НРАВЫ.
правитьПредсказанія на 1927 годъ.
правитьВы знаете, любезные читатели, что наши книжныя лавки наполнены Астрологами, Хиромантиками, Чародѣями, Оракулами и Снотолкователями, которые, хотя гораздо дешевле Дельфійскихъ Пиѳій, Египетскихъ жрецовъ и Римскихъ Авгуровъ, но столь же вѣрно предсказываютъ будущее. За пять рублей, вы можете имѣть, подобно какому нибудь Азіятскому Хану, своего домашняго Астролога, который съ величайшею точностью будетъ предсказывать, что если вы не умрете въ нынѣшнемъ году, то останетесь въ живыхъ до будущаго года; что если отъ болѣзни не умрете, то непремѣнно выздоровѣете; что вамъ предлежитъ путь — (неизвѣстно изъ Петербурга ли въ Москву, или съ Невскаго проспекта на Васильевскій островъ); что вы будете печальны и веселы, будете имѣть потери и выгоды. Чего же больше требовать отъ Оракула за пять рублей, когда и Дельфійская Пиѳія говорила не болѣе и не яснѣе, за золотые треножники? — Въ вашей волѣ состоитъ вѣришь или не вѣришь: это условіе не продастся въ книжныхъ лавкахъ. Мой покойный дѣдушка всю жизнь совѣтовался съ Брюсовымъ календаремъ, вѣрилъ въ него, какъ въ то, что дважды два четыре, и если предсказанія не сбывались, то онъ приписывалъ вину себѣ и обстоятельствамъ, а не календарю. Такъ, вѣроятно, сдѣлаютъ и потомки наши, если сіе предсказаніе дойдетъ до нихъ и не сбудется. Однако жъ, смѣло могу увѣрить васъ, любезные читатели, что это предсказаніе основано на примѣтахъ, которыя гораздо достовѣрнѣе помѣщенныхъ въ открытіи таинствъ Великаго Алберта: оно основано на математической истинѣ, а именно на теоріи вѣроятностей (Théorie des probabilités). Послушайте.
И такъ въ 1927 году, дамы не будутъ одѣваться въ странѣ, лежащей подъ 60° сѣверной широты, по образчикамъ модъ, присылаемымъ изъ городовъ, гдѣ виноградъ, персики и абрикозы растутъ подъ открытымъ небомъ. Отъ этого истребятся на Сѣверѣ чахоточныя болѣзни, флюсы, мигрени, вертижи и слабость нервовъ. Жены и дѣвицы не будутъ прогуливаться по магазинамъ, какъ по бархатнымъ лугамъ, и вмѣсто того, чтобы срывать отъ скуки блестящіе яркими красками цвѣты, не станутъ забирать въ долгъ блестящихъ бездѣлокъ, за которыя къ концу года вырастаетъ такой длинный счетъ, что изъ него можно было бы придѣлать шлейфъ къ роброну. Матери сами будутъ заниматься воспитаніемъ дѣтей въ нѣжномъ возрастѣ, особенно дочерей, и не станутъ повѣрять ихъ иностраннымъ наемницамъ, которыя дѣлаютъ изъ нихъ чужеземныхъ куколъ, и изъ любви къ своей родинѣ, вселяютъ въ нихъ страсть ко всему своему, т. е. чужеземному. Всѣ женщины станутъ учиться отечественному языку въ дѣтскихъ лѣтахъ, а не вышедши за-мужъ, и не будутъ принуждены спрашивать у слугъ своихъ, какъ называется по-Русски такая-то вещь. — Въ лучшихъ обществахъ поставлено будетъ за непремѣнную обязанность, говорить на отечественномъ языкѣ; не знать Грамматики своего природнаго языка будетъ также стыдно, какъ нынѣ не знать правильнаго Французскаго произношенія Любовь къ отечественному языку возвыситъ Словесность до такой степени, что званіе Литератора сдѣлается однимъ изъ почетнѣйшихъ; хорошее, блестящее общество будетъ называться не по числу богатыхъ и знатныхъ посѣтителей, но по числу умныхъ, образованныхъ людей, Ученыхъ, Литераторовъ и первокласныхъ Художниковъ. Хозяинъ или хозяйка, которые будутъ умѣть снискать уваженіе умныхъ людей и привязать ихъ къ своему дому, будутъ поставляемы въ мнѣніи общемъ выше тѣхъ хозяевъ, которые изъ тщеславія разоряются, собирая въ домахъ своихъ толпы иностранцевъ безъ всякаго достоинства, или своихъ единоземцевъ, но праву ихъ родства, съ людьми, имѣющими вліяніе на дѣла общественныя. Клевета и пронырство или интрига останутся только въ древнихъ повѣстяхъ и въ словаряхъ. Кто станетъ говоришь дурно о комъ нибудь за глаза отъ того потребуютъ доказательствъ или объясненія личнаго, а кто станетъ пронырствомъ добиваться до какого нибудь мѣста, и прямо или косвенно чернишь своего соперника, тому скомандуютъ на лѣво-кругомъ, и заставятъ пропѣть пѣсню: Я въ пустыню удаляюсь. Судьи не только не станутъ брать взятокъ за ню, чтобы неправое дѣло сдѣлать правымъ, но ни изъ дружбы, ни изъ протекціи, ни изъ любви, ни отъ страха не будутъ давать криваго толку законамъ и уклоняться отъ правосудія. Адвокаты, ходатаи по дѣламъ, консулспшы, стряпчіе и всѣ, занимающіеся тяжбами другихъ, не станутъ разорять своихъ вѣрителей, выдумывая небывалыя издержки на процесы, чтобы набивать свои собственные карманы или мотать на чужой счетъ; они не станутъ клеветать на Судей, Секретарей и дѣлопроизводителей, будто они требуютъ съ нихъ взятокъ, а между тѣмъ чужія денежки прибирать къ своимъ рукамъ — подвергая добрую славу безвинныхъ людей дурнымъ толкамъ. Медики не станутъ прописывать рецептовъ, не угадавъ болѣзни, и не будутъ пробовать новыхъ лекарствъ на своихъ больныхъ. Больные не будутъ судить объ искуствѣ Медиковъ по важной поступи, угрюмому взгляду и длиннымъ рецептамъ, и не станутъ называть невѣждою того Медика, который, вмѣсто лекарства, прописываетъ діэту и спокойствіе духа. Спокойствіе духа будетъ пріобрѣтаться честнымъ поведеніемъ и чистою совѣстью, а не искательствомъ и не достиженіемъ цѣли, указуемой ненасытнымъ честолюбіемъ. Люди безъ талантовъ, познаній и дара писать, не станутъ промышлять Литературою, и, какъ говорится, загребать жаръ чужими руками; тотъ только будетъ получать славу и выгоды, кто станетъ самъ трудиться на пользу общую. Ученымъ нельзя будетъ прослыть отъ поступленія въ Члены разныхъ Ученыхъ Обществъ, и отъ переписки съ учеными людьми и изданія въ свѣтъ нѣсколькихъ компиляцій или выкрадокъ изъ чужихъ трудовъ, ибо въ Члены принимаютъ иногда ради Христа, или за посвященія компиляцій, а компиляціи не доказываютъ ни познаній, ни дарованій; переписка же ничего не значитъ, потому что ученые и неученые изъ вѣжливости, отвѣчаютъ на письма на досугѣ. — Журналисты перестанутъ бранишься между собою, но станутъ общими силами содѣйствовать къ успѣхамъ просвѣщенія, и даже два раза въ годъ дарить другъ друга вѣжливыми посланьицами. Книгопродавцы не будутъ требовать отъ Авторовъ по двадцати, тридцати и даже по сороку процентовъ, за право положить книги для продажи въ ихъ лавкахъ и магазинахъ, но станутъ слѣдовать общей биржевой цѣнѣ на товары, по мѣрѣ ихъ сбыта. Молодые люди, поступая въ гражданскую службу, вмѣсто того, чтобы учиться правиламъ Стихотворства и сочинять въ присутственныхъ мѣстахъ Водевили, станутъ учиться отечественнымъ законамъ и Грамматикѣ, усовершать слогъ дѣловыхъ бумагъ и прилежно ходить къ должности.
Старики не будутъ разговаривать о вистѣ, бостонѣ и погодѣ во время слушанія дѣлъ, но будутъ прилежно вникать въ доклады, и на бумагѣ отмѣчать карандашемъ то, что кажется непонятнымъ или несообразнымъ, для сдѣланія справокъ: такъ дѣлывалъ мой покойный дядя, бывшій Судьею; и хотя онъ тридцать лѣтъ, какъ умеръ, по память его и понынѣ священна въ губерніи. Молодые военные люди, бѣдные и богатые, будутъ знать наизусть всѣ эволюціи, солдатскую выправку, правила верховой ѣзды и все, что нужно для превосходства надъ самымъ искуснымъ унтеръ офицеромъ, ибо, какъ говоритъ пословица, если взялся за гужъ, то не говори, что не дюжъ: уваженіе и довѣренность пріобрѣтаются однимъ познаніемъ своего дѣла. Браки будутъ заключать по любви, а не по расчетамъ. Спасительное для благоустройства чинопочитаніе и уваженіе къ старшимъ водворится во всей силѣ; каждый станетъ заниматься своимъ дѣломъ, не будетъ вмѣшиваться въ чужія дѣла, не будетъ врать пустяковъ на счетъ людей и вещей, достойныхъ уваженія…. Но я боюсь, чтобъ и самому не завраться, и потому кончу восклицаніемъ: Ахъ, какъ бы хорошо было, если бъ все это сдѣлалось въ нынѣшнемъ 1827 году! Ѳ. Б.