Отчёт перед избирателями (Аверченко)

Отчёт перед избирателями
автор Аркадий Тимофеевич Аверченко
Опубл.: 1908. Источник: Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 1. Весёлые устрицы. — М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2012. — az.lib.ru • Вошли в альманах «Стружки» журнала «Сатирикон» [1909]

— Эй, вы, рвань коричневая! Чего толпа толпится?

— А чего ж ей… Послухать каждому лестно.

— Да тут что — драка?

— Протри глаза! Видишь — эшафотик? Оттелева разговор будет.

— Об чем?

— Об этом самом. Депутат перед почтеннейшей публикой отчитываться будет.

— Ответит он за это!

— Чего ответит? Разрешение, можно сказать, вина и елея, дадено.

— Пойдем, Кучерявый. Я эти разрешения знаю. Я, брат, уже в девятьсот пятом, после такого разрешения, две недели в больнице отлеживался.

— Попало?

— Почему попало. А от городской головы разрешение есть?

— Будьте без сумления. Всеми дозволено: Господин губернатор разрешили, палицмейстер, городской голова, архиерей и мещанский староста… Гуляй душа!

— Вот оно, вот… Смотрите!

— Чего ж цепей на ем нет?

— Дура! Нешто он арестант… С ним сам господин пристав за ручку. Вишь ты, хлопают ему как.

— Бра-а-во!! Бис!

— Господа граждане! Будучи почтен избранием в народные представители, я…

— Ой! Кто это окурок за шиворот бросил?!

— Пренебреги!

— Да ежели он с огнем…

— Дьяволы! Тут разговор сурьезный, а он с окурком.

— Ты-то хорош!

— Тссс…

— После роспуска второй Государственной Думы…

— Г. депутат! Я просил бы вас не касаться действий правительства.

— А как же сказать?

— Говорите — «после третьего июня»…

— Хорошо. После третьего июня, когда было это самое, мы съехались, хотя с тяжелым сердцем…

— Виноват, я критики правительства не могу допустить…

— Я и не критикую!

— Нет, вы говорите «с тяжелым сердцем». Это порицание…

— Извините!.. Мы съехались с легким сердцем, веря, что при наступившем успокоении, правительство даст нам возможность работать без помехи. Но…

— Я прошу вас без «но» в этом месте.

— Помилуйте, г. пристав! Вы меня перебили… Я хотел сказать слово «нося». Нося в себе эту уверенность…

— Как же ты, косолапый, говорил, что дозволено?

— Так он, вишь ты, с рельс все соскакивает…

— А от господина врачебного инспектора разрешение есть?

— Загалдели… Тише!

—…При рассмотрении законопроектов, внесенных министром…

— Я вас покорнейше прошу прибавлять в таких случаях: «г. министром».

— Слушаюсь!.. внесенных его высокопревосходительством господином министром, мы нашли некоторые из них не соответствующими…

— Г. депутат! Я серьезно предупреждаю…

— Но, позвольте…

— Именно, я не могу позволить!

— Слушаюсь! Гм!.. Мы нашли их превосходными. Таким образом, общая конъюнктура момента, зафиксированная теми обстоятельствами, кои, не являясь ни одной из желательных равнодействующих, могли до известной степени укрепить те ветхие устои…

— Чтой-то он, ребята!?

— Н-да… Закрутил!

— Памороки ему забили! Известно, с отчаянности чего не скажешь…

— Ему бы от господина брандмейстера бумажкой какой запастись…

— Много ты понимаешь! Причем тут брандмейстер?

— Дикие мы. А только я тебя ушибить всегда могу!

— То есть, это за что же?

— Вообще.

—… Грядковая культура хлебов, милостивые государи, заключается в том, что в разрыхленную почву кладутся зерна, приблизительно на такой глубине, чтобы…

— Виноват… Вы это о чем же?

— Разве нельзя?

— Нет, но вы имеете разрешения на беседу по поводу Думы, а это что же такое?.. какая-то культура… Хлеба…

—… Зерно в разрыхленной почве…

— Послушайте, об этом не надо!

— Хорошо-с. Население Австралии состоит, преимущественно из мужчин и женщин. Волки в диком состоянии очень опасны и коренное население Галиции…

— В силу предоставленного мне права, я, находя изложение г. депутатом предположенной программы не по существу каковое носит характер насмешки над администрацией — закрываю собрание.

— Так.

— Наговорился!

— Отвел душеньку…

— Ловко это насчет бюрократического режима прокатился. Волки, говорит, жрут, не разбирая мужчин и женщин, а мужики на грядках без хлеба сидят на манер Австралии.

— То-то и оно. Жена, дети, а рискует чем!

— Кучерявый, бежим, чичас бить почтейнейшую публику будут.

— Господи ты мой! Дураков не сеют, не жнут…

— Пойду это я сейчас и нарежусь — до полного омертвления… Ей-Богу! И завалюсь до завтра… И завтра нарежусь! И послезавтра.

— Эй, дядя!

— Ну?

— Ты не забудь и в среду нарезаться.

— Будьте благонадежны.