, спаржа, огурцы и рѣдька паровая, алебастровыя фигуры, калужское тѣсто, куры и молодые цыплята, медовый макъ, патока съ инбиремъ, горохъ, бобы, груши и яблоки сушеныя на палочкахъ, гречневики, съ масломъ гороховый кисель, бѣлуга и осетрина малосольная, свѣжая икра, живые раки, соты медовые, клюковный квасъ и молодецкое: по ягоду по клюкву! Это особенный родъ разнощиковъ, они обыкновенно бываютъ старики и продаютъ ягоду въ лукошкахъ, накладывая изъ нихъ въ чашечки, и помазывая наложенную порцію, медомъ. Продажа всегда сопровождается, слѣдующею пѣснею: оно ягоду по клюкву, Володимірская клюква, приходила клюква изъ далека, просить мѣди пятака, а вы дѣтушки поплакивайте, у матушекъ грошековъ попрашивайте, ахъ по ягоду по клюква, крррупная Володимірская клюква!»… Разнощикъ-спекулаторъ, обыкновенно надѣваетъ шапку на бокъ и старается смѣшить публику, которая собирается около него изъ мальчишекъ, проходящихъ по улицѣ мужиковъ и бабъ; онъ часто успѣваетъ въ своей продѣлкѣ и, если бываетъ забавенъ, то съ нимъ почти не торгуются и дешевый товаръ его продается славно, принося на обращающійся въ торговлѣ капиталъ процентовъ, гораздо болѣе, чѣмъ выигрываютъ въ косметикахъ на галантерейныхъ товарахъ.
Московскія улицы, оглашаются еще крикомъ другихъ людей, которые не продаютъ, но покупаютъ все, что вамъ, угодно, только бы оно было старое it дешевое; часто вы встрѣтите ихъ на большихъ улицахъ и услышите: старыя голенища продать, нѣтъ-ли бутылокъ, штофовъ, всякаго старья, тряпья и стараго заячьяго мѣха продать? Кажется московскія собаки, имъ ютъ о людяхъ етаго рода, самое дурное мнѣніе и нерѣдко принимаютъ ихъ за воровъ, потому что бросаются на нихъ, съ величайшимъ остервененіемъ, чего никогда не дѣлаютъ при видъ другихъ разнощиковъ.
МАЛЬЧИКИ.
правитьОтъ взора наблюдателя, не можетъ ускользнутъ множество мальчиковъ, встрѣчаемыхъ на всѣхъ Московскихъ улицахъ; это дѣти крѣпостныхъ людей, отданные въ ученье помѣщиками къ различнымъ мастеровымъ, дѣти церковнослужителей и мѣщанъ, школьники уѣздныхъ и приходскихъ училищъ. — Лѣтомъ, даже на многихъ большихъ улицахъ, они играютъ въ бабки, а на тумбахъ тротуара, держатъ пари съ мальчикомъ-разнощикомъ, ломая объ лотокъ пряники, на условленныя части, или на этихъ-же тумбахъ, упражняются въ гимнастическомъ искуствѣ и подражаютъ акробатамъ. Въ ясную, но вѣтреную погоду, пускаютъ змѣи, а при дождѣ, запружаютъ воду въ канавахъ, или прогоняя ее палочками, пускаютъ въ неизвѣстный путь, свои бумажные кораблики; часто пристаютъ къ проходящимъ, въ особенности — къ женщинамъ, дергая ихъ за платки. Съ наступленіемъ осени, при морозномъ утрѣ, гоняютъ на площадяхъ, и бульварахъ кубари, а зимою играютъ въ снѣжки, или сгребая снѣгъ съ тротуара, катаются на привязанныхъ къ подошвамъ, желѣзныхъ конькахъ, дѣлая такимъ образомъ скользкую полосу. Иногда, неосмотрительный пѣшеходъ, поскользнувшись падаетъ со всѣхъ ногъ, а мальчики забавляются его паденіемъ и дѣлаютъ ему разныя насмѣшки. Мальчикъ на посылкѣ, обыкновенно старается помѣститься на запяткахъ, проѣзжающаго экипажа, и часто щеголь, въ своемъ красивомъ фаэтонъ, желая блеснуть мимо оконъ, обожаемой имъ особы, бываетъ какъ-то смѣшонъ съ своею самодовольною физіономіею, когда шалунъ въ ризахъ нищеты, сгорбясь торчитъ на запяткахъ его богатаго экипажа. Если экипажъ ѣдетъ тихо, то приткнувшійся на запяткахъ, встрѣчая товарищей, часто предлагаетъ раздѣлить съ нимъ удовольствіе попутной ѣзды, и нерѣдко встрѣчаются фаэтоны, у которыхъ на запяткахъ бываетъ по три, незванныхъ попутчика. Когда кучеръ или господинъ случайно примѣтятъ шалуновъ, то мальчики съ быстротою серны, соскакиваютъ на землю и, дѣлая, отъ досады на неудачу, разныя гримасы, обыкновенно бранятъ господина стрекулистомъ.-- Вообще Московскій мальчикъ: своеволенъ, лукавъ, задоренъ между товарищами и почти всегда, имѣетъ страсть къ голубямъ; смотря на ихъ проказы, нельзя не пожалѣть, что эти по видимому, ничтожныя дурачества, имѣютъ большое вліяніе на ихъ будущій характеръ, пріучая въ первой молодости къ своевольству и позорной лѣни.
НАЕМНЫЕ ЛЮДИ, КУЧЕРА, ЛАКЕИ.
правитьУ нихъ бѣды себѣ на всякій часъ готовь.
Минуй насъ пуще всѣхъ печалей
И барскій гнѣвъ, и барская любовь!
Въ Москвѣ, гдѣ живутъ широко, почти въ каждомъ домъ, бываетъ потребность въ наемныхъ людяхъ. Несмотря, что мы живемъ въ такое время, когда почти всякій сжимается въ комокъ какъ ёжъ, въ Столицъ есть дома, гдѣ нанимаются люди, единственно для посылокъ съ вопросами: о добромъ здоровьѣ, о спокойно проведенной ночи, о томъ, поѣдете ли вы въ театръ или на Кузнецкій мостъ, и какое намѣрены надѣть сего дня платье? Страсть посылать, существуетъ между прекраснымъ поломъ, до такой степени, что красавица, проснувшись и, не получивъ подобныхъ посланій отъ своихъ пріятельницъ, часто бываетъ скучна; по этой-то причинъ въ Москвѣ, при множествъ крѣпостныхъ людей, порядочный семьянинъ, почти всегда имѣетъ надобность въ наемныхъ людяхъ и по этому-то случаю, толпы людей, съ прокормежными видами наполняютъ Столицу. Нельзя не догадаться, какъ бываетъ испорчена нравственность этихъ людей, частію отъ праздной и лѣнивой жизни ихъ при мѣстѣ, а преимущественно при пріисканіи его, когда какой нибудь, отосланный отъ своего барина человѣкъ, получа паспортъ, слоняясь, ищетъ себѣ мѣста. Въ это время, харчевни и кабаки, ему — денное убѣжище, ночью же бренное тѣло его, отдыхаетъ въ темныхъ подвалахъ, гдѣ эти люди получаютъ ночлегъ, за ничтожную плату,: у проживающихъ тамъ, разныхъ мелочныхъ промышленниковъ. Страсть посѣщать грязныя убѣжища Бахуса, до того укореняется въ нихъ, что какая нибудь Московская красавица, посылая un billet doux къ своей кузинѣ, никакъ не воображаетъ, что письмецо изъ ея миленькихъ ручекъ, побываетъ въ кабакѣ, прежде чѣмъ дойдетъ до роскошнаго будуара, и часто сальное пятно грубой закуски, безобразитъ изящность милаго посланія. Когда вы станете нанимать въ услуженіе человѣка, и если на вопросъ, пьешь ли ты вино? будущій вассалъ вашъ, охорашиваясь отвѣтитъ: «пить пьемъ, а пьянаго не увидите;» бѣгите отъ него, какъ отъ чумнаго, потому что вы его дѣйствительно не увидите; онъ будетъ пить въ кабакѣ, а протрезвляться въ полиціи.
Если будете наблюдать за образомъ мыслей и поведеніемъ людей, находящихся въ услуженіи въ разныхъ домахъ, то увидите рѣзкія противуположности въ лакеѣ Московскаго магната съ лакеемъ, какаго нибудь мелкаго помѣщика, страшную разницу между кучеромъ Сенатора и кучеромъ протоколиста. Люди, сообразуясь съ званіемъ и преимуществами господъ своихъ, играютъ между собою, также свои роли: лакей магната, едва удостоиваетъ наклоненіемъ головы лакея мелкаго чиновника, а кучеръ секретаря, съ особеннымъ уваженіемъ смотритъ на кучера Сенатора и часто гордится, если удостоится его почтеннаго знакомства. Лакеи стараются подражать привычкамъ господъ своихъ, напримѣръ: они, встрѣчаясь между собою, также пожимаютъ другъ другу руки и спрашиваютъ о здоровьѣ, получа отвѣтъ: слава Богу, они обыкновенно говорятъ, что слава Богу — лучше всего; это равняется нашимъ форменнымъ привѣтствіямъ, дѣлаемымъ на Французскомъ языкѣ; на вопросъ же, гдѣ вы вчера были-съ? люди отвѣчаютъ: въ Сенатѣ, въ Клубѣ, въ Театрѣ, въ Собраніи и т. п., смотря по тому гдѣ было угодно побывать вашей особѣ, и гдѣ по этому разсудилось вамъ, оставить въ передней ваше средство.
Войдя въ переднюю незнакомаго вамъ, богатаго человѣка или вельможи, вы всегда можете смѣкнуть привѣтливъ или гордъ хозяинъ. Когда хозяинъ привѣтливъ, добръ и справедливый человѣкъ на службѣ, то если вы и не носите на себѣ отпечатка богатства и чиновъ, люди встанутъ при вашемъ появленіи и вѣжливо скажутъ, когда вы можете видѣть ихъ барина. Если же, войдя въ переднюю, увидите, что одинъ изъ людей храпитъ на ларѣ, другіе двое играютъ преспокойно въ шашки, не обращая на васъ вниманія, а четвертый лежитъ на спинѣ, задравши къ верху ноги, ни сколько не думая снять съ васъ шинели; — говорите смѣло, что хозяинъ этой передней, дерётъ часто голову передъ тѣми, кто его ниже, и сгибается въ три погибели передъ тѣмъ, кто его повыше; что бѣдняка онъ не обласкаетъ, и если вы ищете покровительства, то пріемъ его, при раздражительности вашихъ нервовъ, будетъ иногда вамъ очень горекъ.
Если войдете просителемъ, въ переднюю небольшаго должностнаго человѣка и увидите, что слуга васъ принялъ вѣжливо, пошелъ обыкновеннымъ образомъ доложить барину; можете надѣяться, что чиновникъ этотъ, выслушаетъ ваше правое дѣло и сдѣлаетъ, что должно, по закону. Если-же въ этой передней, встрѣтитъ васъ человѣкъ неопрятно-пасмурный, хладнокровно дующій въ самоварную трубу, въ то время, когда вы съ нимъ говорите; или такой черезъ-чуръ вѣжливый, что побѣжитъ, сломя голову, извѣщать о васъ барина, а провожая станетъ просить на чай, за то что доложилъ; знайте, что этотъ чиновникъ, хоть и предобрый и прелюбезный, но ужъ иногда черезъ-чуръ любитъ благодарность!
Проходя мимо какого нибудь барскаго дома въ Москвѣ, по людямъ вы всегда узнаёте, когда баринъ уѣхалъ въ гости или не на долго въ деревню; тогда обыкновенно у крыльца, праздный человѣкъ, брянчитъ на гитарѣ или балалайкѣ, горничная дѣвушка, въ черномъ передникѣ съ кармашками и сѣточкою на головѣ, грызетъ орѣшки и смѣется надъ комплиментами другаго лакея-меломана, который, дѣлая ей глазки, поетъ съ присвистомъ подъ музыку своего товарища, какую-то смѣшную и не совсѣмъ скромную пѣсню. Вечеромъ, мальчики, одѣтые казачками, возятся у воротъ, таская другъ друга за волосы; на дворѣ большіе лакеи и кучеръ въ поддёвкѣ, стоятъ кучкою и скалятъ зубы или играютъ въ орлянку; поварёнки ѣздятъ верхомъ другъ на другѣ, дѣвушки, одѣтыя съ большимъ стараніемъ, рѣзвятся въ горѣлки, пищатъ и хохочутъ, какъ обыкновенно хохочутъ горничныя, не отъ чего либо смѣшнаго, а отъ радости, что господа уѣхали.
Въ каждомъ сословіи, есть непремѣнно свой любимый предметъ, для разговора: приказный толкуетъ о дѣлахъ даже и тогда, когда ему въ глаза лѣзутъ мальчики; армейскій капитанъ, строитъ комплименты барышнѣ, а самъ такъ и наровитъ поговорить что нибудь о своемъ полковникѣ; отъявленный франтъ умѣеть всякій разговоръ окончить сужденіемъ о какомъ нибудь модномъ фракѣ или плащѣ; игрокъ, довольно молчаливый въ обществѣ, всегда краснорѣчивъ, когда говоритъ объ игръ; праздный волокитами о чемъ больше не бредитъ, какъ о своихъ часто сомнительныхъ побѣдахъ; помѣщикъ толкуетъ объ урожнь, мнимый аристократъ о политикъ, брюзгливая старуха всегда сплетничаетъ, запоздалая невѣста всѣхъ злословитъ, докторъ съ женою, толкуютъ о практикъ; мелкій писатель поретъ дичь о литературѣ, стараясь обратить разговоръ на свое пустое сочиненіе; дама и дѣвушки всѣхъ возможныхъ круговъ, смотря по обстоятельствамъ говорятъ, о политикъ и о наукахъ, о театръ и о балѣ, о музыкѣ и о погодѣ, о башмакахъ и о мущинахъ, нерѣдко объ ихъ ногахъ, носахъ и даже панталонахъ; словомъ, въ обществъ бываетъ рѣдкость, когда столкнутся нѣсколько человѣкъ и примутъ общее, нелицемѣрное участіе въ разговорѣ, потому что каждаго и каждую занимаютъ совершенно разные предметы; но общество господскихъ людей, лишено этаго неудобства; у нихъ у всѣхъ — одинъ общій, любимый разговоръ о господахъ. Когда люди между собою знакомятся, то они не тратятъ по пустому время въ бесѣдахъ о погодѣ, напротивъ спѣшатъ узнать другъ отъ друга хороши или худы у нихъ господа.
По разумѣнію Московскаго лакея, баринъ его бываетъ добрымъ господиномъ, когда онъ, видя усердную службу, любитъ своего слугу, награждаетъ за вѣрность и не преслѣдуетъ за какую нибудь маленькую вину, какъ существо, которое будто не должно уже имѣть никакихъ слабостей; когда онъ его не колотитъ по скуламъ за всякую бездѣлицу, отъ того только, что возвратился сердитый изъ Клуба, гдѣ продулся въ пухъ, или поссорился съ актрисою, у которой неожиданно, засталъ незнакомыхъ ему гостей. Горничная любитъ свою барыню, когда она не таскаетъ ее за косу, не ломаетъ ея гребенокъ и не бьетъ по напрасну, за то только, что дѣвушка красивѣе своей госпожи и баринъ иногда за нею шибко приволакиваетъ. Она обыкновенно называетъ барыню ангеломъ, когда удачно справляетъ ея маленькія коммиссіи и имѣетъ общіе съ нею секреты отъ барина. Человѣкъ говоритъ худо о своемъ господинѣ, когда помѣщикъ не понимаетъ вѣрной службы, и чтобы слуга не сдѣлалъ добраго, онъ все смотритъ на него, какъ на Хамово сѣмя; когда баринъ плохо кормитъ лакея и только что не говоритъ, ты хоть воруй куръ у сосѣда, а не смѣй просить у меня харчей и обуви. Слуга особенно ругаетъ такого господина, который подъ веселый часъ, шутитъ слишкомъ фамиліарно съ человѣкомъ, а потомъ вдругъ задастъ ему славную таску, безъ всякой причины; иногда-же человѣкъ не любитъ барина за то, что онъ ему не позволяетъ воровать, наряжаться въ господское платье, ходятъ въ кабакъ и распивочную лавку, гдѣ часто собирается очень пріятное общество для Московскаго слуги. Горничная обыкновенно называетъ свою барыню ехидною, когда та придирается къ ней за всякіе пустяки, не пускаетъ погулять въ праздники, злится что у дѣвушки хорошенькая талія, слишкомъ полная грудь, и запрещаетъ носить такую прическу, какая нравится горничной; когда злая барыня, изъ одного каприза, не рыдаетъ ее замужъ за лакея-меломана, и когда коварная помѣщица, разлучая нѣжно-любящіяся сердца, между тѣмъ безпрестанно подсматриваетъ за ними, и чуть замѣтитъ какія нибудь шуры-муры, то какъ-разъ меломана упечётъ въ солдаты, а дѣвушку острижетъ, да отдастъ за мужъ за деревенскаго мужика. Чѣмъ лакей образованнье, тѣмъ сильнѣе ненавидитъ ливрею, объявляющую всѣмъ и каждому, что онъ ничто иное, какъ человѣкъ. Онъ обыкновенно старается занять такую должность, которая бы давала возможность ходить безъ галуновъ; нерѣдко лакей чуть не плачетъ, когда по фантазіи Московскаго щеголя, ему приходится носить какіе нибудь малиновые панталоны съ золотою лампасою; въ это время онъ обыкновенно подвергается насмѣшкамъ горничныхъ и задорныхъ мальчиковъ, которые его при всякомъ удобномъ случаѣ, ругаютъ халуемъ.
Въ Охотномъ ряду есть трактиръ, куда по раннимъ утрамъ стекаются толпы поваровъ и господскихъ людей разнаго рода. Причина тому слѣдующая: всякій мясникъ или продавецъ овощей, спѣшитъ задобрить управителя и повара, покупающихъ у него провизію, и для этого, въ особенности при расплатѣ, считаетъ непремѣнною обязанностію, ихъ порядочно угостить; въ этотъ-же трактиръ, уходятъ обыкновенно лакеи съ шубами своихъ господъ, въ то время, когда они блистаютъ въ Театрѣ или въ залѣ Благороднаго Собранія. Тутъ иногда, при обильномъ роспиваніи чаевъ, поглощеніи блиновъ, разсказываютъ люди другъ другу о домашней жизни богатыхъ и бѣдныхъ своихъ господъ и, какъ говорится, порядочно ихъ судачатъ; много открывается здѣсь тайнъ изъ частной жизни празднаго, дѣльца, ученаго, игрока, красавицы, безобразной, вельможи, маленькаго человѣчка, и по неволѣ подивишся безразсудству людей, часто ввѣряющихъ случаю, честь и спокойствіе своего семейства, полагаясь на скромность болтливой горничной или неуклюжаго лакея, думая что маленькія тайны ихъ, умираютъ вмѣстѣ съ ихъ маленькими преступленіями.
ВОРОВСТВО, ПЬЯНСТВО, ПОРОКИ ВООБЩЕ.
правитьВъ Москвѣ, гдѣ зоркое око Правительства блюдетъ неусыпно, за сохраненіемъ правъ личности и собственности каждаго гражданина, вы рѣдко слышите о важныхъ преступленіяхъ. Убійство здѣсь почти неслыханно, грабежи рѣдки и почти невозможны; но какъ при такомъ огромномъ населеніи Москвы, трудно, чтобъ не было людей порочныхъ, то изъ числа всѣхъ преступленій, всего чаще представляются, воровство и пьянство. Главныя, побудительныя причины воровства — страсть къ пріобрѣтенію и нужда; пьяница ремесленикъ, сперва пропиваетъ свои деньги, потомъ одежду и наконецъ воруетъ. Нельзя не упомянуть съ какимъ рвеніемъ, полиція открываетъ преступника и почти нѣтъ примѣра, чтобъ воровство, какое бы то ни было, большое или малое, осталось необнаруженнымъ; дѣятельность и бдительность полиціи, въ этомъ случаѣ неимовѣрна; мелкіе исполнители ея власти, имѣютъ какое-то чутьё къ поличному, и воръ не успѣетъ еще спрятать и сбыть похищеннаго, какъ уже оно бываетъ отнято у него рукою правосудія.
Сколько съ одной стороны, воровство преслѣдуется, столько съ другой, порокъ изощряется въ выдумкахъ на незаконное пріобрѣтеніе. Мелкіе воры или, такъ называемые, карманники, составляютъ въ Москвѣ между собою маленькую компанію и помогаютъ другъ другу по знакомству, единственно изъ одолженія, не требуя части изъ добычи, но только равномѣрной услуги при случаѣ. Такимъ образомъ очень часто, гдѣ нибудь на перекресткѣ или на площади, притворяясь пьяными, они заводятъ между собою ссору, а иногда маленькую драку; въ пять минутъ, ихъ Окружаетъ толпа праздныхъ зѣвакъ и пока ожидаютъ прибытія городоваго, ссорющіеся помирятся и разойдутся. Между тѣмъ любопытные прозѣвали, кто носовой платокъ, кто табакерку, а иногда часы и кошелекъ. Бываетъ, что мошенникъ, пойманный и уличенный въ воровствѣ, успѣваетъ скрыться отъ наказанія, при помощи своихъ товарищей, которые обыкновенно въ это время, въ виду народа, бьютъ вора и, постепенно окруживъ его, отнимаютъ такимъ образомъ у толпы; потомъ, показывая себя ожесточенными мстителями воровства, они принимаютъ на себя обязанность отвесть вора въ будку, и отойдя съ нимъ въ сколько шаговъ, даютъ ему свободу. Вообще воровство производится карманниками въ тѣснотѣ; часто, капишонъ щеголя, отрѣзанный на-скоро негодяемъ, продается на толкучемъ рынкѣ и идетъ на фуражки; шаль богомольной купчихи, лишается своего лучшаго украшенія — угловаго букета, который мошенникомъ, уступается за безцѣнокъ знакомой торговкѣ, или отдается даромъ въ полпивной, красавицѣ, въ кубовомъ платочкѣ.
Иногда, при неудачѣ въ воровствѣ, мошенники поднимаются на хитрости; они сочиняютъ фальшивую тревогу, крича жалобнымъ, разрывающимъ душу голосомъ: батюшки, держите, держите, обокрали, ограбили!… Со слезами увѣряетъ иной, что у него похитили платокъ, съ завязанными въ немъ деньгами, которыя онъ пріобрѣлъ въ кровавомъ потѣ и несъ для уплаты податей или оброка. Притворяющійся, падаетъ въ ноги и вынуждаетъ часто оказывать ему пособіе, отойдя же нѣсколько шаговъ, радостно смѣется онъ надъ легковѣрнымъ благотворителемъ, дѣлитъ деньги съ товарищами и скрывается въ харчевню, гдѣ обыкновенно ихъ всѣ пропиваетъ. Вообще пьянство и другіе пороки существуютъ болѣе между людьми, живущими на фабрикахъ и между мастеровыми, слабо управляемыми отъ своихъ хозяевъ. Эта жизнь бываетъ источникомъ, появленія между ними разныхъ болѣзней.
КЛИМАТЪ, БОЛѢЗНИ.
правитьКлиматъ въ Москвѣ умѣренный. Зимніе морозь; достигаютъ до 30°, но продолжаются не долго; лѣтніе жары рѣдко превышаютъ 28°, осень преимущественно бываетъ сухая и здоровая, весна — почти всегда непостоянна, но рѣдко сопряжена съ какими нибудь повѣтріями и болѣзнями. Грозы въ теченіи лѣта не свирѣпствуютъ, среднее число ихъ въ году 11. Почти всегда благорастворенный воздухъ, исключая въ сколькихъ удушливыхъ дней во время лѣта, причиною весьма малой смертности въ Москвѣ; среднее число, умирающихъ въ день, 15 человѣкъ,
Главныя, господствующія болѣзни въ Москвѣ: горячка, лихорадка, апоплексія или параличъ, подагра, водяная, сухотка, чахотка, цынготная, зубная, насморкъ, глазная, кашель, обыкновенные простудный припадки, ревматизмъ, коклюшь, золотуха, геморой, скарлатина, корь, оспа, лишаи, ломота и сифилитическая. — Болѣзни, развиваются преимущественно въ нисшемъ классъ между ремесленниками и фабричными; распространенію ихъ способствуютъ, безнравственность, неопрятность и часто невозможность лечиться, за недостаткомъ средствъ; къ тому же невѣжды, скрывая первоначальное появленіе недуга отъ нерадѣнія, даютъ ему развиться въ высшей степени, предаваясь обычной неумѣренности, въ питьѣ и пищѣ. Когда же они достигаютъ до совершеннаго изнеможенія, то по невѣжеству, не прибѣгаютъ къ докторамъ, а лечатся у какихъ-то бабъ, мужиковъ и отставныхъ фельдшеровъ, которые такъ сказать, замазываютъ наружные признаки болѣзни, давая ей полный разгулъ въ больномъ тѣлѣ; спустя нѣсколько времени она и открывается въ немъ еще съ большею силою; тогда только больные обращаются къ совѣту докторовъ, но въ это время, часто исцѣленіе уже невозможно. Впрочемъ, люди, не имѣющіе права лечить медицинскими средствами, строго преслѣдуются медицинскою полиціею, а хозяевамъ и содержателямъ фабрикъ, строго внушается имѣть неослабный надзоръ за поведеніемъ и опрятностію фабричныхъ, какъ за двумя главными источниками ихъ здоровья.
ЛЕКАРЯ.
правитьЯ не буду распространяться здѣсь, о доблестныхъ сановникахъ, оказывающихъ великія пользы наукѣ и страждущему человѣчеству. За чѣмъ хвалить мужей добра и славы; кому неизвѣстно, что каждый день жизни ихъ, знаменуется благотвореніемъ ближнему? Они, среди трудныхъ заботъ своихъ, въ больницахъ, призирающихъ убогихъ страдальцевъ, и въ смрадной хижинъ, умирающаго бѣдняка, спѣшатъ подать благодѣтельную руку помощи несчастному, и отдалить это страшное для человѣка, разставаніе души съ тѣломъ; они облегчаютъ тяжкія страданія вдовицы и изувѣченнаго воина, первые приближаются къ зараженному язвами и дыханіемъ губительной эпидеміи. Своими глазами видѣли мы этихъ знаменитыхъ сановниковъ, съ самоотверженіемъ спѣшившихъ на помощь, къ гибнувшимъ собратамъ; смѣло ратоборствовали они противъ грознаго недуга, исторгая изъ объятій смерти отца семейства, оставлявшаго по себѣ безутѣшныхъ дѣтей, и врачуя тѣло больнаго, врачевали его душу, удерживая неимущаго отъ отчаянія и ропота, своими священными благотвореніями. Бывъ сами нѣжными отцами семействъ, они забывали все, что имъ было такъ дорого на свѣтѣ, и увлеченные сладостью благотворенія, неустрашимо выходили они на бой съ смертью, не требуя ни мзды, ни благодарности, потому что въ благородной душѣ ихъ, было лучшее для нихъ воздаяніе — добро, ими сдѣланное и радостное чувство его сознанія. Но перейдемте отъ людей необыкновенныхъ, добродѣтельныхъ — богатыхъ не мелочною, торговою славою, а великою, свѣтлою славою Христіанина-благотворителя, къ людямъ обыкновеннымъ, какихъ большая часть насъ грыпныхі., явившихся на короткое время погулять по Божію міру, полюбоваться Его звѣзднымъ небомъ, посмотрѣть на птицъ, летающихъ по воздуху, покушать и употребить на свою полѣзу различныхъ животныхъ, и наконецъ познакомиться съ подобными себѣ, съ тѣми, которыхъ мы застали уже здѣсь, явившимися для того только, чтобъ принять насъ и угостить и съ тѣми, которые пришли сюда послѣ насъ, единственно за тѣмъ, чтобъ въ свою очередь проводить по пріятельски домой, на нашу скромную, не совсѣмъ просторную, но спокойную, квартиру, куда кто нибудь изъ насъ, каждый: день отправляется нехотя; гдѣ мы живемъ уже дружно, не ссоримся, не плачемъ, не кричимъ, какъ это часто дѣлаемъ здѣсь, совершенно по пустому, а разрушаясь въ ничтожество, гордо лежимъ на своихъ холодныхъ постеляхъ, безъ желаній, безъ страстей, уже не гоняясь, какъ угорѣлые за обманчивыми призраками счастія. Перейдемте, говорю къ мелчайшимъ лекарямъ, которыхъ слава еще не начиналась и можетъ быть никогда не начнется; къ людямъ, составляющимъ одну непримѣтную песчинку Божьяго созданія, получившимъ въ удѣлъ одну скромную неизвѣстность; къ людямъ которые, предохраняя насъ отъ смерти, наконецъ умрутъ и сами, не оставя по себѣ ель да существованія, какъ не оставляетъ по себѣ никакого слѣда струя въ канавѣ, проведенная во время проливнаго дождя, палочкою празднаго мальчика.
Знаете ли, что теперешній вольнопрактикующій лекарь въ Москвѣ, и тотъ, котораго вы знавали лѣтъ двадцать-пять назадъ, — большая разница; старинный лекарь, тогда васъ посѣщавшій, одѣвался часто слишкомъ некрасиво. Онъ ходилъ въ узкихъ, предосудительно-короткихъ панталонахъ безъ ремешковъ; только слава, что на немъ висѣлъ фракъ, но этотъ фракъ, застегнутый небрежно на одну верхнюю пуговицу, былъ поношеніе всѣмъ фракамъ; у него была старая пуховая шляпа, съ обломанными полями, совсѣмъ безъ ворса, а зимою, какой-то странный картузъ съ большими ушами; голова не причесана, шея его обматывалась бѣлою, поношеною косынкою съ грубо-вышитыми уголками, на которыхъ бывали искуственныя и самородныя дирочки; серебренные часы его походили на луковицу. Подходя къ больному, онъ нерѣдко, безъ всякой церемоніи бралъ его за объ скулы, такъ, что тотъ невольно высовывалъ языкъ; щупая пульсъ, иногда такъ сильно жалъ руку паціента, что съ больнымъ дѣлалась истерика; при малѣйшей сомнительности болѣзни, онъ дѣлалъ важную мину и говорилъ: Гмъ, да, опасно! не боясь ни сколько огорчить больнаго. Прописывалъ такія гадости, въ такихъ аллопатическихъ пріемахъ, что отъ его лекарства буровились всѣ кишки; онъ гладилъ животъ вамъ, щупалъ прочія части тѣла, и потомъ, безъ всякихъ околичностей, лѣзъ съ необмытыми руками въ вашъ ротъ, а прощаясь и, получая за визитъ, обыкновенно раскланивался приговаривая: Богъ милостивъ, вотъ я васъ поочищу и все пройдетъ. Но вмѣстѣ, съ быстро разлившимся просвѣщеніемъ, не тотъ уже сталъ теперь и самый мелкій лекарь въ Москвѣ; онъ танцуетъ въ Благородномъ Собраніи, волочится за хорошенькими паціенточками, играетъ по большой игрѣ въ Клубѣ; у него фракъ сшитъ по послѣдней модъ; онъ является къ больному съ благородною, веселою физіономіею, въ золотыхъ очкахъ, щегольскихъ перчаткахъ, развлекаетъ больнаго и прибаутками и анекдотцами; онъ внимателенъ къ нему и предусмотрителенъ, какъ нѣжный отецъ, заботящійся о своемъ дѣтищѣ; говоритъ съ удивительною вѣжливостію: откройте ротикъ, покажите вашъ язычёкъ или язычёчикъ, прищурѣте глазки, протяните ножку, позвольте мнѣ посмотрѣть вотъ эту раночку, въ которую, иногда можно уложить цѣлый кулакъ; щупаетъ пульсъ осторожно, двумя пальчиками, какъ будто, боясь измять вашу ручку, прописываетъ превкусные лекарства, въ хорошенькой коробочкѣ и золотой оберточкѣ. У васъ смерть на носу, а онъ говоритъ это ничего, завтра же будете молодцомъ, и успокоиваетъ васъ иногда, одною холодною водою. Прощаясь, онъ не протягиваетъ руки, а бѣжитъ изъ комнаты, забывая, что ему надобно получитъ, за визитъ и, заставляя догонять себя уже въ передней. Когда больной умретъ, то нынѣшній врачь не прячется отъ своего субъекта, а какъ человѣкъ съ чистою совѣстію, горько плачетъ о немъ, вмѣстѣ съ его семействомъ. Онъ баринъ у себя дома: у его подъѣзда колокольчикъ, квартира прекрасно меблирована, въ его кабинета анатомическіе препараты и дорогія галантерейныя вещи, подаренныя въ знакъ вѣчной памяти; онъ сидитъ въ халатѣ на соболяхъ и читаетъ медицинскіе журналы, слѣдя современные успѣхи Омеопатіи, Гидропатіи и Литературы; иногда самъ пишетъ стихами и прозою; словомъ онъ чудесный человѣкъ въ обществѣ и золотой женихъ.
Московскій лекарь, имѣющій большую практику, обыкновенно ѣздить въ фаэтонѣ, запряженномъ парою лошадей или въ маленькой кареткѣ, и сидя въ екипажѣ, почти всегда читаетъ какую нибудь книгу; лекарь безъ практики, обыкновенно путешествуетъ по городу на плохомъ извощикѣ или по образу пѣшаго хожденія. Предразсудки такъ сильны, что въ Москвѣ — множество людей, ни за что не повѣрятъ себя лечить самому искуснѣйшему врачу, если онъ пріѣдетъ къ нимъ безъ крестовъ, на ванькѣ; даже есть и такіе, которые сомнѣваются въ искуствѣ доктора, если онъ не носитъ золотыхъ очковъ, и надобно согласиться, что врачу предстоитъ много труда и терпѣнія, чтобъ пріобрѣсть себѣ единодушную славу, въ своенравной публикѣ.
Оканчивая эту статью, я могу съ удовольствіемъ, безпристрастно сказать, что всѣ вообще Московскіе врачи, всегда отличались и отличаются состраданіемъ къ ближнему. Видя безпрестанно предъ собою примѣры достойныхъ наставниковъ, уже стяжавшихъ громкую славу не въ одной Москвѣ, они по первому призыву, спѣшатъ оказывать пособіе неимущему и не было случая, чтобъ въ Москвѣ врачъ, отказался навѣстить безпріютнаго сироту-горемыку, прибѣгнувшаго къ его помощи.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЯ ЗАМѢТКИ О НАРОДОНАСЕЛЕНІИ МОСКВЫ.
правитьВъ числѣ 350,000 жителей, составляющихъ народонаселеніе Москвы, и состоящихъ преимущественно изъ природныхъ Москвичей, помѣщиковъ и купцовъ другихъ губерній, пріѣзжающихъ въ Москву для временнаго пребыванія по дѣламъ своимъ, находятся иностранцы разныхъ націй, а именно: Нѣмцы, Французы, Англичане, Италіянцы, Шведы, Греки, Армяне, Турки, Персіяне, Татары, Бухарцы и Жиды; послѣднимъ дозволено токмо кратковременное пребываніе въ городъ, по производимымъ ими торговымъ промысламъ. Всѣхъ иностранцевъ обоего пола, проживаетъ: исповѣдующихъ Римско-Католическую вѣру, 1500 человѣкъ, Евангелико-Лютеранскую 2000, Реформатскую 500, Армяно-Грегоріанскую 610, Магометанскую 390. Всѣ они, согласно съ законами Россійскаго Государства, пользуются правами природныхъ жителей, въ отношеніи личности и собственности, имѣя полную свободу въ отправленіи Богослуженія, и всѣ вмѣстѣ, на разныхъ языкахъ, каждый по вѣрь своихъ праотцевъ, славятъ они Всемогущаго и Единаго Бога въ Первопрестольной нашей Столицѣ, моля Его о ниспосланіи всѣхъ благъ ея Державному Хозяину и всему Царствующему Дому Его.
- ↑ На языкѣ многихъ играющихъ, это значитъ: острить, а иногда — зажилить и солгать.
- ↑ Московскій Театръ оживаетъ, когда пріѣзжаютъ на время въ Москву извѣстнѣйшіе артисты Императорскаго С. Петербургскаго Театра: въ это время весь огромный театръ бываетъ наполненъ посѣтителями и тутъ открывается ясно, что Москвичи идутъ въ него охотно, если артисты, стоятъ вниманія публики.