На каланче (Полонский)/ДО

Полное собраніе стихотвореній — На каланчѣ
авторъ Яковъ Петровичъ Полонскій

Источникъ: Яковъ Петровичъ Полонскій. Полное собраніе стихотвореній. — А. Ф. Марксъ, 1896. — Т. 2. — С. 347—354.

НА КАЛАНЧѢ.

I.

Вотъ, глаза протеръ пожарный,
Въ фонарѣ зажегъ свѣчу,
И на смѣну, въ ночь глухую,
Лѣзетъ вверхъ на каланчу:
Смотритъ,— города не видно,—
Влажный стелется туманъ,—
Непрогляднаго тумана
Необъятный океанъ…
Тонутъ въ немъ верхушки зданій,
Тонутъ куполы церквей
И, теряя блескъ свой, тонутъ
Огоньки отъ фонарей.
Ничего вдали не видно,—
Въ этой сѣрой темнотѣ
Онъ одинъ стоитъ и дрогнетъ

На холодной высотѣ…
Онъ одинъ, никѣмъ не зримый,
Озирается кругомъ…
Вдругъ, онъ видитъ, край тумана
Алымъ свѣтится пятномъ.

Не начало ли пожара
Такъ обманываетъ взоръ?
Или это за рѣкою
Рыбаки зажгли костеръ?—
Или, попросту, на свадьбѣ
Гдѣ-нибудь, за слободой,
Гости пьяные боченокъ
Запалили смоляной?
Если-жъ это близко гдѣ-то
Разгорается пожаръ,—
Не слыхать ли гдѣ набата?
Не проснулся ли базаръ!?

И колеблется пожарный,
И не знаетъ, что начать:
Подавать сигналъ къ тревогѣ
Иль,— вѣрнѣй,— не подавать?
Разбудить звонкомъ команду

Или дать ужъ ей покой?..
Такъ въ туманъ глядитъ и труситъ
Подневольный часовой.
.............

II.

Давно пожарный смѣны ждетъ;
Морозъ знобитъ его и жжетъ;
Прижавшись къ стѣнкѣ, недвижимъ,
Онъ на вѣтру стоитъ; предъ нимъ
Снѣжинки пляшутъ; съ высоты
По временамъ онъ въ ночь глядитъ,—
Туда, гдѣ городъ глухо спитъ,
И словно теплятся кресты
Кой-гдѣ бѣлѣющихъ церквей
Въ сіяньи мѣсячныхъ лучей.
И хоть закутана въ башлыкъ
Его больная голова,
Озябъ онъ, съежился, поникъ,
Забиты руки въ рукава,
Не видитъ онъ, какъ млечный путь
Мерцаетъ пылью звѣздной;— грудь
Его чуть дышитъ; до бровей
Паръ вьется изъ его ноздрей,

И, старческихъ сѣдинъ бѣлѣй,
Заиндевѣли волоса…
И вдругъ, сквозь этотъ зимній паръ,
Онъ слушаетъ,— поетъ комаръ
Надъ ухомъ… Что за чудеса!!
Іюльскій день,— іюльскій жаръ…
Онъ и усталъ, и возбужденъ
Дыханьемъ юга…— Передъ нимъ
Степной просторъ — и, какъ сквозь дымъ,
Синѣетъ знойный небосклонъ;
И облака съ родныхъ полей,
Какъ клочья пряди золотой,
Летятъ разорванной каймой;
И ходятъ полосы тѣней
Надъ пышной нивой, волны ржи
Плывутъ, шуршатъ, и вдоль межи
Идетъ онъ, радостный; знакомъ
Ему и лѣсъ тотъ, за холмомъ,
И даже эти васильки,
Которыхъ синіе глазки
Ему мигаютъ…
‎Боже мой!
Какъ радъ онъ, что идетъ домой!—
Что онъ въ живыхъ застанетъ мать,—
Что вмѣстѣ съ Дуней собирать

Грибы пойдетъ онъ въ темный лѣсъ,—
Туда, гдѣ ихъ попуталъ бѣсъ,
Гдѣ ихъ вѣнчала темнота
Вокругъ ракитова куста.
Лѣсъ тонетъ въ утренней росѣ,
Листокъ прильнулъ къ ея косѣ,
А къ обнаженному плечу
Прижался папоротникъ… Чу!
Встрѣчая розовый восходъ,
Въ кустахъ малиновка поетъ…
И слышится, какъ бы сквозь сонъ,
Къ нему несется съ вѣтеркомъ
Къ заутрени далекій звонъ,
И этотъ звонъ ему знакомъ…
И онъ проснуться хочетъ; но
Глаза слипаются.— Давно
По ней тоскуетъ онъ…
.........и вотъ,
Въ лучахъ зари, она идетъ,
Подъ коромысломъ избочась,
И всю, отъ головы до ногъ,
Ее теребитъ вѣтерокъ,
Должно быть вышла въ добрый часъ…
Посмѣиваясь, босикомъ
Къ водѣ идетъ она лѣскомъ,

Сухія листья шелестятъ,
Въ травѣ кузнечики трещатъ.
И вотъ, уже въ струяхъ ручья
Колышется ея бадья, —
И льются свѣтлыя струи
На дно опущенной бадьи…
А тамъ, костеръ и котелокъ
И ужъ проносится дымокъ
Изъ-за ветлы, гдѣ бережокъ,
Гдѣ сѣно, свѣжесть и покой.
.............
Домой, домой, скорѣй домой!..
И тихо догораетъ въ немъ
Пожаръ души его; онъ спитъ
И ужъ не видитъ, что кругомъ
Его творится: съ вышины
Морозной не увидитъ онъ
Пожара.— Въ непробудный сонъ
Слились мечты его и сны…
Бѣдняга!— въ смерть свою влюбленъ!

III.

Въ пыли, гремя по мостовой,
Несутся бочки за водой,

Народъ шумитъ, народъ бѣжитъ,—
А онъ, солдатъ сторожевой,
На каланчѣ своей стоитъ:
Онъ первый увидалъ пожаръ,
Онъ выкинулъ сигнальный шаръ,
И видитъ, какъ пылаетъ домъ,
Гдѣ онъ видается тайкомъ
Съ той молодицей, что пришла
Къ нему изъ дальняго села
Съ истомой блѣдной на щекахъ,
Съ груднымъ младенцемъ на рукахъ.
Тамъ, за постелью, на полу,
Есть сундучекъ одинъ въ углу,
Желѣзомъ онъ обитъ кругомъ,
Висячимъ запертъ онъ замкомъ;
Въ томъ сундучкѣ схоронена
Его грошевая казна
И все, что было ей не лѣнь
Скопить себѣ на черный день…
Погибло все — иль спасено?
И вотъ, ужъ въ нижнее окно
Проникло пламя,— валитъ дымъ,—
А онъ глядитъ, тоской томимъ,
И легче быть ему въ огнѣ,
Иль, жертвуя собой, спасать,

Чѣмъ такъ — стоять, стоять, стоять
На безопасной вышинѣ.

За своевременный сигналъ,
(Хотя бы городъ ты спасалъ),
Никто тебя благодарить
Не станетъ — даже, можетъ быть,
Тебя и не замѣтятъ, братъ;
И тутъ никто не виноватъ:—
И чернь слѣпа, и высока
Та вышка, гдѣ тебя судьба
Поставила… И не легка
Твоя задача,— та борьба,
Страстей и долга… Но пока
Тебя не смѣнитъ кто-нибудь,
На высотѣ своей побудь…