Съ 1-го января 1887 года въ европейской Россіи должно прекратиться взиманіе податей на основаніяхъ подушнаго обложенія.
Подушная подать — одно изъ грустныхъ наслѣдій XVIII вѣка, эпохи временщиковъ и фаворитовъ, одно изъ искаженій замысловъ Петра I ближайшими его преемниками. Озабоченный преобразованіемъ арміи, долгой, трудною войной, Петръ I нещадно преслѣдовалъ людей «гулящихъ» и «нѣтчиковъ», — всякаго, кто уклонялся отъ обязанностей гражданина; но въ то же время стремился распредѣлить общественныя тягости возможно равномѣрно, налагая на кого службу, на кого платежи, предписывая «между великими и нижними, убогими и богатыми по препорціи настоящее равенство въ осмотрѣніи имѣть, никто бы отъ надлежащаго болѣе другаго уволенъ или отягченъ не былъ, ибо ежели оное учинится, то утѣсненные — убогіе дворы и пашни, а государственные доходы со временемъ всѣ умалятся и бѣдныхъ плачъ привлечетъ гнѣвъ Божій на все государство».
Съ такимъ пониманіемъ основъ государственнаго хозяйства онъ, очевидно, не могъ ввести подушной подати въ ея современномъ значеніи. Первая перепись (1718—1723 г.) произведена была «для вѣдома», «для извѣстія» о наличныхъ платежныхъ силахъ, причемъ къ податямъ предположено было привлечь именно только лицъ, свободныхъ отъ государевой службы, «устроенныхъ пашней, производящихъ промыслы и торговлю»; «всякаго же званія слуги и служебники, имѣвшіе пропитаніе только денежною и хлѣбною дачею», увѣчные и другіе имущественно-несостоятельные «въ расположеніе не клались»… Самое «расположеніе» опять таки предполагалось сдѣлать «зѣло крѣпко, по состоянію натуры и обстоятельствамъ провинцій, по цѣнѣ полевыхъ пледовъ и по другимъ потребнымъ резонамъ». Перепись не удалась; подать же, введенная въ 1724 году, для содержанія армейскихъ и гарнизонныхъ полковъ, «временно», «примѣрно» разсчитанная по душамъ[1], получила характеръ, мало соотвѣтствующій предначертаніяхъ государя. Пока шла провѣрка ревизіи (до 1726 г.), онъ умеръ… и начались искаженія его замысловъ; быстро сталъ водворяться "тотъ совершенно антипетровскій порядокъ, который покойнымъ Васильчиковымъ охарактеризованъ словами: «вольность дворянства и неволя крестьянъ». Только недавно исторія очистила память Петра отъ клеветы, которая приписывала ему введеніе подушной подати, а «гласъ народа» такъ и увѣковѣчилъ клевету въ раскольничьей литературѣ.
Подать эта, возрастая и теряя спеціальное назначеніе, постепенно заняла въ ряду нашихъ прямыхъ налоговъ первое мѣсто, какъ по значительности доставляемаго поступленія, такъ и по своему отраженію на бытѣ русскаго крестьянства.
Правительство, повидимому, всегда сознавало неудобства этой подати; нѣсколько разъ (1727, 1810, 1832, 1859 гг.) пыталось устранить ихъ, но до 1882 г. попытки его оставались безплодными: ему едва удавалось временно уменьшать подушные платежи, но затѣмъ оно повышало ихъ снова, уступая нуждѣ въ деньгахъ, плохимъ финансовыхъ разсчетамъ… и въ особенности условіямъ общественнаго строя и недостатку гражданскаго чувства въ классахъ, создававшихъ себѣ привилегированное положеніе. Даже послѣ 1861 года, отъ котораго современная русская жизнь ведетъ свое лѣтосчисленіе, подушный окладъ увеличивался нѣсколько разъ: съ 1839 по 1862 г. онъ въ европейской Россіи составлялъ 95 коп., въ 1862 г. возросъ до рубля, съ 1863 увеличенъ въ среднемъ размѣрѣ на 25 коп., съ 1867—еще на 50 к. Съ этой прибавкой подушная подать въ разныхъ мѣстностяхъ, «смотря по степени благосостоянія населенія», составляла отъ 1 р. 15 к. до 2 р. 61 к.[2]. Съ тѣхъ поръ, къ ней присоединены взимавшіеся по той же подушной системѣ сборы: государственный, земскій (съ 1875 г.[3]) и общественный съ государственныхъ крестьянъ (съ 1876 г.[4]).
Между тѣхъ одновременно, совершенно параллельно съ этимъ возрастаніемъ подушной подати, шли непрерывныя работы о ея замѣнѣ чѣмъ либо болѣе справедливымъ и разумнымъ. Именно, 10-го іюня 1859 г., высочайше учреждена комисія "для изъисканія средствъ въ усиленію государственныхъ доходовъ черезъ улучшеніе системы податей и сборовъ посредствомъ введенія новыхъ налоговъ, причемъ главною задачею комисіи признавалось: «уничтоженіе податной сословности и отмѣна подушной подати съ пониженіемъ всякаго рода сборовъ и повинностей, лежащихъ на крестьянахъ, до размѣра, соотвѣтствующаго платежнымъ ихъ силамъ». Комисія эта пріобрѣла громкую извѣстность подъ названіемъ «податной».
Доводы, и теперь еще иногда приводимые въ пользу нашей подушной подати, дѣйствительно, до дна исчерпываются указаніями на удобство исчисленія и на привычку народа, — достоинства, отнюдь не покрывающія ея вопіющихъ неудобствъ. Сословная подать, служащая главнымъ препятствіемъ къ уничтоженію недостойнаго дѣленія сословій на «податныя» и «неподатныя», необезпеченная никакимъ имуществомъ, неравномѣрная, исчисляемая безъ отношенія въ платежнымъ силамъ, съ «души», притомъ съ души не наличной, а «ревизской», внесенной въ послѣднюю, 10-ю перепись (1859 г.), т. е. съ души въ настоящее время совершенно фиктивной, — подать эта, вдобавокъ, стѣсняетъ свободное передвиженіе плательщика, почти прикрѣпляя его къ мѣсту; словомъ: соединяетъ въ себѣ большинство условій, признаваемыхъ опытомъ и наукою несоотвѣтствующими разумному налогу.
Двадцать два года существовала податная комисія; нельзя отрицать заслугъ ея по разъясненію многихъ вопросовъ («труды» ея составляютъ, кажется, 27 томовъ, въ 60 книгахъ), но выполнить «главную задачу», хотя отчасти — провести отмѣну подушной подати — довелось не ей… Въ цѣломъ « главная задача» ждетъ выполненія и до сихъ поръ.
Тѣмъ не менѣе, дѣятельность этой комисіи во многомъ поучительна, и вспомнить нѣкоторыя черты ея исторіи своевременно и полезно.
Начала она свою дѣятельность совсѣмъ не во-время, наканунѣ всепроникающаго переворота 1861 г., справедливо сознавая, что «пока не устроится бытъ главной массы плательщиковъ — крестьянъ, — до тѣхъ поръ не можетъ быть цѣльнаго преобразованія податной системы»; сознавая, что предстоящее переустройство крестьянскаго быта захватитъ всѣ сферы русской жизни до самой глуби, повлечетъ за собою рядъ другихъ реформъ; что всякая работа, направленная къ устройству будущихъ отношеній, должна прежде всего уяснить себѣ картину вновь нарождающейся жизни. А этой картины въ 1859 году никто и представить себѣ не могъ. Правительство, проникнутое необходимостью освобожденія, приступало однако къ дѣлу безъ всесторонне-обдуманной программы, не остановившись ни на какой связной системѣ реформъ, повидимому, даже не отдавая себѣ предварительнаго яснаго отчета: въ какихъ сферахъ неизбѣжно потребуются преобразованія вслѣдъ за отмѣной крѣпостнаго права? Самыя основанія освобожденія еще оспаривались, видоизмѣнялись, «бореніе было тяжелое», и знамя побѣды не разъ склонялось даже въ сторону противниковъ надѣленія крестьянъ землею. Когда принципъ надѣловъ восторжествовалъ, противники крестьянскаго землевладѣнія, прикрываясь самыми либеральными аргументами, повели борьбу противъ обязательнаго выкупа и полноты надѣловъ, хлопотали о сохраненіи за помѣщиками лѣсовъ и выгоновъ. о правѣ выкупа надѣловъ отдѣльными членами обществъ, о размѣрѣ выкупныхъ платежей и т. д. Еще менѣе опредѣленно сознавалось, какія послѣдуютъ дальнѣйшія преобразованія: что станется съ крестьянами государственными, удѣльными; какіе административные и хозяйственные органы замѣнятъ упраздненную помѣщичью власть?… До половины 60-хъ годовъ комисіи оставалось только занять положеніе выжидательное… Но къ этому сроку положеніе выяснилось достаточно. Оно оказалось особенно благопріятнымъ для выполненія «главной задачи», но… министерство финансовъ того времени совсѣмъ не сочувствовало возрождавшейся Россіи и глядѣло въ другую сторону…
Вскорѣ послѣ «19 февраля» встрѣтилъ я въ вагонѣ одной изъ заграничныхъ дорогъ болтливаго француза, который, восторгаясь «эмансипаціей» русскихъ крестьянъ, восклицалъ: «ous n’avez plus qu'à ajouter un beau réseau de chemins de fer, un crédit bien organisé pour lancer la grande industrie, et, avec vos richesses inouies (тогда въ эти „richesses“ еще вѣрили)… quel avenir!» Предложи ему кто нибудь мѣсто министра финансовъ въ Россіи, онъ бы принялъ его, не задумываясь, съ искреннимъ убѣжденіемъ, что стоитъ только приладить къ этой невѣдомой ему, совершенно своеобразной Россіи учрежденія наполеоновской централизованной Франціи, и она процвѣтетъ несказанно!.. Наткнувшись при своихъ опытахъ акклиматизаціи на общинные, земскіе порядки, на особенности націи земледѣльческой по преимуществу, — націи, вопреки всѣмъ стремленіямъ государственной централизаціи, сохранившей преданія вѣчеваго уклада, казацкаго круга, займа свободныхъ земель, обычнаго права, — онъ бы ничего въ этихъ порядкахъ не понялъ и махнулъ на нихъ рукою, какъ на явленія, не заслуживающія серьезнаго вниманія, какъ на шероховатости, которыя должны податься, а не то и исчезнуть, перетереться въ привозныхъ жерновахъ.
Кажется подчасъ, не пользовалось ли министерство финансовъ 60—70-хъ годовъ услужливыми совѣтами этого чужеземца? Поглощенное заботами о привитіи къ намъ желѣзнодорожной и банковой лихорадки, руководствуясь частью буржуазными идеалами, частью симпатіями къ дворянско-батрацкому строю прибалтійскаго края, оно не сознавало, что преобладающимъ въ Россіи интересомъ въ то время было и надолго останется — устройство крестьянъ, что къ этому важнѣйшему дѣлу должны быть направлены всѣ усилія. Также пребывало оно чуждымъ совершавшемуся возрожденію русскаго общества въ лицѣ земскихъ учрежденій, даже прямо стало во враждебныя къ нимъ отношенія: благодаря его настояніямъ, уже 21-го ноября 1866 года, торговля и промышленность изъяты отъ земскаго обложенія. Это должно было послужить и податной комисіи руководствомъ въ ея отношеніяхъ къ обложенію
Въ то же время комисія, не стѣсняясь противорѣчіемъ своихъ дѣйствій со своей задачей, проявила въ одномъ изъ докладовъ слѣдующій взглядъ на вопросъ объ обложеніи земель частныхъ владельцевъ: «Относительно привлеченія къ участію въ сборахъ на государственныя потребности помѣщичьихъ земель, нельзя не замѣтить, что, послѣ предположенія объ этомъ сборѣ, въ тридцати губерніяхъ введены земскія учрежденія, которыя… большую часть земскихъ расходовъ покрываютъ сборомъ со всѣхъ безъ изъятія земель… Такимъ образомъ, общій поземельный сборъ уже введенъ въ видѣ земскаго губернскаго и уѣзднаго сбора… Поэтому, и принимая во вниманіе настоящее переходное состояніе помѣщичьихъ хозяйствъ, вслѣдствіе необходимости веденія ихъ вольнонаемнымъ трудомъ, нельзя не прійти къ убѣжденію, что облагать эти имѣнія, по поводу предполагаемыхъ преобразованій въ подушной системѣ сборовъ, новымъ на государственныя нужды налогомъ было бы неудобно». Для крестьянъ «тягости переходнаго состоянія» не признавались, не смотря на то, что въ томъ же докладѣ — крестьянскихъ платежей (подушныхъ, земскихъ и выкупныхъ) насчитывалось отъ 10 до 18 р. съ души, отъ 1 р. 50 к. до 3 руб. 50 коп. съ десятины, отъ 30 до 60 руб. съ двора! Оберегая такимъ образомъ «grande industrie» и помѣщичьи земли, очевидно, пришлось отказаться и отъ уничтоженія податной сословности, и отъ пониженія податей, лежащихъ на крестьянахъ, до размѣра, соотвѣтствующаго платежнымъ ихъ силамъ. Пришлось ограничиться замѣною подушной подати другою, съ тѣхъ же крестьянъ.
Въ 1869 г. дѣйствительно былъ составленъ проэктъ налоговъ поземельнаго и подворнаго: государственный душевой земскій сборъ предполагалось переложить на крестьянскія земли (22 мил.), самую же подушную подать (около 40 мил.) на крестьянскіе дворы, или, вѣрнѣе, уже на заработки. Даже министерства внутреннихъ дѣлъ и государственныхъ имуществъ встрѣтили этотъ проэктъ несочувственно, справедливо находя его несоотвѣтствующимъ «бытовымъ условіямъ и несоразмѣрнымъ со средствами народа». Ни то, ни другое министерство, впрочемъ, не указало опредѣленно на невозможность рѣшитъ задачу, оставляя бремя налоговъ исключительно на крестьянахъ.
Выработанъ былъ, затѣмъ, проэктъ замѣны подушныхъ сборовъ налогами подворнымъ и разряднымъ (въ размѣрѣ 55 мил., изъ которыхъ 40 падало на крестьянъ), но самъ же министръ финансовъ, докладывая о немъ государю въ 1876 г., высказалъ убѣжденіе, что проэктъ этотъ не можетъ быть признанъ ни полезнымъ, ни своевременнымъ, такъ какъ уменьшитъ крестьянскіе платежи только на 1/9 часть, а между тѣмъ усложнитъ администрацію; что пока достаточно болѣе равномѣрнаго перераспредѣленія общей сумы подушныхъ податей (кромѣ выкупныхъ" конечно) между губерніями… Этотъ докладъ, по крайней мѣрѣ, отличался откровенной постановкой дѣйствительной задачи, которую министерство считало для себя возможною. Докладъ приказано было разсмотрѣть въ особой комисіи подъ предсѣдательствомъ великаго князя Константина Николаевича, но вниманіе отвлечено было отъ внутреннихъ дѣлъ дѣдами внѣшними — войною съ Турціей… Лицемѣрному вращенію въ заколдованномъ кругѣ, исканію средствъ облегчить крестьянъ путемъ простаго перераспредѣленія податей между ними же, по возможности минуя имущіе классы, на время наступилъ конецъ… Податная комисія, правда, существовала еще лѣтъ пять, какъ бы по недосмотру, умирая въ бездѣйствіи, но государственный контроль, наконецъ, обратилъ вниманіе на ея безполезное прозябаніе, и она закрыта.
По окончаніи войны, 23-го марта 1879 г., новый министръ финансовъ, генералъ-адьютантъ Грейгъ, какъ бы забывая о существованіи комисіи 1859 года, испросилъ даже высочайше повелѣніе на образованіе новой комисіи, которой поручено было немедленно «приступить къ обсужденію предположеній объ отмѣнѣ сборовъ, взимаемыхъ въ пользу государственнаго казначейства по подушной системѣ, и объ изъисканіи, для ихъ замѣны, другихъ источниковъ государственныхъ доходовъ».
Задачамъ новой комисіи не суждено было осуществиться ни въ управленіе министерствомъ финансовъ С. С. Грейга, ни въ управленіе его преемника, А. А. Абазы. Первый шагъ къ отмѣнѣ подушной подати сдѣланъ былъ только при H. X. Бунге; именно 18-го мая 1882 г. послѣдовалъ высочайшій указъ: 1) начать замѣну подушной подати съ 1883 г. и совершить сіе преобразованіе постепенно, въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ[5], по мѣрѣ изъисканія новыхъ источниковъ государственныхъ доходовъ, и 2) прекратить съ 1-го января 1883 г. взиманіе: а) подушнаго въ пользу казны сбора съ мѣщанъ; б) подушной подати съ приписанныхъ къ волостямъ безземельныхъ крестьянъ и дворовыхъ людей, и в) подушной подати съ крестьянъ, получившихъ отъ помѣщиковъ въ даръ четвертую часть высшаго или указнаго размѣра надѣловъ", т. е. съ самыхъ обездоленныхъ.
Этимъ указомъ сложено только 3.576,000 р.; въ 1884 г. отмѣнено подушной подати еще 15.688,000 р. съ безземельныхъ крестьянъ, приписанныхъ къ волостямъ безъ пріемныхъ приговоровъ, съ крестьянъ фабричныхъ и заводскихъ, а также понижены оклады подушной подати: а) на половину — для бывшихъ помѣщичьихъ крестьянъ и, въ опредѣленныхъ, болѣе нуждающихся мѣстностяхъ, для всѣхъ разрядовъ плательщиковъ, и б) на 1/10 часть для остальныхъ крестьянъ. Затѣмъ подушной подати оставалось къ 1885 г. 39 мил. (въ томъ числѣ на Сибири 2 мил.), именно: на крестьянахъ государственныхъ 22.179,000 р. (въ томъ числѣ на платящихъ оброчную подать государственныхъ крестьянахъ европейской Россіи 18.412,000 р.), на бывшихъ помѣщичьихъ — 10.441,000 р., на удѣльныхъ 2.002,000 р. и на остальныхъ плательщикахъ 4.510,000 р.
Замѣнены, въ 1882 и 1884 гг., вышеозначенные 19.259,000 руб., между прочимъ, путемъ увеличенія налога съ недвижимыхъ имуществъ въ городахъ, посадахъ и мѣстечкахъ, налога поземельнаго, пошлинъ крѣпостныхъ, а также за право торговли и промысловъ; введеніемъ пошлинъ съ имуществъ, переходящихъ безмездными способами; налога на доходы съ денежныхъ капиталовъ — короче, сборами, обличающими обдуманную систему, строгій принципъ; всѣ они безсословны, обезпечены имуществомъ, проникнуты идеей подоходности, подлежатъ естественному росту по мѣрѣ развитія народнаго хозяйства, и, наконецъ, имѣютъ несомнѣнное воспитательное значеніе, шагъ за шагомъ подготовляя общество къ подоходному налогу въ его простѣйшемъ и совершеннѣйшемъ выраженіи. «На прежнихъ плательщикахъ подушной подати естественно должна была остаться въ измѣненномъ видѣ только часть этой подати, по соразмѣрности съ ихъ имуществомъ, облагаемымъ на одинаковыхъ началахъ и въ одинаковомъ размѣрѣ съ имуществомъ остальныхъ сословій». Единственный, сравнительно маловажный, недостатокъ большинства новыхъ налоговъ — нѣкоторая трудность взиманія, необходимость для этого взиманія живыхъ, дѣятельныхъ мѣстныхъ органовъ. Но это недостатокъ поправимый: министерство уже и приняло нѣкоторыя мѣры къ его устраненію, учредивъ должности податныхъ инспекторовъ; онъ, кромѣ того, съ каждымъ годомъ будетъ менѣе ощутителенъ, если общество наше будетъ развиваться въ гражданскомъ отношеніи. Изъ суммы, на которую предполагалось увеличить поземельный сборъ (3.888,000 р.), на крестьянскія земли падаетъ 2.300,000 р. Остальныя статьи, какъ видитъ читатель, мало касаются землепашца и, вообще, человѣка неимущаго. Идя этимъ путемъ, къ 1891 году, а, можетъ быть, и ранѣе, великая реформа совершилась бы съ такою обдуманностью, со внесеніемъ въ русскую жизнь такихъ устоевъ, которые неминуемо должны были отразиться во всѣхъ сферахъ и положить прочное основаніе вашему благосостоянію, поскольку оно зависитъ отъ разумной и справедливой системы податей.
Въ прошломъ году, однако, министерство финансовъ почему-то вдругъ совершенно измѣнило спокойному и, казалось, столь сознательному движенію. Испугалось ли оно настойчиво-возрастающаго бюджета, потеряло ли самообладаніе и благородное сознаніе совершаемаго дѣла вслѣдствіе воплей всякой нравственной мелкоты, испуганной грошовыми изъянами ея тугихъ кармановъ, утомились ли его дѣятели, соблазнилъ ли ихъ кто предпочесть мишурный блескъ эффектнаго шага, бьющаго въ глаза толпѣ, достоинству серьезнаго дѣла, величіе котораго созналось бы только въ концѣ пути и нашло бы себѣ оцѣнку въ исторіи, а не въ уличныхъ крикахъ — сказать трудно. Несомнѣнно одно: мѣры, принятыя къ довершенію реформы закономъ 28-го мая 1885 года, рѣзко противорѣчатъ всѣмъ прежнимъ мѣропріятіямъ министерства финансовъ по выполненію предначертаній 1882 г.; поэтому, приглядываясь къ хронологіи и параллелизму событій, приходишь къ убѣжденію, что министерство въ данномъ случаѣ дѣйствовало не самостоятельно, поддалось стороннимъ вліяніямъ; что оно, не разглядѣвъ партійной подкладки предположенныхъ ему плановъ, искусилось соблазномъ торопливо разсѣчь гордіевъ узелъ, сбросивъ съ плечъ трудную, копотливую работу его распутыванья. Совѣты шли, надо полагать, отъ тѣхъ же вѣчно-ноющихъ землевладѣльцевъ, отъ купоновладѣльцевъ, отъ хозяевъ крупныхъ промышленныхъ предпріятій, заводчиковъ… Они поняли, что ничтожные теперь размѣры взимаемаго съ нихъ налога, осторожность, съ которою проводятся новые принципы, допущеніе массы изъятій при обложеніи бумагъ — все это, конечно, акты «политической мудрости»; но что за первымъ шагомъ долженъ, однако, послѣдовать и второй, и третій… что въ концѣ концовъ идея подоходности осуществится съ нежелательной для нихъ полнотою, и имъ — богатѣйшимъ — придется платить больше другихъ… Пошли возгласы о несвоевременности нововведеній, о тяжеломъ положеніи землевладѣнія и промышленности. Хоръ макальщиковъ о томъ, что нынче земля «только въ убытокъ», сочетался съ хоромъ, готовымъ доказывать, что и заводы работаютъ, и купоны не сжигаются «только изъ чести». Такіе возгласы не помогали. Поднялась буря противъ министерства финансовъ, преимущественно противъ учрежденій вѣдающихъ окладные сборы, — буря, которая долгое время была только докучлива и вредна тѣмъ недовѣріемъ къ правительству, которое поселяла въ робкихъ умахъ, нанося несомнѣнный вредъ какъ разъ той промышленности, въ интересахъ которой будто бы поднималась… Но впослѣдствіи настойчивость ея, повидимому, поколебала ясность взглядовъ и спокойное выполненіе программы самимъ министерствомъ финансовъ Пользуясь этимъ утомленіемъ, кто нибудь изъ вліятельныхъ «друзей промышленности», надо полагать, развернулъ передъ министерствомъ осуществившійся планъ окончательной отмѣны подушной подати, указавъ ему и на возможность поддержки въ государственномъ совѣтѣ. Коварство этого плана не бросалось въ глаза: казалось, что общаго между «друзьями промышленности» и оброкомъ государственныхъ крестьянъ: что они Гекубѣ, и что имъ Гекуба! Между тѣмъ, съ прекращеніемъ вопроса о замѣнѣ подушной подати, исчезло для процентныхъ бумагъ, заводовъ, земель, городской недвижимости, наслѣдствъ, вообще для доходовъ, неотступное обличеніе, указаніе на необходимость принять на себя немедленно 37 милліоновъ налога. Нѣтъ сомнѣнія, что когда навѣянный извнѣ законопроэктъ министерства удостоился утвержденія, тѣ же «друзья промышленности» — враги прежней программы министерства — спѣшили поздравить его съ совершеніемъ «величайшей реформы настоящаго царствованія!» Но еще грустнѣе, что такимъ же привѣтомъ встрѣтили его и нѣкоторые недальновидные публицисты, какъ напр., молодой ученый, посвятившій закону 28-го мая 1885 г. неудачный докладъ, напечатанный въ «Трудахъ И. В. Э. Общества» (№№ 6 и 7 текущаго года).
Какъ бы то ни было, прекрасно задуманная, основательно начатая реформа окончилась эффектнымъ разсѣченіемъ узла, возвращеніемъ къ преданіямъ податной комисіи, которое, если не принять серьезныхъ мѣръ, грозитъ намъ совсѣмъ нежелательными послѣдствіями.
Для отмѣны оставшихся къ 1885 году на европейской Россіи 37-мы милліоновъ рублей подушной подати постановлено, какъ извѣстно: 1) увеличить съ 1887 года оброчную подать бывшихъ государственныхъ крестьянъ по каждому селенію на сумму подушной подати, причитавшейся съ селенія по прежде дѣйствовавшимъ узаконеніямъ, съ тѣмъ однако, чтобы увеличенный по этому разсчету оброчный платежъ съ десятины надѣла не превышалъ выкупныхъ платежей сосѣднихъ помѣщичьихъ крестьянъ и чтобы, въ суммѣ, ежегодные платежи государственныхъ крестьянъ возвысились не болѣе, чѣмъ на 45 % нынѣшней оброчной подати; 2) повысить акцизъ на одну (уже девятую) копѣйку съ градуса спирта (законъ 18-го мая 1885 года), причемъ самая подушная подать отмѣнена для помѣщичьихъ и удѣльныхъ крестьянъ съ 1-го января 1886 года, для государственныхъ — съ 1-го января 1887 года.
«Друзья промышленности» своей цѣли достигли: всѣ 37 милліоновъ остались на крестьянахъ. Изъ 18-ти милліоновъ лежавшей на государственныхъ крестьянахъ подушной подати (около 8 милліоновъ душъ) — шестнадцать останутся на нихъ же подъ другимъ названіемъ[6]; еще 21—22 милліона народъ не только доплатитъ, но — не выпивъ ни единой лишней чарки — переплатитъ на водкѣ… и, вдобавокъ, только отчасти въ казну, преимущественно же въ карманъ ликующему кабаку! Говорятъ, будто зато платежи распредѣлятся между крестьянами, болѣе уравнительно. Какъ понижать это? До сихъ поръ государственнымъ крестьянамъ дышалось легче, чѣмъ бывшимъ помѣщичьимъ; у нихъ и надѣлы въ общемъ побольше, и платежи были легче; а теперь и тѣмъ, и другимъ будетъ равно — тяжело.
«Московскія Вѣдомости» — на этотъ разъ безъ свойственныхъ имъ преувеличеній фактовъ — разсчитали, что 9-я копѣйка, наложенная на градусъ спирта, должна увеличить барышъ кабачиковъ и неразрѣшенныхъ шинковъ, по крайней мѣрѣ, настолько же, насколько и казенный доходъ. Газета разсчитываетъ; что около двухъ третей всего количества вина во внутреннихъ губерніяхъ расходятся въ розничной продажѣ. Предполагая крѣпость вина въ 40°, повышеніе должно составить 40 к. на ведро; но такъ какъ въ ведрѣ 100 чарокъ, то на чарку возвышеніе составитъ 2/5 коп., а такой монеты не существуетъ, стало быть, возвышеніе окажется по необходимости значительнѣе. «Чтобы не затруднять покупателей», складчики и цѣловальники нашихъ черноземныхъ губерній, вмѣсто сорока копѣекъ, надбавленныхъ казной, въ розничной продажѣ уже надбавили круглый рубль на ведро. Шкаликъ вмѣсто 6 коп. стоитъ 7 коп., косушка вмѣсто 12-ти — 14 коп., полуштофъ вмѣсто 30-ти — 35 коп. Народъ платитъ, слѣдовательно, за вино въ розницу надбавки не 1 коп., а 2—2 1/2, т. е. 80—90 коп. на ведро 40-градусной крѣпости. Помѣщичьи крестьяне платили подушной подати въ 1885 году кругомъ около 90 коп. — 1 руб. съ души. Считая увеличеніе питейнаго расхода, вслѣдствіе закона 18-го мая 1885 года, только въ 44 милліона, оставляя изъ нихъ около 1/6 на 4 милліона городскихъ «душъ» (до 1883 года подлежавшихъ подушному обложенію) и подѣливъ хоть 35 милліоновъ на обывателей сельскихъ (около 22 милліоновъ ревизскихъ душъ), увидимъ, что на каждую душу придется переплаты приблизительно 1 руб. 50 коп. Этотъ разсчетъ, конечно, очень неточенъ, но, сравнивая его съ разсчетами, сдѣланными по тому же предмету въ другихъ органахъ печати, можно сказать, что онъ грѣшитъ развѣ излишней снисходительностью въ реформѣ акцизнаго вѣдомства, — вѣдомства, мѣропріятія котораго за послѣдніе 2 — 3 года, сказать мимоходомъ, не заслуживаютъ никакого снисхожденія и только удивляютъ своею легкомысленною смѣлостью… Но теперь нимъ не до него; намъ важно было только показать, насколько послѣдній актъ отмѣны подушной подати соотвѣтствовалъ предъидущимъ и какимъ тяжелымъ бременемъ онъ легъ на населеніе, вмѣсто того, чтобы облегчать его… Можетъ быть, кстати будетъ напомнить, что давно пора бросить довольно укоренившійся взглядъ на безконечную эластичность косвенныхъ налоговъ вообще и акциза съ нитей въ особенности. Выходъ изъ финансовыхъ затрудненій путемъ безхитростной надбавки на тотъ или другой акцизный сборъ соблазнителенъ, конечно, своею простотой, какъ нѣкогда были соблазнительны надбавки «на душу», но чѣмъ легче увлечься ими, тѣмъ осторожнѣе слѣдуетъ довѣряться соблазну.
Ее пришлось бы, въ виду неминуемости дальнѣйшаго упадка русскаго крестьянства, скоро поднять вопросъ о новомъ пониженіи платежей, и уже не только для крестьянъ, бывшихъ помѣщичьихъ, но и для государственныхъ… Возвратиться къ неожиданно и странно покинутому вопросу о подъемѣ крестьянскаго благосостоянія и, между прочимъ, о согласованіи податей съ доходами — во всякомъ случаѣ придется; иначе онъ станетъ чрезмѣрно труденъ, хотя все таки неминуемъ. Одинъ журналъ, также предусматривая въ будущемъ возможность, даже необходимость уменьшенія все еще повышаемаго оброка, заподозрилъ даже: не былъ ли вызванъ послѣдній актъ министерства финансовъ въ дѣлѣ отмѣны подушной подати — только желаніемъ устранить названіе этой подати и, вмѣстѣ съ тѣмъ, снять съ себя обязательство осуществить предначертанное закономъ 1882 г. облегченіе крестьянства къ опредѣленному сроку (1891 г.)?… Догадка, конечно, мало правдоподобная, но не лишенная остроумія.
Такъ, 28 лѣтъ не удается сломить происковъ группы «оптиматовъ», не смотря на неоднократно выраженную волю высшей власти, не смотря на то, что въ этотъ періодъ времени встрѣчались моменты, особенно благопріятные для противодѣйствія темнымъ проискамъ эгоизма. Лучшіе порывы общества, лучшія намѣренія отдѣльныхъ правительственныхъ лицъ такъ или иначе допускались до осуществленія, лишь поскольку они не касались интересовъ этой группы, небольшой числомъ, но крѣпкой положеніемъ и сплоченностью.
При такихъ обстоятельствахъ, важнѣйшею частью закона 28-го мая 1885 года приходится признать не самую отмѣну подушной подати, а пункты: третій, о преобразованіи оброчной подати въ выкупные платежи, подлежащіе уплатѣ въ 44 года, и четвертый, — предоставляющій «министру финансовъ приступить безотлагательно къ подготовительнымъ дѣйствіямъ и составленію предположеній: а) о распредѣленіи упомянутыхь платежей между селеніями по возможности соразмѣрно съ цѣнностью и доходностью надѣловъ, и б) объ измѣненіяхъ, которыя должны быть сдѣланы въ узаконеніяхъ, основанныхъ на счетѣ населенія по ревизскимъ душамъ: о порядкѣ отвѣтственности по уплатѣ въ казну сборовъ и паспортной системѣ». Предположенія эти, по надлежащемъ разсмотрѣніи, должны быть введены въ дѣйствіе съ 1-го января 1887 года.
Нетрудно убѣдиться, что поклонники привилегированныхъ положеній и батрацкой Руси, при этой реформѣ, не только съумѣли свалить со своихъ плечъ 37 милліоновъ податей, но еще сдѣлали значительный шагъ впередъ къ разрушенію ненавистныхъ имъ принциповъ 19 февраля, къ подрыву противодѣйствующихъ обатраченію устоевъ общинной жизни крестьянства, а также принципа государственнаго землевладѣнія, не до* пускающаго расхищенія государственныхъ земель.
Когда редакціонныя комисіи, подготовлявшія условія освобожденія крестьянъ отъ крѣпостной зависимости, остановились за мысли, путемъ выкупа, предоставить землю крестьянамъ въ собственность, рѣшеніе ихъ было встрѣчено съ восторгомъ лучшею частью тогдашняго общества. Но, будь въ то время возможность предвидѣть движеніе въ сторону собиранія земель въ руки болѣе состоятельныхъ поселянъ и обатраченія бѣднѣйшихъ, которое съ такою ясностью сказалось за послѣдніе годы; уяснись тогда роль, которую выкупные платежи начинаютъ играть въ исторіи нашего крестьянскаго землевладѣнія, — короче, не будь мы только «заднимъ умомъ крѣпки», пришлось бы, пожалуй, уже въ 1861 году предпочесть выкупъ помѣщичьихъ земель государственную собственность и обложеніе ихъ — по доходности надѣловъ — равномѣрно распредѣленною оброчною податью. Во всякомъ случаѣ, странно, что неудачный пріемъ, вполнѣ простительный въ 1861 году, но требующій осмотрительности въ настоящее время, повторенъ съ какою-то непонятной поспѣшностью: министерство не только не признало полезнымъ прислушаться сначала къ общественному мнѣнію о задуманномъ дѣлѣ, но, повидимому, не подвергло свой проектъ никакому коллегіальному обсужденію.
Какъ бы то ни было, землевладѣніе государственныхъ крестьянъ вступаетъ въ омутъ разрушительной для крестьянскихъ обществъ борьбы съ кулачествомъ.
Преобразуя такимъ образомъ оброчные платежи въ выкупные, распространяя сферу дѣйствія положенія о выкупѣ, настоятельно необходимо, по крайней мѣрѣ, предварительно или одновременно очистить ее отъ сторонъ, рѣшительно осужденныхъ жизнью, прессой, земствами, органами правительства, отъ элементовъ, направленныхъ противъ основнаго принципа нашей крестьянской реформы — противъ принципа наго, свободнаго труда земледѣльца на обезпеченной въ его пользованіи землѣ[7], принципа, способнаго, при достаточномъ его, оградить Россію отъ потрясеній, угрожающихъ западу, и представляющаго надежнѣйшій оплотъ внутренняго благосостоянія и внѣшняго величія Россіи. Особенно вредными, какъ извѣстно, оказались статьи, содѣйствующія мобилизаціи крестьянской надѣльной собственности, какъ общинной, такъ и личной, — статьи, допускающія ея свободное обращеніе. Вопросъ о пересмотрѣ, а частью объ отмѣнѣ этихъ статей (115, 161, 162, 165, 169, 173), извѣстный подъ именемъ вопроса «о неотчуждаемости крестьянскихъ надѣловъ», становится теперь особенно настоятельнымъ въ ряду другихъ вопросовъ крестьянскаго землевладѣнія (переселенческаго, вопроса о поземельномъ и мелкомъ хозяйственномъ кредитѣ, объ общественныхъ запашкахъ, общинѣ-артели и проч.); ему суждено получить опредѣляющее значеніе и при рѣшеніи другихъ вопросовъ этого рода. Обращеніе оброчныхъ платежей въ выкупные можетъ найти нѣкоторое оправданіе только подъ условіемъ такого пересмотра, причемъ необходимо обратить вниманіе не только на огражденіе перехода крестьянскихъ земель въ стороннія руки, но и на огражденіе ихъ отъ собиранія въ немногія руки въ средѣ самого общества.
Замѣтимъ кстати, что вопросъ объ ограниченіи припцина «laissez faire» въ сферѣ крестьянскаго землевладѣнія, въ настоящее время, даже не спеціально-русскій вопросъ, хотя онъ, очевидно, нигдѣ въ Европѣ не имѣетъ такого обширнаго подавляющаго значенія, какъ въ Россіи. Въ Германіи, напримѣръ, съ каждымъ годомъ выясняется все болѣе и болѣе, что главной причиной упадка крестьянскаго хозяйства слѣдуетъ признать не рядъ неурожаевъ, не низкія цѣны на хлѣбъ, даже не налоги, нѣсколько превышающіе норму, опредѣляемую доходностью участка и неотложными потребностями земледѣльца-работника съ семьею, — а именно свободу мобилизаціи крестьянскихъ участковъ и обремененіе ихъ долгами.
Текстъ закона 12 іюня 1886 г. о преобразованіи оброчной подати въ выкупные платежи (ст. I, п. 15), примѣняясь къ дѣйствующему законодательству, допускаетъ, къ сожалѣнію, досрочные взносы для погашенія капитальнаго долга и въ средѣ государственныхъ крестьянъ, какъ для сельскихъ обществъ, тамъ и для владѣльцевъ подворныхъ участковъ. Изъ этого можно заключить, что имъ угрожаютъ тѣ же опасности, какъ и бывшимъ помѣщичьимъ крестьянамъ; остается утѣшаться настойчивыми слухами о состоявшемся будто бы соглашеніи министерствъ внутреннихъ дѣлъ и финансовъ касательно внесенія въ государственный совѣтъ законопроекта о неотчуждаемости и о признаніи надѣльной земли общественною собственностью какъ при общинномъ, такъ и при подворномъ пользованіи ею. Можемъ только предсказать, что такой законопроектъ будетъ встрѣченъ съ глубокимъ сочувствіемъ всѣми искренними друзьями Россіи.
Нельзя упускать изъ виду того обстоятельства, что обращеніе оброчной подати въ выкупные платежи представляетъ собою собственно говоря, отчужденіе государственныхъ имуществъ въ частную собственность на сумму, самимъ закономъ опредѣляемую почти въ милліардъ рублей[8].
Такая сторона дѣла имѣетъ, во-первыхъ, значеніе принципіальное. Отчужденіе въ настоящемъ случаѣ не носитъ, конечно, ни того характера расточенія государственныхъ богатствъ фаворитамъ, который лежитъ пятномъ на русской исторіи XVIII вѣка, ни характера расхищенія земель оренбургскихъ, кавказскихъ и иныхъ, составляющаго несомнѣнно печальную страницу прошлаго царствованія: — при тщательной разработкѣ закона о неотчуждаемости надѣльныхъ земель[9], общественное крестьянское землевладѣніе можетъ, конечно, быть охранено, — тѣмъ не менѣе, преобразованіе оброчной подати въ выкупные платежи, наряду съ "нѣсколькими другими явленіями, напримѣръ, съ фактомъ предоставленія дворянству выморочныхъ дворянскихъ имѣній, указываетъ, что идея охраненія государственнаго землевладѣнія и теперь еще слабо проникаетъ въ сознаніе нашихъ правительственныхъ сферъ. Отдача надѣловъ въ частную собственность государственныхъ крестьянъ — такъ или иначе — совершалась какъ разъ въ то время, когда настоятельно возникалъ вопросъ: нельзя ли и землямъ бывшихъ помѣщичьихъ крестьянъ придать de facto характеръ земель государственныхъ? Этими мѣропріятіями, между прочимъ, поясняется жизненность помысловъ о хищеніи. Они не прекращаются и до сихъ поръ; недавно въ «Московскихъ Вѣдомостяхъ» напечатана была, напримѣръ, безъ всякихъ оговорокъ со стороны редакціи, корреспонденція изъ Уфы, предлагающая возобновить раздачу земель европейскаго востока «заслуженнымъ чиновникамъ» и т. д.; аферисты Восточной Сибири, какъ видно изъ сибирскихъ органовъ печати, также мечтаютъ о захватахъ въ Пріамурскомъ и Уссурійскомъ краяхъ…
Неужели мысль о такой раздачѣ, о такихъ захватахъ еще можетъ быть допущена послѣ уроковъ, преподанныхъ прошлымъ, послѣ всѣхъ разъясненій о значеніи государственной земельной собственности вообще и о важности ея охраненія для Россіи въ особенности, хотя бы только въ качествѣ колонизаціоннаго фонда? Еще лѣтъ двадцать тому назадъ, Америка считала себя безконечно богатою свободными землями, и теперь ока землею не бѣднѣе насъ; а посмотрите, какъ, наученное опытомъ, правительство Штатовъ озабочено изъятіемъ еще оставшихся въ его распоряженіи пространствъ изъ рукъ спекуляціи и о сохраненіи ихъ за всякими фермерами-земледѣльцами… Или намъ ни свой, ни чужой опытъ не въ прокъ?
Отношеніе къ преобразованію оброчной подати въ выкупные платежи, какъ къ отчужденію государственныхъ имуществъ, сказывается и въ законѣ 12-го іюля: разрѣшая единовременные взносы въ казну, соотвѣтствующіе выкупному капиталу или части его, этотъ законъ (1, 16) обращаетъ суммы, поступающія въ такую уплату, «на погашеніе государственныхъ долговъ». Министру финансовъ предоставлено, сверхъ того, «внести въ установленномъ порядкѣ соображенія свои о порядкѣ погашенія капитальной суммы, соотвѣтствующей установленнымъ на 44 года выкупнымъ платежамъ бывшихъ государственныхъ крестьянъ».
Слѣдовательно, съ одной стороны, капитальная сумма, равная стоимости земли, срочные платежи съ которой (49 милліоновъ) должны прекратиться по истеченіи 44-хъ лѣтъ, должна быть возмѣщена государственному казначейству (вѣроятно, путемъ отчисленія извѣстнаго % ежегодныхъ взносовъ на погашеніе); съ другой — наиболѣе правильнымъ употребленіемъ этого капитала правительство признаётъ уплату государственныхъ долговъ. Ассигновать на такую уплату только досрочные взносы было бы странно, какъ потому, что эти взносы, вѣроятно, будетъ слишкомъ незначительны (объ ихъ употребленіи на погашеніе нашихъ громадныхъ долговъ не стоило бы и говорить), такъ и потому, что нѣтъ основанія, признавая извѣстное назначеніе капитала правильнымъ, удѣлять согласно съ этимъ назначеніемъ только незначительную часть его. Дѣйствительно, деньги, вырученныя путемъ продажи значительной доли государственныхъ имуществъ, необходимо должны идти на капитальное улучшеніе финансовъ (каковымъ нельзя не признать погашеніе хотя бы части капитальной суммы государственныхъ долговъ); трата ихъ на текущіе расходы была бы крайне неразсчетливой; это пойметъ даже мало вникающее въ финансовыя операціи русское общество, которому многое уяснилъ въ данномъ отношеніи типъ помѣщика, проѣвшаго выкупныя свидѣтельства. Остается ожидать, какъ министерство финансовъ обставитъ эту операцію къ возможной выгодѣ Россіи?
Можно бы замѣтить, что и доля ежегодныхъ взносовъ, за отчисленіемъ % погашенія, должна обязательно идти на уплату процентовъ по государственнымъ долгамъ, но Россія платитъ ихъ ежегодно въ пять разъ болѣе, чѣмъ можетъ получать въ видѣ выкупныхъ платежей, замѣнившихъ оброчную и подушную подати съ государственныхъ крестьянъ; слѣдовательно, пойдутъ ли на проценты именно эти выкупные — дѣло бухгалтерской записи, которая значенія не имѣетъ. Важно только сознать значеніе земельнаго фонда, вычеркнутаго при настоящей реформѣ изъ финансовыхъ ресурсовъ будущаго, и дать надлежащее примѣненіе вырученному за него капиталу.
Обращаетъ на себя вниманіе и практическое осуществленіе реформы. Главныя основанія разверстки выкупныхъ платежей таковы: установленныя въ законодательномъ порядкѣ для каждой губерніи въ неизмѣнномъ размѣрѣ на весь срокъ выкупа (до 1931 г.) платежи распредѣляются между уѣздами по соглашенію министровъ: финансовъ, внутреннихъ дѣлъ и государственныхъ имуществъ; разверстка же назначенной на каждый уѣздъ суммы между отдѣльными селеніями производится губернскими по крестьянскимъ дѣламъ присутствіями на основаніи проэктовъ разверстки, составляемыхъ особыми уѣздными комисіями изъ мѣстнаго податнаго инспектора и двухъ членовъ уѣзднаго но крестьянскимъ дѣламъ присутствія, которое, вмѣстѣ съ тѣмъ, назначаетъ одного изъ членовъ комисіи ея предсѣдателемъ. Предположенная комисіею разверстка по селеніямъ провѣряется опросомъ избранныхъ отъ обществъ уполномоченныхъ, въ числѣ двухъ отъ каждаго селенія, созываемыхъ одновременно изъ ближайшихъ другъ къ другу селеній. Заявленія уполномоченныхъ заносятся въ протоколъ, который представляется въ губернское присутствіе вмѣстѣ съ проектомъ разверстки уѣздной комисіи. Тутъ фигурируютъ губернскія и уѣздныя присутствія, выступаетъ еще мало окрѣпшій, мало знакомый съ мѣстностью, институтъ податныхъ инспекторовъ… А что же земство, что же мѣстное самоуправленіе, для котораго, по всѣмъ даннымъ, распредѣленіе податей между мѣстными плательщиками составляетъ одно изъ важнѣйшихъ отправленій?..
Насколько намъ удалось слышать, министерство финансовъ не рѣшается довѣриться земству, въ виду небрежности, которую оно часто проявляло при распредѣленіи добавочнаго пониженія выкупныхъ платежей; но — что еще страннѣе — общество, повидимому, совершенно равнодушно взираетъ на оказанное ему недовѣріе… Слышны даже голоса, что на «теперешнее земство» и нельзя положиться, что недовѣріе правительства вполнѣ основательно… Приводятъ факты крайняго равнодушія самихъ земствъ къ своимъ дѣламъ, утверждаютъ, будто земствами занимаются только лица, которыя ищутъ въ нихъ мѣстъ, заработковъ, даже небезгрѣшныхъ доходовъ…
Такъ ли это? — разсматривать не станемъ. Вопросъ о силѣ земствъ или безсиліи ихъ и о причинахъ этого безсилія, о земствахъ, какъ орудіи дрянныхъ партій — слишкомъ важенъ, чтобы говорить о немъ вскользь, особенно въ виду высказываемыхъ съ разныхъ сторонъ вожделѣній замѣнить его чиновничьимъ или дворянскимъ элементомъ. Здѣсь важно только отмѣтить явный фактъ недовѣрія правительства къ земству въ той задачѣ, выполненіе которой представляется прямымъ дѣломъ земства, и указать на важность этого факта. Если, дѣйствительно, въ строѣ нашей пореформенной жизни оборвалась такая струна, какъ земство, къ этому явленію Россія не можетъ оставаться равнодушною; безъ нея, скажемъ болѣе — безъ ея правильнаго функціонированія, общественная жизнь немыслима. Надо строго изслѣдовать, насколько вѣренъ фактъ негодности или малой годности современныхъ земствъ, и если онъ вѣренъ — необходимо выяснить, почему это произошло, что понизило уровень земствъ… и озаботиться ихъ подъемомъ.
Отсутствіе хорошо организованной, граждански развитой земской силы не можетъ не ощущаться даже самимъ правительствомъ, которое не можетъ не сознавать, что сила эта должна слагаться изъ мѣстныхъ общественныхъ элементовъ, и притомъ элементовъ безсословныхъ, представляющихъ собою интересы всѣхъ слоевъ населенія, даже преимущественно тѣхъ, которые, по даннымъ обстоятельствамъ, менѣе другихъ въ состояніи отстоять свои нужды. Везъ этой силы правительство, не взирая на лучшія стремленія, не обезпечено отъ тяжелыхъ ошибокъ; мѣропріятія же его обречены на искаженіе и неудачу. Какъ ни стыдно, а приходится сознаться, что Россію мы знаемъ недостаточно, и что нельзя опираться, при оцѣнкѣ современной дѣйствительности, ни на чиновниковъ, въ большинствѣ совершенно чуждыхъ мѣстности, въ которой они служатъ, ни на «экспертовъ», испытавшихъ развѣ плоды своего неумѣлаго барскаго хозяйства, ни на «свѣдущихъ людей», не вѣдающихъ даже о своемъ невѣжествѣ; ни, вообще, на представителей своего личнаго интереса, развязно утверждающихъ, что они служатъ представителями интересовъ края. Какъ мы плохи наши земства, все таки они дали и даютъ сравнительно-лучшій матеріалъ для ознакомленія съ современной жизнью въ трудахъ своихъ дѣятелей или въ работахъ, предпринятыхъ на ихъ счетъ, по ихъ почину.
Къ этому же матеріалу, къ фактамъ живой дѣйствительности, необходимо обратиться и для рѣшенія вопроса о перемѣнахъ, предположенныхъ въ «узаконеніяхъ о порядкѣ отвѣтственности по уплатѣ въ казну окладныхъ сборовъ», особенно, если правительство будетъ настаивать на томъ, чтобы «измѣненія» эти непремѣнно послѣдовали съ 1-же января будущаго 1887 года. Насъ нѣсколько страшитъ поспѣшность именно въ данномъ случаѣ.
Дѣйствительно, законъ озабоченъ только установленіемъ "порядка отвѣтственности по уплатѣ окладныхъ сборовъ, соотвѣтствующаго отмѣнѣ подушной подати, а дѣло уже поставлено въ администраціи такъ, будто рѣчь идетъ собственно о круговой пор, даже непремѣнно объ ея отмѣнѣ. А что, если лучшій порядокъ обусловливается сохраненіемъ круговой поруки? Можно ли такъ легкомысленно говорить объ отмѣнѣ одного изъ коренныхъ устоевъ народной жизни, исторически сложившейся формы быта, приноровленной народною практикой къ требованіямъ нашей государственной жизни, — формы, съ помощью которой народъ столько лѣтъ подерживаетъ возможную справедливость въ сферѣ хозяйственныхъ отношеній крестьянства?…
Круговая порука — одно изъ наименѣе изслѣдованныхъ, наименѣе знакомыхъ правительству и обществу явленій русской жизни; по поводу его всѣ предпринятыя за послѣднее время изслѣдованія единогласно свидѣтельствуютъ, что сложившіяся противъ него предубѣжденія совершенно ложны, что они построены на произвольныхъ утвержденіяхъ «экспертовъ», говорившихъ о круговой порукѣ, не имѣя о ней понятія и признавая достаточнымъ основаніемъ для своихъ показаній даже личныя антипатіи.
Особеннымъ довѣріемъ пользуется, напримѣръ, мнѣніе, приписывающее круговой порукѣ «разореніе трудолюбивыхъ, зажиточныхъ крестьянъ за недоимки лѣнтяевъ-бѣдняковъ». Между тѣмъ подробныя изслѣдованія, гдѣ бы они ни производились, доказываютъ, что никогда богатому за бѣдняка платитъ не приходится. И земскія изслѣдованія, и свидѣтельства лицъ, ближе ознакомившихся съ дѣломъ, напротивъ, съ замѣчательнымъ единодушіемъ свидѣтельствуютъ, что недоимки числятся преимущественно не за бѣдняками, а именно за богатыми кулаками да за разными родственниками и кумовьями волостнаго начальства, урядниковъ и т. п. Еще нынѣшнимъ лѣтомъ я имѣлъ случай слышать цѣлый рядъ такихъ отзывовъ отъ податныхъ инспекторовъ самыхъ разнородныхъ мѣстностей.
Не останавливаясь подробно на этомъ вопросѣ, замѣтимъ только, что точныя изъисканія не только нигдѣ не дали ни малѣйшаго указанія на вредъ круговой поруки, но всѣ, напротивъ, подтверждаютъ, что учрежденіе это, нераздѣльно съ общиннымъ устройствомъ, является однимъ изъ самыхъ твердыхъ устоевъ народнаго благосостоянія.
Особенно ярко важность круговой поруки сказывается въ уравнительной раскладкѣ податей. Міръ, освѣдомившись о падающей на него суммѣ обложенія, какъ извѣстно, распредѣляетъ ее между своими сочленами. Искони упражняясь въ этой раскладкѣ, онъ выработалъ многосложную систему, поражающую своею справедливостью, умѣніемъ принять въ соображеніе всю наличность данныхъ: и надѣлъ, и число работниковъ въ семьѣ, и состоятельность ихъ. Онъ распредѣляетъ подать то по наличнымъ, то по ревизскимъ душамъ, то по тягламъ, то по землѣ, то цѣлыми единицами, то дробями. Основою же этой кропотливой, но плодотворной работы, совершенно недосягаемой для администраціи, является круговая порука.
Благодаря ей, міръ заботится о поддержкѣ своихъ сочленовъ, объ охранѣ каждаго изъ нихъ отъ полной несостоятельности: — тому "въ даетъ оправиться отъ постигшей бѣды, принимая временно уплату податей на себя, того оберегаетъ отъ слишкомъ невыгодныхъ условій вынужденной сдачи надѣла въ аренду, тому устраиваетъ «помочь» работою, тамъ освобождаетъ отъ натуральной повинности лицо, которое вноситъ деньги за неимущаго, и т. д. Благодаря круговой порукѣ, подати уплачиваются иногда сполна или отчасти сдачею въ аренду общественныхъ доходныхъ статей; напр., разныя общества бахмутскаго уѣзда сдаютъ около 12,000 дес. земель. оставшихся отъ умершихъ или ушедшихъ домохозяевъ.
Только истощивъ весь запасъ находящихся въ его распоряженіи средствъ для охраненія захудалаго крестьянина отъ накопленія недоимокъ и совершеннаго разоренія, міръ предоставляетъ несчастнаго тяжелымъ послѣдствіямъ отдѣльна личной отвѣтственности.
Въ мѣстностяхъ, гдѣ доходъ съ надѣловъ окупаетъ платежи, отвѣтственность эта опредѣляется легко: самой употребительной его формой является, очевидно, временная сдача недоимщикомъ своего надѣла; тамъ же, гдѣ отвѣтчицы-земли нѣтъ, гдѣ доходы съ надѣла не покрываютъ даже подати, когда посильная помощь міра истощена — наступаетъ возмутительная эпопея «выколачиванья» податей, которой міръ непричастенъ, хотя писарь et consortes и составляютъ приговоръ отъ его имени, какъ они же, составляютъ и рѣшенія волостнаго суда. Отдача въ заработки, тѣлесныя наказанія, продажа послѣдняго имущества (но именно самого недоимщика, а не зажиточныхъ крестьянъ), всякое издѣвательство надъ человѣкомъ — явленія, съ которыми круговая порука, очевидно, ничего общаго не имѣетъ. Эти явленія вызываются не круговою порукою, а низкимъ уровнемъ представителей администраціи и, преимущественно, тѣми фактами совершеннаго несоотвѣтствія платежей съ земельнымъ надѣломъ, съ имуществомъ, на которые постоянно указывали правительству всѣ честные люди и устраненіе которыхъ само правительство ставило главною задачей еще податной комисіи 1859 г. Мы видѣли, чьими заботами главная задача остается доселѣ невыполненной…
Всякая подать должна быть обезпечена имуществомъ, — это элементарное правило финансовой науки. Если что нибудь охраняетъ еще насъ отъ болѣе тяжкихъ послѣдствій забвенія этого правила, такъ именно тѣ общинные, круговые устои, надъ разрушеніемъ которыхъ стараются поклонники обатраченія. Мы видѣли, что эти устои охраняютъ крестьянъ до разоренія, они же и только они могутъ поднять и упавшаго крестьянина, и тѣмъ скорѣе, чѣмъ глубже чувство круговой поруки сохранилось въ обществѣ, чѣмъ менѣе оно затерто, ослаблено элементами, которые, не замѣчая, что рубятъ сукъ подъ собою, жаждутъ разоренія деревни. Вотъ ихъ собственное сознаніе: «Если, вслѣдствіе уничтоженія круговой поруки, и образуется классъ рабочихъ безземельныхъ», читаемъ мы на стр. 22-й доклада «Валуевской» комисіи, «то отошедшіе отъ нихъ участки земли никакое общество изъ рукъ не выпуститъ. Для крупныхъ же землевладѣльцевъ, равно какъ и для крестьянскихъ обществъ[10], весьма желательно, чтобы земледѣліе было въ рукахъ людей состоятельныхъ»[11].
Ясно: не къ разрушенію общинныхъ и круговыхъ порядковъ, а къ ихъ охранѣ и укрѣпленію долженъ стремиться законъ, съ каждымъ днемъ пріобрѣтающій большее и большее значеніе въ опредѣленіи крестьянской жизни. «Насколько могущественно вліяніе закона, — замѣчаетъ г. Щепотьевъ, — насколько великъ страхъ крестьянъ передъ этой, часто невѣдомой и непонимаемой ими, силой — прекрасно иллюстрируется примѣрами откладыванія коренныхъ передѣловъ изъ одного опасенія, не запрещены ли они тономъ?» Лишивъ круговую поруку своей поддержки, законъ прямо отдаетъ бѣднѣйшихъ крестьянъ на съѣденіе богатѣямъ и кулакамъ. Когда «ихъ слуха чуткаго коснется» вѣсть, что круговая порука необязательна, они, конечно, не позволятъ сдать участка общественной земли въ аренду, а потребуютъ его разверстки; они не задумаются и похлопотать о продажѣ земли недоимщика, чтобы купить ее за грошъ[12]; доканать, даже выжить изъ деревни бѣдняка, разореніе котораго на міру уже отразиться не можетъ, — вообще, будутъ не охранять однообщественниковъ отъ разоренія, а, напротивъ, содѣйствовать ихъ гибели путемъ неистощимаго арсенала средствъ, состоящихъ въ ихъ распоряженіи.
Недавно мнѣ удалось услыхать о новой комбинаціи, будто бы возникшей въ административныхъ сферахъ по поводу круговой поруки: «раскладку податей между членами общества предоставить міру, а отъ круговой поруки при взысканіи недоимокъ его освободить, обращая взысканіе непосредственно и единственно на лицъ, не выплатившихъ доли, опредѣленной съ нихъ по мірской раскладкѣ»… Кажется, нечего и доказывать всей несостоятельности такого рѣшенія: войди оно въ силу, богатымъ, чтобы не платить ничего, останется только при раскладкѣ обрушить всю податную тягость на бѣдняковъ, съ которыхъ взять нечего!.. Во всякомъ случаѣ, такое рѣшеніе открыло бы большой соблазнъ для неравномѣрныхъ раскладокъ и безнаказаннаго произвола міроѣдовъ; созданіе же пролетаріата пошло бы впередъ быстрыми шагами.
Короче: въ какой бы формѣ ни совершилась отмѣна круговой поруки, она была бы только торжествомъ поклонниковъ обатраченія Россіи, — «радикаловъ капитализма». Еще въ 1881 г., указавъ, какъ горсть этихъ радикаловъ упорно, съ энергіей, достойной болѣе чистыхъ цѣлей, слѣдитъ за проявленіями отечественной жизни, высматривая, гдѣ и какъ найти средства къ закрѣпощенію народа, не упуская изъ виду ни малѣйшаго повода разрушать его благосостояніе — вести его къ пролетаріату, къ положенію раба на обширныхъ поляхъ ничтожнаго и властнаго меньшинства, — «Порядокъ» ставилъ рядъ вопросовъ:
«Куда вы идете? Предположите на минуту, что вы достигли своей преступной цѣли, и подумайте: неужели небывалый въ исторіи, 60-тимилліонный пролетаріатъ, составляющій 86 проц. всего населенія страны, пролетаріатъ, никогда не покидавшій смутной мечты о „черномъ передѣлѣ“ и вами оторванный отъ послѣдняго клочка земли, покорно пойдетъ работать на вашихъ поляхъ? Какъ управиться съ этимъ пролетаріятомъ? До сихъ поръ вся крестьянская масса, игнорируя администрацію, даже тщательно оберегаясь отъ нея, самобытно вела строй своей жизни внутренними силами общинъ. Какая армія чиновниковъ въ состояніи замѣнить эти силы порядка въ безпредѣльныхъ русскихъ пустыряхъ для народа бездомнаго, озлобленнаго, потерявшаго бытовые устои и скрѣпы? Если даже, загнанные нищетою и голодомъ, пролетаріи и придутъ работать къ вамъ, — какое хозяйство возможно съ такими рабочими? Возможно ли съ ними не только интенсивное, прогрессирующее, а и какое нибудь хозяйство? Не опустѣетъ ли Россіи, не одичаетъ ли она, какъ опустѣла, одичала роскошная Италія, наводненная рабами въ послѣдніе дни римской республики? Что станется съ промышленностью? Два-три неурожайные года сокращаютъ производство на половину… а что будетъ съ нимъ, когда бездомные пролетаріи составятъ 86 % населенія? Заграничныхъ рынковъ для нашихъ фабрикъ нѣтъ и быть не можетъ, а кто же будетъ потреблять домашнія производства? Обобранный народъ? Или вы поддержите ихъ безумною роскошью? Роскошь меньшинства — позорное клеймо разоренной страны. Это аксіома. Что окажется въ государственной казнѣ при этой мерзости запустѣнія? Кто, что сможетъ внести въ нее? Что возможно будетъ предпринять ей? Каково будетъ внутреннее, внѣшнее значеніе нищей Россіи? Въ какую постыдно-безсильную, дряблую рухлядь должна разложиться нація, обращенная въ нищую массу и развратное меньшинство?»…
Какая вереница ужасающихъ картинъ встаетъ въ отвѣтъ на эти запросы!.. А горсть бездушныхъ эгоистовъ, между тѣмъ, продолжаетъ сво"разрушительную работу… Опомнитесь, господа, пора:
Denn solchen grossen Leiden
Gebührt ein grosses Grab!
- ↑ Полки распредѣлены были по провинціямъ, по разсчету, что на содержаніе каждаго солдата требуется 32 1/2 податныхъ души, а на содержаніе коннаго — 51 1/4 податная душа.
- ↑ Правительство, предпринявъ въ 1859 г. изслѣдованіе способовъ отмѣни подушной подати, старалось, увеличивая ее въ 1863 и 1867 гг., ослабить, по крайней мѣрѣ, нѣкоторыя неудобства ея примѣненія, и потому, вмѣсто прежняго однообразнаго обложенія ревизскихъ душъ, установило различные по мѣстности оклады, съ цѣлью достигнуть хотя нѣкотораго соотвѣтствія подушной подати имущественнымъ условіямъ плательщика.
- ↑ Въ среднемъ размѣрѣ 50 к. съ души; отъ 4 до 91 к.
- ↑ Въ среднемъ размѣрѣ 34 1/4 к. съ души; отъ 14 до 40 к.
- ↑ Высочайше утвержденнымъ, того же числа, мнѣніемъ государственнаго соминистру финансовъ предоставилось внести представленіе о порядкѣ отмѣны всей подушной подати въ теченіе срока, не превышающаго 7 лѣтъ.
- ↑ Въ ста приблизительно уѣздахъ (т. е. приблизительно въ 1/4 уѣздовъ европейской Россіи) сумма оброчной и подушной подати превысила бы размѣръ мѣстныхъ выкупныхъ платежей, потому не можетъ быть взимаема сполна.
- ↑ Именно «обезпеченной въ его пользованія» — хотя бы и не собственной, но de jure составляющей собственность государства и подчиненной отношеніямъ въ родѣ уничтожаемыхъ нынѣ отношеній государственныхъ крестьянъ къ ихъ надѣламъ.
- ↑ Выкупныхъ платежей предполагается взимать съ государственныхъ крестьянъ 49 мы. въ годъ, которые законъ для капитализаціи предлагаетъ умножить за 20.
- ↑ Мы бы охотно сказали вообще: «земель, пріобрѣтаемыхъ съ содѣйствіемъ правительства», но для этого еще нужно привести данныя, которыя не помѣщены въ этой статьѣ, чтобы не уклоняться отъ предмета рѣчи.
- ↑ „Равно какъ и для крестьянскихъ обществъ“ — вставка, очевидно, произвольная, сдѣланная безъ опроса обществъ. Позднѣйшія изслѣдованія утверждаютъ совершенно противное.
- ↑ Не лишенъ интереса составленный въ этомъ же смыслѣ, поражающій беззастѣнчивостью доводовъ, докладъ г. Шатилова, недавно появившійся въ «Трудахъ Московскаго Общества Сельскаго Хозяйства».
- ↑ Законъ допускаетъ отобраніе надѣла за недоимки, но пока, при круговой порукѣ, мѣра эта не въ нравахъ крестьянъ. Они привыкли относиться къ правамъ своихъ сочленовъ на землю до того строго, что, даже при отсутствіи однообщественника, когда онъ отбился отъ земли, преимущественное право на извѣстный надѣть по возвращеніи и уплатѣ недоимокъ, хотя бы изъ доходовъ того же надѣла, остается за нимъ.