Об «Артур Шопенгауэр. Лучи света его философии»/ДО

Артур Шопенгауэр. Лучи света его философии. Извлечено из полного собрания творений Шопенгауэра Юлиусом Фрауенштедтом. Перевод Н. Маракуева
авторъ неизвѣстенъ

Источникъ: «Русская Мысль», кн. V, 1887.; az.lib.ru

Наверх

Это произведение было опубликовано до 7 ноября 1917 года (по новому стилю) на территории Российской империи (Российской республики), за исключением территорий Великого княжества Финляндского и Царства Польского, и не было опубликовано на территории Советской России или других государств в течение 30 дней после даты первого опубликования.

Поскольку Российская Федерация (Советская Россия, РСФСР), несмотря на историческую преемственность, юридически не является полным правопреемником Российской империи, а сама Российская империя не являлась страной-участницей Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений, то согласно статье 5 конвенции это произведение не имеет страны происхождения.

Исключительное право на это произведение не действует на территории Российской Федерации, поскольку это произведение не удовлетворяет положениям статьи 1256 Гражданского кодекса Российской Федерации о территории обнародования, о гражданстве автора и об обязательствах по международным договорам.

Это произведение находится также в общественном достоянии в США (public domain), поскольку оно было опубликовано до 1 января 1929 года.

Артуръ Шопенгауэръ. Лучи свѣта его философіи.

Извлечено изъ полнаго собранія твореній Шопенгауэра Юліусомъ Фрауенштедтомъ. Переводъ Н. Маракуева. М., 1887 г. Цѣна (безъ пересылки) 1 р. 25 к.

Въ предисловіи въ этой книгѣ Фрауенштедтъ справедливо замѣчаетъ, что знакомство съ великимъ умовъ всегда полезно, даже въ тѣхъ случаяхъ, когда великій мыслитель заблуждается. Фрауенштедтъ самъ не такой пессимистъ, какъ Шопенгауэръ, и жизнь не кажется ему ни безусловно желательною, ни безусловно нежелательною. Конечно, это замѣчаніе не составляетъ противоядія, которое необходимо давать каждому, кто серьезно интересуется философскими вопросами и можетъ подпасть подъ вліяніе мрачнаго, но сильно аргументированнаго шопенгауэровскаго міровоззрѣнія. Мудрено такому читателю исполнять совѣтъ Фрауенштедта: «кого пугаетъ пессимизмъ Шопенгауэра, тотъ можетъ оставаться болѣе на тѣхъ мѣстахъ, которыя посвящены жизни, которыя дышатъ радостнымъ чувствомъ къ прекрасному въ природѣ и въ искусствѣ, затѣмъ можетъ остановиться на его принципахъ житейской мудрости и искусства жить, которыми Шопенгауэръ показалъ, что онъ можетъ также стать и на точку зрѣнія утверждающихъ жизнь и стремящихся въ возможно болѣе счастливой жизни». Мало такихъ мыслей и изреченій найдетъ читатель у Шопенгауэра, считающаго человѣка неисправимымъ хищнымъ звѣремъ. Политическіе взгляды знаменитаго пессимиста отличаются тоже неисправимою узкостью, нерѣдко и вопіющею нелѣпостью. Шопенгауэръ утверждаетъ, напримѣръ, что опасность, сопряженная съ свободой печати, можетъ перевѣсить ея пользу. Съ одинаковымъ правомъ другой пессимистъ станетъ говорить, что свобода употребленія огня можетъ принести вреда больше, чѣмъ пользы. Разъ люди — звѣря, злые, корыстные, грубо-эгоистичные, то и управлять ими, дѣйствительно, пришлось бы по-шопенгауэровски, по-звѣриному. Не признаетъ ни одинъ человѣкъ, близко принимающій въ сердцу общественные вопросы, и такого, напримѣръ, изреченія германскаго философа: «слѣдуетъ остерегаться строить счастіе своей жизни на широкомъ фундаментѣ, требуя отъ нея многаго; ибо, стоя на такомъ фундаментѣ, оно легче всего разрушается, ибо даетъ большій доступъ бѣдствіямъ, а въ послѣднихъ не бываетъ недостатка». Вообще Лучи свѣта шопенгауэровской философія сами нуждаются въ правильномъ освѣщеніи.