Обсуждение:Стрекоза и Муравей (Крылов)

Лафонтена

Особенности переводческой трансформации образов басни Лафонтена «La cigale et la fourmi»

Е.В. Казак

Барокко и классицизм в истории мировой культуры: Материалы Международной научной конференции. Серия «Symposium». Выпуск 17. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001.

Два прилагаемых перевода басни Лафонтена «La Cigale et la Fourmi» сделаны студентами французского отделения Днепропетровского университета в Лафонтеновском семинаре. При всей безыскусности этих опытов, далеких от «художественности», точного соответствия размеру и ритмике оригинала, в них есть то. что часто оставалось за пределами переводов этой басни русскими поэтами, начиная с XVIII в.

1. В них сохраняется видовое понятие насекомого, введенного, вслед за греко-латинскими образцами, Лафонтеном — «Цикада». Традиционное наименование главного персонажа «Стрекоза» ассоциировалось в русских переводах с полетом, отвлекая от характерологической особенности Цикады — ее стрекота, пения. Порхания Стрекозы, ее бесконечное движение «просто так» после замечательного перевода И. Крылова связывалась в русском сознании с легкомысленностью, непрактичностью, которые будут разоблачены в последней морализаторской реплике ее антагониста Муравья и станут знаком «Попрыгуньи» в чеховском рассказе уже в контексте другой литературной эпохи.

2. Муравей как носитель мужского начала, в котором труд и упорство в достижении материальных благ почитается добродетелью, — еще одна образная трансформация переводческой практики, вполне согласующаяся с нормами русской грамматики. В подлиннике Цикада и Муравей — существа однополые, женского рода, что хорошо видно на старинной иллюстрации к басне. Две кумушки-соседки показаны Лафонтеном в пределах одного мирка. Их общение-болтовня лишено той социальной подоплеки неравенства, которая особенно заметна в переводе И. Крылова, где развернутый зимний пейзаж призван усугубить вину бездельницы Стрекозы на фоне труженика Муравья, готового к долгому испытанию русским холодом. Лафонтеновский социальный акцент актуализирован временем и биографией поэта и не лишен галльской иронии: его Муравьиха не любит «давать в долг», и «это самый незначительный ее недостаток», — замечает рассказчик, намекая тем самым и на другие возможные несовершенства этой положительной героини. В таком ключе пение Цикады «для всех прохожих» недаром ставится Муравьихой в один ряд с танцем, ибо для нее эти действия сходны в своей бесцельности, лишены практического смысла. Цикада обречена на погибель, так как пение и танец не могут не только прокормить, но и вызвать сочувствие.

3. Ссылка французских составителей лафонтеновских басен на признание поэта: «Пою героев я — Эзопово рожденье» (пер. О. Чюминой) тоже требует уточнения в связи с басней «La Cigale et la Fourmi». В составе «Основного эзоповского сборника», каким он представлен в русском академическом издании 1968 г. в переводе и с комментариями М.Л. Гаспарова, сюжета о Цикаде и Муравье нет, как нет и басен о Стрекозе. Близкая по названию басня «Цикада и Лисица» напоминает сюжет басни «Ворона и Лисица», с той разницей, что Цикада оказывается гораздо умней Вороны и не реагирует на льстивые комплименты ее пению, оставляя Лису ни с чем, бросая с дерева листок (сыр как приманка вообще отсутствует), и, когда Лиса на него бросается, замечает: «Лисиц я остерегаюсь с тех самых пор, как в лисьем помете заметила я крылышки цикад» (Эзоп. Указ. соч. С. 133). Мораль, как всегда у Эзопа, антропоморфна: «О том, что разумные люди учатся на несчастьях близких». В разделе «Басни из отдельных античных авторов» обращает на себя внимание сюжет под названием «Цикады», по характеру близкий к философской притче. Со ссылкой на платоновский диалог «Федр» рассказывается о странной судьбе цикад, которые когда-то были людьми, но с появлением Муз «иные люди пришли в такой восторг, что забыли есть, забыли пить и довели себя до последнего издыхания. От них-то и пошла порода цикад; а Музы даровали им способность жить, не нуждаясь в корме, и петь без еды и питья до самой смерти, а после этого они восходят к Музам» (С.171). Басенная греко-римская мифологема приближает лафонтеновскую Цикаду к Музам (Эвтерпе, Терпсихоре) и делает ее олицетворением не только беспечности и легкомысленности, но и Искусства, оценить которое могут только посвященные. Общий смысл басни, адресованной малолетнему дофину, понятен и без такого интертекстуального прочтения, но Лафонтен, выбирая персонажем Цикаду, несомненно, отсылал к античной мифологеме, наполняя многозначностью внешне простой, незамысловатый басенный сюжет, лишенный жесткого и прямолинейного морализаторского тона его русских переводов. Приложение

   Цикада летом пела,
   Но лето пролетело.
   Подул Борей — бедняжке
   Пришлось тут очень тяжко.
   Осталась без кусочка:
   Ни мух, ни червячочка.
   Пошла она с нуждою к соседушке своей.
   Соседку, кстати, звали мамаша Муравей.
   И жалобно Цикада просила одолжить
   Хоть чуточку съестного, хоть крошку, чтоб дожить
   До солнечных и теплых деньков, когда она,
   Конечно же, заплатит соседушке сполна.
   До августа, божилась, вернет проценты ей.
   Но в долг давать не любит мамаша Муравей.
   И этот недостаток, нередкий у людей,
   Был не один у милой мамаши Муравей.
   Просительнице бедной устроили допрос:
   — Что ж делала ты летом? Ответь-ка на вопрос.
   — Я пела днем и ночью и не хотела спать.
   — Ты пела? Очень мило. Теперь учись плясать.

(перевод А. Марчук).

   Лето целое Цикада
   День-деньской была петь рада.
   Но уходит лето красно,
   А на зиму нет припасов.
   Голодать она не стала,
   К Муравьихе побежала,
   У соседки одолжить, если можно, есть и пить.
   «Лишь придет к нам лето снова,
   Все сполна вернуть готова, —
   Обещает ей Цикада. —
   Слово дам я, если надо».
   Муравьиха ж крайне редко
   В долг дает, беда вся в этом.
   «А что делали вы летом?» —
   Говорит она соседке.
   «День и ночь, не обессудьте,
   Песни пела всем, кто рядом».
   «Если так, я очень рада!
   Вот теперь и потанцуйте!»

(перевод Н. Табатчиковой).

Смотрите также:

Грачев А.П. «Басни Лафонтена» в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»

Позднякова И.Ю. Жан де Лафонтен в контексте культурных ассоциаций романа Виктора Пелевина «Жизнь насекомых»

Саськова Т.В. Эстетические представления Лафонтена в художественной рефлексии русских писателей последней трети XVIII века

без души

@Vladis13, спасибо, что поправили комментарий.

По поводу Вашей правки. На мой взгляд "без памяти" и "безотчётно" — это не устаревшие синонимы для устаревшей фразы "без души". Я исправил эту информацию в Викисловаре: вот. --Andrew Krizhanovsky (обсуждение) 16:59, 4 ноября 2021 (UTC)

• Уточнил в Викисловаре значения по АИ, добавил современное значение "без души". Но не знаю как там правильно оформлять. Vladis13 (обсуждение) 17:33, 4 ноября 2021 (UTC)