(Елене Григорьевне Полянской)
1
Мечтой любимой, думою избранной
Вы часто переноситесь на юг;
Вам холодно на родине туманной —
Вас здесь томит мучительный недуг,
И вас на берег свой обетованный
Италия манит к себе, как друг,
И снятся вам летучие гондолы,
И слышатся напевы баркароллы.
2
Италия, любимица богов,
Владычица развенчанная мира!
Замолк победный крик твоих орлов,
И с плеч твоих скатилася порфира,
И не гремят мечи твоих сынов;
Но всё тебя поёт и славит лира,
Всё рвется в небеса твоя душа,
Всё хороша ты, дивно хороша!
3
Попрежнему тебя волна лелеет,
Попрежнему цветут твои цветы,
Попрежнему любовью воздух веет,
Попрежнему с лазурной высоты
Тебя лобзаньем страстным солнце греет:
Все та же ты, и вечно та же ты —
В венке из роз, с улыбкой молодою…
И что же наша Русь перед тобою?
4
В зиму у нас туманы, снег, мороз;
В весну и в осень — дождик непрерывный;
А летом — зелень бледная берёз,
Кой-где трава, цветочки… Климат дивный:
Порою задыхаешься без гроз,
Порою мёрзнешь… Ветер заунывный
Поет все ту же песню с давних пор:
Ему у нас раздолье и простор…
5
Иные любят (впрочем, ведь иные),
Иные любят ветра грустный стон,
Степей раздолье, глыбы снеговые,
Лесов дремучих непробудный сон,
Метели наши, вьюги завивные,
Уныло-мерный колокола звон,
Родной мороз, да тройку удалую,
Да песню, молодецки-заливную.
6
Но что за вкус! Что это за народ!
Порой у нас бывают чудны ночи:
Прозрачен, необъятен небосвод,
А белый снег на поле, что есть мочи,
Мороз тяжелым молотом кует,
И смотрят неба пламенные очи
Так пристально, что думы в небеса
Летят невольно, как зарей роса.
7
Но то ли ночь Италии прекрасной!
Всё тихо; рощи пальмовые спят;
Вдали чуть слышен лепет моря страстный —
С цветов струится тонкий аромат.
Купается в лазури месяц ясный;
И вот звучат, стихают, вновь звучат
Октавы вдохновенного Торквато…
Любил и я Италию когда-то.
8
Любил и я перелетать мечтой
На берега Италии святые;
Но не гондолы с песнею живой,
Не небеса, не волны голубые,
Не Рим и Капитолий вековой,
Не Этна и Везувий огневые,
Не Апеннинов дикая гряда
Влекли меня в Италию тогда.
9
В тот миг, когда из нравственных пеленок
Душа освободится навсегда,
Когда, как в клетке запертый орленок,
В груди забьется сердце, и когда
Природа нам шепнет: «Ты не ребенок», —
В тот миг я полюбил… Прошли года,
А и теперь осталось в сердце что — то,
В чём не могу я дать себе отчета.
10
Я с нею никогда не говорил,
Но я искал повсюду с нею встречи,
Бледнея и дрожа, за ней следил,
Её движенья, взгляд, улыбку, речи
Я жадно, я внимательно ловил,
А после убегал от всех далече,
Её в мечтах себе я представлял,
Грустил, вздыхал, томился, ревновал.
11
Не рассказать, что делалось со мною.
Не описать волшебной красоты…
С весенним солнцем, с розовой зарею,
С слезой небес, упавшей на цветы,
С лучом луны, с вечернею хзвездою
В моих мечтах слились ее черты…
Я помню только светлое виденье —
Мой идеал, — отраду и мученье.
12
. . . . . . . . . . . . . . .
13
Но я недолго любовался ею:
В Италию уехала она —
И я мечтой послушною моею
Перелетел на юг. Отчуждена
Была от мира мысль моя: пред нею
Была повсюду чудная страна,
И издали мой призрак неизбежный
Манил меня улыбкой грустно-нежной.
14
И долго этот бред томил меня,
И долго-долго я не знал покою:
В тиши ночей, в докучном шуме дня
Знакомый образ был передо мною;
Да и теперь, порой, невольно я
Перенесусь в Италию мечтою —
И южный зной в лицо повеет мне,
И кровь кипит, и голова в огне.
15
Но быстро это чувство пронесется —
И снова я на Родине святой;
И сердце так легко, так ровно бьется:
Родная песня льется надо мной…
Как верный друг, мне холод к сердцу жмется…
Играет ручка с русою косой, —
И блещут очи темноголубые,
Задумчивы, как небеса родные.
См. также одноимённые страницы.
