ОСВОБОЖДЕННАЯ БОЛГАРІЯ.
правитьСмуты въ Болгаріи вызвали въ нашей печати множество статей и замѣтокъ, въ которыхъ, преимущественно въ черныхъ краскахъ, описывается состояніе болгарскаго общества. Въ большинствѣ случаевъ изображаютъ въ непривлекательномъ видѣ болгарскую «интеллигенцію», выдѣляя народъ, сохранившій первобытную свѣжесть; но иногда достается и всему народу, который обвиняется въ неблагодарности въ Россіи, въ черствости и т. п. Изрѣдка лишь слышатся голоса безпристрастныхъ людей, которыхъ не сбиваютъ съ толку печальныя недоразумѣнія въ нашихъ отношеніяхъ съ болгарами, — недоразумѣнія, наибольшая отвѣтственность за которыя должна падать на насъ самихъ. Къ числу этихъ рѣдкихъ исключеній принадлежитъ г. Малиновскій, корреспондентъ Одесскаго Листка, свидѣтельствующій о быстромъ политическомъ ростѣ болгарскаго народа. Въ семь лѣтъ, говоритъ г. Малиновскій, «несчастный райя выросъ въ гражданина, успѣлъ полюбить независимость, дарованную ему русскимъ монархомъ, научился пользоваться ею. Возьмите самаго простаго селянина, раскопошите его, соскребите съ него невзрачную внѣшнюю оболочку, и вы жестоко ошибетесь, вообразивъ, что предъ вами предстанетъ татаринъ: вы будете поражены здравою логикой его сужденій, его тактомъ, его сознаніемъ собственныхъ правъ, его политическими воззрѣніями».
Въ этомъ оптимистическомъ отзывѣ можно, конечно, предположить случайность: захваченный быстро смѣняющимися событіями, корреспондентъ не имѣетъ возможности дать цѣлой картины; онъ легко можетъ принять частное за общее. Но уже самый фактъ появленія подобныхъ отзывовъ, какъ отзывъ г. Малиновскаго, долженъ послужить предостереженіемъ нашимъ крикунамъ, поносящимъ болгаръ и безцеремонно увѣряющимъ, что болгарскимъ народомъ распоряжается какая-то шайка. Жизненные интересы Россіи требуютъ спокойнаго и внимательнаго отношенія къ дѣлу, близкаго знакомства съ тою страной, за освобожденіе которой пролилось столько русской крови, пошло столько имущественнаго достоянія русскаго народа. Мы считаемъ потому полезнымъ и своевременнымъ передать, въ краткихъ чертахъ, содержаніе книги Луи Леже: Болгарія. Книга ата вышла въ Парижѣ вскорѣ послѣ филиппопольскаго переворота, объединившаго Болгарское княжество съ Восточною Румеліей. Леже — профессоръ славянскихъ литературъ въ Cottage de France — одинъ изъ лучшихъ на западѣ Европы знатоковъ Россіи и славянства вообще.
Леже говоритъ, что у болгаръ нравственное освобожденіе, посредствомъ школы и книги, предшествовало освобожденію матеріальному, посредствомъ сабли и пушки. Сорокъ лѣтъ тому назадъ Ламартинъ замѣтилъ, что болгары вполнѣ созрѣли для независимости и что они вмѣстѣ съ сербами послужатъ основаніемъ для будущихъ государствъ въ предѣлахъ Европейской Турціи. Безпристрастные наблюдатели признаютъ у болгаръ много выдающихся достоинствъ, а Леже считаетъ болгарскіе народъ народомъ политическимъ, умѣющимъ цѣнить свободу и пользоваться ею.
Въ основательно составленной первой главѣ своего сочиненія Леже говоритъ о древней болгарской литературѣ и объ изученіи ея преимущественно русскими учеными. Авторъ отмѣчаетъ при этомъ глубокіе вредъ византійскаго вліянія въ Болгаріи, тѣ пагубныя послѣдствія, къ которымъ приводило господство грековъ-фапаріотовъ.
Къ концу прошлаго вѣка болгарскій народъ какъ бы исчезъ съ лица земли. Знаменитые славянскіе филологи, Конитаръ, Добровскій, ничего не знали о болгарскомъ языкѣ. Шафарикъ, напечатавшій въ 1826 г. Исторію славянскихъ литературъ, признавался, что не имѣлъ въ рукахъ ні одной болгарской книги. Когда русскіе, въ 1828—29 гг., въ первый разъ перешли Балканы, московскій Телеграфъ съ удивленіемъ могъ констатировать, что болгары говорятъ языкомъ, близкимъ къ древне-славянскому.
Въ 1762 году монахъ Паисій написалъ по-болгарски историческое сочиненіе, которое распространялось въ рукописяхъ. Паисій имѣлъ въ виду возрожденіе народа; онъ горячо возставалъ противъ заимствованія во всемъ иностранныхъ обычаевъ, противъ усвоенія, вмѣсто родной рѣчи, языка другихъ народовъ (въ особенности греческаго). Вторымъ замѣтнымъ дѣятелемъ въ этомъ направленіи былъ Стойко Владославовъ (епископъ Софроній), родившійся въ 1739 году, умершій въ 1815 году въ Букарештѣ. Софронію пришлось перенести тяжелое гоненіе. Букарештъ въ началѣ нынѣшняго вѣка сталъ отправнымъ пунктомъ возрожденія Болгаріи. Здѣсь печатались книги и брошюры на болгарскомъ языкѣ, отсюда велась дѣятельная пропаганда національной самостоятельности. Леже отмѣчаетъ труды Верона или Беровича (умеръ въ 1871 году въ Парижѣ), бывшаго сторонникомъ взаимнаго обученія въ шкодѣ. Но выходящее изъ рада значеніе пріобрѣли труды хорошо въ Россіи извѣстнаго Венелина (родился въ Венгріи, по происхожденію малороссъ). Въ 1829 году Венелинъ напечаталъ въ Москвѣ (по-русски) сочиненіе о болгарахъ, полное энтузіазма и произведшее сильное впечатлѣніе. Какъ этотъ трудъ, такъ и послѣдующія работы Венелина отличаются слабостью научной критики, но, тѣмъ не менѣе, они произвели весьма благодѣтельное вліяніе и дали сильный толчокъ знакомству съ болгарами и ихъ литературой, а также національному возрожденію этого народа.
Леже разсказываетъ потомъ объ усиліяхъ Апридова и Палаузова (поселившихся въ Одессѣ болгаръ) распространить въ Болгаріи просвѣщеніе, основать тамъ школы, типографія, и о тѣхъ препятствіяхъ, которыя встрѣчала ихъ дѣятельность со стороны турокъ и греческаго духовенства. Къ названнымъ лицамъ присоединились многія другія, и, какъ замѣчаетъ Иречекъ, возрожденіе болгарскаго народа совершилось въ одно поколѣніе. Въ 1844 году появилось первое періодическое изданіе на болгарскомъ языкѣ.
Во время крымской войны, въ Одессѣ образовался болгарскій комитетъ. Война не оправдала ожиданій болгарскихъ патріотовъ, но дѣятельность комитета не прекратилась. Онъ заботился о воспитаніи болгаръ въ Россіи, о болгарскихъ школахъ и церквахъ. Въ 1870 году болгарамъ удалось получить отъ турецкаго правительства согласіе на учрежденіе особаго экзархата, который объединилъ въ религіозномъ отношеніи земли съ болгарскимъ населеніемъ и освободилъ ихъ отъ тягостнаго господства греческаго духовенства. Полемика, вызванная стремленіемъ болгаръ къ религіозной автономіи отъ константинопольскаго патріархата, укрѣпила національное самосознаніе болгарскаго народа. Дѣятельную роль игралъ въ это время Раковскій, публицистъ, поэтъ, лингвистъ и политическій агитаторъ. Перечисляя другихъ выдающихся болгарскихъ дѣятелей, Леже съ большимъ сочувствіемъ упоминаетъ о поэтѣ Славейковѣ, профессорѣ Дриновѣ и романистѣ Любенѣ Каравеловѣ, братѣ Петко, каравелова, горячемъ патріотѣ и одномъ изъ наиболѣе симпатичныхъ борцовъ за освобожденіе Болгаріи.
Леже посѣтилъ Болгарію[1] и внимательно слѣдитъ за движеніемъ въ литературѣ этого возрожденнаго народа. Говоря о замѣчательной хрестоматіи, изданной Вазовымъ и Величковымъ, французскій ученый указываетъ на то, какую важность придавали составители хрестоматіи политическому отдѣлу, помѣстивши много отрывковъ изъ лучшихъ рѣчей Мирабо, Верньо, Гамбетты, сочиненій Мишле, Виктора Гюго и т. под.
Тяжелая участь выпала на долю болгарскихъ писателей, поэтовъ, ученыхъ и публицистовъ, бывшихъ, въ то же время, и политическими дѣятелями. Большую часть лизни приходилось имъ скитаться по тужилъ краямъ, съ трудомъ добывая себѣ средства къ существованію. Раковскій (родился въ 1806 году) получилъ образованіе въ Аѳинахъ, Парижѣ, Константинополѣ и Москвѣ. Онъ зналъ французскій, греческій, русскій, арабскій, турецкій и сербскій языки. Спасаясь отъ преслѣдованій турокъ, Раковскій скрывался въ Балканскихъ горахъ и стадъ гайдукомъ, а затѣмъ пробрался за границу. Австрійское правительство запрещало издававшіяся имъ газеты, и Раковскій вынужденъ былъ, наконецъ, жить то въ Россіи, то въ Сербіи, то въ Румыніи и умеръ въ Букарештѣ въ 1868 году. Любенъ Каравеловъ (родился въ 1840 году) учился въ Фидиппоподѣ, а затѣмъ въ Московскомъ университетѣ. Талантливый романистъ, онъ отдалъ свою жизнь на служеніе политическому освобожденію своего народа. Въ Венгріи онъ былъ замѣшанъ въ процессъ Александра Карагеоргіевича, но освобожденъ мадьярами, несмотря на всю ихъ былую ненависть къ идеѣ независимости славянскихъ племенъ. Изъ Венгріи Любенъ Каравеловъ удалился въ Букарештъ, гдѣ издавалъ газеты сначала Свободу, а потомъ Независимость. Умеръ Любенъ Каравеловъ въ Рущукѣ, въ 1878 году. Онъ былъ лучшимъ болгарскимъ публицистомъ и никто не содѣйствовалъ въ такой, какъ онъ, степени распространенію симпатіи къ болгарскому народу.
Переходя къ состоянію Болгаріи въ ближайшее время, къ оцѣнкѣ филиппопольскаго переворота, Леже удивляется политическому смыслу и рѣшительности народа, такъ недавно освобожденнаго отъ гнета турецкихъ нашей. Мы встрѣчаемъ въ его книгѣ любопытное замѣчаніе о томъ, что народъ, получившій самостоятельность, силою вещей становится эгоистомъ. Въ доказательство Леже приводитъ образъ дѣйствій Италіи но отношенію къ освободившей ее Франціи. Де надо забывать, однако, то Наполеонъ III старался остановить объединеніе Италіи, которая пріобрѣла Венецію и Римъ вопреки французскому императору. Кромѣ того, особенныхъ симпатій не могла заслуживать у итальянцевъ наполеоновская Франція и потому, что она присоединила къ себѣ чисто-итальянскія области, Ниццу и Савойю.
Есть не лишенное печальной правды изреченіе: исторія учитъ, что исторія ничему не учитъ. Много разъ правительства и народы впадаютъ въ такія печальныя ошибки, послѣдствія которыхъ въ былыя времена общеизвѣстны. Но иной разъ знаніе исторіи служитъ и къ добру. Neue Freie Fresst, возставая противъ органа князя Бисмарка, Norddeutsche Allgemeine Zeitung, высказывается за то, чтобы Австро-Венгрія рѣшительно выступила на защиту самостоятельности славянскихъ и другихъ народовъ Балканскаго полуострова. Престарѣлый Кошутъ въ Festi Naplo настаиваетъ на той же мысли, видя въ политически-независимыхъ государствахъ на развалинахъ Турецкой имперіи оплотъ противъ Россіи. Вожди оппозиціи въ венгерскомъ парламентѣ, нападая на слабость правительственной политики, также выступали на защиту автономіи славянскихъ народовъ, освобожденныхъ отъ турецкаго владычества. Все это съ достаточною ясностью показываетъ, въ какомъ направленіи должна дѣйствовать русская дипломатія, чтобы согласовать достоинство и прямые интересы нашего отечества съ законными желаніями болгаръ и сербовъ. Мы, зрители совершающихся событій, имѣемъ лишь возможность указывать на тѣ вѣроятныя послѣдствія, которыми будетъ сопровождаться та или иная дипломатическая система.
Въ нападеніяхъ на болгарскую «интеллигенцію» которыя такъ рѣзко раздаются теперь въ нашей печати, есть и доля правды. Недостатокъ выдержки и заносчивость, напримѣръ, замѣтны во многихъ дѣйствіяхъ современныхъ вождей болгарскаго народа. Но дѣло въ томъ, что нѣкоторые изъ подобныхъ недостатковъ свойственны и другимъ, славянскимъ въ особенности, племенамъ, и многіе изъ нихъ исчезнутъ съ политическимъ ростомъ молодого государства. Несомнѣнно, во всякомъ случаѣ, что своимъ возрожденіемъ болгарскій народъ обязанъ своей интеллигенціи, и можно, дѣйствительно, лишь подивиться быстротѣ этого возрожденія и глубинѣ патріотическаго чувства, которое одушевляло немногочисленныхъ образованныхъ болгаръ, переносившихъ преслѣдованія и изгнаніе: Надо надѣяться, что русское общество съумѣетъ, въ концѣ концовъ. оцѣнить эту дѣятельность, не увлекаясь печальными событіями послѣдняго времени, взвѣсивъ безпристрастно всѣ условія, при которыхъ приходится жить современной, все еще не объединенной, Болгаріи. Въ освобожденіе болгарскаго народа легла и русская мысль. Оно не могло бы совершиться, по крайней мѣрѣ, такъ быстро, безъ тѣхъ свѣдѣній объ этомъ народѣ и тѣхъ симпатій къ нему, которыя распространяли и возбуждали у насъ славянофилы. Инсаровъ тургеневскаго «Наканунѣ» также былъ въ нашемъ обществѣ миссіонеромъ идеи объ освобожденіи болгаръ. Идея эта окрѣпла, развилась, и ея объединяющая сила уже теперь на столько значительна, что ее лишь временно могутъ ослабить наши собственныя ошибки и то раздраженіе, которое невольно вносится въ настоящее время въ наши взаимныя съ болгарами отношенія.
- ↑ Онъ описалъ эту поѣздку въ книгѣ: Le Save, le Danube et le Balkan, 1884.