Еще удар душе моей,
Еще звено к звену цепей!
И ты, товарищ тайной скуки,
Тревог души, страданий, муки, 5 И ты, о добрый мой скворец,
Меня покинул наконец!
Скажи же мне, земной пришлец,
Ужели смрад моей темницы
Стеснил твой дух, твои зеницы? 10 Но тихо всё... безмолвен он,
Мой юный друг, мой Пелисон[2],
И был свидетель Абеон
Моей встревоженной разлуки!
Так, верю я, о жрец науки, 15 Тебе, о мудрый Пифагор!
Не может быть сей ясный взор,
Сей разногласный разговор,
Ко мне прилет его послушный
Уделом твари быть бездушной: 20 Он создан с нежною душой,
Он, верно, мучился тоской...
Как часто резвый голое свой
Он изменял на звук печальный,
Как бы внимая скорби тайной. 25 О вы, жестокие сердца!
Сотрите стыд души с лица,
Учитесь чувствам от скворца!
Он был не узник - и в темнице.
Летая вольных птиц в станице, 30 Ко мне обратно прилетал,-
Мою он горесть уважал,
Для друга вольность забывал!
И все за то его любили,
И все за то скворца хвалили, 35 Что он, средь скорби и недуг,
И в узах был мне верный друг.
Что он ни мщения, ни мук
Для друга в узах не боялся
И другу смело улыбался. 40 Когда ж, как ржавчиною сталь,
Терзала грудь мою печаль,
Кому ж? - скворцу лишь было жаль!
И мнилось - пел мой друг сердечный:
"Печаль и жизнь не бесконечны". 45 И я словам его внимал,
И друга нежного ласкал,
И вдруг свободнее дышал.
Когда ж вражда со клеветою
В суде шипели предо мною 50 И тщетно я взывал права,
Он пел ужасные слова:
"Враги иссохнут, как трава".
И были то последни звуки,
И умер мой скворец от скуки! 55 О вы, жестокие сердца,
Сотрите стыд души с лица,
Учитесь чувствам от скворца!
1824 (?)
↑Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996.
↑Пелисон - Раевский обращается к скворцу, имея в виду историю французского писателя Пеллисона-Фонтанье (1624-1693), долго сидевшего в тюрьме и приручившего там паука, с которым делил свое одиночество.
