Недавно въ одномъ обществѣ случилось мнѣ слышать разговоръ гражданскаго чиновника съ военнымъ. Каждой изъ нихъ, по обыкновеніи, выхвалялъ свое званіе. Когда споръ становился часъ отъ часу живѣе, а гражданской чиновникъ началъ разсуждать о знаніяхъ полезныхъ отечеству, нетерпѣливый рыцарь перебилъ рѣчь его слѣдующими словами: "Говорите себѣ что угодно, а книги ваши ни къ чему не служатъ; рука сильная, сердце храброе гораздо лучше вашихъ перьевъ и бумаги. Великая помощь государству отъ школьниковъ!
«Ученый — на словахъ, невежда правъ на дѣлѣ.»
Сказавши сіе, воинъ торжественно всталъ, съ улыбкою поклонился и вышелъ; соперникъ его побѣжалъ за нимъ; я, пришедши домой, началъ разсуждать о томъ, что видѣлъ и слышалъ.
Сперва вспомнилъ я о стихѣ, на которой сослался волнъ. Онъ взятъ изъ одной Польской сатиры, гдѣ сочинитель, чтобъ доказать свое мнѣніе, шутя приводитъ въ примѣръ безграмотнаго Короля Вызимира. Воинъ совсемъ не понялъ, что сатирикъ смѣется надъ старинными предразсудками и дикимъ невѣжествомъ.
Трудно доказать, какая польза можетъ быть отъ невѣжества. Скажутъ, что оно предохраняетъ отъ работы и благопріятствуетъ нѣгѣ; но праздность и нѣга влекутъ за собою пагубныя слѣдствія. Скажутъ, что излишнія познанія часто ко злу приводятъ; но въ такомъ случаѣ виноваты не знанія, а худое оныхъ употребленіе. Скажутъ еще, что простота ближе къ добродѣтели, нежели затѣйливость; но любезная простота сердца никогда не бываетъ въ противоположности съ полезными свѣдѣніями, и достоинство ея становится еще виднѣе при знаніяхъ.
Человѣкъ отличается разумомъ отъ животныхъ; сія способность понимать и судить, подобно землѣ, не дастъ плодовъ, если не будетъ воздѣлана. Ученіе совершенствуетъ природную способность; посредствомъ ученія разумъ человѣческій становится и себѣ и другимъ полезенъ.
Изъ того что сказано выше заключить не только можно, но и должно непремѣнно, что наука равно необходима для людей всякаго состоянія, и воинъ очень ошибется, ежели стихомъ своимъ думалъ оспорить противника. Правда, грубые народы иногда брали верхъ надъ просвѣщенными; однакоже какъ съ одной стороны побѣдъ не должна приписывать невѣжеству, такъ съ другой не должно винить науки въ упадкѣ государствъ просвѣщенныхъ.
Защитники невѣжества обыкновенно ссылаются на Гунновъ, Алановъ, Готовъ, Вандаловъ, на Магомета и Аравитянъ. Дикія орды, какъ будто съ общаго согласія, одна послѣ другой нападали на Имперію Римскую, и на развалинахъ ея воздвигали новыя государства, сіе время, несчастное для человѣческаго рода, было пагубнымъ для наукъ и художествъ. Потребны были многіе вѣки, чтобы возстановить прежній порядокъ; вопреки нашему тщеславію, послѣ всѣхъ усилій едвали и теперь достигли мы прежней степени.
Что грубые народы покорили Римлянъ и Грековъ, изъ того не слѣдуетъ заключать, будто невѣжество побѣдило науки; надлежитъ вспомнить, въ какомъ состояніи были тогда потомки древнихъ Римлянъ. Вѣкъ Августовъ протекъ быстро; его преемники, вознерадѣвшіе о наукахъ, были озабочены войнами внутренними и внѣшними; Римское просвѣщеніе, отъ Грековъ занятое, мало по малу ослабѣвало и клонилось къ упадку; едва слѣды онаго остались во времена Константина, а особливо по раздѣленіи Имперіи. На востокѣ свѣтились еще слабыя искры; но и тамъ онѣ скоро погасли при безпечныхъ владѣтеляхъ. Тогда-то порабощены сперва западныя области, потомъ восточныя; между побѣдителями и побѣжденными все различіе въ томъ только состояло, что дѣятельное невѣжество овладѣло невѣжествомъ лѣнивымъ.
Военное искуство состоитъ не въ одной только неустрашимости, не въ опрометчивости, не въ силѣ; ибо въ сихъ качествахъ и дикой звѣрь не уступаетъ человѣку. Для простаго воина онѣ достаточны: но кто управляетъ воинами, кто ведетъ ихъ на сраженіе; тому потребы еще и знанія.
Военное искусства имѣетъ свои правила, равно какъ всѣ прочія; въ немъ предполагается едва ли не болѣе знаній, нежели въ другихъ наукахъ. Обращая вниманіе на древнихъ знаменитѣйшихъ полководцовъ, видимъ, что они были искусны не въ одномъ только военномъ дѣлѣ, но вообще отличались обширными свѣдѣніями.
Сколько пользовался Александръ наставленіями учителя своего Аристотеля, свидѣтельствуютъ оставшіяся письма его; сей полководецъ досадовалъ на Аристотеля, для чего онъ открываетъ другимъ таинства науки, Юліи Цезарь самъ описалъ дѣянія свои, и сочиненія его почитаются образцовыми въ потомствѣ; Грамматика, имъ написанная, стихи и рѣчи, изъ коихъ уцѣлѣли отрывки, показываютъ, что онъ искусенъ былъ и въ другихъ наукахъ, Кромѣ древнихъ военачальниковъ, имѣемъ новѣйшій примѣръ въ Фридерикѣ II, которой, подобно Юлію Цезарю, краснорѣчивымъ перомъ описалъ и дѣянія свои и бытія своего отечества.
Павелъ Эмилій и Лукуллъ въ тишинѣ жизни домашней прилѣжно занимались науками. По стеченію обстоятельствъ надлежало имъ принять войска въ свое начальство; тогда показали они, къ чему полезны науки: оба съ тріумфомъ возвратились въ отечество, одинъ побѣдилъ Персея, другой — Митридата и Тиграна.
Герои, которыми нѣкогда Польша украшалась, не менѣе славились храбростію, какъ и знаніями. Гетманъ Тарновскій, побѣдившій въ Африкѣ Мавровъ, оставилъ описаніе своихъ походовъ. Тоже самое сдѣлалъ Жолкевскій. Незабвенный Замойскій столько извѣстенъ былъ по своей учености, что Карлъ Зудерманскій, насильственно возсѣвшій на Шведскомъ престолѣ, досадуя на своего побѣдителя, въ письмѣ называлъ его школьникомъ — какъ будто науки могли стыдить храбраго мужа! Замойскій одержанными надъ нимъ побѣдами доказалъ, что ученость не только не мѣшаетъ военному искусству, но даже способствуетъ усовершенствованію онаго.
Можетъ бытъ кто-нибудь для оправданія невѣжества станетъ ссылаться на похвальное слово Эразма Ротердамскаго; трудъ напрасный! ибо это не что есть иное, какъ только сатира на мнимыхъ мудрецовъ; и хотя въ сочиненіи семъ приписываются похвалы невѣжеству, однакожь подъ ними скрывается тонкая замысловатая насмѣшка. И то правда, что Эразмъ въ жару восторга шутилъ надъ такими вещами, до которыхъ вовсе не надлежало бы прикасаться.
Cedаnt аrmа togаe, говорилъ Цицеронъ любившій краснорѣчіе, и предпочитавшій мирное состояніе гражданина военному безпокойству. Въ самомъ же дѣлѣ ни гражданская служба передъ военною, ни военная передъ гражданскою не должна хвалиться превосходствомъ и унижать одна другую. Каждое изъ сихъ состояній равно почтенно; ибо каждое равно служитъ благу общественному. Честность и правота во всякомъ званіи не теряютъ цѣны своей; гражданинъ, въ какомъ бы званіи ни служилъ обществу своими способностями, всегда имѣетъ право на признательность и уваженіе.