Обитатели Мадагаскара
Обитатели Мадагаскара разделяются на многия племена, которыя отличаются и языком и обычаями. Bсе они происходят вероятно от малаев и негров, а самый язык их малайскаго происхождения, как это особенно заметно у овов, самаго могущественнаго племени на Мадагаскаре. Овы или амболамбо обитали первоначально внутреннюю часть острова, но распространили свои завоевания до восточнаго и западнаго берегов и предпринимают походы на северъ и юг против других племен, у которых отнимают все дорогое и уводят пленников в рабство. Они далеко опередили в просвещении другия темнокожия племена этой области, потому что умеют выделывать порох, а в новейшее время даже завели несколько типографий, где печатают книги на туземном языке.
Всего болеe успехов сделали овы при умершем короле Радаме, который любил 6елых и миссионеров и дозволял им распространять христианство по всему своему государству. Он даже сам крестился и его примеру последовали очень многие подданные. Миссионеры имели свободный доступ в главный город царства. Один английский капрал обучал у овов первое правильное войско, которое позднее обратилось в порядочную армию. Радама умел повсюду приобрести любовь и уважение и значительно увеличил свои владения. Но это хорошее направление в народе совершенно изменилось после его смерти, когда на престол вступила нынешняя королева, жена Радама, которую на туземном языке называют Ранавало-ампансака (королева Ранавало). Эта государыня вовсе не походит на своего супруга, потому что непосредственно после своего вступления на престол она назначила смертную казнь за обращениe в христианство и все крещеные ея поданные должны были или снова поклоняться идолам или погибнуть мучительною смертью. Многие тысячи казнили, другие отказались от христианства, а некоторые в тайне покинули остров, чтобы не изменить своей клятве и избавиться от преследований Ранавало. Всем белым запрещено вступать во внутренность государства и потому в новейшее время не многим удалось проникнуть до столицы Тананариво, в средине острова. Такое управление совершенно остановило торговлю Мадагаскара и теперь дозволено вывозить оттого только немногие предметы. Острова Бурбон и Маврикия, которые получают весь скот и другия потребности с Мадагаскара, только за очень большую плату имеют позволение брать с Мадагаскара быков и вести на этом острове обширную торговлю копалом, кожами, черным деревом и сандалом. Оттого возникла почти монополия, и в торговом городе Таматаве, который прежде находился в цветущем состоянии, европейцы решительно не могут торговать, не смотря на обилие различных произведений страны. При всем своем фанатизме королева не могла предотвратить крещения своего сына Раминитока (Рамонья), наследника престола, на котораго овы полагают всю свою надежду. Раминиток имеет прекрасный, ласковый характер и не боится сопротивляться жестоким распоряжениям своей матери, потому что имеет многих приверженцев. Старая королева боится своего сына, и многие тайные христиане остаются при жизни, только благодаря решительности Раминитока. Должно полагать, что он скоро вступит на престол, потому что королева стара и слаба и давно уже безвыездно остается в своей столице.
От севера к югу тянется горная цепь, но берега низменны и большею частью болотисты, почему на них белые не могут жить, а большею частью гибнуть от вредного влияния климата. На средине острова жить здорово, и там вовсе не так жарко, как можно было бы полагать по географическому положению местности. Это зависит от пассатных ветров, охлаждающих воздух. На холмистой возвышенности, в середине острова, расположена столица Тананариво (это значит тысяча городов, от слова танана — город и ариво—тысяча). Этот город должен быть очень обширен. По разсказам одного образованнаго ова, дворец королевы довольно велик и в нем находится тронная комната, выложенная вся серебрянными бляхами. В этой комнате стоить богато украшенный трон, и в него имеют доступ только немногие избранные. Дворец окружен обширным двором, вокруг котораго обведена большая стена, так что подданные вовсе не видят жилища правительницы.
Овы разделяются на 13 степеней или классов и ни один подданный не имеет права перейти в другой класс без особеннаго приказания правительства. Король и королева принадлежать всегда к высшему, т. е. 13-му классу, а члены их семейства составляют 12-й класс. Другие родственники, министры, генералы и жрецы, принадлежащие к 9, 10, и 11 классам, имеют доступ ко двору. Судьи и ближайшие офицеры при генералах, до капитана, имеют 7 и 8 класс. Эти лица имеют право вступать только во внутренний двор жилища короля, но не в самый дворец. 4, 5 и 6 классы составляет среднее сословие, к которому принадлежат купцы, ремесленники и т. д. Эти люди никогда не могут стать выше 8 класса и смеют входить только в двор короля. Низшие 3 класса составляют крестьяне, солдаты и рабы, которые всегда остаются на той же степени, как их родители. Эти люди не смеют подходить даже к стенам дворца. Последние три класса составляют наибольшую часть народонаселения и доставляют армию, которая от времени до времени проходит по острову, чтобы снова наполнить сокровищницу правителей. Солдаты обучены довольно хорошо и порядочно умеют употреблять ружье и штык. Многие из них носят форму собственнаго изделия, но большею частью они не хлопочут много о своей одежде, а довольствуются общеупотребительным ассимбо или большим платком; напротив того у офицеров заметна любовь к нарядам, свойственная всем цветным племенам. Они обвешивают себя самыми блестящими и яркоцветными вещами. Чем больше офицер имеет золота и галунов, тем более он гордится своею одеждою. Настоящей формы в мадагаскарском войске нет. Оттого в маленьких прибрежных крепостях нередко видишь адъютанта губернатора в трехугольной шляпе с перьями и большими эполетами и в простой солдатской куртке, между тем как бедра обвиты платком, заменяющим панталоны, а ноги босы. Другие являются в морском мундире, богато обшитом галунами, с высокими ботфортами и в красном ночном колпаке, постоянно запутываясь ногами в огромном кирасирском палаше, который при каждом шаге проскользает между ногами воина или зацепляется за шпоры.
Большею частью офицеры не носят сорочек, потому что считают эту часть одежды совершенно излишнею. Впрочем губернаторы и высшие чиновники одеваются порядочно и опрятно и очень ласковы и образованы. Овасские офицеры соблюдают военный этикет и являются к начальникам и приезжим всегда в полной форме. Губернаторы обыкновенно задают почетным приезжим пиры, на которых бывают разныя вина и шампанское. При таких торжествах присутствуют также офицеры и жалко смотреть на этих несчастных, которые совершенно прямо сидят с плотно застегнутым мундиром со стоячим воротником в комнатах, где и в тени не менее 20°. Эти бедняки или слишком боязливы, чтобы стереть с себя льющий с них пот, или не могут сделать этого, по тесноте платья. На таких собраниях видно, что овы люди порядочные и просвещенные, но все таки иногда у них еще проглядывает замашка негров. Впрочем в разговорах и обхождении они стараются подражать европейцам, чего однако им не удается достигнуть вполне. Таким образом странно смотреть, как неловко они пытаются есть ножами и вилками. В высших сословиях у всякаго заведены столовые приборы, но они более кладутся на показ, нежели для действительна го употребления. При разговоре у них видно много естественнаго остроумия, почему это племя должно считать способным к высшему развитию. Все порядочные туземцы, живущие по берегам Мадагаскара, несколько говорят по английски или по французски, а многие выучивают эти языки даже очень хорошо.
Вот как провел один путешественник время в обществе образованных овов в гавани Мацангхаи или, как ее обыкновенно называют, Маюнга. "Когда мы стали на якорь, говорить он, в крепости раздалось в нашу честь несколько выстрелов. От берега отчалила лодка с людьми в ярком пестром платье. Лодка скоро подъехала к нашему кораблю и из нея выскочил красивый молодой человек, странная одежда котораго невольно заставила нас улыбнуться. На голове у него была слишком большая шляпа с огромным пером. Чтобы придать шляпе надлежащее положение, он засунул под нее платки. Но это не помогало, потому что шляпа все соскользала на нос. За тем он был наряжен в старомодный синий фрак, с множеством галунов, который не был ему впору. Белые панталоны на босых ногах довершали туалет. С левой стороны у него висела театральная шпага, украшенная перломутром. Молодой человек рекомендовал себя адъютантом его превосходительства, губернатора Мацангхаи, который послал его на корабль, чтобы пригласить приезжих на другой день к обеду. Приглашение было принято очень ласково, офицеру подали стакан вина и после этого учтиво раскланялись.
"На другое утро в 12 часов к нам снова явился офицер в большой шляпе, чтобы отвести на берег, но в этот разъ он был хотя босой и в исполинской шляпе, но в довольно порядочном форменном платье. Мы уселись в лодку, вышли на берег и стали взбираться по следам адъютанта на крутой холм, на котором построена крепость. Мы шли по единственной узкой извилистой дороге, стоявшей под пушками. С другой стороны холма к крепости не было никакого доступа. При страшном полуденном зное, мы с трудом всходили по тропинке, находившейся совершенно на солнце. Наконец мы достигли до первых крепостных ворот. Здесь преградили нам путь двое часовых, скрестив ружья. Офицера сказал пароль и оба солдата разошлись. Раздался барабанный бой, при котором мы прошли сквозь ворота. Та же самая церемония повторилась во вторых и третьих воротах. Наконец мы дошли до внутреннего двора.
"Губернатор был пожилой человек в изящной европейской одежде, в модных лакированных сапогах и с толстою золотою цепочкою на жилетке, белой как снег. Он принял нас очень учтиво в комнате, меблированной с большим вкусом, и пригласил сесть на диван. Подали полынную водку и до наступления времени обеда завязался интересный разговор. Во время нашей беседы мы намекнули о возможности покорения Мадагаскара французами и я удивлялся, как здраво и ясно губернатор излагал невозможность или по крайней мере трудность этого предприятия. Он объяснил, каким образом в таком случае поступит его народ. При этом он упомянул, что у них существует могущественный и смертельный враг европейцев, на которого можно вполне положиться, именно мадагаскарская болотная лихорадка. Эта страшная болезнь может уничтожить целую армию, завлеченную в заразительную местность. Для примера он упомянул нам о Носибе, французском владении на северо-западном берегу, которое даже не находится в прямой связи с Мадагаскаром, но расположено на особом острове. Я сам был в Носибе и потому знал, что лихорадка появляется там очень часто внезапно и обыкновенно оканчивается смертью. Мне случалось видеть, что из сотни солдат, привезенных с острова Бурбона, уже через неделю ни один не мог, по болезни, исполнять своп обязанности, а человек 30 даже умерли. При всем этом губернатор уверял нас, что климат в Носибе несравненно лучше, чем во многих местностях Мадагаскара. Восточный берег этого острова он считал здоровее западнаго и утверждал, что там лихорадки излечиваются гораздо легче. Человек, пораженный болотною лихорадкою, не выздоравливает вполне. Эта болезнь до того ослабляет тело, что вскоре после первых приступов страждущий ничего не может делать. Подобные приступы повторяются часто и нередко даже в течении многих лет. Единственное надежное средство против этой болезни составляет перемена климата; но даже в умеренном поясе медленно исчезают следы болезни и силы возстановляются вполне только через многие годы.
«Кушанье к столу подали очень вкусное и в чрезвычайном обилии. Нам положили ножи и вилки, которые были также у приборов губернатора и его свиты. Но несчастные ховы тщетно пытались пользоваться ими, и потому с отчаянием положили их на стол и стали есть, по своему обыкновению, просто пальцами. Вин было много и в том числе очень хорошия. Наконец подали и шампанское, до котораго мадагаскарцы большие охотники. После обеда поднесли к столу кофе вместе с ромом, коньяком и женевским вином. В приятных разговорах, то на английском, то на французском языке, время прошло до заката солнца. Тогда губернатор учтиво заметил, что служебная обязанность не дозволяет ему удерживать в крепости чужеземцев после заката солнца. Потому мы распростились, удивляясь чрезвычайной учтивости африканцев. Офицер с большою шляпою проводил нас до лодки, довез до корабля и при прощании пожелал хорошаго пищеварения. На другой день мы хотели отвечать на учтивость губернатора и просили его адъютанта передать наше приглашение. Этот офицер однако извинился и объяснил нам, что по приказанию Ранавало ни один губернатор не смеет ни под каким предлогом входить на какой либо корабль и вообще покидать порученную ему крепость. Оттого мы ограничились приглашением адъютанта и офицеров, которых угостили на нашем судне.»
Кроме овов на Мадагаскаре существуют многия племена, которыя отличаются и языкомъ и обычаями. Всего значительнее между ними сакалавы, бетсумцарки и батцанимены, которые все обитают западную и северную часть острова. Эти племена вытеснены из первоначальнаго места их жительства овами, которые сильнее и образованнее этих народов. Из них сакалавы, обитающие северо-западную часть Мадагаскара, от мыса Амбера до Менабе, под 19° южной широты, самое дикое и непокорное племя малаев. Они заклятые враги овов и 6елых колонистов, почему маленькая колотя Носибе постоянно должна опасаться внезапнаго их нападения. Еще очень недавно 16 или 20 тысяч этих разбойников подъехали на лодке к слегка укрепленному городку на Носибе и вероятно перебили бы всех колонистов, числом около 160, если бы последние не имели несколько пушек и достаточно пороха и ядр. Подобное же нападение было в 1845 году. Тогда европейцы отделались от голых дикарей только тремя маленькими гаубицами, стреляя из них картечью. Нападение длилось тогда семь суток и европейцы, истощенные продолжительною осадою, считали себя уже погибшими, когда в гавань въехало французское военное судно, после чего сакалавы поспешно отправились на Мадагаскар. Даже в настоящее время белые редко решаются выходить около Носибе на Мадагаскар в малом числе, хотя это очень соблазнительно, потому что там много дичи. Даже многочисленное общество не может слишком удаляться от своих лодок. Несколько французов поселилось не подалеку от Носибе в маленькой, но очень надежной бухте Баватуби, где находится богатая каменноугольная копь близ самой поверхности земли. Они построили себе здесь небольшую деревянную крепость. Но через несколько времени сакалавы напали на них вне укрепления и перебили. Свирепость туземцев таким образом мешает европейцам воспользоваться богатствами этой части Мадагаскара.
Маленький, но красивый городок, который заложили французы на Носибе, называется Гельвиль. Он с трех сторон укреплен, а на восточной стороне около него тянутся глубокия болота, которыя делают эту страну очень опасною. На другой стороне косы, на которой стоить Гельвиль, расположен арабский город Амбануру, где производится довольно значительная торговля рисом, мехами и т. д. На разстоянии несколько далее пушечнаго выстрела от Носибе, лежит небольшая деревня дружественных сакалавов. Почва в Носибе вулканическая, на возвышенностях сухая и безплодная, а в более глубоких местах очень плодородна и влажна. Французские колонисты возделывают сахарный тростник, индиго, рис и т. д. Особенно хорошо растет тростник и в новейшее время здесь заведено несколько сахарных мельниц, приводимых в движение паром. Впрочем эти плантации не имеют большой важности, потому что туземцы очень плохие и ненадежные работники. Гельвильская гавань превосходна и может укрывать самый большой флот во всякое время года. Съестных припасов здесь всегда вдоволь и они дешевы, но вода не совсем хороша и даже в Гельвиле ея нет в достаточном количестве. С того времени, как построили казарму из обсеченной плиты, здоровье гельвильскаго войска значительно улучшилось. Госпиталь также очень хорош.
Кроме Носибе французы имеют еще маленькую колонию Святой Марии на северо-восточном берегу Мадагаскара. Эта колония расположена также на отдельном острову и ведет значительную торговлю скотом, который отсылают на острова Бурбон и Маврикия.
