ЦИМБЕЛИНЪ.
править1880.
правитьНа родинѣ Шекспира.
правитьВъ іюнѣ 1879 года мнѣ случилось посѣтить Стратфордъ-на-Эванѣ и при такихъ счастливыхъ условіяхъ, какія рѣдко выпадаютъ на долю простого туриста. Я былъ почетнымъ гостемъ стратфордскаго мэра и все, что только можно видѣть на родинѣ Шекспира, все, что только могутъ разсказать старожилы, до Фанатизма преданные своей мѣстной или, скорѣе, всесвѣтной славѣ, было къ моимъ услугамъ. Мнѣ все показывали, все разсказывали, всюду водили, гдѣ остался слѣдъ великаго Вильяма, представляли самыя подробныя объясненія на всякіе мои вопросы, угощали меня на славу въ ратушѣ и въ частномъ домѣ мэра, снабдили грудой книгъ, картинъ и бюстомъ, снимкомъ съ подлиннаго бюста Шекспира надъ его могилой.
Конечно, всѣмъ этимъ я обязанъ не своей извѣстности или талантамъ, а тому простому обстоятельству, что былъ невѣдомой одной шестидесятой долею депутаціи «международнаго литературнаго конгресса», который засѣдалъ въ Лондонѣ въ прошломъ году и получилъ между прочимъ приглашеніе стратфордскаго мэра посѣтить священный для всякаго литератора уголокъ Англіи. Воспользовались этимъ радушнымъ приглашеніемъ 60 представителей различныхъ странъ и національностей, а въ томъ числѣ и я, скромный русскій туристъ. Вотъ простое объясненіе того торжественнаго и въ высшей степени любезнаго пріема, котораго я удостоился на родинѣ Шекспира. Посѣщеніе ея составляетъ одинъ изъ самыхъ пріятныхъ эпизодомъ моихъ заграничныхъ странствій. Постараюсь передать читателямъ что я видѣлъ и слышалъ въ этотъ памятный день.
Къ 10 часамъ утра Шекспировскіе пилигримы собрались на падингтонскую станцію «большой западной желѣзной дороги» и послѣ обычной суматохи размѣстились въ двухъ роскошныхъ вагонахъ-салонахъ, которые нарочно были приготовлены компаніей за половинную цѣну перваго класса. Черезъ минуту дверцы заперли и ровно въ 10 часовъ поѣздъ двинулся, хотя, какъ объяснилъ кондукторъ, съ нами ѣхалъ: а bit of royality (кусочекъ королевской власти). Но, какъ извѣстно, въ Англіи никого не ждутъ и никто не опаздываетъ.
Путешествіе въ Стратфордъ-на-Эванѣ, отстоящій отъ Лондона на 111 миль, довольно утомительно, такъ какъ приходится сидѣть въ вагонѣ 4 часа и на станціяхъ поѣздъ останавливается только на 2 и на 3 минуты. Но окружающая страна, особливо отъ Оксфорда до Стратфорда, находящагося въ Графствѣ Варвикъ, прозванномъ по справедливости «сердцемъ Англіи», такъ живописна, что въ хорошую погоду путешественникъ, особенно впервые видящій англійскіе пейзажи, съ главными ихъ красотами, богатой, шелковистой муравой, старыми, вѣковыми деревьями, обвитыми плющемъ или омелой, и роскошно воздѣланными полями, — не оторвется отъ окна впродолженіи всего этого долгаго пути. Но, къ нашему несчастью, шелъ мелкій дождь и туманъ застилалъ всѣ предметы на заднемъ планѣ проходившей передъ мани панорамы, такъ что мы очень смутно видѣли Оксфордъ, быть можетъ, красивѣйшій изъ англійскихъ городовъ, съ его чудными иглами и куполами, утопающими въ садахъ; Лиминстонъ, извѣстный своими минеральными источниками и прелестными окрестностями; и знаменитый Варвикскій замокъ, по словамъ Вальтеръ-Скотта, «лучшій изъ памятниковъ древняго, рыцарскаго великолѣпія, который пожалѣло время».
Однако, не смотря на невозможность вполнѣ любоваться быстро смѣнявшимися видами, я нисколько не скучалъ; въ нашемъ вагонѣ случайно собралось много французскихъ литераторовъ, а въ обществѣ такихъ людей, какъ остроумный Монселэ, симпатичный чернокудрый Кларти, толстый добродушный Бело, живой юркій Лермина, вѣчно смѣющійся шутникъ Фредерикъ Тома и др., невольно проводишь весело время. Шутки, остроты, каламбуры, анекдоты сыпались безъ конца; даже два серьезные нѣмецкіе журналиста, сидѣвшіе съ нами, катались со смѣха. Особенно потѣшилъ насъ старикъ Тона, извѣстный французскій адвокатъ и журналистъ, почетный предсѣдатель французскаго общества литераторовъ, продекламировавъ на память нѣсколько строфъ одной своей судебной защиты въ стихахъ. Всего интереснѣе, чти эта адвокатская рѣчь въ стихахъ не шутка, а фактъ. Дѣйствительно, еще студентомъ, въ 1835 г., онъ издавали, въ Тулузѣ газету Patriei привлеченный къ суду за слишкомъ либеральныя статьи, онъ самъ защищалъ себя и былъ оправданъ послѣ краснорѣчивой рѣчи въ стихахъ. Трудно сказать, какъ долго длилась бы эта веселая, остроумная бесѣда, еслибъ наконецъ мы не достигли цѣли нашего странствія.
Поѣздъ остановился, кондукторы крикнули:
— Стратфордъ-на-Эванѣ!
Мы вышли на платформу и сплотились въ тѣсную фалангу подъ предводительствомъ англійскаго журналиста Бланчарда Джеральда, завѣдывавшаго пріемомъ въ Лондонѣ иностранныхъ членовъ конгреса. Прошло нѣсколько минутъ; публика со станціи разошлась; видя, что никто не вышелъ къ намъ на встрѣчу, мы уже хотѣли идти пѣшкомъ розыскивать мэра, какъ вдругъ явился очень изящный господинъ и, отрекомендовавшись братомъ мэра, разсадилъ насъ въ экипажи и повезъ по узкимъ улицамъ маленькаго стариннаго городка въ ратушу. Тамъ ожидалъ насъ въ парадныхъ сѣняхъ самъ мэръ въ мантіи и цѣпи, окруженный альдермэнами такъ-же въ знакахъ своей должности. Послѣ представленія ему каждаго изъ насъ Бланчардомъ Джеральдомъ мэръ, мистеръ Флауэръ, небольшого роста, полный господинъ съ просѣдью, пригласилъ насъ въ залу, гдѣ былъ роскошно сервированъ завтракъ, состоявшій изъ нѣсколькихъ холодныхъ блюдъ, какъ всегда въ Англіи. Вина, конечно, было въ изобиліи, но тосты и рѣчи были въ очень ограниченномъ числѣ и не представляли ничего интереснаго. Мэръ, по ремеслу богатый пивоваръ, пилъ за здоровье гостей; отвѣчалъ ему Бланчардъ Джеральдъ по англійски и Тома по французски. Не подѣйствовала-ли на послѣдняго усталость отъ дороги или хорошій завтракъ, но онъ говорилъ изъ рукъ вонъ плохо, отпускалъ самые деревянные каламбуры, пилъ за здоровье шекспировскихъ пивоваровъ и т. д. Кларти въ коротенькой рѣчи постарался изгладить непріятное впечатлѣніе и указать на значеніе этого пилигримства литераторовъ всѣхъ странъ къ колыбели великаго поэта. Потомъ Монсело прочиталъ очень удачные стихи, которые смѣло онъ и его пріятели выдавали за импровизаціи, хотя по дорогѣ, въ вагонѣ, онъ писалъ ихъ въ своей памятной книжкѣ на глазахъ у всѣхъ. На этомъ кончился завтракъ, такъ какъ, по словамъ мэра, въ виду краткости времени, остававшагося до отхода поѣзда въ Лондонъ, мы не могли терять времени на краснорѣчіе, если хотѣли видѣть всѣ достопримѣчательности города. Конечно, мы всѣ были очень рады поскорѣе заняться тѣмъ, для чего мы пріѣхали, но нѣкоторые французы обидѣлись, что имъ не дали случая поболтать и, разгоряченные шампанскимъ, завели ссору съ тѣми изъ своихъ товарищей, которые успѣли произнести рѣчи. Особенно досталось бѣдному Кларти отъ Маріо Прота, представителя французскаго министерства народнаго просвѣщенія, который просто ругался неприличными словами, грозилъ продернуть его въ газетахъ и успокоился только, когда ему сказали, что въ шекспировскомъ театрѣ онъ будетъ имѣть случай произнести свою заранѣе приготовленную рѣчь. Пока улаживали это недоразумѣніе и готовились въ путь, я осмотрѣлъ ратушу внутри и извнѣ. Это довольно скромное зданіе прошлаго столѣтія. Снаружи оно украшено статуей Шекспира, которую поднесъ муниципалитету знаменитый актеръ Гаррикъ въ день двухсотлѣтняго шекспировскаго юбилея въ 1769 г. Эта очень удачная и красивая статуя представляетъ поэта, облокотившагося на колону и указывающаго на свитокъ съ вычеканенными строфами изъ «Сна въ лѣтнюю ночь» (характеристика поэта), а на пьедесталѣ виднѣются отлично подобранныя слова изъ Гамлета:
Take him for allin all
We shall not look upon his like again *),
актъ I, сцена II.
- ) «Былъ все во всемъ; подобнаго намъ не видать». Во второй строкѣ шекспировскій текстъ измѣненъ: слово «I» (я) замѣнено "Wee (мы). Пр. Ред.
Внутри, въ парадной залѣ, виситъ на стѣнахъ нѣсколько замѣчательныхъ портретовъ самого Шекспира, работы Вильсона Гарика, Генсборо, королевы Анны и др.
Изъ ратуши мы отправились пѣшкомъ, какъ и слѣдуетъ пилигримамъ, къ дому, въ которомъ родился Шекспиръ. Онъ находится на Генлейской улицѣ и теперь поддерживается по возможности въ томъ видѣ, въ какомъ онъ находился при жизни великаго Вильяма. Но не такъ было въ прежнее время и исторія этой литературной святыни очень любопытна.
Многіе въ послѣднее время высказывали сомнѣніе, что дѣйствительно-ли Шекспиръ родился въ этомъ домѣ, но преданіе въ этомъ отношеніи чрезвычайно опредѣленно и упорно. Конечно, нѣтъ никакихъ документальныхъ доказательствъ этого факта, но достовѣрно, что отецъ знаменитаго поэта владѣлъ этимъ домомъ и сосѣднимъ съ нимъ въ 1552 году, что Вильямъ родился въ 1564 году и что домъ этотъ находился во владѣніи отца его въ 1575 г. Послѣ смерти отца, оба дома перешли къ Вильяму Шекспиру, который въ свою очередь завѣщалъ ихъ своей сестрѣ Джоанѣ, въ пожизненное владѣніе, а затѣмъ они перешли къ старшей дочери поэта Сусаннѣ Голлъ, и внучкѣ Елизабетѣ Нашъ, которая завѣщала ихъ «внукамъ сестры дѣда» Томасу и Джорджу Гартъ. Въ рукахъ ихъ потомковъ эти дома оставались до начала нынѣшняго столѣтія, а въ 1806 г. были проданы Томасу Курту, который содержалъ въ одномъ домѣ таверну, а въ другомъ мясную лавку, съ надписью надъ дверью: «Вильямъ Шекспиръ родился здѣсь». Послѣднимъ изъ потомковъ семьи Шекспира была бѣдная женщина, по имени Мэри Гомби, которая долго жила тѣмъ, что показывала старую кухню за лавкой и верхнюю комнату, гдѣ собственно родился Шекспиръ, но, наконецъ, она была принуждена выѣхать въ виду постоянно увеличиваемой ренты новымъ владѣльцемъ. Конечно, она взяла съ собою всѣ предметы, которые считались принадлежностью Шекспира, и завела лавочку напротивъ черезъ улицу. Мало того, она забѣлила на стѣнахъ всѣ надписи извѣстныхъ посѣтителей, которые однако потомъ удалось возстановить. Въ 1847 году оба дома продавались съ публичнаго торга и газеты подняли агитацію въ пользу покупки ихъ на счетъ всей страны, какъ національное достояніе. Была открыта подписка, собраны деньги, назначены попечители и дома куплены за 2000 фун. стерл.
Впослѣдствіи пріобрѣтены и окружающія строенія, чтобъ предохранить отъ огня и другихъ опасностей стратфордскую святыню, которой возвращенъ первобытный наружный видъ, совершенно измѣненный безобразными передѣлками въ прошломъ столѣтіи и вначалѣ нынѣшняго. Такъ, первоначально тяжелыя дубовыя балки оставались снаружи и только между ними стѣны были оштукатурены; передъ тѣмъ домомъ, въ которомъ именно родился Шекспиръ, былъ деревянный выдающійся навѣсъ, а на крышѣ находились два слуховыя окна; въ сосѣднемъ домѣ, въ сущности, составляющемъ другое отдѣленіе дома, во второмъ этажѣ было большое выдающееся старинное окно, въ родѣ крытаго балкона или фонаря, надъ которымъ, на крышѣ красовался щипецъ; въ 1792 г. слуховыя окна и щипецъ были уничтожены, балконъ превращенъ въ обычное окно въ четыре звѣна, крытый навѣсъ снятъ и вмѣсто него устроены выдающійся ларь для мясной лавки, нѣчто въ родѣ крытой галерейки для таверны, наконецъ, въ 1720 году, та часть дома, гдѣ находилась таверна, покрыта кирпичной красной оболочкой, а мясная лавка, пришедшая въ ветхость, оштукатурена, балки вымазаны сажей; старинныя мелкія стекла замѣнены современными четыреугольными звѣньями и вообще она приняла такой видъ, что Вашингтонъ Ирвингъ имѣлъ полное право назвать ее «маленькимъ низкимъ строеньемъ». По несчастью, лучшія описанія колыбели Шекспира, а именно Вашингтона Ирвинга въ его «Sketch-Book», Готорна ея «Ourohl Home», Говита и Гью Миллера, относятся къ этому времени упадка стратфордской святыни.
Всѣ эти подробности сообщилъ мнѣ братъ мэра, очень обязательно вызвавшійся быть моимъ чичероне при осмотрѣ скромной колыбели великаго поэта. Въ тѣ времена, когда отецъ Вильяма Шекспира купилъ этотъ домъ, онъ, вѣроятно, считался достойнымъ жилищемъ состоятельнаго горожанина, а теперь онъ кажется очень маленькимъ и незначительнымъ стариннымъ домикомъ, съ его выдающимися дубовыми балками, составляющими какъ бы наружный переплетъ оштукатуренныхъ стѣнъ, слуховыми окнами, щипецами старомодными широкими окнами съ мелкими стеклами. Весь домъ очень небольшой, но онъ состоитъ изъ двухъ отдѣленій; первое собственно колыбель Шекспира, а второе шекспировскій музей и библіотека. Въ томъ и другомъ два этажа, по два окна въ каждомъ этажѣ, и по одной наружной двери; снаружи, во всю длину, идетъ довольно высокая рѣшетка, а передъ первой половиной возвышается старинный навѣсъ. Для большей безопасности никто въ домѣ не живетъ и запрещено топить или вносить въ него свѣтъ; для предохраненія же отъ сырости проведены изъ сосѣдняго дома трубы съ горячей водой. Очень естественно, что вся Англія гордится этимъ домикомъ, гдѣ впервые увидалъ свѣтъ Шекспиръ, и когда, напримѣръ, въ 1859 г. была открыта подписка о поднесеніи Кошуту національнаго подарка отъ всей англійской націи, то остановились на мысли поднести ему экземпляръ сочиненій Шекспира въ изящномъ футлярѣ, который представлялъ вѣрную модель стратфордскаго домика изъ великолѣпнаго рѣзного дерева. Другая очень хорошая модель находится въ Санденгемскомъ хрустальномъ дворцѣ, гдѣ постоянно привлекаетъ толпу зрителей. Прежде, чѣмъ войдти въ домъ, упомянемъ еще, что позади его находится небольшой, но очень старательно содержанный садъ, въ которомъ, какъ мнѣ указалъ мой чичероне, растутъ только цвѣты, упоминаемые въ твореніяхъ Шекспира.
Внутренность дома, хотя стѣны его выбѣлены и чисто вымыты, очень мрачная и угрюмая. Комнаты маленькія, низенькія, по двѣ въ каждомъ этажѣ, и только камины старинные, большіе; полы въ нижнемъ этажѣ каменные, но плиты изломаны въ мелкіе куски, а на верху деревянные, очень плохо сколоченные потолки и стѣны не обшиты, такъ-что дубовыя балки торчатъ снаружи. Съ перваго взгляда на это угрюмое жилище нельзя не повторить словъ Готорна: «вѣроятно, и жизнь въ немъ была мрачная, пасмурная, угрюмая, а потому какъ твердъ и мощенъ былъ геній Шекспира, если онъ не поблекъ въ подобной атмосферѣ, а сроднился еще ближе съ человѣческой жизнью!» Въ нижнемъ этажѣ находятся бывшая мясная лавка и кухня, служившая съ тѣмъ вмѣстѣ сборной комнатой семейства Шекспира; отъ нея маленькая дубовая лѣстница ведетъ наверхъ въ комнату, гдѣ родился великій Вильямъ. Эта маленькая каморка, длиною въ восемь шаговъ и до того низкая, что рукой можно достать до потолка, помѣщается надъ бывшей мясной лавкой и освѣщена широкимъ, большимъ окномъ съ безчисленными маленькими переплетами и стеклами. У самой двери громадный каминъ съ дубовой балкой вмѣсто каменной доски. Повидимому, полъ и потолокъ не подверглись никакой перемѣнѣ съ тѣхъ поръ, какъ маленькій Виль увидалъ тутъ впервые свѣтъ, и даже все остальное; окно, стѣны, мебель въ послѣднее время реставрированы въ прежнемъ видѣ. Любопытную особенность этой комнаты составляютъ миріады надписей, которыми до того покрыты стѣны, потолокъ и рама окна, что онѣ кажутся безконечной тонкой паутиной. Тутъ есть надписи и карандашемъ и чернилами, на всевозможныхъ языкахъ, и всѣ онѣ заключаютъ въ себѣ лишь однѣ фамиліи посѣтителей, точно кто нибудь нуждался въ ихъ автографахъ. Эта страсть соваться всегда съ своимъ маленькимъ «я» не пожалѣла и стеколъ, которыя такъ-же испещрены алмазными надписями. Говоря, что первый примѣръ этому подалъ Вальтеръ-Скотъ, до сихъ поръ указываютъ его подпись, которую однако очень трудно разобрать. Тоже можно сказать объ автографахъ на стѣнѣ лорда Байрона, Диккенса и многихъ другихъ знаменитостей, исчезающихъ подъ новѣйшими надписями тысячъ невѣдомыхъ именъ всѣхъ странъ и національностей, Такимъ образомъ исчезъ и экспромтъ, написанный на стѣнѣ Вашингтономъ Ирвингомъ:
Of mighty Shakespeare' birth the room wesce,
That where he died ill vain to find we try;
Useless the search — for all immortal he
And those who are immortal never die *).
- ) Могучаго Шекспира комнату рожденія мы видимъ здѣсь,
Но тщетно ищемъ той, гдѣ умеръ онъ.
И безполезно намъ ее искать; безсмертенъ онъ.
А тотъ безсмертенъ, кто не умираетъ.
Рядомъ съ этой комнатой находится другая, очень маленькая, украшенная старинными портретами Шекспира, въ томъ числѣ знаменитымъ такъ называемымъ стратфордскимъ портретомъ масляными красками. Онъ хранится въ желѣзномъ ящикѣ и запирается на ночь. Въ сосѣднемъ домикѣ, обращенномъ въ музей, хранится много другихъ интересныхъ портретовъ вмѣстѣ съ драгоцѣнной колекціей различныхъ предметовъ, касающихся до Шекспира. Тамъ, между прочимъ, показываютъ класную скамью, на которой онъ по преданію занимался въ школѣ. Въ библіотекѣ, находящейся тутъ же, собраны всевозможныя изданія Шекспира, отъ самыхъ древнихъ до новѣйшихъ, переводы его сочиненій на различные языки, коментаріи англійскихъ и иностранныхъ авторовъ, однимъ словомъ, книги, рукописи и художественныя произведенія, имѣющія предметомъ Шекспира и его родину, мирный Стратфордъ-на-Эванѣ. По несчастью, у насъ было такъ мало времени, что я могъ только бросить поверхностный взглядъ на эту интересную выставку[1].
Изъ колыбели творца Гамлета мы естественно пошли къ мѣсту его смерти. Увы, изъ того дома, гдѣ жилъ въ послѣдніе восемнадцать лѣтъ своей жизни Шекспиръ, гдѣ онъ написалъ большую часть своихъ безсмертныхъ произведеній и наконецъ умеръ, осталось только нѣсколько камней Фундамента, свято сохраняемыхъ въ красивомъ публичномъ саду, устроенномъ въ послѣдніе годы муниципалитетомъ послѣ покупки этой земли по подпискѣ. Исторія этого любимаго жилища Шекспира, извѣстнаго подъ именемъ New-Place не менѣе любопытна, чѣмъ исторія его колыбели. Купленный въ 1597 году Шекспиромъ, этотъ домъ былъ уже старый, но все-таки считался однимъ изъ лучшихъ въ городѣ, послѣ смерти поэта онъ перешелъ къ его дочери Сусаннѣ, тогда мистрисъ Голъ, которая завѣщала его своей дочери леди Бернардъ. Она не оставила послѣ себя наслѣдниковъ и домъ былъ проданъ сэру Эдварду Волькеру, отъ котораго перешелъ въ семью Клаптоновъ, которые первоначально имъ владѣли до Шекспира. Около 1720 года сэръ Гью Клаптонъ святотатственно снесъ старый домъ и выстроилъ новый, который былъ такъ же сломанъ въ 1759 г. его новымъ владѣльцемъ, пасторомъ Франсисомъ Гастрелемъ по той причинѣ, что ему приходилось платить за него слишкомъ большой городской сборъ въ муниципалитетъ. Этотъ пасторъ былъ какой-то странный, полусумасшедшій человѣкъ: онъ приказалъ срубить знаменитое тутовое дерево, посаженное собственноручно Шекспиромъ, и на это варварское святотатство онъ былъ побужденъ лишь тѣмъ, что ему надоѣли постоянные посѣтители, приходившіе взглянуть на эту диковину. Впослѣдствіи это мѣсто переходило въ разныя руки и тутъ возводились различныя постройки, между прочимъ, театръ, въ которомъ давались представленія во время трехсотлѣтняго шекспировскаго юбилея. Что же касается срубленнаго тутоваго дерева, то большая его часть куплена Томасомъ Шарпомъ, часовщикомъ въ Стратфордѣ, который подѣлалъ изъ него различные предметы и продавалъ ихъ по баснословной цѣнѣ; въ числѣ этихъ вещей находилось и знаменитое кресло Шекспира, которое теперь принадлежитъ баронесѣ Бурдетъ Кутсъ.
Нью-Шэсъ съ его прекраснымъ садомъ находится на берегу мирнаго Эвана, противъ часовни Св. Креста и примыкающей къ ней граматической школѣ, гдѣ получилъ свое воспитаніе Шекспиръ а, по словамъ Бена Джонсона, научился «немного латинскому языку и еще менѣе греческому». Эта свободная граматическая школа, существующая и понынѣ, заходится въ верхнемъ этажѣ зданія, гдѣ внизу помѣщалась въ древности ратуша, дававшая во времена Шекспира свои покои не только подъ веселые пиры, но и подъ театръ, когда наѣзжали въ Стратфордъ актеры. Такимъ образомъ въ этомъ зданіи Шекспиръ получилъ первоначальное умственное развитіе и тотъ вкусъ къ театру, который побудилъ его сдѣлаться актеромъ, а впослѣдствіи и геніальнымъ драматургомъ. Что касается до наружнаго и внутренняго вида школы, то она потеряла свой древній видъ, благодаря новѣйшимъ передѣлкамъ, хотя, конечно, въ ней сохранилось много слѣдовъ шекспировской старины. Выходя на улицу изъ школьнаго дома, я невольно вспомнилъ извѣстную сцену изъ «Веселыхъ Виндзорскихъ Кумушекъ», въ которой мистрисъ Пэджъ проситъ учителя проэкзаменовать ея сына Вильяма у дверей шкоды. Стоитъ только подставить имя мистрисъ Шекспиръ вмѣсто мистрисъ Пэджъ и также перенести дѣйствіе изъ Виндзора въ Стратфордъ и передъ нами будетъ дѣйствительная сцена изъ исторіи дѣтства великаго поэта. Не вдалекѣ отъ стариннаго зданія, въ которомъ Шекспиръ впервые увидалъ театральныя представленія, возвышается теперь такъ называемый шекспировскій памятникъ (Shakespeare Memorial), красивое, большее зданіе, еще не оконченное, но по плану долженствующее заключать въ себѣ театръ, картинную галерею и библіотеку. Въ прошломъ году былъ еще готовъ одинъ лишь театръ и то въ сыромъ, неотдѣланномъ видѣ, не только внутри, но даже и извнѣ, Театральная зала небольшая, полукруглая, вмѣщающая въ себѣ до 200 зрителей, отличается простотой и удобствомъ. Отсутствіе же всякихъ украшеній и дубовыя колоны, полъ и скамьи производятъ совершенно новое, оригинальное впечатлѣніе. Сцена довольно обширная, декорацій еще очень мало, но занавѣсь, представляющій пріѣздъ королевы Елизаветы въ парадномъ экипажѣ къ театру Глобъ, чрезвычайно эфектна. Несмотря на то, что театръ еще не оконченъ, онъ былъ торжественно открыть въ прошломъ году въ годовщину Шекспира, 23 апрѣля. Впродолженіи десяти дней давались на немъ представленія: «Гамлета», «Много шума изъ пустяковъ», «Какъ угодно» и «Бури» при значительномъ стеченіи публики. Постоянной трупы и постоянныхъ представленій вовсе не предполагается, а цѣль постройки театра — достойное празднованіе каждый годъ юбилейной шекспировской недѣли, когда стекаются въ Стратфордъ Шекспировскіе пилигримы со всѣхъ концовъ Англіи. Для этого, конечно, не требуется мѣстной трупы, а всѣ лучшіе актеры изъ Лондона и большихъ провинціальныхъ городовъ будутъ чередоваться на этой маленькой, но уже заранѣе знаменитой сценѣ. Картинная галерея и библіотека, въ которыхъ будетъ собрано все, что только касается до великаго Вильяма, придаетъ еще большій интересъ этому достойному памятнику высочайшей славы Англіи, а въ будущемъ имѣется еще мысль основать тутъ первую въ Англіи драматическую школу по образцу парижской консерваторіи. Нельзя не отдать полной справедливости Стратфорду, что онъ умѣетъ чтить память своего славнаго гражданина; впрочемъ, памятникъ Шекспиру воздвигнутъ не только мѣстными жителями, а по подпискѣ, открытой во всей Англіи, которая быстро достигла требующейся суммы въ 20,000 ф. стерл. Самымъ щедрымъ жертвователемъ и главнымъ дѣятелемъ въ этомъ чисто національномъ дѣлѣ нынѣшній мэръ Стратфорда, Чарльзъ Флауэръ, который не только далъ даромъ землю, на которой воздвигнуто зданіе, и 5,000 ф. ст., по постоянно заботится о матеріальномъ и нравственномъ успѣхѣ своей излюбленной идеи. Поэтому надо было видѣть cъ какой гордостью онъ показывалъ намъ театральную залу, сцену, остальныя, еще не готовыя даже вчернѣ, постройки и садъ, разстилающійся по берегу живописнаго Эвана. И нельзя было несогласиться съ нимъ, когда, остановившись на берегу и указывая намъ на виднѣющуюся не вдалекѣ церковь, въ которой похороненъ Шекспиръ, онъ съ искреннимъ энтузіазмомъ воскликнулъ: "Посмотрите на эту прелестную панораму, на мирную, спокойную рѣку, на древнюю церковь, окруженную вѣковыми деревьями, за бархатные луга, испещренные цвѣтами, съ такою любовью воспѣваемыми Шекспиромъ, подумайте, какъ все вокругъ васъ говорить о Шекспирѣ, дышетъ Шекспиромъ, какъ самый воздухъ пропитанъ его геніемъ и вы, конечно, скажете, что если долгъ всякаго мыслящаго человѣка чтить его имя и благодарная нація обязана воздвигнуть ему достойный памятникъ, то нѣтъ мѣста на свѣтѣ лучше этого скромнаго уголка для подобнаго національнаго поклоненія. Какого рода чествованія памяти Шекспира происходятъ въ этомъ нарочно воздвигнутомъ зданіи намъ не привелось видѣть, но, по словамъ газетъ, какъ въ прошломъ, такъ и въ нынѣшнемъ году, 23 апрѣля было достойнымъ образомъ отпраздновано въ шекспировскомъ театрѣ. Та же церемонія, которая была разыграна при насъ на сценѣ, отличалась комическимъ характеромъ. Пока большинство посѣтителей осматривали зданіе, нѣсколько французовъ, въ томъ числѣ Маріо Протъ, забрались на сцену, затащили туда бѣднаго мэра и и начали ему читать стихи и произноситъ рѣчи. Въ ложахъ сидѣло нѣсколько мѣстныхъ дамъ и все это зрѣлище было какой-то кукольной комедіей. По счастью, оно продолжалось недолго и мы перешли въ роскошный домъ мэра, великолѣпный садъ котораго доходитъ до церкви св. Троицы, гдѣ погребенъ Шекспиръ.
Посѣщеніемъ гробницы, священной для всего мыслящаго и читающаго міра, окончался нашъ осмотръ Стратфорда, такъ какъ времени у насъ не хватало на поѣздку въ окрестности города, знаменитыя по воспоминаніямъ о Шекспирѣ, именно Чарлькотъ-Голлъ, гдѣ, согласно преданію, юный Шекспиръ былъ остановленъ за похищеніе оленя; селенье Шаттери, гдѣ находится хижина Анны Гатавей, жены Шекспира, Кловтонъ, гдѣ онъ часто гулялъ и т. п. Что касается церкви св. Троицы, то это довольно большое, красивое зданіе, игла котораго относится ко времени Вильгельма-Завоевателя, а остальныя части къ различнымъ эпохамъ. Стоитъ она на самомъ берегу, вокругъ вся находится маленькое кладбище, а ведетъ къ ней великолѣпная алея изъ вѣковыхъ липъ, громадныя вѣтви которыхъ, переплетаясь между собою, образуютъ какъ бы крытую галерею. Внутренность церкви крестообразная и наполнена старинными памятниками похороненныхъ въ ней именитыхъ гражданъ Стратфорда. Какъ всѣмъ извѣстно, гробница Шекспира находится за возвышеніи передъ перилами алтаря. У сѣверной стѣны, за которой красуется знаменитый подлинный его бюстъ, работы Джонсона, вѣроятно, видѣвшаго его при жизни и исполнившаго этотъ заказъ по порученію вдовы Шекспира и его дочерей. Этотъ бюстъ въ натуральную величину находится въ нишѣ подъ аркой, между двумя коринфскими колонами чернаго мрамора съ золочеными капителями; надъ прямымъ карнизомъ возвышается гербъ Шекспира, среди двухъ херувимовъ, изъ которыхъ одинъ держитъ лопату, а другой обернутый факелъ. Сверху всего памятника лежитъ черепъ. Самъ Шекспиръ изображенъ облокотившимся за подушку; въ правой рукѣ онъ держитъ перо, давно уже похищенное какимъ-то святотатственнымъ фанатикомъ, а другая покоится на листѣ бумаги, лежащемъ на подушкѣ передъ нимъ. Бюстъ высѣченъ изъ мягкаго камня и выкрашенъ, конечно, съ цѣлью представить совершенно вѣрное изображеніе Шекспира, какимъ онъ дѣйствительно былъ при жизни. Лицо и руки свѣтлорозовые, глаза каріе, волосы усы и острая бородка каштановые; одежда состоитъ изъ красновато коричневаго берета и черной епанчи безъ рукавовъ; верхняя часть подушки пунцовая, нижняя зеленая, а кисти золотыя. Подъ бюстомъ заходится надпись полулатинская и полуанглійская:
Jvdicio Pvlivm, genio socratem, arte maronem
Terra tegit, popvlvs maeret, olympvs habet.
Stay passenger, why goest thov so fast?
Bead if thov canst whom enviov death hath plast
Within this monvment, Shakspere, with whome
Qviek natvredide; whose name doth deck ys tombe
Far more than cost; sith all yt he luth writt
Leaves living art bvt page to serve his witt *).
Obiit. Ano Do. 16l6.
Aetatis 53, die 23 Ap.
- ) По разуму Несторъ, по генію Сократъ, по искуству Виргилій.
Земля его покрываетъ, народъ плачетъ о немъ, Олимпъ его имѣетъ.
Стой, путникъ, куда торопишься ты мимо,
Прочти, если можешь, кого завистливая смерть
Положила подъ этимъ монументомъ — Шекспира.
Добрый другъ, ради Христа остерегись
Выкапывать заключенный тутъ прахъ,
Благословенъ тотъ, кто пощадитъ этотъ камень
И проклятъ тотъ, кто потревожитъ мои кости.
Самая гробница Шекспира находится въ ряду пяти гробницъ его семейства; подъ первой плитой, у самой стѣны, похоронена жена Шекспира, потомъ онъ самъ; далѣе идутъ могилы Томаса Наша, мужа его внучки, доктора Гола, мужа его дочери Сусанны, и самой Сусанны. Какъ извѣстно, на гробницѣ Шекспира — совершенно простой плитѣ съ поперечной трещиной, нѣтъ его имени, а только вырѣзана надпись, которую приписываютъ ему самому:
Goot frend for Jesus sake farbeare
То digg the dust encloased heare
Blese be у man y spares thes stones
And curst be he y moves ray bones *).
- ) Съ нимъ умерла живая натура и украшаетъ
Гробницу эту болѣе его имя, чѣмъ ея стоимость;
Все вамъ, что онъ писалъ; искуство было лишь слугой его ума;
Умеръ, отъ Р. X 1616;
53 лѣтъ, въ день 23 Апр.
Безмолвно поклонившись этой скромной гробницѣ, въ которой краснорѣчивое проклятье удерживало останки великаго поэта, не смотря на общее желаніе всей Англіи видѣть прахъ Шекспира въ Вестминстерѣ, мы поблагодарили нашихъ добрыхъ стратфордскихъ друзей за радушный пріемъ и отправились въ обратный путь.
Все видѣнное и слышанное много въ этотъ памятный день произвело на меня такое сильное впечатлѣніе, что я, забившись въ уголокъ вагона, старался мысленно перенестись въ то далекое, но мнѣ казавшееся тогда близкимъ и осязательнымъ, время, когда великій Вильямъ жилъ, думалъ и писалъ въ своемъ маленькомъ, мирномъ Стратфордѣ-на-Эванѣ.
- ↑ Домъ Шекспира и музей открыты для всѣхъ ежедневно, кромѣ воскресенія, съ платою по 6 пенсовъ съ посѣтителя на поддержку и расширеніе библіотеки.