ОТРЫВКИ ИЗЪ ФАУСТА.
правитьI
ФАУСТЪ И ВАГНЕРЪ.
править
Блаженъ, кто не отвергъ надежды
Раздрать покровъ душевной тьмы!
Но нѣтъ! печальными рѣчами
Не отравляй даровъ небесъ.
Смотри, какъ кровли межь древесъ
Горятъ вечерними лучами…
Свѣтило къ западу течетъ,
И новый день мы схоронили —
Къ другимъ странамъ оно придетъ
И тамъ жизнь новую прольетъ.
Что нѣтъ у насъ могучихъ крылій?
За нимъ, за нимъ помчалсябъ я;
Зареюбъ вѣчною блистали
Передо мной земли края,
Холмы въ пожарѣ бы пылали,
Дремали долы въ мирномъ соѣ,
И волны золотомъ играли,
Переливался въ огнѣ.
Тогда, утесы и вершины!
Вы мнѣ бы не были предѣлъ:
Богоподобный, ябъ летѣлъ
Черезъ эфирныя равнины,
И скоробъ зрѣлъ смущенный взглядъ,
Какъ моря жаркія пучины
Въ заливахъ зеркаломъ лежатъ.
Но солнце къ западу скатилось, —
И вновь желанье пробудилось,
И я стремлю ему во слѣдъ,
Межь нощію и днемъ, межь небомъ и морями,
Неутомимый свой полетъ
И упиваюся безсмертными лучами.
Мой другъ! прекрасны эти сны,
А солнце скрылось за горою:
Увы! летаемъ мы мечтою,
Но крылья тѣлу не даны.
И у кого душа въ груди не бьется
И, жадная, не рвется отъ земли,
Когда надъ нимъ, невидимый, вдали
Веселый жаворонокъ вьется
И тонетъ въ зыбяхъ голубыхъ,
По вѣтру пѣсни разсыпая!
Когда паритъ орелъ надъ высью скалъ крутыхъ
Широкія вѣтрила разстилая,
И черезъ степь, чрезъ бездны водъ
Станица журавлей на родину плывётъ
Къ веснѣ полуденнаго края!
Признаться, и во мнѣ подъ часъ
Затѣйливо шалитъ воображенье:
Но непонятно мнѣ твое стремленье.
На поле, на лѣса насмотришься какъ разъ;
Мнѣ не завидны крылья птицы,
И толь веселье для души —
Перелетать листы, страницы
Зимой, въ полуночной тиши!
Тогда и ночь какъ будто бы свѣтлѣе,
По жиламъ жизнь бѣжитъ теплѣе —
Не даромъ иногда пороешься въ пыли,
И право отрывать случалось
Такой столбецъ, что самъ ты на земли,
А будто небо открывалось.
Мой другъ! изъ сильныхъ двухъ страстей
Одна лишь властвуетъ тобою:
О, не знакомься ты съ другою!
Но двѣ души живутъ въ груди моей,
Всегда враждуя межь собою.
Одна обнявши прахъ земной,
Сковалась съ нимъ любовію земною;
Другая прочь отъ персти хладной
Летитъ въ эфиръ къ обители родной. —
Когда межь небомъ и землёю
Витаешь ты, веселый рой духовъ,
Изъ нѣдра тучъ, изъ радужныхъ паровъ,
Спустись ко мнѣ! за жизнью молодою
Неси меня къ другой странѣ!
О, дайте плащь волшебный мнѣ!
Когдабъ меня къ другому міру
Онъ дивной силою помчалъ:
Я бы его не промѣнялъ
На блескъ вѣнца, на царскую порфиру.
Не призывай извѣданныхъ враговъ:
Ихъ сонмъ въ изгибахъ облаковъ
Вездѣ разлился по вселенной
И смертному въ враждѣ неутомленной
Бѣду несетъ со всѣхъ сторонъ.
Подуетъ съ Сѣвера — и острыми зубами
Какъ иглами тебя пронзаетъ онъ;
Съ Востока налетитъ — и подъ его крылами
Изсохнетъ жизнь въ груди твоей.
То съ Юга, съ пламенныхъ степей,
Онъ зной и огнь скопляетъ надъ тобою,
То съ Запада мгновенно освѣжитъ
И вдругъ губительной волною
Поля, луга опустошитъ.
Онъ внемлетъ намъ, по обольститель жадной.
Покорствуя, онъ манитъ насъ къ бѣдамъ,
И словно Ангелъ, такъ отрадно
Онъ ложь нашептываетъ намъ.
II.
ПѢСНЬ МАРГАРИТЫ.
править
Прости, мой покой!
Какъ камень, въ груди
Печаль залегла.
Покой мой, прости!
Гдѣ нѣтъ его,
Тамъ все мертво!
Мнѣ день не милъ
И міръ постылъ.
О бѣдная дѣвица!
Что сбылось съ тобой?
О бѣдная дѣвица!
Гдѣ разсудокъ твой?
Прости, мой покой!
Какъ камень, въ груди
Печаль залегла.
Покой мой, прости!
Въ окно ли гляжу я —
Его я ищу.
Изъ дома ль иду я —
За нимъ я иду.
Высокъ онъ и ловокъ;
Величественъ взглядъ;
Какая улыбка!
Какъ очи горятъ!
И рѣчь, какъ звонъ
Волшебныхъ струй!
И жаръ руки!
И что за поцѣлуй!
Прости, мой покой!
Какъ камень, въ груди
Печаль залегла.
Покой мой, прости!
Все тянетъ меня,
Все тянетъ къ нему.
И душно и грустно.
Ахъ, что не могу.
Обнять его, держать его,
Лобзать его, лобзать
И, умирая, съ устъ его
Еще лобзанья рвать!
III.
МОНОЛОГЪ ФАУСТА.
править
Всевышній духъ! ты все, ты все мнѣ далъ,
О чемъ тебя я умолялъ;
Не даромъ зрѣлся мнѣ
Твой ликъ, сіяющій въ огнѣ.
Ты далъ природу мнѣ, какъ царство, во владѣнье;
Ты далъ душѣ моей
Даръ чувствовать ее, далъ силу наслажденья.
Иной едва скользитъ по ней
Холоднымъ взглядомъ удивленья;
Но я могу въ ея таинственную грудь,
Какъ въ сердце друга, заглянуть.
Ты протянулъ передо мною
Созданій цѣпь — я узнаю
Въ водахъ, въ лѣсахъ, подъ твердью голубою
Одну благую мать, одну ея семью.
Когда завоетъ вѣтръ въ дубравѣ тёмной
И лѣсъ качается, и рухнетъ дубъ огромной,
И ели ближнія ломаются, трещатъ,
И стукъ, и грохотъ заунывный
Въ долинѣ будитъ гулъ отзывный:
Ты путь въ пещеру кажешь мнѣ,
И тамъ, среди уединенья,
Я вижу новый міръ, и новыя явленья,
И созерцаю въ тишинѣ
Души чудесныя, но тайныя видѣнья.
Когда же вѣтры замолчатъ
И тихо на поляхъ эѳира
Всплыветъ луна, какъ свѣтлый вѣстникъ мира,
Тогда подъемлется передо мной
Вѣковъ туманная завѣса,
И съ грозныхъ скалъ, изъ дремлящаго лѣса
Встаютъ блестящею толпой
Минувшаго серебряныя тѣни
И свѣтятъ въ сумракѣ суровыхъ размышленій.
Но ахъ! теперь я испыталъ,
Что нѣтъ для смертныхъ совершенства!
Напрасно я, въ мечтахъ душевнаго блаженства,
Себя съ безсмертными равнялъ!
Ты къ страшному врагу меня здѣсь приковалъ:
Какъ тѣнь моя, сопутникъ неотлучный,
Холодной злобою, насмѣшкою докучной
Онъ отравилъ дары небесъ.
Дыханье словъ его сильнѣй твоихъ чудесъ!
Онъ въ прахъ меня низринулъ предо мною,
Разрушилъ въ мигъ міръ созданный тобою,
Въ груди моей зажегъ онъ пламень роковой,
Вдохнулъ любовь къ несчастному созданью,
И я стремлюсь несытою душой
Въ желаньи къ счастію изъ счастіи къ желанью.