Глава третья.
О надежде на единого Бога и уверенности в Нем.
Хотя в невидимой нашей брани столь необходимо, как мы сказали, отнюдь не надеяться на себя самих; при всём том, если мы только отложим всякую на себя надежду и отчаемся в себе, не приискавши другой опоры, то или тотчас убежим с поля брани, или всеконечно будем побеждены и взяты в плен врагами нашими. Почему вместе с совершенным от себя самих отречением, потребно еще нам водрузить в сердце совершенное упование на Бога и полную в Нём уверенность, потребно, т. е., полным сердцем чувствовать, что нам решительно не на кого надеяться, как на Него одного, и ни от кого другого, как от Него одного, можем мы ожидать всякого добра, всякой помощи и победы. Ибо как от самих себя, которые есмы ничто, не ожидаем мы ничего, кроме преткновений и падений, по причине которых и отлагаем всякую на себя надежду: так напротив всеконечно от Бога получим мы всякую победу, как только вооружим сердце свое живым на Него упованием и полною уверенностью в получении от Него помощи, по следующему псаломскому свидетельству: на Него возуповало сердце мое, и Он помог мне (Пс. 27, 7).
Утвердиться в такой надежде, и ради её помощь всякую получить, помогут нам следующие помышления:
а) То, что ищем помощи у Бога, Который, как Всемогущий, можем сделать всё, что ни восхощет; следовательно и нам может помочь.
б) То, что ищем её у Бога, Который, как Всеведущий и Премудрый, знает всё наисовершеннейшим образом; следовательно вполне знает и то, что пригоднее для спасения каждого из нас.
в) То, что ищем такой помощи у Бога, Который, как Бесконечно-благий, с неизреченною любовию предстоит нам, всегда желательно готовый с часу на час и с минуты на минуту подать всякую помощь, потребную нам для одержания полной победы в духовной, действующейся в нас брани, тотчас как только притечем в объятия Его с твердым упованием.
И как возможно, чтобы Добрый оный Пастырь наш, Который три лета ходил ища погибшее овча, с таким сильным гласом, что исше гортань Его, и ходил стезями столь трудными и тернистыми, что пролил кровь Свою всю и отдал жизнь, как говорю, возможно, чтобы Он теперь, когда овча сие идет в след Его, с любовию обращается к Нему и уповательно призывает Его на помощь, не обратил очей Своих на него, не взял его на божественные рамена Свои и принесши в сонм ангелов небесных, не устроил с ними празднественного по сему случаю торжества? Если Бог наш не перестает искать с великим тщанием и любовию, чтоб найти подобно евангельской драхме, слепого и глухого грешника, как возможно допустить, чтобы Он оставил его теперь, когда он, как овча погибшее, вопиет и зовет Пастыря своего? И кто поверит когда, чтобы Бог, Который непрестанно толкает в сердце человека, желая войти внутрь и вечерять с ним, по апокалипсическому слову (Апок. 8, 20), сообщая ему дары Свои, кто поверит, чтобы сей самый Бог, когда человек открывает Ему свое сердце и призывает Его, оставался глухим и не желал внити в него?
г) Четвертый наконец способ к оживлению твердого упования на Бога и привлечению Его скорой помощи есть пересматривание в памяти всех опытов скорой от Бога помощи, изображенных в Божественном Писании. Опыты сии, столь многочисленные, наияснейше показывают нам, что никогда не был оставляем постыжденным и беспомощным никто из возуповавших на Бога. Воззрите на древние роды, взывает премудрый Сирах, и видите: кто верова Господеви и постыдеся (Сир. 2, 10)?
Такими четырьмя оружиями облекшись, брате мой, мужественно выступай на дело брани и веди ее бодренно, в полной уверенности, что тебе дано будет одержать победу. Ибо ими всеконечно стяжешь ты совершенное упование на Бога, а такое упование непрестанно будет привлекать к тебе помощь Божию и облекать всепобедительною силою. То же и другое наконец глубоко укоренит в тебе полное ненадеяние на себя. Об этом ненадеянии на себя я не пропускаю случая напомнить тебе и в этой главе, потому что не знаю, кому когда не было бы нужды напоминать о сем. Так глубоко внедрилось в нас и так крепко сцепилось с нами это самоценение, будто мы нечто, и нечто не малое, что оно всегда скрытно живет в сердце нашем, как некое тонкое и незаметное движение, даже и тогда, как мы уверены, что никакого не имеем упования на себя, а напротив исполнены полного упования на Единого Бога. Чтоб избегать тебе, сколько можешь, такого сердечного самомнения и действовать без всякого на себя надеяния, а с единым упованием на Бога, всякий раз настроивайся так, чтобы сознание и чувство своей немощности у тебя предшествовало созерцанию всемогущества Божия, а то и другое предшествовало каждому деянию твоему.