[256]
НА ЧЕРНОМЪ МОРѢ.

Отраднѣй сна, товарищъ мой,
Мнѣ побесѣдовать съ тобой:
Сердитый валъ къ намъ въ люки бьетъ;
Фонарь скрипитъ надъ головой;
И тяжко стонетъ пароходъ,
Какъ умирающій больной.

Ты такъ же раненъ, какъ и я…
Но эти раны жгутъ меня
И въ то же время холодятъ:
Не спасъ меня хирурга ножъ!
Но ты меня моложе, братъ, —
И ты меня переживешь.

Едва ли, впрочемъ, этотъ Крымъ
И этотъ гулъ, и этотъ дымъ,

[257]

И эти кучи смрадныхъ тѣлъ
Забудешь ты когда-нибудь,
Куда бы ты ни полетѣлъ
Душой и тѣломъ отдохнуть.

На лонѣ мира и любви
Ты вспомнишь — ужасъ! — ты въ крови
Топталъ товарищей своихъ,
Ты слышалъ ихъ предсмертный хрипъ,
Ты, раненый, близъ ранъ моихъ
Лежалъ, страдалъ и — не погибъ.

Какой цѣной, ты вспомнишь, братъ,
Купили мы развалинъ рядъ!
Для человѣческихъ ушей
Громъ неестественный гремѣлъ,
Когда мы лѣзли изъ траншей
На валъ, скользя по грудамъ тѣлъ.

Но грянулъ взрывъ — послѣдній взрывъ…
И я безъ чувствъ упалъ въ обрывъ,
Когда жъ очнулся… Боже мой!
Какая тишь была вокругъ!

[258]

И страшенъ городъ былъ нѣмой,
И страшно нѣмъ былъ мой испугъ.

Стѣна была обагрена…
Дымъ застилалъ, какъ пелена,
Небесный сводъ — и отъ земли
Тяжелый поднимался паръ…
Вдали пылали корабли,
И отражалъ заливъ пожаръ.

Ликуйте, гордые умы!
Могилу храбрыхъ взяли мы…
Коварной славы сладкій дымъ,
Ты горекъ намъ, ты дорогъ намъ!
Но — ѳиміамъ необходимъ
Кумиру и его жрецамъ.

Когда ты снова посѣтишь
Нашъ императорскій Парижъ,
Смутитъ тебя побѣдный крикъ,
Какъ пляска послѣ похоронъ,
Какъ сумасшедшаго языкъ,
Какъ смѣхъ, въ которомъ слышенъ стонъ.

[259]


Пускай нашъ новый полубогъ
Вкушаетъ славу!.. Я бъ не могъ…
Я для иного былъ рожденъ,
Иныя цѣли смѣлъ таить…
И былъ, какъ бурей, увлеченъ
Туда, гдѣ я не могъ любить,

И гдѣ, казалось бы, не слѣдъ
Мнѣ умереть въ чаду побѣдъ…
Но — умираю… Все, что̀ я
Любилъ когда-то, въ эту ночь
Какъ будто около меня
Стоитъ и не отходитъ прочь.

Я вижу, — вотъ моя семья…
Вотъ мать… вотъ нѣжная моя
Подруга… дѣти… Боже мой!
А это кто!?. Иль это бредъ?..
Какой-то призракъ роковой—
Въ блестящей мантіи скелетъ…

Ужели смерть?.. Зачѣмъ она
Грозя кричитъ: «Пылай война!

[260]

«Враждуйте, племена всѣхъ странъ!
«Вотъ вамъ республика и тронъ,
«И христіанство и коранъ,
Мадзини и Наполеонъ!»

Скажи, что̀ значу я предъ ней
Со всею гордостью моей?..
Ея десница мнѣ на грудь
Легла, — и я, какъ тряпка, смятъ!
Освободи, братъ! дай вздохнуть!
А-га! да ты ужъ умеръ, братъ!