Новая диктатура сердца.
(20 сентября 1904 г., № 74).
править
Будетъ ли отмcчено большими перемcнами во внутренней политикc Россіи вступленіе Святополкъ-Мирскаго въ должность министра внутреннихъ дѣлъ? — «Большими перемѣнами — нѣтъ, но я (Святополкъ-Мирскій) буду стараться согласовать мои дѣйствія съ духомъ истиннаго и широкаго прогресса, по крайней мѣрѣ, поскольку онъ не будетъ въ противорѣчіи съ существующимъ строемъ».
Таковъ отвѣтъ новаго министра корреспонденту «Echo de Paris». Таковъ главный мотивъ новой «министерской программы». Что же она намъ сулитъ?
Было бы политически наивно ожидать отъ новаго министра серьезной рѣшимости «согласовать свои дѣйствія съ духомъ истиннаго и широкаго прогресса». Но допустимъ, что онъ рѣшилъ идти навстрѣчу нѣкоторымъ насущнымъ нуждамъ страны, хотя бы въ интересахъ правительственныхъ. Что сможетъ сдѣлать въ этомъ направленіи правительство?
Въ самой постановкѣ вопросъ о новыхъ путяхъ политики для новаго министра всецѣло связанъ съ задачей сохраненія существующаго строя. И это второе, ограничивающее условіе даетъ фатально узкій смыслъ, какимъ бы то ни было начинаніямъ въ разрѣшеніи политическихъ проблемъ. Узкій смыслъ съ точки зрѣнія демократіи, роковой — для правительства, которому въ данный моментъ уже трудно наверстать потерянное въ политическомъ вѣсѣ и, обратно, легко потерять и остатокъ престижа.
И въ самомъ дѣлѣ, не смѣшны ли, лицомъ въ лицу съ растущей анархіей народной жизни, передъ моремъ народныхъ бѣдствій, тѣ каррикатурныя мѣры, которыя намѣчаетъ новый шефъ жандармовъ? Прежде всего, что можетъ дать странѣ административныхъ помпадуровъ и военныхъ сатраповъ обѣщаемая министромъ децентрализація самоуправства? Аккомпанирующій въ этомъ пунктѣ новому министру дирижеръ реакціи, Мещерскій, ждетъ, что при этомъ вырвется вздохъ облегченія у губернаторовъ, освобожденныхъ отъ безпощадной опеки капризовъ департаментскихъ чиновниковъ. Это вѣрно. И горе Россіи, которая и такъ управляется по системѣ одиночнаго заключенія отдѣльныхъ гражданъ, отдѣльныхъ губернскихъ и уѣздныхъ земствъ, которая и сейчасъ состоитъ подъ почти безконтрольнымъ произволомъ отдѣльныхъ виртуозовъ-администраторовъ! Это будетъ побѣда реакціи. Не лежитъ ли нашъ исторически правильный путь въ противоположную сторону — въ превращенію помѣстнаго административнаго произвола, во-первыхъ, въ централизованную законодательную власть всенароднаго парламента и, во-вторыхъ, въ исполнительную власть отвѣтственнаго передъ парламентомъ кабинета министровъ? Несомнѣнно, всякій шагъ по пути децентрализаціи самоуправства отзовется новой болью въ тѣлѣ народа и, поскольку не замрутъ въ этомъ тѣлѣ процессы развитія, — это будутъ болѣе или менѣе революціонные акты самозащиты со стороны населенія.
Городскимъ и земскимъ учрежденіямъ предполагается предоставить возможно больше авторитета въ мѣстныхъ дѣлахъ. Значитъ ли это, что министромъ намѣчена отмѣна закона о предѣльномъ земскомъ обложеніи? Достаточно сопоставить этотъ планъ съ задачей правительства сохранить существующій строй, чтобъ отвѣтить на поставленный вопросъ отрицательно. Но и положительное рѣшеніе вопроса только выдвинетъ новую неразрѣшимую задачу, потому что предоставить возможность свободнаго роста земскому бюджету при теперешней силѣ этого роста, это значитъ — дать голосъ всероссійскому земству въ выработкѣ государственнаго бюджета. Послѣднее же лежитъ за предѣлами возможнаго дли самодержавнаго режима.
Дойдетъ-ли благосклонность къ земствамъ и думамъ хоти бы до предоставленіи имъ законодательной иниціативы? Смѣшно было бы даже ставить подобные вопросы, если бы не важно было указать на одно необходимое слѣдствіе всякой правительственной политики, проводимой въ интересахъ самодержавіи. И политическій обманъ въ итогѣ пустыхъ обѣщаній, и политика уступокъ, не переступающихъ предѣловъ нынѣшняго режима, въ концѣ концовъ, вызовутъ встрѣчную волну дворянско-буржуазнаго недовольства, которая неминуемо добѣжитъ до поставленной ей преграды и разобьется въ брызги открытой оппозиціи, или уйдетъ въ подпочву нелегальной группировки радикальныхъ элементовъ.
Министръ обѣщаетъ возможно полную свободу совѣсти, но «съ нѣкоторыми оговорками». Не ясно ли, что подъ оговорки будетъ подведена вся сумма тѣхъ мѣръ религіознаго гнета, которыя прямо связаны съ желаніемъ прикрѣплять окраины путемъ русификаціи, поддерживать косное православіе въ Великороссіи? И правительству придется изощряться въ подавленіи недовольства ограбленной имъ армянской церкви, придется попрежнему мобилизовать поповъ и монаховъ противъ вольнодумной штунды.
Не будетъ абсолютной (!) свободы для евреевъ! Что же дастъ обѣщаемая относительная? Съ большой вѣроятностью можно утверждать, что въ мѣропріятіяхъ для и противъ еврейства Святополкъ-Мирскій, призванный одной рукой зажигать революціонный огонь, а другой — тушить, запоздалъ. Стараніями его предшественниковъ революціонная задача «режима» въ этой области почти уже закончена. Неслыханнымъ гнетомъ этотъ народъ мелкихъ торговцевъ, ремесленниковъ и пролетаріевъ доведенъ до революціоннаго каленія.
Министру грезится насажденіе прогресса, увеличеніе числа школъ! Но вѣдь за ними идетъ увеличеніе числа неспокойныхъ элементовъ въ лицѣ учителей и учительницъ, увеличеніе спроса на книжку, а, слѣдовательно, и на листки и брошюры «возмутительнаго содержаніи».
Невидимому, смутное предчувствіе революціоннаго исхода охранительныхъ начинаній не чуждо и генералу-министру, и онъ сознается въ своей бесѣдѣ, что «наше внутреннее положеніе, если и не чрезвычайно серьезно, все же запутанное». Но понялъ ли онъ, приступая съ улыбкой къ своему дѣлу, что онъ неотвратимо идетъ прямой дорогой къ могилѣ самодержавнаго режима? Понялъ ли, что онъ призвалъ не для руководства всей суммой внутреннихъ дѣлъ государства, а на ту же спеціальную функцію, на которую была направлена вся энергія его предшественниковъ, т. е. призванъ завѣдывать дѣломъ россійской революціи, въ качествѣ безсознательнаго разжигателя революціоннаго инстинкта массъ и — дипломатическаго укротителя этого инстинкта.
Но субъективно онъ ставитъ себѣ, повидимому, задачу превратить революціонность массъ и одиночекъ въ притупленную политическую усталость, въ упадокъ нервной энергіи, вообще говоря, возможный вслѣдъ за чрезмѣрнымъ ея напряженіемъ.
И онъ ласкаетъ себя надеждой, что заблужденія молодежи сопровождаются раскаяніемъ, что она образумливается съ возрастомъ и изъ нея выходятъ «прекрасные работники», онъ спѣшитъ навстрѣчу «желаніямъ населенія» въ расширеніи авторитета земскихъ и городскихъ учрежденій и думаетъ, что «добротой можно достигнуть счастливыхъ результатовъ» и въ еврейскомъ вопросѣ. Знакомая намъ диктатура сердца! Второй уже разъ за послѣднее десятилѣтіе останавливаемый волной оппозиціи самодержавный режимъ пытается ослабить удила «неукоснительной строгости». И что же? Первый разъ, при расцвѣтѣ режима Ванновскаго, раздался недвусмысленный, неодобрительный ревъ бюрократически-дворянской реакціи, въ общей свалкѣ тоже забирающей самостоятельную отъ правительства силу. Старичокъ сократилъ свою ласковую улыбку и поспѣшилъ стушеваться. Пусть бы новый апостолъ мира прислушался къ остерегающему завыванію «Моск. Вѣдом.». Положеніе новаго вождя внутренней политики невеселое: впереди шумъ неугомоннаго моря демократіи, за спиной — шипѣніе реакціоннаго крупнаго дворянства. Но, повидимому, новый вождь полонъ новыхъ надеждъ. Сбудутся ли радужныя мечты браваго генерала? Судя по всему, у насъ есть основаніе утверждать съ достаточной увѣренностью, что негодными мѣрами окажутся всѣ такія полуреформы, что онѣ обратятся противъ самого же правительства, что безсильны уже и попытки убаюкать революціонное недовольство генеральской лаской; что, наконецъ, эти попытки будутъ прерваны реакціей.
Характернымъ политическимъ симптомомъ является отповѣдь «Освобожденія», которое видитъ во всѣхъ этихъ заманчивыхъ перспективахъ не реальныя уступки, а лишь одинъ обольстительный запахъ ихъ, и потому — опасность для оппозиціи. Характернымъ симптомомъ это служитъ потому, что «Освобожденіе» способно вообще легкомысленно воодушевляться и, даже теперь, въ сторонѣ отъ этой главной политической директивы недовѣрія къ правительству, предлагаетъ студенчеству не слишкомъ сплеча обращаться съ новыми нѣжными ростками самодержавной политики. Но чѣмъ болѣе знаменательно, что въ переходный моментъ наибольшей податливости сладкимъ обѣщаніямъ оно не можетъ въ себѣ заглушить червячка недовѣрія. Къ сожалѣнію, статья «Освобожденія» не представляетъ даже коллективнаго мнѣнія либеральнаго слоя. И коренной вопросъ обсужденія и учета новоявленной «министерской программы» для насъ въ томъ, какъ будетъ реагировать на режимъ сердца широкая демократія, верхніе слои пробуждающихся массъ и прежде всего — рабочаго класса.
Опытъ недавняго прошлаго показалъ, что всѣ правительственныя «мѣропріятія» въ области положительной государственной работы не разряжаютъ существующей революціонности сознательныхъ слоевъ народа, потому что сами они не «революціонны», не уничтожаютъ анархіи въ жизни страны, потому что нисколько не удовлетворяютъ нужды народа въ правовой организаціи этой, все усложняющейся, жизни и оставляютъ безъ «конституціи» — безъ «законовъ войны» — классовые и національные конфликты.
Одинъ взглядъ назадъ — на весь ходъ рабочаго движенія параллельно съ ростомъ капитализма. Куда ведетъ нелѣпое положеніе рабочихъ массъ, лишенныхъ законодательнаго права и права стачекъ, союзовъ, собраній, лицомъ къ лицу съ азіатскимъ хищничествомъ русскаго промышленника? Всѣ послѣдствія этого положенія пролетаріата: физическое и психическое вырожденіе его, хозяйственное обнищаніе до nec plus ultra, обостряютъ до крайности противорѣчія государственно-буржуазнаго строя, влекутъ Россію къ потрясающему экономическому краху. Возьмемъ все это, плюсъ искусъ войны, и оцѣнимъ политическую развязность или легкомысліе Святополкъ-Мирскаго, предлагающаго Россіи испить до дна чашу восточно-сибирскаго военнаго погрома.
Область національныхъ отношеній! Съ одной стороны, разнузданная, насильственная ассимиляція, съ другой — взаимное недовѣріе. Демократическая Польша съ такъ называемой партіей польскихъ соціалистовъ во главѣ, національная Финляндія, религіозная Арменія! Въ Финляндіи харьковскій Аракчеевъ-Оболенскій, говоря либеральныя рѣчи, заимствуетъ у своего прообраза методъ давать отдохнуть жертвамъ казни «сквозь строй» передъ новымъ актомъ пытки. Невелика, впрочемъ, надежда на то, что финны повѣрятъ ласковымъ рѣчамъ палача по призванію: недовѣріе прочно посѣяно.
Націонализмъ и сепаратизмъ растутъ не только на окраинахъ: по всему тѣлу Россіи, анархія національныхъ отношеній разряжается цѣлымъ рядомъ еврейскихъ погромовъ, повторяющихъ ужасы средневѣковья.
Государственная власть запоздала своевременнымъ уничтоженіемъ сословной грани объединить и согласовать общіе интересы землевладѣльцевъ бѣлой и черной кости: безправное крестьянство рѣшаетъ ихъ у себя въ деревняхъ по-домашнему: разгромомъ помѣщичьихъ усадебъ аграрными убійствами и поджогами.
И въ этомъ хаосѣ разложенія государства крупицы либеральнаго попустительства въ правительственной политикѣ нисколько не идутъ къ согласованію интересовъ отдѣльныхъ слоевъ населенія. Напротивъ того, одинъ новый и послѣдній шагъ отъ защиты интересовъ господствующихъ классовъ въ сторону политическаго абсентеизма — въ сторону защиты авантюристскихъ интересовъ одной правящей клики.
И, представленный самому себѣ, народъ все большей больше втягивается въ процессъ выработки самобытнаго, революціоннаго «самоуправленія». Завязывается организація рабочихъ массъ для защиты своихъ классовыхъ интересовъ, нелегально групируются оппозиціонныя силы буржуазіи. Происходитъ усиленная борьба сторонниковъ партій въ области литературнаго размежеванія. Радикальная интеллигенція ассимилируется партіей рабочаго класса. Все сильнѣе и сильнѣе выясняется необходимость завершенія и закрѣпленія этихъ новыхъ формъ государственной жизни путемъ конституціи.
Въ этомъ неудержимомъ повышеніи уровня политическаго моря и даны гарантіи того, что волны революціоннаго прилива будутъ, не ослабѣвая, бить въ стѣны самодержавнаго строя. А слѣдовательно, ген. Святополкъ-Мирскій, который — по собственнымъ словамъ, мѣтилъ, вмѣсто Куропаткина, на поля Ляояна, а попалъ въ Петербургъ, дѣйствительно, становится во главѣ внутренняго военнаго министерства, на мѣсто "министра контръ-революціи фонъ-Плеве, какъ бы сладко ни грезилось ему кроткое управленіе замиренными подданными.
«Программая рѣчь» новаго министра вноситъ только одно подтверждающее «да» въ недвумысленную политику правительства, обнаруживая рѣшимость его, не смотря ни на что, отстаивать свое самовластье. И все сильнѣй и сильнѣй «военныя функціи» захватываютъ государственную власть, и разростается анархія представленнаго на волю исторической стихіи народа.
И все больше дробятся старыя формы государственнаго строя, оставляя разрозненный, готовый въ дѣло матеріалъ новаго государственнаго строительства. И становится ясной, осязаемой дѣйствительностью возможность, не медля, приступать къ созидательной политической работѣ: къ укрѣпленію и расширенію соціалдемократической партіи за счетъ всего того, что изъ человѣческаго матеріала, обрабатываемаго революціонной дѣятельностью правительства, можетъ быть ассимилировано партіей рабочаго класса на основахъ ея программы.