Октавы (Минский)

 См. также одноимённые страницы.

Октавы («Окончена борьба. Пустая спит арена…»)
автор Николай Максимович Минский (1855—1937)

Дата создания: 1888, опубл.: 1888^[1]. Источник: Поэты 1880—1890-х годов. Л., 1972^[2]. • Цикл из 7 октав^[3].

ОКТАВЫ

1

Окончена борьба. Пустая спит арена,
Бойцы лежат в земле, и на земле — их стяг.
Как ветром по скалам разбрызганная пена,
Разбиты их мечты. Погас надежд маяк.
Смотрите: что ни день, то новая измена.
Внемлите: что ни день, смеётся громче враг.
Он прав: история нам снова доказала,
Что злобный произвол сильнее идеала…

2

Но где же наша скорбь? Ужель, победный клик
Заслышавши врага, мы сами замолчали?
Где клятвы гордые, негодованья крик?
Где слёзы о друзьях, что честно в битве пали?
Я плачу оттого, что высох слёз родник,
Моя печаль о том, что нет в душе печали!
Друзья погибшие! Скорее, чем в гробах,
Истлели вы у нас в забывчивых сердцах!

3

Нет счета тем гробам… Пусть жатвою цветущей
Взойдет кровавый сев для будущих времен,
Но нам позор и скорбь! Чредой, всегда растущей,
Несли их мимо нас, а мы вкушали сон.
Как житель улицы, на кладбище ведущей,
Бесстрастно слушали мы погребальный звон.
Все лучшие — в земле. Вот отчего из праха
Подняться нам нельзя и враг не знает страха.

4

О, если бы одни изменники меж нами
Позорно предали минувших дней завет!
Мы все их предаём! Неслышными волнами
Нас всех относит жизнь от веры прежних лет,
От гордых помыслов. Так, нагружен рабами,
Уходит в океан невольничий корвет.
Родные берега едва видны, и вскоре
Их не видать совсем — кругом лазурь и море.

5

Но нужды нет рабам, что злоба жадных глаз
Всегда следит за их толпою безоружной.
Им роздано вино, им дали звучный таз,
И палуба дрожит под топот пляски дружной.
Кто б знал, увидев их веселье напоказ,
То радость или скорбь под радостью наружной?
Так я гляжу вокруг, печален и суров:
Что значит в наши дни блеск зрелищ и пиров?

6

Вблизи святых руин недавнего былого,
Спеша, устроили мы суетный базар.
Где смолк предсмертный стон, там жизнь взыграла снова,
Где умирал герой, там тешится фигляр.
Где вопиял призыв пророческого слова,
Продажный клеветник свой расточает жар.
Певцы поют цветы, а ложные пророки
Нас погружают в сон — увы — без них глубокий!

7

О песня грустная! В годину мрака будь
Живым лучом хоть ты, мерцанью звёзд подобным.
Отвагой прежнею зажги больную грудь,
Угрозою явись ликующим и злобным,
Что край родной забыл, — ты, песня, не забудь!
Развратный пир смути молением надгробным.
Как бледная луна, — средь ночи говори,
Что солнце где-то есть, что будет час зари!

<1888>

---

Примечания

1. «Наблюдатель», 1888, № 3, с. 74, с подзаголовком: «С итальянского»; Стих. 1896, с подзаг.: «Из Гаргано».
2. Поэты 1880—1890-х годов. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. Общая редакция и вступительная статья Г. А. Бялого, биографические справки, составление, подготовка текста и примечания Л. К. Долгополого и Л. А. Николаевой. Ленинград. Советский писатель 1972 г., 724 с. Авторы: А. Голенищев-Кутузов, С. Андреевский, Д. Цертелев, К. Льдов, М. Лохвицкая, Н. Минский, Д. Шестаков, А. Коринфский, П. Бутурлин, А. Будищев и др. В интернете: Библиотека Мошкова
3. 29. Печ. по ПСС, т. 1, с. 83, с восстановлением по тексту Набл. строфы 2, изъятой, очевидно, по цензурным соображениям. Октава — строфа из восьми строк с рифмовкой по схеме: ababaccc. В русской поэзии употреблялась по преимуществу в стихах пейзажных и медитативных (напр., «Осень» Пушкина, «Октава» Майкова и др.). Минский одним из первых использовал октаву в гражданской поэзии.