Ночи мои, ночи!.. Какъ вы молчаливы!
Темная, — какъ вы-же, — ночь въ душѣ моей.
Мысли, словно звѣзды, блещутъ горделиво,
Золотымъ узоромъ загораясь въ ней.
Спитъ, какъ звѣрь усталый, этотъ міръ проклятый,
Вѣчно мнѣ враждебный… чуждъ я для него.
Въ комнатѣ унылой, тишиной объятой,
Я и мои мысли — больше никого!
И на тучахъ скорби, какъ лучи заката,
Чуть блеститъ холодный, отраженный свѣтъ:
Свѣтъ очей, блестѣвшихъ гдѣ-то и когда-то,
Образъ, унесенный вихремъ долгихъ лѣтъ.
Кажется, что солнце засіяло снова,
Мнится, что за кресломъ та, кого люблю,
Отъ которой скрылъ я, не сказавъ ни слова,
Всю тоску, всю нѣжность, всю любовь мою.
И на эти строки смотритъ образъ милый,
Прогоняя тѣни сердца моего…
Къ ней я обернулся — въ комнатѣ унылой
Я и мои мысли — больше никого!
Близокъ часъ разсвѣта. Звѣзды въ небѣ таютъ…
Но темнѣе стало на душѣ моей:
Свѣтлый образъ милый тихо улетаетъ,
Сердце рвется къ свѣту, вдаль, туда, за ней…
Ночи мои, ночи! Какъ вы быстротечны,
Темныя подруги сердца моего!
Идутъ дни и годы, а со мною вѣчно
Только мои мысли — больше никого!
