(*) Повѣсть сію усердно посвящаетъ переводчикъ своему другу юности, Самеону Ильичу Юзефовичу, въ Бердичевѣ.
«Кто нашелъ добродѣтельную жену, тотъ приобрѣлъ сокровище, дражайшее всѣхъ перлъ многоцѣнныхъ.»
Такимъ сокровищемъ обладалъ одинъ изъ числа извѣстнѣйшихъ законоучителей Іудейскихъ, Раби Мееръ, въ мудрой и добродѣтельной женѣ своей Бруріи. Сей наставникъ, однажды въ субботный день занимался въ Синагогѣ наученіемъ народа въ законѣ Божіемъ; между тѣмъ два сына его, бывшіе съ матерью дома — оба стройнаго роста, приятнаго лица оба отличавшіеся превосходнѣйшими познаніями въ Богословіи и другихъ наукахъ — скоропостижно скончались. Бѣдная мать положила охладѣвшія тѣла усопшихъ сыновъ на одръ, потомъ сама отнесла на брачное ложе свое, и прикрывъ ихъ бѣлой ризой въ горестномъ нетерпѣніи ожидала прибытія супруга.
Наконецъ, послѣ долгаго ожиданія, Раби Мееръ возвратился изъ Синагоги домой уже вечеромъ. — «Гдѣ сыны мои?» былъ первый вопросъ отца чадолюбиваго: «гдѣ любезные сыны мои? Да пріимутъ мое благословеніе?» — Они пошли въ Синагогу — отвѣчала супруга, стараясь скрыть подъ веселымъ видомъ глубокую печаль свою. — «Дивлюсь однако же;'» сказалъ Раби Мееръ: «я нѣсколько разъ оглядывался, и при всемъ томъ незамѣтилъ ихъ между народомъ.» Послѣ сего жена поднесла ему чашу съ виномъ, надъ которою произнесъ онъ благодареніе Господу за благополучной исходъ дня субботняго; пилъ изъ чаши и снова спросилъ Брурію: «гдѣже Сыны мой? надобно, чтобъ и они испили изъ чаши вина благословеннаго.» — Безъ сомнѣнія они уже должны быть недалеко, — сказала супруга, приготовляя ужинъ.
За вечернею трапезой Раби Мееръ былъ довольно веселъ, и когда, по окончаніи ужина; онъ произнесъ молитву за ниспосланную пищу и питіе и подошла къ нему жена и сказала: «Раби! позволь мнѣ предложить тебѣ одинъ вопросъ.» — Говори, любезная, — отвѣчалъ наставникъ народа. — "Не задолго передъ симъ нѣкто далъ мнѣ драгоцѣнныя вещи для сбереженія. Сего дня пришелъ тотъ самой и требуетъ вещей обратно. Какъ ты думаешь, другъ любезный! возвратить ли ему, или противиться?
«Какъ!» возразилъ Раби Мееръ съ видомъ удивленія: «какъ! мудрая и добрая моя Брурія еще можетъ меня о семъ спрашивать? уже ли ты дѣйствительно находишь затрудненія возвратить кому-либо его собственность?» — О, нѣтъ, любезный супругъ мой! я готова возвратить мнѣ данное; я только не хотѣла сдѣлать сіе безъ твоего вѣдома, и неспросившись твоего совѣта. —
Сказавъ сіе она взяла Раби Меера за руку, подвела его къ брачному своему ложу, сняла бѣлую ризу съ охладѣвшихъ труповъ, и показавъ на нихъ, произнесла съ твердостію: вотъ, любезный мой, сокровища, отданныя мнѣ для сохраненія, и сего дня опять отъ меня потребованныя! вотъ сокровища, которыхъ я безъ вѣдома твоего возвратить не посмѣла.-- «Ахъ, сыны мои! любезные сыны мои и наставники! васъ долженъ я лишиться!» съ рыданіемъ возопилъ отецъ несчастный: «Я былъ только вашимъ родителемъ, но вы познаніями своими просвѣтили глаза мои въ законѣ Божіемъ!» Брурія, при всей своей твердости, которую вдохнула въ нее святая вѣра% видя отчаяніе супруга, не могла удержаться отъ палача. Она отвернулась и пролила слезы горести. Но вдругъ опомнилась, схватила руку сѣтующаго родителя и сказала: «Раби! не ты ли самъ часто училъ меня быть твердою во всѣхъ случаяхъ жизни? — не ты ли самъ за нѣсколько минутъ передъ симъ удивлялся, даже досадовалъ на сопротивленіе мое возвратить то, что мнѣ для сбереженія ввѣрено было? Богъ далъ, Богъ опятъ взялъ: да будетъ имя Его благословенно во вѣки вѣковъ!» — Да будетъ имя Его благословенно во вѣки вѣковъ! Повторилъ Раби Мееръ, отирая слезы свои, ободренный и утѣшенный словами мудрой супруги. И такъ весьма справедливо говоритъ Священное Писаніе: «Кто нашелъ себѣ добродѣтельную жену, тотъ приобрѣлъ сокровище дражайшее всѣхъ перлъ многоцѣнныхъ. Уста ея отверзаются съ мудростію и языкъ ея гласитъ поученія.»
Кіевъ.
Въ началѣ Января 1818.
Нравоучительная повесть из Талмуда: [Перевод посвящен С. И. Юзефовичу] / С еврейскаго Мгзнр [М. Я. Магазинер] // Вестн. Европы. — 1818. — Ч. 97, N 4. — С. 301-304.