Одно изъ степныхъ владѣній.
правитьЕсть на земномъ шарѣ двѣ страны, до такой степени похожія одна на другую, что стоитъ въ описаніи одной измѣнить собственныя имена, чтобы получить точное изображеніе другой. Въ самомъ дѣлѣ, къ какой странѣ относится, напримѣръ, слѣдующій очеркъ? — «Степь, омываемая съ запада моремъ. Берега этого моря отмелы, такъ что морскія суда не имѣютъ къ нимъ доступа, за исключеніемъ одного-двухъ пунктовъ. Въ одномъ мѣстѣ суша вдается въ море въ видѣ полуострова, и близъ оконечности послѣдняго море образуетъ небольшую, открытую съ юга, но удобную для судовъ бухту. Къ сожалѣнію, эта мѣстность не имѣетъ хорошихъ сообщеній съ внутренностью страны, а потому не можетъ служить исходною точкой для колонизаціи ея. Страна вообще, какъ мы сказали, есть степь, тянущаяся на многія сотни, даже тысячи верстъ; однако въ юго-западномъ углу ея протекаютъ двѣ рѣки, впадающія въ море. Обѣ онѣ берутъ начало въ горахъ, ограничивающихъ степь съ юга, но текутъ не перпендикулярно къ хребту, на сѣверѣ, а почти параллельно ему, на западѣ, причемъ южная рѣка немного короче, но за то многоводнѣе сѣверной. Хоть и между ними страна представляетъ степь, но настоящая пустыня начинается лишь на правомъ берегу сѣверной рѣки и оттуда уже тянется къ сѣверу болѣе чѣмъ на полторы тысячи верстъ, не представляя капли текучей воды. Путешественникъ встрѣчаетъ тутъ огромныя массы сыпучихъ песковъ, старыхъ, каменистыхъ, давно высохшихъ руслъ, твердо-глинистыхъ площадей и ослѣпительно-бѣлыхъ, иногда опасныхъ для жизни, солончаковъ. Изрѣдка, конечно, попадаются и оазисы; но они теряются среди необозримыхъ пространствъ пустыни и едва прокармливаютъ небольшія группы кочевниковъ. Только достигнувъ сѣвернаго своего предѣла, ужасная степь начинаетъ мало-по-малу переходить въ болѣе счастливыя мѣстности, и хотя даже тутъ не имѣетъ судоходныхъ рѣкъ, но все же постепенно улучшается настолько, что въ ней становится возможной обработка земли. На крайнемъ сѣверѣ эта годность почвы для земледѣлія уже такова, что тутъ не безъ выгоды для себя утвердилась одна большая европейская нація. Въ горахъ, прорѣзывающихъ эту сѣверную окраину пустыни, не мало и минеральныхъ богатствъ». — Безъ сомнѣнія, русскій читатель скажетъ, что мы набросали тутъ очеркъ закаспійскаго края, Туркменіи; и однако это описаніе дословно приложимо къ странѣ, которая даже не находится въ Азіи, а отстоитъ на цѣлые 75° долготы отъ туркменскихъ пустынь и лежитъ въ западной Африкѣ. Правда, если ввести въ нашу формулу слова: Каспійское море, Красноводскъ, Гюргень, Атрекъ, Кепепетъ-дагъ, Оренбургскій край, Уралъ, то предъ нами явится туркмено-киргизская степь; но поставьте вмѣсто того Атлантическій океанъ, Дакаръ, Гамбію, Сенегалъ, горы Фута-дьялонъ, Алжирію и Атласъ, то получите Сахару съ занимающею юго-западный ея уголъ Сенегамбіею, этой африканскою Туркменіей.
Физико-географическія сближенія тѣмъ вообще важны, что они сразу показываютъ, чего можно ожидать отъ данной страны, когда названа другая, съ ней сходная; ибо логика природы и исторіи неизмѣнно приводитъ въ одинаковымъ выводамъ, если основанія, то-есть факты и вытекающія изъ нихъ «большія посылки», одинаковы. И не только хозяйственный и домашній бытъ населеній, но ихъ умственный строй, общественная организація и политическія судьбы являются не болѣе какъ производными функціями отъ тѣхъ величинъ, которыя выражаютъ географическое положеніе страны, ея орографическія, гидрологическія и климатическія свойства и производительность почвы. Отступленій отъ общихъ, притомъ очень простыхъ, правилъ тутъ нѣтъ и не можетъ быть, такъ что современный образованный человѣкъ можетъ, не выходя изъ своего кабинета, предвидѣть и даже съ точностью формулировать, что данная мѣстность въ состояніи дать какъ отдѣльному лицу, готовому водвориться въ ней, такъ и народу, даже цѣлому человѣчеству. Ученикъ Риттера, Пешеля, Ратцеля и Реклю можетъ нынѣ быть почти такъ же точнымъ въ своихъ соображеніяхъ и заключеніяхъ о землѣ и различныхъ частяхъ ея, какъ былъ Лапласъ по отношенію къ планетной системѣ и отдѣльнымъ тѣламъ, ее составляющимъ, хотя явленія земной физики и сложнѣе явленій небесной механики. Человѣкъ же государственный, если онъ хорошо знакомъ съ современной географическою наукой, можетъ безошибочно судить о достоинствѣ проектовъ колонизаціи далекихъ странъ, ихъ обводненіи, разграниченіи отъ сосѣднихъ земель, объ установленіи пароходныхъ, желѣзнодорожныхъ и телеграфныхъ сношеній съ ними и даже вообще объ ихъ экономической и политической будущности. Сопоставленія и аналогіи могутъ при этомъ особенно быть полезны и обезпечить строгую точность выводовъ, безошибочность мѣръ.
Въ нашемъ случаѣ, т. е. при проведеніи параллели между Сенегамбіей и Туркменіей, важнѣе всего замѣтить, что обѣ страны лежатъ въ юго-западныхъ углахъ обширныхъ пустынь, у моря, въ которое впадаютъ рѣки, коихъ теченіе и указываетъ, что именно лишь тутъ можетъ быть устроено сообщеніе съ внутренностью странъ. Только вдоль рѣкъ же, особенно у верховьевъ ихъ, въ подгорныхъ оазисахъ, можетъ водвориться и осѣдлое населеніе* а все остальное пространство степей навсегда останется пустыней едва годной для кочевниковъ. Такимъ образомъ стратегическая и экономическая базы для занятія обѣихъ странъ указаны самою природой на юго-западныхъ ихъ прибрежьяхъ, и всякіе искуственные пути сообщенія поперекъ степи, отъ сѣвера къ югу, тутъ были бы безсмысленною затѣей. Конечно, фантазіи прожектеровъ, особенно предпринимателей работъ, концессіонеровъ, алчущихъ быстрой наживы при выпускѣ акцій, положить предѣла нельзя, и мы знаемъ, что, напримѣръ, во Франціи возникало уже нѣсколько проектовъ транссахарской желѣзной дороги — изъ Алжира на Сенегалъ и Нигеръ, но проекты эти понесли заслуженное пораженіе, и намъ, русскимъ, это полезный урокъ, потому что вѣдь и къ намъ являлись охотники до концессій съ предложеніемъ, напримѣръ, соединить Оренбургъ съ нейшаверомъ рельсовою линіей, да, пожалуй, не разъ явятся и такіе, что предложатъ провести желѣзную дорогу изъ Оренбурга въ Мешхедъ и Гератъ, съ «питательными» вѣтвями на Мангышлакъ и Хиву. Французы съ своей стороны могутъ взять примѣръ для дѣятельности въ Сенегамбіи у насъ, вѣдь мы должны были прежде ихъ пуститься на дорого стоившее предпріятіе въ юго-западномъ углу Закаспійскаго края: именно, они значительно облегчатъ свои задачи устройствомъ желѣзной дороги отъ запада къ востоку, по южной окраинѣ занимаемыхъ ими земель. Они это и дѣлаютъ въ настоящемъ 1883 г., когда на линіи, соединяющей верхній Сенегалъ съ Нигеромъ, къ концу марта, построено уже 8 верстъ рельсоваго пути и работы дѣятельно продолжаются въ направленіи отъ Медины на Сенегалѣ къ Бамаку на Нигерѣ. При этомъ стоитъ замѣтить, что природа же положила различіе въ условіяхъ постройки желѣзныхъ дорогъ Туркменской и Сенегальской: именно, первую намъ пришлось начать у самаго моря, въ Михайловскѣ, а начало второй французы могли отодвинуть на цѣлыя 550 верстъ къ востоку, потому что рѣка Сенегалъ представляетъ, отъ устья, до Медины, готовый водный путь, — правда, хотя въ теченіе лишь четырехъ мѣсяцевъ, все же путь судоходный, т. е. самый дешевый.
Другое физико-географическое отличіе Сенегамбіи отъ Туркменіи состоитъ въ климатическихъ условіяхъ и соединенной съ ними производительности почвы. Наша закаспійская окраина лежитъ между широтами 36 и 46°, то-есть среди умѣреннаго пояса, а Сенегамбія растянута по средней параллели 15°, то-есть въ близкомъ сосѣдствѣ съ экваторомъ. У насъ въ теченіе зимнихъ мѣсяцевъ страна нерѣдко покрывается снѣгомъ и въ это время, конечно, не производитъ ничего, какъ лѣтомъ не производитъ отъ засухъ; въ Сенегамбіи снѣга вовсе не падаетъ, а лѣтомъ, съ конца мая по октябрь, перепадаютъ дожди, иногда столь обильные, что рѣки Сенегалъ, Гамбія и ихъ притоки выступаютъ изъ береговъ и оплодотворяютъ почву долинъ, которая въ началу теплой зимы и производитъ много драгоцѣнныхъ продуктовъ. Даже въ долинѣ нижняго Сенегала, въ сухое время совершенно степной, воздѣлывается рисъ и растутъ деревья, которыя доставляютъ промышленности богатый запасъ камеди. Это обстоятельство важно въ томъ отношеніи, что можетъ служить и дѣйствительно служило инымъ поводомъ въ завоеванію края европейцами, чѣмъ тотъ, какой мы имѣемъ въ Туркменіи. Именно, у насъ единственною причиной занятія страны по Атреку и горамъ Кепепетъ-дагъ было желаніе правительства замкнуть съ юга принадлежащія намъ степи линіей осѣдлыхъ, укрѣпленныхъ пунктовъ, и потому все въ нашей дѣятельности опредѣлялось однѣми требованіями стратегіи. У французовъ не то. Они могли имѣть, и дѣйствительно имѣютъ, цѣли экономическія; они эксплуатируютъ довольно богатый отъ природы рынокъ, и мы нисколько не преувеличимъ, если скажемъ, что не стратеги, морскіе и сухопутные, являются піонерами въ дѣлѣ завоеванія Сенегамбіи, а бардосскіе, марсельскіе и другіе купцы, которые издавна искали и ищутъ по западнымъ прибрежьямъ Африки камеди, слоновой кости и другихъ дорогихъ произведеній тропической почвы. Стратеги идутъ вслѣдъ за ними и иногда приходятъ въ недоумѣніе отъ требованій господъ коммерсантовъ. Такъ они создали линію укрѣпленныхъ постовъ по Сенегалу, — линію, тянущуюся на многія сотни верстъ и висящую на воздухѣ, ибо впереди, справа и слѣва ея, лежатъ пустыни, заселенныя недружелюбными племенами: это противорѣчитъ всѣмъ правиламъ стратегіи, но что дѣлать? Военные посты служатъ вмѣстѣ и торговыми станціями; а торгашамъ нѣтъ дѣла до дороговизны устройства и содержанія укрѣпленій, лишь бы они сами получали хорошіе и вѣрные барыши. У насъ, въ Туркменіи, купцы идутъ вслѣдъ за солдатами; они пользуются уже готовыми опорными пунктами для торговли, созданными, безъ всякаго совѣщанія съ ними, для военно-политическихъ цѣлей; на Сенегалѣ, наоборотъ, торговцы обязываютъ правительство создавать укрѣпленныя конторы или факторіи для цѣлей коммерческихъ. Вотъ почему сходство двухъ степныхъ владѣній не полно, и не все то, что можно сказать по поводу Сенегамбіи, приложимо къ Туркменіи.
Продолжая, однако, установленіе сходства и различія между двумя этими странами, остановимся еще на одномъ, чисто географическомъ или, точнѣе, топографическомъ фактѣ. У насъ при занятіи туркменской окраины и устройствѣ вдоль ея желѣзной дороги конечною политической и экономическою цѣлью имѣется созданіе намѣченнаго еще Петромъ Великимъ пути къ берегамъ Инда. Не то, конечно, чтобы мы подготовляли военную дорогу для нашествія на Индостанъ: будемъ надѣяться, что эта нелѣпость никогда не случится, — но во всякомъ случаѣ если ужь проложится рельсовый путь на Асхабадъ и Гератъ, то не иначе какъ для того, чтобъ онъ примкнулъ къ желѣзнымъ дорогамъ долины Инда, построеннымъ англичанами. У французовъ есть очень сходная цѣль, обусловливаемая сходствомъ географическихъ условій. Именно, они теперь ищутъ — и непремѣнно должны были искать — установленія прочной связи Сенегамбіи съ бассейномъ Нигера, этого Инда Нигриціи. Что они дойдутъ до его береговъ и утвердятся тамъ, пока нѣтъ повода сомнѣваться (надолго ли утвердятся — это другой вопросъ); но вотъ что любопытно: и они, какъ мы, идутъ тутъ на встрѣчу Англіи, — и они, какъ мы, испытываютъ ея тайное и даже явное противодѣйствіе. Англичане уже раскинули длинною полосой свои торговыя колоніи по берегамъ Гвинеи, отъ устья Гамбіи почти до самыхъ, устьевъ Киррры (Нигера); они имѣютъ тутъ рынки для своихъ фабричныхъ издѣлій въ Санта-Марія-Батурстѣ, на берегахъ Сіерра-Леоне (Фритоунъ), Золотомъ (Капъ-Костъ-Кэстль) и Невольничьемъ (Лагосъ); они вели уже войну съ ашантіями, чтобы подчинить ихъ своему исключительному вліянію, и ужь конечно цѣль ихъ — идти впередъ отъ береговъ моря внутрь густо населенныхъ мѣстностей по рѣкамъ Гамбіи, Ріо-Гранде, Вольте, Огуну и самому Нигеру. Утвердись они на низовьяхъ послѣдняго, — всѣмъ французскимъ предпріятіямъ на Дьолибѣ (верхнемъ Нигерѣ) будетъ нанесено сильное экономическое пораженіе, отъ котораго не спасутъ ихъ пороги на Нигерѣ, прерывающіе судоходную связь Томбукту съ устьемъ Бинуэ, этимъ будущимъ Сенъ-Луи или Нижнимъ-Новгородомъ Судана. Впрочемъ, безусловной опасности для французскихъ негоціантовъ нѣтъ: бассейнъ верхняго Нигера (Дьолибы) такъ великъ и населенъ, что для ихъ предпріимчивости всегда останется обширное поле. Это не то, что у насъ въ Тукменіи, гдѣ, въ случаѣ утвержденія англійскаго торгово-политическаго преобладанія въ Гератѣ, за нами едва сохранятся сѣверный Хорасанъ и Мервъ.
Я чувствую усталь отъ постояннаго повторенія одного діалектическаго пріема — сопоставленія двухъ сходныхъ предметовъ — и боюсь утомить этимъ однообразіемъ читателя; но при бесѣдѣ о Туркменіи и Сенегамбіи такой способъ разсужденія почти неизбѣженъ по самой природѣ вещей. До сихъ поръ мы говорили о физической природѣ обѣихъ странъ и видѣли, что сходство ихъ дѣйствительно велико, хотя есть и различія. Если теперь отъ географическихъ условій мѣстностей перейти къ ихъ населенію, то придется опять сказать: да, аналогія поразительна! Въ самомъ дѣлѣ, возьмемъ сначала Туркменію. Съ тѣхъ поръ, какъ по неисповѣдимымъ судьбамъ или, точнѣе, благодаря своеобразной политикѣ нашей покойной дипломатіи, Атрекъ, вмѣсто Бара-су, признанъ границей между Ираномъ и Туриномъ, онъ сталъ въ политическомъ смыслѣ азіатскимъ Сенегаломъ. На сѣверѣ его окончательно остались одни тюрскія племена, туркмены и киргизы, подъ владычествомъ русскихъ, а на югѣ признаются господствующими иранцы, т. е. персіяне и курды, хотя на самомъ дѣлѣ отъ Атрека до Кара-су, на 200 верстъ, а по Гюргеню и болѣе того, живутъ еще туркмены родовъ іомудскаго и юкланскаго. Въ Сенегамбіи подобное этнографическое разграниченіе еще опредѣлитедьнѣе. Именно, на сѣверѣ отъ Сенегала до самаго Средиземнаго моря, весь материкъ Африки принадлежитъ племенамъ барбарійскимъ, которые зовутся маврами и арабами и представляютъ соплеменниковъ азіятскихъ семитовъ; на югѣ же отъ этой рѣки живутъ настоящіе туземцы Африки — негры. Линія французскихъ постовъ по теченію Сенегала какъ разъ раздѣляетъ двѣ расы, и только въ верховьяхъ рѣки онѣ отчасти перемѣшались и произвели такъ-называемыхъ всецвѣтныхъ (toucouleurs), играющихъ въ данное время не малую роль въ судьбѣ французской колонизаціи. Напоминать о физіологической разницѣ между арабомъ и негромъ едва ли есть надобность, ибо эта разница нынѣ извѣстна каждому гимназисту, если даже онъ три четверти своего учебнаго времени употребляетъ на изученіе не дѣйствительной жизни, а мертвыхъ языковъ; но вотъ что стоитъ замѣтить въ этомъ различіи. Мавры — исконные кочевники и ревностные магометане; негры же — предпочтительно земледѣльцы, а многіе изъ нихъ еще поклонники фетишизма. Мавры имѣютъ болѣе или менѣе демократическій строй, и главныя лица у нихъ — марабуты, т. е. наставники въ законѣ и вѣрѣ, люди перемѣннаго состава; негры же почти всюду покорны родовымъ князькамъ и царькамъ, вовсе не заботящимся о законахъ, а управляющимъ по личному произволу, иногда съ крайнею жестокостью, какъ свидѣтельствуетъ примѣръ пресловутаго короля Дагомейской монархіи, гдѣ поданные истребляются тысячами въ ознаменованіе личной радости или личнаго горя его величества. Французамъ, конечно, на руку такое различіе сосѣднихъ племенъ, которыя очевидно не могутъ слиться въ одну большую, сильную націю; но въ верховьяхъ Сенегала и Нигера, какъ мы замѣтили, мѣстная этнографія уже не представляетъ этого выгоднаго условія, и тутъ возможна, вѣроятна и даже дѣйствительна борьба цивилизованныхъ пришельцевъ съ туземцами, хотя и плохо вооруженными, но сильными числомъ и государственною организаціей.
Но прежде, чѣмъ касаться этой борьбы, которая есть событіе дня, стоитъ обратить вниманіе вообще на политическую группировку населеній въ Сенегамбіи, такъ какъ безъ знанія ея невозможно понять ни прошлаго страны, ни современныхъ въ ней явленій, ни ея вѣроятнаго будущаго. На сѣверѣ отъ Сенегала, какъ мы сказали, живутъ кочевые мавры: они раздроблены на мелкія племена или роды, подобно среднеазіатскимъ номадамъ, и долгое время свободно вторгались въ степи лѣваго берега рѣки, частью для пастьбы скота, частью для грабежа негритянскаго населенія или для обращенія его въ исламъ. Водвореніе французовъ на Сенегалѣ и основаніе ими линіи постовъ вдоль этой рѣки положило предѣлъ этимъ нашествіямъ и теперь мавры если переходятъ на лѣвую сторону рѣки, то не иначе, какъ для мирныхъ цѣлей и безоружными. Это условіе было послѣдствіемъ побѣдъ бывшаго губернатора Сенегала, а нынѣ канцлера почетнаго легіона во Франціи, ученаго и энергическаго Федэрба, и оно вообще отозвалось благотворно на судьбахъ страны. Мавры организовались въ три союза: Трарца, Юракна и Дуайшъ, которые хотя не составляютъ государствъ, но по отношенію къ французамъ являются такими народными группами, съ которыми имѣются правильные международные договоры, хорошо соблюдаемые обѣими сторонами. — Негры лѣваго берега раздроблены уже издавна между множествомъ мелкихъ владѣній, изъ которыхъ ближайшія въ морскому берегу суть Баоль и Синъ — по сосѣдству съ Гореею и Зеленымъ мысомъ, Кайоръ — близъ Сенъ-Луи, Бойду и Бамбукъ на среднемъ Сенегалѣ и пр. Эти негритянскія княжества отличаются непостоянствомъ своего состава, вслѣдствіе частыхъ войнъ между князьями и измѣненія границъ ихъ владѣній. Этнографически они тоже не однородны, потому что между ними есть племена чисто-черныя, но есть и бронзово-красныя. Уолофы, напримѣръ, ближайшіе сосѣди низовьевъ Сенегала, представляютъ настоящій негритянскій типъ и въ свое время доставили не мало рабовъ для американскихъ плантаторовъ; но они чуть ли не самый смышленый народъ въ странѣ, довольно стройнаго сложенія и земледѣльцы по роду жизни. Тукулбры представляютъ смѣсь уолофовъ съ пёлями, изъ которыхъ послѣдніе суть чистые номады и отличаются бронзово-красною кожей. Сонинке, малпике и бамбары, обитатели верхняго Сенегала, суть опять настоящіе негры, частію кочевые и частію осѣдлые. Намъ не для чего излагать здѣсь сложный и часто мѣняющійся политическій строй этихъ негритянскихъ племенъ; но замѣтимъ, что они независимы отъ французовъ или если находятся подъ ихъ вліяніемъ, то очень условнымъ. Такъ, даже ближайшій къ Сенъ-Луи царекъ (roi) Кайора, который связанъ съ Франціей договоромъ 1871 г., до самой настоящей весны не посѣщалъ главнаго города французскихъ владѣній, а когда, наконецъ, прибылъ туда, то былъ встрѣченъ какъ настоящая владѣтельная особа: пушечными салютами, парадомъ войскъ и т. л. Въ 1871 г. были даже опредѣлены границы его земель съ французскими владѣніями, а въ 1879 году Франція гарантировала цѣлость этихъ владѣній. Въ тѣхъ случаяхъ, когда въ негритянскихъ земляхъ нѣтъ единодержанія, онѣ управляются союзомъ мелкихъ старшинъ, иногда подпадающихъ подъ вліяніе одной, особенно сильной и даровитой личности. Таковы, наприм., всецвѣтныя въ Футѣ, съ которыми у французовъ тоже есть договоры, далеко не всегда, впрочемъ, соблюдаемые. Населеніе Футы извѣстно своимъ безпокойнымъ характеромъ; оно мусульманское и весьма фанатично.
Намъ едва ли есть надобность распространяться о нравахъ и обычаяхъ туземнаго населенія Сенегамбіи, потому что сущность этихъ нравовъ опредѣляется, во-первыхъ, природой страны, особенно у кочевниковъ, которые, по необходимости, пастухи, наѣздники, а затѣмъ и барантачи, т.-е. грабители скота и каравановъ, живущіе подъ навѣсомъ переносныхъ палатокъ, питающіеся мясомъ и молокомъ и пр., какъ наши киргизы; во-вторыхъ, традиціонными общественными порядками, образомъ политическаго устройства, особливо въ земледѣльческихъ негритянскихъ монархіяхъ, гдѣ, собственно говоря, имѣются только рабы и тираны, со всѣми обычными послѣдствіями такого режима. Религія очень мало сдѣлала для смягченія рѣзвости этихъ двухъ крайнихъ типовъ первобытной, традиціонной жизни туземцевъ Сенегала, а паука и того менѣе, потому что она имъ неизвѣстна. Однако, нужно замѣтить, что мусульманство кое въ чемъ измѣнило внутренній бытъ негритянскихъ племенъ. Именно тамъ, гдѣ оно введено, добровольно или силою, около туземныхъ неограниченныхъ повелителей образовался классъ духовенства, отчасти ограничивающій произволъ деспотовъ предписаніями корана, отчасти фанатизирующій населеніе и толкающій его на священныя войны съ невѣрными. Мусульманство же подрываетъ значеніе родовой знати, укореняя въ массахъ понятіе о природномъ равенствѣ всѣхъ людей, вслѣдствіе чего у мавровъ, старыхъ поклонниковъ ислама, нѣтъ потомственныхъ родоправителей. Наука, т.-е. европейское вліяніе, тоже начинаетъ отзываться на бытѣ туземцевъ, но, должно признаться, не всегда съ выгодной стороны. Такъ представители цивилизаціи, французы, привили маврамъ и неграмъ вкусъ къ спиртнымъ напиткамъ и при этомъ оказались сильнѣе мусульманскихъ законоучителей, запрещающихъ правовѣрнымъ вино и водку. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ дѣло пріученія было ведено такъ ловко, что и пьяница напивается, и совѣсть законниковъ остается спокойною; именно продаютъ любителямъ спирта не вино или вору, а одеколонъ, подъ именемъ чуть ли не райскаго элексира. Нѣсколько полезнѣе для цивилизаціи туземцевъ оказывается снабженіе ихъ разными хозяйственными орудіями, посудой и тканями; но въ послѣднихъ большой надобности не оказывается, потому что климатъ позволяетъ огромному большинству населенія ходить нагишомъ, а для прикрытія среднихъ частей тѣла женщины ткутъ для себя и мужей домашнія полотенца, аршина въ 3 длиной и вершковъ въ 6-ть шириной. Вліяніе собственно европейской науки на умы негровъ и мавровъ было испробовано французами, но они почему-то отказались продолжать опытъ, — вѣроятно, изъ эгоизма. Именно, въ Сенъ-Луи была заведена школа для обученія молодыхъ аманатовъ, которыхъ французская администрація Забирала у вліятельныхъ туземныхъ вождей, въ обезпеченіе ихъ вѣрности, а частію и для приготовленія переводчиковъ. Но когда нѣкоторые изъ обученныхъ въ этой школѣ юношей стали потомъ неумолимѣйшими врагами Франціи, тогда этотъ разсадникъ просвѣщенія, былъ закрытъ и единственное полезное его слѣдствіе составляютъ переводчики французскаго языка, нынѣ разсѣянные по краю. Всего полезнѣе вліяніе цивилизаторовъ сказалось въ сферѣ земледѣлія и торговли, но лишь въ томъ смыслѣ, что, чрезъ умиротвореніе края силою оружія, расширило эти промыслы, хотя техническихъ улучшеній въ нихъ не ввело. Мавры и негры, конечно, познакомились съ пароходами, а въ нынѣшнемъ году даже и съ паровозами; но лично они не принимаютъ другого участія въ пароходствѣ, какъ кочегарами. Вообще, складъ ихъ понятій, кругъ знаній, внѣшнія требованія къ жизни остаются почти тѣ же, какъ два съ половиной вѣка назадъ, когда Ришелье создалъ французскія колоніи въ Сенегамбіи.
Назвавъ Ришелье, мы коснулись исторіи и въ частности завоеванія французами западно- африканскихъ земель, а потому сдѣлаемъ теперь взглядъ на ходъ этого завоеванія, что вмѣстѣ ознакомитъ насъ и съ водвореніемъ на Сенегалѣ пришельцевъ изъ Европы, нынѣ господствующихъ въ долинѣ рѣки и вообще надъ сосѣдними аборигенами. Собственно говоря, французы явились на устьѣ Сенегала и въ самой Гвинеѣ задолго до Ришелье, — по ихъ показаніямъ, даже въ XIV столѣтіи. Именно около 1360 года діепискіе мореходы открыли устье Сенегала и сосѣдніе берега, съ которыхъ и стали вывозить слоновую кость. Эту кость они обрабатывали у себя дома и пускали въ продажу въ видѣ издѣлій: родъ промышленности и донынѣ свойственный обитателямъ Діеппа. Но ни колоній, ни даже конторъ французами тогда основано не было, и вскорѣ самое открытіе ихъ впало въ забвеніе. Въ половинѣ XV столѣтія мы видимъ на берегахъ Сенетамбіи уже португальцевъ, которые и владѣли тутъ съ 1455 по 1638 г. фортомъ Аргиномъ. Но ни они, ни отнявшіе у нихъ Аргинъ голландцы не упрочились въ окрестностяхъ Зеленаго мыса, — это упроченіе выпало, изъ европейцевъ, на долю французовъ. Именно въ 1626 году, подъ покровительствомъ и по почину Ришелье, образовалась въ Діеппѣ и Руанѣ торговая компанія, которая и взялась за дѣло колонизаціи, — конечно, по тогдашнимъ понятіямъ, т. е. чрезъ основаніе укрѣпленныхъ факторій для монополизаціи торговли нѣкоторыми сенегальскими продуктами и сбыта неграмъ и маврамъ разныхъ дешевыхъ бездѣлокъ, въ родѣ бусъ, тесемокъ, иголокъ и проч., которыя оплачивались слоновою костью, камедью, золотомъ и т. п. Въ 1664 г. эта нормандская компанія продала свои заведенія другой, болѣе могущественной, и начался вообще рядъ переуступокъ, добровольныхъ и вынужденныхъ, всѣхъ торговыхъ учрежденій въ Сенегамбіи разнымъ товариществамъ купцовъ, нерѣдко банкротившимся, пока, наконецъ, въ 1718 году правительство французское не укрѣпило, особою привилегіей, на вѣчныя времена, сенегальскихъ факторій за вестъ-индскою компаніей. Эта вѣчность не продолжалась впрочемъ далѣе 1758 года, когда англичане отняли у французовъ ихъ владѣнія, съ тѣмъ, чтобы возвратить ихъ не ранѣе 1783 года, когда онѣ стали уже владѣніями короны. Въ наполеоновскія войны Сенъ-Луи и Горея опять попали было въ руки англичанъ, но Вѣнскій конгрессъ вернулъ ихъ Франціи, и только собственно съ этого времени стала возникать мысль объ основываніи торговыхъ и укрѣпленныхъ постовъ не только у морскихъ береговъ, но и внутри страны, по Сенегалу. Эта новая система, выгодная для купцовъ, потому что она приводила ихъ въ сношенія съ непосредственными производителями отыскиваемыхъ товаровъ, естественно не могла нравиться прежнимъ торговымъ посредникамъ, которыми являлись предпочтительно мѣстные князьки, да и самому населенію, которое съ неудовольствіемъ встрѣчало на своей почвѣ вооруженныхъ чужеземцевъ. Отсюда — рядъ войнъ, которыя не кончились и по настоящее время, но о которыхъ говорить не отбитъ" потому что даже и по реляціямъ, гдѣ «подвиги», разумѣется" раскрашивались по возможности, въ нихъ не было ничего замѣчательнаго. Бывали, конечно, случаи блестящей храбрости, стоическаго мужества, самоотверженія и проч.- но все это можетъ быть интересно и поучительно только, для солдатъ и офицеровъ французской морской пѣхоты, составляющей сенегальскіе гарнизоны и походныя колонны, для иностранцевъ же совсѣмъ не имѣетъ занимательности.
Гораздо поучительнѣе сама система завоеванія страны, его стратегическая и политическая программа, которая, нужно замѣтить, вовсе не похожа на тѣ, которыя мы употребили въ Туркменіи, французы въ Алжирѣ и англичане въ Австраліи или Сѣверной Америкѣ. Ее ближе всего можно бы сравнить съ тѣмъ порядкомъ постепеннаго фактическаго занятія края, которому мы слѣдовали въ киргизскихъ степяхъ, выдвигая мало-помалу наши укрѣпленія впередъ отъ стратегической базы; но и тутъ оказывается большая ризница. Во-первыхъ, мы подвигались по степямъ среди населенія, которое номинально уже состояло въ русскомъ подданствѣ съ 1732 года; во-вторыхъ, мы шли впередъ одновременно но нѣсколькимъ линіямъ: отъ Оренбурга, Петропавловска, Омска, Семипалатинска. У французовъ — не то. Имъ приходилось имѣть дѣло съ племенами разнородными, не подвластными имъ нисколько, а часто даже враждебными, и идти впередъ всего по долинѣ одной рѣки, Сенегала. Самыя средства для завоевательныхъ операцій — войска, оружіе, военные и продовольственные запасы — нужно было привозить издалека, изъ Франціи, и расходовать ихъ разсчетлива, особенно въ виду желтыхъ лихорадокъ, которыя убійственны для европейцевъ и господствуютъ значительную часть года въ долинѣ Сенегала, заливаемой въ половодье, а потомъ медленно обсыхающей. Основать новый постъ было для колоніальной администраціи въ Сонъ Луи не только новымъ единовременнымъ пожертвованіемъ людей и денегъ, но и обязательствомъ дѣлать почти такія же жертвы ежегодно, причемъ на снятіе поста и отступленіе войскъ нечего было и разсчитывать, ибо это немедленно уронило бы французовъ въ глазахъ туземцевъ и повело бы ко всеобщему возстанію туземныхъ племенъ. Вотъ въ какомъ видѣ находится эта линія постовъ въ настоящее время, когда французы достигли уже Нигера и имѣютъ тамъ гарнизонъ въ Бамаку. Слѣдуя отъ низовьевъ Сенегала, мы встрѣчаемъ форты: Ришаръ-Толль, Дагана, Нодаръ, Аэрэ, Сальдё, Матамъ, Бакель, Сенудебу (на притокѣ Сенегала — Фалеме), Медина (на Сенегалѣ у пороговъ Фелу, предѣла пароходства), Бафулабе, Бадумбе, Кита и Бамаку (на Нигерѣ).
Общая длина линіи, отъ Сенъ-Луи, достигаетъ тысячи верстъ, изъ которыхъ на 450 или даже болѣе, отъ Медины до Нигера, пролагается теперь желѣзная дорога на средства, ассигнованныя уже не колоніальнымъ, а центральнымъ правительствомъ и простирающіяся за 30 милліоновъ франковъ.
Когда французы надѣются окупить эти издержки чрезъ расширеніе прибылей отъ колоніи, мы не знаемъ; но очевидно, что замыслы ихъ широки, ибо еще на дняхъ они приступили къ проложенію подводнаго кабеля отъ Зеленаго мыса или Гореи въ Канарскимъ островамъ, гдѣ уже ость станція морского телеграфа, европейско-бразильскаго. Очевидно, что Сенегамбія вводится въ систему французскихъ заморскихъ владѣній на той же ногѣ, какъ Алжирія; а про послѣднюю нашъ извѣстный путешественникъ, Чихачевъ, не безъ основанія сказалъ въ лицо англичанамъ на прошлогоднемъ съѣздѣ британской ассоціаціи ученыхъ, что французы тамъ крѣпче утвердились и лучше устроились, чѣмъ они, англичане, въ Индій… Только, разумѣется, не однимъ основаніемъ военныхъ постовъ и даже устройствомъ желѣзной дороги французы въ Сенегамбіи достигнутъ такого же полновластія, какъ въ Алжирѣ или даже Тунисѣ: дли этого нужно подчинить прямо или косвенно многочисленныя туземный владѣніи страны, а это — дѣло нелегкое, особенно въ виду безводности степей на югѣ и сѣверѣ нижняго и средняго Сенегала. Посмотримъ, что въ этомъ отношеніи уже сдѣлано.
Прежде всего, при занятіи долины Сенегала, французовъ озабочивали частыя вторженія туда мавровъ, съ праваго берега рѣки. Эти кочевники, произведя грабежи и разбивъ тортовые караваны, обыкновенно безъ труда спасались въ себѣ, въ пустыни, и никакая правильная торговля съ ними и неграми не была возможна, пока не былъ положенъ предѣлъ ихъ хищничествамъ. Эта цѣль была достигнута однако не ранѣе 1850-хъ годовъ, когда губернаторъ Федэрбъ, подъ предлогомъ заступничества за негровъ-кайора, Джолофа и Баоля и отчасти при содѣйствіи ихъ, нанесъ сильныя пораженія трарцамъ, бракнамъ и дуайшамъ, особенно первымъ, вслѣдствіе чего послѣдовалъ рядъ договоровъ, по которымъ мавры обязались не дѣлать вторженій на лѣвый берегъ Сенегала и жить въ мирѣ съ неграми и французами. Съ 1858 г. это и соблюдается, причемъ для обезпеченія исполненіи мирныхъ условій служатъ посты, устроенные французами, впрочемъ только на лѣвомъ берегу рѣки, такъ какъ на правомъ вооруженные французы появляться не могутъ. Устроивъ дѣло съ маврами, французская администрація мало-помалу стала прибирать къ рукамъ и негритянскихъ князьковъ, заключая съ ними трактаты, будто бы обоюдно-выгодные, на самомъ же дѣлѣ всѣ клонившіеся къ установленію французскаго протектората, а иногда и прямо господства. Но заключеніе этихъ трактатовъ не всегда бывало мирнымъ; напротивъ, имъ часто предшествовали войны съ неграми, сопровождавшіяся разореніемъ и истребленіемъ послѣднихъ. Такъ было, напримѣръ, съ Уало, часть населенія котораго принуждена была вовсе оставить родину, чтобы не подчиниться французской власти. Въ Кайорѣ дѣло было особенно трудно, ибо страна эта во многихъ мѣстахъ покрыта непроницаемою лѣсною чащей, среди которой приходилось дѣйствовать войскамъ, да и жители ея — фанатическіе мусульмане, которыхъ сильно возстановляли противъ невѣрныхъ мѣстные марабуты. Тѣмъ не менѣе французамъ удалось отнять у Кайора всю приморскую полосу земли и заключить договоръ о мирѣ на выгодныхъ условіяхъ. Борьба, очевидно, была трудна, ибо относительно сосѣднихъ Кайора, Сине и Баоля французы ужо не слѣдовали той же кровавой системѣ, а старались дѣйствовать предпочтительно мирнымъ путемъ, изрѣдка лишь наказывая вооруженною рукой отдѣльныя проявленія непріязни туземцевъ. Но съ сосѣдними Гореѣ серфами опять пришлось воевать упорно и долго, ибо они, подобно кайорцамъ, укрывались въ лѣсахъ еще болѣе густыхъ, чѣмъ кайорскіе или наши закубанскіе, которые такъ много помогали абадзехамъ, шапсугамъ и проч. Нѣтъ возможности да и надобности для русскихъ читателей перечислять всѣ отдѣльныя военныя экспедиціи французовъ и слѣдовавшіе за ними мирные договоры. Для примѣра послѣднихъ вотъ одинъ, заключенный съ царькомъ Сине въ 1877 году, спустя уже нѣсколько лѣтъ послѣ того, какъ этотъ владѣтель былъ побѣжденъ и заключилъ миръ:
"1. Царь Сины, Сану-Файе, за себя и своихъ потомковъ, признаетъ необходимымъ возобновить и дополнить договоры 1859 и 1861 годовъ, существующіе между французскимъ правительствомъ и Синскимъ царствомъ. Онъ поставляетъ свою страну и свою семью подъ покровительство Франціи.
"2. Французское правительство, съ своей стороны, признаетъ Сану-Файе царемъ Сины и обѣщаетъ ему помощь и покровительство, подъ условіемъ, однако, чтобъ онъ не предпринималъ никакой войны или экспедиціи безъ предварительнаго согласія сенегальскаго губернатора.
"3. Одни французы могутъ поселяться въ землѣ Сине. Торговцы могутъ строить, если пожелаютъ, каменныя зданія въ Фатикѣ и Силифѣ, покупая нужную для того почву у теперешнихъ ея владѣльцевъ.
"4. Всѣ произведенія, вывозимыя изъ Сины, будутъ оплачиваться пошлиною въ 3 % съ цѣны въ пользу царя. Послѣдній будетъ содержать въ Фатикѣ и Силифѣ особыхъ сборщиковъ этой пошлины, одобренныхъ французскимъ комендантомъ Гореи. Сверхъ этой трехпроцентной пошлины ни царь, ни одинъ изъ мѣстныхъ властителей въ Сине не могутъ взыскивать никакихъ налоговъ, подарковъ или поборовъ.
"5. Такъ какъ присутствіе вооруженныхъ людей всегда смущаетъ торговцевъ, то царь обязуется запретить своимъ военнымъ людямъ и дворянамъ появляться на мѣстахъ торговыхъ сдѣлокъ французовъ съ туземцами.
"6. Всѣ французскіе подданные, живущіе въ Сине, подчиняются только французскимъ властямъ, и споры между ними или даже съ туземцами разбираются французскимъ начальствомъ.
«7. Всѣ товары и стада, которые будутъ слѣдовать черезъ Сине во французскія конторы въ Фатикѣ и Силифѣ, для вывоза ихъ оттуда, будутъ уплачивать 3 % со стоимости въ пользу царской казны».
Не всѣ договоры съ туземцами, конечно, тождественны съ настоящемъ; но всѣ приблизительно выражаютъ ту же основную идею торговаго и политическаго преобладанія Франціи въ Сенегамбіи. И какъ послѣднее иногда очень слабо, то въ иныхъ договорахъ рѣчь идетъ только о разграниченіи владѣній туземныхъ съ французскими и о правѣ французскихъ купцовъ на безопасное занятіе торговлею въ договаривающейся странѣ. Это послѣднее условіе особенно настойчиво требуется сенегальской администраціей, ибо въ сущности вся сенегальская колонизація есть не болѣе какъ предпріятіе бордосскихъ и марсельскихъ купцовъ, изъ которыхъ иные извлекаютъ изъ торговли въ Сенегалѣ столь большія выгоды, что содержатъ на свой счетъ срочные пароходы между Дакаромъ, Сенъ-Луи и французскими портами, Бордо и Марселью, несмотря на то, что Дакаръ уже посѣщается большими почтовыми пароходами компаніи Messagéries Maritimes и англійскими пакетботами. Такъ фирма Морель и Промъ посылаетъ свои пароходы въ Бордо, а марсельскій домъ Верминнъ — въ гвинейскія гавани и Марсель.
Въ послѣдніе годы наступательно-торговая политика Франціи въ Сенегамбіи стала особенно дѣятельной и привела къ ряду предпріятій, на которыя обращено вниманіе во всей западной Европѣ. Цѣлью французовъ стало утвержденіе ихъ уже не на Сенегалѣ только, а и на Нигерѣ, орошающемъ страны гораздо болѣе плодородныя и населенныя. Чтобы понять это движеніе и оцѣнить возможныя его послѣдствія, нужно сказать нѣсколько словъ о событіяхъ на верхнемъ Сенегалѣ и Нигерѣ, предшествовавшихъ французскому наступленію. Тутъ въ половинѣ нашего вѣка возникла было обширная имперія мусульманскаго завоевателя Эль-Хаджи-Омара, который съумѣлъ подчинить себѣ не только тукулёровъ, магометанъ по религіи, но и многочисленныя племена негровъ-идолопоклонниковъ: бамбара, малинке и проч. Учреждая свое господство посредствомъ страха, онъ умѣлъ поддерживать его милостями въ побѣжденнымъ, а также системой укрѣпленныхъ селеній, которыя искусно воздвигалъ на стратегическихъ пунктахъ и снабжалъ сильными гарнизонами. Изъ стѣнъ этихъ укрѣпленій солдаты «пророка» выходили лишь для того, чтобы собирать подати съ окрестнаго населенія, грабить чужеземные караваны или покорять племена, еще не повиновавшіяся. Еслибъ это мусульманское господство продолжалось донынѣ, то съ верхняго Сенегала и Нигера оно, вѣроятно, перешло бы на ближайшія окрестности Сенъ-Луи и Гореи, и тогда французская власть въ этихъ мѣстахъ была бы уничтожена. Но этого, по счастію для французовъ, не случилось. Напротивъ, имперія Омара распалась на четыре удѣла, раздѣленные между собою еще племенами вполнѣ независимыми или бунтующими. Каждый изъ четырехъ удѣловъ управляется сыномъ или намѣстникомъ пророка, подъ номинальнымъ лишь верховенствомъ царя Сегу, Ахмеда (Ахмаду), который владѣетъ непосредственно землями по правому берегу Нигера, верстахъ въ 500 выше Томбукту. Но даже и въ этомъ разлаженномъ состояніи большое мусульманское государство небезопасно для французовъ въ западной Африкѣ, которые поэтому и поставили цѣлью своей политики: «вилять между наслѣдниками Эль- Хаджи-Омара, раздѣлять ихъ интересы, приводить ихъ въ непріязненныя столкновенія, не допуская никакихъ союзовъ, которые бы могли вызвать образованіе коалицій; построить желѣзную дорогу на Нигеръ; учредить вдоль послѣдняго конторы и укрѣпленные посты, производить по временамъ военныя экспедиціи внутрь страны, чтобъ одолѣвать тѣхъ, которые вздумали бы противиться укорененію французской торговли; поддерживать притѣсняемыхъ негровъ, никогда не доходя до открытаго разрыва съ сильными притѣснителями; убѣждать людей недовѣрчивыхъ, что цѣль французовъ — отнюдь не завоеваніе страны». Вотъ сложная программа, которую начертали себѣ сенегальскіе политики и которая, очевидно, одобрена французскимъ министерствомъ флота и колоній, недавній глаза котораго, адмиралъ Жорнбигери, самъ когда-то былъ губернаторомъ Сенегала. Излагая съ чисто-военною откровенностью эту программу въ томъ видѣ, какъ мы ее привели, капитанъ Ансель, авторъ самоновѣйшей статьи «о французахъ въ Сенегалѣ», напечатанной въ мартовской книжкѣ Géographie, справедливо замѣтилъ, что для исполненія ея требуется большое искусство, совершенное знаніе страны и всѣхъ дѣйствующихъ въ ней силъ, а также настойчивая энергія. Посмотримъ, что въ этомъ смыслѣ уже сдѣлано французами.
Прежде всего они занялись обезпеченіемъ успѣха предположеннаго желѣзнодорожнаго предпріятія. Для этой цѣли въ 1879 г. была отпущена значительная сумма на предварительныя изслѣдованія, и губернаторъ колоніи, Бріеръ дел’Иль, дѣятельно приступилъ къ соотвѣтственнымъ работамъ: поправкѣ и усиленію фортовъ на верхнемъ Сенегалѣ, сооруженію новыхъ укрѣпленій, посылкѣ развѣдочныхъ экспедицій, заключенію договоровъ съ тѣми туземными владѣльцами, черезъ земли которыхъ рельсы должны быть проложены, и т. д. Наняты были даже пьемонтскіе рабочіе для трассированія пути и первыхъ работъ вдоль его, такъ какъ они лучше выносятъ жаркій климатъ, чѣмъ французы. Изъ развѣдочныхъ экспедицій самую громкую извѣстность получила миссія капитана Галліени, который въ 1880 году былъ отправленъ въ Ахмаду съ цѣлью убѣдить его въ мирномъ, чисто-торговомъ, характерѣ замышляемаго предпріятія, просидѣлъ около года въ плѣну у подозрительнаго мусульманскаго царя, былъ въ пути ограбленъ, но цѣли своей — изученія страны — во многомъ достигъ. Мало того, что миссія дошла до лѣваго берега Нигера, — она перешла на правый и дознала съ точностью, что судоходство по этой рѣкѣ возможно на протяженіи 2.500 верстъ, до самыхъ пороговъ у Буссы. Это такая приманка къ учрежденію связи Сенегала съ Дьолибой, что французское правительство тотчасъ рѣшилось, во-первыхъ, начать постройку желѣзной дороги отъ Медины въ Бамаку и, во-вторыхъ, занять этотъ послѣдній пунктъ надежною военною силой. Для исполненія послѣдняго предпріятія избранъ былъ смѣлый и знающій дѣло полковникъ Борньисъ-Дебаръ, котораго французы приравниваютъ къ нашему Скобелеву и который, въ самомъ дѣлѣ, исполнила завоевательную программу изо дня въ день согласно съ проектомъ. Теперь въ Бамаку есть французскіе крѣпость и гарнизонъ, которыми овладѣть совершенно не подъ силу мусульманскимъ туземцамъ; а въ концѣ февраля раздался въ Мединѣ и первый свистокъ локомотива, который двигалъ поѣздъ на протяженіи уже нѣсколькихъ верстъ отъ форта къ юго-востоку. Наплывъ въ Сенегамбію равныхъ «дѣятелей» изъ Франціи огромный, точно какъ было у насъ при открытіи Туркестанскаго генералъ-губернаторства, и нѣтъ пакетбота изъ Бордо, который бы не везъ туда разныхъ техниковъ, чиновниковъ, ученыхъ, полицейскихъ сержантовъ, лѣкарей, офицеровъ и проч., не говоря уже о рабочихъ и о солдатахъ, перевозимыхъ болѣе дешевыми способами. Только католическіе священники, столь обычные на всѣхъ французскихъ океанскихъ пароходахъ, отсутствуютъ на тѣхъ, которые ходятъ въ Дакаръ. Современное парижское правительство рѣшилось не вводить въ Сенегамбію этого «элемента цивилизаціи», доставляющаго ему столько хлопотъ въ Китаѣ, Кохинхинѣ и проч. и вовсе не требуемаго туземцами Сенегала, которые не хотятъ знать ни католическаго катехизиса, ни исторіи меровинговъ. Нужно думать, что оно право, потому что монахи непремѣнно затѣяли бы пропаганду и борьбу съ мусульманскимъ духовенствомъ, очень вліятельнымъ въ подлежащихъ покоренію странахъ и потому способнымъ возбуждать народъ къ отчаянному сопротивленію «невѣрнымъ» завоевателямъ.
Вотъ мы познакомились съ мѣстностью Сенегамбіи, ея климатомъ, производительностью почвы, этнографическимъ составомъ туземнаго населенія, его политическимъ строемъ, отношеніемъ въ французамъ и вѣроятнымъ исходомъ наступательныхъ дѣйствій послѣднихъ. Посмотримъ теперь, какъ живутъ сами французы на Сенегалѣ, что они тамъ дѣлаютъ, какъ обогащаютъ себя и Францію, какъ цивилизуютъ страну? Прежде всего естественъ вопросъ: много ли ихъ въ Сенегамбіи? — Очень немного: едва ли болѣе 20.000, считая тутъ и войско. Все сельское населеніе «колоніи», числомъ до 160.000 душъ, состоитъ почти исключительно изъ туземцевъ, а въ городахъ и мѣстечкахъ, имѣющихъ въ суммѣ до 37.000 душъ, туземцы, особенно негры, образуютъ добрую половину. Отбросивъ солдатъ, составляющихъ гарнизоны, мы получимъ въ остаткѣ самую небольшую кучку французовъ, сложенную исключительно изъ чиновниковъ и купцовъ съ ихъ прикащиками. Первые до чрезвычайности многочисленны, такъ что даже русскаго читателя, знакомаго съ бюрократическими полчищами Ташкента, Тифлиса и Петербурга, могутъ привести въ изумленіе. Въ самомъ дѣлѣ, что сказать про слѣдующій составъ администраціи въ странѣ, которой все населеніе состоитъ изъ 197,000 душъ, т. е. не болѣе, чѣмъ населеніе средней величины уѣзда у насъ?
Вотъ личный составъ администраціи: губернаторъ, штабъ-офицеръ 1, его адъютанты — 3, начальники администраціи: — 2, инспекція финансовъ — 3, административный совѣтъ — 8, секретаріатъ — 2, генеральные совѣты въ округахъ — 16, дирекція политическихъ дѣлъ — 8, управленіе С.-Луискаго: округа — 10, управленіе Дакарскаго округа — 9, запасные чиновники — 9, итого служебной аристократіи — 71. Чиновники военнаго управленія — 23, чиновники военно-хозяйственнаго управленіи на постахъ — 37, чиновники морского вѣдомства — 80, чиновники внутренней администраціи или полиціи — 16, духовенство на жалованьѣ — 9, народосчислители — 4, таможенные чиновники — 11, почтовые — 3, телеграфные — 27, служащіе народному просвѣщенію — 50, инженеры и чиновники путей сообщенія — 12, библіотека и типографія: чиновники — 3, сборщики податей — 7, банковые чиновники — 9, члены совѣтовъ о народномъ здравіи — 18, тюремная администрація — 2, вѣдомство юстиціи — 33, мусульманскіе суды — 4, гипотечные бюро — 12, врачи гражданскаго вѣдомства — 8, переводчики — 25.
Но было бы утомительно перечислять всѣхъ, кто такъ или иначе является носителемъ оффиціальныхъ костюмовъ. Замѣчу только, что я вовсе опустилъ военныхъ офицеровъ, городскихъ сержантовъ, канцелярскую прислугу, равныхъ сторожей, разсыльныхъ, жандармовъ и проч.; не упомянулъ также о муниципальныхъ чинахъ, не получающихъ казеннаго жалованья, о разныхъ «братьяхъ» и «сестрахъ», состоящихъ при благотворительныхъ учрежденіяхъ, и о множествѣ разнаго люда, такъ или иначе, причисляющаго себя къ опекунамъ, попечителямъ и правителямъ населенія[1]. Думаю, что у насъ даже въ Петербургѣ и на Кавказѣ не изобрѣли бы такихъ многочисленныхъ штатовъ, хотя въ первомъ, при составленіи штатныхъ вѣдомостей для Сахалина, была опредѣлена даже числительность дворовой птицы (куръ, гусей, индѣекъ и пр.), которую казна должна была пріобрѣсти и держать для пользы и удовольствія мѣстнаго начальства. Причина этой многочисленности служебнаго сословія понятна. Колоніи служатъ во Франціи для того, чтобы доставлять тамъ мѣста разному народу, лишнему дома, но имѣющему хоть какую-нибудь протекцію. Особенно чиновники морского министерства, отъ котораго зависятъ колоніи, хлопочутъ объ устроеніи своихъ родичей#и знакомыхъ, чтобъ открыть имъ служебную карьеру, а иногда и фортуну. Что за народъ эти колоніальные администраторы, легко себѣ представить, и русскій читатель вполнѣ можетъ ихъ характеризовать однимъ вразумительнымъ для него словомъ: ташкентцы. Сколько-нибудь порядочные чиновники изъ Франціи нейдутъ на службу въ Сенегалъ, развѣ съ большими повышеніями; а въ вѣдомствахъ спеціальныхъ, наприм. — судейскомъ, приходится министру юстиціи рекомендовать на мѣсто членовъ суда только-что кончившихъ курсъ безъусыхъ студентовъ, одинъ изъ которыхъ и ѣхалъ со мной на пароходѣ, безпрестанно вздыхая о Парижѣ, гдѣ бы, однако, въ судьи не могъ попасть ранѣе 15—20 лѣтъ службы. Колоніальная администрація сполна поглощаетъ доходы колоніи, простиравшіеся, напримѣръ, въ 1881 году до 2.055.000 франковъ. Войска, обезпечивающія власть надъ страною, содержатся на счетъ Франціи.
О купцахъ, составляющихъ вторую группу французскаго населенія въ Сенегамбіи, нечего много говорить: это эксплуататоры какъ туземнаго населенія, такъ и чиновныхъ соотечественниковъ-пришельцевъ. Залѣчу лишь, что они настолько вліятельны, что выдѣлили изъ себя особый разрядъ населеніи, подъ именемъ «нотаблей», списокъ которыхъ и печатается въ мѣстномъ оффиціальномъ Ежегодникѣ. Это — денежная олигархія въ самомъ непривлекательномъ смыслѣ этого слова, происходящая по большей части изъ приморскихъ городовъ южной Франціи. Я замѣтилъ какъ-то одному образованному сенегальскому чиновнику, что купцамъ принадлежитъ слишкомъ большое вліяніе въ Сенегалѣ, вредное для французской репутаціи въ завоевываемой странѣ. «Что дѣлать? — отвѣчалъ тотъ, — о нихъ бо живемъ и движемся есмы».
Такъ какъ господствующіе классы населенія во французскихъ городахъ Сенегамбіи суть чиновники и купцы, то само собою понятенъ видъ этихъ городовъ. Это — группы казенныхъ домовъ, занятыхъ канцеляріями, и купеческихъ конторъ, складовъ и магазиновъ, наполненныхъ преимущественно вывознымъ сырьемъ. Въ Сенъ-Луи, напримѣръ, центръ города, какъ и подобаетъ, занятъ домомъ правительства, построеннымъ въ извѣстномъ внушительномъ стилѣ; затѣмъ, около него, въ сѣверу и югу, группируются разныя канцеляріи и дома европейцевъ, разставленные по прямолинейнымъ улицамъ, а на оконечностяхъ города тѣснятся хижины туземцевъ. У сѣвернаго конца Сенъ-Луи тянется плацъ для ученія солдатъ. Само собой разумѣется, что въ городѣ есть казармы кавалеріи, пѣхоты, артиллеріи, госпиталь военный, госпиталь гражданскій, тюрьма, судъ, католическая церковь… по общему штату французскихъ колоніальныхъ городовъ. Есть даже епископъ, хотя вся его епархія уступаетъ по числительности населенія иному нашему благочинію. Но безъ этого нельзя: и губернаторское величіе много выигрываетъ, когда въ городѣ есть архіерей, и въ Римѣ довольны, что «старшая дочь церкви», Франція, не забываетъ своихъ религіозныхъ обязанностей, хоть въ колоніяхъ.
Сенъ-Луи расположенъ на островѣ рѣки Сенегала и въ такомъ близкомъ разстояніи отъ моря, что только узкая песчаная коса, langue de Harbarie, отдѣляетъ его отъ послѣдняго. Но чтобы попасть изъ города въ море по водѣ, нужно сдѣлать верстъ семьдесятъ по теченію рѣки, до ея устья. «Зачѣмъ городъ поставленъ въ такомъ мѣстѣ, что его нельзя назвать приморскимъ, а между тѣмъ приливъ приноситъ въ него соленую воду?» — А такъ было устроено первыми колонизаторами, которые старались найти пунктъ, трудно достижимый дли морскихъ парусныхъ судовъ, и для итого скрылись за многочисленными отмелями, наполняющими устье Сенегала. На случай непріятельскаго вторженія съ сухого пути они построились на островѣ, и такъ дѣло осталось до настоящаго времени, потому что не бросать же настроенныхъ зданій. «Но вѣдь, благодаря этому, Сенъ-Луи никогда не будетъ порядочнымъ[2], большимъ и торговымъ городомъ, тѣмъ болѣе, что спасительныя отмели мѣшаютъ входить въ его портъ большимъ пароходамъ?» — Справедливо. Но гавань для большихъ пароходовъ имѣется въ Дакарѣ: стоитъ устроить туда желѣзную дорогу — и всѣ невыгоды Сенъ-Луи исчезнутъ. — «А соленая вода въ рѣкѣ?» — На это есть водопроводы. — «А пригородныя болота?» — Ихъ засыпаютъ мало-по-малу городскимъ мусоромъ. — «А желтыя лихорадки, вѣроятно, имѣющія связь и съ этими болотами, и съ этимъ мусоромъ?» — Исчезнутъ, когда почва осушится… Оптимизмъ французовъ и приверженность ихъ къ рутинѣ неисправимы. Англичане давно бы бросили Сенъ-Луи и основали бы новый городъ, а какой — это показываетъ Санта-Марія-Батурстъ, при устьѣ Гамбіи. Возникнувъ очень недавно, онъ ужь и теперь больше и лучше Сенъ-Луи и представляетъ опаснаго соперника по торговлѣ всѣмъ французскимъ сенегальскимъ портамъ (Сенъ-Луи, Гореѣ, Дакару, Руфиску) вмѣстѣ взятымъ. Въ немъ болѣе 30.000 жителей и въ томъ числѣ не мало европейцевъ разныхъ національностей: швейцарцевъ, итальянцевъ, бельгійцевъ, нѣмцевъ и проч.
Изъ трехъ другихъ французскихъ портовъ Сенегамбіи, которые мы сейчасъ назвали, наиболѣе видное мѣсто принадлежитъ Дакару, международной станціи пароходовъ, съ большими складами угля. Онъ лежитъ въ очень недальнемъ разстояніи отъ Зеленаго мыса, самой западной оконечности африканскаго материка, и когда будетъ связанъ желѣзною дорогой съ низовьями Сенегала, то вѣроятно сосредоточитъ въ себѣ всю внѣшнюю торговлю Сенегамбіи. Но пока это городъ, про который можно сказать словами Вольтера: «qu’elle а des rues, mais qu’elle n’а pas de maisons». Точнѣе, всѣ постройки ограничиваются разными принадлежностями пароходной станціи, въ числѣ которыхъ двѣ плотины, ограждающій гавань отъ волненія, занимаютъ видное мѣсто, а на сушѣ стоятъ дома Messagéries Maritimes, казармы солдатъ, навѣсы для складовъ угля и проч. Горея, на островкѣ, есть доживающій свой вѣкъ портовый городовъ стараго типа, населенный больше чиновниками, чѣмъ торговцами; а Руфискъ, тоже по сосѣдству, селеніе со складами сырья, которое здѣсь и грузится на корабли.
Чѣмъ же торгуютъ во всѣхъ названныхъ торговыхъ пунктахъ, а также на постахъ по Сенегалу, при которыхъ находятся купеческія лавочки и конторы? — Сенъ-Луи торгуетъ всѣмъ, т. е. и привозными, и вывозными товарами; но эта торговля — розничная, для удовлетворенія потребностей мѣстнаго населенія. Сюда же стекаются туземныя произведенія, скупаемыя на сенегальскихъ постахъ: камедь, каучукъ, страусовыя перья, кожи, живыя птицы, воскъ, слоновая кость, кунжутъ, миндальное и пальмовое масло, кофе, который разводится уже въ двухъ мѣстностяхъ — на Ріо-Нунвезъ и на Ріо-Понго и проч. Изъ Франціи привозятъ разные мануфактурные товары, въ числѣ которыхъ едва ли не главное мѣсто занимаетъ синяя даба или нанка для туземцевъ, — желѣзныя издѣлія, оружіе, водка, коралловыя издѣлія, табакъ, съѣстные припасы и лакомства, стекло и бездѣлки изъ него приготовляемыя. Чтобы судить, насколько торговля этими предметами выгодна, возьмемъ цѣны слоновой кости и пальмоваго масла: первая покупается въ Сенъ-Луи по 600 франковъ за каждые 100 килограмовъ, т. е. по 100 франковъ за пудъ, второе за пудъ же не болѣе 10 франковъ. Бычачьи кожи, невыдѣланныя, идутъ по той же цѣнѣ за пудъ; а почемъ все это продается въ Бордо и Марсели, про то знаютъ французскіе потребители. Барыши торговцевъ нерѣдко бываютъ сто на сто, если не болѣе, да были бы и значительнѣе, еслибы не сосѣдство Батурста, гдѣ англичане ставятъ цѣны на все и потому не позволяютъ французскимъ торговцамъ наживаться слишкомъ безсовѣстно.
Мы начали эту статью сравненіями Сенегамбіи съ Туркменіей; стоило бы и кончить ее подобнымъ сравнительнымъ взглядомъ именно на торговлю въ обѣихъ странахъ. Но кто же въ состояніи отвѣтить, что доставляетъ на русскіе рынки Туркменія, по крайней мѣрѣ ея русская часть? Послѣ многолѣтнихъ переговоровъ съ ничтожною Персіей, мы постановили границей съ ней Атрекъ, туркменскій Сенегалъ; но при этомъ южный берегъ рѣки, т. е. производительный уголъ края, достался шаху, никогда еще и не владѣвшему имъ, а себѣ мы великодушно взяли никуда негодныя степи, какъ разъ въ противоположность тому, что сдѣлали французы въ западной Африкѣ. Возможные выводы изъ сравненій послѣ этого понятны сами собой.