* * *
Обличитель чужого разврата,
Проповедник святой чистоты,
Ты, что камень на падшего брата
Поднимаешь, — сойди с высоты!
Уж не первый в величье суровом,
Враг неправды и лени тупой,
Как гроза, своим огненным словом
Ты царишь над послушной толпой.
Дышит речь твоя жаркой любовью,
Без конца ты готов говорить,
И подумаешь, собственной кровью
Счастье ближнему рад ты купить.
Что ж ты сделал для края родного,
Бескорыстный мудрец-гражданин?
Укажи, где для дела благого
Потерял ты хоть волос один!
Твоя жизнь, как и наша, бесплодна,
Лицемерна, пуста и пошла…
Ты не понял печали народной,
Не оплакал ты горького зла.
Нищий духом и словом богатый,
Понаслышке о всём ты поёшь
И бесстыдно похвал ждёшь, как платы,
За свою всенародную ложь.
Будь ты проклято, праздное слово!
Будь ты проклята, мёртвая лень!
Покажись с твоей жизнию новой,
Темноту прогоняющий день!
Перед нами — немые могилы,
Позади — одна горечь потерь…
На тебя, на твои только силы,
Молодёжь, вся надежда теперь.
Много поту тобою прольётся
И, быть может, в глуши, без следов,
Очистительных жертв принесётся
В искупленье отцовских грехов.
Нелегка твоя будет дорога,
Но иди — не погибнет твой труд.
Знамя чести и истины строгой
Только крепкие в бурю несут.
Бесконечное мысли движенье,
Царство разума, правды святой —
Вот прямое твоё назначенье,
Добрый подвиг на почве родной!
(9 апреля) 1860
|
|
Примечания
Напечатано в журнале «Русский архив», 1865, вып. 10-11. Содержалось в письме Никитина к Второву от 15 апреля 1860 года. Стихотворение было прочитано Никитиным в Воронеже на публичном чтении 9 апреля 1860 года в пользу нуждающихся литераторов. Оно имело большой успех, и по требованию публики Никитин прочитал его два раза. По утверждению Де-Пуле, стихотворение якобы направлено против Некрасова. Но ряд соображений заставляет усомниться в этом указании. Литератор консервативного направления, Де-Пуле в своих работах пытался представить Никитина врагом революционно-демократической поэзии. Он утверждал в биографии поэта, что роль обличителя Никитину, «воспитанному в хорошей эстетической школе, всегда казалась недостойной художника» (издание 1869 года, т. 1, с. 81). Приписать Никитину активное выступление против Некрасова значило очень основательно подкрепить заведомо ложный тезис. Однако в письмах, где речь идёт о литературном чтении, Никитин ни словом не обмолвился, что он имел в виду Некрасова. В письме к Н. И. Второву от 15 апреля 1860 года Никитин сообщал: «После обеда зашёл гр. Д. Н. Толстой и заметил мне, почему я предварительно не показал ему того, что написал для публичного чтения. Я отвечал, что в стихотворении нет ничего такого, что могло бы быть заподозрено цензурою, и потому беспокоить его без нужды я считал совершенно лишним. «Однако ж, — сказал он, — в городе идут толки; некоторые лица принимают стихотворение ваше на свой счёт». Это меня озадачило. «Ну, а вы, граф, что же вы-то о нём думаете?» — «О, конечно, я не вижу в нём ничего особенного, иначе там же, в зале, я остановил бы вас, несмотря ни на что». Если Никитин действительно выступил в стихотворении против Некрасова, почему он об этом не сказал ничего своему близкому другу Второву? Почему он в виде оправдания перед Толстым прямо не указал, кого он имел в виду? Одно это разъяснение сразу рассеяло бы все толки, о которых говорит Толстой. В одном из писем Никитин прямо говорит о своей любви к Некрасову. Все эти соображения дают основания для того, чтобы усомниться в истинности указания Де-Пуле.
