Я на картѣ моей подъ ненужною сѣткой
Сочиненныхъ для скуки долготъ и широтъ,
Замѣчаю, какъ что-то чернѣющей вѣткой,
Виноградной оброненной вѣткой ползетъ.
А вокругъ города, точно горсть виноградинъ,
Это — Бусса, и Гомба, и царь Тимбукту,
Самый звукъ этихъ словъ мнѣ, какъ солнце, отраденъ,
Точно бой барабановъ, онъ будитъ мечту.
Но не вѣрю, не вѣрю я, справлюсь по книгѣ,
Вѣдь должна же граница и тупости быть!
Да, написано Нигеръ… О, царственный Нигеръ,
Вотъ какъ люди посмѣли тебя оскорбить!
Ты торжественнымъ моремъ течешь по Судану,
Ты сражаешься съ хищною стаей песковъ,
И когда приближаешься ты къ океану,
Съ середины твоей не видать береговъ.
Бегемотовъ твоихъ розоватыя рыла
Точно сваи незримаго чудо-моста,
И винты пароходовъ твои крокодилы
Разбиваютъ могучимъ ударомъ хвоста.
Я тебѣ, о мой Нигеръ, готовлю другую
Небывалую карту, отраду для глазъ,
Я широкою лентой парчу золотую
Положу на зеленый и нѣжный атласъ.
Снизу слѣва кровавые лягутъ рубины,
Это — край металлическихъ странныхъ боговъ,
Кто зарылъ ихъ въ угрюмыхъ ущельяхъ Бенины
Межъ слоновьихъ клыковъ и людскихъ череповъ?
Дальше справа, гдѣ рощи густыя Сокото,
На атласъ положу я большой изумрудъ,
Здѣсь богаты деревни, привольна охота,
Здѣсь свободные люди, какъ птицы, поютъ.
Дальше блѣдный опалъ, прихотливо мерцая
Затаеннымъ въ немъ краснымъ и синимъ огнемъ,
Мнѣ такъ сладко напомнитъ равнины Сонгаи
И султана Сонгайскаго глиняный домъ.
И жемчужиной дивной, конечно, означенъ
Будетъ городъ сіяющихъ крышъ, Тимбукту,
Надъ которымъ и коршунъ кричитъ, озадаченъ,
Видя въ сердцѣ пустыни мимозы въ цвѣту,
Видя дѣвушекъ смуглыхъ и гибкихъ, какъ лозы,
Чье дыханье пьянѣй бальзамическихъ смолъ,
И фонтаны въ садахъ и кровавые розы,
Что вѣнчаютъ вождей поэтическихъ школъ.
Сердце Африки пѣнья полно и пыланья,
И я знаю, что, если мы видимъ порой
Сны, которымъ найти не умѣемъ названья,
Это вѣтеръ приноситъ ихъ, Африка, твой!
