Основные задачи русской внешней политики
Все для войны, все для победы. Эти слова начерчены на знамени, под которым объединилась огромная часть русского общества, под которым, можно сказать, конкретно сознала свое государственное и национальное единство Россия. Слова, которые не могут и не должны быть поняты в узком смысле: война охватила всю жизнь народа и нельзя провести границу между деятельностью на фронте и деятельностью в тылу, поскольку та и другая устремлены к победе. Хозяйственное и правовое неустройство в этой невиданной гигантской борьбе народов может быть не менее опасно, чем недочеты военного снаряжения армии. Нам нужна величайшая сосредоточенность мысли и воли на единой цели и в то же время величайшая разносторонность в понимании и нахождении всех средств к ней ведущих. С другой стороны, мы должны быть подготовлены к той минуте, когда эта желанная цель окажется достигнутой. Будем знать куда идем, ибо по древней мудрой пословице: «ignoranti portum nullus ventus suas est».
Внешние политические задачи России, связанные с победой, уже теперь могут быть намечены с достаточной отчетливостью. Россия не стремилась к войне. Последняя была навязана ей, как она была навязана и нашим союзникам. Наши общие интересы клонились к охране мира, обеспеченного от случайностей и позволяющего постепенно ослабить бремя милитаризма. Мы хотели бы сосредоточиться на огромных, перед нами стоящих задачах экономического, правового и культурного устроения. Россия не могла оставлять без ответа те колоссальные вооружения, которые предпринимала Германия; но это усиление средств нашей государственной обороны, военных и морских, вытекало из требования простой государственной безопасности. Мы не могли отказаться от защиты Балтийского и Черного моря, и не увеличивать там свой флот. Мы не могли не произвести значительного увеличения военного контингента после военного закона, который провела Германия в 1913 году. Здесь мы столкнулись с завоевательным германским империализмом.
Было бы непростительной ошибкой приписывать его исключительно честолюбию правящих германских кругов или наклонностям германского императора. Причины его лежат несравненно глубже: они лежат в новейшей эволюции Германии, быстром росте ее населения, ее промышленности, ее городов, в глубоком, в том же время несоответствии этого экономического развития и политических условий Германии, и, наконец, во всей той умственной атмосфере, в которой жил за последние сорок лет германский народ. Трагическая неизбежность конфликта заключалась в том обстоятельстве, что Германия могла достигнуть своих целей лишь разрушив существующий международный порядок и лишь утвердив свою гегемонию в таких формах, которых не видал мир со времени Наполеона. На наших глазах этот замысел принимает формы, так-называемой средней европейской федерации, в которую, впрочем, должны войти значительные части передней Азии, которая вообще должна охватить пространство от Нордкапа до Персидского залива. Немецкие юристы даже начинают говорить об особом среднеевропейском международном праве.
Основная цель войны — окончательное бесповоротное крушение подобных притязаний. Английский писатель назвал ее войной за мир и это обозначение точно. Представители демократического пассифизма, непримиримые противники всякой завоевательной и наступательной внешней политики, люди, мечтающие, что в не очень отдаленном будущем, человечество сбросит с себя кошмар кровавых войн, категорически высказываются против всякого преждевременного мира. Гаагские международные конференции внесли много важных улучшений в действующее международное право, но они не могли разрешить главных, стоящих перед ними задач: ограничения вооружений и введения обязательного посредничества или третейского суда. Мы можем быть уверены, что всякие, сколько-нибудь серьезные правовые и фактические ограничения милитаризма станут возможными, лишь тогда, когда Россия и другие европейские государства перестанут находиться под вечным страхом германского империализма. Дело идет не о том, чтобы лишить немецкий народ средств экономического и социального развития, чтобы абсолютно его изолировать, отнять всякую возможность для него колонизации и торгового оборота. Дело в том, чтобы окончательно разрушить всякие его притязания на европейскую и мировую гегемонию.
Существующая коалиция союзников не есть случайная военно-дипломатическая комбинация. Она подготовлена всей новейшей международной историей и она должна остаться после войны, как останутся и экономические, и военные интересы, связующие союзников. Опыт показал, что даже наиболее существенные традиционные разногласия, например те, которые связаны с судьбой Константинополя и проливов при доброй воле могут быть устранены. Солидарность союзников должна получить новое выражение на открывающейся экономической конференции. В частности для России этот последний вопрос представляет величайшую серьезность. Нам предстоит после войны пересмотреть все основы нашей торговой политики. Уже теперь ясно, что она не может быть построена на начале автономного тарифа. Предстоящие нам великие экономические и финансовые трудности, на которые мы должны смотреть совершенно трезво, потребуют огромного подъема производительных сил, и одним из важных условий последнего окажется приток иностранных капиталов. Наконец, и восстановление нашей валюты вызовет финансовые мероприятия, согласованные с другими государствами.
Экономическая солидарность не есть, конечно, экономическая подчиненность. Существующая коалиция союзников в этом смысле резко отличается от средне-европейской коалиции, над которой властвует Германия. Бельгия и Сербия являются такими же равноправными членами первой, как и великие державы. Нам представляется, что и на экономической конференции должна проявиться эта солидарность, избегающая начал господства и подчинения. И в будущем для России нужен не абсолютный торговый бойкот Германии, а серьезные гарантии против ее экономического засилья. Вот почему нельзя отвергать в принципе известных преференциальных тарифов в пользу государств, с нами союзных, а может и некоторых нейтральных. Чрезвычайно важно вообще для нас расширение наших торговых сношений с Англией и Францией, которое вполне соответствовало бы и нашим народно-хозяйственным интересам. Ведь наш вывоз в Германию хлеба был в значительной степени основан на его внутреннем недостаточном потреблении.
Итак, сохранение существующей коалиции, как основы европейского мира, как условия постепенного ограничения милитаризма и как союза государств, имеющих первостепенные интересы экономической солидарности.
В смысле территориальном, как это неоднократно указывалось в декларациях союзных держав, война не может окончиться раньше, чем будут ликвидированы германские завоевания. Восстановление Бельгии есть не только моральная, но и политическая безусловная необходимость. Для России, конечно, здесь на первом плане встает вопрос о будущей судьбе Польши. Цель, поставленная в воззвании Верховного Главнокомандующего — восстановление разъединенных областей, в которых живет польский народ, остается неизменной. В каких пределах она будет достигнута? Во всяком случае, в форме автономной или в форме государственной, польский народ должен получить те условия экономического и духовного развития, при которых он окажется способным противостоять натиску завоевательного германизма. Только при таких условиях, осуществимых самодеятельностью польского народа и связанных с его самостоятельностью, будет прочным то примирение России и Польши, в которое верили, несмотря на все неблагоприятные внешние обстоятельства, столько лучших и преданных сынов России.
Коренным образом должно измениться также положение славянских народностей в Австро-Венгрии. В сущности уже теперь самостоятельной Австро-Венгрии не существует, а имеется вассальная территории Германской империи. И здесь нет ничего среднего. Или такого положение укрепится и образуется нечто в роде Австро-Германии или славянские народы Австро-Венгрии получат политическое устройство, соответствующее их национальным стремлениям и объективным возможностям. Во всяком случае, строй двуединой монархии с преобладающим положением Венгрии окончательно разрушен.
Наши цели на Балканском полуострове заключаются, прежде всего, в утверждении на проливах. Русское общественное мнение без различия политических оттенков высказалось в этом вопросе с полным единодушием. Интересы и права России получили здесь признание со стороны Англии и Франции, несмотря на известные исторические предубеждения, сохранявшиеся здесь. Эти цели, вековые цели русской политики со времени екатерининских войн и Кучук-Канарджийского мира 1774 года, остаются неизменными и теперь. Они требуются не только нашей внешней безопасностью. С достижением их связано экономическое развитие всего нашего юга, куда постепенно передвигается центр тяжести нашей хозяйственной жизни. Усиление нашего экспорта через Черное море есть одно из главных условий нашего экономического освобождения от Германии. Но свобода экспорта безусловно требует прочного положения на проливах. То положение связано с обладанием соответственного хинтерланда на обоих берегах, куда входит и Константинополь. И здесь старый порядок разрушен безвозвратно. Турция утратила свою самостоятельность, она сделалась частью Германии, и вопрос идет лишь о том, будет ли на проливах Германия или Россия.
Что касается Балканского полуострова в его целом, то здесь, помимо восстановления Сербии в ее естественные границы, т. е. присоединения к ней Боснии и Герцеговины и выхода к Адриатическому морю, необходимо установить прочные основы для мира балканских народностей. Нельзя оставить здесь очаг новых потрясений и кровавых конфликтов и нельзя, с другой стороны, допустить сохранение здесь преобладающего влияния Германии. По завету Гладстона Балканы должны быть отданы балканским народам при наличности действительных гарантий, что эти народы будут способны к мирному сожительству.
Наши задачи в Передней Азии лежат, прежде всего, в таком изменении наших границ, при котором ничто не угрожало бы более спокойствию и безопасности Кавказа, а также в освобождении турецкой Армении. В этом последнем вопросе нельзя довольствоваться каким-нибудь половинчатым решением, хотя бы возвратом к тому проекту ограниченной армянской автономии, которая выработана была на международной конференции 1914 года. Тогда представители России, Англии и Франции должны были уступить настояниям Германии и Австро-Венгрии, стремившихся по возможности сохранить в Армении существующий порядок. Население турецкой Армении должно получить не только тот минимум правовой обеспеченности, которой оно не имело при старом турецком господстве, но и условия экономического и культурного благосостояния.
В Персии должно продолжиться то сотрудничество России и Англии, которое было основано на договоре 31 августа 1907 года. Во всяком случае, нынешняя война показала то давление, которое может оказывать Турция и стоящая за нею Германия, и этому давлению должен быть положен решительный предел разделением Персии между русской и английской сферой влияний и таким протекторатом этих держав, который, не ограничивая государственной самостоятельности Персии, в то же время в полной мере обеспечивал бы наши военные задачи и наши экономические интересы.
Близость России и Японии началась задолго до войны, но, конечно, она ею существенно укрепилась, тем более, что она не противоречит и независимости Китая, которую мы всегда поддерживали. В свою очередь, эта близость облегчит нам правильное разрешение монгольского вопроса. Монголия приобретает особое значение для нас благодаря своему огромному богатству скотом, и для нас важно установить прочную ее экономическую связь с Россией, которая может привести к связи и политической.
Таковы беглые очертания той внешней политической программы, которые должны быть углублены и подробно разработаны. Не следует здесь поддаваться настроению утопизма, но не следует закрывать глаз на то, что война неизбежно принесет с собой коренные изменения, как во внутренней жизни народов, так и во внешних их отношениях. Наше воображение в настоящее время еще бессильно их охватить; но ведь оно было бессильно охватить и размеры современной войны.
Будем понимать, о каких неизмеримых, материальных и моральных ценностях поставлен в настоящую минуту вопрос на полях сражений, и будем помнить, что победа России и ее союзников должна быть достигнута какой бы то ни было ценой во имя той связи, которая соединяет сменяющие друг друга поколения, во имя тех вековых целей, от коих зависит грядущая судьба России и всего цивилизованного мира..
