От автора (Круги по воде — Аверченко)
| От автора | Двуличный мальчишка → |
| Из сборника «Круги по воде». Опубл.: 1912. Источник: Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 2: Круги по воде. — М.: Терра, Республика, 1999. — az.lib.ru |
Посвящаю Александре Яковлевне Садовской
Я расскажу все как было.
— Как вы предполагаете назвать эту книгу? — спросил мой издатель.
— Я подумаю, — отвечал я. — Через три дня дам вам ответ.
Через три дня, встретившись со мной, издатель вторично задал тот же вопрос.
Я поднял глаза к небу и тихо сказал:
— Жаркое, пышное лето… Медленная, зеркальная река, обрамленная дремлющей зеленью… Я стою на берегу и один за другим бросаю в воду круглые камушки… С громким всплеском они падают, исчезают, но от них бегут круги… Сначала маленький круг — резкая, энергичная морщина на зеркальной глади… За маленьким — больший, тоже четкий и энергичный, а за ним все более и более широкие, но уже нежные, незаметные… какие-то умиротворенные и кроткие… И последний огромный круг, замирающий где-то за пределами моего зрения, совсем неуловимый, как улыбка на лице умирающего… Я бросаю второй, третий камушек. Такие же ожерелья появляются вокруг того места, где он утонул, — ширятся, расплываются и умирают. Вернее, не умирают, — они все идут, идут крошечными, микроскопическими волнами, но простой, грубый глаз их не увидит…
— Все это так, — перебил издатель, этот человек с типографской машиной вместо сердца, — но все-таки как же вы назовете книгу?
— Мои рассказы, — задумчиво сказал я, — те же круги по воде… Сравнение головы читателя с рекой, в которую бросаешь камни, немного смелое, но я прибегаю к этому сравнению, чтобы вы меня поняли… Мои рассказы так же должны западать в читательские головы и, сделав в читательской памяти резкий, энергичный круг, постепенно расплыться на всю читательскую жизнь нежными, еле уловимыми волнами.
— Пожалуй, это для читателя слишком сложно, — возразил издатель. — Он не сумеет всего этого проделать.
— Чего проделать? Ему ничего не надо и проделывать. Это сделается само собой…
— Значит, вы говорите, что берете книгу, бросаете ее читателю в голову, и он…
— Да нет же! — нетерпеливо сказал я. — Просто книга выходит обыкновенным способом, но я даю ей такое название, которое должно иметь некоторую логическую связь с ее содержанием.
— Я немного не понял… как название? «Широкая, пышная река летом, в которую вы…»
— Ах, Боже мой! Я назову книгу: «Круги по воде». При чем тут пышная река летом?
Понял ли меня этот человек, с фальцовочной машиной вместо души, презиравший всякое первое издание, еле раскланивавшийся с третьим и подобострастный, суетливый перед десятым? Я думаю, нет.
Тем не менее он сказал:
— Как хотите. Значит, круги по воде? Я, значит, сегодня же заказываю обложку художнику.
Конечно, кроме себя, никого винить мне не следует. Нужно было обстоятельно потолковать с художником, рисовавшим обложку, чего я, за недосугом, не сделал.
Увидев эту обложку уже в печати, я зашатался… У меня потемнело в глазах и из груди вырвался стон.
— Что это такое?! — закричал я, сдерживая готовые хлынуть слезы.
— Круги на воде, — самодовольно сказал художник. — Не думаете ли вы, что их маловато? Я на них не скупился.
— Это круги на воде! — застонал я. — Совсем другая мысль!.. А мне нужно было не «на», а «по»! Слушайте!
Я, обессиленный, опустился на стул и тихо начал:
— Жаркое, пышное лето… Медленная, зеркальная река… Я стою на берегу и один за другим бросаю в воду камушки… И от них бегут круги…
— Да… — неуверенно сказал художник. — Те круги иначе рисуются… Другой сорт… Впрочем, знаете что? Оставьте так.
— Так?! А моя мысль, моя прекрасная аллегория…
— Так тоже получается аллегория… Вы выпустили книгу. Для всякого человека, которого гнетет тоска, это тот спасательный круг, за который он должен ухватиться…
— Вы мне не льстите? — подозрительно спросил я.
— Что вы! Прекрасная книга! Прямо спасение утопающих.
— Ну вы думаете, прекрасная? — улыбнулся я сквозь слезы.
— Она-то? Поразительная книга!
Это меня немного успокоило.
Я счел необходимым предпослать читателям это краткое объяснение, боясь, чтобы они не заподозрили меня в отсутствии сообразительности.
Виноват художник.
Нет более прямолинейных и «не от мира сего людей», чем художники.
Недавно я попросил того же самого художника нарисовать обложку для «альманаха мелочей» под названием. «Пауки в банке».
— Хорошо, понимаю! — сказал он, вдумавшись в заглавие. — Это будет очень забавно: изобразить помещение банка и за конторками сидят этакие пауки, водя лапами по книгам…
— Боже вас сохрани! Не банк, а банка. Пауки в банке! Аллегория собрания ядовитых мелочей!
Нет более прямолинейных и стремительных людей, чем художники.
Попробуйте поручить одному из них нарисовать, не объяснив как следует, зайчиков на стене. Будьте уверены, что он аккуратно развесит на стене головой вниз десяток мертвых зайцев и будет утверждать потом, что тут есть тоже аллегория.