Отрывокъ изъ біографіи Каннинга.
правитьВяземскій П. А. Полное собраніе сочиненій. Изданіе графа С. Д. Шереметева. T. 2.
Спб., 1879.
Если есть отрада въ потеряхъ чувствительныхъ для человѣчества, то единственно заключается она въ чувствѣ возвышающемъ душу, съ которымъ мы цѣнимъ великую утрату. Есть что-то умилительное и торжественное въ сей скорби, такъ сказать, отвлеченной, съ которою мы, въ отдаленіи, отчужденные отъ сферы дѣятельности великаго человѣка, оплакиваемъ его смерть, какъ будто хы жили подъ непосредственнымъ вліяніемъ его жизни, мыслили и чувствовали его мыслями и чувствами.
Такъ! сродство высокихъ побужденій, коими движется нравственное бытіе человѣка, есть всемогущее надъ тѣмъ, кто достоинъ званія человѣка. Поэтъ, сказавшій: я человѣкъ и ничто человѣческое мнѣ не чуждо, передалъ намъ полное выраженіе образованности. Кто, читая въ газетахъ неожиданное извѣстіе о скоропостижной болѣзни Англійскаго министра, не былъ на ту пору Англичаниномъ? Кто не сочувствовалъ опасеніямъ, тоскующему безпокойствію народа, съ боязливымъ любопытствомъ допрашивающимъ свѣдѣній о состояніи недужнаго, о надеждахъ своихъ и страхѣ? Чье сердце, озаренное и согрѣтое любовью въ благамъ человѣческимъ, не отозвалось уныніемъ и недовѣрчивымъ недоумѣніемъ на предопредѣленіе земнаго промысла, когда роковое извѣстіе, что Каннинга не стало, разнеслось съ береговъ Темзы по дальнимъ краямъ внимательнаго міра.
Смерть Каннинга есть одно изъ важныхъ и бѣдственныхъ событій, вашего времени. Она поражаетъ не только Англію, но и Европу и, можно сказать, почти весь міръ, ибо нынѣ географическія границы, частныя и общія, нравственно раздвинулись и Европа не въ одной Европѣ; поражаетъ не однихъ его согражданъ, но и всѣхъ благомыслящихъ людей, для коихъ дѣло человѣчества нигдѣ и никогда не чуждо. Они съ упованіемъ смотрѣли на новое направленіе, данное Каннингомъ Англійской политикѣ, и слѣдовательно политикѣ Европейской; ибо также замѣтить можно, что въ наши дни нѣтъ политики личной, мѣстной и исключительно приспособленной къ выгодамъ такого-то государства. Нѣтъ сомнѣнія, что правило сіе не объемлетъ всѣхъ частностей цѣлаго; во какъ въ хорошо устроенномъ обществѣ гражданскомъ каждое званіе имѣетъ свой кругъ дѣйствія и свои выгоды, отъ него зависящія, то и въ общемъ объемѣ выгоды сіи не должны прекословить другъ другу, а, напротивъ, взаимно содѣйствовать для достиженія великой цѣли: благоденствія общаго, основаннаго на согласіи благоденствій частныхъ; такъ и въ обществѣ народовъ просвѣщенныхъ не должно быть господствующихъ противорѣчій въ исповѣданіи высшей политики. Можетъ и должно быть соперничество, во не должна существовать вражда. Политика естественная, то-есть политика человѣчества, должна всегда имѣть верхъ надъ политикою кабинета, въ случаѣ ошибки одной съ другою. Здѣсь правило нравственности основывается на правилѣ математическомъ: часть менѣе своего цѣлаго. Вотъ нравоучительность великой драмы, долго разыгрываемой и которой развязка заключается въ договорѣ Парижскомъ, подписанномъ союзными монархами. Въ старые годы, смерть государственнаго человѣка, господствующаго силою ума и покоренныхъ имъ обстоятельствъ, могла быть празднована въ другихъ странахъ, какъ побѣда надъ могучимъ соперникомъ; нынѣ смерть великаго государственнаго человѣка, исповѣдующаго правила политики великодушной и просвѣщенной, есть общая потеря: такова смерть Каннинга. И когда постигла она его? Въ самое то время, когда, побѣдивъ силою здраваго мнѣнія насильственное владычество предразсудковъ, онъ схватилъ могущественною рукою кормило Англійской политики и стремилъ ее по стезямъ болѣе открытымъ и широкимъ. Мелкіе умы стараются тѣснѣе сосредоточивать выгоды (intérêts) вокругъ себя, боясь выпустить ихъ изъ рукъ и изъ вида, если очертить ими объемъ обширный; умъ открытый, не прикованный въ настоящему, обтекая дальновидностью своею грядущее, расправляетъ свободнѣе силы свои и летитъ въ отдаленнѣйшую цѣль. Сколь одобрительны должны быть для него надежды на успѣхъ, сколь неистощимы бываютъ для него средства, почерпаемыя имъ собственно въ себѣ и въ обстоятельствахъ современныхъ, если не одно холодное и сжатое личными видами честолюбіе подвизаетъ его на смѣлый и благородный подвигъ, если онъ подкрѣпленъ въ усиліяхъ своихъ могучимъ убѣжденіемъ совѣсти, непреложными правилами высшей государственной мудрости. Есть совѣсть политики, сей науки государственной нравственности, какъ есть совѣсть нравственности частной. Не признавая святости ея непреложныхъ вдохновеній, можно помчаться блестящею стезею успѣховъ, но успѣховъ часто пагубныхъ, славы, но славы превратной, такъ сказать, софистической, а не славы истинной, основанной на общей пользѣ. Огромные и яркіе обломки державы Наполеона, подрытой и опрокинутой съ высоты, казалось, уже не доступной потрясеніямъ и непріязненности чуждыхъ стихій, знаменуютъ одни слѣды его исполинскаго хода на краю бездны и величія, на которое онъ такъ быстро вознесся и съ котораго такъ внезапно низринулся. Каннингъ хорошо постигъ то, что нужно для державы могучей, какова Англія: независимое бытіе ея основано и поддерживаемо не столько на могуществѣ физическомъ, сколько на превосходствѣ нравственномъ, ограждено оно просвѣщеніемъ, безпрепятственно раскидывающимъ свои охранительныя вѣтви, и законнымъ устройствомъ отъ всѣхъ переворотовъ и превратностей; ему было ясно, что для такой державы нѣтъ другой политики, какъ та, которая предписывается безкорыстнымъ просвѣщеніемъ, человѣколюбіемъ и возвышенною добросовѣстностью.
Признаніемъ сихъ истинъ были ознаменованы всѣ мѣры, которыя озарили, къ сожалѣнію, слишкомъ краткое пребываніе Каннинга на высотѣ министерства Англійскаго, на высотѣ, которая служитъ возвышеннѣйшею мѣтою для честолюбія смертнаго, не рожденнаго на ступеняхъ престола. Всѣ важныя событія, возбуждающія нынѣ вниманіе и благородное участіе образованнаго міра, имѣли въ Каннингѣ, облеченномъ властію, надежное поручительство.
Внутри Англіи, — горестная для человѣчества тяжба католиковъ Ирландскихъ съ мнимымъ и худо понимаемымъ закономъ государственной необходимости; еще полнѣйшее развитіе свободы промышленности, торговой и гражданской, сихъ источниковъ Англійскаго благоденствія; внѣ Англіи, — Португалія, угрожаемая ужасами раздоровъ междоусобныхъ и чуждымъ посредничествомъ, можетъ быть не менѣе пагубнымъ; утвержденіе самобытности и независимости новаго міра, который въ бодромъ юношествѣ уже поражаетъ насъ признаками зрѣлости и совершеннолѣтняго мужества; Греція, которой одно имя возбуждаетъ всѣ возвышенныя чувства, доступныя душѣ: всѣ сіи политическіе запросы имѣли въ Канинигѣ дѣятельнаго и мощнаго ходатая передъ судилищемъ царей и правительствъ.
Многострадальная Греція во второй разъ должна была оплакивать смерть Британскаго союзника: безъ сомнѣнія, союзъ Каннинга былъ для нея существеннѣе союза Байрона, но, въ благоговѣйной признательности своей, Греки почтутъ народной данью память сихъ двухъ мужей, которые, каждый въ чертѣ своихъ дѣйствій, озарили благороднымъ участіемъ темный жребій героическихъ мучениковъ.
Должно надѣяться, что благія сѣмена, посѣянныя Каннингомъ, созрѣютъ и разовьются подъ сѣнью его преждевременнаго гроба; что великодушныя начинанія его не искоренятся и что Англія, подвинутая однажды на чреду, достойную ея просвѣщенія и силы, не совратятся со стези, на которой Каннингъ совершилъ ея примиреніе съ началами политики, болѣе достойной Англійскаго просвѣщенія.
Каннингъ (Георгій), Ирландскаго происхожденія; родился въ 1770 году (а въ біографіи, напечатанной въ С.-Петербургѣ, 1771), въ Лондонѣ, по другимъ біографіямъ — въ Ирландіи. Онъ рано лишился отца, человѣка незнатнаго и незажиточнаго, но умѣвшаго снискать уваженіе нѣкоторыми политическими сочиненіями, писанными въ духѣ независимомъ. Его мать, послѣ смерти мужа, вступила, кажется, на поприще театральное, а сына помѣстила въ училище Этонское; образованіе же свое окончилъ онъ въ Оксфордскомъ университетѣ. Уже съ молодыхъ лѣтъ явилъ онъ въ себѣ дарованія необыкновенныя: въ Этонѣ уже участвовалъ онъ съ другими писателями въ изданіи журнала: Микрокосмъ, который обращалъ на себя общее вниманіе. Тогда же сталъ онъ извѣстенъ и какъ поэтъ, если не первостепенный, то по крайней мѣрѣ пріятный и остроумный. Между прочими стихотвореніями его, замѣчательна элегія на порабощеніе Греціи. Предчувствовалъ ли тогда юноша, что Промыслъ доставитъ ему нѣкогда случай быть предъ лицомъ Европы краснорѣчивымъ заступникомъ бѣдствій, которыя онъ тогда могъ только оплакивать? Въ пребываніе свое въ училищѣ и университетѣ, успѣлъ онъ заключить нѣсколько пріятельскихъ связей съ наслѣдниками первѣйшихъ Англійскихъ фамилій; связи сіи имѣли, вѣроятно, вліяніе на раннее его политическое поприще.
По пріѣздѣ въ Лондонъ, онъ продолжалъ учиться правовѣдѣнію и готовиться въ адвокатскому званію, коему хотѣлъ посвятить себя. Литтературная извѣстность, которую онъ успѣлъ уже заслужить, и пріятели, товарищи его юношества, отвратили его отъ стези, смиренно имъ избранной, и ввели его въ кругъ болѣе блестящій. Въ Англіи юноша съ дарованіемъ есть спорный предметъ, который каждая изъ противныхъ партій желаетъ завоевать въ свою пользу. Питтъ, Фоксъ, Шериданъ отличали его: по однимъ извѣстіямъ покровительство Питта, по другимъ Шеридана, споспѣшествовало назначенію его членомъ парламента отъ города Нью-Портъ (New-Port) въ 1793 году, слѣдовательно, онъ былъ тогда 23 лѣтъ. Связь его съ Шериданомъ и похвальные отзывы, которыми сей знаменитый мужъ и грозный противникъ министровъ превозносилъ новаго бойца на поприщѣ парламентальныхъ битвъ, обѣщали въ немъ сильнаго сподвижника оппозиціи. Цѣлый годъ не удовлетворялъ онъ любопытнымъ ожиданіямъ тѣхъ, которые нетерпѣливо ожидали возможности судить о дарованіи ораторскомъ и политическомъ исповѣданія человѣка, уже замѣченнаго общинъ мнѣніемъ. Наконецъ, послѣ годоваго молчанія, подалъ онъ, 31 января 1794 года, въ первый разъ голосъ въ пользу договора, заключаемаго Англійскимъ кабинетомъ съ Сардиніею. Сія рѣчь, обманувшая надежды членовъ оппозиціи, обратила на него еще болѣе внимательность министерства и рѣшила политическій союзъ его съ Питтомъ, неизмѣнившимся до конца жизни министра, игравшаго столь значительную роль въ дѣлахъ Англіи и Европы.
Французская революція была тогда главнымъ предметомъ общаго вниманія, предметомъ ненависти, страха для однихъ и ложныхъ упованій для другихъ. Англійскій парламентъ былъ также раздѣленъ на ея приверженцевъ и ненавистниковъ. Имена: Питта, Фокса, Шеридана, Бурка сіяютъ съ равнымъ блескомъ, хотя и въ противоположныхъ рядахъ, въ семъ ратоборствѣ мнѣній и страстей. Эта эпоха была, можетъ быть, въ Англійскомъ парламентѣ блистательнѣйшей эпохою ораторскаго краснорѣчія. Люди, запросы, событія, все было въ возвышенномъ равновѣсіи. Каннингъ былъ одинъ изъ самыхъ горячихъ противниковъ Франціи, и не только не уступалъ Питту, но можетъ быть и превосходилъ его въ озлобленныхъ филиппикахъ своихъ противъ Французовъ. Тогда партія антифранцузская боялась прилипчивости революціонной язвы для Англіи; но едва-ли страхъ этотъ былъ справедливъ. Франція могла завидовать Англія и желать усвоить себѣ ея благоденствіе. Англія уже пользовалась всѣмъ тѣмъ, чего только могла искать и добиваться Франція.
Не довольствуясь воевать съ ораторской трибуны, воевать противъ Французовъ и правилъ, коихъ торжество хотѣли утвердить они, Каннингъ велъ еще дѣятельную войну съ ними и въ ежедневномъ журналѣ: Анти-Якобинецъ, который издавалъ онъ вмѣстѣ съ другими участниками. Вооруженный противъ правилъ революціи, разилъ онъ и Англійскую оппозицію, которая не раздѣляла мнѣній министерства. Противорѣчіе сіе въ образѣ мыслей тогдашнихъ, сличенныхъ съ тѣми, которыя онъ явилъ послѣ, будетъ объяснено въ своемъ мѣстѣ. Впрочемъ, біографъ — не академическій панегиристъ, обязанный настроить рѣчь свою на однозвучный ладъ торжественной похвалы. Радуясь яркими чертами въ жизни описываемаго имъ лица, онъ долженъ сохранить и тѣни, которыя спорятъ съ лучами свѣта. Между тѣмъ, замѣтимъ, предварительно, что образъ мыслей въ человѣкѣ долженъ болѣе или менѣе зависѣть отъ событій и положенія, которое онъ занимаетъ: одинъ образъ чувствъ долженъ быть неизмѣненъ и независимъ. Чувства истины положительны и непреложны; мнѣнія истины прикладны.
Званіе помощника государственнаго секретаря по департаменту иностранныхъ дѣлъ, коимъ завѣдывалъ тогда лордъ Гренниль, было возмездіемъ за дѣятельное участіе, которымъ Каннингъ содѣйствовалъ успѣху мѣръ правительства, умѣвшаго оцѣвить вліяніе, дарованіемъ его пріобрѣтенное въ нижнемъ парламентѣ. Въ 1801 году, по заключеніи Аміенскаго мира, Питтъ предвидѣлъ возможность сближенія Англіи съ Французскимъ правительствомъ и, слѣдовательно, ниспроверженіе системы имъ основанной. Онъ отошелъ отъ кормила государственнаго, ибо въ Англіи министръ и система его составляютъ одно цѣлое, нераздѣльное, и онъ не переживаетъ созданія своего.
Каннингъ послѣдовалъ его примѣру. Въ 1802 году былъ онъ снова избранъ членомъ парламента отъ города Трале въ Ирландіи и сталъ въ ряды оппозиціи: тогда главою министерства былъ Аллингтонъ (лордъ Сидмутъ), и преемникъ Питта имѣлъ въ его бывшемъ сподвижникѣ упорнаго и опаснаго противника. Новый министръ рѣшилъ объявленіе войны Англіи противъ Франціи и Каннингъ силою рѣчей своихъ много способствовалъ сей мѣрѣ; сіе обстоятельство доказываетъ, что, считаясь въ рядахъ оппозиціи, онъ не заключилъ безусловнаго союза съ Фоксомъ, Гренвилемъ и другими значительными начальниками, которые хотѣли ниспровергнуть перваго министра. Въ разрывѣ Аміенскаго мира, Питъ съ новымъ торжествомъ и съ новымъ могуществомъ принялъ бразды управленія. Изъ рядовъ оппозиціи Каннингъ перешелъ снова въ союзники министерства, коего онъ былъ единомышленникомъ.
Въ эту эпоху получилъ онъ мѣсто въ казначействѣ адмиралтейства. Смерть Питта, послѣдовавшая въ августѣ 1806 г., ниспровергла его министерство, которое лишилось въ немъ души и силы: образовалось новое, и Каннингъ оставилъ свое мѣсто. Постояннѣйшій и значительнѣйшій соперникъ Питта, Фоксъ, наслѣдовалъ по немъ его власть. Каннингъ, избранный въ парламентъ, остался вѣренъ памяти своего знаменитаго предводителя. Сторона оппозиціи обрѣла въ немъ значительную подпору. Недолго Фоксъ управлялъ судьбами Англіи: силы его истощенныя не могли болѣе продлить жизнь, изнуренную двойною расточительностью въ трудахъ и страстяхъ государственныхъ и въ излишествѣ пылкихъ страстей болѣе житейскихъ. Семь мѣсяцевъ послѣ смерти Питта умеръ и Фоксъ. Новыя перемѣны послѣдовали въ Сенъ-Джемскомъ кабинетѣ. Персеваль назначенъ былъ начальникомъ министерства, а Каннингъ принялъ тогда подъ свое вѣдомство департаментъ иностранныхъ дѣлъ. Въ это правленіе Англійскій флотъ сжегъ Копенгагенъ: Европа изумлена была симъ нарушеніемъ народнаго права, и вслѣдствіе сего Императоръ Александръ торжественнымъ актомъ, послѣдовавшимъ 26-го октября 1807, прервалъ всѣ сношенія политическія и торговыя съ Англіею. Общее негодованіе вынудило Каннинга оправдываться въ сей мѣрѣ рѣчью, произнесенною имъ въ нижней палатѣ 21 января 1808 года. По поводу неудачной экспедиціи Англичагъ въ августѣ мѣсяцѣ 1809 года, возникли въ засѣданіи нижней палаты между Каннингомъ и лордомъ Кастельре, тогда управлявшимъ министерствомъ военнымъ и колоніальнымъ, непріязненныя пренія; поединокъ былъ послѣдствіемъ сей размолвки, и Каннингъ былъ раненъ въ ногу. Наканунѣ ихъ битвы, оба министра подали прошенія въ отставку. Кастельре непосредственно послѣ вступилъ снова въ министерство и занялъ мѣсто соперника своего, котораго удалось ему побѣдить и на мѣстѣ сраженія, и на поприщѣ власти. Съ того времени, до назначенія своего посланникомъ въ Лиссабонъ, въ 1814 г., не имѣлъ Каннингъ участія въ дѣлахъ правленія, но не сходилъ со сцены политической и подавалъ нерѣдко краснорѣчивый и значительный голосъ въ запросахъ, подлежащихъ преніямъ парламентальнымъ. Права католиковъ Ирландскихъ имѣли въ немъ тогда смѣлаго заступника; во торжество мнѣній не всегда зависитъ отъ правоты своей и искусства своихъ поборниковъ. Укоренившееся временемъ однимъ временемъ искорениться можетъ. Усилія Каннинга не были увѣнчаны успѣхомъ; но когда торжество мнѣній его совершится въ свою чреду, тогда имя его произнесется съ памятью признательною въ день побѣды справедливости. Назначеніе Каннинга министромъ въ Лиссабонъ, которое совершенно было ничтожно для пользъ Англіи, почиталось какимъ-то милостивымъ разжалованьемъ, навлекло на него много насмѣшекъ, каррикатуръ и оскорбленій отъ юмористической своевольности Англійскихъ журналистовъ. Въ 1816 году былъ онъ отозвавъ изъ Лиссабона. Въ томъ же году избраніе его въ парламентъ отъ Ливерпуля не обошлось безъ шума и безпорядковъ, которые, впрочемъ, въ Англійскомъ быту не могутъ быть почитаемы за признаки важнаго или необыкновеннаго потрясенія.