Новая Библіотека для Воспитанія, издаваемая Петромъ Рѣдкинымъ. Книжка V. Москва. Въ университетской тип. 1847. Въ 16-ю д. л. 189 стр.
Каждая новая книжка «Библіотеки» болѣе и болѣе показываетъ полезное, дѣльное направленіе этого изданія. Всѣ статьи ея такого рода, что или пріобрѣтешь изъ нихъ свѣдѣнія, или, если это повѣсти, прочтешь ихъ съ удовольствіемъ, убѣдившись, что и повѣсти для дѣтей, написанныя умными литераторами, могутъ быть интересны. Къ такимъ разсказамъ принадлежитъ помѣщенная въ этой книжкѣ сказка Андерсена: «Гадкій Утёнокъ». Она въ томъ же родѣ, въ какомъ написаны «Овсяный Кисель», Гебеля, прекрасно переведенный Жуковскимъ, и «Червячекъ», кн. Одоевскаго. Въ разсказѣ вымышленнаго дѣйствія между животными лежитъ свѣтлая, значительная мысль. Другая статья: «Походъ Аргонавтовъ», знакомитъ юныхъ читателей съ преданіями классическаго народа. — Г. Соловьевъ далъ третью статью прекраснаго своего изложенія «Русской Лѣтописи для первоначальнаго чтенія». По примѣру его, г. Ал. Ивановъ рѣшился передать юнымъ читателямъ лучшіе памятники древней нашей литературы, и на первый разъ разсказалъ «Пѣснь о Походѣ Игоря Святославича», которая составляетъ четвертую статью 5-й книжки. Въ примѣчаніи, г. Ивановъ говоритъ: «Отложимъ оскорбительную для нихъ мысль, что у нихъ (у дѣтей) не достаетъ ни охоты, ни довольно разумѣнія прочесть наши древніе памятники; будемъ увѣрены, что они и станутъ сочувствовать прекрасному, и плодотворно воспитаются на родномъ.» Хорошія фразы, но жаль, что онѣ и остаются только фразами. Какъ ни внушайте другимъ быть увѣренными, никто изъ разумѣющихъ дѣло не послушается вашего внушенія, даже изъ свѣтской вѣжливости. У насъ, какъ и вездѣ, разумѣется, самая справедливая въ своемъ основаніи мысль, самое благородное въ своей сущности направленіе непремѣнно приведутъ къ крайностямъ довольно-забавнымъ, въ которыхъ сохранится, можетъ-быть, благородство намѣренія, но не сохранится справедливость, истина. Какимъ образомъ дѣти, для которыхъ назначается «Библіотека для Воспитанія», станутъ сочувствовать прекрасному, когда и для насъ, взрослыхъ, это прекрасное только относительно-хорошо, или, пожалуй, прекрасно, когда и мы, взрослые, сочувствуемъ этому прекрасному посредственно, т. е. посредствомъ изученія памятника, утвердивъ его подлинность, сравнивъ его съ другими однородными памятниками, связавъ его части, между которыми, по-видимому, нѣтъ никакой связи, давъ смыслъ и значеніе кажущейся, въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, безсмыслицѣ? Извѣстно, что дѣтямъ изъ всѣхъ родовъ поэзіи преимущественно нравится эпическій, разсказъ событія, сказка, а въ «Словѣ о Пълку Игоревомъ» эпическій элементъ крайне-бѣденъ. Что жь найдутъ въ немъ дѣти? — лирическія выходки, поэтическія выраженія старины, которыя г. Ивановъ отмѣтилъ курсивомъ? Другое дѣло, еслибъ г. Ивановъ просто сказалъ: «надобно дѣтей заранѣе знакомить съ памятниками древней литературы нашей. Пусть это знакомство будетъ для нихъ своего рода урокомъ, классическимъ занятіемъ, большею частію скучнымъ, но полезнымъ». Многіе согласились бы съ г. Ивановымъ, многіе стали бы противорѣчить ему; тѣмъ бы дѣло и кончилось. Но увѣрять, что дѣти станутъ сочувствовать древнимъ нашимъ памятникамъ, воля ваша, такое увѣреніе объясняется только личнымъ воззрѣніемъ говорящаго, который себя ставитъ на мѣсто дѣтей, или, что еще хуже, дѣтей ставитъ на свое мѣсто. Чтобъ убѣдиться въ несправедливости мнѣнія г. Иванова, стогитъ спросить двухъ-трехъ дѣтей, прочитавшихъ его передачу «Слова», понравилось ли имъ оно? чему они въ немъ сочувствуютъ? Дѣти тѣмъ-то и прекрасны, что никогда не предпосылаютъ своихъ воззрѣній, что они искренни, что они не выучились еще увѣрять другихъ въ томъ, чему сами не вѣрятъ.