Сочиненія И. С. Аксакова. Томъ третій.
Польскій вопросъ и Западно-Русское дѣло. Еврейскій Вопросъ. 1860—1886
Статьи изъ «Дня», «Москвы», «Москвича» и «Руси»
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1886.
Статьи из газеты «День» (1863)
правитьОбязанности общества въ Польскомъ вопросѣ.
правитьИ тутъ-то раскрывается поле для дѣятельности общественной, преимущественно предъ дѣятельностью правительственной. Мы должны сознать по совѣсти, что правительство дѣлаетъ свое дѣло вообще добросовѣстнѣе, чѣмъ общество. Оно даже дѣлаетъ больше, чѣмъ нужно, вызываемое къ тому бездѣйствіемъ общества. Мы, наконецъ, не въ правѣ требовать отъ него, чтобъ оно въ знаніи Россіи и разумѣніи ея интересовъ, особенно духовныхъ, стояло выше уровня знанія и пониманія общественнаго. Можемъ ли мы, напримѣръ, ставить въ вину правительству его прежнее отчужденіе отъ Славянскаго міра, когда лѣтъ 5 тому назадъ въ нашемъ обществѣ, въ нашей литературѣ, преимущественно Петербургской, всякое сочувствіе къ Славянамъ подвергало сочувствующихъ ожесточенной брани, насмѣшкамъ и даже нелитературнаго свойства преслѣдованіямъ? Можемъ ли мы удивляться, что Западно-Русскій край ополячился подъ нашимъ владычествомъ сильнѣе, чѣмъ подъ владычествомъ Польши, когда общество наше само, до послѣдняго времени, не вѣдало границъ Польши, когда для него и теперь знакомство съ Бѣлоруссіей — что-то въ родѣ Колумбова открытія Новаго свѣта; когда въ систему воспитанія нашихъ дѣтей входитъ знаніе всѣхъ судебъ какого-нибудь Нѣмецкаго Пфальца, а знаніе исторіи Польши, Малороссіи, Литвы составляетъ до сихъ подъ счастливое, рѣдкое исключеніе. Конечно, правительство въ этомъ не виновато, что Русскія дѣти не знаютъ исторіи Польши или Литвы, и что Русскіе учителя довольствуются одними Нѣмецкими учебниками, пренебрегая изученіемъ того, о чемъ эти учебники не говорятъ или говорятъ мало, и что изучить можно было бы лучше и легче всего въ самой Россіи.
Когда, благодаря нынѣшнимъ событіямъ, Западный и Юго-Западный край Россіи обратилъ на себя наконецъ ея вниманіе, когда каждый день каждый No каждой газеты приноситъ намъ объ этомъ забытомъ краѣ новыя свѣдѣнія, — тогда открылось и съ каждымъ днемъ открывается болѣе — какъ велика вина Русскаго общества предъ Украинскимъ-Заднѣпровскимъ и Бѣлорусскимъ народомъ. Мы разумѣемъ — общество Русское въ самой Россіи и общество, преимущественно въ Юго-Западной Россіи, какъ въ краѣ болѣе извѣстномъ, поставленномъ въ болѣе счастливыя условія, чѣмъ Бѣлоруссія. Кіевская, Волынская, Подольская губерніи, населенныя не забитымъ, бѣднымъ племенемъ Бѣлорусскимъ, а энергическимъ, богатымъ историческими преданіями славы, племенемъ Малорусскимъ и отчасти Червоно-Русскимъ, представляютъ разительный примѣръ безжизненности Русскихъ общественныхъ элементовъ рядомъ съ живучестью простонародной стихіи. Вообще, всматриваясь пристальнѣе въ наше общество, невольно припоминаешь слова, которыя народная пословица влагаетъ въ уста женѣ про мужа: «завалюсь за него, не боюсь никого»… Точно такъ думало и поступало Русское общество, опираясь на правительственную власть, считая себя достаточно обезпеченнымъ, избавленнымъ отъ безпокойнаго труда мысли, отъ дѣятельности чувства. Оно предоставляло рѣшеніе всѣхъ споровъ — силѣ, развитіе мѣстной Русской народности — силѣ, отраженіе вредныхъ духовныхъ вліяній — силѣ, опроверженіе лжи — силѣ, и само почти ничего не дѣлало, не работало ни мыслью, ни сердцемъ, или по крайней мѣрѣ очень не много сдѣлало. Почти четверть столѣтія существуетъ въ Кіевѣ университетъ: правительство исполнило свое дѣло, создало его: что же совершилъ университетъ для возрожденія, утвержденія и укрѣпленія Русской народности въ томъ краѣ? Университетъ! какое могущественное орудіе духовныхъ вліяній! Кромѣ археологическихъ трудовъ коммиссіи, подъ предсѣдательствомъ г. Юзефовича, при главномъ содѣйствіи профессора Иванишева, намъ почти неизвѣстны другіе какіе-либо ученые труды, способные просвѣтить Русское общественное сознаніе въ отношеніи въ Юго-Западному краю. Фауна, флора, звѣри и растенія тѣхъ странъ тщательно описаны ученымъ профессоромъ Нѣмцемъ, но люди, кажется, не были удостоены никакого ученаго вниманія; по крайней мѣрѣ, Кіевскій университетъ не пролилъ, кажется, особеннаго этнографическаго свѣта на эти драгоцѣнныя для Россіи области. Впрочемъ, можетъ быть мы и ошибаемся, и рады были бы ошибиться на счетъ дѣятельности Кіевскаго университета. Мы будемъ ожидать отъ Кіевлянъ разъясненія нашихъ недоумѣній, но до того времени будемъ стоять на одномъ: что постоянный призывъ внѣшней силы, который доходитъ къ намъ изъ Заднѣпровской Украйны, служитъ намъ признакомъ духовной и нравственной безжизненности Русскаго Украинскаго общества, — безжизненности, воспитываемой въ свою очередь преизбыткомъ внѣшней силы, дѣлающей будто бы нелишнею общественную и личную дѣятельность.
Впрочемъ нельзя также не замѣтить, что если правительство съ особенною энергіею обратилось теперь къ Бѣлоруссіи, то не меньшаго вниманія правительства заслуживаетъ теперь и положеніе Волыни, Подоліи, Кіевской губерніи. Непонятно, почему Польскій дворянинъ, содѣйствующій Польскому мятежу на Волыни, пользуется привилегированнымъ положеніемъ въ сравненіи съ таковымъ же дворяниномъ, живущимъ за чертою напр. Владиміра-Волынскаго уѣзда, въ уѣздѣ Брестъ-Литовскомъ Гродненской губерніи? почему имѣнія мятежниковъ секвеструются въ Бѣлоруссіи и свободны отъ секвестра въ Юго-Западномъ краѣ?… Но независимо отъ этихъ распоряженій правительства, — ничто, кажется, не должно бы мѣшать усиленной дѣятельности Русскаго общества въ возбужденію и оживленію Русскаго народнаго элемента — въ отношеніи духовномъ. Польская пропаганда продолжается въ томъ краѣ по прежнему и съ прежнею силой; господство Польской стихіи по прежнему подавляетъ развитіе Русской народности, — а отпора этому господству нѣтъ ни со стороны правительства, ни со стороны общества (кромѣ немногихъ голосовъ въ Кіевѣ): только и данъ ей вещественный отпоръ Малорусскимъ простонародьемъ, да и то, какъ было разсказано въ нашей газетѣ, одинъ изъ главныхъ дѣятелей крестьянскаго отпора, волостной старшина Щербина смѣненъ мировымъ посредникомъ (вѣроятно Полякомъ) именно за превышеніе власти, т. е. за прогнаніе Поляковъ (см. № 27 «Дня»). Къ тому же, между духовенствомъ и вѣдомствомъ народнаго просвѣщенія существуетъ тамъ печальный антагонизмъ, только задерживающій ходъ народнаго образованія и обращаемый Поляками въ свою выгоду. Трудно судить педали о дѣйствіяхъ духовенства, но нельзя не взять во вниманіе его законныхъ опасеній — упустить изъ своихъ рукъ народное образованіе въ виду лже-патріотовъ, лже-любителей Украинской народности, хлопомановъ и всевозможныхъ Польскихъ и іезуитскихъ интригъ, которымъ, безъ вѣдома для самихъ себя и изъ побужденій отвлеченно — либеральныхъ, помогаютъ иногда и Русскіе. Такъ въ одной книжкѣ, изданной недавно Министерствомъ народнаго просвѣщенія и написанной очевидно съ искреннею благонамѣренностью ("Школы на Волыни и Подоліи, " 1863 г. C.-Пб.) излагается такого рода взглядъ, который, въ практическомъ примѣненіи, послужилъ бы только на пользу полонизму и латинству. Авторъ, вопреки жизненнымъ и историческимъ фактамъ, предлагаетъ ограничить участіе религіи въ народномъ образованіи — самыми тѣсными предѣлами, удержавъ ее на степени «личнаго субъективнаго чувства», отнявъ у нея (какъ будто это можно!) всякое значеніе общественнаго и просвѣтительнаго начала; однимъ словомъ, устроить такъ, чтобъ школа посѣщалась одинаково и Полякомъ и Русскимъ и Евреемъ… Авторъ очевидно не понимаетъ, что католическая пропаганда въ этихъ бывшихъ Польскихъ областяхъ есть пропаганда политическая, что какъ латинство тамъ нераздѣльно съ Польскою народностью, такъ и Русская народность держится тамъ только православіемъ, — что если послѣднее, стараніями автора и ему подобныхъ, и могло бы быть стѣснено въ своихъ проявленіяхъ и лишено своего общественнаго значенія, то черезъ то уничтожился бы всякій отпоръ латинству (слѣдовательно и ополяченію), — латинству, котораго авторъ никакъ уже не удержитъ на степени субъективнаго чувства!.. Подобнаго рода воззрѣній нельзя, конечно, не опасаться не только православному духовенству, но и всему православному народу.
Одинъ изъ сотрудниковъ «Дня» принялъ на себя, по просьбѣ Редакціи, порученіе посѣтить Юго-Западныя губерніи и доставить намъ объ нихъ подробныя свѣдѣнія, — которыхъ мы никакъ не могли добиться отъ лѣнивыхъ на корреспонденцію мѣстныхъ жителей края. Но и не выжидая этихъ свѣдѣній, мы считаемъ вполнѣ своевременнымъ высказать наше мнѣніе, что необходимо было бы учредить и въ Кіевѣ такое же братство, какое учреждается въ Вильнѣ. Просимъ нашихъ Кіевскихъ пріятелей обсудить эту мысль. Такое братство, составленное изъ свѣтскихъ и духовныхъ, должно было бы сосредоточить въ себѣ всю общественную дѣятельность въ борьбѣ съ Польской стихіей края, помимо и не смѣшиваясь съ дѣятельностью правительственною; оно вѣдало бы и поддерживало бы частныя и приходскія (не казенныя министерскія) школы; оно въ связи съ Виленскимъ братствомъ и центральнымъ или срединнымъ братствомъ въ Москвѣ (въ учрежденіи котораго мы, вмѣстѣ съ другими, принимаемъ самое живое участіе), могущественнымъ образомъ послужило бы къ развитію Русской народности и Русской общественности въ Русскихъ — значительно ополяченныхъ и окатоличенныхъ областяхъ. Будемъ ждать отзыва.
Изъ статей областнаго отдѣла прошлаго и настоящаго NoNo читатели увидятъ также, какъ глубоко въѣлась полонизація въ Бѣлорусскомъ краѣ, и полонизація такого свойства; противъ которой безсильны и недостаточны самыя энергическія дѣйствія правительства. Мы разумѣемъ, напримѣръ, употребленіе православными Польскихъ молитвенниковъ (за неимѣніемъ Русскихъ), преобладаніе Польскаго языка въ Русскихъ духовныхъ заведеніяхъ и въ семействахъ Русскихъ священниковъ (а духовенство представляетъ въ томъ краѣ единственный Русскій мѣстный общественный элементъ); наконецъ то, что Русскія женщины говорятъ тамъ почти исключительно по Польски… Познакомившись съ этими обстоятельствами, читатели безъ сомнѣнія присоединятся мысленно къ нашему голосу, выраженному въ одной изъ статей нынѣшняго No и обращенному преимущественно къ Бѣлорусскому духовенству.