Книга II. История рода Минамото. Минамото. I
правитьРод Минамото ведет свое начало от императора Сэйва. Одна из придворных дам императора, принадлежавшая к княжеской фамилии[1], родила принца Сададзуми, который был пожалован четвертой степенью ранга, установленного для принцев, и назначен военным министром. Его прозвали принцем Момодзоно. У принца было двое сыновей: Цунэмото и Цунэнари; обоим им была пожалована фамилия Минамото. Цунэмото отличался воинскими талантами; он превосходно ездил верхом и стрелял из лука. Так как принц был шестым сыном императора, то Цунэмото был прозван в народе Року Сонно, т. е. «Шестой Князь-внук». В годы Тэнкэй [938-946], когда он был вице-правителем области Мусаси, Тайра Масакадо поднял восстание. Цунэмото окольными путями пробрался в столицу и донес об этом, за что и был пожалован чином младшего разряда младшей степени пятого класса. Он участвовал вместе с Фудзивара Тадабуми в подавлении мятежа Масакадо, а затем принимал участие в карательной экспедиции Оно Ёсифуру против Фудзивара Сумитомо, сообщника мятежника [Масакадо]. В конце концов он был пожалован чином младшего разряда старшей степени четвертого класса и назначен начальником управления обороны[2] [Тиндзюфу]. Потомки его из поколения в поколение были военными по профессии; их родовое знамя было белого цвета.
У Цунэмото было восемь сыновей; старшим из них был Мицунака. Он родился в местечке Тада области Сэтцу и, наследовав своему отцу в чине и должности, приобрел большую популярность среди ратных людей территории Канто. Во втором году Анна [969 г.] царствования императора Рэйдзэй младший товарищ министра верховных дел Татибана Сигэнобу вместе с Фудзивара Тихару, бывшим вице-правителем области Сагами, и другими, захватив принца Тамэхира, бежали в Канто и замыслили поднять восстание[3]. Мицунака принимал участие в этом восстании, но между ним и Сигэнобу произошла размолвка; кончилось тем, что Мицунака добровольно сделал признание. По приказанию имперского регента Фудзивара Санэёри Мицунака вместе со своим братом Мицусуэ захватили Сигэнобу и Тихару, которые и были сосланы. Говорят, что в то время беспорядки и смятение в столице были подобно тому, как в мятеже Тэнкэй[4]. Однажды как-то Мицунака высказался, что ратный человек охраняет императора и потому без хорошего меча ему быть невозможно. И вот он вызвал из области Тикудзэн некоего хорошего мастера; шестьдесят дней ковали и вышло два меча. Один из них был назван Хигэкири, а другой — Хидзамару[5]; мечи эти передавались наследственно в потомстве. По службе Мицунака дошел до звания управляющего левым конюшенным ведомством[6] и после смерти был пожалован чином младшей степени третьего класса.
У Мицунака было четверо сыновей: Ёримицу, Ёритика, Гэнкэн и Ёринобу. Гэнкэн принял монашество. Ёритика был приговорен к ссылке на острова за вооруженную стычку с монахами Кофукудзи; его потомки проживали в области Ямато и прозваны потому Ямато Гэндзи «Минамото из Ямато». Ёримицу приобрел известность своими военными талантами; по должности он был правителем дел в управлении дворцом наследника. В годы Эйэн [987-988] имперский регент Фудзивара Канэиэ строил себе новые палаты и, когда праздновалось окончание постройки, Ёримицу прислал в подарок тридцать лошадей, чтобы поделить их между гостями. Мититака, сын Канэиэ, наследовал отцу в звании имперского регента, но его младший брат Митиканэ, старший командир правого крыла лейб-гвардии[7], оспаривал у него власть. Ёринобу, который сыздавна служил Митиканэ, сказал как-то в разговоре с Ёримицу: «Я мог бы собственными силами убить Мититака и поставить вместо него своего господина [Митиканэ]». Ёримицу зажал ему рот. «Не болтай зря! — сказал он. — Если дело провалится, то и сам ты будешь смешан с прахом, да и господину твоему не поздоровится!» Ёринобу оставил свои замыслы. У Ёримицу было три сына, старшим из которых был Ёрикуни. Его потомки из поколения в поколение жили в Тада[8] и прозваны Сэтцу Гэндзи «Минамото из Сэтцу».
Ёринобу был очень смел, неустрашим и превосходно умел пользоваться войсками в бою. В года Тёгэн [1028-1036], когда он был правителем области Каи, Тайра Тадацунэ, вице-правитель области Кадзуса, поднял восстание. Правительство дало повеление Тайра Наоката, вице-правителю области Кодзукэ, выступить во главе войск территорий Токайдо и Тосандо для наказания мятежника. Прошло три года, а мятежа усмирить все не могли. Тогда вице-правителем области Хитати назначили Ёринобу, которому и поручили покарать мятежника. Получив повеление, Ёринобу тотчас же отправился и, хотя его убеждали, чтобы он подождал, когда соберутся его войска и тогда уже выступал, он не послушал и, выступив в сопровождении своего сына Ёриёси, направился в Касима[9]. Тадацунэ захватил все лодки, а по морскому берегу протянул палисад, так что добраться до него стало невозможным. Тогда Ёринобу решил притворно показать свою слабость, чтобы этим усыпить бдительность врага; с этой целью он послал к нему посланца, поручив ему просить мира, но Тадацунэ отверг его предложение, вследствие чего Ёринобу собрал всех своих, чтобы обсудить план действий. Все дружинники стояли на том, что, так как у них нет ни лодок, ни плотов, то лучше всего будет повести наступление на врага, следуя вдоль берега. «Не годится! — сказал Ёринобу. — Разбойники полагаются на неприступность места и, если мы сейчас же переправимся и нападем на них, неготовых к бою, то можно покончить с ними одним ударом. Я слышал, что здесь есть мелкие места, через которые можно переправиться верхом на лошадях. Найдется же в войске кто-нибудь знающий их!» В отряде был некий Такабуми, который заявил, что он знает эти места. Выехав вперед, он въехал в море и начал по мере того, как продвигался дальше, ставить тростник, обозначая таким образом путь. Ёринобу дал знак отряду и повел его за собой. Тадацунэ пришел в ужас и, выйдя из своего стана, сдался. Он был убит, и голова его отослана в столицу. За этот подвиг Ёринобу был пожалован чином старшего разряда младшей степени четвертого класса и назначен вице-правителем областей Кодзукэ и Хитати. Благодаря за полученную милость, он сказал: «Не обагрив кровью меча, смирил я неукротимого разбойника в силу лишь величия и мощи императора. Какой же, собственно, подвиг в этом? Но я уже в летах и не гожусь для службы в далеких местах, а потому я просил бы, чтобы вместо этого можно было мне получить должность правителя[10] области Тамба, если только смею надеяться на это». Просьба его уважена не была.
Ёриёси, сын Ёринобу, был человек хладнокровный, решительный и хороший стратег. Он исполнял должность правителя дел в управлении дворцом принца Коитидзё. Сопровождая постоянно принца на охоту, он превосходно владел малым луком, из которого сваливал диких зверей, и Тайра Наоката, удивлявшийся его талантам и искусству, выдал за него свою дочь. Вскоре после этого Ёриёси видел сон, будто бог Хатиман[11] жалует ему меч, а затем его жена забеременела и родила мальчика. Ёриёси обрадовался. «Во всяком случае, — сказал он, — ребенок этот возвысит мой дом!» Поэтому он и назвал его Ёсииэ[12]. Когда мальчик подрос, то перед храмом бога Хатимана совершена была церемония вступления в совершеннолетие[13] и он был назван Хатиман Таро. Он был натурой широкого размаха, восприимчив и решителен; отлично владел луком и всегда сопутствовал своему отцу, как только случалась какая-нибудь военная экспедиция. Ёриёси был правителем области Сагами, население которой любило войну; он и Ёсииэ относились к народу ласково, успокаивали его, проявляя доброту и благосклонность, строгость и силу, и выдающиеся люди области наперерыв старались служить им, считая за удовольствие для себя быть в их распоряжении.
Около этого времени Абэ Ёритоки, род которого был очень могуществен в области Муцу, объединил под своей властью разные поселения и сделался главой населения [туземного] шести округов. Правитель области и вице-правитель замка Акита[14] соединили свои войска вместе и пошли на него карательной экспедицией, но Ёритоки сам выступил против них и, дав бой, разбил их наголову. К северу от заставы Сиракава и до самого моря все восстали и присоединились к нему. Обсудив дело, правительство назначило в область Муцу правителем Ёриёси, который вместе с Ёсииэ и вторым сыном Ёсицуна выступил во главе войска для подавления восстания. Случилось как раз, что в это время была объявлена всеобщая амнистия, и Ёритоки, распустив свои войска и изъявив покорность, стал служить Ёриёси как его подчиненный. В конце концов Ёриёси совместил с должностью правителя области также и должность начальника управления обороны [Тиндзюфу]. В 7-ом году Эйсё [1052 г.] срок его обязательной службы[15] окончился и он собрался возвратиться в столицу, но прежде он отправился в Тиндзюфу[16], чтобы закончить свои дела. Ёритоки горячо выразил его войскам свою признательность[17]. Кончилось это, и Ёриёси направился обратно в свою резиденцию[18]. По пути он остановился биваком у реки Акуригава[19]; и вот тут случилось, что ночью кто-то, неизвестно кто, совершил нападение на ставку Фудзивара Мицусада[20]. Еще раньше Садато, старший сын Ёритоки, просил Мицусада выдать за него свою дочь, но получил отказ, а потому теперь и мстил ему. Вследствие этого Ёриёси хотел было арестовать Садато, но Ёритоки поднял войска и оказал сопротивление. Он укрепился на заставе Коромогава. Тогда Ёриёси представил императору доклад, в котором просил, чтобы его оставили здесь на второй срок, и выслал против Ёритоки войска. У Ёритоки были зятья: Фудзивара Цунэкиё и Тайра Нагахира. Оба они были на стороне правительственных войск, но кто-то донес, что Нагахира находится в тайных сношениях с варварами[21], вследствие чего Ёриёси арестовал его и отрубил ему голову. Тогда Цунэкиё, чувствуя себя также не в безопасности, бежал и присоединился к Ёритоки. У Ёритоки был родственник Томидата[22]. Сам он был храбр и при нем было много дружинников. Ёриёси на основании императорского указа увещаниями привлек его на сторону правительственных войск. Ёритоки также самолично отправился к Томидата, чтобы уговорить его [присоединиться к Ёритоки]. Тогда Ёриёси заставил Томидата устроить засаду и напасть на Ёритоки. Ёритоки был захвачен и убит, но тем не менее войска Садато все увеличивались.
Садато был богатырского роста и умел искусно вести бой, так что правительственные войска не раз терпели от него поражения. Случилось как раз, что наступили неурожайные годы; в продовольствии и фураже стал чувствоваться недостаток, и в 5-м году Тэнки [1057 г.] Ёриёси сделал императору доклад, прося о разрешении ему реквизиционного сбора войск и продовольствия. В одиннадцатой луне этого же года, имея под командой 1800 воинов, он двинулся против Садато в Кавасаки; как раз поднялась сильная снежная метель; люди и лошади мерзли и голодали. Воспользовавшись этим, Садато с четырьмя тысячами отборных воинов сам дал бой при Торими. Сделав охваты справа и слева, он наголову разбил правительственные войска, из которых едва уцелело всего-навсего шесть всадников. Варвары мигом окружили их; стрелы сыпались, как град, и лошади Ёриёси и Ёсииэ были поражены. Состоявшие при них всадники уступили им своих лошадей, и Ёсииэ с Фудзивара Нориакира и другими ожесточенно ринулся в бой, поражая вдоль и поперек. «Это Хатиман Таро!» — пронеслось в рядах неприятельских воинов и, отступив перед ним, они обратились в бегство.
Ёриёси спасся. Затем он представил доклад, в котором говорил, что ни воины, ни продовольствие не прибывают ни из ближайших мест, ни из мест далеких; кроме того, он доносил еще, что правитель области Дэва нисколько ему не помогает. Тогда последовал указ, которым правитель области Дэва был устранен от должности. Приехал новый правитель, но и он тоже упорно не хотел оказать помощи. Между тем могущество Садато увеличивалось все больше и больше. Он заставил Цунэкиё делать в стране реквизицию правительственного имущества[23], пользуясь для этого его личными марками[24]. В отданном им приказе говорилось: «Употреблять белые марки. Красных марок употреблять не сметь!» Красные марки были именно правительственными. Положение Ёриёси становилось все более и более затруднительным. Так обе стороны стояли вооруженными лагерями друг против друга несколько лет, не вступая в бой. В 5-м году Кохэй [1062 г.] срок службы Ёриёси окончился и заместителем ему назначен был указом Такасина Цунэсигэ, но народ области, привязавшийся к Ёриёси, не хотел подчиниться Цунэсигэ, так что ему волей-неволей пришлось убраться.
Тут Ёриёси дал себе клятву во что бы то ни стало сокрушить варваров. Он послал человека к Киёвара Мицуёри, главе [туземного] населения области Дэва, и его младшему брату Такэнори, чтобы убедить их присоединиться к себе; главным мотивом увещания был долг подданного по отношению к государю. В седьмой луне [5-го года Кохэй — 1062 г.] прибыл Такэнори, приведя с собой, кроме сыновей и братьев, еще десять тысяч человек. Ёриёси с тремя тысячами человек присоединился к нему в Тамурогаока, где они и устроили совещание, после которого войска были разделены на семь отрядов, начальствовать которыми Ёриёси назначил Такэнори и других, поделив между ними командование; войска выступили и дошли до Хагибаба. Ёриёси хотел было повести атаку на обнесенный палисадом неприятельский стан в Комацу, но этот день был из числа несчастливых[25] и предприятие было отложено. Как раз случилось, что конные разведчики Киёвара нечаянно произвели пожар в жилищах поселян. В неприятельском укреплении поднялись шум и сумятица. Тогда Ёриёси сказал Такэнори: «Нельзя упускать такого случая. Что нам обращать внимание на то, каков день!» «Мои воины, — отвечал Такэнори, — пылают гневом, как огонь. Отлично будет использовать их именно в такое время!» Затем была выслана кавалерия, которая и была поставлена на подступах, по которым мог ударить неприятель, а пехота пошла на него в атаку. Фукаэ Корэнори с другими, взял с собой обрекших себя на смерть воинов и, пренебрегая опасностью и трудностью подступа, ворвался в укрепление. Неприятель пришел в сильное замешательство, и Садато приказал своему брату Мунэто выйти из укрепления и вступить в бой, но Ёриёси ударил ему во фланг и нанес поражение. Резервный отряд варваров ударил на седьмой отряд правительственных войск, но был разбит. В конце концов варвары бросили свое укрепление и бежали. Тогда Ёриёси сжег укрепление и отступил назад. Тут пошел продолжительный дождь, и войскам пришлось стоять на месте более десяти дней. Между тем к югу от Иваи все стали на сторону Мунэто, и дорога, по который подвозилась провизия правительственным войскам, была захвачена, вследствие чего Ёриёси отделил часть войск, которая и отправилась для отражения врага.
В девятой луне [5-го года Кохэй — 1062 г.] Садато, проведав, что правительственных войск мало, пошел на них, имея под командой восемь тысяч отборных всадников. Тогда Такэнори сказал: «Мои войска здесь — войска чужие; продовольствия мало и лучший исход — это поскорее вступить в бой с врагом; враг же вместо того, чтобы держать нас в затрудненном положении путем выжидания, сам пришел сражаться; это значит, что он сам жалует нам свою голову!» Ёриёси очень обрадовался. Выстроив фронт длинной змеи[26], он перешел в наступление и дал бой, длившийся полдня. Нанеся неприятелю жестокое поражение и преследуя его, он дошел до Иваигава. Тут он сказал: «Я хочу воспользоваться случаем и разгромить само вражье гнездо!» Затем он приказал Такэнори с восемьюстами всадников преследовать отступающего врага ночью. Такэнори отобрал из них пятьдесят человек самых отчаянных, которые, пробравшись тайными тропами, подожгли лагерь Садато, нападение на который было произведено разом и снаружи и изнутри. Войска варваров пришли в большое замешательство и, бежав, прикрылись неприступностью реки Коромогава. Ёриёси и Ёсииэ двинулись на них, но река в то время была в разливе и потому Такэнори и другие успеха не имели. Заметив на берегу реки дерево, свесившееся далеко над водой, Такэнори приказал одному из умевших ловко лазить дружинников влезть на него и перебраться через реку. Неприятельский стан был подожжен, и Садато в страхе бежал. Ёриёси преследовал его с боем и разрушил одно за другим два палисадных укрепления, а затем, продвигаясь дальше, он овладел палисадом в Торими, где собрал военачальников и дружинников, устроив им пирушку. Тут, обратившись к Такэнори, он сказал: «Благодаря твоим стараниям мне удалось добраться сюда. Взгляни-ка мне в лицо! Каково оно теперь?» «Радея для тебя, сёгун[27], — отвечал Такэнори, — взял я в руки бич[28]. Какие же такие старания в этом? Проявляя свою беспредельную преданность государю, больше десяти лет подвергаешься ты всяким невзгодам в пустыне. Голова твоя вся поседела. Небо и земля тронуты этим, а военачальники и воины этим воодушевлены. Разгромить варваров все равно, что выправить реку. И теперь, сёгун, когда я смотрю на тебя, я вижу, что волосы твои наполовину почернели, а захватишь Садато, так они почернеют и совсем!» Ёриёси обрадовался. Выступив опять, он разрушил три палисада и, преследуя Садато, дошел до палисада у Куриягава. Укрепление было прикрыто болотами; в нем были устроены высокие валы и глубокие рвы, а во рвах были понатыканы клинки мечей и враг защищал его, дерясь насмерть, перебив несколько сот человек правительственного войска. Тогда Ёриёси приказал сломать жилища поселян и заполнить рвы, а затем, сойдя с лошади, он совершил поклонение в сторону далекой столицы и взял в руки огонь. Громко возглашая, он назвал его божьим огнем и бросил в неприятельский стан. Как раз поднялся ветер; валы и палисад все загорелись, а войска Ёриёси мигом окружили неприятеля. Варвары бились насмерть, но Такэнори открыл им одну сторону для выхода и они кинулись бежать, однако тут ударил на них Ёриёси и перебил их всех до единого. Тогда поднялся сам Садато и начал сражаться один. Воины Ёриёси накинулись на него толпой и искололи его, но он все еще оставался жив. Его поместили на большой щит и шесть человек понесли его в ставку Ёриёси. Когда Ёриёси посмотрел на него, то увидел, что обхватом он был в семь футов; пропорционально этому был и рост. Перечислив его вины, Ёриёси приказал отрубить ему голову; та же участь постигла его сына Тиё и младшего брата последнего Сигэто. Привели также и связанного Цунэкиё; для казни его Ёриёси приказал употребить тупой меч. «А что! — сказал он. — Сможешь ли ты еще употреблять белые марки?» Мунэто и другие — все изъявили покорность. В укреплении Ёриёси нашел несколько десятков красивых женщин, похищенных варварами; всех их он поделил между военачальниками и воинами. Во второй луне 6-го года Кохэй [1063 г.] он послал головы врагов, начиная с Садато, в столицу, представив их двору. Тогда последовал императорский указ, которым Ёриёси был произведен в чин младшего разряда старшей степени четвертого класса и назначен правителем области Иё; Ёриёси получил чин младшего разряда второй степени пятого класса и должность правителя области Дэва; Ёсицуна был сделан младшим офицером левого крыла дворцовой гвардии, а Киёвара Такэнори назначен начальником управления обороны. В восьмой луне этого же года Ёриёси в благодарность за подвиги, которые ему удалось совершить на войне, воздвиг богу Хатиману храм на Цуругаока в Камакура[29].
Весной 7-го года Кохэй [1064 г.] Ёриёси и Ёсииэ, забрав с собой всех изъявивших покорность варваров, прибыли в столицу. Здесь Ёриёси подал доклад, в котором просил о награждении отличившихся военачальников и воинов, но так как разрешения со стороны правительства еще не было, то он продолжал оставаться в столице, не отправляясь к месту службы. Область, в которую он был назначен, постиг неурожай, и Ёриёси внес подати за свой собственный счет. Так было подряд два года. Тогда Ёриёси подал императору докладную записку, в которой просил об удвоении ему срока службы. В докладе он говорил: «Слышал я, что подданные, оказавшие подвиги и заслуги, получают милости и награды. Так это велось и ведется в Японии и в Китае, и в древние времена, и ныне. Благодаря этому бывали люди, которые, возвысившись из рабского состояния, привешивали к поясу золотые печати на фиолетовых шнурах[30] или, выйдя из рядовых воинов, достигали звания высших военачальников. Я, принадлежа к потомству подданного, отличенного заслугами, ревностно выполнял долг, преданно служа государю. И долго это было! Случилось, что, как пчелы роем поднялись восточные варвары; разбойнически вторгшись в округа и волости, они грабили народ. Десятки лет шесть округов не признавали над собой власти и величия императора, а за последние годы произвол увеличивался со дня на день все больше и больше. Тогда в 6-й год Эйсё [1051 г.] я получил назначение правителем той области, а в годы Тэнки [1053-1057] я был назначен вместе с тем и начальником Тиндзюфу. Держа во рту фениксовый указ[31], я отправился в страну тигров и волков[32] и, покрыв голову крепким шлемом, взяв в руки острый меч, принимая на свое тело стрелы и камни, за тысячу ри[33] отсюда переносил я всякие невзгоды, сжигаемый солнцем, мочимый росой, совершая свой путь среди тысячи смертей. Опираясь на величие и мощь императора, на силу военачальников и воинов, смог я в конце концов сделать доклад о подвиге усмирения варваров, главные предводители которых — Абэ Садато, Фудзивара Цунэкиё и другие — пали все, будучи покараны смертью; головы их я послал в столицу. Остальные безобразные варвары — Абэ Мунэто и прочие — явились с покорностью со связанными руками. Я расчистил их гнезда и пещеры и передал их в ведение окружных чиновников; бунтари и повстанцы все сделались государевым народом. Тогда я удостоился того, что деяния мои внесены в записи, и я получил в управление область Иё. Я благодарен за высочайшую милость, но радостно воспользоваться ею не было времени, ибо остались еще тлеющие головни и, чтобы заглушить их, я остался в области Муцу. Далее! Во время карательной войны более десяти человек оказали подвиги и отличия; я просил о награждении их, но до сих пор еще соизволения на это не последовало, поэтому я и осмелился не отправиться к месту службы. Еще добавлю, что хотя мне и пожалована была в девятой луне прошлого года служебная грамота[34], но то, что я замедлил отъездом до сих пор, эта моя вина произошла не по моему умыслу. Из четырех лет службы два года я провел попусту, не имея возможности собрать с народа и внести в казну подати, а вотчинные владетели и сборщики-чиновники осаждали меня требованиями неотступно, как сгустившиеся облака. Тогда я внес подати, восполнив их временно из своего имущества. Со слов чиновников той области я узнал, что засуха и неурожай следовали год за годом; к осени на полях ничего не вызрело и народ изголодался. Я почтительно обратился к примерам других стран; из них видно, что действительно было немало людей, которым продолжали их служебный срок, благодаря чему они и могли помочь области, постигнутой бедствием. Тем паче же как не оказать такую чрезвычайную милость тому, кто выказал заслуги редкие в мире! В древние времена Ханцё[35] в течении тридцати лет усмирял западные границы; ныне я, Ёриёси, покарал и сокрушил восточных варваров в двенадцать лет. Кто из двух действовал медленнее, кто скорее; кто превзошел кого — разобраться в этом нетрудно, и хотя я не получил [подобно ему] удела в тысячу домов, но все же можно дать мне соизволение на повторение служебного срока. Прошу об этом с надеждой на божественную милость. Пожалей меня и заставь благодарить за милостивое соизволение! Дай мне возможность не спеша обдумать и привести в исполнение способы восстановления народного благосостояния, благодаря чему и я мог бы восполнить свои потери. Прошу об этом чистосердечно и неотступно!» Так писал Ёриёси.
Еще раньше этого времени все сдавшиеся варвары были подвергнуты ссылке в отдаленные места. Ёсииэ любил Мунэто за его мужество и питал к нему особенное доверие. Однажды ночью, усевшись в карету, он отправился навестить свою тайную любовницу; сопровождал его один только Мунэто, который и замыслил в душе отомстить ему тут. Обнажив меч, он заглянул во внутренность кареты, но увидев, что Ёсииэ спокойно дремлет, он не мог решиться приступить к делу. В конце концов он всем сердцем склонился к Ёсииэ, которому и стал служить. Как-то Ёсииэ посетил палаты Фудзивара Ёримити[36] и вел там беседу о делах войны в области Муцу. Находившийся в другой комнате Оэ Масафуса, имевший степень доктора наук, слышал его разговор. «Доблестный мужчина! — сказал он. — Жаль только, что он не знает еще военной науки». Мунэто, который вскользь слышал это замечание, вознегодовал в душе и передал слышанное Ёсииэ. «Что же? — отвечал Ёсииэ. — Пожалуй, что оно и так!» Увидев вышедшего из комнат Масафуса, он почтительно приветствовал его и потом стал ходить к нему учиться. В 3-м году Сёряку [1079 г.] поднялось восстание в области Мино и Ёсииэ указом велено было отправиться для подавления его, но повстанцы, узнав об этом, все разбежались. В 3-м году Энкю [1071 г.] произошел в области Муцу мятеж, который был подавлен правителем области Минамото Ёритоси, приходившимся внуком Ёритика и двоюродным племянником Ёриёси. Во 2-м году Эйхо [1082 г.] умер Ёриёси.
В 3-м году [Эйхо — 1083 г.] Ёсииэ указом был назначен правителем области Муцу и вместе с тем начальником управления обороны. Еще раньше Киёвара Такэнори имел двух сыновей: Такэсада и Такэхира. У Такэсада родился сын Санэхира; затем он опять женился на вдове Фудзивара Цунэкиё, от которой имел сына Иэхира и кроме того, взял на воспитание Киёхира, сына Цунэкиё. По смерти Такэсада наследником и главой рода стал Санэхира, а Иэхира, Киёхира и остальные находились под его властью. Ёсихико Хидэтакэ, муж тетки Санэхира, за что-то возненавидел последнего и, собрав войско, восстал против него. Санэхира пошел против дяди с войском, но тот послал человека к Иэхира и Киёхира и уговорил их напасть на оставленную без охраны резиденцию племянника, который тотчас же вернулся с дороги и отбил нападение. Тут он услышал о прибытии Ёсииэ и, выйдя ему навстречу, устроил торжественное угощение, а затем опять двинулся походом против Хидэтакэ. Братья Санэхира опять подступили и напали на его резиденцию, но Ёсииэ с войском вступил в его замок и отбил нападение, а затем и сам выступил в область Дэва и напал на Иэхира, но понес поражение и вернулся назад. Этому очень обрадовался Такэхира, который, прибыв к Иэхира, сказал ему: «Ты наша честь и слава, ибо победил Хатимана Таро. Нам следует теперь соединить свои силы вместе». Затем они соединили свои войска и укрепились в палисаде Канадзава. Ёсииэ пришел в сильнейший гнев.
В девятой луне 1-го года Кандзи [1087 г.] Ёсииэ, командуя лично несколькими десятками тысяч всадников, повел наступление на укрепление. До палисада оставалось всего несколько ри, как, взглянув вверх, он увидел, что летевшие гуси смешали свой строй. «Тут есть засада!» — сказал он и послал воинов на поиски; кончилось тем, что засаду открыли и перебили всех. Тогда, обращаясь к окружающим, Ёсииэ сказал: «В воинских правилах говорится, что если птицы смешиваются, то, значит, есть засада; не учись только я, и мы подверглись бы большой опасности!» Затем он двинулся вперед и окружил палисад. Некий Камакура Кагэмаса из области Сагами выступил вперед и стал вызывать врагов на бой. Один из вражьих воинов, выстрелив из лука, попал ему в правых глаз, но Кагэмаса, не вынимая стрелы из глаза, выискал стрелявшего в него и убил его из лука. Усиленный трудностью подступа к нему Такэхира дрался насмерть и переранил многих из воинов Ёсииэ, причем приказал одному из своих воинов, Тито, всячески поносить Ёсииэ. Тито говорил: «Твой отец с покорностью представил нам список воинов[37] и благодаря этому лишь мог получить победу над врагом; список этот есть и поныне. Что же ты бунтуешь против нас?» Ёсииэ рассердился; он бросился на штурм, но одолеть врага не мог.
У Ёсииэ был младший брат Ёсимицу, называвшийся Синра Сабуро и обладавший мужеством, знаниями и талантами; в это время он был младшим офицером правого крыла императорской гвардии и находился в столице. Узнав, что войска его старшего брата несут поражения, он подал доклад, прося разрешения отправиться на помощь, но так как это не было ему разрешено, то он оставил совсем свою службу и прибыл к брату.
Ёсимицу сыздавна любил музыку и в свое время выучился у Тоёвара Токимото играть на сё[38]. В это время Токимото уже умер и оставшийся после него сын Токиаки, следуя за Ёсимицу, дошел до Асигараяма[39]. Случилась светлая лунная ночь; Ёсимицу начал играть на сё и, преподав юноше то, чему он научился от его отца, распростился с ним. Наконец он прибыл в Муцу; Ёсииэ так обрадовался ему, что даже заплакал. «Видеть тебя, — сказал он, — все равно для меня, что видеть покойного отца!» Потом они вместе начали штурмовать палисад, но палисад был хорошо укреплен и взять его все не могли. Тогда Ёсииэ во время общего обеда воинов стал размещать их в две разные группы; храбрых — в одну, а малодушных — в другую, отдельную, подбадривая, таким образом, сражавшихся мужей. У Ёсимицу был приближенный дружинник Коси Суэката, и не было дня, чтобы он не попадал в группу храбрых[40].
Ёсихико Хидэтакэ изъявил покорность и присоединился к правительственным войскам. Он посоветовал Ёсииэ истомить врага долгой осадой, не вступая в бой, и Ёсииэ последовал его совету, отдав приказ прекратить бой. Тогда Такэхира послал человека, поручив ему сказать, что его войско огорчено тем, что нет сражений и что у него есть один силач по имени Камэдзи, а потому он и просит, чтобы какой-нибудь силач со стороны противника вступил в единоборство с Камэдзи. Для единоборства выслан был некий Онимуся[41], который, победив соперника, убил его; варвары были посрамлены и возмущены и, выйдя из укрепления, вступили в бой. Между тем продовольствие у варваров подошло к концу; тогда они выслали ослабевших воинов, которые явились к Ёсииэ с изъявлением покорности. «Это значит только, что враг хочет протянуть дольше свое продовольствие; следует всех их перебить!» — сказал Хидэтакэ, и Ёсииэ последовал его совету. Варварам приходилось все труднее и труднее; поэтому они обратились к Ёсимицу с посьбой о том, что они хотят покориться, но им было отказано. Они вторично стали умолять, причем просили, чтобы Ёримицу соизволил пожаловать к ним в палисад для заключения условий капитуляции. Ёримицу хотел было идти, но Ёсииэ не пустил его и послал Суэката. Варвары встретили его, выстроившись [для устрашения] с обнаженными мечами, но он остался совершенно спокоен. Такэхира в виде подкупа предложил ему золото, но Суэката отказался взять его и сказал при этом: «В недалеком будущем мы поделим его между собой и я не стану утруждать себя принятием твоего подарка». Затем, поглаживая рукой свой меч, он вышел из палисада. Между тем стало постепенно холодать и воины начали уже побаиваться холодов, как однажды ночью Ёсииэ отдал войску приказ, в котором говорилось: «Для обогревания жечь лагерь; сегодня ночью вражий палисад падет и надобности в лагере уже не будет!» Перед рассветом в палисаде поднялся пожар; Иэхира бежал, а Такэхира спрятался, залезши в пруд; Ёсииэ захватил его. Коря его, он сказал: «Твой отец оказал отличие потому лишь, что состоял в подчинении у моего отца, который и выпросил для него должность и чин. Как же это ты ненавистью отплачиваешь за милость? А именной список! Ну-ка, где он, в конце концов?» Схватив затем Тито, он вырвал ему язык, а Такэхира приказал казнить, но Такэхира стал умолять Ёсимицу, чтобы его пощадили, и Ёсимицу обратился с просьбой к Ёсииэ, говоря, что покорившихся следует прощать. Ёсииэ изменился в лице. «Покорившимися, — сказал он, — называются только те, которые, раскаявшись в своих ошибках, явились добровольно сами подобно тому, как сделал это Мунэто; тот же, кто будучи захвачен в плен, выпрашивает себе пощаду жизни, не есть покорившийся!» В конце концов он отрубил Такэхира голову. Иэхира был убит своим собственным челядинцем. Ёсииэ хотел представить головы Такэхира, Иэхира и других и подал императору доклад, в котором просил о том, чтобы ему пожалована была официальная грамота [как признание его действий от имени правительства], но правительство после обсуждения признало, что это была частная боевая распря, и грамоты не разрешило, вследствие чего военачальники и воины не были награждены. Кончилось тем, что Ёсииэ, бросив головы по дороге, возвратился в столицу.
Наследовав профессию своего деда и отца, Ёсииэ хорошо обращался с военачальниками и воинами, относясь к ним ласково и заботливо. За время его походов в Муцу, первого в течение девяти лет и последующего в течение трех лет, ратные люди и народ территории Канто привязались к нему, подчинившись его доброте и прямодушию, и все вместе просили его, чтобы он оставил им своих детей, о которых они будут заботиться, охраняя их; они сами объявили себя челядинцами Ёсииэ, которого они прозвали Хатиман Ко, т. е. «Князь Хатиман»; и в то время грозное и славное имя Хатимана Ко передавалось из уст в уста и в правительстве, и в народе. Одно время постригшийся император Сиракава стал страдать кошмарными видениями, и Ёсииэ было велено представить его боевое оружие, чтобы укротить видения. Ёсииэ преподнес черный лук, который поставил у императорского изголовья, и видения немедленно прекратились. «Не тот ли это лук, который ты брал в восточные походы?» — спросил Сиракава. «Я не помню!» — ответил Ёсииэ. Постригшийся император выразил удивление и похвалу его скромности. И, однако, служебное положение Ёсииэ было невысоко; он имел чин младшего разряда старшей степени четвертого класса и был младшим офицером правого крыла дворцовой гвардии. Умер он в 1-м году Тэннин [1108 г.] шестидесяти лет от роду.
У Ёсииэ было шесть сыновей: Ёсимунэ, Ёситика, Ёсикуни, Ёситада, Ёситоки и Ёситака. Из них наиболее отличившимся был Ёситада, который по службе дошел до должности столичного полицмейстера. Его дядя Ёсимицу питал к нему зависть и ненависть и подговорил его челядинца, некоего Касима, который тайно убил Ёситада. Еще прежде всего этого Ёсицуна, другой дядя Ёситада, находился во враждебных отношениях с Ёсииэ. Оба они приготовились было воевать друг с другом, но указом запрещено было войскам и того, и другого вступать в столицу; так дело на этом и окончилось. Потом в бытность свою правителем области Муцу Ёсицуна разбил в области Дэва мятежника Тайра Моротаэ, за что был пожалован чином старшего разряда младшей степени четвертого класса; партия [дружинников] Ёсицуна была очень велика. Когда был убит Ёситада, то правительство пришло к заключению, что это дело рук Ёсиаки, сына Ёсицуна; против него было послано войско и он был убит. Тогда Ёсицуна укрепился в горах Кога, но так как последовал указ, которым повелевалось Тамэёси разгромить его, то он постригся в монахи и сдался, после чего был сослан на о. Садо. Потомки Ёсимицу из поколения в поколение жили в области Каи, почему были прозваны Каи Гэндзи «Минамото из Каи».
Тамэёси был сын Ёситика, который в бытность свою правителем области Цусима был казнен за одну провинность, так что Тамэёси остался малолетним сиротой. Ёсииэ считал его выдающимся и хотел сделать его наследником своему сыну Ёситада. За победу при Кога он был отличен званием младшего офицера левого крыла императорской гвардии. В это время ему было четырнадцать лет. На следующий год умер Ёсииэ и Тамэёси оказался его наследником и главой рода. Прошло пять лет. Нарские монахи вооружившись напали на Хиэйдзан[42], и опять последовало повеление Тамэёси, который всего с семнадцатью всадниками пошел на монахов и, напав на них при Курикояма, обратил их в бегство. В течение десяти с лишним последующих лет, подвигаясь постепенно по службе, он стал столичным полицмейстером и старшим обер-офицером левого крыла дворцовой гвардии и был пожалован чином младшего разряда младшей степени пятого класса.
У Тамэёси было двадцать три сына. Самый старший из них, Ёситомо, отлично знал военное дело. Он постоянно жил в Камакура области Сагами, и челядинцы[43] территории Канто состояли все под его началом; впоследствии он был назначен правителем области Симоцукэ. Восьмой сын Тамэёси назывался Тамэтомо; он был длиннорук, как обезьяна, и потому превосходно стрелял из лука. В детстве он задирался со всеми своими старшими братьями, относясь к ним непочтительно, что огорчало Тамэёси, который сослал его в область Бунго. Его прозвали Тиндзэй Хатиро[44], а сам он называл себя главным полномочным усмирителем девяти областей[45]. Беря проводником Асо Тадакуни, отца своей жены, он часто вступал в бой с разными могущественными фамилиями, как Кикути и Харада[46]. Достигнув возраста пятнадцати лет, он в конце концов подчинил себе всю территорию Кюсю, правители и вице-правители которой один за другим жаловались на него правительству, вследствие чего генерал-губернаторству Кюсю предписано было усмирить его силой оружия, но победить Тамэтомо оказалось невозможным. Тогда Тамэёси за вины сына был лишен должностей. Узнав об этом, Тамэтомо огорчился и в сопровождении Суто Иэсуэ и других, всего двадцати восьми человек, прибыл в столицу с повинной и стал ожидать наказания.
В этом году [2-м году Кюдзю — 1155 г.] умер император Коноэ, рожденный от Токуко[47], любимой наложницы постригшегося императора Тоба. Раньше Коноэ вступил на престол, получив отречение в свою пользу императора Сутоку, ставшего экс-императором, и теперь, когда Коноэ умер, экс-император надеялся взойти на престол вторично, но Тоба, посоветовавшись с Токуко, возвел на престол старшего брата Коноэ, который и стал императором под именем Госиракава. В 1-м году Хогэн [1156 г.], в первом же году царствования Госиракава, постригшийся император заболел; призвав Токуко, он вручил ей шкатулку, сказав при этом: «Когда наступит опасность, открой ее!»
В седьмой луне [1-го года Хогэн — 1156 г.] постригшийся император умер, а экс-император, выступив открытой силой, утвердился во дворце Сиракава. Левый государственный канцлер[48] Фудзивара Ёринага, бывший главой мятежа, отовсюду собирал войска. Столица и окрестности ее были в большом смятении. Тогда Токуко открыла шкатулку; в ней оказался именной список десяти человек, принадлежавших к военным родам, и во главе их был Ёситомо. Немедленно обратились с призывом к Ёситомо, который тотчас же явился, приведя с собой воинов и родичей — Ёримаса и других, — и принял на себя оборону дворца Такамацу[49]. Ёримаса был потомком Ёримицу в пятом поколении. Явился также по вызову и стал на охрану дворца и Тайра Киёмори, правитель области Аки.
Тогда экс-император послал посланца к Тамэёси, приглашая его встать на свою сторону. Отказываясь от приглашения, Тамэёси сказал: «Я стар и слаб и не могу уже быть тем, чем был во дни былые; мой старший сын Ёситомо храбр и при нем много дружинников, но он уже отправился в императорский дворец. Из других сыновей может годиться только Тамэтомо; прошу тебя, повелитель, возьми его, но не заставляй меня! Притом же я видел во сне, что восемь комплектов наследственных в нашем доме доспехов носились в воздухе по ветру, и чует мое сердце, что не к добру это; если даже я и пойду, то успеха всё равно не будет!» Посланец настаивал на своем, понуждая Тамэёси, который волей-неволей уступил и во главе всех своих сыновей отправился в ставку экс-императора . Экс-император обрадовался; он пожаловал Тамэёси званием исполняющего должность правителя дел[50], даровал ему угодья и драгоценный меч, а его четвертого сына Ёриката назначил секретарем государева кабинета. Затем они собрались вместе и стали обсуждать план боя.
Тут выступил Тамэтомо и сказал: «У меня было двадцать больших боев, а малых — двести; таким образом, я выкосил и вскопал[51] всю территорию Кюсю. Если в малом числе нападать на многочисленного противника, то ночной бой всегда дает успех, и я прошу, чтобы сегодня ночью напасть на дворец Такамацу. Надо поджечь его с трех сторон, а с четвертой ударить на него атакой. Из умеющих хорошо сражаться там один только мой старший брат Ёситомо, но я свалю его одной стрелой; что же касается таких молодцов как Тайра Киёмори, то стоит мне только разок потянуть за рукав их доспехов, как они попадают и сами. Затем непременно выйдет из дворца августейший паланкин[52], но я тотчас же подбавлю стрел конвою и препровожу паланкин сюда, а тебя, твое величество, почтительно водворю в императорском дворце. Это также легко, как перевернуть ладонь руки кверху; и не успеет побелеть еще восток, как большое дело будет сделано совсем!» На это возразил Ёринага. «Тамэтомо, — сказал он, — еще молод и пылок. То, что говорит он, годится для частных стычек людей низшего класса, но можно разве применять это по отношению к императорам? Два императора оспаривают друг у друга власть над страной, и потому приличествует сражаться по всем правилам, благопристойно. Нарские монашеские войска отозвались на призыв и вот-вот подойдут; тогда можно составить отряд и вступить в бой; еще не поздно, время терпит!» Тамэтомо, отойдя в сторону, начал втихомолку ругаться: «Длиннорукавый[53]! — сказал он. — Ведь ничего не понимает в военном деле! Мой старший брат знает тактику, и он сделает как раз именно то, что хотел сделать я. Что там еще ждать монашеских войск!»
Предложил свой план также и Тамэёси, который сказал: «Ограда у нашего дворца только одна, рвы неглубоки; укрепиться где-нибудь в другом месте нет возможности, а защищать это с небольшим количеством воинов нет расчета. Поэтому тебе, твое величество, лучше бы совершить августейшее путешествие в Нара и тогда, разрушив мост Удзи, можно будет защищаться, а если там не будет успеха, то соизволь тогда отправиться в Канто. Я разыщу и соберу тамошних своих дружинников и почтительно возвращу твой паланкин опять в императорский дворец; то, что я предлагаю, не так уж трудноисполнимо». Ёринага на это не согласился, и Тамэёси, отойдя в сторону, сказал: «Не знаю теперь только одного, где именно придется мне сложить свою голову?» Он и его шесть сыновей — Ёриката, Ёринака, Тамэмунэ, Тамэнари, Тамэтомо и Тамэнака -поделили между собой восемь комплектов наследственных доспехов и надели их; один комплект он послал Ёситомо. Тамэтомо был очень велик телом и не входил в доспехи, так что ему пришлось надеть другие; он один со своими двадцатью восемью дружинниками стал на оборону западных ворот, а другие сыновья с сотней всадников под командой отца приняли на себя оборону юго-западных ворот. Тайра Тадамаса и все другие военачальники с несколькими сотнями воинов распределили между собой оборону остальных ворот.
Между тем Ёситомо находился в императорском дворце. Верховный канцлер Фудзивара Тадамити и стоящие ниже его правительственные чины собрались вместе на совет, но ни к какому решению прийти не могли, и Ёситомо несколько раз уже понуждал их. В это время император дал повеление призвать Ёситомо к подножию ступеней[54] и стал спрашивать его о плане действий. Отвечая ему, Ёситомо сказал: «Чтобы одержать победу с одного боя, нет лучше, как ночное нападение; я слышал, что нарские войска, более тысячи человек, отозвались на призыв экс-императора и стоят уже биваком в Удзи; поэтому следует непременно совершить нападение прежде, чем они подойдут». Император согласился с этим и повелевая сказал: «Если ты выиграешь войну, я разрешу тебе доступ во дворец!» «Воин, — отвечал Ёситомо, — отправляясь в бой, не ставит себе непременным условием вернуться живым, и я прошу, чтобы мне умереть, будучи удостоенным уже милостивого пожалования». Подобрав вслед за этим свою одежду, он поднялся по ступеням[55]. Тогда Фудзивара Митинори стал докладывать императору, что, хотя прадеду и деду Ёситомо и был разрешен некогда доступ во дворец, но отцу его он еще не разрешен и как же это так, чтобы сын встал впереди отца. «Не разговаривать!» — повелел император. Ёситомо был сильно обрадован и перед тем, как вернуться в свою ставку, он прикрепил свою плеть в том месте у ступеней императорских покоев, где останавливаются колесницы, сказав при этом: «Если я и паду в бою, то всякий будет знать, что я получил доступ во дворец, а доказательством тому служит вот это!» Вслед за тем с четырьмястами отборных воинов он повел наступление на дворец Сиракава. Тайра Киёмори также направился туда; воинов у него, в общем, было несколько тысяч человек.
Лазутчики экс-императора доложили обо всем этом, и Тамэтомо, усмехнувшись, сказал: «Ну, так, конечно, оно и должно быть!» Ёринага, боясь, что Тамэтомо станет бездействовать, пожаловал его вдруг званием секретаря государева кабинета. «На что мне сдалось звание секретаря? С меня достаточно и одного того, что я Тиндзэй Хатиро!» — сказал Тамэтомо и отказался принять звание. Бой собирался начаться. Сыновья Тамэёси начали спорить о том, кому быть впереди, но порешить ни на чем не могли. «Ну можно ли рассуждать о старшинстве, когда вот-вот начнется бой? — сказал Тамэтомо. — Я также хотел бы быть впереди, но так как на мне лежит вина моих прежних грубостей и несдержанности, то я и не настаиваю; но если враг окажется сильнее и придется трудно, то приказывайте тогда мне!» Ёриката и Ёринака оба выступили против Ёситомо, который разбил их и стал преследовать по пятам.
Тайра Киёмори штурмовал западные ворота и один из его военачальников Ито Кагэцуна с двумя своими сыновьями — Го и Року — кинулся на штурм первый; Тамэтомо выстрелил в них из лука, и стрела, пробив грудь Го, застряла в рукаве Року. Киёмори испугался и отступил, но один из его всадников, Ямада Корэюки, вернулся назад и вступил в бой. Тамэтомо и его свалил выстрелом из лука, а его лошадь без седока прибежала в отряд Ёситомо. Стрела пробила седло, и величина пробоины была, как от большого долота. «Это дело рук господина Хатиро!» — сказал Камада Масаиэ, военачальник Ёситомо, преподнося ему снятое седло. «Нет! — отвечал Ёситомо. — Он молод и не мог еще дойти до этого. Это они устроили обман нарочно, чтобы напугать нас. Удостоверься-ка в этом!» Масаиэ, выкрикивая свое имя, двинулся вперед. «Разве ты не нашего дома челядинец?» — окликнул его Тамэтомо. «Прежде ты был моим господином, а теперь ты злоумышленник!» — отвечал Масаиэ и, выстрелив из лука, попал в шлем Тамэтомо, который пришел в бешенство, и открыв ворота, кинулся со своими двадцатью восемью человеками в атаку. Масаиэ в страхе пустился наутек.
В это время прискакал сюда с двумястами всадников Ёситомо и громко закричал: «Я прибыл во исполнение императорского указа; почему ты не сдаешься немедленно же? И неужели же ты натянешь свой лук против своего родного брата!» «Правитель дел[56] заставил меня и других сражаться, отражая врага, в силу того, что получил на это указ экс-императора . И что, затем, хуже из двух? Натянуть ли лук против своего старшего брата или выставить клинок меча против своего отца?» — отвечал Тамэтомо. Вслед за тем начался жаркий бой. Ёситомо на лошади стоял у ворот храма Согонъин[57]. Тамэтомо издали высмотрел его и наложил стрелу на тетиву, готовясь выстрелить в него, но вдруг он отбросил ее и сказал: «Отец — здесь, старший брат — там! И как знать, нет ли между ними тайного соглашения щадить друг друга в зависимости от того, какая сторона понесет поражение?» Наложив затем на лук поющую репоголовую стрелу[58] и оглянувшись, он сказал, обращаясь к Иэсуэ: «Я хочу лишь только пугнуть его малость!» «Не ошибешься ли только?» — спросил Иэсуэ. «А вот погляди-ка, как я сделаю это!» — отвечал Тамэтомо и выстрелил; стрела пронзила шишак шлема и пробила створку ворот. Ёситомо очень испугался, но тем не менее громко закричал: «Не больно важно еще стреляешь Хатиро!» «Это я умышленно так сделал!» — отвечал Тамэтомо. «Но, если позволишь, то я попаду тебе и в налобник шлема, и в нагрудник панциря, куда только прикажешь, господин мой старший брат!» — отвечал Тамэтомо и с этими словами наложил большую стрелу. Фукасу Киёкуни выдвинулся вперед и прикрыл собой Ёситомо, но тут же одновременно со звоном тетивы пал мертвым. У Ёситомо было очень много убитых и раненых. Тамэтомо также потерял двадцать три человека из своих всадников, но все еще держался крепко. Тамэёси, Ёриката и другие отбивали врага тоже успешно. Тем временем совсем рассвело. Ёситомо послал с докладом к императору посланца, прося разрешения произвести атаку с поджогом дворца, и, получив его, пустил огонь с подветренной стороны. Дым и пламя окутали дворец, в котором началась большая сумятица, а Ёситомо и прочие с барабанным боем и воинским кличем кинулись в атаку, кончившуюся тем, что дворец был взят.
Экс-император, оставив дворец, бежал и скрылся в горах Нёи, куда за ним последовали все, начиная с Тамэёси, но экс-император сам уговорил их оставить его и разойтись, и все они, роняя слезы, разбрелись в разные стороны. Тамэёси хотел было бежать в Канто, но, заболев, не мог продолжать путь и добрался кое-как только до Миноура, где был настигнут преследующим его отрядом; его сыновья сражались изо всех сил и заставили преследователей отступить. Между тем самураев и простых воинов почти уже не оставалось; тогда Тамэёси постригся в монахи и хотел, опираясь на Ёситомо, просить пощады, явившись с повинной. Отговаривая его от этого, Тамэтомо сказал: «Экс-император приходится единоутробным старшим братом царствующему императору, а Злодей-канцлер[59] — родной младший брат верховного канцлера, но, как известно, экс-император отправлен уже [в ссылку] в область Сануки, а Злодей-канцлер покаран смертью. Вот до какой степени невозможно полагаться на кровное родство! И отчего ты, отец, не обращаешь внимания на эти примеры? Самое лучшее — это отправиться в Канто и положиться на тамошних своих сильных родичей-челядинцев. Если явится правительственное войско, то я буду биться до последних сил, а когда силы истощатся, тогда останется только умереть. Ведь это тоже вполне возможно!» Тамэёси не послушал и, выйдя в конце концов из своего убежища, сдался. Еще раньше этого Тайра Киёмори во исполнение повеления искал Тамэёси, но не мог найти его. Как раз в это время явился с повинной, выйдя из своего убежища, Тайра Тадамаса, приходившийся дядей Киёмори, с которым у него были натянутые отношения, и Киёмори тотчас же отрубил ему голову, которую представил императору. Это очень взволновало Ёситомо. И действительно, последовал указ, повелевший Ёситомо убить отца. Ёситомо несколько раз обращался с просьбой засчитать его военные заслуги за вину отца, пощадив последнего, но император рассердившись сказал: «Киёмори мог же казнить своего дядю! Ёситомо только не может казнить своего отца? Если, в конце концов, он не может сделать этого, то я повелю Киёмори, чтобы он казнил Тамэёси!» Удрученный и напуганный Ёситомо не знал, как выйти из этого положения, и стал советоваться с Камада Масаиэ. «Я не смею рассуждать об этом, — отвечал Масаиэ, — но так как он стал врагом государства, то рано или поздно, а смертной казни ему не избежать и, чем умирать ему от руки постороннего, лучше для него понести смерть от руки сына!» Ёситомо решился и, поручив Масаиэ заманить отца и убить его, сам принес его голову во дворец.
Пять братьев Ёситомо, начиная с Ёриката, все погибли, подвергшись смертной казни. Оставалось еще четыре младших брата — Отовака, Камэвака, Цурувака и Тэнно, — все малолетние. Ёситомо вследствие императорского повеления послал человека перебить их. Тогда Цурувака, обращаясь к посланному, сказал ему: «Конечно, подлежат смерти те, кто восстает с оружием в руках, но за что же нам такое наказание? Думаю, что ты ошибся, выслушивая приказание». «Наш старший брат, конечно, ошибся, — сказал Камэвака, — ибо, если он сохранит нам жизнь, то в будущем мы будем для него больше, чем несколько сот самураев и рядовых воинов!» «Не говорите больше! — сказал Отовака, останавливая своих братьев. — Ведь если правитель Симоцукэ[60] не пощадил своего отца, так что уже ему младшие братья! Это значит только то, что он попал в планы Киёмори и сам обрубает себе крылья; и если уже дошло до этого, то, чем жить покрытыми позором, гораздо лучше будет поскорее умереть и присоединиться к своему отцу там, под землей!» Став рядом, братья склонили свои головы под меч и были убиты.
Тамэтомо скрывался в Вада[61] и попытался бежать на Кюсю, но не довел до конца своего предприятия, так как он узнал, что хэйский военачальник Тайра Иэсада стережет его по дороге. Как раз случилось ему заболеть и он вздумал принять горячую ванну в доме одного крестьянина. Кто-то, увидев его могучий на диво торс, доложил об этом властям, которые послали воинов окружить его. Тамэтомо, как был голым, вывернул столб и, кинувшись на них, перебил несколько человек, но все-таки был связан и приведен к императорскому дворцу [в столицу]. В виде исключения наказание смертью было уменьшено ему на одну степень и он был сослан на о. Осима, причем у него предварительно вырвали локтевые жилы. Хотя мускульная сила Тамэтомо и уменьшилась, но зато [получив большее сгибание рук] он стал употреблять еще более длинные стрелы. «Император соблаговолил пожаловать мне Осима!» — сказал Тамэтомо и овладел потом подряд еще пятью соседними островами, а затем к нему мало-помалу начали прибывать его старые дружинники. По прошествии нескольких лет вице-правителю [области] по фамилии Кано дано было повеление напасть на Тамэтомо, но Тамэтомо выстрелами из лука потопил его боевое судно, а сам, как говорят, бежал на о-ва Рюкю.
Ёситомо за свою победу был назначен исполняющим должность управляющего правым конюшенным ведомством. Тогда он подал императору доклад, в котором говорил: «Такой должностью был пожалован мой предок Мицунака, но он был левого конюшенного ведомства, я же правого[62], да притом еще только исполняющий должность; отличия в этом я не вижу!» Вследствие этого он был повышен и назначен управляющим левым конюшенным ведомством, но все же дом его далеко не пользовался таким почетом и популярностью, как дом Тайра. Тайра сыздавна были в хороших отношениях с младшим государственным секретарем Фудзивара Митинори, который, приходясь сыном кормилицы императора[63], пользовался со стороны последнего почетом и благоволением и заправлял всеми делами. Ёситомо хотел было выдать свою дочь за сына Митинори, но тот отнесся к нему пренебрежительно и отклонил его предложение, сказав: «Мой сын — юноша образованный, и твоя дочь ему не пара!» Затем он женил своего сына на дочери Киёмори. Между тем император Госиракава отрекся от престола в пользу Нидзё, но все еще продолжал управлять государственными делами. У экс-императора был любимец Фудзивара Нобуёри, находившийся во враждебных отношениях с Митинори. Он мало-помалу привлек к себе Ёситомо, сделав его своим орудием; он заговаривал последнего сладкими речами, и Ёситомо накрепко примкнул к нему.
В двенадцатой луне 1-го года Хэйдзи [1159 г.] Киёмори отправился в Кумано. Тогда Нобуёри, обращаясь к Ёситомо, сказал ему: «Митинори самовольничает, пользуясь любовью государя[64], и составил с Киёмори тайный заговор уничтожить твой род. Его произвол тяготит даже экс-императора . Я хочу поднять мятеж и уничтожить этого издевателя вместе с его потомством. Ты, конечно, будешь помогать?» «Я, — отвечал Ёситомо, — выказал особые заслуги, но не мог зачесть их за участь отца; мои родичи уничтожены и рассеяны, а то, что Киёмори, пользуясь этим временем, хочет стереть меня совсем, это мне известно и, если ты поднимешь это восстание, то я всеми силами буду помогать тебе!» Нобуёри обрадовался и послал в подарок Ёситомо доспехи, оружие и хорошую лошадь, а тот убедил его пригласить также и Ёримаса [Минамото]. И вот Ёситомо с пятьюстами всадников окружил ночью дворец Сандзё и сжег его; сжег также и палаты Митинори. Раненых и убитых было бесчисленное множество. Митинори бежал, но его нагнали, схватили и отрубили голову. Нобуёри, держа при себе в заключении императора и экс-императора, занял императорский дворец.
Ёритомо, третий сын Ёситомо, имел детское прозвище Онимуся[65]. В это время ему было тринадцать лет и он был старшим офицером правого крыла императорской гвардии. Выдвинувшись вперед и обращаясь к Ёситомо, он сказал: «Я слышал, что Киёмори со своими намерен вернуться. Отчего не выступить нам самим ему навстречу и дать бой, вместо того, чтобы ждать его прихода, оставаясь здесь?» Ёсихира, самый старший брат Ёритомо, находился в Камакура. Как-то между ним и его дядей Ёсиката произошла размолвка, и после боя при Окура Ёсихира отрубил дяде голову, за что и прозван был Акугэнда[66]. Узнав теперь о смуте, он скакал день и ночь и прибыл в столицу. Нобуёри хотел было пожаловать ему должность, но Ёсихира отказался, сказав: «Раньше мой дядя Хатиро[67] отказался от секретарского звания; он знал, что спешно и что спеха не требует. Так и я также; с меня достаточно пока прозвища Акугэнда. Как я слышал, хэйцы возвращаются, и я просил бы дать мне отряд воинов; я устрою им засаду в Абэно, а когда я выставлю напоказ их головы, начиная с Киёмори, ну, тогда и можно будет почтительно принять твое повеление!» Нобуёри согласился.
Между тем Киёмори вступил в столицу. Император и экс-император, воспользовавшись ночью, бежали из дворца в палаты Тайра, и Нобуёри, узнавший об этом лишь, когда проснулся утром, сильно пал духом. Ёситомо проверил своих воинов; они понемногу разбегались и разбегались, так что осталось всего две тысячи всадников, которых он и распределил для обороны разных ворот дворца; сам он вышел в бой, взяв с собой Ёритомо, которому он пожаловал наследственный в доме меч Хигэкири. Нобуёри не привык к верховой езде и, сев на лошадь, тотчас же упал; присутствующие опять помогли ему сесть, после чего он встал на оборону дворцовых ворот Тайкэн. Тайра Сигэмори начал штурмовать эти ворота, и Нобуёри, бросив оборону их, бежал. Сигэмори с пятьюстами всадников выломал ворота и ворвался внутрь дворцовой ограды. Ёситомо издали заметил его и издал гневное восклицание. «Этот бездельник[68] испортил нам все дело!» — воскликнул он и, позвав Ёсихира, приказал ему выбить противника. Ёсихира с Камада Масаиэ, Миура Ёсидзуми, Тайра Хироцунэ, Хираяма Сиэсигэ, Кумагай Наодзанэ и другими, всего с шестнадцатью всадниками, сейчас же вскачь понесся туда. Указывая рукой своим всадникам, он сказал: «Вот тот, в красных доспехах на буланой лошади и есть Сигэмори. Хорошо бы захватить его живьем!»
Они вступили в бой на открытом месте перед дворцом[69]. Все всадники глаз не спускали с Сигэмори и, гоняясь за ним, сделали семь кругов[70]. Сигэмори бежал, а затем, взяв свежих воинов, ворвался опять. Ёсихара опять напал на него и обратил в бегство. Тогда Ёсимото послал к Ёсихира человека с выговором за то, что он плохо отражает врага и позволил ему уже несколько раз ворваться вовнутрь, вследствие чего Ёсихира, выехав из дворцовой ограды, добрался до улицы Омия и ударил прямо на расположенный там хэйский отряд, который смешал свои ряды и пришел в полный беспорядок. Сигэмори с двумя всадниками бежал, а Ёсихира кинулся за ним в погоню, но когда он уже вот-вот готов был настичь врага, лошадь его споткнулась, и Сигэмори успел перескочить через ров[71]. Масаиэ выстрелил в Сигэмори, но доспехи были крепки и стрела не пробила их. «Стреляй в лошадь!» — крикнул Ёсихара. Масаиэ выстрелил, и Сигэмори свалился. Преследователи тотчас же подскочили к нему, но два бывших при нем всадника, прикрыв его собой, вступили в бой и оба пали мертвыми; Сигэмори едва-едва удалось спастись. Беспокоясь за Ёсимото, Ёсихара вернулся назад, чтобы поддержать его. Ёсимото как раз сражался у дворцовых ворот Икухо с Тайра Ёримори, которому нанес жестокое поражение. Ёсимото стрельбой из лука свалил двух человек замертво, а одного ранил. Прибыв на место боя, Ёсихара сменил своего отца и повел бой сам. Хэйское войско было совершенно разбито и, отступив, заняло Рокухара. Гэнцы начали преследовать отступающего; Нобуёри также выступил было вслед на ними, но с полдороги бежал, а хэйцы, пользуясь тем, что дворец остался пустым, вступили в него.
Тогда Ёсимото повел в атаку на Рокухара. Сообщник гэнцев Минамото Ёримаса стоял отдельным отрядом на отмели реки в Рокудзё[72], и Ёсихира, подозревая его в двоедушии, атаковал его с пятьюдесятью всадниками. Ёримаса бежал и перешел на сторону Киёмори. Узнав о наступлении гэнских войск, Киёмори так растерялся, что не знал, куда деваться, и в волнении надел свой шлем задом наперед, а когда его адъютант сказал ему об этом, то он ответил, что там, сзади, находится император и потому не годится обращать туда зад; затем он запер ворота и стал упорно обороняться. Ёсихира дрался изо всех сил и, выломав ворота, ворвался вовнутрь. Хэйцы сражались, заменяя своих воинов одних другими, и гэнские войска за время с утра и до вечера схватились с ними более десяти раз; мечи их поломались и стрелы истощились; люди, лошади — все были переранены. Тогда Ёсимото вознамерился сам лично пойти в последнюю решительную атаку, но Масаиэ придержал его лошадь и, уговаривая его, сказал: «Кого больше, кого меньше; кто истомился и кто свеж — видно само собой. И что из двух лучше? Бежать ли пока в Канто и потом выступить опять с новым планом или же посрамить славу своего дома, пав от руки какого-нибудь рядового воина?» Ёситомо послушал его, собрал воинов и, отступив, прибыл на отмель реки Сандзё[73]. Неприятельские воины, тесня его, подступили туда, но тут, спасая Ёситомо, вступили с ним в бой Хирага Ёсинобу, Сасаки Хидэёси, Суто Тосимити и другие; Тосимити был тут же убит. Ёсинобу был потомком Ёсимицу[74].
Ёситомо, улучив минуту, бежал с тридцатью всадниками на восток, но хиэйдзанские монахи, узнав о его поражении, в числе трехсот человек преградили ему дорогу, и Ёситомо не знал, что ему делать. Тогда Сайто Санэмори из области Мусаси снял свой шлем и, обращаясь к монахам, сказал: «Управляющий конюшенным ведомством[75] уже умер, и мы как воины, набранные вновь, хотим возвратиться к себе на родину. Если вы, почтенные, желаете отобрать у нас доспехи и оружие, то мы не постоим за этим, но, изволите ли видеть: вас много, а нас мало и оделить всех вас невозможно, а потому я прошу, пусть мы бросим их, а вы уже сами разберете!» С этими словами он бросил свой шлем в толпу монахов, которые, топча друг друга, стали отбивать его один у другого, а тем временем тридцать всадников, понажав своих лошадей, успели прорваться. Ёситомо прибыл в Ясэ; оглянувшись, он увидел прибывшего Нобуёри, который, окликнув Ёситомо, сказал: «Что же ты бросил меня?» Ёситомо начал ругаться. «Негодяй! — сказал он. — Ты — голова всего заговора и ты сам же первым бежал. Какими глазами осмеливаешься ты смотреть на меня?»
Подняв плеть, он больно хлестнул Нобуёри по лицу и, бросив его, двинулся дальше. Дошли до Рюгэ. Тут монахи опять засели на дороге. Тогда все спешились и, разрушив палисад, стали прорываться, причем стрелою был убит Ёситака, младший брат деда[76] Ёситомо, а Томонага, сын Ёситомо, был ранен стрелой в ляжку, но, вынув стрелу, опять вступил в бой. Ёситомо пришел в гнев и, ударив на монахов изо всех сил, обратил их в бегство. Прибыли в Катата, и там, глядя на голову Ёситака и обливаясь слезами, Ёситомо сказал, обращаясь к воинам: «Это был единственный человек, представлявший собой живое воспоминание Князя Хатимана, и вот какая участь постигла его!» Опустив голову в воды Бивако, они сами хотели переправиться через озеро, но в это время поднялись ветер и волнение, и потому они направили свой путь в Сэта. Здесь Ёситомо уговорил Санэмори и других двадцать с лишним человек оставить его и разойтись; при нем остались только Ёсихира, Томонага, Ёритомо, Ёсинобу, Масаиэ, а также Минамото Сигэнари и юноша для услуг Конно[77].
Ёритомо ехал верхом и, задремав, отстал. Ночью от проезжал через станцию Морияма[78]; местные воины[79] собрались и хотели его захватить, но Ёритомо, очнувшись от дремоты, обнажил меч и зарубил двух человек. Отсутствие сына обеспокоило Ёситомо и он послал на поиски Масаиэ, который привел его. Гэнцы дошли до станции Кагами, но, узнав здесь, что хэйцы заняли позицию на заставе Фува, они окольными путями вышли на восток. Как раз выпал большой снег; лошади не могли двигаться, и они, освободившись от доспехов, пошли пешком, причем опять потеряли Ёритомо. Добрались до станции Аохака[80]. Когда-то Ёситомо был в любовной связи с дочерью начальника станции, девушкой по имени Эндзю, от которой у него родилась дочь, и теперь он укрылся в ее доме, отделившись от Ёсихира и Томонага, которых он послал набирать воинов в области Синано и Хида. У Томонага сильно разболелась рана, и он вернулся с дороги обратно. Недовольный Ёситомо сказал ему: «Ёритомо, хотя еще и мал возрастом, однако же, не так малодушен, как ты!» Он хотел уйти, оставив сына здесь, но Томонага стал просить отца убить его здесь, чтобы ему не попасть в руки преследующих воинов, и Ёситомо убил его. Местные воины, узнав, что Ёситомо находится здесь, собрались и окружили его, но Сигэнари, ложно назвав себя именем Ёситомо, вступил с ними в бой; перестреляв из лука более десяти человек врагов, он содрал у себя с лица кожу[81] и совершил самоубийство.
Ёситомо бежал и опять послал Ёсинобу набирать воинов. «Куда ты желаешь направиться?» — спросил его Ёсинобу. «Я, — отвечал Ёситомо, — хочу пробраться в Уцуми к Осада Тадамунэ и заручиться его содействием!» Тадамунэ приходился отцом жены Масаиэ. «Не годиться! — сказал Ёсинобу. — Тадамунэ такого характера, что пристает к той стороне, которая сильнее, и я думаю, что успеха ты там иметь не будешь». Ёситомо не послушал и, распростившись с ним, ушел, но так как дороги были заняты [хэйцами], то он не мог пробраться. Узнав, что известный рыцарским великодушием [монах] Гэнко приходится единоутробным братом Эндзю, он послал к нему Конно, чтобы сговориться с ним. Результатом этого было то, что Гэнко поместил Ёситомо и Масаиэ в лодку и, навалив на них сверху хвороста, поплыл из Куисэгава[82] в Уцуми. По дороге страж на одной из переправ окликнул его, чтобы он остановился, но Гэнко сделал вид, что не слышит, и старался пройти мимо; страж, преследуя его, начал стрелять из лука, и Гэнко, повернув лодку, подошел к берегу. Страж вошел в лодку и, перекидывая хворост, начал делать обыск. Тогда Гэнко сказал: «Хотя Ёситомо и понес поражение, но все же при нем есть два-три десятка всадников и неужели же он стал бы прибегать к помощи нашего брата, чтобы спасти свою жизнь? А если бы даже он и был здесь, то уж, конечно, покончил бы самоубийством, чтобы только не попасть в твои руки!» «Гэнко делает намеки, чтобы мы совершили самоубийство. Как быть теперь?» — сказал Ёситомо на ухо Масаиэ. «Погоди немного с этим!» — отвечал Масаиэ. Страж не стал делать более тщательного обыска и ушел. На следующий день они добрались до Уцуми, где Тадамунэ принял их очень радушно.
Ёситомо хотел немедленно же отправиться на восток, но в этот день был как раз канун Нового года и Тадамунэ крепко его удерживал, так что Ёситомо остался здесь на три дня. Между тем Кагэмунэ, сын Тадамунэ, стал тайно уговаривать отца убить Ёситомо. Тадамунэ согласился и, спрятав трех силачей самураев около ванной комнаты, уговорил Ёситомо принять ванну, но так как при купании прислуживал Конно с мечом в руках, то самураи не осмелились напасть. Наконец Ёситомо потребовал халат, надеваемый после купания, и так как на зов никто не шел, то Конно сам пошел взять его. Тогда самураи вскочили в ванную. Ёситомо с пустыми руками схватился с ними и ударом свалил одного из них, но двое других пронзили его мечами с двух сторон и убили. Заслышав шум в ванной, Конно сейчас вернулся и тут же изрубил всех троих злоумышленников. В это время Масаиэ как раз сидел за выпивкой с Тадамунэ и, слыша, что случилось что-то необычайное, стал подниматься с места. Тогда виночерпий обнажил свой меч; Масаиэ выхватил у него меч и зарубил его, но в то же время Кагэмунэ убил его ударом, нанесенным сзади. Дочь Тадамунэ, бывшая замужем за Масаиэ, бросилась на меч мужа и закололась. Конно и Гэнко хотели отомстить Тадамунэ и его сыну, но не могли добраться до них; убив несколько десятков человек и забрав лошадей, они бежали. Тадамунэ немедленно представил хэйцам головы Ёситомо и Масаиэ. Обоим им было по тридцати восьми лет от роду. Остальные все, начиная с Нобуёри, были казнены.
Ёсихира находился в области Хида. К нему собралось очень много дружинников, но, узнав о смерти Ёситомо, все они разошлись, и Ёсихира хотел было покончить самоубийством, но тут его стала преследовать мысль, что прежде, чем умереть, следует отомстить за отца, и он в переодетом виде пришел в столицу. Там он случайно встретился с бывшим своим челядинцем Сиути Кагэдзуми и для вида поступил к нему в качестве слуги, получив, таким образом, доступ в резиденцию хэйцев. Жили они в гостинице в местности Карасумару квартала Нидзё. Хозяин гостиницы, заметив, что у Ёсихира вид и манеры не такие, какие бывают обычно у слуги, и, находя странным также, что слуга и барин всегда употребляют пищу, запершись отдельно от других, потихоньку проследил за ними и, заметив, что во время еды барин всегда употребляет пищу слуги, а слуга — барскую, тотчас же побежал к хэйцам и донес об этом. Хэйцы послали Намба Цунэфуса с тремястами всадников окружить дом. Ёсихира, обнажив меч, выскочил из дома и, убив несколько человек, взобрался на крышу дома и исчез неизвестно куда. Цунэфуса ушел, уведя с собой связанного Кагэдзуми. После этого Ёсихира днем прятался и выходил только по ночам, все выслеживая хэйцев. Думая заручиться кое-кем из прежних челядинцев в восточной области Оми и приютиться там у них, он отправился туда и прибыл в Осака[83]. В то же время отправился туда на поклонение в тамошний синтоистский храм и Цунэфуса. Увидев по дороге Ёсихира, спавшего усталым сном, он окружил его с пятьюдесятью всадниками. Ёсихира стремительно вскочил, но угодившая ему в локоть стрела лишила его возможности действовать мечом, и в конце концов он был связан и приведен в Рокухара. Там его посадили на наружной галерее дома. Ёсихира рассердился. «Что это меня посадили здесь?» — сказал он и, поднявшись, сам вошел в покои. Киёмори вышел посмотреть на него и при этом сказал: «Ты ускользнул от трехсот всадников, а захвачен всего пятьюдесятью. Что же это ты был так храбр прежде и стал так малодушен потом?» «Судьба! — смеясь, отвечал Ёсихира. — Если бы тебе назначено было судьбой, то и с тобой было бы то же самое. Но я являюсь источником большого беспокойства для тебя и потому надо убить меня поскорее!» Его казнили на пустыре в квартале Рокудзё. Перед самой казнью Ёсихира поднял голову по направлению к палатам Тайра и, пристально глядя на них, сказал: «В мятеже Хогэн[84] для казни тех, кто подлежал ей, пользовались ночью, меня же казнят среди белого дня. До чего безжалостны хэйские разбойники! А если бы тогда, раньше, позволили сделать, как говорил я, то от этих презренных не осталось бы ничего!» Тут ему отрубили голову. Возрастом он был двадцати лет.
Когда Ёритомо отстал от отца и братьев, то, заблудившись ночью, потерял дорогу и в конце концов вышел к Кохираяма. Там был один рыбак, который сообразив, что Ёритомо не из простых людей, пустил его к себе в дом; затем он переодел Ёритомо в женское платье и препроводил его в дом Эндзю на станции Аохака, неся сам на плече его меч, который он предварительно завернул в циновку. Оставив меч Хигэкири на попечение Эндзю, Ёритомо пошел в Канто, но был встречен хэйским военачальником Тайра Мунэкиё, который и захватил его. На обратном пути они проходили мимо дома Эндзю. Рожденная от Ёситомо девочка[85] возрастом двенадцати лет, узнав о случившемся, начала плакать. «Чем жить в будущем под гнетом позора и стыда, лучше последовать за братом и умереть!» — воскликнула она и хотела бежать, но ее удержали; потом она одна добралась до воды и утопилась. Ёритомо был приведен в Рокухара и уже был назначен день его казни. Как-то в разговоре с ним Мунэкиё спросил: «А хотел ли бы ты остаться в живых?» «Конечно, — отвечал Ёритомо. — Отец и братья все погибли и, если меня не будет, то кто же будет молиться о их загробном благоденствии?» Мунэкиё пришел к Икэноама, мачехе Киёмори. «Каков собой Ёритомо?» — безучастно спросила Икэноама. Мунэкиё отвечал, что он похож на господина Ума[86], а Ума был, очевидно, умерший в детстве сын Икэноама. Проникшись сожалением к Ёритомо, она несколько раз просила за него Киёмори, и результатом ее просьб было то, что жизнь Ёритомо была пощажена и он был сослан на о. Хиругасима. Когда его везли, то глазевшие на него по дороге, видя его суровую и величественную осанку, стали говорить между собой: «Это все равно, что выпустить тигра в поле!» Старые челядинцы убеждали Ёритомо постричься в монахи; один только Титибу Мориясу, наклонившись к его уху, сказал: «Побереги, молодой господин, свои волосы и жди, что будет дальше!» Ёритомо кивнул головой и отправился.
У Ёритомо было шесть братьев моложе его. Из них Ёсикадо умер в детстве; Марэёси находился в области Суруга, где был захвачен и сослан в область Тоса; Нориёри был на воспитании у Фудзивара Норихидэ; он получил прозвище Каба но Кандзя и хэйцы его не трогали. Затем следовали еще трое: Имавака, Отовака и Усивака; все они были рождены состоявшей в связи с Ёситомо служанкой Токива и вместе с ней скрывались в местечке Рюмон. Хэйцы искали их, но не могли найти, вследствие чего они захватили мать Токива, и тогда Токива явилась сама; Киёмори, восхищенный ее красотой, стал тайно соблазнять ее стать его любовницей. Токива не соглашалась, но так как мать ее плакала и указывала на то, какое несчастье повлечет ее отказ, то она волей-неволей уступила. Благодаря этому Киёмори пощадил ее троих детей, которых всех он обратил в монахи. Имавака, имя которого было переменено на монашеское Дзэндзё, находился в монастыре Дайго; Отовака, которому дано было монашеское имя Гиэн, был приставлен к постригшемуся принцу Энъэ[87], а Усивака, имевший от роду всего два года, был помещен в монастыре Курамадэра и назван Сянао, но в монахи его еще не постригли.
Влияние и могущество рода Тайра возрастало с каждым годом, увеличивалось с каждым месяцем. Ёритомо находился в своем месте ссылки; недостатка он не терпел ни в чем, так как его бывшая кормилица Хики, ставшая монахиней, снабжала его всем необходимым. Присмотр и наблюдение за ним имели Ито Сукэтика и Ходзё Токимаса, жители области Идзу, получившие на то повеление Тайра. Прежние дружинники из Канто, старые челядинцы рода Минамото — Сайто Санэмори, Оба Кагэтика, Хатакэяма Сигэёси и другие — все оставили Минамото и стали служить Тайра, а те, чья душа лежала к Ёритомо, не осмеливались опять-таки вступать с ним в сношения. Один только Сасаки Хидэёси, прибыв из области Оми, поселился в области Сагами и, пользуясь содействием Сибуя Сигэкуни, время от времени посылал своего сына Садацуна проведать Ёритомо. Адати Моринага, Като Кагэкадо и другие несколько человек также приходили и доставляли Ёритомо необходимое, служа ему. Ёритомо, спокойный и сдержанный по наружности, имел широкие замыслы; характером он был крепок и стоек и никогда на лице его не обнаруживались ни гнев, ни радость; все его боялись и в то же время любили его. У Ёритомо был старый приятель Миёси Ясунобу, состоявший делопроизводителем в управлении дворцом второй императрицы; он три раза в месяц посылал к Ёритомо гонца, уведомляя его о положении дел в столице. Киёмори все повышался по службе и дошел до звания премьер-канцлера. Младшая сестра его жены, которую постригшийся император Госиракава очень любил, родила [от Госиракава] сына, который после отречения в его пользу императора Рокудзё взошел на престол по именем Такакура; а затем Киёмори ввел ко двору свою дочь, которая и стала второй императрицей.
В это время любовь Киёмори к Токива уже остыла; она ушла от него и вышла замуж. Между тем Усивака исполнилось одиннадцать лет. Читая однажды родословные разных фамилий, он сам узнал из них историю своих предков и долго горевал он, долго негодовал. И вот, днем он занимался по книгам, а ночью учился искусству владеть мечом и приемам борьбы. Ростом он был невысок, сложением мал, очень подвижен и неустрашим; лицо у него было бело, зубы обнаруживались. Он был очень ловок, проворен и своими проделками доставлял монахам много хлопот и огорчений. Его учитель убеждал его принять пострижение, но Усивака отвечал: «Два моих старших брата стали монахами; мне и то стыдно. Так неужели же я стану подражать им!» Его принуждали постричься, но он все-таки не послушал. Как раз в это время начальником управления обороны в области Муцу был Хидэхира, внук Фудзивара Киёхира. Усивака задумал пробраться к нему и стать под его попечение. В Муцу хаживал время от времени некий торговец железом по имени Китидзи. Как-то он пришел на поклонение в монастырь и Усивака тотчас же по секрету поведал ему свое затаенное желание. «Дело это очень легкое! — сказал Китидзи. — Однако, если я уйду с тобой, то боюсь, как бы не навлечь гнева монахов!» Усивака расхохотался. «Да я доставляю им столько огорчений, что они только и желают одного, чтобы я ушел!» — отвечал он. Случилось как раз прийти туда на поклонение также и некоему Фукасу Ёрисигэ, жителю области Симоса. Усивака сошелся с ним. И вот они втроем отправились на восток и дошли до станции Кагами. Здесь Усивака сам совершил обряд вступления в совершеннолетие, дав себе личное имя Ёсицунэ и официальное прозвище Куро. Наконец они прибыли в Симоса, где Ёсицунэ оставался в течение нескольких месяцев. В бытность его там один разбойник украл лошадь. За разбойником кинулись в погоню, но он, прислонившись к дереву, стал в оборонительное положение, так что никто не осмеливался подступиться к нему. Ёсицунэ захватил его невооруженными руками. Затем там опять появилось несколько десятков разбойников, грабивших население. Ёсицунэ явился населению на помощь и сразу же убил четырех разбойников. Ёрисигэ поражался мужеством Ёсицунэ, но боясь, что о нем пойдут разговоры, начал выговаривать ему. Ёсицунэ ушел из Симоса и отправился в область Кодзукэ, причем взял к себе на службу некоего Ёсимори из области Исэ, с которым и заключил договор. Так дошли они до Муцу, где благодаря Китидзи он попал к Хидэхира, принявшему его тепло и радушно. Ёсицунэ выпросил у него денег и отблагодарил ими Китидзи. Во время пребывания в Муцу Ёсицунэ залучил к себе на службу еще Сато Цугинобу вместе с его младшими братьями. Это было в 4-м году Сёан [1174 г.].
В то время вся страна за исключением областей Муцу и Дэва находилась под началом у Тайра и, где бы ни были Минамото, все они были гонимы и презираемы людьми. Исключение составлял один только заведующий складами церемониальных принадлежностей Минамото Ёримаса, принявший решения стать на сторону правительственных войск в мятеже Хэйдзи[88]. Он обладал талантами и знаниями и имел доступ во дворец. Как-то давно еще он по повелению императора застрелил из лука чудовищного зверя-птицу[89], гнездившегося наверху императорской спальни, покончив с ним раз и навсегда, за что и удостоился благодарности от императора. Впоследствии он был пожалован чином младшего разряда младшей степени четвертого класса. В 1-м году Дзисё [1177 г.] хиэйдзанские монахи, неся перед собой ковчег с божеством[90], подступили к императорскому дворцу, вследствие чего всем ратным людям отдано было повеление отбить их нападение. Ёримаса оборонял дворцовые ворота Татти и, когда монахи направились против них, он снял шлем и, сойдя с лошади, преклонил колена перед божеством, а затем послал своего помощника, командира, поручив сказать монахам следующее: «Я, Ёримаса, сыздавна глубоко почитаю горное божество и, хотя я на мое несчастье должен, исполняя императорское повеление, защищать ворота от вас, но тем не менее я не осмелюсь натянуть свой лук и направить его в божественный ковчег. В былые времена Тайра и Минамото, оба рода, наравне защищали императорское правительство, но с мятежа Хогэн Тайра стали силой, а Минамото зачахли; тем более не в состоянии состязаться с вами я, старый и одряхлевший, с малым числом воинов при изношенных доспехах! Старший командир левого крыла лейб-гвардии[91] Тайра Сигэмори с большим числом воинов обороняет ворота Ёмэй. Уклоняться от него и нападать на меня — нельзя назвать это мужеством. Подумайте-ка об этом! Если же вы все-таки будете стоять на своем, то я и мои воины примем смерть, склонившись все рядом перед божественным ковчегом!» Монашеские войска направили свой удар на ворота Ёмэй и, понеся поражение, убрались восвояси. Потом в народе с похвалой говорили, что Ёримаса избежал несчастья, благодаря своему уму и красноречию. После этого монахи вздумали подняться опять и тогда повеление разгромить их дано было старшему государственному секретарю[92] Фудзивара Наритика. Наритика еще раньше составил тайный заговор против Тайра, говоря, что получил на это секретное соизволение постригшегося императора Госиракава, и теперь он стал собирать войска, пользуясь представившемся случаем. В заговоре участвовал Минамото Юкицуна из линии Сэтцу Гэндзи. Рассудив, что меньшинство не может противостоять большинству, он сам выдал все дело Киёмори, который захватил Наритика и других и перебил их всех.
Во 2-м году [Дзисё — 1178 г.] дочь Киёмори родила сына, который и стал наследником престола, а в следующем году Киёмори послал своего сына Мунэмори с воинами, приказав перевести постригшегося императора, которого он заключил во дворце Тоба. В 4-м году [Дзисё — 1180 г.] он устранил императора Такакура и возвел на престол наследника, ставшего императором Антоку, и вследствие того, что он сделался теперь дедом императору по матери, произвол и самоуправство Тайра увеличились еще больше. Ёримаса, получив чин младшей степени третьего класса, принял монашество и удалился от дел. Его сын Накацуна был назначен правителем области Идзу. У Накацуна была знаменитая лошадь, и Мунэмори несколько раз пытался позаимствовать эту лошадь, но Накацуна не соглашался. Тогда Ёримаса, боясь последствий его отказа, убедил его уступить Мунэмори, который, взяв лошадь на время, не возвратил ее, а, собрав множество гостей и выведя лошадь, выжег на ней два иероглифа имени Накацуна, причем сказал: «Значит, я езжу на Накацуна! Значит, плетью я хлещу Накацуна!» Накацуна и отец его толковали между собой об этом и пришли в большое негодование.
Ёримаса давно уже состоял в хороших отношениях с принцем Мотихито, вторым сыном[93] постригшегося императора Госиракава. Палаты Мотихито находились в местности Такакура квартала Сандзё, почему его и прозвали Такакура-но мия ["Принц Такакура"]. Однажды ночью Ёримаса пришел во дворец Такакура и спокойно начал убеждать принца. «Великий князь! — сказал он. — Экс-императору[94] ты приходишься старшим братом от наложницы, а ныне царствующему императору[95] ты — старший дядя. Ты одарен талантами и обладаешь добродетелями; но, хотя и небо и люди за тебя, хотя к тому же ты достиг уже зрелого возраста, ты все еще не получил титула принца[96]. Я втайне глубоко обижаюсь за тебя! И опять же, князь, ты сам видишь, что такое творит Киёмори. Он устраняет императоров, он возводит их, он оставляет их в живых, он убивает и во всем этом он руководится одними лишь своими частными побуждениями. В такое время и ты также, в конце концов, не можешь сохранить свою жизнь в безопасности. С того времени, как Тайра забрали власть исключительно в свои руки, Минамото разных областей поставлены в ряд с простолюдьем и со всеми ими обращаются, как со слугами, как с рабами. Злоба и негодование давят и теснят грудь их и рвутся наружу!» Затем, загибая пальцы, он начал считать по именам и насчитал, начиная с Ёритомо и Ёсицунэ, сорок с лишним человек, а потом опять сказал: «Если ты, великий князь, сможешь честно, во имя долга пред страной, огласить все преступления Тайра, то к тебе стекутся все те, о ком я говорил, как только им сообщено будет твое воззвание. Отчего же ты, князь, не начнешь поскорее большого дела[97], освободив, во-первых, постригшегося императора из его заключения и избавив, во-вторых, весь народ от горя и страданий?» Принц в глубине души был очень обрадован и согласился на предложение. Как раз пришел из Кумано в столицу Минамото Юкииэ и Ёримаса рекомендовал его принцу. Юкииэ был десятым сыном Тамэёси. В пятой луне этого же года [4-го года Дзисё — 1180 г.] Мотихито пожаловал Юкииэ званием секретаря государева кабинета и тайно послал его со своим приказом, чтобы разнести его между гэнцами и уговорить их принять участие в мятеже. Ёритомо как представителю главной линии рода Минамото он послал письмо особо. Юкииэ привлек также тайно на сторону Мотихито монахов Сингу[98]. Ушел от них Юкииэ, и монахи начали толковать между собой об этом деле, благодаря чему заговор и огласился. Блюститель храмов Кумано был в партии Тайра. Узнав о заговоре, он напал на монахов, но понеся от них поражение, бежал и, прискакав в столицу, доложил обо всем случившемся Тайра.
Хэйцы, не зная еще всего начала дела и осведомленные только о причастности к нему Мотихито, послали воинов окружить дворец принца. Между тем в числе командированных для захвата принца был Канэцуна, второй сын Ёримаса, состоявший на должности начальника судебно-полицейского бюро. Он немедленно дал знать обо всем Ёримаса, который сейчас же послал принцу гонца, приказав ему сказать Мотихито: «Беги, князь, не медля в Ондзёдзи[99]; я с остальными отправлюсь вслед за тобою!» У принца был челядинец-слуга Хасэбэ Нобуцура. Он переодел Мотихито в женское платье и отправил его, а сам открыл ворота дворца и стал ждать. На рассвете явились в палаты чиновники и воины и с криком начали искать принца. Нобуцура жестоко изругал их и убил более десяти человек, после чего и сам был захвачен, но где находится принц, он так-таки и не выдал. Ёримаса сжег свои палаты и, ведя с собой Накацуна, Канэцуна и других, всего пятьдесят с лишним человек, отправился вслед за принцем и прибыл туда, где находился последний[100].
У Ёримаса был старый дружинник Ватанабэ Кисоу, который жил сзади палат хэйцев, и когда Ёримаса уходил из столицы, все звали его отправиться с ними. «Нечего звать его! — сказал Ёримаса. — Он таков, что придет и сам, без всякого зова!» Когда Мунэмори узнал о бегстве Ёримаса, то послал человека разведать про Кисоу; оказалось, что он на месте. Мунэмори призвал его к себе и спросил, почему он не последовал за Ёримаса, на что Кисоу с притворно невинным видом отвечал, что за последнее время он стал в дурные отношения с Ёримаса, а потому тот ничего не говорил ему, и он даже и не знал об этом деле. Чтобы привлечь его на свою сторону, Мунэмори предложил ему большое содержание, и Кисоу согласился перейти к нему на службу, выразив при этом притворную радость, причем сказал: «Я, со своей стороны, тоже хотел бы оказать какой-нибудь подвиг в отплату за эту милость, но печалит меня одно только то, что у меня нет лошади!» Мунэмори отдал ему свою любимую превосходную лошадь. Возвратившись домой, Кисоу немедленно же снарядился и, сев на эту лошадь, поехал мимо ворот ставки хэйцев, громко выкликивая: «Да неужели же я, Ватанабэ Кисоу, старый слуга рода Минамото, смогу переменить свой образ мыслей и стать служить нашему заклятому врагу? Я отправляюсь теперь к Ёримаса и буду помогать ему. Ну, что же вы не нападаете на меня?» Из хэйцев никто не осмелился выйти, и Кисоу беспрепятственно прибыл в Ондзёдзи. Накацуна очень обрадовался. Обрезав у лошади, на которой приехал Кисоу, хвост и гриву и заклеймив ее иероглифами имени Мунэмори, он ночью послал человека отогнать ее в ставку Тайра. Лошадь прибежала в конюшню и начала лягаться и кусаться с другими лошадьми, вследствие чего в ставке поднялся переполох. Мунэмори оставалось только молча перенести свой стыд и гнев.
Прибыв на место, Ёримаса сговорил хиэйдзанских и нарских монахов явиться на помощь принцу. Затем он составил следующий план. «Сегодня ночью, — сказал он, — мы вышлем тысячу слабых воинов, чтобы они подожгли дворец Сандзё, вызвав таким образом на себя хэйское войско. Они будут понемногу сражаться, понемногу отступать, и если мы тогда окружим Рокухара с несколькими сотнями отборных всадников и произведем нападение, то, вне сомнений, победа нам обеспечена». Монах Синкай, который втайне был на стороне Тайра, начал делать против этого плана возражения и провалил его. Наконец рассвело. Хэйцы, со своей стороны, также подкупили хиэйдзанских монахов, которые изменили Ёримаса и хотели напасть на него, вследствие чего он, взяв принца Мотихито, бежал с ним в Нара, но так как принц не умел ездить верхом и шесть раз падал с лошади, то они остановились в монастыре Бёдоин[101]. По пятам за ними шел, преследуя их, Тайра Томомори с двадцатью тысячами всадников, но Ёримаса разобрал настилку моста на реке Удзигава[102] и остановил его наступление. Утро было туманное, и хэйские воины, перебравшись по переводинам моста, подступили и начали бой. Ватанабэ Кисоу и остальные с успехом отражали их, и убитых и раненых у неприятеля было очень много. Между тем хэйцы переправились вброд и стали наступать в большом количестве. Шальная стрела угодила в Ёримаса, ранив его в колено; Канэцуна тоже пал в бою. Тогда Ёримаса простился с принцем, заставив его бежать, а сам опять вернулся и вступил в бой; он стрелял, не целясь, во все стороны и неприятельские воины не осмеливались подступить к нему. Затем он вошел в монастырь и, сняв с себя доспехи, сел там, а потом, обращаясь к своим всадникам, сказал: «Мне уже семьдесят семь лет; я первый выступил, воззвав к долгу перед страной, а теперь можно и умирать!» Накацуна и остальные покончили самоубийством, а Мотихито по дороге попался преследующим его воинам и был убит. Головы всех их были доставлены в столицу.
Узнав, что все гэнцы злоумышляют против него, Киёмори еще крепче запер постригшегося императора. В шестой луне [4-го года Дзисё — 1180 г.] он насильно, против желания всех, перенес столицу в Фукухара[103]. Императора Антоку он поместил в своем доме, а постригшегося императора заключил в дощатом бараке размером в девять квадратных саженей, который он для этого выстроил. Затем он вознамерился искоренить дотла весь род Минамото. Миёси Ясунобу послал Ёритомо летучку, предупреждая его, чтобы он поскорее принял меры. Ёритомо раньше жил в доме Ито Сукэтика, который за одно дело[104] возненавидел его и хотел убить, но Сукэкиё, сын Сукэтика, тайно уведомил об этом Ёритомо, который тотчас же перешел к Ходзё Токимаса, став под его защиту. Токимаса давно уже смотрел на Ёритомо как на человека с будущностью и выдал за него свою дочь Масако. Когда сюда пришел прокламационный приказ принца Мотихито, Ёритомо очень обрадовался и втайне с Токимаса составил план поднять вооруженное восстание. В то время там был заместитель правителя области Идзу, некий Тайра Канэтака, дальний родственник Тайра; резиденция его была в окруженном валами укреплении Ямаки. Ёритомо замыслил напасть прежде всего именно на него; с этой целью он послал к нему прибывшего из столицы Фудзивара Кунимити, который, прогуливаясь вместе с Канэтака, составил план местности, после чего возвратился обратно. Случилось как раз, что из столицы прибыл Оба Кагэтика и вследствие полученного им от Киёмори приказания стал изыскивать способ убить Ёритомо. Об этом он проговорился Сасаки Хидэёси, а тот потихоньку послал своего сына Садацуна, который, прискакав к Ёритомо, доложил ему об этом, и Ёритомо, получивший уже раньше письмо Ясунобу, убедился теперь, что все это правда. Тогда он вознамерился выступить первым и в разговоре с Садацуна поведал ему, что он начинает теперь большое дело[105] «Для начала, — сказал он, — я хочу напасть на заместителя; это будет мне пробой, удастся дело или нет. Ты же оставайся здесь и призови всех своих младших братьев!» Садацуна отпросился у него, чтобы вернуться домой за доспехами и оружием и прибыть оттуда вместе с братьями. Ушел он; но прошло уже много времени, а он все не приходил, и Ёритомо, подозревая, что он изменил свое намерение, стал раскаиваться уже, что проговорился ему о деле, но тут как раз прибыл Садацуна, приведя с собой трех младших братьев: Цунэтака, Морицуна и Такацуна. Доспехи их были истрепаны и плохи, лошади худы и истощены, поводья из веревок; Ёритомо, глядя на это, проронил от жалости слезы. Затем он приказал Токимаса с восемьюдесятью всадниками напасть на Ямаки, причем, достав план, указал на нем кому куда направляться; Морицуна и Като Кагэкадо он оставил при себе для своей охраны. Это было семнадцатого дня восьмой луны [4-го года Дзисё — 1180 г.].
Выждав сумерек, Токимаса выступил. Ёритомо окликнул его и, вернув, спросил: «А как же я узнаю о том, будет ли победа или поражение?» «Если мы победим, — отвечал тот, — то я подниму огонь; в случае же поражения я пришлю к тебе с уведомлением гонца и ты сам уже соображай тогда[106], как поступить!» После этого Токимаса отправился. У неприятеля был храбрый военачальник Цуцуми Нобуто, живший за укреплением, на северной стороне его. Токимаса командировал для нападения на него братьев Сасаки, из которых Цунэтака, войдя во двор через передние ворота, выстрелил из лука в дом Нобуто, который и узнал из этого, что на него совершено нападение; он выстрелил в ответ и, потрясая мечом, выскочил наружу. Луна уже взошла и при свете ее Цунэтака увидел Нобуто; отбросив лук, он вступил с ним в рукопашный бой на мечах. На помощь ему подоспели один за другим Садацуна и Такацуна; одолев Нобуто, они убили его и затем направились к Ямаки. Между тем Ёритомо приказал одному человеку залезть на дерево и наблюдать, не покажется ли огонь. Так как условного огня все еще не было, то, обернувшись к Кагэкадо, он послал его на помощь к Токимаса, причем вручил ему алебарду со словами: «Заруби ею для меня Канэтака!» Кагэкадо отправился в Ямаки вместе со своим слугой Сусаки Сабуро и, когда он прибыл туда, бой был в самом разгаре. Крепость была хорошо укреплена и овладеть ею не могли. Тогда Кагэкадо, выступив вперед, приблизился к самому краю водяного рва и, связав тетивами луков несколько щитов вместе, бросил их в ров и переправился на них через воду; перескочив затем через вал, он очутился внутри укрепления. У неприятеля был хороший стрелок из лука Сэкия Хатиро. Находясь наверху сторожевой башни, он закричал: «У меня всего только одна стрела. Ну-ка, кто хочет угодить под нее?» Сабуро умышленно назвал себя именем Кагэкадо и выдвинулся вперед, но тут же был сражен наповал стрелой Хатиро, который, в свою очередь, был убит бросившимся на него Кагэкадо. Кагэкадо проник в самую глубь укрепления и, убив еще одного человека, добрался до спальни Канэтака. Дверь в спальню была открыта и в ней горел свет. Тогда Кагэкадо снял свой шлем, надел его на конец алебарды и, выправив меч, продвинул алебарду со шлемом в дверь. Вид получился такой, как будто человек осторожно заглядывал из двери, и Канэтака, находившийся сбоку двери, думая, что это входит неприятельский воин, рубанул по шлему, но тут Кагэкадо взмахнул своим мечом и уложил его на месте, а затем, взяв светильник, он поджег ширмы и раздвижные перегородки и вышел вон. Увидев поднявшийся огонь, Ёритомо пришел в неописуемую радость. Между тем возвратились, торжествуя свою победу, Токимаса и другие. Кагэкадо принес, таща в руке, голову Канэтака и, показывая ее Ёритомо, сказал: «Вот знамение того, князь, что ты усмиришь и подчинишь всю страну!» Некто Томотика, приходившийся родственником Канэтака, был местным чиновником в Кабая; народ тяготился им. Тогда Ёритомо, объявивший себя по получении им приказа принца Мотихито главным правителем всей территории Канто, сменил Томотика с должности, чем и доставил народу большую радость.
Между тем к Ёритомо стали понемногу стекаться Кано Сигэмицу из области Идзу, Дои Санэхира из области Сагами и другие. Для обсуждения плана действий они сошлись в деревне Дои[107] и здесь было решено послать Адати Моринага, чтобы он обошел с приказом принца Мотихито могущественных вотчинников всех восьми областей территории Канто и убедил их стать на сторону Ёритомо. Прежде всего он отправился к Оба Кагэтика. Кагэтика, который давно уже пользовался хорошим содержанием от Тайра, не согласился на сделанное ему предложение. «Для тебя имеют значение милости, для меня же — долг!» — сказал тогда его старший брат Кагэёси и сейчас же ушел к Ёритомо. Отсюда Моринага отправился к Суто Цунэтоси, который на сделанное ему предложение отвечал с насмешкой: «Замыслы ссыльного против Тайра похожи на замыслы мыши против кошки. Не более того!» От него Моринага прибыл к Миура Ёсиаки. Ёсиаки, узнав о прибытии гонца, вышел к нему, превозмогая болезнь, немощный, поддерживаемый другими. Призвав всех сыновей и внуков, он сказал им: «Наш дом из поколения в поколение служил роду Минамото, и вот теперь мне довелось-таки узреть это дело, пока не совсем еще прекратилось последнее дыхание жизни моей. Хорошенько же служите ему! Если будет победа, вы вознесете ваш дом, а не будет ее — вы умрете во имя долга!» Поблагодарив Моринага, он послал его дальше. Затем Моринага прибыл к Тиба Цунэтанэ. Цунэтанэ тянул и колебался, но когда его сын Танэмаса стал укорять его в нерешительности, он решился и даже предложил свой план. «Местность в Камакура, — сказал он, — малодоступна и представляет собой хорошую защиту; кроме того, это исстари родное место Минамото и лучше всего князю утвердиться прежде именно там, а я прибуду!» Наконец Моринага добрался до Тайра Хироцунэ. Хироцунэ имел в виду обе стороны, не решив еще, к которой ему пристать, и потому дал уклончивый ответ. Моринага вернулся уже из своего обхода, а Цунэтанэ, Ёсиаки и другие все еще не являлись.
Двадцать третьего дня [восьмой луны 4-го года Дзисё — 1180 г.] Ёритомо с тремястами всадников стоял биваком у Исибасияма. На следующий день Оба Кагэтика вместе с Суто Цунэтоси подступил с тремя тысячами всадников, чтобы напасть на Ёритомо. Как раз начало уже темнеть и некоторые советовали ему отложить нападение до следующего дня, но Кагэтика хотел непременно дать сражение, пока еще не подоспели Миура и другие сообщники Ёритомо, и потому, выступив вперед, он стал вызывать на бой, причем, провозглашая свое имя, закричал: «Я потомок Камакура Кагэмаса! А что за человек ты, воззвавший к восстанию?» Ёритомо выслал человека, приказав ему ответить так: «Наш повелитель — потомок Князя Хатимана в четвертом колене. Исполняя повеление принца, карой идет он на врагов государства и дружинниками у него все самураи Канто. Ты один только разве забыл, что твой дед служил Князю Хатиману, следуя за ним в Муцу. И вот ты спиной обернулся к долгу и направился к выгоде. Мараешь этим ты честь дома своего!» У Кагэтика не нашлось слов в ответ на это; он только выступил совсем вперед вместе со своим братом Кагэхиса. Тогда Ёритомо подозвал к себе Окадзаки Ёсидзанэ и спросил у него, кто такой мог бы потягаться с этими двумя братьями. Этот Ёсидзанэ был младшим братом Миура Ёсиаки[108] и жил в области Идзу. Для боя он рекомендовал своего сына Ёситада, который, приняв приказание, удалился и, кликнув своего слугу Иэясу, сказал ему: «Я хочу умереть ради своего господина, но ты не подвергай себя опасности, а возвращайся домой и расскажи об этом жене и детям». Иэясу не согласился. «Тебе, молодой господин, всего двадцать лет от роду и ты решаешься идти на смерть ради князя; мне шестьдесят лет; так неужели же не приму я смерть ради своего молодого господина?» — сказал он и последовал за Ёситада. Схватившись с Кагэхиса врукопашную, Ёситада подмял его под себя и стал звать своего слугу, но прежде, чем тот успел подойти, вместо него подоспел на помощь к Кагэхиса неприятельский воин Нагао Тамэмунэ. В это время уже наступила совсем темная ночь и шел сильный дождь; было так темно, что не видно ни зги. «Тот, что наверху, это Кагэхиса!» — говорил приближающемуся воину Ёситада. «Нет, Ёситада наверху!» — кричал Кагэхиса. Тамэмунэ подскочил и рукой стал ощупывать доспехи. Тогда Ёситада, подняв ногу, пнул его и поскорее стал обнажать меч, чтобы пронзить Кагэхиса, но меч не выходил из ножен. Между тем прибежал еще Садакагэ, младший брат Тамэмунэ, и кончилось тем, что Ёситада был убит; слуга его тоже погиб.
На рассвете отряд Ёритомо понес жестокое поражение и бежал в Сугияма, преследуемый многочисленным неприятелем. Ёритомо находился в арьергарде, отстреливаясь из лука, и с каждым звоном его тетивы падал кто-нибудь из неприятельских воинов. Кагэкадо придержал его лошадь и, упрекнув его в неосторожности, заставил прекратить это, вступив вместо него в бой сам вместе с Сасаки Такацуна, Амано Токагэ и другими. Ёсикиё, младший брат Такацуна, женатый на младшей сестре Кагэтика, находился в числе преследующих всадников. Такацуна окликнул его и сказал: «Ради жены одной пошел ты против своего господина, пренебрег ты родственными узами. О! Как же много бесстыдства у тебя!» Ринувшись затем с ожесточением в бой, он несколько раз отбивал неприятельских воинов. Ёритомо, улучив удобную минуту, бежал с одним только Санэхира, не заботясь о том, что путь был очень опасен. Кано Сигэмицу был уже стар и двигаться пешком ему было очень трудно, поэтому он приказал своему сыну Тикамицу бросить его и следовать за Ёритомо, а сам совершил самоубийство. Тикамицу, Токимаса, Кагэкадо, Такацуна и еще другие, шесть человек всего, отправились вместе на поиски Ёритомо, которого они и увидали стоявшим на поваленном дереве. Они просили его о том, чтобы разделить с ним его судьбу, жить и умереть вместе с ним, а затем Санэхира посоветовал разойтись в разные стороны, так как много людей вместе тотчас же будут замечены неприятелем. Тут Ёритомо командировал Токимаса в область Каи, чтобы поднять всех тамошних Минамото. Остальные, условившись, где встретиться потом, разошлись; при Ёритомо оставался только Санэхира, с которым они вместе и спрятались. Кагэтика старательно обыскивал горы и долы, но его родственник Кадзивара Кагэтоки, узнавший, где укрылся Ёритомо, нарочно повел его в другую сторону. До Кагэтика дошли также слухи о том, что Ёритомо совершил самоубийство, и он спешно послал в столицу гонца с извещением об этом. Между тем Ёритомо, избежав опасности, выбрался из Сугияма и скрывался в Хаконэяма.
Еще раньше этого Миура Ёсиаки послал своих сыновей Ёсидзуми, Ёсицура и побочного внука Ёсимори[109] с тремястами всадников на присоединение к Ёритомо в Исибасияма. Дойдя до Сакава, они услышали, что Ёритомо разбит и погиб, почему и повернули назад. При Коцубо они вступили в бой с Хатакэяма Сигэтада[110] и, разбив его, вернулись домой, укрепившись в своем замке Кинугаса. Сигэтада напал здесь на них с тремя тысячами всадников. Ёсиаки, которому было уже под девяносто лет, превозмогая свою немощь, сел на коня и хотел лично вести бой, но Ёсидзуми и другие отговорили его. Они вступили в бой, но одолеть врага не могли, и замок в конце концов пал. Тогда Ёсиаки собрал своих сыновей и начал говорить им: «Ёритомо обладает мужеством и умом, и не таков он, чтобы лишать себя жизни после первого же поражения. Непременно отыщите его и служите ему; я же по старости не могу идти; мне следует остаться здесь и умереть. Я слишком стар и дряхл и умру без сожаления; об одном только скорблю я, о том, что собственными очами не увижу успеха князя!» Все крепко упрашивали старика, чтобы он отправился, поддерживаемый ими, но он не соглашался и, пока они мешкали тут, неприятельские воины успели захватить его и он погиб. Ёсидзуми и прочие, переплыв море, бежали в область Ава и начали разыскивать Ёритомо.
Скрываясь в горах Хаконэ, Ёритомо поселился в доме одного монаха, но так как младший брат монаха, бывший прежде в хороших отношениях с Тайра Канэтака, хотел отомстить за него Ёритомо, то он бежал оттуда в Дои и из Манадзурудзаки на лодке поплыл в область Ава. При нем были только Дои Санэхира и Окадзаки Ёсидзанэ. В то время и море и суша — все были наполнены неприятелем, и оба спутника Ёритомо прилагали все усилия к тому, чтобы оберечь его и защитить. Так плыли они несколько дней и вот однажды заметили большое судно, наполненное вооруженными людьми; они сейчас же спрятали Ёритомо внутрь лодки и стали поджидать подхода судна. На судне оказались все Миура, которые, увидев Ёсидзанэ, наперебой один перед другим стали допытываться у него, где находится Ёритомо. Ёсидзанэ не сразу отвечал. «Мы и сами ищем господина!» — сказал он. Тогда Ёсидзуми и его спутники, плача, начали говорить: «Покинув отца, ушли мы, чтобы свидеться только с князем, а теперь вышло вот какое дело, и нам остается только раскаиваться в том, что мы не умерли вместе с отцом». Услышав это, Ёритомо выкарабкался наружу и предстал перед ними. Ёсидзуми был поражен и обрадован, увидев его, и, почтительно преклонившись перед ним, сказал: «Так ты здесь, повелитель? Да, действительно сбылись слова отца!» Узнав о смерти Ёсиаки, Ёритомо был очень растроган и опечален. Ёсидзанэ также рассказал про обстоятельства смерти своего сына Ёситада в бою при Исибаси[111], и все плакали и проливали слезы. Тогда выступил вперед Ёсимори и сказал: «Что же это вы, господа, плачете понапрасну! Отчего бы не заняться теперь обсуждением дальнейшего хода важного дела, раз мы встретились с господином? Пословица говорит: „Кто хочет есть, тот позаботится прежде всего о посудине.“ Еще прежде Фудзивара Тадакиё повелением премьер-канцлера был назначен начальником самурайского приказа и самураи всех восьми областей[112] толпами собирались у его ворот. Я с завистью вспоминаю об этом. Так вот, повелитель, когда твои намерения осуществятся, пожалуй меня, прошу тебя, этой должностью!» Ёритомо смеясь обещал.
Вскоре после этого Ёритомо высадился в области Ава и послал по ближним и дальним местам циркулярное воззвание, призывая к себе дружинников; тем из них, которые были отделены землями, занятыми неприятелем, он указывал прибыть к себе морским путем. В девятой луне [4-го года Дзисё — 1180 г.] он призвал к себе Ояма Томомаса и Симокобэ Юкихира и, заручившись тремястами всадников, выступил и двинулся в область Симоса. Тиба Цунэтанэ, захватив в плен Тида Тикамаса, заместителя правителя этой области, встретил Ёритомо в резиденции управления областью, имея при себе триста воинов. Затем он предложил такой план. «Следует выставлять, — сказал он, — побольше флагов и палаток; это привлечет к нам тех, кто, глядя на них, учитывает это». Ёритомо последовал его плану и, выступив, дошел до Сумидагава. Тут на присоединение к нему явился с десятью тысячами всадников Тайра Хироцунэ и хотел повидаться с Ёритомо, но тот не сразу принял его, а выслал к нему Санэхира, приказав ему сказать так: «Исполняя повеление принца, воззвал я к войне во имя долга перед страной. Почему же ты не явился тогда немедленно? Стань перед станом за лагерем и жди, пока я потребую тебя!» Хироцунэ устрашился и, отойдя в сторону, сказал присутствующим: «Не может быть сомнений, наделает этот князь больших дел! Я со множеством своих дружинников явился, чтобы помочь ему, одинокому и слабому, воинской силой, и вдруг, совершенно против всякого ожидания, он так обошелся со мной!» По прошествии некоторого времени Ёритомо присоединил воинов Хироцунэ к своим; затем возвратились и присоединились также и воины, рассеянные при Исибаси. Все войско горело воодушевлением.
Еще до всего этого, когда пришло в Киото донесение о деле при Исибаси, Киёмори очень обрадовался, но затем, когда он узнал, что Ёритомо еще не умер и мощь его опять увеличилась, он пал духом. В десятой луне [4-го года Дзисё — 1180 г.] он командировал своего внука Корэмори и младшего брата Таданори во главе пятнадцати тысяч всадников против Ёритомо. Общий надзор над войском он поручил Фудзивара Тадакиё, а проводником был назначен Сайто Санэмори. Ёритомо собрал на совет всех военачальников и, обсуждая с ними дело, спросил, как они находят его план, состоящий в том, что он хочет прежде подчинить себе области Кодзукэ и Симоцукэ, а затем уже выступить против неприятеля. Ему отвечал Хироцунэ, сказав: «Самым лучшим будет овладеть областями Мусаси и Сагами прежде, чем враг успеет перевалить через горы Асигара[113]. Раз только ты будешь владеть этими двумя областями, то вся страна в твоем распоряжении». Ёритомо согласился и, переправившись через реку [Сумидагава], стал станом. Тут явился к нему с покорностью Хатакэяма Сигэтада и Эдо Сигэнага. Ёритомо начал упрекать Сигэтада за его нападение на Миура, на что Сигэтада отвечал, что в душе у него, собственно, не было желания поступать так, а сделал он это лишь для отвода глаз, боясь за участь своего отца Сигэёси, который находился в столице. Вследствие просьб Санэхира и Цунэтанэ за него Ёритомо простил Сигэтада, но повелел ему быть в авангарде, чтобы подвигами своими искупить вину. В это время могущественные вотчинники областей Мусаси и Сагами, узнававшие один от другого о положении дел, стали приходить к Ёритомо и всех воинов собралось больше ста тысяч человек. Тогда Ёритомо вступил в Камакура и, обосновав здесь свою главную военную квартиру, установил бакуфу, т. е. «походно-военное управление», распределив военачальников и самураев по отделам. Себя в конце концов он объявил сёгуном, т. е. «воеводой», и двинулся отсюда на запад против хэйцев. Военачальники и воины восьми областей наперерыв друг перед другом спешили догнать его и становились в его ряды, так что ко времени перевала через Асигараяма воинов у него собралось в общем около двухсот тысяч человек. Здесь присоединился к Ёритомо Ходзё Токимаса, приведший с собой войска Такэда Нобуёси и других. Сам же Нобуёси, который был правнуком Ёсимицу и по преемству от предков жил в области Каи вместе со своим сыном Нобумицу и младшим братом Ясуда[114] Ёсисада двинулся во главе двадцати тысяч воинов этой области на юг и вступил в область Суруга.
Тогда Оба Кагэтика, имея при себе тысячу с лишним всадников, бежал вместе со своим младшим братом Кагэхиса, намереваясь присоединиться к Корэмори, но узнав, что войска из Каи загородили ему путь, он потерял голову, не находя выхода из трудного положения, а затем вместе с Суто Цунэтоси, Нагао Садакагэ и еще другими явился с покорностью к гэнцам. Кагэхиса встретился с Ёсисада при Хатаяма и вступил с ним в бой, но, будучи разбит, бежал и добрался до Корэмори. Нобумицу, со своей стороны напал на заместителя правителя области [Суруга] и нанес ему поражение, а затем убил сына и отца Осада[115], ставших уже монахами. Хирага Ёсинобу и его сын Корэёси также подняли воинов области Синано и, явившись с ними, стали в ряды Ёритомо. Тогда Ёритомо соединил вместе все отряды и стал станом на реке Фудзигава[116], отделенный от Корэмори только одной этой рекой.
Еще раньше Корэмори, повстречав одного путника, шедшего с востока, спросил его о количестве воинов Ёритомо. Путник отвечал: «Как клонятся под ветром деревья и трава, так склонились перед ним все восемь областей, и нет ни горы, нет ни реки, где бы не было его воинов!» Теперь, когда Ёритомо прибыл на восточный берег реки, белые значки его встали лесом, и смотреть на них — не было ни конца, ни края. Тогда Корэмори, призвав Сайто Санэмори, спросил у него: «Ты хорошо знаешь дела востока. Как ты думаешь, сколько приблизительно человек среди воинов Ёритомо, умеющих подобно тебе натягивать большой, тугой лук?» — «Воинов, которые умеют управляться с луком, требующим силы пяти человек, и стрелами длиной в пятнадцать пяденей, пробивая ими семь рядов чешуи доспехов, таких воинов в каждом отдельном отряде не менее двадцати человек; у каждого из них пять-шесть лошадей и скачут они по горам и долам, как по ровному месту; теряя в бою своих родственников, они по трупам их идут все вперед и вперед. Таких же, как я, и вовсе не перечесть; их можно мерить мерой, подметать метлой! Можно ли сравнить с ними таких, как наши пристоличные и западных областей воины, воины малые, изнеженные и слабые, которые под предлогом, что убит их родственник или сами получили рану, стремятся сейчас же уйти от боя и которые все притом сидят на никуда не годных лошадях?» После этого ответа, который Санэмори дал Корэмори, очевидно, вследствие того, что при обсуждении дела он разошелся во мнениях с Фудзивара Тадакиё, он отказался от дальнейшего участия в войне и ушел на запад. Слова Санэмори привели всю армию в страх и трепет, но тем не менее Корэмори, имея в авангарде Тадакиё, двинулся вперед и подступил к западному берегу реки. Фудзигава была как раз в разливе, и обе армии стояли друг против друга, каждая на своей позиции, не вступая в бой. Такэда Нобумицу, командовавший авангардом гэнских войск, послал в хэйский стан человека, чтобы условиться с хэйцами о времени боя, но хэйцы не дали никакого ответа. Тогда Нобумицу, выведя скрытно воинов, ночью вздумал зайти в тыл западной армии. По дороге им пришлось проходить через большое болото, с которого с криком поднялись спугнутые гуси и утки. Это привело в страх западную армию и она бежала в полном беспорядке. Ёритомо преследовал бежавшего неприятеля и хотел было двинуться дальше на запад, но Цунэтанэ, Хироцунэ и Ёсидзуми — все вместе стали отговаривать его от этого, сказав: «Области Хитати и Муцу еще не подчинены, и потому можно опасаться, что они будут действовать на наш тыл; надо прежде подчинить всю территорию Канто, а тогда уже можно ударить и на запад; время еще терпит, поздно не будет!» Ёритомо последовал их совету и, поручив Нобумицу охранять область Суруга, а Ёсисада оборонять область Тотоми, сам с войсками пошел обратно и стал на реке Кисэгава.
Здесь явился в его стан какой-то военачальник с двадцатью всадниками и через Дои Санэхира просил о свидании с Ёритомо. На вопрос Ёритомо о внешнем виде пришедшего, Санэхира отвечал, что возрастом он около двадцати лет и наружностью не из заурядных людей. «Это Куро из области Муцу! — сказал Ёритомо. — Введи его поскорее!» Санэхира ввел в палатку пришедшего, который оказался действительно ни кем иным, как Ёсицунэ. «Почтенный старший брат! — сказал он. — Узнав, что ты поднял патриотическую войну, я не мог больше уже сдерживать своей радости и вот, простившись с Хидэхира, пришел сюда». Ёритомо очень обрадовался. «Когда во время восточного похода Синра Сабуро явился к Князю Хатиману, то тот сказал, что как будто видит покойного сёгуна[117]. Теперь я встретился с тобой, я также как будто вижу управляющего[118] конюшенным ведомством!» — сказал он. На радостях встречи братья плакали, проливая слезы. Из остальных братьев Марэёси, находившийся в области Тоса, был убит хэйцами, а Нориёри, Дзэндзё и Гиэн — все явились к Ёритомо и присоединились к нему.
Возвратившись в Камакура, Ёритомо вовсю занялся казнями и наградами. Головы сына и отца, монахов Осада, он выставил на шестах перед тюрьмой; Оба Кагэтика казнил, а затем, потребовав к себе Суто Цунэтоси, сказал ему: «Так как же? Значит, замыслы мыши против кошки?» Он хотел казнить его, но так как мать Цунэтоси, бывшая одно время кормилицей Ёритомо, просила его пощадить ее сына, то он простил его. Нагао Садакагэ он передал в руки Окадзаки Ёсидзанэ, чтобы тот отмстил ему сам за смерть своего сына, но Ёсидзанэ выпросил ему пощаду. Ито Сукэтика морем хотел бежать на запад, но попался в руки Амано Токагэ и был заключен под стражу в доме Миура, а Сукэкиё, сына Сукэтика, Ёритомо призвал к себе и хотел вознаградить его за оказанное ему в свое время благодеяние, но Сукэкиё упорно отказывался и просил позволения уйти и присоединиться к хэйцам, щедрыми милостями которых он прежде пользовался; Ёритомо взглянул на это, как на дело долга, и разрешил. Явился с повинной также Сасаки Ёсикиё, которого Ёритомо простил ради его отца и братьев.
В одиннадцатой луне [4-го года Дзисё — 1180 г.] Ёритомо во главе войск двинулся в область Хитати против Сатакэ Ёсимаса. Хироцунэ, который приходился свойственником Ёсимаса, уговорил его сдаться, а потом завлек в засаду и убил. Племянник убитого, Хидэёси, укрепился в замке Канаса, но Хироцунэ опять-таки соблазнил обещаниями дядю последнего Ёсихиро, сделав из него своего тайного сообщника и, введя скрытно, при его содействии, воинов в замок, напал на Хидэёси, принудив его к бегству. Его владения были поделены и розданы военачальникам и самураям. В двенадцатый день луны [4-го года Дзисё — 1180 г.] окончена была постройка новой палаты, куда Ёритомо и перешел на жительство, причем он тут же отвел помещение для трехсот с лишним военачальников и самураев, каждому отдельно. Потом он учредил особый самурайский приказ и, исполняя своё прежнее обещание, начальником его назначил Вада Ёсимори. Наконец, он выбрал одиннадцать человек самураев в полном расцвете сил и заставил их дежурить каждую ночь в его спальне, охраняя его.
В то время набралось уже очень много могущественных вотчинников разных территорий, которые поднимались вооруженной силой, становясь на сторону Ёритомо. На территории Нанкайдо поднялся Коно; на Кюсю восстали Кикути и Огата; в области Оми стали на сторону гэнцев Ямаки и Касиваги, а в области Синано поднялся Кисо Ёсинака. Ёсинака приходился двоюродным братом Ёритомо; его отец Ёсиката был убит своим племянником Ёсихира, и Ёсинака остался малолетним сиротой. Хатакэяма Сигэтада, получив приказание Ёсихира, хотел убить ребенка, но у него не хватило решимости выполнить это дело и он поручил Ёсинака заботам Сайто Санэмори, а тот, в свою очередь, отдал его на попечение Накахара Канэто в Кисо[119], вследствие чего он и был прозван Кисо. Ёсинака постоянно скорбел и негодовал, вспоминая о полном разгроме его рода, и втайне замыслил отмстить Тайра. Его игры с толпой детей всегда имели вид верховой езды и стрельбы из лука; так он подрастал постепенно, пока не возмужал, став крепок духом и велик телом; при этом он обладал большой физической силой, благодаря чему хорошо стрелял из лука. Он часто тайно наведывался в столицу, упорно следя за хэйцами, и, когда до него дошел приказ с воззванием принца Мотихито, он обрадовался и, начав собирать воинов, сразу же набрал их более тысячи человек. Прослышав об этом, хэйцы потребовали к себе Канэто и стали допытывать его относительно Ёсинака, но Канэто научил Ёсинака уйти от него к Нэи Юкитика и призвать к себе всех гэнцев областей Каи и Симоцукэ. Когда Ёсинака узнал, что при Исибаси началось дело, он хотел отправиться туда на помощь Ёритомо, но тут на него напал Касахара Ёринао из области Синано, действовавший в пользу хэйцев. Ёсинака разбил его и обратил в бегство, а сам затем занял ущелья Кисо.
Весной первого года Ёва [1181 г.] умер Киёмори и ставший главой дома его наследник Мунэмори, исполняя завещанные Киёмори повеления, командировал всех своих младших братьев во главе войск для действий на восток. Узнав об этом, Ёритомо послал Вада Ёсимори на помощь Ясуда Ёсисада для обороны области Тотоми.
У Ёритомо был дядя Ёсихиро[120], живший в области Хитати; собрав тридцать тысяч воинов с намерением напасть на Камакура и овладеть этим городом, он вступил в область Симоцукэ, причем переманил на свою сторону Асикага Тадацуна и Ояма Томомаса. Первый действительно стал на его сторону, но второй сделал только вид, что согласился и, устроив засаду, разгромил Ёсихиро, который бежал и присоединился к Ёсинака.
Юкииэ, самый младший из братьев Ёритомо, находился в области Синано, где вступил в бой с хэйцами, но был разбит и отступил, вследствие чего Ёритомо послал ему на помощь своего младшего брата Гиэна с отрядом воинов. В третьей луне [1-го года Ёва — 1181 г.] Юкииэ и Гиэн с двумя тысячами воинов стали станом против Тайра Сигэхира, имевшего под командой семь тысяч всадников, отделенные от него рекой Суноматагава. Гиэн, вызвавшись охотником, ночью переправился через реку, но, попавшись хэйским конным патрулям, погиб в бою с ними. Следом за ним двинулся в атаку Юкииэ, но успеха не имел и начал отступать с боем, пока не остановился у реки Яхагигава. Тут он послал на запад под видом рабочего одного человека, который, встретившись с западными войсками, на вопрос их о том, идут ли из Камакура вспомогательные войска, ответил, что авангард их достиг уже Кикугава, тогда как арьергард дошел только до Мицукэ[121]. Сигэхира пришел в страх и начал отступать. Тогда Юкииэ послал человека объехать области Мино и Овари и огласить, что хэйцы бегут и что всякий, кто не станет стрелять по ним, станет врагом Юкииэ. Результатом оглашения было то, что жители обеих областей, соревнуясь друг с другом, начали подниматься и нападать на хэйцев из засад. Паника охватила западную армию, и она бежала. Юкииэ хотел после этого вступить в столицу и обратился за помощью к хиэйдзанским монахам, но так как монахи в помощи отказали, то, повернув, он быстро двинулся назад и возвратился к Ёритомо.
Еще раньше этих событий Тайра Мунэмори понуждал Фудзивара[122] области Муцу напасть на Ёритомо, но Фудзивара отказался. Кроме этого, Мунэмори приказал также Дзё области Этиго напасть на Ёсинака, на что Дзё и согласился. В шестой луне [1-го года Ёва — 1181 г.] Дзё Сукэнага собрал десять с лишним тысяч воинов и вступил в Синано, но Ёсинака устроил им засаду в трех местах и, напав на него, перебил его воинов — девять тысяч человек. В девятой луне [1-го года Ёва — 1181 г.] Тайра Мицумори с другими также двинулся против Ёсинака, который опять выступил ему навстречу и, дав бой в области Этидзэн, разбил его наголову. В 1-м году Дзюэй [1182 г.] Дзё Нагамоти с сорока тысячами всадников выступил против Ёсинака, имевшего при себе только три тысячи воинов. По совету Минамото Мицумото войска Ёсинака были разделены на семь отрядов, которые двинулись навстречу хэйцам, развернув красные значки; вследствие чего хэйцы приняли их за своих. Подойдя уже совсем близко, они убрали красные значки и, выставив свои, белые, стремительно ударили на хэйцев, вся армия которых пришла в полный беспорядок. Нагамоти был ранен и бежал. После этого все могущественные владетели территории Хокурикудо стали на сторону Ёсинака.
Такэда Нобумицу хотел было выдать свою дочь за Ёситака, сына Ёсинака, но последний ответил, что если она даже и будет взята его сыном, то все-таки будет не более как наложницей. Нобумицу пришел в гнев и взвел на Ёсинака поклеп перед Ёситомо, сказав ему: «Ёсинака одержал уже не одну победу и сила его распространилась на все территории Хокурикудо. У Тайра Мунэмори находится на воспитании дочь его старшего брата. Так вот, он хочет выдать ее за Ёсинака, чтобы, примирившись и соединившись с ним, действовать вместе против востока». Ёритомо разгневался. Случилось также еще, что Юкииэ пришел просить у Ёритомо угодий для своего прокормления. На его просьбу Ёритомо отвечал: «Я овладел десятью областями; Ёсинака захватил себе пять областей. Отчего же ты также не добудешь их сам себе?» Юкииэ пришел в негодование и, взяв с собой более тысячи всадников, ушел из Камакура и присоединился к Ёсинака. Ёритомо разгневался еще более и в третьей луне 2-го года [Дзюэй — 1183 г.], командуя лично армией в сто тысяч всадников, вступил в область Синано. Тогда Ёсинака собрал военачальников и дружинников на совет, на котором Хигути Канэмицу и Имаи Канэхира выразили намерение обороняться от Ёритомо, укрепившись в Томибэ[123]. Ёсинака не согласился. «Люди и то толкуют, что Минамото едят один другого. А как же они будут смеяться опять теперь, если мы, оставив нашего общего непримиримого врага, Тайра, начнем сражаться родственник против родственника!» — сказал он и увел свои войска от Ёритомо в область Этиго. Ёритомо также вернулся, уведя свои войска обратно, и послал к Ёсинака гонца, поручив ему сказать следующее: «Слишком много накопилось вин и преступлений за Тайра, и императорское правительство[124] повелело нашему роду покарать их, а потому и надлежит денно и нощно усердствовать во исполнение этого повеления. Однако же Дзюро[125] приготовил войска в своих личных целях и злоумышляет против меня, а ты покровительствуешь ему и, бросив запад, обращаешься на восток. Что же это такое? Если у тебя действительно нет никаких особых намерений[126], то прошу тебя, изгони поскорее Дзюро от себя или же, вместо этого, я хотел бы получить на воспитание твоего сына[127]. Если же ты не согласен ни на то, ни на другое, то в таком случае я не встречусь с тобой, стоя во главе воинов восьми областей». Комуро Тадаканэ, один из военачальников Ёсинака, советовал ему согласиться на требование Ёритомо, но против этого возражал Канэхира, сказавший Ёсинака: «Ты ведь знаешь, конечно, господин, про дело в Окура[128]. Так неужели же Ёритомо так-таки и будет относиться к тебе с открытой душой[129] без задней мысли? Самое лучшее — это поскорее совершенно порвать с ним всякие сношения». Ёсинака, однако, последовал совету Тадаканэ и послал своего сына Ёситака заложником к Ёритомо.
В четвертой луне [2-го года Дзюэй — 1183 г.] Тайра во главе более чем стотысячной армии выступили на восток, намереваясь ударить прежде всего против Ёсинака, который тотчас же послал своего военачальника Нисина Юкихиро занять замок Хиути и защищаться там, задерживая хэйцев. Обороняющиеся отвели к замку воды реки Хиногава устроив таким образом, водяные рвы, благодаря которым западная армия не могла подступить к замку, но недавно присоединившийся к гэнцам военачальник по имени Саймё послал тайно хэйцам письмо и, спустив воду, провел их воинов. Замок был взят, и западная армия, пользуясь этой победой, овладела подряд еще несколькими замками.
В пятой луне [2-го года Дзюэй — 1183 г.] западный военачальник Тайра Моритоси двинулся дальше и подступил к Ханняно. Ёсинака, находившийся в это время в резиденции управления областью Этиго, послал Имаи Канэхира поспешить занять раньше неприятеля стремнины Камбара[130]. Моритоси был разбит и западная армия, отступив, стала станом на двух разных горах: Сивояма и Тонамияма[131]. К Тонамияма примыкала обрывистая долина Курикара глубиной в несколько тысяч саженей. Ёсинака выехал из резиденции и, набирая по дороге воинов, собрал пятьдесят тысяч всадников, которым он сделал смотр в Рокудодзи, выбрав из них лучших, и затем направился к Тонамияма. Тут, обращаясь к Хигути Канэмицу и прочим, он сказал: «Неприятеля много, а нас мало, и нам очень невыгодно вступать с ним в бой, когда он выйдет на ровное место, оставив эти горы в своем движении на восток. Так вот, если я прежде этого стану станом у восточной подошвы горы, то неприятель непременно займет позицию, спустившись с вершины. Тогда один наш отряд обойдет кругом и, выйдя с западной стороны горы, погонит неприятеля на южные обрывы. Таким образом, одним ударом можно будет перебить их всех до единого». Все военачальники одобрили этот план, и Ёсинака тотчас же отделил десять тысяч человек под команду Канэхира для обхода, а сам с тридцатью тысячами человек подступил к восточной подошве горы, где и стал на позицию, прикрывшись лесом и выставив побольше значков. Увидев это, хэйцы действительно спустились с вершины и расположились в полугоре. Обе армии целый день вели лучной бой, а тем временем Канэхира успел уже очутиться в тылу неприятеля. Когда стемнело, десять тысяч человек с барабанным боем и воинским кличем стремительно кинулись в атаку, а Ёсинака, дав сигнал своему войску, стал наступать, поднимаясь в гору. Западная армия была атакована с двух сторон. Расстроив свои ряды, она бежала в паническом страхе и попала на южный обрыв. Убитых и раненых было около двадцати тысяч человек, так что пропасть вся была заполнены телами, и сам хэйский главнокомандующий едва-едва успел спастись. Собрав рассеянных воинов, он расположился на Сарагадакэ. Раньше этого Ёсинака послал Юкииэ с отдельным отрядом против хэйского отряда, стоявшего на Сивояма. Юкииэ вступил в бой, но понес поражение, почему теперь Ёсинака и пошел ему на помощь, но западная армия отступила без боя.
В шестой луне [2-го года Дзюэй — 1183 г.] Ёсинака, продолжая преследовать отступающих, расположился у Отатэбаяси и обе враждебные армии стояли друг против друга, не вступая в бой. Западные воины захватили гэнского косаря, который на вопрос их, что замышляет северная армия, отвечал, что гэнцы хотят напасть ночью. Тогда западная армия в страхе бежала и воины оспаривали один у другого переправу в Атака, так что потонувших было более тысячи человек. Переправившись, они разрушили за собой мост и стали станом. Между тем подошел к переправе Ёсинака. В это время случилось половодье и мутные воды реки разлились далеко. Тогда для пробы пущено было вперед десять лошадей, и так как вода достигала им только до брюха, то следом за ними переправилась вся армия. Хэйцы были окончательно разбиты, а гэнцы, пользуясь победой, преследовали бегущего неприятеля и вступили в область Этидзэн, где от их руки пали Саймё, Сайто Санэмори и другие. Между тем хэйцы, понеся одно за другим целый ряд поражений от Ёсинака, все отступили и вернулись в столицу, а Ёсинака, двигаясь вперед, вступил в область Оми и привлек на свою сторону хиэйдзанских монахов, сговорить которых письмом он поручил своему секретарю Какумё.
В седьмой луне [2-го года Дзюэй — 1183 г.] он переправился через озеро Бивако и стал станом на Хиэйдзанских высотах. Тайра Мунэмори совсем пал духом; собрав всех своих родичей и взяв с собой августейший паланкин[132], он бежал на запад. Не последовал за ним один только Ёримори, мать которого когда-то оказала благодеяние Ёритомо и которому Ёритомо тайно послал письмо, приглашая к себе его, а также и его челядинца Мунэкиё с намерением вознаградить последнего[133]. Постригшийся император Госиракава ускользнул от хэйцев и ушел на Хиэйдзан. Ёсинака и Юкииэ, ведя шестьдесят тысяч северных воинов, разными дорогами вступили в столицу, и жители ее, болтая друг с другом, стали говорить: «Неожиданно сегодня увидали мы опять белые знамена!»
Примечания
править- 1 Из императорских потомков.
- 2 В защиту от набегов дикарей, варваров области Муцу и Дэва, как называли японцы коренных обитателей страны, не вполне еще подчинившихся им в то время в этих областях.
- 3 Мятеж Анна [Анва], поднятый в пользу брата Рэйдзэй, принца Тамэхира, устраненного от престола по настоянию имперского регента Фудзивара Санэёри.
- 4 Поднятый Тайра Масакадо.
- 5 Хигэкири значит «режущий бороду [как бритва]»; Хидзамару — «круглоколенный»; так назван он потому, что на рукояти его круглое утолщение, как колено.
- 6 Некоторые учреждения и должности делились на левые, средние и правые. Эти термины соответствуют понятиям «первый», «второй» и т. д. Левая сторона имела преимущество старшинства.
- 7 То же, что первый командир второго корпуса императорской лейб-гвардии. «История сёгуната в Японии, кн. I».
- 8 Местечко и древний синтоиский храм в области Сэтцу; родовые владения Минамото Мицунака и его потомства.
- 9 Местность и синтоиский храм в области Хитати.
- 10 В трех областях — Хитати, Кадзуса и Кодзукэ — правителями назначались только принцы, но так как они редко выезжали к местам службы, живя обыкновенно в Киото, то вице-правители этих областей управляли ими полновластно и были поэтому равны правителям других областей.
- 11 Бог войны (синтоиски-буддийское божество). Это божество было патроном фамилии Минамото.
- 12 «Дом» по-японски йэ; это слово составляет вторую часть имени Ёсииэ.
- 13 Эта церемония состояла в перемене детского имени на другое, взрослого человека, и делании особой прически.
- 14 Акита — древний замок в области Дэва; замок выстроен с целью противодействовать набегам аборигенов страны; должностное лицо, в ведении которого состоял замок, имело звание вице-правителя замка [собственно, это был вице-правитель области].
- 15 Срок этот исчислялся в 4 года.
- 16 Резиденция его была в замке Идзава области Муцу.
- 17 Выставил им угощение.
- 18 Где находилось управление областью.
- 19 Иначе Абукумагава; река области Муцу.
- 20 Фудзивара Мицусада был в свите Ёриёси.
- 21 Т. е. с неприятелем [Ёритоки].
- 22 По фамилии также Абэ.
- 23 Т. е. имущества, право на которое имело только правительство.
- 24 Квитанции, имевшие силу денег и выдававшиеся населению и смотрителям общественных магазинов взамен взятых у них для нужд правительства предметов разного довольствия. В данном случае Садато выпустил свои собственные квитанции.
- 25 °C плохим предзнаменованием; дни делились на счастливые и несчастливые.
- 26 Растянутый фронт; нечто в роде русской казачьей лавы.
- 27 Ёриёси по должности начальника управления обороны имел звание сёгуна [Тиндзюфу сёгун].
- 28 Т. е. несу свою незначительную службу.
- 29 Холм в городе Камакура области Сагами; по другим источникам этот храм был построен сначала в местности Юигахама и потом уже перенесен на Цуругаока потомком Ёриёси Минамото Ёритомо.
- 30 Знаки звания высших правительственных чинов.
- 31 Т. е. имея императорский указ [метафора из китайской истории].
- 32 Т. е. в страну жестоких варваров.
- 33 Ри — мера длины, приблизительно около 3 верст.
- 34 По получении которой следовало отправиться к месту службы.
- 35 Историческая личность китайской истории.
- 36 Тогдашний верховный [имперский] регент.
- 37 Т. е. якобы Минамото Ёриёси признал над собой власть Киёвара Такэнори, подчинившись ему со всем войском, именной список которого будто бы и представил ему.
- 38 Особая флейта, состоящая из резонатора со вставленными в него трубочками.
- 39 Горы, простирающиеся в областях Сагами и Суруга; через эти горы лежал обычный путь с запада острова на северо-восток его.
- 40 Бои были ежедневно, и успешно сражавшийся в этот день обедал в группе храбрых; понесший неудачу попадал в группу малодушных.
- 41 Буквально «Чертов самурай».
- 42 Гора близ Киото, усеянная буддийскими монастырями. Нарские и хиэйдзанские монахи часто вступали между собой в бой.
- 43 Рода Минамото, начиная с Ёсииэ, когда ратные люди Канто сами объявили себя его челядью.
- 44 Дословно «восьмой сын Тиндзэй»; Тиндзэй — другое название о-вов Кюсю по имени бывшего прежде военного управления этой территорией.
- 45 О-ва Кюсю состояли из девяти областей; само слово Кюсю значит «девять областей».
- 46 По другому чтению Харата.
- 47 По другому чтению Нарико.
- 48 То же, что первый государственный канцлер «История сёгуната в Японии», кн. I.
- 49 В черте императорских дворцов в Киото; там помещался император Госиракава.
- 50 Как военный по профессии, он мог быть только исполняющим эту гражданскую должность.
- 51 Т. е. подчинил себе силой оружия.
- 52 Т. е. император в паланкине.
- 53 Гражданский чиновник; их одежда была с длинными рукавами.
- 54 Ведущих в апартаменты императора; в самые покои он доступа не имел.
- 55 В покои императора.
- 56 Т. е. отец их Тамэёси; он называет его по должности, полученной от экс-императора .
- 57 Наблюдая за ходом боя; Согонъин — буддийский храм в Киото.
- 58 Особая стрела, в утолщенной репообразной головке которой были проделаны отверстия, вследствие чего при полете она издавала поющий звук.
- 59 Фудзивара Ёринага.
- 60 Звание Ёситомо по его должности правителя области Симоцукэ.
- 61 Древнее название города Хёго [нынешний Кобэ] в области Сэтцу.
- 62 Левое считалось старше.
- 63 Госиракава.
- 64 Госиракава, ставшего в это время уже экс-императором.
- 65 Дословно «Чертов самурай».
- 66 Т. е. «Злодей старший Минамотов сын».
- 67 Минамото Тамэтомо.
- 68 Нобуёри.
- 69 Одним из дворцовых зданий, называвшимся Сисиндэн.
- 70 Обскакали семь раз вокруг вишневого и апельсинового деревьев, росших перед Сисиндэном, по углам его.
- 71 В черте дворцового расположения, которое все окружено было рвом.
- 72 Часть города Киото.
- 73 Часть города Киото.
- 74 Минамото Ёсимицу [Синра Сабуро], младшего брата Минамото Ёсииэ [Хатиман Ко].
- 75 Звание по должности Минамото Ёситомо.
- 76 Минамото Ёситика, сына Минамото Ёсииэ.
- 77 По фамилии Сибуя.
- 78 В области Оми. На важнейших дорогах расположены были приблизительно в 10 верстах одна от другой станции, на которых держались лошади и проводники для провоза должностных лиц.
- 79 Милиция из крестьян.
- 80 В области Мино; начальником этой станции была женщина по имени Ои.
- 81 Чтобы его не узнали и приняли за Ёситомо.
- 82 В области Мино; теперь называется Ибикава.
- 83 Застава в области Оми.
- 84 Мятеж экс-императора Сутоку, Фудзивара Ёринага и Минамото Тамэёси в 1156 г.
- 85 Ее звали Яся.
- 86 Ума — не имя. Ума дословно значит «правая лошадь»; в данном случае этот термин употреблен сокращенно для обозначения какой-то должности правого (младшего) конюшенного ведомства, звание по должности которого имел малолетний сын Икэноама, имя которого здесь не называется.
- 87 В буддийском монастыре Эмманъин в области Оми.
- 88 Мятеж Фудзивара Нобуёри и Минамото Ёситомо в 1159 г.
- 89 По повелению императора Коноэ. Этот баснословный зверь-птица назывался Нуэ; голова у него была обезьянья, туловище — тигра, хвост — змеиный и кроме того — крылья.
- 90 Горное божество горы Хиэйдзан; это синтоистское божество называлось Хиёси или Хиэ; буддийские монахи имели в своем ведении также и синтоистские храмы.
- 91 То же, что первый командир первого корпуса императорской лейб-гвардии.
- 92 То же, что первый государственный секретарь.
- 93 По другим источникам Мотихито был четвертым сыном Госиракава.
- 94 Такакура.
- 95 Антоку.
- 96 Мотихито, хотя и был в действительности принцем как сын императора, но как рожденный от наложницы, не имея достаточно высокого ранга, получил только титул о «великий князь, князь крови», а не синно «принц».
- 97 Т. е. войны против Тайра.
- 98 Один из синтоистских храмов Кумано в области Кии; он был в ведении буддийских монахов.
- 99 Иначе Миидэра, буддийский монастырь в области Оми, близ города Оцу.
- 100 В монастырь Ондзёдзи.
- 101 Буддийский монастырь в городе Удзи области Ямасиро, по дороге из Киото в Нара.
- 102 Мост, соединяющий городок Удзи с деревней того же имени, разделенные рекой Удзигава; этот мост назывался Удзибаси. В тексте первой книги «Нихон гайси» говорится, что начальником хэйских войск был Тайра Сигэхира, а о Томомори не упоминается; в походе участвовали они оба: и Томомори и Сигэхира (сыновья Тайра Киёмори).
- 103 Название дворца, выстроенного для себя Тайра Киёмори в области Сэтцу на месте нынешнего города Кобэ.
- 104 Ёритомо обесчестил дочь Сукэтика; родившегося ребенка Сукэтика утопил из-за страха перед Тайра.
- 105 Восстание.
- 106 Намек на то, что в случае неудачи Ёритомо должен покончить самоубийством.
- 107 Родовые владения фамилии Дои в области Сагами.
- 108 Родовые фамилии часто менялись в зависимости от разных обстоятельств и особенно вследствие усыновления, связываемого зачастую с женитьбой на дочери фамилии, не имевшей наследников, сыновей.
- 109 Вада Ёсимори; родовая фамилия Миура была переменена на фамилию Вада.
- 110 Сын Хатакэяма Сигэёси, бывшего челядинца Минамото, но перешедшего потом к Тайра.
- 111 То же, что Исибасияма [гора Исибаси].
- 112 Территории Канто.
- 113 Между областями Сагами и Суруга.
- 114 Родовая фамилия Такэда в детстве переменена на фамилию Ясуда.
- 115 Убийц Минамото Ёситомо, отца Ёритомо.
- 116 В области Суруга; начинается у горы Фудзи.
- 117 Минамото Ёриёси, отец Князя Хатимана.
- 118 Минамото Ёситомо, отец Ёритомо и Ёсицунэ.
- 119 Горный округ, простирающийся на части областей Мино и Синано.
- 120 Первоначально его имя было Ёсинори [третий сын Минамото Тамэёси].
- 121 В области Тотоми. Между Кикугава и Мицукэ расстояние верст 10-12.
- 122 Фудзивара Хидэхира, у которого до того скрывался Минамото Ёсицунэ.
- 123 По другому чтению Фубэ; местечко в области Синано.
- 124 Под этим он разумел принца Мотихито, положившего начало восстанию.
- 125 Дословно «десятый сын», т. е. Юкииэ, бывший десятым сыном Минамото Тамэёси.
- 126 Против Ёритомо.
- 127 Т. е. взять сына Ёсинака в заложники.
- 128 В Окура Ёсиката, отец Ёсинака, был убит своим племянником Ёсихира [Акугэнда], старшим братом Ёритомо.
- 129 Опасаясь мести со стороны Ёсинака.
- 130 Горный массив на границе областей Эттю и Этиго.
- 131 В области Кага.
- 132 Т. е. императора [Антоку].
- 133 Мунэкиё, захватив Ёритомо, пощадил его жизнь и потом просил за него Икэноама, мачеху Тайра Киёмори