Знаешь ли, другъ мой, что дало мнѣѣ поводъ, упомянувъ о наукахъ, раздѣлить ихъ на умозрительныя, посредствомъ которыхъ приобрѣтается знаніе, и на практическія, которыя ведутъ къ умѣнью что нибудь сдѣлать, слѣдственно къ искусству? Во первыхъ я нашелъ нѣчто похожее на ето у Квинтиліана[1]; во вторыхъ, меня увлекло сильное желаніе совершенно отдѣлитъ умѣнье отъ знанія, хотя послѣднее и должно быть во всегдашней связи съ первымъ, всегда должно быть его путеводителемъ. Искусный математикъ умѣетъ рѣшить трудныя задачи, потому что хорошо знаетъ правила своей науки. Искусный мореходецъ, знающій исторію Астрономіи, умѣетъ вести корабль по волнамъ необозримаго океана. Такіе примѣры безчисленны. Признаться тебѣ чистосердечно, еще тысячи за двѣ лѣтъ передъ симъ, слѣдственно прежде меня и даже прежде самаго Квинтиліана, Цицеронъ, предокъ нашъ по Аполлону, открылъ тѣсную связь между всѣми (умозрительными и практическими) науками, служащими къ образованію человѣка[2]. Но мы оставимъ на время знаніе и возвратимся къ благодатному, несравненному, безцѣнному умѣнью! Не удивляйся моему восторгу, ты самъ его оправдаешь. Что знаніе безъ умѣнья? Я знаю правила піитики, и не умѣю написать двухъ стиховъ; ты знаешь всѣ системы государственнаго хозяйства, и не умѣешь управлять своимъ собственнымъ домомъ; онъ знаетъ право естественное, знаетъ всѣ положительныя права, и неумѣетъ разобрать ссоры между двумя крестьянами; мы, вы они многое знаемъ, и очень немногому умѣемъ, да и за то еще должны благодарить счастливую свою планету: ибо есть люди, которые совершенно все знаютъ, и совсѣмъ ничего неумѣютъ сдѣлать.
О мой другъ! умѣнье дѣло великое! Извини, если я другими словами стану повторять прежнія свои мысли. Ты увидишь, для чего я прибѣгаю съ етому многословію. Безъ умѣнья Ломоносовъ ненаписалъ бы Похвальнаго слова Петру Великому, Хемницеръ не сочинилъ бы любимой твоей басни Воля и неволя, Кашинъ незаставлялъ бы тебя восхищаться голосомъ пѣсни Я не знала ни о чемъ въ свѣтѣ тужть, Шушеринъ не казался бы тебѣ истиннымъ Едипомъ, Колосова не была бы для тебя Медеею на сценѣ; имѣя терпѣніе: безъ умѣнья, или что все равно, безъ искусства мой поваръ не приготовилъ бы мнѣ обѣда, мой сапожникъ не сшилъ бы сапоговъ, мой портной….. — Довольно, восклицаешь ты, довольно! — Изволь, я перестану расточать примѣры, безъ сомнѣнія весьма забавно подобранные. Ломоносова рѣчь и сапоги! Хемницерова басня и кухмистерское блюдо! Но нечего дѣлать, другъ мой! Ета странность доказываетъ, что и для искусствъ равнымъ образомъ надобно принять какое нибудь раздѣленіе; и въ етомъ школьномъ мудрованіи не мы будемъ первые, не мы и послѣдніе.
Все ето очень не трудно расчесть по пальцамъ. Изстари ведется обычай раздѣлять искусства на механическія и свободныя — обѣ послѣднія идеи находятся, если неошибаюсь, въ терминологіи всѣхъ ученыхъ языковъ Европы, древнихъ и новыхъ.
Разберемъ ето: механическій происходитъ отъ Греческаго μηχανη, употребляемаго и y насъ изрѣдка по произношенію Латинскому (махина), и весьма часто по Французскому (машина). Вообще значило ето у Грековъ орудіе, или все то, что наши ремесленники нaзывaютъ инструментомъ. Вотъ прекрасной случай безъ хлопотъ отдѣлить механическія искусства, сказавши прямо, что къ сему заглавію принадлежатъ всѣ ремесла, всѣ рукодѣлья, въ которыхъ работаютъ съ помощію орудій! Лучше бы и ненадо, еслибъ только не мѣшало етому нѣкоторое замѣчаніе; живописецъ и ваятель также работаютъ не съ пустыми руками, между тѣмъ какъ искусства ихъ грѣшно было бы назвать механическими. Не льзя ли такъ: къ числу механическихъ принадлежатъ всѣ тѣ искусства, посредствомъ которыхъ получаемъ вещи, необходимыя для удолвлетворенія потребностямъ житейскимъ, и въ которыхъ дѣйствуютъ болѣе тѣлесныя силы нежели душевныя? Кажется, тутъ есть отличительные признаки всѣхъ искусствъ, не совсѣмъ прилично, если судить по строгой логикѣ, названныхъ механическими.
Посмотримъ теперь, чѣмъ отличаются отъ нихъ искусства свободныя. Въ древней Греціи, именно во времена Перикловы, рѣдко свободные люди упражнялись въ ремеслахъ и на оборотъ, почти всѣ ремесленники были рабы, принадлежавшіе богатымъ гражданамъ. Ето истина очень извѣстная антикваріямъ. Вотъ уже о сю пору оказывается какъ противуположность между свободными искусствами и между ремеслами, такъ и начало названія первыхъ. Но посмотримъ далѣ. Достаточные граждане обучали дѣтей своихъ всѣмъ тѣмъ искусствамъ, которыя приличны юношамъ свободнаго состоянія. Грамматика, заключавшая въ себѣ полный кругъ словесности, философія, музыка и гимастика составляли исключительную принадлежность гражданина. Вотъ что свободныя науки, свободныя искусства! Римляне, многому научившіеся y Грековъ, также имѣли artes liberales, liberalia studia. Ты конечно помнишь слѣдующее мѣсто y Сенеки: «Какая же изъ наукъ есть сама собою и по всей справедливости свободная? Безъ сомнѣнія не Словесность, и не исторія, a единственно Нравоучительная Философія; ибо она только одна доставляетъ свободу человѣку, a всѣ прочіи служатъ ему или для забавы, или для набогащенія.» Доброй Сенека могъ бы иначе похвалить Нравоучительную Философію; ибо и всѣ свободныя науки равно содѣйствуютъ къ освобожденію души отъ ига страстей, отъ дурныхъ привычекъ и невѣжества, всѣ онѣ доставляютъ истинное благородство разуму и сердцу. Смотри, мой другъ, сколько благовидныхъ и справедливыхъ причинъ къ наименованію наукъ и искусствъ свободными: онѣ разцвѣтаютъ въ той только странѣ, гдѣ мудрый и великодушный Монархъ доставляетъ народу возможныя преимущества свободы гражданской и политической. Еще, мой другъ, замѣть: свободныя искусства неподчинены ремесленнымъ правиламъ. Астрономъ, Испытатель природы, Живописецъ, Піитъ, каждой свободно занимается своею наукой, своимъ искусствомъ, неплатя никакихъ податей отъ своихъ упражненій, не будучи стѣсненъ никакими ограниченіями, не принадлежа ни къ какому цеху, пе имѣя никакихъ обязанностей, кромѣ тѣхъ, которыя на всѣхъ равно возложены божественными и гражданскими законами. Опредѣлимъ же теперь свободныя искусства, или по крайней мѣрѣ покажемъ отличительные ихъ признаки: науки, и свободныя искусства доставляютъ намъ уже не предметы первой потребности въ жизни, но удобства, выгоды, благородныя утѣхи и наслажденія; при упражненіи въ нихъ болѣе потребно содѣйствіе силъ душевныхъ нежели тѣлесныхъ; изученіемъ ихъ, особливо же многихъ вмѣстѣ, преимущественно занимаются: юноши благовоспитывающіеся, желающіе украсить разумъ свой такими познаніями, напитать сердце такими правилами благонравія, стяжать такое умѣнье, которыя могли бы поставитъ ихъ на видной степени въ обществѣ сдѣлали бы ихъ способными отправлять полезныя должности, чувствовать всю важность обязанностей своихъ въ отношеніи къ Богу и людямъ, и имѣть понятіе о собственномъ своемъ достоинствѣ.
Въ слѣдующемъ письмѣ приступлю къ искусствамъ изящнымъ; между тѣмъ нетерпѣливо ожидаю отрадныхъ вѣстей отъ моего Филалета. Vale.
[Каченовский М. Т.] От любителя изящных искусств к его другу: (Письмо второе) / [Т.] // Вестн. Европы. — 1817. — Ч. 92, N 7. — С. 190-196.