Отрывокъ изъ Сельмскихъ пѣсней.
О коль прелестно ты очамъ моимъ,
О свѣтило нощи мирное!
Ты блестящую главу свою
Изъ сѣдыхъ подъемлешь облаковъ,
И величественно шествуешь
По зыбямъ небесъ лазоревымъ.
Что, вѣщай мнѣ, зришь въ долинъ сей?
Тихо, съ нѣжною улыбкою,
На нее ты преклоняешься.
Стихли вѣтры полуночные,
Слышенъ шумъ вдали источника,
Тихо волны разбиваются
Объ утесы отдаленные,
И вечернее жужжаніе
Насѣкомыхъ въ полѣ слышится.
Что жъ, скажи, свѣтило кроткое,
Что ты зришь?… но ты съ улыбкою
Погрузилось въ нѣдра запада;
Волны зыблются окрестъ тебя,
И власы твои прекрасныя
Орошаютъ свѣтлой пѣною.
Удались, звѣзда любезная!
Пусть угаснетъ лучь вечерній твой,
Пусть сіяетъ свѣтъ души моей!
Такъ! сіяетъ онъ во тьмъ ночной!
Зрю, на Лорѣ собираются
Тѣни легкія друзей моихъ.
Царь Морвена тихо шествуетъ,
Какъ тумана столпъ по воздуху;
Вкругъ его тѣснятся витязи,
Юныхъ дней его товарищи.
Бардовъ ликъ за ними слѣдуетъ;
Арфы слышатся волшебныя!
Въ сонмѣ ихъ Альпинъ возвышенный!
Зрю Уллиса сѣдовласаго,
Съ ними рядомъ Рино шествуетъ,
И Минона, дщерь Торманова.
Сколь, друзья, перемѣнились вы
Съ тѣхъ временъ, какъ въ Сельмѣ шумные
Раздавались гласы пиршества;
Какъ со мной вы въ пѣньи спорили:
Вѣтеркамъ весны, подобные,
Разтвореннымъ благовоніемъ,
Кои, тихо вѣя съ запада,
Чуть колеблютъ злаки холмные.
Се узрили мы грядущую
Дщерь прекрасную Торманову!
Полонъ слезъ былъ взоръ потупленный,
На плечахъ ея разметаны
Въ безпорядкъ были волосы.
При уныломъ звукѣ голоса,
При воззрѣньи на красавицу
Души витязей смягчилися.
Часто зрѣли мы Сальгаровъ гробъ,
И жилище Кольмы мрачное,
Съ темной ночью возвратиться къ ней
Далъ Сальгаръ ей обѣщаніе.
Ночь сошла — и Кольма скорбная
Зритъ себя одну, оставленну
На холму въ уединеніи,
Кольмы жалобы плачевныя
Такъ въ пустынѣ раздавалися:
Кольма.
Ночь грядетъ — a я на холмѣ семъ
Друга жду одна съ печалію!
Бури съ ревомъ собираются,
Страшно воютъ межъ утесами,
Съ горъ шумятъ потоки быстрые.
Тщетно взорами слезящими
Я ищу себѣ убѣжища!
Гдѣ отъ нощи я укроюся?
Выйди, мѣсяцъ, изъ-за облаковъ!
Вы прогляньте, звѣзды ясныя!
Освѣтите вы тропинку мнѣ
Къ тѣмъ мѣстамъ пустыни дикія,
Гдѣ любезный мой покоится,
Утомленъ звѣриной ловлею,
Гдѣ лежатъ его псы вѣрные,
Гдѣ съ калеными стрѣлами лукъ,
Но, увы, напрасны жалобы!
Громъ сильнѣе! буря ближится!
Звѣроловецъ мой возлюбленный
Не услышитъ воплей Кольминыхъ.
О! почто такъ долго медлишь ты
Къ сердцу вѣрному прижать меня?
Знаешь вѣрную любовь мою;
Знаешь, Кольма съ нетерпѣніемъ,
Съ горемъ ждетъ тебя на холмъ семъ.
Вотъ скала, и дубъ развѣсистой,
Ботъ источникъ, гдѣ любезный мой
Слово далъ со мною видѣться!
Ахъ, ужель Сальгаръ невѣренъ мнѣ?
Илъ покинуть хочетъ бѣдную?
Для кого я домъ родительской,
Для кого жъ родныхъ оставила,
Позабыла несогласія,
Наши домы раздѣлявшія?
Для тебя — a ты забылъ меня!
Не спѣшишь со мною встрѣтиться!
Не бушуй ты вѣтръ полуночный!
Не шумите вы источники!
Да услышитъ звѣроловецъ мой
Голосъ Кольминъ… я зову его!
Чтожь онъ медлитъ, не спѣшитъ ко мнѣ?
Кольма ждетъ давно любезнаго!
Вотъ и мѣсяцъ всходитъ на небѣ,
И унылые лучи его
По дубравѣ разливаются;
Но Сальгара не видать еще!
Я не слышу лая псовъ его!
Я одна сижу въ печали здѣсь!
Что такое? — Точно ль? — Кажется,
Намъ, на холмъ спятъ два витязя!
Подойду, узнаю, кто они,
Не мечта-ль? — Въ одномъ я брата зрю,
A въ другомъ Сальгара милаго.
Отвѣчайте мнѣ, друзья мои!
Но они не пробуждаются.
Страхъ объемлетъ душу Кольмину.
Ахъ! они почіютъ вѣчнымъ сномъ,
Ихъ мечи дымятся кровію.
Милый братъ! за что лишилъ меня
Звѣроловца, мнѣ любезнаго, —
Какъ, Сальгаръ, ты могъ оружіе
Устремишь на брата Кольмина?
Вы равно любезны оба мнѣ!
Но, увы! они безмолвствуютъ,
Смертный сонъ смыкаетъ очи ихъ;
Въ нихъ сердца не бьются хладныя!
Тѣни милыя! вѣщайте мнѣ
Съ высоты скалы сей мшистыя,
(Зракъ любезныхъ не страшитъ меня)
Гдѣ жилище ваше мирное?
На какихъ холмахъ вы любите
Отдыхать въ часы полуденны?
Нѣтъ! — они мнѣ не отвѣтствуютъ
Ни въ безмолвіи полуночномъ,
Ни въ дыханьи бурь порывистыхъ!
Я сижу одна съ тоскою здѣсь,
И въ слезахъ жду утра яснаго.
Вы, друзья моихъ возлюбленныхъ!
Славный памятникъ воздвигните
Надъ гробами юныхъ витязей;
Но доколѣ я жива еще,
Вы могилъ не закрывайте ихъ,
Дни мои, во цвѣтѣ юности,
Протекли, какъ сновидѣніе.
Для чегожь одной скитаться здѣсь?
Что увижу, что услышу я
Мнѣ знакомаго, сердечнаго?
Здѣсь засну я при источникѣ,
Посреди двухъ милыхъ витязей!
Здѣсь, когда порой осеннею
Темна ночь на холмы спустится,
Тѣнь моя въ пустынномъ облакѣ
Принесется на могилу ихъ,
И въ уныломъ бурь стенаніи
Будетъ горестно оплакивать
Смерть безвременну друзей своихъ!
Звѣроловецъ въ мирной хижинъ
Гласъ услышитъ Кольмы скорбныя,
И въ душѣ своей почувствуетъ
Страхъ, съ печалью сладкой смѣшанный!
Пѣсни Кольмы будутъ жалобны
Надъ могилою возлюбленныхъ! —
Такъ воспѣла дщерь Торманова.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Н. Грамматинъ.