Нѣсколько цифръ.
правитьЖурнальный читатель не любитъ языка цифръ. Хотя по старому изреченію «цифры управляютъ міромъ» или, по крайней мѣрѣ, «показываютъ, какъ міръ управляется», — но читатель предпочитаетъ узнавать объ этомъ другимъ путемъ, и статьи, изображающія въ числахъ, «какъ управляется міръ», по большей части остаются не разрѣзанными. Бываютъ, однако, случаи, когда трудно избѣжать языка цифръ, такъ какъ цифра говоритъ краснорѣчивѣе и убѣдительнѣе слова. Рискую, поэтому, испытать терпѣніе читателя и предложить его вниманію въ настоящей замѣткѣ «нѣсколько цифръ», заимствованныхъ изъ двухъ недавно опубликованныхъ документовъ. Я постараюсь быть по возможности краткимъ и не злоупотреблять цифровымъ разговоромъ. Цифры, для которыхъ я прошу снисходительнаго вниманія читателя, наводятъ на разныя размышленія. Касаются онѣ и казовыхъ, блестящихъ сторонъ нашей жизни, и нѣкоторыхъ темныхъ на нихъ пятнышекъ. Начну съ первыхъ, съ цифръ, носящихъ, такъ сказать, торжественный характеръ, которыя должны способствовать подъему патріотическаго настроенія читателя.
I.
правитьВъ новогоднихъ газетахъ опубликованъ «всеподданнѣйшій докладъ министра финансовъ о государственной росписи доходовъ и расходовъ» на 1901 годъ. Такъ какъ эта роспись — десятая при теперешнемъ министрѣ финансовъ, то въ докладѣ, помимо объясненій, относящихся собственно къ текущему году, сгруппированы и нѣкоторыя итоговая данныя за цѣлое десятилѣтіе, 1892—901 г.
Я не имѣю въ виду сколько-нибудь подробно касаться въ настоящей замѣткѣ содержанія названнаго, въ высокой степени важнаго и интереснаго документа. Позволю себѣ привести изъ него только двѣ-три небольшія выдержки.
Въ докладѣ подведенъ общій итогъ всѣхъ обыкновенныхъ доходовъ[1], поступившихъ за 10 лѣтъ, съ 1892 по 1901 годъ. Итогъ этотъ составляетъ 13.863 милл. руб. Изъ нихъ 12.858 милл. понадобились на покрытіе всѣхъ обыкновенныхъ государственныхъ расходовъ за то же десятилѣтіе. Затѣмъ въ распоряженіи фиска оказался свободный остатокъ доходовъ въ суммѣ 1.005 милл. руб.
Остатокъ этотъ почти цѣликомъ пошелъ на желѣзнодорожные расходы по бюджету чрезвычайному.
Успѣхи желѣзнодорожнаго строительства за послѣднее десятилѣтіе были огромны. «Достаточно сказать, — замѣчаетъ министръ финансовъ, — что за этотъ сравнительно короткій промежутокъ времени протяженіе рельсовыхъ путей почти удвоилось. Къ началу 1892 года длина желѣзнодорожной сѣти, считая дороги, находившіяся въ постройкѣ, составляла 31.377 верстъ. Къ концу же истекшаго (1901) года эта длина превышаетъ 60.000 верстъ (включая и китайскую восточную желѣзную дорогу — 2.396 верстъ). Столь же значительно возрасло и количество подвижного ор става на всей сѣти. Число паровозовъ увеличилось, по сравненію съ 1892 годомъ, на 6.660 (т. е. на 93 %), пассажирскихъ вагоновъ на 9.446 (119 %) и товарныхъ 176.402 (118 %)».
Въ самой значительной степени такой прогрессъ желѣзнодорожнаго дѣла обусловливался обильнымъ притокомъ къ нему «свободныхъ излишковъ» обыкновенныхъ государственныхъ доходовъ, собираемыхъ путемъ налоговъ съ населенія страны. Въ этомъ отношеніи нашъ бюджетъ отличается характеристическими особенностями.
«По самому существу дѣла, — читаемъ мы въ докладѣ министра финансовъ, — постройка новыхъ желѣзныхъ дорогъ почти нигдѣ не относится на бюджетныя средства, такъ какъ для такой постройки необходимо единовременное образованіе весьма крупнаго капитала. Если постройка дороги производится частнымъ обществомъ, то для полученія необходимаго капитала одинъ путы-выпускъ цѣнныхъ бумагъ, капиталъ которыхъ погашается изъ дохода предпріятія. Этотъ же путь представляется вполнѣ естественнымъ и при постройкѣ дорогъ распоряженіемъ правительства». «Къ нему прибѣгало, — продолжаетъ министръ финансовъ, — и наше государственное хозяйство. Но на ряду съ этимъ, особенно за послѣднее десятилѣтіе, въ расходахъ на постройку желѣзныхъ дорогъ у насъ въ степени весьма значительной участвовали избытки обыкновенныхъ доходовъ надъ обыкновенными расходами».
Какъ мы видѣли, это участіе выражается суммою въ 1 милліардъ за десятилѣтіе, — настолько крупною, "что ею
могла бы быть съ излишкомъ оплачена стоимость всего великаго сибирскаго рельсоваго пути, включая китайскую восточную желѣзную дорогу и линію Пермь-Котласъ.
Все это несомнѣнно свидѣтельствуетъ о блестящихъ результатахъ финансовыхъ операцій за разсматриваемое десятилѣтіе. Фискальный аппаратъ дѣйствовалъ настолько успѣшно, что сумѣлъ собрать въ странѣ, никакъ не отличающейся широкимъ развитіемъ производительныхъ силъ, жатву настолько обильную, что ея хватило не только на покрытіе всѣхъ текущихъ надобностей громаднаго государственнаго механизма, но еще цѣлый милліардъ можно было употребить для удовлетворенія такихъ, надобностей, которыя «по самому существу дѣла почти нигдѣ не относятся на бюджетныя средства».
Это одна сторона картины. Но въ томъ же докладѣ министра финансовъ мы находимъ указаніе и на другую, далеко не столь блестящую.
Оказывается, что въ нѣкоторыхъ областяхъ народнаго хозяйства дѣла шли не такъ благополучно, какъ въ хозяйствѣ государственномъ.
Къ сожалѣнію, — говоритъ министръ финансовъ, — неудовлетворительные урожаи хлѣбовъ были у насъ за послѣдніе годы непрерывными,
"а въ числѣ ихъ однимъ изъ наименѣе удачныхъ является урожай 1901 г.[2] Сборъ хлѣбовъ этого года «исчисленъ центральнымъ статистическимъ комитетомъ въ 3 милліарда 50 милл. пудовъ, т.-е. на 286 милл. пуд. менѣе средняго сбора за предшествовавшее, далеко не благопріятное пятилѣтіе. Если перевести этотъ недоборъ на деньги, по низкой пѣнѣ — въ среднемъ по 50 коп. за пудъ — то окажется, что покупательная сила земледѣльческаго населенія въ 1901—2 сельско-хозяйственномъ году сократилась болѣе чѣмъ на 100 милл. р., по сравненію же съ годомъ благопріятныхъ жатвъ (при сборѣ свыше трехъ съ половиною милліардовъ пудовъ) на 250 милл. р. Едва ли, — замѣчаетъ министръ финансовъ — при подобномъ подсчетѣ, имѣющемъ, конечно, лишь примѣрное значеніе, будетъ преувеличеніемъ, если оцѣнить общую недовыручку населенія вслѣдствіе плохихъ сборовъ хлѣбовъ за послѣднія пять лѣтъ до милліарда рублей».
Мы опять встрѣчаемся съ тою же цифрою — милліардъ рублей. По странному совпаденію оказывается, что потери земледѣльческаго населенія (во второй половинѣ десятилѣтія) измѣряются такою же суммою, какъ и «избытки» фиска по обыкновенному бюджету, обращенные на желѣзнодорожное строительство. Это не значитъ, конечно, что потерянный сельскимъ населеніемъ милліардъ рублей перешелъ къ фиску. Нѣтъ, это была чистая потеря, недоборъ никѣмъ не полученный. Но въ то время, когда покупательная сила земледѣльческихъ классовъ убавилась на 1 милліардъ (отъ неурожаевъ), требованія фиска отъ страны повысились еще на 1 милліардъ сверхъ строго необходимаго для текущихъ государственныхъ надобностей, такъ что общая потеря населенія составила въ суммѣ 2 милліарда. Изъ нихъ одинъ пропалъ безслѣдно, а другой, пройдя чрезъ руки фиска, превратился въ извѣстное число верстъ желѣзнодорожной сѣти.
Если вдуматься въ приведенныя цифры, подъ ними можно разглядѣть цѣлый большой и сложный процессъ.
Милліардъ рублей «избытковъ», круглою цифрою фигурирующій въ бюджетныхъ итогахъ, складывается въ дѣйствительности изъ огромнаго числа мелкихъ поступленій, стягивающихся къ одному центру, государственной кассѣ, съ очень широкой периферіи. При нашей налоговой системѣ, тяжесть государственнаго бюджета лежитъ главнымъ образомъ на низшихъ, малодостаточныхъ слояхъ населенія, дѣлающихъ свои взносы фиску (въ той или иной формѣ) никакъ не изъ «излишковъ». Поэтому уже самый процессъ усиленнаго накопленія бюджетныхъ средствъ не можетъ не отражаться многообразными послѣдствіями на хозяйственной жизни всей страны и наименѣе обезпеченныхъ хозяйственныхъ группъ населенія въ частности. Не менѣе чреватъ такими послѣдствіями и заключительный моментъ отмѣченнаго выше кругооборота милліарда рублей, стягиваемаго сначала изъ народныхъ средствъ въ государственную кассу, чтобы, пройдя чрезъ нее, воплотиться затѣмъ въ желѣзнодорожныя сооруженія. Государственное хозяйство вплотную вдвигается здѣсь въ тотъ общій народохозяйственный процессъ, которымъ характеризуется настоящая стадія экономической жизни страны.
Этотъ процессъ есть процессъ перестройки хозяйственныхъ отношеній по типу капиталистическому, съ сопровождающимъ его стягиваніемъ результатовъ общественнаго труда, на одномъ полюсѣ общества, въ рукахъ распорядителей производства. Значительная часть скопляющихся здѣсь средствъ опять идетъ при этомъ на «капитальныя затраты», на прирощеніе «постояннаго капитала», содѣйствуя дальнѣйшему расширенію производства и дальнѣйшему развитію процесса капитализаціи. Внѣшнія черты указаннаго выше движенія въ области оборотовъ нашего государственнаго хозяйства представляютъ собою полную аналогію съ этимъ общимъ народохозяйственнымъ процессомъ. Но помимо того, государственное хозяйство въ самой значительной степени способствуетъ и развитію этого процесса. Однимъ изъ могущественнѣйшихъ факторовъ капитализаціи хозяйственной жизни является развитіе парового транспорта, а мы видѣли, что именно ради усиленія желѣзнодорожнаго строительства за разсматриваемый періодъ и происходило усиленное напряженіе платежныхъ силъ населенія.
Каковы бы ни были хозяйственные и общественные результаты капиталистическаго процесса въ высшихъ стадіяхъ его развитія (мы совсѣмъ не будемъ касаться здѣсь этого сложнаго вопроса), на первыхъ ступеняхъ, а ихъ-то именно и переживаетъ наше отечество — это всегда процессъ мучительный и жестокій. Разрушеніе старыхъ, сложившихся формъ хозяйственной жизни соединяется съ экономическимъ упадкомъ массы болѣе слабыхъ хозяйственныхъ единицъ; параллельно накопленію богатства на одномъ полюсѣ общества идетъ и обостреніе бѣдности на другомъ. Движеніе въ сферѣ національнаго богатства и въ сферѣ народнаго благосостоянія идетъ далеко не параллельно, нерѣдко принимая, наоборотъ, рѣзко антагоничный характеръ.
Этихъ же противорѣчій мы вправѣ ожидать и въ области хозяйства государственнаго при господствѣ въ немъ тенденціи къ усиленному росту поступленій и къ накопленію бюджетныхъ средствъ; въ особенности, когда этотъ процессъ стягиванія народныхъ средствъ въ государственную кассу (первый моментъ кругооборота нашего милліарда) идетъ рядомъ съ общимъ процессомъ капиталистическаго «перераспредѣленія», подготовляя для него почву, переплетаясь съ нимъ и обостряя его проявленіе (второй моментъ того же кругооборота). Если припомнить еще, что одновременно съ этимъ третій процессъ, въ значительной степени стихійный (хотя и не лишенный связи съ обоими выше названными), систематически уменьшалъ хозяйственную силу той части населенія, которая главнымъ образомъ и несетъ на себѣ фискальныя тяготы (милліардъ, потерянный земледѣльческими классами), — то будетъ совершенно естественно предположить, что фискальное благополучіе могло быть куплено только очень дорогою цѣною и что рядомъ съ накопленіемъ денежныхъ средствъ на верхушкѣ общественной пирамиды, въ рукахъ фиска, неизбѣжно должно, было идти оскудѣніе и обнищаніе въ широкихъ, нижнихъ слояхъ этой пирамиды, среди малодостаточныхъ массъ населенія.
Цитируемый нами документъ держится на этотъ счетъ болѣе оптимистическихъ воззрѣній, выдвигая впередъ то общее положеніе, что «между государственнымъ и народнымъ хозяйствомъ всегда существуетъ извѣстное взаимоотношеніе», такъ что «первое не можетъ процвѣтать въ то время, когда второе клонится къ упадку». Это теоретическое соображеніе по отношенію спеціально къ русскимъ условіямъ подкрѣпляется указаніемъ на особенности нашей финансовой системы, «дѣлающія наше бюджетное хозяйство весьма чувствительнымъ показателемъ роста народнаго благосостоянія».
«Нашъ государственный бюджетъ, — читаемъ мы въ докладѣ, — построенъ по преимуществу на системѣ косвеннаго обложенія и при томъ, въ отличіе отъ многихъ иностранныхъ государствъ, такого, которое не падаетъ на предметы безусловно необходимые, напр. на хлѣбъ, на соль и т. п. Вслѣдствіе этого населеніе имѣетъ возможность въ извѣстныхъ предѣлахъ соразмѣрять потребленіе обложенныхъ предметовъ со степенью своего благосостоянія. Съ другой стороны, самое это благосостояніе не достигаетъ у насъ той высоты, при Которой большинство населенія могло бы, не смотря на наступившее сокращеніе его достатковъ, не только увеличивать, но и поддерживать, въ теченіе болѣе или менѣе долгаго времени, потребленіе предметовъ обложенія на одномъ и томъ же уровнѣ путемъ расходованія сбереженій». Въ виду всего этого, «если наши государственные доходы въ теченіе длиннаго ряда лѣтъ изъ года въ годъ увеличиваются, то изъ этого необходимо заключить, что вмѣстѣ съ тѣмъ происходитъ постоянное наростаніе и народнаго благосостоянія».
Къ сожалѣнію, зависимость между фискальнымъ благополучіемъ и народными достатками, изъ которыхъ черпаетъ свои средства фискъ, гораздо сложнѣе общей формулы, къ которой она сводится въ цитируемомъ нами докладѣ. Прежде всего, между двумя членами этой формулы есть еще и третій, посредствующій, такъ называемое «національное боготство», которое, повидимому, въ приведенныхъ общихъ разсужденіяхъ берется за одну скобку съ «народнымъ благосостояніемъ». А между тѣмъ, это отожествленіе никакъ не можетъ считаться правильнымъ. Ростъ богатства страны, процессъ накопленія цѣнностей безотносительно къ ихъ распредѣленію идетъ далеко не параллельно съ ростомъ собственно народнаго благосостоянія, т. е. съ повышеніемъ имущественныхъ достатковъ массы населенія. Это легко можетъ заслонять и маскировать процессы, происходящіе въ этой послѣдней области. Вмѣстѣ съ ростомъ «богатствъ», съ развитіемъ производства, оживленіемъ торговыхъ оборотовъ средства фиска могутъ возрастать и безъ соотвѣтственнаго повышенія общаго уровня народнаго благосостоянія. Но даже и въ тѣхъ случаяхъ, когда фискъ имѣетъ дѣло непосредственно съ достаткомъ народныхъ массъ, утверждать неизбѣжную параллельность движенія, происходящаго въ обѣихъ этихъ областяхъ, было бы слишкомъ рискованно. Налоговыя поступленія могутъ рости и при неподвижности или даже при истощеніи ихъ источниковъ, — до тѣхъ поръ, пока не будетъ перейденъ «предѣлъ упругости» платежныхъ силъ населенія, за которымъ дальнѣйшее ихъ напряженіе окажется уже безрезультатнымъ. Въ области прямого обложенія такой предѣлъ уже давно достигнутъ нашимъ бюджетомъ. Косвенное обложеніе оказывается эластичнѣе; оно постоянно росло, ростетъ и до сихъ поръ. Но возростаніе дохода отъ косвенныхъ налоговъ въ нашемъ бюджетѣ въ самой значительной степени обусловливалось не такъ называемымъ «естественнымъ ростомъ потребленія», а непрерывнымъ ростомъ самыхъ нормъ обложенія. Это фактъ общеизвѣстный, подтверждаемый и оффиціальными изслѣдованіями[3] и едва-ли требующій, поэтому, подробныхъ доказательствъ. А при наличности его положеніе о необходимой параллельности между ростомъ налоговыхъ поступленій и подъемомъ уровня народнаго благосостоянія теряетъ подъ собою всякую реальную почву.
Едва-ли можно усмотрѣть достаточное доказательство этой параллельности и въ приводимыхъ въ докладѣ министра финансовъ сравнительныхъ данныхъ о среднемъ душевомъ потребленіи нѣкоторыхъ изъ обложенныхъ продуктовъ въ 1893 изъ 1900 г.г.
«За это время, — читаемъ мы въ докладѣ, — потребленіе, выраженное въ фунтахъ на душу населенія, возросло: чая — съ 0,73 до 0,94, сахара — съ 8,28 до 11,20, хлопчатобумажныхъ издѣлій — съ 3,62 до 4,32, керосина — съ 10.6 до 13,4, желѣза и стали — съ 25,2 до 39,6». «Достойно вниманія, — прибавляетъ составитель доклада, — что среди предметовъ массового потребленія незамѣтно увеличенія лишь по одному спирту, потребленіе котораго колебалось въ теченіе всего десятилѣтія около нормы въ полведра сорока градусного вина на 1 жителя».
Читателя должна, вѣроятно, остановить прежде всего уже самая незначительность большей части приведенныхъ цифръ. Въ самомъ дѣлѣ, довольно трудно считать серьезнымъ показателемъ повысившагося уровня народнаго благосостоянія прибавку средняго потребленія въ 20 золотниковъ чая или невступно въ 3 фунта керосина на душу въ годъ. Но даже оставляя въ сторонѣ это, законное по существу, сомнѣніе, нельзя не считать нѣсколько упрощеннымъ самый пріемъ доказательства роста народнаго благосостоянія при помощи подобныхъ среднихъ, какова бы ни была ихъ численная величина. Есть «среднія» совершенно разнаго достоинства и значенія. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ среднія цифры даютъ приблизительное выраженіе дѣйствительной величины явленій данной категоріи. Если я знаю, напримѣръ, что средній ростъ извѣстной группы людей, положимъ, новобранцевъ, принятыхъ въ извѣстной мѣстности, составляетъ 2 арш. 3 вершк., а въ другой мѣстности тоже среднее достигаетъ величины 2 арш. 6 вершка, то я съ большой вѣроятностью могу заключать, что населеніе въ послѣдней мѣстности рослѣе, чѣмъ въ первой, такъ какъ при всѣхъ отклоненіяхъ въ единичныхъ случаяхъ и вверхъ, и внизъ отъ выведенныхъ среднихъ, эти среднія, все-таки, остаются типичными для большинства случаевъ. Но бываютъ и такія среднія, которыя представляютъ собою простой результатъ ариѳметическихъ исчисленій, не соотвѣтствующій никакому реальному явленію. Если, напримѣръ, потребленіе какого-нибудь предмета въ 2 случаяхъ измѣряется 100 единицами, а въ 48 — нулемъ, то правильное ариѳметическое среднее для 50 случаевъ 4 — реально ничего не будетъ собою выражать. Точно также, если бы, скажемъ, отъ увеличенія казенныхъ заказовъ на рельсы, желѣзнодорожныя принадлежности, пушки и брони для. судовъ, производительность металлическихъ заводовъ возросла на десятки милліоновъ пудовъ, то при дѣленіи общей суммы произведенныхъ названными заводами продуктовъ на численность населенія получилась бы тоже повышенная соотвѣтственно средняя цифра; но отсюда никакъ нельзя было бы заключать о дѣйствительномъ приростѣ потребленія желѣза и стали въ мужицкомъ хозяйствѣ.
Все это, конечно, слишкомъ элементарные примѣры. Но объ извѣстной условности статистическихъ среднихъ не слѣдуетъ забывать и во всѣхъ, вообще, случаяхъ, когда этими средними пользуются для установленія тѣхъ или иныхъ выводовъ о различныхъ сторонахъ хозяйственной жизни. На той ступени развитія, которой достигла теперь эта жизнь, ея процессы отличаются большою сложностью, и различныя группы населенія находятся въ условіяхъ настолько несходныхъ, что всякія огульныя заключенія о повышеніи или пониженіи общаго народнаго благосостоянія по необходимости будутъ въ значительной мѣрѣ проблематичными. Средняя, выведенная изъ величинъ, рѣзко одна отъ другой разнящихся, будетъ только фиктивная, ариѳметически правильная, а не реальная средняя.
Всѣ эти замѣчанія можно примѣнить и въ приведеннымъ выше цифровымъ выводамъ о ростѣ нѣкоторыхъ предметовъ потребленія въ періодъ 1893—1900 г. Эти выводы доказываютъ только, что за названное семилѣтіе общая сумма потребленія сравниваемыхъ продуктовъ возросла, и при томъ возросла быстрѣе, чѣмъ общая численность населенія. Но сдѣлать отсюда какое-нибудь заключеніе о повышеніи общаго уровня благосостоянія мы были бы въ правѣ только въ томъ случаѣ, если бы было доказано или можно было бы съ вѣроятностью предположить: во-первыхъ, что сравниваемые продукты принадлежатъ къ числу предметовъ общаго или, по крайней мѣрѣ, широко распространеннаго потребленія, и во-вторыхъ, что обнаруживающійся при сопоставленіи ростъ потребленія распространяется болѣе или менѣе равномѣрно на все населеніе или на главную его массу. Утверждать это въ данномъ случаѣ мы не имѣемъ, однако, никакихъ основаній, а потому и заключеніе наше неизбѣжно оказалось бы висящимъ въ воздухѣ. Въ сущности, изъ всѣхъ поименованныхъ выше продуктовъ только одинъ спиртъ можно считать безспорно предметомъ общераспространеннаго потребленія. И какъ разъ по отношенію къ этому продукту средняя норма Потребленія не обнаруживаетъ никакого повышенія за все десятилѣтіе.
Извѣстныя оговорки къ общему выводу о прогрессирующемъ движеніи народнаго благосостоянія дѣлаются и въ самомъ докладѣ министра финансовъ.
«Успѣхи производства и накопленія богатствъ — читаемъ мы въ этомъ докладѣ, — нигдѣ не происходятъ равномѣрно. Каждый новый шагъ въ экономическому развитіи обыкновенно ведетъ за собою нарушеніе установившагося равновѣсія въ распредѣленіи, перемѣщаетъ матеріальныя блага отъ однѣхъ экономическихъ группъ къ другимъ и, повышая общій уровень благосостоянія народа въ его дѣдомъ, не благопріятно вліяетъ на благополучіе нѣкоторыхъ частей населенія, уменьшая ихъ достатокъ или оставляя его на прежнемъ уровнѣ при общемъ подъемѣ». И у насъ на ряду съ ростомъ общаго благосостоянія, «несомнѣнно происходитъ довольно сильный и глубоко проникающій процессъ перераспредѣленія хозяйственныхъ благъ, не выгодно отражающійся на положеніи отдѣльныхъ группъ населенія и цѣлыхъ мѣстностей».
Эти оговорки, необходимо диктуемыя бьющими въ глаза фактами дѣйствительности, сами по себѣ уже значительно ограничиваютъ реальное значеніе общаго вывода, къ которому онѣ присоединяются. Если параллельно съ успѣхами производства и накопленія богатствъ идетъ непрерывный процессъ отбора и отброса различно приспособленныхъ къ экономической борьбѣ за существованіе хозяйственныхъ группъ, — то общее заключеніе о движеніи народнаго благосостоянія въ ея цѣломъ, безъ расчлененнаго анализа составныхъ частей, изъ которыхъ слагается это цѣлое, неизбѣжно будетъ голой абстракціей, скрадывающей и затемняющей реальную пестроту живой дѣйствительности.
Въ настоящей замѣткѣ мы не имѣемъ въ виду касаться вопроса о томъ, какъ глубоко идетъ указанный перераспредѣлительный процессъ и насколько обширны тѣ общественныя группы, которыя онъ отбрасываетъ книзу. Намъ хотѣлось бы только, для нѣкоторой иллюстраціи тѣхъ противорѣчій, которыя характеризуютъ настоящій моментъ хозяйственной жизни нашего отечества, провести, въ параллель съ блестящими итогами финансовой статистики, нѣсколько данныхъ, обрисовывающихъ положеніе наиболѣе обездоленныхъ хозяйственныхъ группъ, стоящихъ на нижнихъ ступеняхъ лѣстницы экономическаго благополучія.
Мы воспользуемся для этого недавно опубликованными результатами подробнаго статистическаго обслѣдованія одного изъ неблагополучныхъ уголковъ земледѣльческой полосы Россіи.
II.
правитьВъ Воронежской губерніи, въ сѣверномъ углу уѣзда того же названія, есть два небольшія селенія: село Ново-Животинное и принадлежащая къ приходу этого села деревня Моховатка. При анализѣ метрическихъ записей о рожденіяхъ и смертяхъ по Воронежскому уѣзду (сдѣланномъ въ работахъ санитарнаго отдѣленія воронежской губернской земской управы) оказалось, между прочимъ, что въ уѣздѣ имѣется 10 приходовъ съ очень высокими цифрами смертности населенія, особенно смертности дѣтской. Къ числу этихъ неблагополучныхъ приходовъ принадлежалъ и приходъ с. Ново-Животиннаго. Это обстоятельство и послужило поводомъ къ подробному санитарно-статистическому обслѣдованію двухъ селеній названнаго прихода (Ново-Животиннаго и Моховатки), выполненному воронежскими земскими статистиками и врачами, по широко составленной программѣ, весною 1901 года. Обслѣдованіе это доставило очень много цѣнныхъ и поучительныхъ данныхъ, обработанныхъ и опубликованныхъ въ брошюрѣ земскаго врача А. Ш. Шингарева: «Село Ново-Животинное и деревня Моховатка въ санитарномъ отношеніи. Опытъ санитарно-экономическаго изслѣдованія вымирающей деревни»[4].
На этой любопытной работѣ я хотѣлъ бы остановить вниманіе читателей. Въ сущности, мы встрѣчаемся въ изслѣдованіи д-ра Шингарева съ давно уже знакомыми картинами крестьянскаго оскудѣнія и крестьянской нужды. Что мужикъ въ большинствѣ случаевъ тѣсно и грязно живетъ, плохо ѣстъ, мало получаетъ и много платитъ, что крестьянскіе ребятишки часто болѣютъ и сильно мрутъ, — все это вещи, не. представляющія собою новизны. Но дѣло въ томъ, что въ названной работѣ эта общественная крестьянская нужда, такъ сказать, сосчитана, взвѣшена и смѣрена и при томъ смѣрена во всѣхъ, очень мелкихъ иногда, подробностяхъ крестьянскаго житейскаго обихода. Поэтому-то, не смотря на небольшой районъ, охваченный обслѣдованіемъ (въ обоихъ селеніяхъ насчитывается 162 семьи и 1,151 человѣкъ жителей) результаты его представляютъ значительный интересъ.
Я не имѣю никакой возможности воспроизвести сколько-нибудь подробно въ настоящей бѣглой замѣткѣ тѣ факты, которые установлены въ работѣ г. Шингарева, и тѣ выводы, къ которымъ онъ приходитъ на основаніи анализа этихъ фактовъ. Отсылая, поэтому, интересующихся къ самому источнику непосредственно, позволю себѣ заимствовать изъ него лишь нѣсколько поучительныхъ данныхъ.
Чтобы правильно оцѣнить значеніе этихъ данныхъ, не слѣдуетъ забывать, что въ настоящемъ случаѣ мы имѣемъ дѣло не съ какими-нибудь заброшенными въ далекой глуши поселками. Ново-Животинное и Моховатка не похожи на родину Пилы и Сысойки. Оба селенія лежатъ въ центральной полосѣ Россіи, въ 25—30 верстахъ отъ губернскаго города, на берегу Дона. Въ одномъ изъ этихъ селеній давно уже есть школа. По отношенію въ медицинской помощи жители обоихъ поселковъ стоятъ въ условіяхъ болѣе благопріятныхъ, нежели населеніе очень многихъ мѣстностей земской Россіи, — не говоря уже о не земскихъ. Но оба селенія крайне бѣдны. Это общины земледѣльческія, но почти совсѣмъ безземельныя. И Ново-Животинное, и Моховатка получили при освобожденіи отъ крѣпостной зависимости даровой, такъ наз. «нищенскій» надѣлъ въ 320 дес. плохой песчаной земли на 395 ревизскихъ душъ. Теперь это составляетъ въ среднемъ менѣе 0,6 дес. на наличную мужскую душу или почти 2 десятины на среднюю семью. Такимъ образомъ, мы встрѣчаемся здѣсь съ земледѣльцами, «отлученными отъ средствъ производства» еще на порогѣ пореформеннаго періода нашей хозяйственной жизни. 2 тѣмъ не менѣе новоживотинцы и моховатовцы оставались и остаются до сихъ поръ земледѣльцами. Недостатокъ собственной земли они восполняютъ арендою въ сосѣдней экономіи. Сначала арендовали экономическую пашню по 2 р. за десятину и кое-какъ сводили въ хозяйствѣ концы съ концами. Но какъ только арендныя цѣны на землю пошли вверху (а это было однимъ изъ первыхъ послѣдствій переворота, вызваннаго въ сельскихъ отношеніяхъ постройкою желѣзныхъ дорогъ и развитіемъ хлѣбной торговли), неустойчивое хозяйственное равновѣсіе было нарушено. Въ 1884 году арендная плата за нанимаемую новоживотинцами и моховатовцами землю повышена была до 5 р. за десятину, и съ этихъ поръ хозяйство нашихъ деревень пошло книзу. И до сихъ поръ еще крестьяне цѣпляются кое-какъ за землю, остающуюся для нихъ главнымъ источникомъ пропитанія, стараясь покрыть недочеты разными, болѣе или менѣе скудно оплачиваемыми промыслами. Но въ общемъ ихъ хозяйство и весь ихъ жизненный обиходъ представляютъ очень жалкую картину, — наглядно выступающую въ изслѣдованіи г. Шингарева.
Изъ длиннаго ряда сгруппированныхъ въ этомъ изслѣдованіи данныхъ, мы остановимся здѣсь только на тѣхъ, которыя показываютъ, въ какихъ помѣщеніяхъ живутъ новоживотинцы и моховатовцы и какъ они питаются.
Свѣдѣнія о жилищахъ собраны при изслѣдованіи съ исчерпывающею полнотою и подробностью. Мы имѣемъ точныя данныя о всѣхъ жилыхъ избахъ обѣихъ изслѣдованныхъ деревень, о матеріалахъ ихъ постройки, внѣшнемъ видѣ, размѣрахъ и вмѣстимости, (при чемъ излѣдонателемъ вычислено кубическое содержаніе воздуха, приходящагося въ среднемъ на 1 обитателя въ каждой избѣ), объ ихъ отопленіи и освѣщеніи, обо всей обстановкѣ жилищъ (сосчитана даже посуда и постельныя принадлежности) и т. д., — и въ результатѣ всего этого невольно складывается въ головѣ одинъ неразрѣшимый вопросъ: какъ возможно поддержаніе человѣческаго существованія въ такихъ условіяхъ?
Въ Яово-Животинномъ и Моховаткѣ 167 крестьянскихъ избъ; по нѣкоторой ироніи судьбы большинство изъ нихъ (101) кирпичныя, — но это не признакъ зажиточности, а пережитокъ старыхъ помѣщичьихъ фантазій. Кирпичныя избы были въ старое время выстроены помѣщиками, по одной на нѣсколько семей, вродѣ казармъ. По выходѣ на волю, крестьяне перестроили эти сараи — избы на свои обычныя 7— 8 аршинныя. Помогли этой перестройкѣ и пожары. Покрыты всѣ избы соломой. Ни желѣзныхъ, ни тесовыхъ, ни черепичныхъ, никакихъ иныхъ крышъ (кромѣ соломенныхъ) нѣтъ здѣсь ни одной. Большая часть избъ имѣетъ въ длину 7—7½ аршинъ, и на аршинъ менѣе въ ширину. Избы большихъ размѣровъ рѣдки (въ обоихъ селеніяхъ ихъ всего 12), наоборотъ, избы менѣе 6-аршинной длины довольно часты, есть даже избы длиною въ 5, 4½ и 4 аршина длины, — и въ нихъ ютятся цѣлыя семьи. Въ вышину большая часть избъ имѣетъ 8—8½ аршина; но есть нѣсколько избъ и менѣе 8 аршинъ высотою (въ 2¼ и 2½ аршина!). Количество воздуха въ такихъ помѣщеніяхъ не можетъ быть велико, — тѣмъ болѣе, что изрядная доля вмѣстимости избъ отнимается еще и неуклюжею русскою печью, составляющею неизбѣжную принадлежность каждой избы, — въ маленькихъ избахъ на печь приходится до 15—20 % ихъ пространства. Изъ таблички, помѣщенной въ брошюрѣ, оказывается, что около половины всѣхъ избъ имѣютъ отъ 121 до 150 куб. арш. объема, и около ¼ отъ 151—180; но есть не мало избъ и значительно меньшей вмѣстимости, падающей даже до 40 куб. аршинъ. Кубическое содержаніе воздуха, приходящееся въ среднемъ на 1 человѣка, колеблется отъ 12,7 до 23,1 куб. арш.; при чемъ среднія выше 20 куб. арш. относятся только къ ничтожному числу избъ (13 изъ 163); для огромнаго же большинства верхній предѣлъ колебаній не поднимается-выше 17,2 куб. арш. Обыкновенно принимается, что для взрослаго человѣка нужно отъ 1,5 до 2,5 куб. саж., — т. е. отъ 40,5 до 67,5 куб. арш. Отъ этихъ нормъ, какъ мы видимъ, очень далеки приведенныя цифры. Но при этомъ не надо забывать, что эти цифры — среднія для цѣлыхъ группъ изъ нѣсколькихъ, близкихъ по размѣрамъ избъ.
Въ единичныхъ случаяхъ, вмѣстимость жилищъ падаетъ и ниже указаннаго низшаго предѣла 12,7 куб. арш. на 1 человѣка. Такъ, напр., самая большая изба въ дер. Моховаткѣ, имѣющая 229,2 (209,5 безъ печи) куб. арш. воздуха внутри, вмѣщаетъ въ то же время 22 человѣка семьи, такъ что на каждаго приходится лишь 9,5 куб. арш., — т. е. «чуть не „гробовое“ количество воздуха», — замѣчаетъ д-ръ Шингаревъ.
Но и эти болѣе чѣмъ скудные запасы воздуха въ избахъ не поступаютъ полностью въ пользованіе обитающихъ ихъ людей. Зимой, когда именно населеніе и скучивается въ жилищахъ,
«въ избѣ находятся на-лицо, помимо людей, еще всякія домашнія животныя: телята, овцы съ ягнятами, поросята, куры. Въ иныхъ случаяхъ даже воровъ загоняютъ въ избу телиться. Животныя не только потребляютъ кислородъ воздуха, но и отправляютъ свои естественныя потребности здѣсь же, окончательно портя воздухъ. Въ большихъ избахъ, гдѣ съ значительнымъ численнымъ составомъ семьи живетъ обыкновенно и больше скотины, порча воздуха достигаетъ крайнихъ предѣловъ». Если добавить къ этому, — говоритъ д-ръ Шингаревъ, — «что больные, старые, хилые и малолѣтніе члены семьи также отправляютъ свои нужды въ избѣ, иногда прямо на полъ, что въ этой же избѣ „мычуть намыка“, т. е. треплютъ мятые стебли конопли, чтобы отдѣлить волокна отъ мелкой кострики, что здѣсь же стряпаютъ, сушатъ одежду, обувь и сбрую, курятъ махорку, — то станетъ вполнѣ понятнымъ качество воздуха въ такой избѣ. Когда дверь долго не отворялась, а печка еще не топлена, т. е. рано утромъ послѣ ночи, воздухъ во многихъ избахъ бываетъ такъ плохъ, такъ зловоненъ и переполненъ всевозможными испареніями людей, животныхъ, земляного пола и грязной одежды, что у вошедшаго съ улицы непривычнаго человѣка захватываетъ духъ, начинаетъ кружиться голова и тѣснить въ груди чуть не до обморока».
Полъ въ половинѣ избъ деревянный, — изъ осиновыхъ, вербовыхъ, часто дубовыхъ досокъ, лежащихъ прямо на землѣ безъ всякаго подпольнаго пространства. Въ другой половинѣ — полъ глиняный или просто земляной.
«Про качество и санитарное значеніе земляныхъ половъ, — замѣчаетъ д-ръ Шингаревъ — распространяться нечего; оно стало общеизвѣстнымъ, да и à priori уже можно сказать, что это за благодатная почва идя развитія всевозможнѣйшихъ низшихъ животныхъ и растительныхъ болѣзнетворныхъ формъ, удобреніе которой человѣческими и животными экскрементами, вмѣстѣ съ отбросами стряпни домашняго хозяйства, при постоянной влажности, темнотѣ и теплѣ идетъ въ теченіе нѣсколькихъ десятковъ лѣтъ… Правда, — щелистые, неровные, лежащіе прямо на землѣ, безъ подпольнаго пространства, часто полусгнившіе, — деревянные поды недалеко ушли отъ земляныхъ по загрязненію почвеннаго пространства и немного стоятъ выше въ санитарномъ отношеніи, но все же при нихъ возможна большая чистка, т. е. и чистота помѣщенія».
Большая только сравнительно. При тѣхъ условіяхъ, въ которыхъ живетъ населеніе описываемыхъ деревень, говорить даже и о слабой степени «чистоты» помѣщеній можно только очень условно. Зимой, какъ мы уже упоминали выше, отъ обильнаго количества влаги, отбросовъ и животныхъ экcкрементовъ всѣ они бываютъ до крайности загрязнены.
«Къ этому прибавляется еще не малое количество грязи, вносимой въ сырое время года снаружи на обуви. А въ результатѣ — полъ въ избѣ, если онъ деревянный, всегда покрыть значительнымъ сдоемъ жидкой и вонючей грязи, если онъ земляной — его поверхность вязкая, липкая и еще болѣе зловонная грязь».
И теплота въ жилыхъ помѣщеніяхъ, не смотря на огромныя и неуклюжія печи, ихъ загромождающія, и на всякія окутыванія стѣнъ и наружныхъ отверстій, далеко не всегда достигается. Обслѣдованіе показало, что почти въ ⅓ части избъ промерзаютъ стѣны (въ 3 избахъ даже и полъ), 70 % избъ сырыя, болѣе 20 % хронически угарныя.
Не богаты эти помѣщенія и свѣтомъ. При обслѣдованіи сосчитаны и измѣрены были всѣ окна. Такимъ образомъ оказалось возможнымъ опредѣлить свѣтовую площадь помѣщеній и отношеніе ея къ площади пола. Минимальною величиною такого отношенія въ помѣщеніяхъ, сколько-нибудь удовлетворяющихъ элементарнымъ требованіямъ гигіены, считается 1/12. Въ нашихъ селеніяхъ для среднихъ избъ оно составляетъ 1/18 — 1/20 спускаясь временами до 1/29. Но даже и за этими «средними» скрадываются нѣкоторыя еще болѣе неприглядныя черты конкретной дѣйствительности.
Есть и такія «полутемныя избы-конуры, гдѣ одно маленькое окошечко въ 13 кв. вершк. площадью является единственнымъ источникомъ дневного свѣта» и гдѣ «царствуютъ, поэтому, вѣчныя потемки». Но даже и въ обычныхъ избахъ съ тремя шести-стекольными окнами свѣтовая площадь очень часто значительно меньше, чѣмъ она могла бы быть. Крѣпкія стекла, вставленныя во всѣ рамы, суть достоянія, повидимому, только новыхъ построекъ. Въ другихъ же избахъ одно, два, три и больше стеколъ либо вовсе отсутствуютъ, либо, будучи разбиты, заклеиваются бумагой, заставляются досками или просто дыры затыкаются тряпками, старой одеждой и пр. Зимой свободныхъ стеколъ остается и того меньше. Стекла всѣ обледенѣваютъ я плохо пропускаютъ свѣтъ, да кромѣ того въ иныхъ избахъ тепла ради, чтобы окна не выстуживали избу, они снаружи заваливаются соломой или навозомъ почти наполовину. Такъ, въ одной избѣ съ тремя окнами оказались свободными только 6 оконныхъ. стеколъ изъ 18" (стр. 24—25).
Лѣтомъ, когда всѣ работы происходятъ внѣ избы и крестьяне рано ложатся спать, — большая часть ихъ довольствуется только естественнымъ освѣщеніемъ избъ: но зимой неизбѣжно приходится жечь въ избѣ огонь, — вечера длинные и бабы долго засиживаются за пряжей и тканьемъ конопляныхъ холстовъ. Старая традиціонная «лучина», какъ освѣтительное средство, давно исчезла въ избахъ Ново-Животиннаго и Моховатки. Прогрессъ въ формѣ керосиновой лампочки заглянулъ уже и сюда, — но, увы, до сихъ поръ еще его лучи (въ буквальномъ смыслѣ) очень тускло освѣщаютъ обиходъ мужицкой жизни. Животинцы и моховатовцы вынуждены крайне экономить потребленіе керосина, которымъ, говорятъ; мы можемъ «смазать всю Европу», по который пока еще никакъ не можетъ освѣтить крестьянскую избу.
«Крестьянскія лампочки (цѣною въ 20—40 коп.), — говоритъ г. Шингаревъ, — обыкновенно висячія, съ стекляннымъ резервуаромъ и жестянымъ или желѣзнымъ, выкрашеннымъ въ бѣлую краску рефлекторомъ сверху. Съ плохими горѣлками и плохо обрѣзанными фитилями онѣ даютъ скудное освѣщеніе лишь вблизи лампы, углы избы остаются въ потемкахъ. Пламя лампы очень невелико, всегда коптитъ и наполняетъ воздухъ дурно пахучими продуктами неполнаго горѣнія керосина. А тутъ еще заботливая экономія хозяевъ всегда стремится къ тому, чтобы не пускать слишкомъ большого пламени, вдвигая фитиль возможно ниже, такъ что пламя лампочки еле мерцаетъ. Порча воздуха и большая трудность для глазъ работать при скудномъ освѣщеніи — не останавливаютъ отъ этого: важнѣе сберечь керосинъ, который дорогъ, особенно въ послѣднее время, — иначе и вовсе не на что будетъ его купить и придется сидѣть въ потемкахъ. Сообразно этому, потребленіе керосина весьма невелико: на 157 домохозяевъ было куплено въ годъ 231; пудъ керосина, т. е. около 1½ пуда на 1 дворъ. Если принять, что въ среднемъ въ крестьянской лампѣ сгоритъ въ вечеръ ½ фунта керосина, то и тогда годовое количество его хватитъ только на 120 дней, или же трата его за одинъ день должна быть меньше полуфунта. Изъ этого же количества часть керосина должна пойти на работы въ каменоломняхъ, гдѣ зимой весь день приходится работать съ керосиновой лампочкой. Весьма небольшое, въ среднемъ, количество керосина, потребляемое однимъ хозяйствомъ въ годъ, въ иныхъ дворахъ падаетъ до крайняго минимума 15—10, даже 6 фунтовъ въ годъ. Трудно представить себѣ какъ освѣщаютъ избу въ теченіе года 6 фунтами керосина, а между тѣмъ дворовъ съ такимъ потребленіемъ въ Животинномъ и Моховаткѣ оказалось 6. Здѣсь въ избахъ уже не обычныя висячія лампочки съ стекляннымъ резервуаромъ, рефлекторомъ и стекломъ, а простые ночники „гасники“ изъ жести, съ тонкимъ круглымъ фитилькомъ безъ стекла. Еле мерцающее пламя ночника беретъ очень немного керосина, но за то и свѣта получается мало, настолько мало, что въ избѣ съ ночникомъ еле различишь очертанія, предметовъ. Какъ можно работать при такомъ освѣщеніи, напр., ткать, шить или вышивать. — остается совершенно непонятнымъ» (стр. 32—33).
Съ такою же подробностью, какъ самыя крестьянскія жилища, описано въ брошюрѣ д-ра Шингарева и внутреннее убранство этихъ жилищъ, — если только это слово можетъ быть вообще у потреблено для обозначенія жалкой обстановки огромнаго большинства избъ Ново-Животиинаго и Моховатки. Здѣсь нѣтъ ничего, напоминающаго какой-нибудь уютъ или какое-нибудь удобство, — ничего, что свидѣтельствовало бы о потребности хоть чѣмъ нибудь, хотя самою ничтожною бездѣлкою скрасить унылую скудость и однообразіе обстановки. «Голыя стѣны, лавки, столъ, палати, поставцы съ кухонною утварью, немного одежды и коекакіе предметы домашняго обихода — вотъ и все, что есть въ избѣ».
Все это подробно и точно усчитано во время обслѣдованія и вся обстановка крестьянской домашней жизни, во всей своей убогой неприглядности, проходитъ предъ нами въ рядѣ цифровыхъ данныхъ[5]. Но мы не будемъ утомлять читателя, останавливаясь на этихъ данныхъ. Они служатъ только новою иллюстраціей къ тому же неотвязному вопросу, который настойчиво выдвигается и приведенными уже выписками изъ работы д-ра Шингарева — какъ возможно человѣческое существованіе въ тѣхъ условіяхъ, на которыя осуждены обитатели двухъ злополучныхъ деревень, которымъ посвящена эта работа.
III.
правитьЭтотъ же вопросъ, быть можетъ, еще съ большимъ правомъ, можно задать себѣ и просматривая данныя о томъ, какъ питаются животинцы и моховатовцы.
Во время обслѣдованія, путемъ сплошного подворнаго опроса, сосчитаны были количества всѣхъ потребленныхъ за годъ пищевыхъ продуктовъ, какъ полученныхъ каждою семьей отъ своего хозяйства, такъ и купленныхъ. Съ другой стороны, опредѣлено было общее число «дней продовольствія» населенія той и другой деревни за годъ, — при чемъ выброшены были всѣ дни, проведенные взрослымъ населеніемъ въ отходѣ, внѣ семьи, а дѣтьми въ ясляхъ. Дѣленіемъ суммы потребленныхъ продуктовъ на число дней продовольствія опредѣлилось среднее суточное потребленіе каждаго продукта на 1 «ѣдока» (безъ различія возраста). Отъ средняго суточнаго легко вычислить и среднее годовое потребленіе.
Но хотя наши деревни находятся на самомъ краю бѣдности однако, и въ нихъ эта бѣдность имѣетъ свои градаціи и «среднія» нормы потребленія еще не значатъ — «общія». Въ любопытной таблицѣ, помѣщенной на стр. 67 брошюры д-ра Шингарева, по отношенію къ каждому пищевому продукту указано число семей, которыя получали этотъ продуктъ въ собственномъ хозяйствѣ, число семей, покупавшихъ его и, наконецъ, число такихъ семей, въ которыхъ истребленіе даннаго продукта совсѣмъ отсутствовало. Цифры этой послѣдней графы особенно краснорѣчивы. Мѣстами, по справедливому замѣчанію д-ра Шингарева, онѣ просто поражающія.
«Такъ, гречневой крупы не было въ 68 дворахъ (изъ 90) Животиннаго и во всѣхъ (70) дворахъ Моховатки, свѣжей капусты не имѣли 36 дворовъ Животиннаго и 10 Моховатки, даже квашенной капусты не имѣлось въ 11 дворахъ Животиннаго и Моховатки; огурцовъ и арбузовъ не ѣли въ 49—58 дворахъ Животиннаго и Моховатки и т. д. и т. д., все тѣ же „не было“, „не ѣли“ и относительно мяса, сала, молока[6] и пр.». "Цѣлый рядъ дворовъ, неимѣющихъ возможности купить капусты, огурцовъ, мяса, цѣлыя семьи безъ молока въ теченіе цѣлаго года! Да развѣ это, — замѣчаетъ д-ръ Шингаревъ — не хроническое недоѣданіе, не ужасная, постоянная нищета, питающаяся ржанымъ хлѣбомъ, изрѣдка кашей, и опять-таки хлѣбомъ и больше ничѣмъ. Не могу здѣсь передать того тяжелаго впечатлѣнія — добавляетъ онъ — которое на меня произвелъ опросъ нѣсколькихъ домохозяевъ, гдѣ не было капусты. Что мяса мало ѣдятъ въ деревнѣ — для меня это было давно извѣстно, что есть семьи, лишенныя молока, предполагалось извѣстнымъ уже a priori, но чтобы въ крестьянской семьѣ не было зимой кислой капусты, я уже никакъ не ожидалъ. «Да какъ же вы щи варите?» невольно вырвался у меня наивный вопросъ, такъ твердо я вѣрилъ, что традиціонныя щи, хотя бы и безъ мяса, должны быть вездѣ. «Щи, — отвѣчалъ мнѣ равнодушнымъ голосомъ старый больной хозяинъ, да мы ихъ вотъ уже года полутора не хлебали»… (стр. 67—68).
Только 3 пищевыхъ продукта являются неизмѣнно присутствующими въ потребленіи каждой семьи обоихъ селеній — ржаной хлѣбъ, картофель и соль. По отношенію ко всѣмъ остальнымъ — для большей или меньшей группы семей отмѣчено отсутствіе ихъ въ пищевомъ обиходѣ.
Въ таблицахъ брошюры г. Шингарева мы находимъ, между прочимъ, и цифровыя данныя о потребленіи продуктовъ, обложенныхъ косвенными сборами. Увы — этими данными трудно аргументировать «растущее благосостояніе» нашихъ деревень.
«Ничтожное потребленіе населеніемъ чая, сахара — фактъ давно извѣстный относительно русской деревни — замѣчаетъ г. Шингаревъ. Ну, что такое, напримѣръ, представляютъ 115 фунтовъ сахару въ годъ для всей Моховатки, гдѣ 70 семействъ и 520 душъ населенія, — по 2/10 ф. въ годъ на человѣка, — количество почти невѣсомое, допустимое лишь въ томъ случаѣ, если чай, напр., пить съ сахаромъ не въ „накладку“, и даже не въ „прикуску“, а въ „пригдядку“, какъ любятъ шутя говорить крестьяне. Впрочемъ, чай въ Моховаткѣ тоже не потребляется. За годъ его вышло всего 15 фунтовъ, по 1/35 ф. на человѣка… Пьютъ моховатцы, по ихъ словамъ, больше соленую „душицу“. Въ Животинномъ чай пьютъ больше и его выходитъ въ годъ около ⅙ ф. на человѣка. — Лишенные безвреднаго и пріятнаго возбуждающаго животинцы и моховатцы прибѣгаютъ къ табаку и водкѣ. Нельзя сказать, однако, чтобы потребленіэ этихъ продуктовъ было очень высоко. Табаку. приходится около 1 фунта на 1 душу населенія въ Животинномъ и 3/5 ф. въ Моховаткѣ въ теченіе года; курятъ исключительно мужчины. Водка, традиціонное возбуждающее бѣдняковъ, въ изслѣдуемыхъ селеніяхъ не очень распространена. Наибольшее количество ея выпивается во время осеннихъ свадебъ и престольныхъ праздниковъ, когда по деревенскому этикету не угостить водкой пріѣзжающихъ гостей — непозволительная обида. Въ среднемъ на X душу населенія въ уживотинномъ приходится 0,18 ведра, въ Моховаткѣ 0,18 ведра».
Эти цифры значительно ниже общерусской средней, которая, какъ мы видѣли изъ приведенныхъ выше данныхъ доклада о росписи 1902 г., колебалась въ теченіе десятилѣтія 1890—1900 около нормы въ полведра сорока градуснаго вина на 1 жителя.
Мы видимъ такимъ образомъ, что потребленіе обложенныхъ продуктовъ въ нашихъ селеніяхъ сведено до крайняго minimum’а-- тѣмъ не менѣе и животинцы и моховатовцы оплачиваютъ это потребленіе извѣстною, по ихъ достаткамъ довольно значительною данью фиску. По вычисленіямъ г. Шингарева, только за спиртъ, чай, сахаръ, табакъ и керосинъ населенію обѣихъ деревень приходится платить около тысячи рублей въ годъ (960). Но этимъ не исчерпываются еще всѣ ихъ переплаты на цѣнахъ обложенныхъ предметовъ покупки: приходится платить и за ситецъ и за желѣзо и за многіе-другіе предметы необходимаго обихода. Такъ что при всей бѣдности этихъ обдѣленныхъ пасынковъ нашего экономическаго прогресса, и они все-таки не остаются безъ своей доли участія въ томъ процессѣ накопленія «свободныхъ излишковъ» въ государственной кассѣ, о которомъ мы говорили въ первой половинѣ настоящей замѣтки…
Но вернемся къ вопросу о питаніи нашихъ животинцевъ и моховатовцевъ.
Чтобы привести къ однородной единицѣ среднія величины различныхъ продуктовъ, входящихъ въ составъ суточнаго количества пищи, д-ръ Шингаревъ сдѣлалъ учетъ содержащихся въ этихъ продуктахъ пищевыхъ началъ: бѣлковъ, жировъ и углеводовъ. Результаты этого учета получились, какъ и можиб было ожидать, крайне неблагопріятные для изслѣдуемыхъ селеній. Какъ извѣстно, питаніе русскаго крестьянства вообще невыгодно характеризуется по сравненію со средне-гигіеническими нормами недостаткомъ жировъ и обиліемъ углеводовъ. Въ питаніи животинцевъ и моховатовцевъ эти невыгодныя черты выступаютъ съ большою рѣзкостью, въ особенности недостатокъ жировъ, обусловленный бѣдностью и однообразіемъ состава ихъ обычной пищи. Сопоставленіе среднихъ нормъ пищевого довольствія въ обслѣдованныхъ селеніяхъ со среднимк, выведенными для всего крестьянскаго населенія Воронежской губ., приводитъ д-ра Шингарева къ общему заключенію, что продовольствіе животинцевъ и моховатовцевъ, близко подходя къ общегубернскимъ даннымъ по общему суточному вѣсовому количеству пищи, отличается отъ этихъ данныхъ небольшимъ недостаткомъ бѣлковъ, громаднымъ недостаткомъ жировъ (20,39 гр. противъ 45,25) и содержатъ почти одинаковое количество углеводовъ. «Словомъ, — говоритъ онъ, — это питаніе недостаточное, при чемъ населеніе переноситъ настоящее жировое голоданіе, такъ мало жировъ въ его пищѣ».
Если таковъ общій средній выводъ для всего населенія, то каково же должно быть питаніе въ бѣднѣйшихъ семьяхъ описываемыхъ деревень, въ тѣхъ семьяхъ, гдѣ мясо — рѣдкость, капусты не бываетъ по цѣлымъ годамъ, а молоко совсѣмъ отсутствуетъ?
Нѣкоторое понятіе объ этомъ даютъ приводимыя въ брошюрѣ г. Шингарева цифры пищевого довольствія без надѣльныхъ семей Ново-Животиннаго и Моховатки.
Изъ этихъ цифръ оказывается, что общее суточное количество пищи у безнадѣльныхъ въ полтора раза менѣе, чѣмъ у всего населенія изслѣдуемыхъ деревень въ среднемъ. Соотвѣтственно меньше въ немъ и всѣхъ питательныхъ началъ: и бѣлковъ, и жировъ, и углеводовъ. При сопоставленіи съ гигіеническими нормами эта недостаточность питанія выступаетъ, конечно, еще рѣзче.
«Словомъ — заключаетъ д-ръ Шингаревъ свой анализъ — это питаніе бѣднѣйшихъ среди бѣдняковъ, и становится просто непостижимымъ, какъ можно, напримѣръ, довольствоваться 13,87 гр. жировъ въ сутки, когда ихъ требуется для нормальнаго питанія не меньше 40—50 гр., — такое питаніе скорѣе можетъ быть названо хроническимъ голоданіемъ, — когда организмъ не получаетъ требуемаго количества пищи во всѣхъ ея составныхъ частяхъ… Невольнымъ образомъ приходить въ голову вопросъ — какъ выживаютъ люди въ подобныхъ случаяхъ?»
Къ приведеннымъ выдержкамъ изъ брошюры д-ра Шингарева прибавимъ еще лишь нѣсколько словъ о смертности населенія обслѣдованныхъ имъ деревень. Относительная высота смертности — это, такъ сказать, итоговой показатель общей совокупности всѣхъ жизненныхъ условій, которыми обставлено существованіе данной группы населенія, всѣхъ разнообразныхъ вліяній, оказывающихъ на это существованіе то или иное воздѣйствіе. Для нашихъ селеній этотъ показатель безусловно не благопріятенъ.
Какъ извѣстно, и обще-русскій коэффиціентъ смертности очень высокъ. По даннымъ за 1891—94 гг. въ Россіи въ среднемъ умирало 34,8 на 1.000 жителей, тогда какъ напр., для Франціи коэффиціентъ смертности выражался величиною 22,4 на 1.000, а для Англіи — 18,9. Смертность населенія Ново-Животиннаго и Моховатки много превышаетъ общую для всей страны среднюю: за десятилѣтіе 1891—1900 г. въ Моховаткѣ умирало 46,4 на 1.000; а въ Ново-Животииномъ даже 50,7. Это цифры по истинѣ ужасающія Въ среднемъ 1 изъ 20 жителей каждый годъ дѣлается жертвою смерти. Особенно обильную жатву смерть собираетъ среди дѣтскаго возраста: въ Ново-Животинномъ изъ общаго числа родившихся недоживаетъ до 1, года болѣе ⅓ (357,1 на 1.000), въ Моховаткѣ нѣсколько менѣе (304 на 1.000); для всей Европейской Россіи отношеніе это составляетъ 271 на 1.000. До 5 лѣтъ не доживаетъ — въ Моховаткѣ половина, а въ Н. Животинномъ 59 изъ 100 родившихся въ одинъ годъ.
Въ результатѣ всего этого, село Ново-Животинное стоитъ уже на порогѣ вымиранія. — Средній приростъ населенія за 10 лѣтъ даетъ еще пока величину положительную — 3 на 1.000 (т. е. 0,3 %), — но настолько ничтожную, что при небольшомъ измѣненіи въ цифрѣ рожденій или смертей, вмѣсто плюса, мы можемъ увидѣть минусъ. Д-ръ Шингаревъ съ полнымъ правомъ, поэтому, назвалъ свою работу опытомъ «санитарно-экономическаго изслѣдованія вымирающей деревни».
Можемъ ли мы разсматривать Животинное и Моховатку, со всѣми неприглядными сторонами ихъ убогаго существованія, только какъ исключительныя явленія въ нашей экономической дѣйствительности? Къ сожалѣнію, у насъ нѣтъ для этого никакого основанія. Очень широкіе слои безземельнаго и малоземельнаго крестьянства стоятъ въ такихъ же общихъ условіяхъ, какъ и наши деревни, и мы вправѣ ожидать, что одинаковыя общія условія сказываются и для нихъ послѣдствіями, близкими къ отмѣченнымъ для животинцевъ и моховатовцевъ. Тѣ данныя, которыя мы имѣемъ въ мѣстныхъ излѣдованіяхъ крестьянскаго хозяйства въ разныхъ районахъ Россіи могутъ доставить многочисленныя подтвержденія этому. Такимъ образомъ, мы можемъ съ большимъ правомъ принять, что приведенныя цифры освѣщаютъ небольшой уголокъ цѣлаго пласта въ нижнихъ слояхъ народнаго хозяйства.
Въ какую же сторону дѣйствуетъ на эти слои тотъ распредѣлительный процессъ, о которомъ мы говорили выше? Уменьшаетъ онъ ихъ, отбирая постепенно кверху извѣстное число единицъ, или же, наоборотъ, отбрасываетъ сюда еще новые обломки разрушаемыхъ имъ напластованій?
Отвѣта на этотъ вопросъ капитальной важности не могутъ дать намъ цифры, касающіяся движенія казовыхъ сторонъ нашей дѣйствительности.
- ↑ Къ этой категоріи относятся по бюджетной* номенклатурѣ всѣ обычныя, текущія поступленія (отъ налоговъ, отъ имуществъ и предпріятій казны и отъ разныхъ другихъ статей дохода), предназначенные на покрытіе текущихъ же, постоянныхъ расходовъ государства. Въ чрезвычайный бюджетъ заносятся суммы, получаемыя путемъ займовъ (а также вклады, сдѣланные въ государственный банкъ на вѣчныя времена) и, съ другой стороны, расходы на экстренныя, въ тѣсномъ смыслѣ этого слова, надобности (напр., на военныя дѣйствія, на пособія въ случаяхъ крупныхъ народныхъ бѣдствій) и на капитальныя затраты. По дѣйствующимъ теперь правиламъ къ послѣдней категоріи относятся только расходы на постройку и выкупъ въ казну желѣзныхъ дорогъ.
- ↑ Голодный 1891 г. не вошелъ въ то десятилѣтіе, о которомъ говорится въ докладѣ министра финансовъ.
- ↑ Укажемъ, для примѣра, хотя бы на извѣстную работу г. Кошкарова.
- ↑ Приложеніе къ № 38—41 «Саратовской земской недѣли».
- ↑ Статистики сосчитали даже число избъ съ тараканами и клопами. И — странное дѣло — цифры эти тоже обнаруживаютъ извѣстную, довольно неожиданную правильность. Оказывается, что присутствіе въ избѣ клоповъ — /нѣкоторое указаніе на большую относительно зажиточность. Если распредѣлить всѣ семьи на группы по числу принадлежащихъ имъ земельныхъ надѣловъ (не смотря на малоземеліе животинцевъ и моховатовцевъ — это все-таки наиболѣе рѣшительный признакъ степени благосостоянія), то процентъ избъ съ клопами правильно понижается отъ верхнихъ группъ къ иижнимъ; въ самой бѣдной — у безземельныхъ — клопъ совсѣмъ отсутствуетъ. «Такимъ образомъ, — замѣчаетъ г. Шингаревъ, — клопъ до извѣстной степени аристократъ, онъ требуетъ для себя больше комфорта, чѣмъ это могутъ дать ему деревенскіе бѣдняки, и присутствіе его отчісти указываетъ уже на нѣкоторую зажиточность. Возможно, что большее количество подушекъ и постельныхъ принадлежностей играетъ тутъ главную роль». Тараканъ менѣе прихотливъ, чѣмъ клопъ, и водится въ большинствѣ избъ; однако и тутъ есть предѣлъ. И «тараканъ тоже не со всякими условіями можетъ мириться и съ трудомъ уживается съ крайней бѣдностью». Въ описанныхъ селеніяхъ насчитано около 10 % избъ безъ таракановъ и всѣ они (кромѣ одной, изъ которой недавно таракановъ вывели) оказались въ низшихъ по надѣлу группахъ дворовъ. Выходитъ, что за извѣстнымъ предѣломъ бѣдности мы наталкиваемся на большія неожиданности, и многія привычныя ваши представленія переворачиваются здѣсь вверхъ дномъ: то, что по сю сторону демаркаціонной черты является признакомъ запущенія и упадка, по ту сторону — служитъ показателемъ благопріятнымъ!
- ↑ Молока совсѣмъ не видѣли въ теченіе года не только взрослые, но и дѣти почти въ половинѣ (41 изъ 90) семей Ново-Животиннаго!