Н. Н. МИКЛУХА-МАКЛАЙ.
править
Глубокій интересъ, возбуждаемый отважными изслѣдованіями нашего славнаго путешественника, естественнымъ образомъ вызываетъ во всякомъ желаніе ближе ознакомиться съ личностью H. И. МиклухиМаклая. Но къ сожалѣнію, свѣдѣнія, касающія первыхъ годовъ его жизни, весьма ограничены и могутъ быть переданы въ немногихъ словахъ. Родился онъ въ 1846 году въ Новгородской губерніи, учился въ С.-Петербургскомъ университетѣ и заканчивалъ свое образованіе въ Гейдельбергѣ, Лейпцигѣ и Іеннѣ. Въ Петербургскомъ университетѣ онъ поступилъ сначала на юридическій факультетъ, но потомъ перешелъ на естественный и спеціально занялся изученіемъ сравнительной анатоміи. Занимаясь затѣмъ въ Германіи онъ много работалъ подъ руководствомъ превосходныхъ зоологовъ-спеціалистовъ. Въ 1866 году, онъ посѣтилъ Марокко, островъ Мадейру и Канарскіе о-ва съ цѣлью изслѣдовать мѣстную морскую фауну и провѣрить въ дѣйствительности научные вопросы, близко касающіеся ея. Въ продолженіе цѣлой зимы, изучая одну группу низшихъ животныхъ, онъ пришелъ къ весьма интереснымъ результатамъ, и желая провѣрить ихъ предпринялъ путешествіе по Европѣ, гдѣ посѣтивъ различные музеи, не разъ наталкивался на факты, прямо противорѣчавшіе его собственнымъ видамъ. Съ цѣлые убѣдиться еще болѣе въ добытыхъ имъ научныхъ результатахъ, онъ въ 1867 году предпринимаетъ путешествіе къ Красному морю и здѣсь, не смотря на всевозможнаго рода неблагопріятныя условія, находитъ блистательное подтвержденіе своихъ выводовъ. Каковы были тѣ неблагопріятныя условія, при которыхъ совершались научныя экскурсіи по Красному морю, можно судить по тому, что ему приходилось дѣлать наблюденія и собирать матеріалы для своихъ работъ на коралловыхъ рифахъ подъ палящими лучами тропическаго солнца, когда температура стояла почти ежедневно въ 35°, такъ что едва возможно было брать въ руки микроскопъ. Кромѣ того лихорадка, скорбутъ и голодъ также въ немалой степени мѣшали успѣшному ходу работъ; къ довершенію же всего, молодому ученому приходилось испытывать на себѣ всѣ послѣдствія необыкновеннаго фанатизма мусульманъ, несмотря на то, что въ угоду ихъ и съ цѣлью поддѣлаться подъ уровень окружавшихъ его полудикихъ арабовъ, онъ брилъ себѣ голову, носилъ арабскій костюмъ и старался вести разговоръ только на арабскомъ языкѣ. Небольшія собственныя средства Миклухи-Маклая ставили его не разъ въ весьма трудное положеніе и не однажды, чтобы просуществовать какъ нибудь и тѣмъ продолжить свои работы, онъ прибѣгалъ за помощью къ нѣкоторымъ европейскимъ консуламъ, которые съ готовностью помогали ему, давая въ займы незначительныя суммы. По окончаніи своихъ трудныхъ и утомительныхъ занятій, онъ въ 1869 году вернулся изъ своей продолжительной поѣздки прямо въ Петербургъ.
Здѣсь, занимаясь разработкою матеріаловъ, добытыхъ извѣстными путешественниками Беромъ и Миддендорфомъ, а также собранныхъ г. Вознесенскимъ въ его кругосвѣтномъ путешествіи, молодой ученый пришелъ къ убѣжденію, что по мертвымъ собраніямъ музея трудно прослѣдить постепенные переходы и измѣненія въ развитіи органическихъ формъ и что успѣшныя зоологическія изслѣдованія возможны лишь при изученіи живыхъ организмовъ, окруженныхъ тѣми условіями, которыя такъ или иначе объясняютъ существованіе извѣстныхъ формъ. Это убѣжденіе, навело его на мысль предпринять путешествіе но Великому океану. При возможности осуществить это намѣреніе, онъ полагалъ, помимо спеціально-зоологическихъ изслѣдованій, заняться метеорологическими наблюденіями и изслѣдованіями по антропологіи и этнографіи прибрежій и острововъ Тихаго океана. Путешествіе это предполагалось на 7 или 8 лѣтъ.
Въ октябрѣ 1870 года Миклуха-Маклай, представивъ географическому обществу программу предполагаемаго имъ путешествія, просилъ общество содѣйствовать составленіемъ ему возможности переѣхать на какой либо пунктъ Восточнаго океана, съ тѣмъ чтобы впослѣдствіи возвратиться обратно на одномъ изъ судовъ, слѣдующихъ въ Россію.
Просьба его была исполнена. Въ томъ же октябрѣ географическое общество выдало ему на расходы 1350 руб. и доставило случай отправиться изъ Петербурга на корветѣ «Витязь», слѣдовавшій въ Тихій океанъ. Въ мартѣ 1871 года Миклуха-Маклай прибылъ въ Ріо-Жанейро, а во время переѣзда сюда изъ Европы, несмотря на бурную погоду, сдѣлалъ нѣсколько удачныхъ измѣреній глубины Атлантическаго океана. По пути слѣдованія корвета изъ Ріо-Жанейро въ Тихій океанъ нашъ естествоиспытатель сдѣлалъ насколько экскурсіи по Патагоніи, а затѣмъ, по переѣздѣ въ Тихій океанъ, съѣздилъ въ Сантъ-Яго, а оттуда на сѣверъ въ провинцію Аконкагуа, гдѣ находится гора того же имени, одна изъ самыхъ высокихъ въ Южныхъ Андесахъ, достигающая высоты 21,038 париж. футовъ.
Въ сентябрѣ 1871 года корветъ «Витязь» прибылъ въ Новую Гвинею и остановился въ заливѣ «Астролябіи», далеко входящемъ во внутрь страны и заселенномъ дикими папуасами. Недалеко отъ мѣста якорной стоянки корвета Миклуха-Маклай избралъ на берегу площадку для своего жилья. Съ корвета даны были всѣ средства къ устройству жилья и защиты его отъ нападеній дикарей, съ послѣднею цѣлью было сдѣлано шесть минъ, отъ которыхъ проводники сообщались въ домикъ сооруженный путешественнику рабочими съ корвета. Въ теченіе пяти дней жилище было изготовлено. Вокругъ дома на пространствѣ 30 квадратныхъ саженъ была вырублена площадка среди дѣвственнаго лѣса. При Маклаѣ остались только двое наемныхъ слугъ: шведъ, бывшій нѣкогда матросомъ на китобойномъ суднѣ и полинезіецъ съ острова Ніціе. Начальникъ корвета оставилъ ему 4-хъ весельную лодку съ принадлежностями для переѣздовъ.
Утромъ 27-го сентября 1871 года корветъ ушелъ. «Туземцы, говоритъ Миклуха-Маклай, которые во все пребываніе корвета показывались трусливо и въ небольшомъ числѣ, тотчасъ по уходѣ нахлынули толпами ко мнѣ изъ ближайшихъ деревень съ распросами, вернется ли корветъ, долго ли останусь я? и т. п. Они казались очень недовольны, что я поселился въ ихъ сосѣдствѣ и хотя принесли мнѣ нѣсколько подарковъ, но не разставались своимъ оружіемъ и посматривали на меня весьма недружелюбно, когда же не впустилъ ихъ въ мою хижину, то нѣкоторые изъ толпы стали грозить мнѣ своими копьями». При такихъ условіяхъ началась жизнь Миклухи-Маклая на новомъ мѣстѣ. «Жители, говоритъ нашъ путешественникъ, оказались очень подозрительными, имъ очень не нравились мои визиты къ нимъ, хотя сами они приходили ко мнѣ за табакомъ или заразными бездѣлками, которыя я имъ дарилъ или вымѣнивалъ на разные плоды и овощи. Они слѣдили за каждымъ моимъ шагомъ, въ особенности, когда я подходилъ къ ихъ деревнямъ. Я сталъ по немногу изучать ихъ языкъ, но изученіе шло медленно: папуасы не охотно и лѣниво отвѣчали на мои вопросы. Мой слуга полинезіецъ слегъ: къ хронической, серьезной болѣзни присоединилась сильная мѣстная лихорадка; его примѣру скоро послѣдовалъ и другой слуга. Мнѣ пришлось приготовлять пищу для троихъ, лечить больныхъ и ухаживать за ними, рубить и носить дрова и воду, принимать визиты папуасовъ, дѣлать метеорологическія и другія изслѣдованія и наблюденія. Однако же Уольсона, шведа, я поставилъ скоро на ноги и онъ снова помогалъ мнѣ. Въ началѣ ноября 1871 г., полтора мѣсяца но приходѣ, и я почувствовалъ первые пароксизмы лихорадки, которые не покидали меня во все пребываніе на Новой Гвинеѣ и возвращались каждые двѣ недѣли… Пароксизмы сопровождались бредомъ и сильною опухолью лица, шеи, и рукъ».
«Наконецъ, полинезіецъ, который не хотѣлъ принимать никакихъ лекарствъ, хотя страдалъ сильною хроническою болѣзнью, очень изнуренный лихорадкою, умеръ 14 декабря, прослуживъ мнѣ поваромъ только полторы недѣли. Между тѣмъ папуасы видя, что насъ только двое, что, кромѣ того, Уольсонъ часто болѣетъ, (самъ я, когда болѣлъ, тщательно скрывалъ это отъ туземцевъ), незнакомые съ огнестрѣльнымъ оружіемъ, которое я имѣлъ осторожность до того времени не показывалъ, не желая увеличить ихъ подозрительности, они, предполагая большія сокровища въ моей хижинѣ, дѣлались все нахальнѣе, требовательнѣе, и наконецъ стали угрожать убить меня и Уольсона…. При моемъ появленіи въ деревняхъ подымалась страшная суматоха, женщины и дѣти съ визгомъ бросались въ избы и въ лѣсъ, собаки выли, мущины съ оружіемъ, съ крикомъ и съ особеннымъ воинственнымъ рычаніемъ, сбѣгались и окружали меня; не разъ потѣшались они, пуская стрѣлы такъ, что послѣднія очень близко пролетали около моего лица и груди; приставляли свои тяжелыя копья вокругъ головы и шеи и даже подъ часъ безъ церемоній совали острія копья мнѣ въ ротъ или разжимали имъ зубы. Полное равнодушіе къ окружающему было отвѣтомъ на всѣ эти любезности папуасовъ. Исключая двухъ или трехъ царапинъ никто не рѣшался нанести мнѣ серьезную рану — дикихъ ставило въ тупикъ мой неизмѣнный индиферентизмъ, я же, понялъ въ чемъ заключается моя сила, неизмѣнялъ своего обращенія съ ними и спокойно спалъ въ папуасскихъ деревняхъ, не смотря на копья и стрѣлы туземцевъ». Неожиданное обстоятельство доставило Миклухѣ популярность и уваженіе среди дикихъ папуасовъ.
Н. Н. МИКЛУХА-МАКЛАЙ.
правитьОбстоятельства, вызвавшія измѣненіе отношеній папуасовъ къ Миклухѣ-Маклаю, заключались, по его словамъ, главнѣе всего въ слѣдующемъ: «я помогъ выздоровленію одного папуаса, которому свалившееся дерево проломило голову. Каждый день перевязывая рану и видясь съ жителями деревни, гдѣ лежалъ больной, я пріучилъ ихъ на столько къ себѣ, что они стали позволять женщинамъ оставаться въ моемъ присутствіи… Болѣе же важная причина въ сближеніи со мною лежала въ событіяхъ, происшедшихъ въ папуасскомъ политическомъ мірѣ. Между моими сосѣдями и жителями нѣсколькихъ береговыхъ деревень была объявлена война; мои сосѣди ожидали нападенія непріятелей. Предполагая, что я обладаю какою-то таинственною силою, которая позволяетъ мнѣ не бояться и относиться равнодушно къ ихъ копьямъ и стрѣламъ, они сочли удобнымъ пріобрѣсти во мнѣ союзника и просили позволенія, въ случаѣ нападенія, прислать ко мнѣ, подъ мое покровительство, своихъ женъ и дѣтей. Хотя мнѣ не хотѣлось вмѣшиваться въ ихъ распри, но я на многое согласился, видя въ этомъ средство сблизиться, наконецъ, съ этимъ недовѣрчивымъ племенемъ. Нападенія на деревню не случилось, война ограничилась стычкою въ лѣсахъ; непріятель, услыхавъ, что я стану на сторону моихъ сосѣдей и напуганный преувеличенною молвою о моей таинственной силѣ и о моемъ могуществѣ, заключилъ съ моими сосѣдями продолжительное перемиріе».
Съ этого времени отважному путешественнику удалось близко ознакомиться съ семейною и общественною жизнію своихъ сосѣдей, узнать ихъ правы и обычаи и усвоить нѣкоторое знаніе ихъ языка. Не довольствуясь изслѣдованіями сосѣднихъ деревень, Миклуха-Маклай дѣлалъ нѣсколько экскурсій въ недалеко расположенныя отъ его жилища горы, а также совершилъ одну поѣздку на имѣвшейся въ его распоряженіи лодкѣ. Это послѣднее плаваніе дало возможность ему открыть неизвѣстный до того архипелагъ, населенный людьми, никогда еще не видавшими европейцевъ. Они во многомъ отличались отъ сосѣдей Маклая и во всѣхъ отношеніяхъ представляли изъ себя группу довольныхъ своею судьбою людей, почему и самый архипелагъ былъ названъ Маклаемъ «Архипелагомъ довольныхъ людей».
Въ то время, когда Миклуха-Маклай, среди всевозможныхъ лишеній и физическихъ изнуреній, посвящалъ все свое время на изслѣдованіе посѣщенной имъ мѣстности и на ознакомленіе съ ея жителями, въ это время императорское русское географическое общество, получивъ извѣстіе о прибытіи Миклухи-Маклая на Новую Гвинею, поспѣшило войти въ сношеніе съ лондонскимъ королевскимъ географическимъ обществомъ, а также обратилось съ просьбою къ французскому правительству объ оказаніи помощи нашему натуралисту, въ случаѣ, если суда Франціи будутъ проходить вблизи мѣстожительства Миклухи-Маклая. Лондонское королевское географическое общество изъявило свою готовность употребить все свое вліяніе при англійскомъ морскомъ министерствѣ и при колоніальномъ управленіи въ Австраліи, вслѣдствіе чего послѣдовало распоряженіе, чтобы англійскіе военные суда, плавающіе около Новой Гвинеи, заходили въ заливъ «Астролябію» и при надобности, оказывали путешественнику свое содѣйствіе. Такое же распоряженіе было сдѣлано и нашимъ морскимъ министерствомъ.
Въ началѣ декабря 1872 года, т. е. послѣ 15-ти мѣсячнаго пребыванія на о-вѣ Новой Гвинеи, положеніе Миклухи-Маклая становилась невыносимо-труднымъ, Къ этому времени его жилище представляло весьма убогій видъ: крыша текла, столбы, поддерживавшіе хижину, были проточены муравьями и стали обваливаться; изъ боязни, чтобы въ одинъ день она окончательно не развалилась, приходилось ставить постоянно подпорки. Запасы хины уничтожились, а между тѣмъ въ хижинѣ продолжалъ лежать въ опасной болѣзни слуга Уольсонъ, требовавшій постояннаго ухода. Давно уже, вслѣдствіе расхода сдѣланнаго запаса пищи, приходилось употреблять только то, чѣмъ питались туземцы. Охотой также нужно было пользоваться умѣренно, такъ какъ изъ взятыхъ 1500 капсюль оставалось не болѣе 300. Отъ 12 паръ обуви не осталось пи одной цѣльной. Миклуха-Маклай отрѣзалъ наконецъ голенища охотничьихъ сапогъ и ходилъ въ этихъ, не совсѣмъ удобныхъ и тяжелыхъ башмакахъ, отчего па ногахъ явились раны, которыя не залечивались. Къ довершенію всего, приходилось поддерживать въ хижинѣ постоянный огонь. Отъ сырости спички всѣ отсырѣли, почему въ продолженіи 7 мѣсяцевъ путешественнику приходилось рубить большія деревья и, перенося толстые пни въ шалашъ, поддерживать ими постоянный костеръ. Все это вмѣстѣ заставило Миклуху-Маклая войти въ переговоры съ своими сосѣдями о постройкѣ новой хижины въ горахъ. Переговоры эти были назначены на 19 декабря 1872 года; утромъ онъ отправился въ деревню Бонга, когда нѣсколько встревоженныхъ папуасовъ прибѣжали къ нему, увѣряя, что изъ моря въ одномъ мѣстѣ выходитъ дымъ. Дѣйствительно, на горизонтѣ 'показалось облако, затѣмъ минутъ черезъ десять видны были топы мачтъ. Появившееся судно было клиперъ «Изумрудъ», снаряженное за поясками Миклухи-Маклая по особенному приказу Его Им. В. Генералъ-Адмирала.
На другое утро, по приходѣ «Изумруда», нашъ путешественникъ оставилъ берегъ Новой Гвинеи, распрощавшись съ своими новогвинейскими друзьями. При прощаніи съ ними, онъ двѣ ночи ходилъ по сосѣднимъ деревнямъ, сопровождаемый толпою туземцевъ съ факелами. Папуасы такъ свыклись съ своимъ бѣлымъ сосѣдомъ и такъ уже сильно привязались къ нему, что употребляли съ своей стороны всѣ усилія съ цѣлью удержать Миклуху-Маклая. Получая отказъ на всѣ сдѣланныя ими предложенія, они собрали совѣтъ, на которомъ положили: выразить готовность построить для путешественника по хижинѣ въ каждой деревнѣ, дать въ каждую много съѣстныхъ припасовъ и по женѣ для хозяйства. Но какъ іге блистательны были эти предложенія, растроенное здоровье не позволяло Миклухѣ-Маклаю оставаться долѣе на Новой Гвинеѣ.
24 декабря, клиперъ «Изумрудъ» отплылъ отъ береговъ Новой Гвинеи при шумныхъ крикахъ туземныхъ жителей; въ первой стоянкѣ въ бухтѣ о-ва Терната Миклуха-Маклай узналъ объ экспедиціи голландскаго судна, отправленнаго изъ Батавіи для изслѣдованія южныхъ береговъ Новой Гвинеи. Нашъ путешественникъ тотчасъ обратился съ просьбою принять его въ эту экспедицію. Во время плаванія на «Изумрудѣ» Миклуха-Маклай совершилъ нѣсколько интересныхъ экскурсій, и прибывъ въ маѣ 1873 года въ Гонгъ-Конгъ, получилъ изъ Батавіи отъ генерал-губернатора телеграмму, извѣщавшую, что экспедиція голландскаго военнаго судна отправляется въ Гвинею въ концѣ года и что онъ съ удовольствіемъ готовъ исполнить его просьбу. Вскорѣ по полученіи этой телеграммы, Миклуха-Маклай рѣшилъ переѣхать изъ Гонгъ-Конга въ Батавію и жить тамъ до начала предполагавшейся экспедиціи. Съ этою цѣлью, въ августѣ. 1873 года, путешественникъ прибыль на о-въ Яву и, остановился въ нѣсколькихъ миляхъ отъ Батавіи, при чемъ занялся редакціею своихъ дневниковъ п замѣтокъ и обработкою результатовъ своихъ прежнихъ изслѣдованій. Ачинская война помѣшала исполненію составлявшейся экспедиціи голландскаго судна, поэтому нашъ отважный путешественникъ отправился на пароходѣ изъ Батавіи на одинъ изъ Моллукскихъ острововъ. Въ февралѣ 1874 года онъ поплылъ на юго-западный берегъ Новой Гвинеи въ туземной палубной лодкѣ и такъ какъ предполагалъ оставаться тамъ нѣсколько мѣсяцевъ, то построилъ себѣ хижину.
Жители этой части Новой Гвинеи пользуются вообще дурною репутаціею, вслѣдствіе постоянныхъ междоусобныхъ войнъ и нерѣдкихъ нападеній и грабежей торговыхъ экспедицій. Это обстоятельство, т. е., небольшой, сравнительно, наплывъ торговцевъ и меньшее вліяніе постороннихъ элементовъ, побудило Миклуху-Маклая остановить свой выборъ на этой части острова.
Описаніе этого путешествія полно интересныхъ сообщеній о жизни туземцевъ, оправдывавшихъ установившую репутацію, такъ какъ самому Маклаю пришлось испытать на себѣ враждебныя отношенія къ нему, туземцевъ окончившіяся грабежомъ у путешественника всѣхъ его вещей.
Въ Апрѣлѣ 1874 г. Миклуха-Маклай выѣхалъ изъ Новой Гвинеи, вернулся на о-въ Яву, откуда, отдохнувъ немного, отправился въ путешествіе на полуостровъ Малакку съ цѣлью убѣдиться: находится ли тамъ папуасообразное племя или слѣды его смѣшенія съ теперешнимъ племенемъ. Въ настоящее время онъ продолжаетъ совершать свои поѣздки внутри полуострова Маллаки. Въ одну изъ такихъ поѣздокъ имъ открыто невиданное до того племя полу-обезьянъ — полу-людей.