В эту войну обе стороны выставили значительное количество конницы: Австрия и действовавшие заодно с нею государства Германского союза около 45 000 коней (в том числе австрийской конницы 29 000), Пруссия 30 000, не считая 3700 ландверной конницы, и союзница её, Италия, которая одновременно с нею объявила войну Австрии, 12 600 коней. Австрийская и прусская конница состояла из кирасирских, драгунских, уланских и гусарских полков, а итальянская из тяжёлых линейных, уланских и конно-егерских. Прусские кирасиры имели кирасы, палаши и пистолеты; уланы были вооружены пиками, саблями и пистолетами; драгуны и гусары — саблями и карабинами. Австрийские кирасиры, несмотря на это название, не имели кирас, которые были отменены незадолго перед войною 1866 г.; уланы, подобно прусским, имели пики, сабли и пистолеты, а драгуны и гусары — сабли и штуцеры. В итальянской коннице не только уланские, но и тяжёлые линейные полки, были вооружены пиками. Таким образом не было существенной разницы в вооружении конницы обеих сторон, за исключением разве того, что у прусских драгун и гусар впервые появились заряжаемые с казны игольчатые карабины, подобно тому, как в прусской пехоте — игольчатые ружья. Что касается качества, то прусская конница по составу людей уступала австрийской (в Австрии восьмилетний срок службы, а в Пруссии трёхлетний), но несколько превосходила по составу лошадей. Итальянская конница была хуже австрийской во всех отношениях.
В войну 1866 года конница играла везде совершенно второстепенную роль. Ни в одном сражении во время этой войны мы не видим тех решительных атак масс конницы, которые составляли характеристическую особенность сражений времён Фридриха Великого и Наполеона I. Причина уменьшения значения конницы на полях сражений заключалась в том, что, с одной стороны, явились неблагоприятные для неё условия: значительно усилившееся огнестрельное действие пехоты (пруссаки имели скорострельные ружья) и пересеченная местность, а с другой стороны, сама конница была мало подготовлена к боевым требованиям и не имела начальников, способных искусно распоряжаться ею. Так, конница нередко забывала перед атакою выслать вперёд наездников и вследствие этого неожиданно натыкалась на неодолимые местные препятствия или попадала под сильный огонь, который её страшно расстраивал; очень мало прибегала конница к содействию конной артиллерии для подготовки атаки, а между тем конная артиллерия в искусных руках может принести громадную пользу; часто дробили конницу на мелкие части, вводили её в дело поэскадронно там, где следовало сразу пустить в атаку большие силы, и вследствие этого подвергали конницу поражению по частям; случалось также, что вовсе не пользовались конницею там, где она оказывалась необходимою, как например, в сражении под Кенигсгрецем при преследовании отступавших австрийцев 16 свежих полков прусской конницы оставались в бездействии в такую минуту, когда участие их в преследовании могло повлечь за собою совершенное расстройство австрийской армии.
Но и вне поля сражения конница не принесла той пользы, которой следовало от неё ожидать. Не говоря уже о том, что ни у пруссаков, ни у австрийцев, конница не предпринимала никаких самостоятельных действий вдали от армии с целью беспокоить фланги и тыл противника, но и передовую службу (сторожевую и разведывательную) она исполняла не всегда удовлетворительно. Прусская конница при наступлении армии в Богемию в своих движениях слишком уж сообразовалась с движениями пехоты, была как бы привязана к ней, боялась удаляться от неё. Австрийская конница исполняла передовую службу, за немногими исключениями, очень небрежно; самым резким доказательством этого может служить тот факт, что во время сражения при Кенигсгреце прусский гвардейский корпус совершенно неожиданно для австрийцев появился на поле битвы с фланга и решил участь боя. В особенности при отступлении австрийской армии к Вене после Кенигсгрецкого сражения австрийская конница очень плохо исполняла свое дело. При этом отступлении у австрийцев было 100 эскадронов при 70 конных орудиях; но эта многочисленная конница ничего решительного не предприняла для удержания прусской армии, настойчиво преследовавшей австрийцев.
В дополнение к этой общей характеристике конницы в войну 1866 года рассмотрим несколько более замечательных случаев её действий.
В сражении под Кенигсгрецем (21 июня), когда австрийцы были сбиты с позиции и начали отступать, пруссаки для преследования их двинули вперёд восемь кавалерийских полков. С своей стороны, австрийцы с целью остановить прусскую конницу и прикрыть отступление своей армии ввели в дело десять кавалерийских полков. Близ дд. Стрежетица и Лангенгофа произошёл бой этой массы конницы (черт. 39). Подойдя к Стрежетицу, четыре прусские полка построились следующим образом: три драгунских эскадрона в первой линии, уланский полк во второй, имея три эскадрона правее и один эскадрон левее драгун; за ними в виде уступа с правой (южной) стороны следовал драгунский полк и два эскадрона гусарского полка, а другие два эскадрона того же полка находились на левом фланге обеих передних линий. В то же время по лощине, пролегающей с западной стороны д. Проблуса по направлению к Стрежетицу, двигались ещё два прусские полка.
Против этой конницы выстроились пять австрийских полков. Два кирасирских полка образовали две линии, за которыми расположились ещё два кирасирских полка в полковых колоннах, один за правым, а другой за левым флангом. Перед левым флангом этой кирасирской дивизии следовал уланский полк, построенный подивизионно.
Австрийская конница под сильным огнём прусской пехоты, занимавшей дд. Проблус и Бор, а также Бржизский лес, двинулась в атаку. Правый фланг австрийских кирасир наскочил на средний эскадрон первой линии пруссаков, прорвал его и обратился против показавшихся сзади прусских гусар; в это время пять прусских эскадронов бросились на австрийцев сзади, но в свою очередь были атакованы с тыла австрийскими кирасирами. Произошла ожесточённая свалка, во время которой прусская пехота стреляла без разбора по своим и по неприятелю. Одновременно с этим несколько южнее австрийские уланы имели дело с прусскими драгунами. Последние были опрокинуты, но подоспевшие на выручку прусские гусары атаковали с тыла и отчасти окружили австрийских улан; наконец, бой был решён ударом австрийского кирасирского полка. Прусская конница повернула к р. Быстрице. Австрийцы преследовали её, но при этом попали под огонь прусской пехоты, понесли большие потери и принуждены были отступить. Отступая к дд. Бржизе и Клачеве, они много ещё пострадали от огня прусских пехотных частей, занимавших Стрежетиц, Проблус и Бор.
Одновременно с только что описанным боем происходил также бой конницы несколько севернее, близ Лангенгофа. Прусский гусарский полк, к которому пристроились два драгунских эскадрона, и следовавший во второй линии уланский полк, двинулись от д. Садовой мимо д. Липы, наткнулись на австрийскую пехоту и артиллерию и атаковали их, несмотря на сильный огонь. Но в это время против правого фланга пруссаков показалась со стороны д. Росберица значительная масса австрийской конницы. Вдоль шоссе под сильным фланговым огнём прусских батарей, стоявших у Хлума, наступал австрийский гусарский полк; а несколько позади него, севернее шоссе, построились два кирасирских полка в две линии фронтом на северо-запад. Другая кирасирская бригада (тоже два полка) осталась пока у д. Вшестара. Австрийские гусары, сделав заезд направо, атаковали пруссаков во фланг, а в то же время австрийские кирасиры бросились на них с фронта. После рукопашного боя обе прусские линии были прорваны и отброшены к Лангенгофу. При преследовании их австрийская конница, попав под выстрелы находившейся у Лангенгофа прусской пехоты, понесла большие потери и должна была отойти к д. Вшестару. Вскоре после этой атаки только что прибывший на поле битвы прусский гусарский полк двинулся в пространство между шоссе и Лангенгофом. Против него была направлена от Вшестара другая австрийская бригада, построенная в две линии, один полк впереди, а другой уступом за правым флангом первого. Прусские гусары, подпустив передний полк австрийских кирасир довольно близко, повернули кругом и стали отходить мелкою рысью с намерением завлечь противника под огонь пехоты, стоявшей за Лангенгофом и у Липы. Но австрийцы не поддались на эту хитрость и тоже повернули назад. Появившийся в это время у Липы другой прусский гусарский полк бросился преследовать австрийских кирасир, но был атакован во фланг и опрокинут полком второй австрийской линии. Во время этой атаки пруссаки направили весьма сильный огонь на правый фланг австрийцев, что и удержало их от преследования. Но и прусская конница после этого уже больше не показывалась. Тогда австрийская конница собралась у Вшестара и начала отступать к д. Куклене по направлению к Кенигсгрецу.
Из описания боя конницы у Стрежетица и Лангенгофа видно, что этот бой состоял из ряда отдельных и разрозненных атак, ведённых с переменным для обеих сторон успехом, но окончившихся тем, что прусская конница принуждена была отойти за свою пехоту и отказаться от преследования отступавшей австрийской армии. Австрийская конница блистательно исполнила свой долг: энергичными атаками под губительным огнём прусской пехоты она отбросила прусскую конницу и прикрыла отступление армии. Потери, понесённые при этом австрийскою конницею, были велики; но они вполне вознаграждались достигнутым результатом, спасением армии. Прусская конница не могла отбросить австрийскую, потому что по численности она была слабее австрийской и притом ещё вводили её в бой по частям. Большою ошибкою пруссаков было то, что они не извлекли никакой пользы из шестнадцати свежих полков конницы, остававшихся в тылу в совершенном бездействии.
В деле при Тобичау (3 июля) во время преследования австрийской армии, отступавшей к Вене, прусским кирасирам удалось очень ловко захватить австрийскую батарею. До такой степени плохо исполнялась у австрийцев разведывательная служба, что на марше от Ольмюца к Коетену они были совершенно неожиданно[1] атакованы пруссаками в окрестностях Тобичау (черт. 40). Австрийская пехота, вытесненная пруссаками из рощи севернее Тобичау, заняла позицию вдоль шоссе к юго-западу от д. Верован, причём на правом фланге, на высоте к западу от названной деревни, было поставлено двадцать орудий. Австрийцы и во время боя вовсе не заботились об охранении своих флангов. Это было тем пагубнее для них, что стоявшая на правом фланге артиллерия не имела достаточного прикрытия. Беспечностью австрийцев не преминула воспользоваться прусская конница. Когда было получено донесение о том, что австрийская артиллерия не имела почти никакого прикрытия, то 5-му кирасирскому полку дано было приказание атаковать её. Командир этого полка, полковник Бредов, перевёл его на левый берег р. Блаты по весьма повреждённому мосту (приходилось перебираться поодиночке), найденному близ Бискупица, и поднялся на высоту левого берега Блаты, в то время как прусские батареи, стоявшие южнее д. Клопотовица, усилив огонь, привлекли на себя внимание австрийской артиллерии. Затем Бредов развернул три эскадрона и неожиданно для австрийцев атаковал их батареи. Хотя последние и успели сделать несколько картечных выстрелов, но, несмотря на это, прусские кирасиры захватили 18 орудий, 7 зарядных ящиков, двух офицеров и 155 нижних чинов, потеряв при этом только 12 человек. Слабое прикрытие батареи, около 70 человек пехоты, стоявшее на правом фланге, построилось в кучки, но было рассеяно прусскою конницею. Один эскадрон австрийских драгун бросился в атаку для спасения орудий, но был опрокинут прусским эскадроном, остававшимся в резерве.
Итак, можно сказать, что австрийцы прозевали свою артиллерию. Поставив батареи почти без прикрытия, они не сделали ровно ничего для обеспечения их от покушений противника: не уничтожили моста у Бискупица, совершенно не наблюдали за движениями противника, между тем как наступление прусской конницы к северу от д. Клопотовица и спуск её в долину Блаты по большей части происходили на глазах австрийской главной квартиры, стоявшей на высоте у д. Дуба. При такой небрежности неудивительно, что прусские разъезды могли подойти близко к правому флангу австрийской батареи и высмотреть беспечное её положение. Разъезды эти сначала были приняты австрийцами за своих же кирасир, но вскоре последовало печальное для них разъяснение этого недоразумения.
В сражении под Кустоццею (24 июня 1866 г.), происходившем между австрийцами и итальянцами, отличилась чрезвычайно смелыми действиями небольшая часть австрийской конницы (всего три взвода улан, 102 человека) под командою ротмистра барона Бехтольсгейма. В кратких чертах дело происходило следующим образом (черт. 41): одна итальянская пехотная бригада, заняв высоту Монте Криколе у дер. Монгабии, стала сильно теснить бригаду австрийской пехоты. На помощь итальянцам по дороге к Монгабии двигалась другая пехотная бригада (пять батальонов), с прибытием которой на поле битвы австрийская пехота была бы, вероятно, опрокинута. Бехтольсгейм, посланный с тремя взводами улан от сел. Корте по направлению на Монте Криколе для разведки неприятеля, двинулся к дороге из Кастельнова, перешёл вброд речку Тионе южнее палаццо Альзареа и приблизился к австрийской пехоте, передовые части которой уже отступали. Чтобы выручить свою пехоту, Бехтольсгейм решился атаковать неприятеля, несмотря на малочисленность своей конницы. Один взвод он направил несколько левее большой дороги, к высотам между дд. Фениле и Монгабия, а сам с двумя другими взводами двинулся в походной колонне по большой дороге, окопанной с обеих сторон канавами. Уланы подошли на 200 шагов к Монгабии, мало тревожимые выстрелами противника, благодаря густой растительности, скрывавшей их движение. Итальянская батарея, стоявшая у дороги, сделала по австрийским уланам один выстрел; в то же время против них был направлен ружейный огонь, а один батальон бегом спустился с возвышенности, чтобы прикрыть батарею. Уланы Бехтольсгейма бросились в карьер в атаку, пронеслись сквозь линию итальянской пехоты у Монгабии и ударили на другую бригаду, подходившую по дороге в походной колонне. Эта бригада была застигнута совершенно врасплох: впереди ехали два генерала со свитою, а за ними в голове колонны следовали два орудия. Неожиданность атаки австрийских улан произвела такое впечатление на итальянцев, что они сразу пришли в смятение. Начальники со штабом ускакали; орудия, повернув назад, привели в беспорядок свою пехоту; а между тем австрийские уланы обскакали фланги итальянской колонны, ворвались в самую колонну и, пронизав её во всю глубину, привели в полное расстройство. Часть пехотинцев бросилась в шоссейные канавы и оттуда открыла огонь. Но здесь она недолго оставалась. Увлечённые общим бегством, четыре батальона этой бригады смешались и опрокидывали друг друга. Только один батальон остался не рассеянным. Австрийские уланы гнали итальянскую пехоту до перекрёстка дорог у д. Олиози. Тут они попали под сильный ружейный огонь, от которого понесли большие потери; к тому же итальянская пехота до такой степени скучилась по дороге, что не было никакой возможности идти дальше. Результат лихой атаки Бехтольсгейма заключался в том, что итальянцы, вслед за тем атакованные австрийскою пехотою, оставили Монте Криколе и окрестные высоты, потеряв при этом два орудия. Но зато эскадрон Бехтольсгейма понёс огромную потерю: из 102 человек осталось в строю лишь 17.
Примечания править
- ↑ Не только не было получено от австрийских разъездов никаких сведений о приближении пруссаков, но даже мосты на речке Блате, прикрывавшей движение австрийцев с запада, не были уничтожены, так что пруссаки могли ими воспользоваться для перехода на левый берег этой речки.