Ни одно изъ государствъ Европейскихъ въ продолженіе тысячи лѣтъ не испытало столь великихъ, столь удивительныхъ перемѣнъ, какъ Россійское. Никакой частной Исторіи не можно раздѣлить на періоды съ такою непринужденною точностію, какъ Россійской. Обозрѣвая произшествія отъ основанія государства до конца осмнадцатаго вѣка наблюдатель видитъ Россію раждающуюся, раздѣленную, угнетенную, возраждающуюся, торжествующую. Первой періодъ начинается со времени пришествія Князей Варяжскихъ, и продолжается до кончины Ярослава; вторый заключается несчастнымъ сраженіемъ при рѣкѣ Калкѣ: третій оканчивается при Великомъ Князѣ Іоаннѣ Васильевичѣ; четвертый простирается до Царствованія Петра Великаго; пятый до нашего времени.
Не имѣя полной, съ надлежащею разборчивостію написанной Исторіи, мы имѣемъ весьма богатой запасъ вещества историческаго какъ въ своихъ, такъ и въ чужестранныхъ сочиненіяхъ; имѣемъ множество извѣстій о произшествіяхъ, хотя впрочемъ сіи извѣстія несогласны однѣ съ другими. Чтобы получить сколь возможно ближайшее къ истинѣ познаніе объ Исторіи отечественной, надлежитъ знать источники, изъ которыхъ почерпать должно извѣстія. Исчислимъ ихъ, начавъ съ Нестора, древнѣйшаго Лѣтописца Русскаго.
Что Несторъ былъ не чужестранецъ, въ томъ нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, хотя впрочемъ мѣсто рожденія его неизвѣстно. Татищевъ объявляетъ, что Преподобный Лѣтописатель родился на Бѣлъ Озеръ; онъ ошибся, неосторожно положившись на одно испорченное мѣсто въ Радзивиловскомъ[1] спискѣ, въ которомъ вмѣсто: и сѣде въ Ладозѣ старѣй Рюрикъ, а другій Синеусъ на Вѣлѣ Озерѣ, а третій Труворъ въ Изборску, написано: Исѣде въ Ладозѣ старѣй Рюрикъ, а другій сидеунасъ на Вѣлѣ Озерѣ и проч.
Время рожденія Несторова нигдѣ точно не означено; однакожь не трудно опредѣлить оное вѣроятными догадками. Самъ Несторъ, повѣствуя о началѣ монастыря Печерскаго, которое относитъ къ 1051 году, пишетъ о себѣ, что пришелъ къ Игумену Ѳеодосію на семнадцатомъ году отъ роду. Въ Патерикѣ обстоятельнѣе: когда Антоній жилъ безмолвно въ пещерѣ, а Ѳеодосій строилъ монастырь, въ то время Несторъ, будучи семнадцати лѣтъ отъ роду, пришелъ къ нимъ, и просилъ о принятіи себя въ число братіи. Онъ былъ принятъ; однакожъ постриженъ въ монашество не прежде какъ при Игуменѣ Стефанѣ, отъ котораго возведенъ потомъ и на степень Діаконскій. И такъ извѣстно 1 е, что Несторъ семнадцати лѣтъ пришелъ въ монастырь Печерскій; 2 е, что Антоній и Ѳеодосій еще были живы, и 3 е, что сіи святые мужи строили монастырь. Патерикъ же ясно показываетъ, что новое построеніе монастыря началось 1072 году; Антоній скончался въ слѣдующемъ году 10 го Іюля; Ѳеодосій скончался 1074 го Мая 3 го; послѣ его продолжалъ строеніе монастыря Игуменъ Стефанъ: слѣдственно Несторъ пришелъ къ Ѳеодосію незадолго до кончины Антонія, то есть 1073 го года. Теперь открывается само собою, что Преподобный Лѣтописецъ родился 1056 года
Въ 1083 году, новой монастырь при Никонъ, пятомъ Игуменѣ, украшенъ образами; для сей работы призваны живописцы изъ Константинополя. Спустя потомъ два года, освящена церковь. Тѣло Ѳеодосія погребено было внѣ новаго монастыря въ старой пещерѣ. Въ 1091 году монашествующее братство опредѣлило по общему согласію перенести мощи Преподобнаго Ѳеодосія въ новую церковь, имъ построенную. Нестору приказано отъ Игумена отыскать мощи и вынуть изъ могтилы. Онъ съ двумя товарищами своими трудился до полуночи, молясь и поя духовныя пѣсни. На другой день мощи Ѳеодосіевы перенесены въ новую церковь съ подобающимъ обрядомъ.
Вотъ все, что Несторъ самъ о себѣ объявляетъ. О другихъ обстоятельствахъ жизни его и пришествія въ монастырь ничего неизвѣстно; даже время кончины его нигдѣ точно не означено; только написано въ Патерикѣ, что Несторъ трудился надъ Лѣтописью, помышлялъ о вѣчности, угождалъ Творцу своему, и скончался поживъ лѣта довольна. И такъ ежели принять шестьдесятъ лѣтъ за время житія Несторова; то выдетъ, что онъ умеръ не прежде 1116 го года.
Нестора почитаютъ сочинителемъ житій преподобныхъ отцовъ Печерскихъ; въ заглавіи Патерика {Съ Греческаго Πατερικον.} Печерскаго поставлено его имя; въ Житіи онъ названъ Списателемъ житій Святыхъ и лѣлтъ; въ прочемъ сіи творенія дошли до насъ не въ томъ видъ, въ какомъ они оставлены сочинителемъ, и о Несторѣ упоминается въ нихъ третьимъ лицемъ, а не первымъ, какъ ожидатъ бы надлежало, когда бы онъ говорилъ самъ о себѣ. Изъ предисловія къ Патерику Печерскому видно, что подлинникъ затерялся во время безпокойствъ военныхъ: остатки собраны Симономъ Епископомъ Владимірскимъ и Суздальскимъ, жившимъ въ 12 вѣкѣ. Онъ сдѣлалъ изъ нихъ извлеченіе всего, что показалось ему достойнымъ особливаго вниманія.
Другое несравненно важнѣйшее сочиненіе Несторово есть Лѣтопись, по которой онъ и прозванъ Русскимъ Лѣтописцомъ. Безъ Нестора никто не имѣлъ бы достаточнаго свѣденія о произшествіяхъ дальнаго сѣвера прежде одиннадцатаго вѣка. Можетъ быть, его примѣромъ заохочены Русскіе упражняться въ словесности, такъ что сія охота не изчезла и въ послѣдующія времена бѣдствій и грубаго невѣжества, вновь покрывшаго Россію при Татарскомъ господствѣ. Монастыри и монахи южной Европы не мало вреда сдѣлали роду человѣческому въ послѣднія передъ симъ столѣтія; за то во времена своей невинности они заслужили неотъемлемое право на благодарность потомства, а особливо монахи Греческаго исповѣданія. Они переписывали старинныя рукописи, они сберегли для Европы драгоцѣнные остатки древняго просвѣщенія.
Желательно знать: какимъ образомъ Кіевской монахъ научился сочинять лѣтописи? Какимъ образомъ пришло ему на мысль писать Исторію своего отечества на своемъ природномъ языкъ, тогда какъ въ Европѣ вообще писали по Гречески, по Латыни? Кто были для него образцами? Изъ какихъ источниковъ почерпалъ онъ свои извѣстія? Какъ писалъ онъ свою лѣтопись?
Съ 988 года, то есть начиная отъ крещенія Владимірова до Нестора, почти безпрерывно продолжались дружественныя сношенія между Кіевомъ и Константинополемъ. Просвѣщеніе повсюду сопутствовало вѣрѣ Христіянской. Духовные люди, монахи, художники (зодчіе, живописцы и другіе) пріѣзжали въ землю новообращенныхъ; Русскіе часто предпринимали путешествія въ Грецію. Великій Владиміръ посылалъ ученыхъ священниковъ по городамъ за селамъ. При немъ, по совѣту Митрополита Михаила, устроены школы, куда приказано было собирать дѣтей для ученія даже противъ воли родителей. При Ярославѣ, сынъ Владиміра Великаго, Христіянство начало распространяться въ Россіи, учреждены монастыри, явились монахи. Сей Князь приказалъ перевести на Славянскій языкъ Греческія книги и переписать ихъ великое множество, Монахъ Михаилъ, пріѣхавшій въ Кіевъ съ Митрополитомъ Георгіемъ изъ Константинополя, привезъ съ собою уставъ тамошняго монастыря Студійскаго; по сему уставу заведенъ порядокъ въ Печерскомъ и въ прочихъ монастыряхъ Россійскихъ. Объ Іоаннъ Добромъ, Кіевскомъ Митрополитѣ, написано, что онъ былъ человѣкъ весьма ученый, Философъ славный; что имѣлъ даръ краснорѣчія, и часто поучалъ народъ въ церкви, Святитель сей скончался 1089 го, слѣдственно жилъ въ одно время съ Несторомъ. Въ концѣ 12 столѣтія были уже Князья, которые разумѣли Греческій и другіе языки. Смоленское училище имѣло въ библіотекѣ своей однихъ только Греческихъ книгъ тысячу. При жизни Нестора словесность Греческая, въ которой столь прилѣжно упражнялись Россіяне, была еще не въ самомъ худомъ состояніи. И такъ удивительно ли, что Несторъ имѣлъ способы научиться!
Нѣтъ сомнѣнія, что историческія книги, вмѣстѣ съ другими, доходили до Россіи, Историки Византійскіе Синкеллъ, Кедринъ, Скилицъ Куропалатъ, Ксифилинъ, конечно извѣстны были нашему Лѣтописцу, Несторъ сочинялъ и располагалъ совершенно по образцу Византійцовъ; цѣлыя мѣста изъ нихъ переводилъ и вносилъ въ свою лѣтопись; даже въ Хронологіи видно подражаніе Византійцамъ. Разумѣлъ ли онъ самъ по Гречески, или пользовался готовыми переводами — утвердительно сказать не можно.
Несторъ предпринявъ трудиться надъ Лѣтописью, сочинилъ ее на языкѣ отечественномъ, то есть на Славянскомъ. Все что можно узнать о первоначальномъ употребленіи письма въ Россіи, состоитъ въ слѣдующемъ: Славяне появились на позорищѣ народовъ Европейскихъ около 6 го столѣтія отъ Р. X. Ихъ нашли по сю сторону Дуная, въ странахъ, до того времени невѣдомыхъ южной Европѣ, извѣстныхъ только подъ общими названіями Скиѳіи и Сарматіи. Народъ сей, впрочемъ весьма многочисленный, будучи въ полудикомъ состояніи, несоставлялъ единаго тѣла государственнаго, но жилъ раздѣленными обществами. Въ половинѣ девятаго вѣка Святый Кириллъ принесъ къ Моравамъ, одному изъ племенъ Славянскихъ, вѣру Христіянскую и съ нею вмѣстѣ искуство писанія. Сей Кириллъ составилъ для Славянъ особую азбуку; онъ употребилъ къ тому Греческія буквы, прибавивъ нѣсколько новыхъ (б, ж, ы и проч.), и перевелъ вмѣстѣ съ братомъ своимъ Мэѳодіемъ священныя книги. Въ то самое время составлялось изъ Славянъ, Финновъ и Норманновъ Государство Славянское въ Новъ-городъ. И здѣсь люди жили въ полудикомъ же состояніи до 988 году, то есть до принесенія въ Кіевъ изъ Константинополя вѣры Христіянской, съ которою вмѣстѣ получено искуство писанія. Азбука, принятая въ Россіи, по видимому не разнится отъ Кириловской; буквы ея также взяты съ Греческаго алфавита, а нѣкоторыя прибавлены. Но точно ли она самая та, какую Кириллъ составилъ для Моравовъ, и какимъ образомъ очутилась она въ Кіевѣ? На сіи вопросы рѣшительно отвѣчать неможно; ибо никакихъ Славянскихъ памятниковъ, которые были бы древнѣе Рускихъ Лѣтописей, не сохранилось въ Европѣ[2]. Какъ бы то ни было, Несторъ писалъ своими буквами и на своемъ природномъ языкъ, потому что сей языкъ былъ уже обработанъ и подведенъ подъ правила.
Откуда Несторъ почерпалъ свои извѣстія? Онъ описывалъ многія произшествія, при немъ случившіяся; а бытіе Государства простиралось не далѣе двухъ столѣтій. Самъ Несторъ объявляетъ, что многое слышалъ онъ отъ своего товарища, монаха Іоанна, умершаго девяти-десяти лѣтъ отъ роду въ 1106 году, слѣдственно родившагося въ 1016, то есть одинъ годъ спустя послѣ кончины Владиміра Великаго. Не имѣлъ ли онъ кромѣ того еще какихъ-либо записокъ? Можетъ быть имѣлъ, только не Іоакимову Лѣтопись, сочиненную вѣроятно въ 16-мъ столѣтіи какимъ-нибудь простодушнымъ монахомъ, читавшимъ Польскихъ историковъ. Если бы въ самомъ дѣлѣ Іоакимъ былъ творцемъ лѣтописи; то могло ли статься, чтобъ Несторъ не зналъ его? могло ли статься, чтобъ не ссылался на своего предшественника, или не опровергалъ бы его извѣстій, съ которыми онъ во многомъ несогласенъ? — Мирные договоры Олега и потомъ Игоря съ Византійскими Императорами помѣщены подлинниками съ начала до конца въ Несторовой Лѣтописи, по крайней мѣрѣ во многихъ спискахъ: вотъ загадка! Рѣшить ее столь же трудно, какъ и задачу о корабляхъ Греческихъ, у Гомера упоминаемыхъ. Нельзя статься, чтобы такія подробности сохранились въ прозѣ чрезъ устное преданіе, а грубые Норманны едвали писать умѣли въ половинъ десятаго вѣка (907 го и 945); притомъ же и въ Византійскихъ историкахъ ничего неупоминается о сихъ мирныхъ договорахъ, хотя впрочемъ сіи произшествія относятся ко времени молчанія Византійскихъ историковъ; ибо послѣ Ѳеофана до Императора Константина Багрянороднаго, то есть отъ 813 года до 959, въ сей исторіи, обильной произшествіями, оказывается совершенно пустой промежутокъ.
Подобно Византійцамъ, Несторъ начинаетъ свою Лѣтопись Космографіею, повѣствуетъ о раздѣленіи земли между сынами Ноевыми, упоминаетъ о столпотвореніи Вавилонскомъ, и тотчасъ обращается ко временамъ, предшествующимъ началу Исторіи своего отечества. Здѣсь предлагаетъ онъ драгоцѣнныя, до тѣхъ поръ незнаемыя, извѣстія о многихъ народахъ, обитавшихъ въ Россіи, прежде еще нежели соединились они и составили тѣло государственное; означаетъ мѣсто ихъ пребыванія, и съ точностію различаетъ Славянскія племена отъ Финскихъ; изчисляетъ близкіе и отдаленные народы, о какихъ только знали въ Кіевѣ; о перехожденіи Славянъ, говоритъ много такого, чего въ историкахъ Византійскихъ отыскать не можно, но что совершенно согласуетъ прочимъ исторіямъ, или по крайней мѣрѣ онымъ непротивурѣчитъ. Послѣ сего краткаго вступленія начинаетъ онъ собственно такъ называемую Исторію. О началѣ Государства Несторъ повѣствуетъ, какъ думать должно, по преданію; способъ, какимъ оно составилось, предложенъ имъ естественный и весьма вѣроятный.
Способъ повѣствованія, или слогъ Несторовъ, совершенно библейской: гдѣ по нынѣшнему обыкновенію надлежало-бы описывать дѣйствія, тамъ онъ заставляетъ лица свои говорить, точно какъ въ историческихъ книгахъ Ветхаго Завѣта. Часто мѣшаетъ пословицы изъ Библіи и благочестивыя разсужденія. Само собою разумѣется, что отъ монаха, жившаго при Днѣпрѣ въ одиннадцатомъ столѣтіи, не должно требовать ни обширныхъ свѣденій объ Исторіи народовъ, ни философическихъ о ней понятій. Онъ мало сообщаетъ извѣстіи объ Исторіи просвѣщенія въ Россіи, много занимается чудесами и знаменіями чудесными, а еще болѣе военными произшествіями и убійствами. Впрочемъ и всѣ тогдашнія Лѣтописи южной Европы наполнены такими случаями, которыя собственно къ Исторіи не принадлежатъ; а между Исландскими и Польскими временъ позднѣйшихъ лѣтописателями и Русскимъ Несторомъ такое различіе находится, какое между здравымъ разумомъ, которой иногда ослабѣваетъ и всегдашнимъ тупоуміемъ. До сихъ поръ списки Нестора не были критически сравниваемы одни съ другими; можетъ быть при повѣркѣ найдется, что многія нелѣпости принадлежатъ не Нестору, но переписчикамъ, спустя 400 лѣтъ и болѣе послѣ его жившимъ.
На какомъ мѣстѣ оканчиваетъ повѣствованіе Несторъ, сіе остается въ неизвѣстности; ибо, къ продолженіе Лѣтописи, не поставлено никакихъ признаковъ раздѣленія. Татищевъ думаетъ, что Несторъ окончилъ 1093 года; въ нѣкоторыхъ спискахъ подъ симъ годомъ находится короткое набожное разсужденіе и слово аминь. Подобнымъ образомъ заключается 1116 годъ, гдѣ упомянуто имя Сильвестра, Игумена монастыря Михайлова; въ слѣдствіе чего Татищевъ и полагаетъ, что все продолженіе отъ 1094 года до 1116 принадлежитъ Сильвестру. Однакожь Миллеръ справедливо опровергъ сіе мнѣніе тѣмъ, что въ 1096 году еще говоритъ о себѣ монахъ Печерскій, а не Сильвестръ, въ другомъ монастырѣ тогда находившійся. Подъ симъ годомъ, гдѣ упоминается о нашествіи Боняка, Князя Половецкаго, на монастырь Печерскій, Лѣтписатель говоритъ: Намъ сущимъ по кельямъ почивающимъ. И такъ Несторъ и въ семъ еще году продолжалъ свою Лѣтопись, и вѣроятно окончилъ ее не прежде 1116 году.
Первымъ продолжателемъ Несторовой Лѣтописи былъ упомянутый выше Сильвестръ, Игуменъ Михайловскаго Выдубицкаго монастыря въ Кіевѣ, 1119-го поставленный Епископомъ въ Переяславль, гдѣ и скончался 23-го Апрѣля 1123 года. Подъ 1116-мъ годомъ написано: Се азъ многогрѣшный инокъ Сильвестръ Игуменъ Святаго Михаила написахъ книгу сію, именуемую Греческій Хронографъ, Русски же Временникъ, при державномъ Великомъ Князѣ Владимірѣ Всеволодовичѣ, именованномъ Мономахѣ, и при Митрополитѣ Никифорѣ всея Рускія земли и проч. Татищевъ думаетъ, что сими строками Сильвестрово продолженіе оканчивается; напротивъ того оно здѣсь начинается: ибо Владиміръ Мономахъ, при которомъ, какъ сказано въ продолженіи Нестора, Сильвестръ написалъ книгу свою, только въ 1114 году сдѣлался Великимъ Княземъ.
Имя другаго продолжателя неизвѣстно. Подъ 1146 годомъ онъ объявляетъ о себѣ, что съ Игоремъ вторымъ часто пѣвалъ на клиросъ въ церкви во Владимірѣ. Онъ особенно отличается отъ другихъ тѣмъ, что съ великою точностію описываетъ возрастъ и наружной видъ Великихъ Князей; по сему думаютъ, что онъ былъ живописецъ, тѣмъ болѣе, что въ сіи времена обыкновенно въ монастыряхъ занимались живописнымъ искусствомъ. Многія обстоятельства даютъ справедливую причину догадываться, что онъ жилъ въ Волыніи; произшествія, до сего края и до Чермной Руси относящіяся, описаны имъ гораздо обстоятельнѣе нежели Бѣлой. Продолженіе оканчивается 1156 годомъ.
Третій, также неизвѣстный продолжатель оканчиваетъ 120З годомъ: такъ сказано въ житіи Нестора, при Петербургскомъ изданіи Кенигсбергскаго списка помѣщенномъ.
И такъ до начала тринадцатаго вѣка продолжается первой разрядъ Русскихъ Лѣтописцовъ: Нестора, Сильвестра и двухъ неизвѣстныхъ. Каждой промежутокъ времени имѣлъ одного только лѣтописателя, которой начиналъ тамъ, гдѣ остановился его предшественникъ. Всѣ списки согласны между собою въ главныхъ произшествіяхъ до начала тринадцатаго столѣтія, кромѣ того только, что въ одномъ обстоятельнѣе описаны произшествія, въ, другомъ короче, и что одинъ переписчикъ нерадивѣе, или простѣе, или затѣйливѣе другаго. Но съ 1203 года въ спискахъ открывается уже совершенное несходство: содержаніе, расположеніе, слогъ — все иное. Въ одномъ одобряется то, что въ другомъ опорочивается. Съ начала 13 вѣка открывается множество лѣтописателей, жившихъ и трудившихся въ одно время. Россія часъ отъ часу болѣе раздроблялась на Княжества, не было уже общаго отечества, не было одной общей цѣли. Частные лѣтописцы подробно говорили о произшествіяхъ только въ своемъ Княжествѣ случившихся, упоминая о другихъ мимоходомъ.
Имена сихъ частныхъ лѣтописцовъ до васъ не достигли. Извѣстны только два: Симонъ, Епископъ Суздальскій, скончавшійся 1226 года, описалъ произшествія своего края весьма обстоятельно, слегка упомянувши о Кіевскихъ и Волынскихъ; другой Іоаннъ, Священникъ Новогородкій, которой говоритъ о себѣ подъ 1230 годомъ, что былъ очевиднымъ свидѣтелемъ повѣствуемыхъ дѣяній, сохранилъ для потомства драгоцѣнный памятникъ древнихъ законовъ, Русскую Правду, Великимъ Княземъ Ярославомъ данную Новгородцамъ. Г. Шлецеръ особо напечаталъ ее въ С.-Петербургѣ 1766 году; потомъ найдены исправнѣйшіе списки, и Правда вновь издана 1792 года съ учеными, весьма важными примѣчаніями.
Частныя лѣтописи въ непрерывномъ порядкѣ продолжаются, начинаясь отъ 13 вѣка; многія изъ нихъ называются Несторовыми, будучи приложены къ четыремъ общимъ. Въ одномъ спискѣ повѣствуется о Кіевѣ, въ другомъ о Новъ-городѣ, о Бѣлой, о Черной Руси и такъ далѣе. Къ сожалѣнію, никому не приходило на мысль собрать частныя лѣтописи, привести въ надлежащій порядокъ и составить изъ нихъ одну общую Истрію: трудъ сей предлежитъ нашему времени. Г. Шлецеръ показываетъ способъ сличить и критически исправить всѣ сіи лѣтописи; потомъ желаетъ онъ, чтобы кто-нибудь изъ искусныхъ людей порознь описалъ великія и малыя Княжества Россійскія, отъ начатія ихъ до послѣдняго присоединенія къ Московскому.
- ↑ Онъ же и Кенигсбергской Губернаторъ Пруссіи, Богуславъ Радзивилъ, подарилъ въ 1668 году рукописнаго Нестора, вмѣстѣ съ другими книгами, Кенигсбергскому университету. Великій Петръ проѣзжая черезъ Кенигсбергъ 1716 году, приказалъ сдѣлать для себя вѣрной списокъ сей книги со всѣми находящимися въ ней изображеніями. Потомъ и самой подлинникъ достался С. Петербургской Академіи Наукъ въ 1761 году, когда Пруссія была подъ властію Россіи. Онъ напечатанъ 1767 года въ Петербургѣ, и составляетъ I-й томъ Исторической Россійской Библіотеки. Къ сожалѣнію, Издателю дозволено было дѣлать пропуски, прибавленія и поправки въ слогѣ.
- ↑ О рукописяхъ Древлянскихъ господина Дубровскаго, писанныхъ Руничческими буквами) и о другихъ оставшихся отъ временъ Ольги и Владиміра (см. Вѣстн. Евр. 1805 года № 5 стр. 55), никакихъ подробностей еще необнародовано. До сихъ поръ мы должны оставаться при томъ мнѣніи, что Руническими буквами книгъ не писали, и что ихъ можно видѣть только на камняхъ.