Немецкая колонизация в России (Шелгунов)/Дело 1867 (ДО)

Немецкая колонизация в России
авторъ Николай Васильевич Шелгунов

Опубл.: 1867. Источникъ: az.lib.ru

НѢМЕЦКАЯ КОЛОНИЗАЦІЯ ВЪ РОССІИ.

I.

У насъ часто слышатся жалобы на непримѣнимость идей, обращающихся въ литературѣ, и на неспособность русскаго писателя проводить свои идеи въ самую жизнь.

Спрашиваю я недавно одного земледѣльца: — выписываете вы Земледѣльческую газету? — Въ нынѣшнемъ году нѣтъ. — Отчего? — Да ничего въ ней нѣтъ примѣнимаго къ нашей мѣстности. — Разумѣется, землевладѣлецъ правъ; но изъ этого вовсе не слѣдуетъ, что виновата Земледѣльческая газета.

Если бы недовольство непримѣнимостію ограничивалось только одною Земледѣльческою газетою и однимъ приведеннымъ мною выше землевладѣльцемъ, то о такомъ частномъ случаѣ не стоило бы и говорить.

Но дѣло въ томъ, что вопросъ этотъ гораздо шире. Дѣло въ томъ, что о немъ не только говорятъ, но и пишутъ, и къ сожалѣнію пишутъ такъ, что люди, лишенные самостоятельнаго взгляда на вещи, подумаютъ, что имъ и въ самомъ дѣлѣ предлагаются высокія истины, которыя остается только заучить на память и затѣмъ носиться съ ними, какъ съ писаной торбой.

Еще такъ недавно — когда журналистика не потеряла еще чувства нравственнаго приличія — нашъ литературный муравейникъ вѣрилъ въ практическую пользу западныхъ идей и не относился къ нимъ съ такимъ олимпійскимъ высокомѣріемъ, какимъ отличаются теперь самые тупоумные публицисты, дающіе тонъ литературѣ. Всякій новый органъ, въ родѣ «Всемірной ерунды», по ошибкѣ, названной «Трудомъ», считаетъ непремѣнной обязанностію оплевать мыслящихъ людей и прикинуться чѣмъ-то самостоятельнымъ, создающимъ свое и для своихъ.

Но вы, читатель, не должны предаваться обманчивымъ надеждамъ, — литературные противники того, чему они еще такъ недавно поклонялись, не скажутъ вамъ ничего новаго; не разскажутъ "ни намъ ничего о потребностяхъ и нуждахъ Россіи и русскаго народа; они не видѣли этотъ народъ ни въ нолѣ, ни въ избѣ, они знаютъ Россію только такой, какой она представляется изъ оконъ, ихъ квартиры, гдѣ нибудь въ Гороховой или на Васильевскомъ Островѣ, а русскаго человѣка — лишь въ образѣ петербургскаго извощика и дворника.

Впрочемъ я далекъ отъ обвиненія даже такихъ публицистовъ которые готовы предлагать свои глупыя мысли самымъ глупымъ поставщикамъ ихъ на потребу нашей публики.

Люди пишутъ вздоръ вовсе не потому, чтобы имъ хотѣлось во что бы то ни стало писать глупости. Такого страннаго честолюбія не проявлялъ еще ни одинъ человѣкъ въ мірѣ. Только но двумъ причинамъ люди могутъ не видѣть истины — или потому что не видитъ ихъ, умственное око — и въ этомъ случаѣ конечно ничего не подѣлаешь — или же потому, что увидѣть истину мѣшаютъ имъ обстоятельства.

Для чести всѣхъ пишущихъ русскихъ людей я предполагаю, что ихъ умственное око въ исправности; значитъ нужно обвинять обстоятельства. А что такое эти обстоятельства, какъ не бѣдность.

Да, бѣдность, и одна только бѣдность мѣшаетъ намъ читать книгу русской жизни; только бѣдность мѣшаетъ намъ видѣть русскій народъ и изучить въ натурѣ его нужды и потребности. Вотъ почему мы черпаемъ свои знанія преимущественно изъ готовыхъ источниковъ, или, сидя въ четырехъ стѣнахъ, строимъ выводы и даже пишемъ цѣлые проэкты на основаніи собственныхъ умозаключеній и невѣрныхъ одностороннихъ фактовъ, случайно попадающихся намъ въ руки.

Печально положеніе нашихъ литературныхъ рабочихъ и справедливо ихъ зовутъ литературными пролетаріями. Несправедливо только то, что какая нибудь «Вѣсть» позволяетъ себѣ произносить это названіе съ высокомѣрнымъ презрѣніемъ. Пусть я литературный пролетарій, но не вамъ сконфузить меня этимъ прозвищемъ; я знаю, что значитъ пролетарій и не промѣняю своей горькой доли на вашу ливрейно-блестящую судьбу.

Если бы каждый изъ этихъ пролетаріевъ не бился бы изъ-за куска насущнаго хлѣба, если бы его скудный заработокъ не держалъ его на минимумѣ матеріальныхъ средствъ для его умственнаго труда, то конечно наша ученая литература и публицистика были бы иного качества и достоинства.

Вы, читатель, недовольны непримѣнимостію того, что намъ предлагаютъ; но развѣ въ этомъ дѣлѣ есть кто нибудь виновный, кромѣ васъ же самихъ? развѣ вы даете средства на болѣе зрѣлый и болѣе основательный трудъ? Знаете ли вы, что Ньютонъ не открылъ бы своего закона всеобщаго тяготѣнія и не могъ бы произвести всѣхъ тѣхъ открытій, которыя онъ сдѣлалъ, если бы онъ долженъ былъ посвящать все свое время работѣ изъ-за куска насущнаго хлѣба. Ньютонъ, имѣя квартиру, столъ и 600 руб. въ годъ, долженъ былъ за все это читать лекціи только одинъ разъ въ недѣлю! Такъ оплачиваемый трудъ даетъ возможность создавать работу дѣйствительно высокаго качества. Положимъ, что русскіе литераторы не Ньютоны, но не думайте, что они неспособны работать лучше того, какъ они работаютъ. Но какъ же имъ работать хороню, когда имъ платятъ чуть ли не какъ простымъ поденщикамъ. А платить имъ нельзя больше потому, что запросъ на умственный товаръ еще такъ скуденъ, что всѣ наши газеты и журналы едва только существуютъ.

Или говоря примѣрами: если бы вы давали «Земледѣльческой газетѣ» пристойныя средства, неужели вы думаете, что у нея не нашлось бы знающихъ агрономовъ для спеціальнаго изученія вашей мѣстности и для постояннаго наблюденія за ходомъ хозяйства вашей полосы? Сотрудники Земледѣльческой газеты, при скудныхъ средствахъ для труда, рѣшительно не въ состояніи предложить читающей публикѣ лучшую работу. Дайте средства и вамъ дадутъ иной товаръ. Почему такъ хороши корреспонденціи англійскихъ и американскихъ газетъ? Только потому, что тамъ хорошо платятъ корреспондентамъ; слѣдовательно писатель имѣетъ полную возможность, не спѣша и терпѣливо собирая матеріалы, создать дѣйствительно что нибудь сильное и подавляющее несомнѣнностію и неопровержимостію фактовъ и выводовъ. Но что же соберетъ подавляющаго русскій писатель или корреспондентъ, когда имъ платятъ мѣдными грошами и когда имъ нѣтъ возможности не только для личныхъ наблюденій и изслѣдованій, но нѣтъ средства для покупки даже хорошихъ чужихъ уже напечатанныхъ матеріаловъ.

Предположимте, что русское общество занимаетъ теперь больше всего вопросъ о земледѣліи и объ увеличеніи нашихъ культурныхъ силъ. Предположимте, что явилось мнѣніе о необходимости колонизаціи, о водвореніи у насъ какого нибудь новаго сильнаго земледѣльческаго элемента. Или вы не допускаете, что русскому этотъ вопросъ подъ силу? Вы говорите нѣтъ. Что же нужно, чтобы прослѣдить вопросъ въ полномъ его развитіи, во всей его полнотѣ? Нужно получить всѣ необходимые офиціальные матеріалы изъ министерства Г. И. и затѣмъ побывать во всѣхъ колоніяхъ; наконецъ имѣть мѣсяца четыре свободнаго времени, чтобы все собранное и замѣченное привести въ порядокъ и изложить въ видѣ обработаннаго цѣлаго. Такая работа потребуетъ, но меньшей мѣрѣ, годъ времени, потребуетъ разъѣздовъ рѣшительно по всей Россіи, кромѣ Сибири. Думаете ли вы, что тремя тысячами вы покроете этотъ расходъ? Положимъ, что такъ. Но ваша книжка выйдетъ листовъ въ двадцать — и больше этого написать невозможно — васъ расчитаютъ по 50 р. за листъ, что еще очень щедро, т. е. заплатятъ вамъ 1000 руб. за такое дѣло, которое вамъ самимъ стоитъ 3000 р. Окупается трудъ или нѣтъ? Возможны самостоятельныя, дорого стоющія изслѣдованія, или невозможны? Чѣмъ станетъ заниматься русскій литераторъ легкими или трудными работами?

Изъ всего этого читатель, желающій наиболѣе блистательнаго процвѣтинія русской литературѣ, выведетъ то заключеніе, что если русскій литературный трудъ держитъ русскаго писателя впроголодь, то конечно будетъ лучше, если литература перестанетъ быть кускомъ насущнаго хлѣба и если ею станутъ заниматься не литературные пролетаріи, а люди обезпеченныя. Читатель можетъ привести въ примѣръ нѣкоторыхъ русскихъ графовъ и князей, съ честію подвизавшихся на литературномъ поприщѣ. Мысль эта была бы конечно правильной, если бы читатель могъ подтвердить ее такими фактами, которыми бы доказывалось несомнѣнно, что диллетантизмъ приносилъ когда либо и чему бы то ни было пользу. Только тогда возможна серьезная польза, когда трудъ есть дѣло жизни. Для диллетанта же трудъ есть утѣха. Не укажете вы границъ вѣтру, гуляющему въ нолѣ; не привяжете вы и диллетанта къ настоящему серьезному труду. Для диллетанта всякій трудъ — забава; что же станется съ бѣдной русской литературой, когда она превратится въ праздную забаву диллетантовъ?

Теперь читатель конечно не станетъ удивляться тому, что лучшія сочиненія о Россіи писались не русскими, «і иностранцами. И еще бы не написать. Человѣкъ пріѣзжаетъ съ деньгами, съ спеціальной цѣлію изученія — напр. Гакстгаузенъ, Детцольдъ, Маттеи — вездѣ принимаютъ его съ распростертыми объятіями, открываютъ и показываютъ все, съ предупредительностію и готовностію снабжаютъ всевозможными свѣденіями и статистическими данными. А развѣ русскій литераторъ можетъ мечтать когда либо о подобномъ благополучіи? И вотъ вмѣсто того, чтобы заниматься самостоятельнымъ изслѣдованіемъ разныхъ сторонъ народной жизни и народнаго экономическаго быта, русскій литераторъ, сидя въ своихъ четырехъ стѣнахъ, ждетъ не пріѣдетъ ли какой нибудь нѣмецъ, не изслѣдуетъ ли какой нибудь животрепещущій вопросъ, не напишетъ ли о немъ книжку. Къ счастію, въ предупредительности иностранцевъ не бываетъ никогда недостатка, и русскому писателю остается только купить нѣмецкую книжку, да познакомить съ нею русскаго читателя, потому что самъ русскій читатель не узналъ бы никогда, о ея существованіи; а если бы и узналъ, то все-таки не купилъ бы.

И относительно колонизаціи дождались мы съ вами, читатель, что предупредительный саксонскій офицеръ, Фридрихъ Маттеи, объѣхавъ наши колоніи и пособравъ богатый матеріалъ изъ дѣлъ министерства Государ. Имущ. напечатанъ въ Лейпцигѣ „Die deutschen Ansiedelungen in Russland“, съ которой я и прошу у васъ позволенія васъ познакомить, ибо безъ этого вы ее никогда не купите и никогда не прочитаете. Предупреждаю читателя, что этой книгой я буду пользоваться какъ матеріаломъ; что же касается до выводовъ Маттеи, то читатель увидитъ и самъ, почему съ ними согласиться невозможно.

II.

Когда въ послѣднее десятилѣтіе наши земледѣльческія производительныя силы пришли въ новыя комбинаціи, то вмѣстѣ съ перемѣною экономическихъ условіи явилось затишье въ земледѣльческомъ трудѣ, вызвавшее въ людяхъ робкихъ и придерживающихся старины неосновательную боязнь за наше будущее; а въ людяхъ пытливыхъ и мыслящихъ желаніе опредѣлить сознательно и точно наше земледѣльческое экономическое положеніе г отношеніе нашего земледѣлія къ народному хозяйству вообще.

Спокойное наблюденіе фактовъ доказало, что наше земледѣліе находится въ самомъ плачевномъ состояніи и что преувеличенные крики патріотовъ стараго закала больше ничего, какъ дѣтское самовосхваленіе, неоправдываемое ни благоразуміемъ, ни дѣйствительною любовью къ отечеству.

У насъ земли точно много; но земли такой, какою ее создалъ Господь Богъ; что же касается до земли, служащей для сельскохозяйственной эксплоатаціи, то процессы, свершаемые съ нею, стыдно и грѣшно назвать не только сельскимъ, но и какимъ бы то ни было хозяйствомъ. Выражаясь научнымъ языкомъ, мы богаты рабочими руками, богаты невоздѣланными пустырями, богаты истребленными или разстроенными лѣсами, богаты истощенными и скверно обработанными пашнями; но культурныхъ сельско-хозяйственныхъ силъ у насъ рѣшительно нѣтъ.

Слѣдовательно, чтобы наше сельское хозяйство освободилось отъ своего гибельнаго застоя, грозящаго намъ тѣмъ, что на европейскихъ рынкахъ насъ вытѣснятъ другіе производители, налъ необходимо подумать заранѣе о мѣрахъ и способахъ къ возвышенію нашего сельско-хозяйственнаго интелекта.

Но понять, и даже указать способы для достиженія подобной цѣли гораздо легче, чѣмъ вызвать благодѣтельный и скорый переворотъ въ практикѣ сельскаго хозяйства.

Всѣ мы очень хорошо знаемъ, что изба нашего земледѣльца отличается и внѣшней и внутренней скудостію, что скота у него мало, навозу тоже; что не знаетъ онъ ни пахать, ни сѣять, ни жать, ни молотить такъ, какъ это дѣлается настоящими сельскими хозяевами.

Все это и есть признаки низкаго уровня сельско-хозяйственнаго интелекта; но дѣло въ томъ, какими средствами произвести въ мыслительныхъ процессахъ русскаго земледѣльца такую перемѣну, чтобы вся его внутренняя и внѣшняя жизнь, чтобы его поле и лугъ приняли такую же физіономію, какая соотвѣтствуетъ сельскохозяйственному типу западной Европы, служащей намъ образцомъ?

Освобожденіе крестьянъ, гласный судъ приведутъ конечно къ благодѣтельнымъ результатамъ, но это результаты будущаго, которые обнаружатся вполнѣ только но второмъ и въ третьемъ поколѣніи нынѣшнихъ земледѣльцевъ; а между тѣмъ Европа идетъ быстрымъ шагомъ впередъ, мы же отстаемъ отъ нея все болѣе и болѣе. Что же будетъ наконецъ?

Желаніе сообщить нашему сельско-хозяйственному преуспѣянію возможно большую быстроту привело къ мысли о томъ: — не будетъ ли для насъ наиболѣе полезно привлечь къ себѣ культурныя силы извнѣ или по просту допустить иностранную колонизацію.

Совершенно очевидно, что если пространства, лежащія впустѣ, отдать въ пользованіе хорошимъ сельскимъ хозяевамъ, и если всѣ некультированныя пространства превратить посредствомъ иностранныхъ колонистовъ въ такія же цвѣтущія пашни, какъ поля менонитовъ, то выигрышъ Россіи не подлежитъ никакому сомнѣнію и на земномъ шарѣ не найдется другой страны, равной ей но богатству.

Эту мысль высказывали нѣкоторыя наши газеты, предлагавшія между прочимъ пригласить для поселенія американцевъ, и ту же мысль, но только но отношенію къ нѣмцамъ, высказываетъ и авторъ книги, которой я пользуюсь.

Посмотримъ, на сколько эта мысль справедлива и примѣнима къ Россіи.

III.

Первая колонизація иностранцевъ началась у насъ еще въ прошедшемъ столѣтіи.

Когда Петръ I заложилъ въ 1703 г. Петербургскую крѣпость, то старался привлечь къ Петербургу какъ можно болѣе знающихъ иностранцевъ, расчитывая ихъ примѣромъ подѣйствовать на коренныхъ русскихъ, поселившихся въ новой столицѣ; а вмѣстѣ съ тѣмъ создать и европейскую промышленность, русскимъ людямъ тогда неизвѣстную.

Но переселенія эти не были колонизаціей въ истинномъ смыслѣ. Настоящая колонизація началась только со времени императрицы Екатерины II.

Въ декабрѣ 1762 г. Екатерина издала манифестъ, которымъ дозволялось всякому иностранцу, кромѣ евреевъ, свободное переселеніе въ Россію. Вскорѣ затѣмъ императрица учредила особую канцелярію для наблюденія и покровительства переселяющихся иностранцевъ и предоставила имъ полную свободу вѣроисповѣданія, собственную юрисдикцію, тридцатилѣтнюю льготу отъ податей и освобожденіе отъ рекрутства. Понятно, что подобныя выгоды пробудили во многихъ нѣмцахъ желаніе переселиться въ Россію.

Первая партія переселенцевъ, состоявшая изъ 100 семействъ, явилась въ Петербургъ въ 1705 г., и образовала три колоніи: новую Саратовку, среднюю Рогатку и Колпино.

Вскорѣ затѣмъ, въ 1767 г., прибыло еще 67 семействъ, поселившіеся близь Ямбурга и тоже тремя колоніями.

Въ 1808 г. императоръ Александръ объявилъ, что онъ отдаетъ изъ своихъ земель, лежащихъ между Ораніенбаумомъ и Красной Горкой, 20,000 дес. земли подъ поселеніе такимъ колонистамъ, которые, пострадавъ за границей отъ войны, пожелаютъ искать пристанища въ Россіи. Вслѣдствіе этого явилось 18 семействъ, образовавшіе кронштадтскую колонію.

Въ 1810 году было отведено подъ поселеніе колонистамъ 15,000 дес. въ казенной лѣсной дачѣ, Изворскомъ обрѣзѣ (Царскосельскаго уѣзда). Въ 1812 г. на землѣ великаго князя Константина Павловича, но его личному приглашенію, образовалась колонія Стрѣльна.

Затѣмъ мелочныя переселенія не прекращались почти вплоть до нашего времени. Не вдаваясь въ мелочныя подробности, укажу на колоніи болѣе извѣстныя. Въ 1884 г. подлѣ Петергофа образовалась Александровская колонія, а въ 1848 г., въ той же мѣстности, Знаменская.

Въ одно время съ переселеніемъ нѣмцевъ въ Петербургскую губернію шла колонизація и въ другія мѣстности Россіи. Такъ въ 1766 г. началось переселеніе нѣмцевъ въ Черниговскую губернію, гдѣ считается нынче семь колоній съ 1900 жителей. Въ Волынской губерніи въ 34-хъ колоніяхъ живетъ 5,000 нѣмцевъ. Колонизація Бессарабіи началась въ 1814 г. и продолжалась въ 1817, 1821, 1881, 1836, 1842 гг. Нѣмцевъ въ Бессарабіи 22,000 человѣкъ. Затѣмъ шло переселеніе на Волгу, въ Крымъ, въ губерніи Херсонскую и Екатеринославскую.

Основная мысль правительства, предпринявшаго эту колонизацію, заключилась во первыхъ въ заселеніи пустырей и безлюдныхъ пространствъ юга Россіи, и во вторыхъ въ привлеченіи къ намъ культурныхъ силъ. Такъ въ манифестѣ императрицы Екатерины II, отъ 22 іюля 1703 г. говорится, что колонизація имѣетъ цѣлію привлечь новое поселеніе на пустынныя и необработанныя пространства юга имперіи и посредствомъ прибывшихъ иностранцевъ распространитъ между коренными подданными сельско-хозяйственныя познанія и промышленность.

Россія, особенно въ прошедшемъ столѣтіи, не представляла ничего особенно привлекательнаго, чтобы одно желаніе воспользоваться иностранными силами для просвѣщенія русскихъ, привлекло немедленно къ намъ массы этихъ силъ. Поэтому понятно, что требовалось употребить приманки такой сильной магнитности, которыя бы вознаградили переселенцевъ съ лихвой за всѣ потери и страданія, неизбѣжныя при колонизаціи.

Волжскія колоніи стоили правительству баснословнаго расхода въ 5,199,813 руб. Колонистамъ были выстроены не только дома и церкви, но имъ выдавались земледѣльческія орудія, хлѣбъ, сѣмена и наличныя деньги. Менонитамъ, переселившимся но приглашенію императрицы Екатерины И. были даны слѣдующія вольности: свобода вѣроисповѣданія: 65 дес. земли на каждое семейство; деньги на переселеніе, обзаведеніе и водвореніе; лѣсъ на постройки и сѣмена на посѣвъ; десятилѣтняя льгота въ податяхъ; свобода винокуренія и всякое освобожденіе отъ военной службы. Переселившіеся въ 1819 г. около Царскаго села нѣмецкіе колонисты, кромѣ готовыхъ домовъ, получили на каждое семейство но 3,000 руб. асс. наличными деньгами. Постройка четырехъ домовъ для восьми семействъ стоила 70.144 руб. асс., потомъ были ассигнованы еще 84,815 руб., а весь расходъ на 9 семействъ составилъ до 1825 г. т. е. въ теченіе 6 лѣтъ, 190,400 руб. асс. Хотя деньги эти отпускались имъ и заимообразно, по дѣло кончилось тѣмъ, что императоръ Александръ I простилъ имъ всѣ долги, за исключеніемъ первыхъ 3,000 руб. Если правительство дѣйствовало не по отношенію ко всѣмъ колонистамъ съ подобнымъ широкимъ великодушіемъ, тѣмъ не менѣе оно оказывало всѣмъ необходимую и довольно большую поддержку. Покровительство нѣмецкой колонизаціи про стиралось до того, что для нѣкоторыхъ колонистовъ Россія служила, исключительно религіознымъ убѣжищемъ. Такъ въ 1816 и 1817 гг. переселились къ намъ изъ Виртембергскаго королевства религіозные раціоналисты и разные мечтатели, заставлявшіе предно- J лагать, что еще на родинѣ случилось въ ихъ мозгахъ какое ни- будь неблагополучіе. Колонисты яти поселились въ Грузіи, и отличались отъ всѣхъ другихъ нѣмецкихъ колонистовъ именно тѣмъ, что меньше всего соотвѣтствовали видамъ покровительства, высказаннымъ въ манифестѣ 1768 года. Въ то время какъ всѣ остальные колонисты устроивали себѣ прочное поселеніе, грузинскіе колонисты предавались религіознымъ спорамъ и раздорамъ и въ ожиданіи тысячелѣтняго царства считали совершенно безполезнымъ устроивать себѣ порядочное временное жилье. У нихъ не было ни проповѣдниковъ, ни священниковъ и всѣ церковные обряды и религіозныя таинства — крещеніе, конфирмація, бракъ, погребеніе и даже причащеніе — совершались простыми мірянами, по выбору самихъ колонистовъ. Когда въ 1823 г. прибыли въ Тифлисъ базельскіе миссіонеры, то религіозное волненіе и разномысліе какъ будто бы поутихло.; Но это было только на самое короткое время. Религіозное броженіе началось снова и кончилось оно наконецъ тѣмъ, что въ 1842 г. явилась, въ колоніи Катериненфельдъ, пророчица, возвѣстившая наступленіе тысячелѣтняго царства и объявившая, что вѣрные должны отправиться въ Іерусалимъ на встрѣчу Господу. Началомъ странствія назначено 30 мая 1843 г. Тогда фанатизмъ дошелъ до своего крайняго предѣла. Безумцы распродали и раздарили все свое имущество и къ 30 мая собрались въ колоніяхъ — Тифлисъ, Александерсдорфъ, Маріенфельдъ и Элизабетталь въ числѣ 362 человѣкъ. Вся эта толпа, подъ предводительствомъ своей пророчицы, двинулась 4 іюня въ Іерусалимъ; но увы, но распоряженію начальства, ихъ встрѣтили за нѣсколько перстъ казаки и принудили воротиться домой. Неудача скоро образумила религіозныхъ мечтателей и объ Іерусалимѣ они теперь уже забыли.

IV.

Въ какой же степени колонизація удовлетворила цѣлями, правительства; насколько нѣмецкіе колонисты способствовали заселенію пустырей; на сколько они придали намъ культурныхъ силъ?

Къ переселенію можетъ побуждать только недовольство своимъ настоящимъ и надежда на лучшее будущее.

Изъ итого очевидно, что кромѣ льготъ и привиллегій, колонистамъ нужно было плѣниться еще и естественными богатствами страны, какъ источникомъ ихъ будущаго богатства. Колонисты знали, что отъ нихъ требуется знаніе и трудолюбіе и вообще хорошій примѣръ; но знали также они и то, что имъ нужны хорошія мѣста для поселенія и хорошая почва для обработки. Однимъ словомъ, прежде всего, чтобы было имъ хорошо, а ужь примѣръ будетъ зависѣть отъ обстоятельствъ.

Понятно, что стремясь къ лучшему, они неохотно подчинялись тому, что не удовлетворяло ихъ идеалу.

Такимъ образомъ колонисты, поселенные въ Изворскомъ обрѣзѣ, увидѣли скоро, что они не найдутъ въ немъ своего спасенья и тогдашній министръ внутреннихъ дѣлъ Козадавлевъ представилъ государю о томъ, чтобы имъ дозволить переселиться въ лучшія мѣста.

Совершенно справедливо, что ни по климату, ни по почвѣ Изворскій обрѣзъ не имѣетъ ничего общаго съ Бразиліею и южными штатами сѣверо-американскаго союза. Но нельзя отрицать также и того, что р. Гусника, на которой водворились колонисты, впадаетъ въ очень почтенную судоходную рѣку Лугу, что Нарва и Ямбургъ отстоятъ отъ этого мѣста не болѣе какъ на 80 верстъ и что мѣстность но Лугѣ заселена густо русскими крестьянами. Русскимъ видно хорошо, потому что они живутъ тамъ и до нынѣ.

Подобнымъ же образомъ было дозволено переселиться въ Екатеринославскую губерніи» водворившимся подъ Ямбургомъ 67 семействамъ колонистовъ ітзъ Пфальца. Изъ нихъ ушли 31 семейство, а 36 остались. Это было въ 1793 г. Въ 1847 г. было дозволено ямбургскимъ колонистамъ новое переселеніе въ Екатеринославскую губернію, въ числѣ 37 семействъ.

Изъ петербургскихъ же колонистовъ образовались въ 1836 и 1836 гг. въ Олонецкой губерніи колоніи Николаевская и Александровская.

Кромѣ непріютной петербургской мѣстности, передвиженіе колонистовъ изъ мѣста своего перваго водворенія совершилось и изъ другихъ губерній. Такъ часть поселенцевъ изъ колоніи Бѣловежь Черниговской губерніи перешла въ 1801 г. въ губернію Полтавскую. Подобнымъ же образомъ и до сихъ поръ передвигаются колонисты изъ мѣста въ мѣсто, образуя новыя колоніи или выселки.

Факты эти важны въ томъ отношеніи, что показываютъ, что колонисты не удовлетворялись тѣмъ, что имъ предлагали и чѣмъ пользовались ихъ сосѣди русскіе. Получая громадное пособіе и огромныя льготы, они кромѣ того выбирали себѣ мѣста безукоризненной плодородности и, при малѣйшей тѣснотѣ или почвенныхъ недостаткахъ, просили правительство отводить имъ мѣста для новаго переселенія.

На подобныя просьбы колонистовъ наше правительство смотрѣло всегда снисходительно и если представлялась хотя малѣйшая возможность, то охотно имъ удовлетворяло.

Противъ этого конечно возражать нечего. Не для того же въ самомъ дѣлѣ были приглашены иностранцы, чтобы поставить ихъ въ положеніе худшее противъ того, отъ котораго они бѣжали изъ своей родины. Если страна нуждалась въ знающихъ земледѣльцахъ и въ культурныхъ силахъ, то, разумѣется, слѣдовало прежде всего поставить колонистовъ въ полную возможность проявить свои знанія и свою силу. И этого можно было достигнуть только большими пособіями при переселеніи, отводомъ превосходныхъ земель и постоянной системой покровительства. И нужно отдать справедливость министерству государственныхъ имуществъ въ его заботахъ о процвѣтаніи колоній.

Впрочемъ можетъ быть больше, чѣмъ министерству государственныхъ имуществъ, обязаны колоніи своимъ процвѣтаніемъ предоставленному имъ самоуправленію. Только въ уголовныхъ дѣлахъ колонисты подчинялись общимъ учрежденіямъ, въ остальномъ же онѣ вѣдались своимъ шульцъ-амтомъ. Шульцъ-амтъ состоитъ изъ оберѣшульца, двухъ засѣдателей и письмоводителя или писаря. Все что касается внутренней полиціи, частныхъ гражданскихъ отношеній, внутренняго управленія, налоговъ и податей рѣшается и руководится шульцъ-амтомъ.

Отдѣльныя общины групируются въ округи, состоящіе подъ вѣденіемъ инспектора. Его обязанность наблюдать лично за благосостояніемъ колонистовъ и служить посредникомъ между ними и конторой иностранныхъ поселенцевъ, образующей высшее мѣстное центральное управленіе и состоящей въ зависимости только отъ министерства государственныхъ имуществъ.

Прошу у читателя позволенія сдѣлать маленькое отступленіе.

По принятому мною плану изложенія, мнѣ бы слѣдовало теперь представить читателю данныя для составленія имъ самостоятельнаго заключенія о кругѣ и характерѣ власти шульцъ-амта. Я уже хотѣлъ начать изложеніе, какъ внезапно явилась мнѣ мысль, которая если покажется читателю дерзостію, и если онъ захочетъ искать виноватаго, то пусть обрушиваетъ свой гнѣвъ не на автора настоящей статьи. Я испугался, что серьезное, а можетъ быть и сухое изложеніе административной характеристики шульцъ-амта наведетъ на читателя скуку и отобьетъ у него охоту познакомиться ближе съ значеніемъ иностранной колонизаціи въ Россіи. Мысль эта конечно дурная, ибо се могла подсказать только неувѣренность въ гражданской и умственной зрѣлости читателя. Но съ другой стороны нельзя же не согласиться и съ тѣмъ, что если авторъ думаетъ постоянно о томъ, какъ бы не утомить вниманіе читателя и какъ бы передать ему серьезныя мысли въ возможно легкой и пріятной формѣ, то конечно эта дополнительная и вовсе не легкая работа должна же имѣть какую нибудь дѣйствительную, основанную на фактахъ причину. Если читатель обратитъ вниманіе на характеръ и содержаніе современной русской печати, то, разумѣется, онъ согласится съ тѣмъ, что объ умственной серьезности русской читающей публики составить особенно высокое мнѣніе невозможно. Не говоря уже про то, что мы не видимъ ни переводовъ, капитальныхъ сочиненій иностранной литературы, ни серьезныхъ оригинальныхъ русскихъ сочиненій, но уже одинъ тотъ фактъ, что у насъ появились въ одно время три періодическихъ изданія иностранныхъ романовъ, указываетъ совершенно безошибочно на умственныя потребности публики. *Таже самая мысль подтверждается еще лучше простымъ наблюденіемъ того, что именно читается съ наибольшей настойчивостію въ нашихъ журналахъ. Вы, конечно, не станете утверждать, чтобы современная журналистика отличалась глубиною мысли и серьезностію возбуждаемыхъ ею вопросовъ. И при всемъ томъ читаются но преимуществу вовсе не статьи серьезнаго изложенія, а романы и повѣсти. Поэтому понятно, что какъ только приходится приниматься за работу, требующую напряженнаго вниманія читателя, сейчасъ же является робость и нерѣшительность и думаешь только о томъ, какъ бы изложить трудный вопросъ возможно привлекательнѣе и миновать въ своемъ плаваніи разныя подводныя скалы, въ видѣ сухихъ цифръ, статистическихъ данныхъ или административной характеристики шульцъ-амта, о которой мнѣ нужно сказать неизбѣжно.

Читатель будетъ неправъ, если онъ скажетъ, что я совершенно напрасно сдѣлалъ это отступленіе, ибо къ оказывающемуся неизбѣжнымъ шульцъ-амту прибавилась только лишняя страница; по взглянувъ на дѣло безпристрастнымъ окомъ, читатель могъ бы вывести одно заключеніе, что робость автора доказываетъ лишь его глубокое уваженіе къ своему читателю и искреннее желаніе сохранить его душевное спокойствіе и доброе расположеніе духа, чего конечно нельзя достигнуть наводящей тоску бесѣдой.

То, съ чѣмъ я хочу познакомитъ теперь читателя, есть годовой отчетъ Либентальскаго шульцъ-амта (Херсонской губерніи). Я не стану приводить этого отчета сплошь, а представлю читателю только то, что имѣетъ ближайшую связь съ предметомъ настоящей статьи.

Либентальскій округъ состоитъ изъ одинадцати колоній: изъ нихъ семь протестантскія и четыре римско-католическія.

Въ этихъ одинадцати колоніяхъ находится 811 полныхъ хозяйствъ. ревизскихъ же семействъ 1,527. Въ томъ числѣ мужчинъ 6,109, женщинъ 5,954, всего 12,063 чел. Въ 1858 г. родилось: мальчиковъ 271, дѣвочекъ 274, всего 545. Умерло мальчиковъ 132, дѣвочекъ 134, всего 266. Кольбъ принимаетъ, что средняя пропорція рождаемости составляетъ въ Россіи 1 на 21—23 жителей. Рождаемость Либентальскаго округа составляетъ 1 на 22,1 жителей. Смертность но Кольбу 1 на 30 — 33; въ Либенталѣ же 1 ни 45 т. е. гораздо слабѣе, чѣмъ въ Россіи вообще, — по крайней мѣрѣ за тотъ годъ, о которомъ идетъ рѣчь.

Состояніе здоровья поселенцевъ было въ теченіе года удовлетворительное, за исключеніемъ перваго и послѣднихъ мѣсяцевъ. Въ первомъ мѣсяцѣ господствовалъ коклюшъ, почти повсюду, а въ оба послѣдніе жаба и крупъ. Болѣзни эти не унесли однако много жертвъ. Эпидемическихъ или другихъ значительныхъ болѣзней не было.

Чтобы читатель не получилъ преувеличеннаго понятія объ административномъ значеніи шульцъ-амта, я напомню ему, что это не больше, какъ наше волостное правленіе. Теперь вообразите, что вы находите гдѣ нибудь, ну хотя подъ Москвой или Петербургомъ, волостное правленіе, разсуждающее въ своемъ годовомъ отчетѣ объ эпидеміяхъ, о коклюшѣ, крупѣ, жабѣ. Вы были бы этимъ очень изумлены и съ свойственнымъ русскому человѣку преувеличеніемъ стали бы кричать повсюду, что открыли волостнаго голову не уступающаго но своимъ государственнымъ способностямъ покойному лорду Пальмерстону, а по своимъ медицинскимъ познаніямъ дѣтскихъ болѣзней — Фогелю.

Колонисты Либентальскаго округа пользовались въ 1859 году слѣдующимъ количествомъ земли:

1) Казенныя земли:

подъ домами и дворами — 486 десят.

— церковной земли — 480 "

— садами — 1,342 "

— виноградниками — 953 "

— пашнями — 18,017 "

— сѣнокосами — 6,906 "

— выгонами — 12,500 "

— дорогами и плотинами — 2,013 "

— лѣсомъ — 407 "

Всего — 43,105 ³/₄ "

2) Собственныя земли:

подъ пашней — 16,506 десят.

— лѣсомъ — 32 ¹/₂ —

— выгонами для овецъ — 537 "

Всего — 17,07 5 ¹/₂ дес.

3) Кромѣ того снимали но оброку отъ разныхъ крестьянъ и помѣщиковъ — 27,740 десят.

Всего же въ пользованіи колонистовъ находилось 87,821 ¹/₂ д.

Слѣдовательно, на каждое полное колонистское хозяйство приходилось 108 десятинъ, а на каждую ревизскую душу, считая стариковъ и дѣтей, но 15 десятинъ.

За землю; снимаемую по оброку, колонисты платили въ годъ 78,211 руб. 95 к. или каждое хозяйство по 96 р. 41 к.

Шульцъ-амтъ при этомъ замѣчаетъ, что арендная плата за землю съ каждымъ годомъ все возвышается, такъ что людямъ несостоятельнымъ будетъ наконецъ трудно имѣть средства покрывать ее. Только въ большомъ отдалепіи отъ округа существуютъ умѣренныя цѣны, вблизи же высокій оброкъ поглощаетъ почти всю выгоду, извлекаемую земледѣльцемъ изъ снятой имъ земли. Это обстоятельство должно будетъ имѣть вліяніе на ограниченіе земледѣлія. Но Маттеи, съ своей стороны, доказываетъ неосновательность подобной боязни. Онъ указываетъ на то обстоятельство, что въ настоящее время не только на югѣ Россіи, но и повсюду оброчная плата за землю упала, и что не смотря на то, все-таки нѣтъ арендаторовъ.

Мнѣ кажется, что ни замѣчаніе шульцъ-амта, ни возраженіе Маттеи не имѣютъ серьезной важности. Если успѣхи земледѣлія поставить только въ зависимость отъ количества земли, то въ Китаѣ не должно бы быть никакого земледѣлія. Я но отрицаю того., что каждому отдѣльному колонисту должно быть очень выгодно, если онъ можетъ располагать громадной пашней, хотя бы даже во сто тысячъ десятинъ. Но что выиграетъ Россія, если подобными пашнями будутъ располагать лишь немногіе, а вся масса населенія превратится въ батраковъ. Намъ нужны колонисты не для того, чтобы они сдѣлались господами русскихъ работниковъ, а чтобы они были сами земледѣльцами. Попечители колонистовъ могутъ очень радоваться тому обстоятельству, что на каждаго либентальскаго домохозяина причитается среднимъ числомъ 108 дес.; ибо этимъ доказывается неоспоримо богатство или, по крайней мѣрѣ, благосостояніе поселенцевъ; но кромѣ личныхъ радостей, возбуждаемыхъ одностороннимъ наблюденіемъ фактовъ, есть еще и экономическіе законы, наказывающіе за. всякое отъ нихъ отступленіе. Либентальцы, не довольствуясь своими землями, начали арендовать пашни своихъ сосѣдей и очень естественно, что чѣмъ больше они прибирали чужихъ земель и чѣмъ больше они нуждались въ наемномъ трудѣ, тѣмъ получали меньше выгоды. Пусть Либентальцы остаются земледѣльцами, пусть вмѣсто того, чтобы шириться на чужія земли, они улучшаютъ свои земледѣльческіе пріемы и возвышаютъ свои агрономическія познанія и тогда, конечно, либентальскому шудьцъ-амту не придется бояться за будущія судьбы либентадьскаго земледѣлія. Изъ этого между прочимъ слѣдуетъ еще и то заключеніе, что колонисты заразились русской слабостію пространственности и уважаютъ больше количество, чѣмъ качество.

Я бы попросилъ читателя обратить вниманіе на распредѣленіе земель колоніи Либенталя. Въ каждой русской деревнѣ, уже не говоря про сѣверную и среднюю полосы имперіи, но и на югѣ, если населеніе ея составляетъ великорусское племя, встрѣчаются только пять родовъ земель: пашня, сѣнокосы, выгонъ, лѣсъ и болото. У либентальцевѣ же напротивъ; у нихъ болота, этого необходимаго элемента русскаго сельскаго хозяйства нѣтъ вовсе, но за то есть большіе сады; среднимъ числомъ почти двѣ десятины на семью и виноградники.

Это распредѣленіе земель и огромное пространство арендуемой пашни заставляютъ предполагать, что денежныя дѣла либентальцевъ должны находиться въ цвѣтущемъ состояніи. Читатель убѣдится самъ въ этомъ изъ отчета о налогахъ и податяхъ.

Въ 1858 г. Либентальскій округъ уплатилъ: казенныхъ податей 19,911) р. 18 к. земскихъ 3,610 р.; на содержаніе колоніальнаго управленія 1,200 руб., казенныхъ долговъ 5,671 руб. 43 ¹/₄ к.; всего 30,401 р. 98 ¹/₄ к.

Кромѣ того были сдѣланы еще слѣдующіе мірскіе расходы, на размѣры которыхъ пусть читатель обратитъ преимущественное вниманіе: на содержаніе духовенства 860 р. 89 ¹/₄ к.; на канцелярію инспектора 142 р. 73 к., на жалованье окружныхъ старшинъ 248 р., на жалованье деревенскихъ старостъ 368 р. 20 ¹/₂ к.; окружному писарю 521 р. 93 к., сельскимъ писарямъ 1,562 р. 38 ¹/₂, разсыльнымъ 608 р. 51 к., полицейскимъ, полевымъ и лѣснымъ сторожамъ 1,078 р. 15 ¹/₂ к., пастухамъ 6,344 руб. 10 к., школьнымъ учителямъ 2,094 р. 30 ¹/₂ к., на улучшеніе породъ скота 171 р. 35 д к.. на застрахованіе домовъ отъ пожаровъ 2,026 32 ¹/₂ к., въ уплату долга деревни Іозефталь страховой кассѣ 304 р. 21 к., на ремонтъ общественныхъ зданій 117 р. 52 к., въ помощь погорѣльцу 100 р. Всего 16,548 р. 71 ¹/₃ к.

Кромѣ того шульцъ-амтъ упоминаетъ съ гордостію, что въ налогахъ и податяхъ не осталось не только ни копѣйки недоплаченной, но что въ счетъ платежей слѣдующаго года внесено колонистами впередъ 4,836 р. 17 ¹/₄. Послѣднее обстоятельство говоритъ очень мало въ пользу экономическаго міровоззрѣнія членовъ шульцъ-амта. Ужь если они сдѣлали такую ошибку, что забрали подати впередъ, вмѣсто того, чтобы оставить эти деньги въ рукахъ ихъ владѣльцевъ, гдѣ бы они принесли гораздо больше пользы, чѣмъ въ непроизводительномъ храненіи ихъ въ сундукѣ шульцъ-амта, то лучше бы молчали или, по крайней мѣрѣ, принесли бы публично искреннее раскаяніе. Если бы эти деньги дали при оборотномъ ихъ употребленіи только пять процентовъ, то это составило бы 241 р. 50 к. Расчетливые колонисты съумѣли бы конечно на такую вовсе не ничтожную сумму сдѣлать какое нибудь общеполезное дѣло. Теперь же 241 р. пропали безвозвратно.

Въ заключеніе параграфа «о податяхъ и налогахъ» шульцъ-амтъ замѣчаетъ: «если обратить вниманіе на то, что въ сороковыхъ годахъ Либентальскій округъ былъ обремененъ долгами всякаго рода, и нынче онъ производитъ платежи податей и налоговъ правильно, аккуратно и безъ принужденія, то нужно согласиться, что въ этомъ отношеніи сдѣланъ замѣчательный шагъ впередъ». Читатель безъ сомнѣнія видитъ и самъ, что свойство и размѣръ платежей либентальскихъ колонистовъ составляетъ дѣйствительно нѣчто выходящее изъ ряду, по отношенію къ платежамъ русскаго сельскаго населенія.

Въ 1859 г. находилось въ Либентальскомъ округѣ подъ опекунскимъ надзоромъ: несовершеннолѣтнихъ сиротъ 286, безнравственныхъ и несостоятельныхъ 19, всего 305. Всѣ сироты округа владѣли къ 1 января 1859 г. слѣдующими средствами: билетами кредитныхъ установленій 5,000 р., въ общей сиротской кассѣ и у частныхъ лицъ 111,640 р. 28 ¹/₄ к., имущества въ колоніяхъ на 40,105 р. 2 ¹/₂ к. Всего на 156,745 р. 30 ¹/₄ к. Такъ что среднимъ числомъ на сироту приходилось 242 р. 26 ³/₄ к. Шульцъ-амтъ хотя и признаетъ, что эту сумму нельзя считать особенно большой, но нельзя же считать ее и ничтожной, и съ гордостью прибавляетъ, что относительно попеченія о сиротахъ и ихъ имуществѣ едва ли можно найти другой округъ, въ которомъ бы нашлось что нибудь лучшее.

Сиротская касса организована въ Либентальскомъ округѣ слѣдующимъ образомъ. Она ввѣрена двумъ попечителямъ, избраннымъ на всю жизнь и пользующимся общимъ довѣріемъ. Въ эту кассу сдается сиротское имущество, пускаемое въ настоящій оборотъ изъ 5 ¹/₂% и увеличивающееся такимъ образомъ изъ процентовъ ни. проценты. Ни одна сирота не можетъ пожаловаться на то, чтобы ея имущество убавилось хоть на копѣйку. Напротивъ того, употребляется все стараніе, чтобы управлять какъ можно лучше имѣніемъ сиротъ и затѣмъ возвращать его имъ, по окончаніи опеки, съ богатыми процентами. Какъ только сирота достигла совершеннолѣтія, то ей возвращаются всѣ ея деньги, съ процентами, по первому востребованію. въ этомъ обстоятельствѣ и заключается особенность опекунскаго управленія Либентальскаго округа. Касса выплачиваетъ по первому востребованію весь капиталъ съ процентами.

Рядомъ съ сиротской кассой и въ тѣсной съ нею связи находится сберегательная касса. Въ нее имѣлъ право откладывать свои сбереженія каждый колонистъ округа. Касса платить въ годъ 5 %. Относительно сроковъ взносовъ и востребованій не существуетъ никакихъ ограниченій и сберегательная касса Либентальскаго округа пользуется между своими колонистами такимъ же довѣріемъ, какъ и одеская контора коммерческаго банка. Къ 1 января 1859 года въ кассѣ обращалось 62,556 р. 57 ¹/₄ к., на 16,743 р. 14 ¹/₂ к. болѣе противъ предыдущаго года, что конечно служить достаточнымъ ручательствомъ добраго довѣрія.

Но откуда сиротская и сберегательная кассы берутъ проценты дли уплаты своимъ вкладчикамъ? Очень просто, изъ тѣхъ же самыхъ капиталовъ. Сиротская и сберегательная кассы служатъ въ тоже время и кредитными кассами. Всякій нуждающійся колонистъ, пользующійся довѣріемъ, можетъ получить изъ кассы заимообразно необходимую сумму за 6 % въ годъ. Чтобы получить деньги въ долгъ, требуется только удостовѣреніе шульцъ-амта въ благонадежности. Для обратнаго платежа не устанавливается никакихъ сроковъ. Основныя правила очень просты и вовсе необременительны: 1) долгъ не можетъ увеличиваться и потому годичные 6 % должны быть уплачиваемы исправно; 2) въ случаѣ неурожаевъ или другихъ неблагопріятныхъ обстоятельствъ, касса не стѣсняетъ своихъ должниковъ, въ урожай же взыскивается съ должниковъ отъ 6—10 % капитальной суммы; 3) Каждому должнику предоставляется полная свобода, уплатить часть или весь свой долгъ, когда ему вздумается. Такое кредитное учрежденіе спасаетъ колонистовъ отъ ростовщиковъ и оказываетъ поселенцамъ постоянную услугу.

Кромѣ этихъ двухъ кассъ состоитъ еще страховая пожарная касса. Всѣ дома Либентальскаго округа, кромѣ колоніи Гюльдендорфъ, застрахованы. Страхованіе производится по оцѣнкѣ, возобновляемой каждые три года. По послѣдней оцѣнкѣ всѣ застрахованныя зданія стоятъ 211,413 р. Въ пользу страховаго капитала взыскивается каждый годъ по полкопѣйкѣ съ оцѣночнаго рубля. Слѣдовательно годичный доходъ кассы составляетъ 1067 р. 6 ¹/₂ к. Для предупрежденія пожаровъ, избираются особые пожарные смотрители, безъ разрѣшенія которыхъ не можетъ быть выстроена ни одна печка, ни одинъ каминъ. Кромѣ того пожарные выборные обязаны наблюдать за каминами и печами и удостовѣряться въ ихъ благонадежности. Въ случаѣ пожара они вмѣстѣ съ пожарными старостами производятъ слѣдствіе о причинахъ пожара и дѣлаютъ оцѣнку убыткамъ, и составить актъ, представляютъ его въ шульцъ-амтъ. По окончаніи изслѣдованія, потерпѣвшіе убытокъ получаютъ вознагражденіе не за одни только погорѣвшія зданія, но за всѣ потери отъ огня. Въ пожарной кассѣ Либентальскаго округа страховой капиталъ составляетъ 11,834 р. 08 к.

Относительно школьнаго воспитанія шульцъ-амтъ въ своемъ отчетѣ высказываетъ худо скрытое неудовольствіе противъ духовенства.

Каждая колонія имѣетъ школу и къ 1 января 1859 года въ школахъ было: мальчиковъ 979 и дѣвочекъ 954, всего 1931.

Въ 1858 г. было выпущено но окончаніи курса: мальчиковъ 86 и дѣвочекъ 125, всего 211.

Въ томъ же году было награждено:

Книгами: мальчиковъ 49, дѣвочекъ 82, всего 131; похвальными листами: мальчиковъ 136, дѣвочекъ 172, всего 303. Всѣхъ же награжденныхъ было 439.

При школѣ состоитъ 11 учителей съ 4 помощниками,

Неудовольствіе шульцъ-амта заключается въ слѣдующемъ: католики выпускаются изъ школъ слишкомъ рано, лютеране же должны посѣщать школы гораздо долѣе. Изъ этого вытекаетъ то, что католическое юношество выходитъ изъ школъ недоучившимся. Между тѣмъ гражданская колонистская власть не имѣетъ къ школамъ почти никакого отношенія и должна держать себя поодаль. Нѣсколько лѣтъ назадъ случилось, что шульцъ-амтъ, вслѣдствіе распоряженія конторы, посѣтилъ школы и сдѣлалъ единственное замѣчаніе, — чтобы учениковъ держали чище, а ученикамъ внушалъ быть послушными, прилежными и вообще быть достойными вниманія своихъ наставниковъ. Замѣчанія эти. повидимому, вполнѣ безобидныя, возбудили неудовольствіе и жалобы духовенства, вообразившаго, что свѣтская власть мѣшается въ его дѣло и нарушаетъ его нрава. Чтобы избѣгнуть впредь подобныхъ непріятныхъ столкновеній, свѣтское начальство отказалось отъ посѣщенія школъ и что въ нихъ теперь дѣлается — ему неизвѣстно. Стороной, впрочемъ, оно знаетъ, что учителя протестантскихъ школъ превратились въ кистеровъ.

Въ колоніяхъ Либентальскаго округа находятся слѣдующія зданія: домовъ у колонистовъ каменныхъ 1262, глинобитныхъ 67 общинныхъ зданій 44; кромѣ церквей и молитвенныхъ домовъ.

Промышленныхъ заведеній было: гончарныхъ завода 2; маслобойныхъ 7; ткацкихъ фабрикъ 4; извѣстковыхъ заводовъ 1; вѣтряныхъ мельницъ 47, конныхъ 5. Во всѣхъ этихъ заведеніяхъ работало 66 человѣкъ, получавшихъ въ 1858 г. 6000 р. платы.

Ремесломъ занимались въ 482 семействахъ, и ремесленниковъ считалось: плотниковъ 16; столяровъ 48; бондырей 9; экипажныхъ мастеровъ 37, кожевниковъ 7; горшечниковъ 2; ткачей 2; мясниковъ 24; кузнецовъ 58; мельниковъ 35; каменьщиковъ 22; мѣдниковъ 2; шорниковъ 3; булочниковъ 11; пряничниковъ 4; слесарей 32; мыловаровъ 3; овчаровъ 15; стекольщиковъ 2; садовниковъ 27; переплетчиковъ 2; маслобоевъ 7; токарей 7; ситочниксы, 3; сапожниковъ 80; портныхъ 22. Всѣ эти мастера произвели въ 1858 г. работы примѣрно на 39,132 рубля.

Разумѣется, заработокъ этотъ не великъ, но читатель понимаетъ очень хорошо и безъ меня, что сущность вопроса вовсе не въ размѣрѣ заработка, — потому что всѣ эти ремесленники работали не на сторону, не для жителей Одессы, Москвы, или Петербурга, а для колонистовъ своего округа, — но разница въ томъ, чтобы понять потребности колонистовъ и степень ихъ экономическаго развитія. Вникая въ приведенный выше списокъ, можно сдѣлать только то единственное заключеніе, что земледѣльцы, живущіе въ каменныхъ домахъ и нуждающіеся въ булочникахъ, слесаряхъ, мѣдникахъ, переплетчикахъ должны отличаться уже довольно высокимъ умственнымъ развитіемъ и пользоваться благосостояніемъ.

Агрономическое же развитіе колонистовъ легче всего опредѣлить ихъ лѣсоводствомъ и садоводствомъ.

Въ колоніяхъ Либентальскаго округа находилось 13 лѣсныхъ плантацій и къ 1 января 1859 г. въ нихъ было: лѣсныхъ деревъ 270,387, и шелковицы 18,566 деревъ; въ жилыхъ изгородяхъ считалось; шелковицъ 23,164; другихъ растеній 36,264 штукъ; въ древесныхъ школахъ — лѣсныхъ деревъ 460,031; шелковицъ 16,211; всего же во всѣхъ плантаціяхъ и школахъ 824,623 дерева.

Всѣхъ фруктовыхъ садовъ было 624; въ нихъ деревъ, приносящихъ плоды 60,301; не приносящихъ — 12,809, привитыхъ 32,521; дичковъ 19,178. Всего 124,809.

Виноградниковъ считалось 787; и въ нихъ виноградныхъ лозъ 2,160,646. Въ 1858 г. было приготовлено 6203 ведра вина (по 17 бутылокъ въ каждомъ), изъ нихъ продано 2278 «ведеръ, по 88 к. за ведро.

Все сдѣланное въ 1858 г. но части лѣсоводства и садоводства кажется начальству Либентальскаго округа недостаточнымъ, и оно обвиняетъ въ этомъ свои сельскохозяйственные съѣзды и только-что окончившуюся войну. Въ тоже время оно надѣется, что съ избраніемъ новаго предсѣдателя дѣло пойдетъ лучше. Нѣтъ никакой причины предполагать, чтобы этимъ недовольствомъ маскировалась фальшивая скромность и читатель, даже не питающій особенно нѣжнаго чувства къ лѣсоводству и къ садоводству, долженъ согласиться, что, но говоря ужо про печальныя и болотно-унылыя мѣстности нашего отечества, но даже въ русскихъ селеніяхъ благодатной южной полосы русская деревня не повеселитъ васъ своимъ опрятнымъ видомъ, садами и лѣсочками.

Любопытно заключеніе отчета… Сдѣлавъ общій очеркъ всему сказанному, говорится въ немъ, бросаются въ глаза двѣ вещи: первое, что многое хорошее уже сдѣлано колонистами и второе, что многое хорошее имъ еще остается сдѣлать. Нѣсколько лѣтъ назадъ Либентальскій округъ былъ округъ задолжавшій. Жители его любили только занятія, стоющія денегъ и разстраивающія здоровье. Они предавались пьянству, придирались къ пустымъ обстоятельствамъ, чтобы праздничать по нѣскольку дней. Но теперь это кончилось и порядочность водворилась уже въ такой степени, что напивающійся въ кабакѣ подвергается наказанію общества. Въ амтахъ, гдѣ прежде царствовали старинные приказные порядки и неправда, явились порядокъ новый и правда. Церкви и школы посѣщаются, духовные и учителя уважаются, потому что они этого заслуживаютъ; кто же не пользуется этимъ, значитъ самъ виноватъ. И такимъ образомъ мы можемъ сказать, что стало лучше. Стала лучше нравственность, лучше образованіе, стало лучше въ церквяхъ и школахъ, лучше въ семействахъ, лучше въ воспитаніи дѣтей, а потому и стало выше благосостояніе. Но если было худо и стало лучше, то изъ этого вовсе не слѣдуетъ, что все хорошо. Если мы, туземцы, видимъ недостатки, пороки и вредъ, то посторонній судья найдетъ конечно еще больше. Но намъ многое уже, удалось и мы имѣемъ твердую надежду, что точно также удастся и въ будущемъ. Дорога къ лучшему намъ открылась, число желающихъ хорошаго увеличивается и новый годъ зоветъ насъ впередъ, чтобы довести наконецъ Либентальскій округъ до того, чтобы онъ сравнялся съ лучшими нѣмецкими колоніями Россіи.» — Не знаю, какъ вамъ читатель, но мнѣ эти слова кажутся искренней, задушевной и умной рѣчью простыхъ, хорошихъ людей и хотѣлось бы, чтобы каждое русское волостное правленіе могло писать также и чтобы каждая русская деревня преуспѣвала бы какъ колонія Либентальскаго округа.

Не считайте же однако Либентальскій округъ образцомъ нѣмецкой колонизаціи. И сами колонисты этого округа говорятъ, что имъ остается сдѣлать еще многое, чтобы сравняться съ лучшими колоніями. Лучшими считаются у насъ поселенія менонитовъ. Вотъ какъ описываетъ ихъ Петцольдъ.

Менониты, поселенные на. Молочной (рѣка въ таврической губ.), составляютъ замкнутое поселеніе въ 20,000 человѣкъ обоего пола, живущее въ 53 колоніяхъ. Основное ихъ занятіе земледѣліе и скотоводство.

Первые менониты были вызваны въ 1.780 г. императрицей Екатериной II изъ восточной Пруссіи и въ 1781) году ихъ явилось 840 семействъ. Конечно, имъ были даны большія привиллегіи, о которыхъ я упомянулъ уже выше.

Благопріятныя извѣстія, дошедшія объ этихъ менонитахъ въ Пруссію, возбудили тамъ большое движеніе между менонитами и въ 1803—6 года переселилось къ намъ еще 302 семейства. Мѣстность на Молочной, но которой менонитскія колоніи зовутъ молочанскими, была въ то время совершенной пустыней, гдѣ путешественникъ только изрѣдка встрѣчалъ становища кочующихъ потаенъ. Переселеніе въ эту мѣстность продолжалось хотя и въ болѣе слабой степени до 1817 года, затѣмъ оно усилилось и въ настоящее время оно состоитъ изъ 1991 семейства въ числѣ болѣе 20,000 душъ.

Каждая менонитская колонія представляетъ вполнѣ правильно выстроенную деревню, расположенную въ два ряда домовъ, вдоль широкой прямой улицы.

Колонистскій домъ состоитъ: изъ собственно хилаго зданія, чиста, то двора, сада, задняго двора, скотнаго двора, и гумна. Поля, принадлежащія къ дому, въ числѣ 20 — 24 десятинъ, примыкаютъ непосредственно къ задней сторонѣ колонистской усадьбы и только въ томъ случаѣ, когда не позволяетъ мѣстность, бываютъ расположены въ другой сторонѣ. Точно также и сѣнокосы, въ количествѣ отъ 5 до 10 десятинъ бываютъ расположены въ соотвѣтственныхъ мѣстахъ. Только степные выгоны находятся въ общественномъ владѣніи. Плантаціи лѣсныхъ деревъ находятся при каждомъ домѣ и расположены обыкновенно такъ, что принадлежащая каждому колонисту часть посадки лежитъ въ непосредственной связи съ посадкой его сосѣда и такимъ образомъ составляютъ узкую сплошную полосу лѣса, расположенную между дворами и полями. Менонитское хозяйство слѣдовательно расположено въ такомъ порядкѣ: домъ, дворъ, садъ, хозяйственные дворы, лѣсъ, поля.

Планъ построекъ, какъ жилаго дома, такъ и хозяйственныхъ принадлежностей, въ существенныхъ частяхъ остался такимъ же, какимъ онъ былъ у менонитовъ на ихъ родинѣ. Жилой домъ, конюшни и амбары находятся большею частью подъ одной крышей.

Дома выстроены изъ хорошо обозженаго кирпича и сложены такъ, что красные и свѣтложелтые кирпичи чередуются. Это придаетъ наружнымъ стѣнамъ очень веселенькій видъ и избавляетъ отъ необходимости штукатурить.

Крыша дѣлается изъ черепицы и высоко поднимается надъ домомъ. Образующійся этимъ способомъ большой чердакъ служитъ запаснымъ магазиномъ и мѣстомъ склада разныхъ менѣе нужныхъ хозяйственныхъ принадлежностей. Во фронтонѣ устроивается обыкновенно комнатка.

Деревянныя, крытыя соломой конюшни, примыкаютъ непосредственно къ дому — впрочемъ конюшни строятъ и кирпичныя и кроютъ ихъ черепицей — и на ихъ чердакѣ хранится зимою сѣно.

Наконецъ молотильные сараи стоятъ рядомъ или на той же прямой линіи или подъ прямымъ угломъ. Ихъ дѣлаютъ большею частію деревянные, крытые соломой.

Входъ въ домъ конечно черезъ сѣни; изъ нихъ прямо — кухня а но обѣимъ сторонамъ сѣней или корридора лежатъ по одной, отдѣльной комнатѣ. Одна изъ этихъ комнатъ служитъ постояннымъ мѣстопребываніемъ семейства, другая же составляетъ особенную комнату родителей. Къ первой примыкаетъ спальня. При каждомъ домѣ устроенъ догребъ, ходъ въ который идетъ или изъ сѣней или изъ кухии. Изъ кухни черный ходъ ведетъ въ конюшни. Такимъ образомъ менонитскій домъ состоитъ изъ трехъ комнатъ, сѣней, кухни и имѣетъ два входа — чистый и черный.

Въ конюшнѣ, кромѣ особой комнаты для работника и отдѣленія для скота, находятся еще пустое пространство, въ которомъ стоитъ обыкновенно соломорѣзка. Колодезь съ насосами помѣщается большею частію въ томъ же зданіи, или же въ сѣняхъ или въ кухнѣ. Послѣдній обычай входитъ все больше и больше въ употребленіе и дѣйствительно для хозяйства чрезвычайно удобно, когда насосъ, какъ это обыкновенно во Франціи, находится въ самой кухнѣ. За конюшнями, но подъ тою же крышею, находится еще мѣсто для храненія разныхъ хозяйственныхъ предметовъ, топлива и т. д. Здѣсь же помѣщаются свиньи.

Въ молотильномъ сараѣ, кромѣ большаго пространства для молотьбы, производимой двуконнымъ каменнымъ валькомъ, есть еще помѣщеніе для сѣна и всякаго корма, экипажей, земледѣльческихъ орудій, наконецъ конюшня для овецъ.

Войдемте теперь въ домъ менонита. Въ глубинѣ между дверями, ведущими въ спальню и въ хозяйственную комнату, висятъ шварцвальдскіе часы; впрочемъ это не настоящіе шварцвальдскіе, ихъ приготовляютъ въ колоніяхъ; въ углу комнаты, противъ окна, стоитъ исполинская кровать съ балдахиномъ, съ цвѣтными занавѣсами, на которой возвышаются горой огромный запасъ перинъ и подушекъ. Никто не спитъ на этой исполинской кровати; она стоитъ здѣсь ради великолѣпія и блеску. Въ другомъ углу за печкой находится вдѣланный въ стѣну хозяйственный шкафъ, въ который впрочемъ можно попасть и изъ хозяйственной комнаты. Рядомъ съ изразцовой печью къ сторонѣ выходной двери, находится другой вдѣланный въ стѣнѣ шкафъ, въ верхней части котораго, за стеклянными дверями, хранится форфоровая посуда, употребляемая въ торжественные случаи. На стѣнѣ, лежащей противъ выхода и снабженной обыкновенно окномъ въ садъ, виситъ зеркало, а за нимъ ящикъ, въ которомъ хозяйка дома хранитъ свои драгоцѣнности. У четвертой стѣны, съ двумя окнами на дворъ, стоитъ диванъ и передъ нимъ столъ. Нарядная или пріемная комната устроена такъ почти у всѣхъ менонитовъ; вездѣ часы, кровать съ балдахиномъ, ящикъ съ драгоцѣнностями, стѣнный шкафъ и т. д. и во всемъ голландская, безукоризненная чистота.

Земледѣліе и земледѣльческія орудія менонитовъ заслуживаютъ не меньшаго вниманія. Въ особенности замѣчателенъ солидный менонитскій плугъ съ двуколеснымъ передкомъ. Въ него запрягаютъ четвертку лошадей или воловъ.

Изъ машинъ менониты употребляютъ только жатвенную машину, которой въ полчаса жнется ¹/₂ десятины. Для связыванія сноповъ приставляются восемь человѣкъ.

Менониты ведутъ хозяйство четырехпольное съ паромъ.

Больше всего прославились менониты, какъ садоводы и лѣсоводы.

При каждомъ менонитскомъ домѣ есть непремѣнно садъ съ овощами, табакомъ, виноградомъ, плодовыми и другими деревьями. Овощи и табакъ колонисты сѣютъ только для домашняго употребленія; разведеніе винограда тоже ограничено и производится нѣкоторыми колонистами лишь на небольшихъ пространствахъ. Но зато разведеніе плодовыхъ, лѣсныхъ деревъ и шелковицы производится въ значительномъ размѣрѣ. Воспитываемыя въ древесныхъ школахъ плодовыя деревья растутъ очень хорошо; пересаженныя на свободу принимаются превосходно и начинаютъ скоро приносить плоды, такъ что фруктовый садъ можно имѣть въ очень короткое время. Лучше всего растутъ яблоки, груши и вишни. Сливы и абрикосы даютъ тоже хорошую прибыль.

Но замѣчательнѣе всего лѣсныя культуры менонитовъ, ибо ими разрѣшался вопросъ общаго государственнаго хозяйства въ Россіи — о возможности облѣсенія южныхъ степей.

Министерство Государственныхъ имуществъ сдѣлало по этому дѣлу много весьма полезныхъ и дорогихъ опытовъ, и казенныя плантаціи, вмѣстѣ съ менонитскими культурами, рѣшили вопросъ окончательно въ пользу облѣсенія.

Если читателю случалось бывать на югѣ Россіи и въ особенности въ южной части херсонской губерніи и въ сѣверной части таврической, то конечно онъ вынесъ самое тяжелое впечатлѣніе. Нестерпимый зной, опаленная степь, ни деревца, ни тѣни, ни капли воды.

Велика была борьба съ такой природой, прежде чѣмъ опытъ указалъ на надежный способъ лѣсоразведенія. Только тѣ, кто предавшись и тѣломъ и душой своему дѣлу, съ желѣзной настойчивостію и не смотря на неудачи, продолжали изъ году въ годъ свои опыты и изысканія, кто, какъ напр. заслуживающій глубочайшаго уваженія В. Е. Граффъ, съ энергіею миссіонера, потрудился лѣтъ семнадцать, живя одиноко въ степи, вдали отъ всякой жизни, только тѣ могутъ судить вполнѣ о частныхъ жертвахъ и личныхъ потеряхъ, которыми куплено знаніе степнаго лѣсоразведенія. Теперь всѣ знаютъ, что глубокое вспахиваніе есть надежнѣйшее средство противъ стѣплой засухи; но вѣдь это исторія колумбова, яйца и паровую машину выстроитъ теперь всякій механика). Вопросъ о древесныхъ породахъ былъ толю не легче- Нужно было найти, что годится для степи; нужно было найти, что хорошо въ одномъ и что хорошо въ другомъ ея мѣстѣ. Употребляя неприличное поэтическое сравненіе, степь можно назвать капризной красавицей. Въ одномъ случаѣ она податлива, въ другомъ съ нею ничего не подѣлаешь. Теперь эту дикую степь осѣдлали и она повинуется, какъ послушная лошадь, впрочемъ только тому, кто ее знаетъ.

При каждой менонитской деревнѣ есть участокъ земли, засаженный лѣсными деревьями и шелковицей. Участки эти въ настоящее время уже такъ велики, что на каждаго домохозяина приходится десятины. Какъ было сказано, участки тянутся сплошной полосой впереди полей и представляютъ лѣсную площадь всего въ 575 десятинъ.

Кромѣ оплошнаго лѣсоразведенія, менониты обсаживаютъ деревьями дороги, соединяющія колоніи. Въ 1854 г. обсажено было по обѣ стороны 65 верстъ дорогъ. Для этихъ насадокъ употребляютъ ильмъ и серебристый тополь.

Всѣхъ деревъ въ лѣсныхъ участкахъ, въ древесныхъ школахъ, по дорогамъ, плотикамъ, разнымъ стеннымъ низменностямъ, на кладбищахъ и церковныхъ дворахъ въ 1854 г. считалось — 5,608,449 штукъ.

Русскому читателю, особенно лѣсной полосы, покажется очень смѣшнымъ занятіемъ считать деревья, и тѣмъ болѣе съ такой педантической точностью, что въ послѣднихъ цифрахъ итога стоитъ не 500, а 449. Но жители медвѣжьихъ угловъ смѣются и по надъ этимъ однімъ: имъ смѣшно плодоперемѣнное хозяйство, имъ смѣшны осушки болотъ, орошеніе луговъ, дренажъ, хорошія дороги, рессорные экипажи, удобная мебель, чистота на улицахъ и въ домахъ, разсудительныя мысли, экономическія истины, вѣрное пониманье своихъ собственныхъ выгодъ и т. д. У жителей медвѣжьихъ угловъ уже такой насмѣшливый характеръ. Поэтому мы знаемъ, напримѣръ, такіе факты, что когда жителя медвѣжьяго угла переселяютъ въ Изворскій Обрѣзъ, въ дома выселившихся оттуда колонистовъ, то, чтобы не возбуждать смѣха въ людяхъ медвѣжьяго міровоззрѣнія, русскій человѣкъ заколачиваетъ окна досками и оставляетъ только маленькій четвероугольникъ для свѣта; большое окно имѣетъ очень смѣшной видъ; русскій человѣкъ оставляетъ въ покоѣ голландскую изразцовую печь, потому что это тоже очень смѣшная штука, строитъ исполинскій снарядъ, точно предполагается жарить быковъ цѣликомъ и этимъ снарядомъ отапливаетъ домъ по черному. Мы знаемъ факты, когда жители медвѣжьяго угла, переселенные на Кавказъ, вырубали на дрова шелковицу, разведеніе которой стоило многихъ лѣтъ трудовъ. Все это, разумѣется, не смѣшно, потому что очень глупо.

О нравственныхъ качествахъ менонитовъ Петцольдъ говоритъ слѣдующее: "Менонитъ такой же смышленый сельскій хозяинъ и скотоводъ, какъ садоводъ и лѣсоводъ. Онъ постигъ вполнѣ особенныя обстоятельства, ставящія степное сельское хозяйство въ исключительныя условія и, согласно этимъ условіямъ, направилъ практическіе сельско-хозяйственные пріемы. Сельско-хозяйственный принципъ менонита — возможно лучшее и глубокое обработываніе земли; принципъ его какъ скотовода — хорошій скотъ и возможно лучшее его содержаніе; какъ лѣсовода — терпѣніе. Менонитъ разсудителенъ, смышленъ, прилеженъ, чистоплотенъ, экономенъ, воздерженъ, кротокъ и покоенъ, доволенъ своимъ положеніемъ, правдивъ и религіозенъ. «Россія, а то мое твердое убѣжденіе, говоритъ Петцольдъ, не имѣетъ болѣе трудолюбивыхъ и прилежныхъ гражданъ, какъ менониты».

Читатель не имѣетъ ровно никакого основанія не соглашаться съ тѣмъ, что было сказано о менонитахъ. Но у него можетъ явиться цѣлый рядъ вопросовъ инаго рода, на которые я и постараюсь ему отвѣтить.

Первый вопросъ: культурное значеніе менонита по отношенію ко всей Россіи — и къ югу и къ сѣверу и къ западу и къ востоку.

Какъ культурная сила, менонитъ для Россіи неоцѣнимъ; только не нужно, съ свойственной русскому человѣку горячностію, преувеличивать это значеніе.

Менониты составляютъ всего населеніе въ 20,000 человѣкъ обоего пола. Они живутъ въ таврической губ. но рѣкѣ Молочной. Пунктъ первый.

Пусть читатель возьметъ карту Россіи и поищетъ на ней р. Молочную, и онъ убѣдится въ томъ, что не на всякой картѣ ее найдетъ. Ясно, что эта рѣчка маленькая, не всѣмъ картографамъ даже и извѣстная.

Еще дальше пусть читатель поищетъ на очень подробной картѣ изображеніе границъ менонитскихъ владѣній и онъ ровно ничего не найдетъ.

Разсудительный читатель, даже и незнакомый съ условіями картографіи, тотчасъ же сообразитъ, что, должно быть, менонитскія владѣнія по своему размѣру не пользуются уваженіемъ картографовъ и но своему государственно-экономическому значенію не оказываются на столько могущественными, чтобы заставить картографовъ заняться ихъ изображеніемъ.

И дѣйствительно во владѣніи менонитовъ находится всего 148,767 десятинъ земли, что составляетъ 26 ⁴/₅ квадр. миль или ¹/₃₊₃₇, часть всей Европейской Россіи.

Разъяснивъ этотъ первый пунктъ, разсудительный читатель пойметъ безъ труда что менонитскій вопросъ есть величина микроскопическая что смѣшно увѣрять, будто бы Франція одержала надъ Пруссіею генеральную побѣду, если одинъ французъ побилъ одного пруссака.

Но въ тоже время разсудительный читатель, питающій уваженіе только къ очень широкимъ обобщеніямъ, гигантскимъ выводамъ и генеральнымъ сраженіямъ, будетъ не правъ, если отвернется съ презрѣніемъ отъ мелочныхъ, но существенныхъ и неоспоримо полезныхъ фактовъ. Широкое обобщеніе невозможно безъ мелочныхъ фактовъ, на, которыхъ оно созидается, и генеральная побѣда — безъ отдѣльной побѣды солдата надъ солдатомъ.

Относительно внѣшней дѣятельности менонитовъ читателю извѣстны слѣдующіе факты.

Ему извѣстно, что менониты продаютъ ежегодно довольно значительное количество земледѣльческихъ орудій собственнаго приготовленія и конструкціи на сторону. Такъ въ 1855 г. ими было продано русскимъ крестьянамъ, помѣщикамъ и другимъ колонистамъ 163 плуга, 162 телѣги, нѣсколько экстирпаторовъ, соломорѣзокъ, боронъ и т, д.

Ему извѣстно, что каждый годъ продается менонитоми множество лѣсныхъ деревъ, шелковицы и т. д. Такъ въ 1854 г. было продано первыхъ 43,770 штукъ и плодовыхъ деревъ 5,860.

Ему извѣстно, что въ томъ же году было продано менонитами изъ своего, если и не превосходнаго, то во всякомъ случаѣ очень и очень хорошаго скота 549 лошадей, 741 штука рогатаго скота, 5,057 овецъ улучшенной породы.

Ему извѣстно, что въ управляемой менонитами казенной образцовой бердянской плантаціи находится школа садоводства и что изъ этой школы выпускается ежегодно нѣсколько обученныхъ садоводству мальчиковъ изъ татаръ и изъ русскихъ. Въ 1851 — 54 г. было выпущено 32 мальчика или около 6 въ годъ.

Ему извѣстно, что въ принадлежащемъ менонитамъ хуторѣ, Юшанла, есть школа для изученія сельскаго хозяйства, садоводства и лѣсоводства и что туда принимаютъ на воспитаніе крестьянскихъ мальчиковъ изъ русскихъ и татарскихъ деревень. До 1854 г. было выпущено изъ этой школы 20 учениковъ.

Ему извѣстно, что къ менонитамъ нанимаются въ работу русскіе крестьяне; въ 1855 г. ихъ, напримѣръ, было 681 человѣкъ. Такая работа тоже школа, но только для взрослыхъ.

Наконецъ ему извѣстны слѣдующіе знаменательные факты. Ногайскіе татары, основавшіе колоніи Аккерманъ и Акнокасъ, взяли за образецъ менонитовъ и своимъ процвѣтаніемъ были обязаны совѣтамъ и наблюденію менонитовъ. Жаль только одно, что эти цвѣтущія колоніи въ настоящее время не существуютъ, ибо послѣ крымской воины ногаи ушли въ Турцію. Но тамъ же, рядомъ съ менонитами и на той же р. Молочной живутъ молокане. Дома у нихъ каменные, чистота и порядокъ менонитскіе и, проѣзжая молоканскими полями и въѣзжая въ молоканскую деревню, подумаешь, что это не русскіе, а нѣмцы.

Факты эти говорятъ сами за себя и другихъ доказательствъ конечно не нужно, чтобы убѣдить читателя въ неоспоримости вліянія менонитовъ и въ томъ, что они изображаютъ собою дѣйствительно культурную силу.

Но вопросъ въ томъ, какъ велика эта сила, какъ велико ея вліяніе, съ какой быстротой совершается культурный процессъ?

Наибольшую силу убѣдительности имѣло бы разумѣется математическое доказательство, но у меня нѣтъ данныхъ для точнаго расчета и потому читатель намъ придется ограничиться только приблизительными соображеніями.

Первые менониты явились къ намъ въ 1789 году, 78 лѣтъ спустя мы находимъ устроенными по ихъ образцу двѣ ногайскія деревни и четыре деревни молоканскихъ. Затѣмъ ни одна изъ русскихъ деревень въ таврической губ. не усвоила менонастскаго сельскаго хозяйства и менонитской порядочности въ образѣ жизни. Внѣ же таврической губ. крестьяне даже и не подозрѣваютъ, что есть на свѣтѣ менитаты.

Такъ какъ менонитскіе порядки усвоили только ногайскіе татары и молоканы, живущіе рядомъ съ менонитами, а ближайшіе русскіе сосѣди остались глухи и нѣмы къ улучшеніямъ, то очевидно слѣдуетъ предположить, что должны быть какія нибудь причины но которымъ хорошее одними заимствуется, а другими нѣтъ.

Вопросъ этотъ разрѣшается очень прямо. Между умственнымъ развитіемъ менонита и тѣми, кто живя рядомъ съ хорошимъ, его его однако не усвоиваетъ, лежитъ если и не непроходимая бездная, то но всякомъ случаѣ промежутокъ, который не перескочишь однимъ прыжкомъ. Человѣкъ только тогда заимствуетъ чужое, когда чувствуетъ и понимаетъ, что его собственные порядки не удовлетворяютъ его новымъ умственнымъ потребностямъ. Передо мною въ настоящее время свершается фактъ очень хорошо поясняющій эту мысль. На одномъ общемъ дворѣ, но въ двухъ отдѣльныхъ домахъ живутъ два домохозяина. На одной половинѣ двора снѣгъ и ледъ разрубается, сгребается, свозится, разбрасываются, прорываются для стока воды канавки; на другой снѣгъ лежитъ грудами, точно въ лѣсу и изчезаетъ только то, что разогрѣваетъ солнце, да размачиваетъ дождь. Или вы думаете, что владѣлицъ обширныхъ грудъ снѣга занятъ чѣмъ либо другимъ, а неутомимый чистельщикъ человѣкъ праздный, живущій процентами съ капитала. Ничего не бывало. Глядя на ихъ обиходное времяпровожденіе можно подумать совсѣмъ другое. Владѣлецъ грудъ снѣга именно и похожъ на празднаго богача, ибо все что онъ ни дѣлаетъ, онъ дѣлаетъ какъ диллетантъ и почти все свое время посвящаетъ праздной скукѣ и безцѣльному шатанью. Разстаявшій снѣгъ залилъ ему подвалъ, но онъ снѣга не убралъ, хотя и зналъ, что это непремѣнно должно случиться; въ его крыльцѣ вывалилась нижняя ступенька и ее стоитъ только вложить на мѣсто, чтобы привести крыльцо въ порядокъ, а онъ этого все таки не дѣлаетъ, хотя десятки разъ въ день рискуетъ скатиться съ крыльца кубаремъ. Здѣсь все дѣло въ потребностяхъ. Ну зачѣмъ владѣльцу снѣжныхъ кучъ ихъ чистить? Снѣгъ его не безпокоитъ, затопившій подвалъ тоже. Правда у него домъ гноится; но домъ все таки переживетъ его; правда у него въ домѣ воняетъ гнилью, — но онъ къ этому запаху привыкъ; правда, что отъ сырости и зловредныхъ міазмовъ можно получить тифозную горячку; но кто же можетъ сказать навѣрное, что тифъ поразитъ его непремѣнно — давно онъ живетъ въ этомъ домѣ, и болѣлъ не бывалъ. Спасалъ Богъ до сихъ поръ, спасетъ и впередъ. Однимъ словомъ съ какой стати вы настаиваете на томъ, чтобы человѣкъ въ угоду вамъ сталъ бы дѣлать то, чего ему вовсе не нужно. Вы станете доказывать, что подобное деревянное равнодушіе къ собственнымъ своимъ удобствамъ и выгодамъ, если оно существуетъ въ массахъ населенія, ведетъ къ разнымъ общественнымъ потерямъ и страданіямъ, ведетъ къ бѣдности и т. д. и т. д. Все это очень хорошо, но вопросъ не въ томъ, къ какимъ печальнымь послѣдствіямъ приводитъ недостаточное умственное развитіе людей, а въ томъ, что они никогда не станутъ дѣлать того, въ чемъ не чувствуютъ потребности. Имѣть жилье съ четырьмя комнатами, конечно, гораздо удобнѣе одной курной избы съ палатями; но съ какой стати крестьянинъ станетъ созидать себѣ каменный менонитскій домъ съ четырьмя комнатами, зачѣмъ онъ поставитъ у себя кровать съ балдахиномъ или шварцвальдскіе часы, когда онъ удовлетворяетъ вполнѣ всѣмъ своимъ потребностямъ одной курной избой, не нуждается не только въ балдахинѣ, но даже въ подушкахъ, и по солнцу узнаетъ время нисколько не хуже менонита, владѣющаго шварцвальдскими часами?

Если ногаи и молакане стали подражать менонитамъ, то только потому, что ихъ умственныя потребности ставили ихъ ближе къ болѣе высокому уровню менонитской жизни. И въ молаканахъ понимается это очень просто. Я не стану разбирать, въ какой степени ошибочны ихъ религіозныя убѣжденія, потому что нишу статью не теологическую, а экономическую. Но я обращу вниманіе читателя на то обстоятельство, что молакане считаютъ себя религіозными раціоналистами и упражняются но своему въ философіи теологіи. Слѣдовательно эти люди болѣе или менѣе привыкшіе думать о серьозныхъ вопросахъ и, конечно, болѣе развитые чѣмъ тѣ, кто о подобныхъ вопросахъ никогда не думалъ. Если къ тому же читатель припомнитъ, что менониты считаютъ себя тоже раціоналистами, то онъ увидитъ, что между тѣми и другими есть интелектуальное родство, которымъ и объясняется очень просто, почему молакане, составляющіе тоже тѣсную, замкнутую общину и отличающіеся строгой трезвой и порядочной жизнію, стараются поставить ее и внѣшнимъ образомъ въ условія, согласныя съ ихъ строгими внутренними требованіями. Но молакане составляютъ только небольшую кучку.

Изъ этого впрочемъ не слѣдуетъ, чтобы вліяніе менонитовъ не распространялось на остальныхъ русскихъ крестьянъ, живущихъ въ Крыму и въ Екатеринославской губерніи. Читателю извѣстно, что русскіе -крестьянскіе мальчики воспитываются въ земледѣльческихъ школахъ менонитовъ, ему извѣстно, что русскіе покупаютъ у менонитовъ скотъ улучшенной породы, земледѣльческія орудія усовершенствованной конструкціи и лѣсныя плодовыя деревья. Культурное вліяніе очевидно. Но въ теперешній моментъ это вліяніе чисто подготовительное, вліяніе въ разбросъ, которому подчиняются только отдѣльныя личности и только въ нѣкоторыхъ предметахъ. Пора широкаго общаго вліянія и всесторонней переработки земледѣльческаго быта нашего крестьянина еще далеко впереди, и когда она наступитъ, того ни вы, ни я предвидѣть не можемъ. Знаемъ мы только то, что но условіямъ своего теперешняго умственнаго развитія и но своимъ экономическимъ средствамъ нашъ крестьянинъ пока еще не въ силахъ воспользоваться уроками менонитовъ.

Патріотическій читатель, заподозрившій меня въ враждебности къ рускому крестьянину, можетъ мнѣ возразить, что менониты заняли превосходныя земли, что имъ были предоставлены громадныя льготы, которыми русскіе переселенцы никогда не пользовались. Замѣчаніе это совершенно справедливо, но оно не сбиваетъ меня съ моей позиціи, а даетъ только случай обратить вниманіе читателя еще на нѣкоторые факты.

Удивительными льготами, а еще болѣе удивительными денежными пособіями пользовались вовсе не менониты или гернгутеры, живущіе въ Сарептѣ, т. е. вовсѣ не тѣ колонисты, которые устроили у себя земной рай и возбуждаютъ справедливое удивленіе всѣхъ своею порядочностію, порядкомъ и экономическимъ благосостояніемъ. Напротивъ того, громадныя денежныя пособія достались какъ разъ тѣмъ переселенцамъ, которымъ никто нынче не удивляется, потому что нечему и удивляться. Если, читатель, вы петербургскій житель, то конечно знаете, что по тѣмъ выгодамъ, какія представляетъ петербургская губернія въ близости отъ столицы, колонисты царскосельскіе, петергофскіе, средней Рогатки и т. д. ничего уму непостижимаго не создали и не изображаютъ изъ себя ровно никакой культурной силы. Я не отрицаю того, что эти колонисты по своему земледѣлію и но своему быту стоятъ выше сосѣднихъ русскихъ и чухонъ, но если обратить вниманіе на то, что для нихъ дѣлалось правительствомъ, то скорѣе нужно удивляться не порядочности этихъ нѣмцевъ, а напротивъ ихъ безпорядочности и косности. Нѣмцы эти уже свалились къ намъ съ тѣми привычками и обычаями земледѣльческой и домашней жизни, какія мы у нихъ теперь находимъ. Значитъ, если непремѣнно нужно найти за ними какую нибудь заслугу, то развѣ только въ томъ, что они сохранили эти привычки, а не уступили окружающему ихъ чухонскому и русскому вліянію. А это заслуга, еще не особенно большая, особенно въ нѣмцѣ, отличающемся упорствомъ въ своихъ привычкахъ.

Здѣсь мы наталкиваемся еще на новый фактъ чрезвычайно важный для вѣрной оцѣнки культурнаго вліянія нѣмецкой колонизаціи.

Есть въ черниговской губерніи колонія Бѣловѣжь. Она основалась въ 1766 году и лежитъ хотя и въ очень плодородной мѣстности, по совершенно изолированно отъ остальныхъ нѣмецкихъ колоній. Колонію эту составляютъ шесть деревень, почти на половину изъ католиковъ и протестантовъ. Жители занимаются исключительно земледѣліемъ. Первые поселенцы привезли пасторовъ съ собою, а учителями въ школахъ были сами же колонисты. И теперь учителя избираются тамъ же порядкомъ, но только бѣда въ томъ, что нынѣшніе учителя сами не умѣютъ писать правильно и ограничиваютъ воспитаніе самымъ поверхностнымъ ученіемъ чтенію, задалбливаніемъ наизусть катихизиса и нѣкоторыхъ библейскихъ текстовъ и молитвъ и первымъ основаніямъ письма и пѣнія. Такъ безтолково воспитанный колонистъ дѣлается современенъ учителемъ и учитъ дѣтей также безтолково, какъ учился самъ. Въ то время, какъ первые колонисты были но тому времени люди достаточно развитые и образованные, нынѣшніе потомки отстали не только отъ колонистовъ другихъ мѣстностей, но даже отъ своихъ дѣдово, и отцовъ. Сельское хозяйство этихъ колонистовъ. тіе смотря на плодородіе почвы и хорошій климатъ, ведется плохо и образцомъ ни въ какомъ случаѣ быть не можетъ. Это фактъ уже не прогресса, а регресса.

Фактъ этотъ, разумѣется, можно объяснить изолированностію положенія и пожалуй вліяніемъ окружающей русской среды, наконецъ еще и тѣмъ, что колонія Бѣловѣжъ не имѣетъ собственнаго управленія и состояла въ завѣдыванія бывшихъ окружныхъ начальниковъ.

Въ такомъ случаѣ я вопрошу читателя обратить вниманіе на волжскія колоніи, имѣющія собственное самоуправленіе, лежащія на Волгѣ, слѣдовательно не изолированно и образующія довольно тѣсное густое населеніе.

Ни Гакстгаузенъ, ни Петцольдъ, ни Маттеи не высказали нигдѣ нерасположенія къ своимъ соотечественникамъ, живущимъ въ Россіи, напротивъ при всякомъ удобномъ случаѣ они заявляютъ къ нимъ полнѣйшую симпатію, а между тѣмъ отзывы этихъ путешественниковъ о волжскихъ колоніяхъ ужъ ни какъ нельзя назвать благопріятными. Если такимъ образомъ мы встрѣчаемъ суровость со стороны лицъ, которыхъ скорѣе можно подозрѣвать въ пристрастіи, то конечно нѣтъ никакого основанія сомнѣваться въ правдивости ихъ отзывовъ.

Гакстгаузенъ говоритъ, что волжскіе колонисты, по мѣрѣ увеличившагося населенія, приняли сами собою систему русскаго дѣлежа полей по душамъ. Каждые три, четыре до шести лѣтъ они передѣляютъ поля. Хозяйство у колонистовъ трехпольное, конечно нѣсколько лучшее, чѣмъ у ихъ русскихъ сосѣдей, но образцомъ оно ни въ какомъ случаѣ быть не можетъ. Только подъ табакъ земля приготовляется тщательно. Волжскіе колонисты, не смотря на свою плодородную почву, занимаются охотнѣе торговлей и спекуляціями, чѣмъ земледѣліемъ. Гакстаузенъ говоритъ, что это обстоятельство вызываетъ очень часто жалобы со стороны русскихъ, потому что вмѣсто того, чтобы служить наставниками въ земледѣліи, скотоводствѣ и ремеслахъ, колонисты, внѣдряющіеся въ торговлю, оттѣсняютъ отъ нея русскихъ. Гакстаузенъ увѣряетъ, что онъ встрѣтилъ повсюду ненависть и недовѣріе русскихъ къ волжскимъ колонистамъ.

Маттеи по поводу волжскихъ колонистовъ выражается много рѣзче. Нельзя отрицать того, говоритъ онъ, что нѣкоторыя колоніи, при устройствѣ которыхъ имѣли почти единственно въ виду нравственное и сельскохозяйственное вліяніе на окружающее ихъ населеніе, совершенно не соотвѣтствовали этимъ ожиданіямъ. Я подразумѣваю здѣсь, продолжаетъ Маттей, большую часть волжскихъ колоній и не столько въ ихъ настоящемъ состояніи, сколько въ прошедшемъ. Нынче эти колоніи имѣютъ уже совсѣмъ другой видъ, чѣмъ лѣтъ 40, 30 и даже 20. Но вѣдь не нужно забывать, что со времени основанія колоній прошло уже сто лѣтъ и что для многихъ изъ нихъ потребовалось пол-столѣтія, чтобы дойти до развитія. Въ то время какъ эти колоніи должны были бы водворить въ Россіи лучшее земледѣліе, они напротивъ взяли сами себѣ за образецъ русскаго земледѣльца, употребляли русскія земледѣльческія орудія, усвоили систему раздѣла нолей и не отличались отъ русскихъ мужиковъ по крайней мѣрѣ въ земледѣліи ровно ничѣмъ. Поэтому ихъ вліяніе на русское земледѣліе были въ большинствѣ случаевъ равно нулю.

Въ чемъ же заключается причина того печальнаго факта, что изъ 280,060 колонистовъ, поселившихся въ Россіи только менониты и частію гернгутеры обнаружили культурное вліяніе и то въ такой незначительной степени, что только пока однихъ молочанскихъ молаканъ можно считать дѣйствительными учениками и послѣдователями новыхъ сельско-хозяйственныхъ порядковъ, усвоившихъ себѣ новыя условія земледѣльческаго быта?

Не вдаваясь въ мелочи, неумѣстныя въ журнальной статьѣ, я укажу читателю только на одинъ крупный фактъ. Менониты составляютъ одну тѣсную, единомыслящую общину, гернгутеры тоже — и въ этомъ вся ихъ сила. Явись у нихъ сегодня разномысліе, и завтра же начнется ихъ экономическое разложеніе.

Всѣ остальные колонисты не только очень обыкновенные нѣмцы и даже не всегда хорошіе земледѣльцы, но еще и люди, не чувствующіе между собою твердой нравственной связи. Мало того, что въ нихъ нѣтъ твердаго единства, у нихъ есть прямой раздоръ и нелѣпое соперничество. Я приведу только одинъ фактъ въ подтвержденіе этой мысли, хотя ихъ есть и множество. Тамъ, гдѣ въ одной колоніи поселились швабы съ сѣверо-германцами, раздорамъ нѣтъ конца, и раздорамъ не такимъ, гдѣ бы люди бранились и мирились; — нѣтъ раздорамъ не допускающимъ никакого примиренія, ибо швабъ относится съ высокомѣріемъ и пренебреженіемъ ко всякому не швабу, и тѣмъ болѣе къ сѣверо-германцу. Подобныя же враждебныя отношенія, хотя и въ слабѣйшей степени, существуютъ вообще между южными и сѣверными германцами. Можетъ ли при такой враждебности явиться экономическое единство и экономическая сила? А безъ экономической силы колоніи не только не могутъ процвѣтать, но имъ лучше вовсе и не существовать, ибо чѣмъ же станутъ онѣ отличаться отъ нашихъ русскихъ деревень? Когда между колонистами нѣтъ единодушія, въ нихъ не можетъ быть устойчивости и внутренней силы и непримѣннымъ послѣдствіемъ такого разномыслія будетъ то, что не колонисты подчинятъ своему вліянію окружающее ихъ населеніе, а напротивъ сами подчинятся ему.

Я не отрицаю вовсе вліянія и пользы нѣмецкой колонизаціи и отношусь съ глубочайшимъ уваженіемъ къ дѣятельности менонитовъ и гернгутеровъ; но я хочу доказать во-первыхъ, что даже и ихъ культурное вліяніе обнаруживалось до сихъ поръ въ самой слабой степени; что же касается до колонистовъ другихъ мѣстностей, то едва ли будетъ разсудительнымъ приписывать имъ замѣтное культурное вліяніе, тѣмъ болѣе, что они и сами-то устроились вполнѣ только въ послѣднее время.

Если обратить вниманіе на льготы и денежныя пособія, которыя выдавались, хотя бы волжскимъ колонистамъ, то невольно является вопросъ: а если бы вызвать охотниковъ изъ русскихъ, да дать имъ такія же средства, хуже ли заживутъ они и поведутъ свое хозяйство? Есть у насъ много сельско-хозяйственныхъ обществъ, явился даже, но примѣру Англіи, сельско-хозяйственный клубъ, въ которомъ члены занимаются сельско-хозяйственными обѣдами — съ этой стороны, впрочемъ, грозитъ клубу великая опасность, ибо какъ заявилъ секретарь въ годичномъ отчетѣ, члены задолжали буфету сколько мнѣ помнится 3,000 руб. — Чтобы имъ, вмѣсто обѣдовъ въ долгъ и ребяческихъ упражненій въ обученіи тверскихъ крестьянъ сыроваренію, сдѣлать опытъ воспитанія русскаго земледѣльца колонизаціоннымъ способомъ.

Если столѣтній опытъ съ колонизаціей) швабовъ и сѣверо-германецъ не привелъ къ ожидаемымъ результатамъ и дѣйствительная заслуга колонистовъ заключалась только въ томъ, что они заселили пустыри, то нужно ли продолжать это дѣло въ настоящее время, когда пустырей уже больше нѣтъ, а если гдѣ нибудь они и найдутся, то можно для нихъ найти охотниковъ и между русскими?

Столѣтній опытъ слишкомъ почтенная вещь, чтобы можно было имъ пренебрегать. Опытъ этотъ говоритъ, что изъ 230,000 колонистовъ только 30,000 повліяли культурнымъ образомъ на 10,000 кореннаго населенія; слѣдовательно, чтобы въ новые сто лѣтъ создать подобное же вліяніе нужно на 70 м русскаго населенія поселить въ Россіи сразу 210 м нѣмецкихъ колонистовъ. Но вѣдь это абсурдъ.

А если подобное переселеніе народовъ немыслимо, то смѣшно придавать, подобно Маттеи, важное государственное значеніе десяткамъ или даже сотнямъ колонистовъ, которыхъ можно привлечь изъ-за границы приманкой льготъ и денежныхъ пособій или, подобно нѣкоторымъ русскимъ газетамъ, видѣть спасеніе русскаго земледѣлія въ американской колонизаціи. Франція, Англія, Германія достигли земледѣльческаго развитія безъ постороннихъ колонистовъ, однимъ устраненіемъ препятствій, мѣшавшихъ ихъ земледѣлію. Существуютъ ли подобныя препятствія у насъ, какъ и чѣмъ можно ихъ устранить? Вотъ о чемъ нужно и намъ подумать.

Н. Радюкинъ.

"Дѣло", № 7, 1867