Нашему юношеству (Маяковский)

Нашему юношеству
автор Владимир Владимирович Маяковский

Дата создания: 1927. Источник: В. В. Маяковский, сочинения в двух томах. Москва, издательство «Правда», 1987 г.

НАШЕМУ ЮНОШЕСТВУ

На сотни эстрад бросает меня, 

на тысячу глаз молодежи. 

Как разны земли моей племена, 

и разен язык
	и одёжи!

Насилу,
	пот стирая с виска,

сквозь горло тоннеля узкого 

пролез.
	И, глуша прощаньем свистка,

рванулся
	курьерский
		с Курского!

Заводы.
	Берёзы от леса до хат

бегут,
	листками вороча,

и чист
	— как-будто слушаешь МХАТ,

московский говорочек. 

Из-за горизонтов,
	лесами сломанных,

толпа надвигается
	мазанок.

Цветисты бочка́
	из-под крыш соломенных,

окрашенные разно. 

Стихов навезите целый мешок, 

с таланта
	можете лопаться —

в ответ
	снисходительно цедят смешок

уста
	украинца-хлопца.

Пространства бегут,
	с хвоста нарастав,

их жарит
	солнце-кухарка.

И поезд
	уже
		бежит на Ростов,

далеко за дымный Харьков. 

Поля —
	на мильоны хлебных тонн,

как будто
	их гладят рубанки,

а в хлебной охре
	серебряный Дон

блестит
	позументом кубанки.

Ревём паровозом до хрипоты, 

и вот
	началось кавказское —

то го́ловы сахара высят хребты, 

то в солнце —
	пожарной каскою.

Лечу
	ущельями, свист приглушив.

Снегов и папах седи́ны, 

Сжимая кинжалы, стоят ингуши, 

следят
	из седла
		осетины.

Верх
	гор —
		лёд,

низ
	жар
		пьёт,

и солнце льёт йод. 

Тифлисцев
	узнаешь и метров за́ сто,

гуляют часами жаркими, 

в моднейших шляпах,
	в ботинках носастых,

этакими парижаками. 

По-своему
	всякий
		зубрит азы,

аж цифры по своему снятся им. 

У каждого третьего —
	свой язык

и собственная нация. 

Однажды,
	забросив в гостиницу хлам,

забыл,
	где я ночую.

Я
	адрес
		по-русски
			спросил у хохла,

хохол отвечал:
	— Нэ чую. —

Когда ж переходят
	к научной теме,

им
	рамки русского
		у́зки,

с Тифлисской
	Казанская академия

переписывается по-французски. 

И я
	Париж люблю сверх мер

(красивы бульвары ночью!). 

Ну, мало ли что —
	Бодлер,
		Малярмэ

и этакое прочее! 

Но нам ли,
	шагавшим в огне и воде

годами
	борьбой прожжёнными,

растить
	на смену себе
		бульвардье

французистыми пижонами! 

Используй,
	кто был безъязык и гол,

свободу Советской власти. 

Ищите свой корень
	и свой глагол,

во тьму филологии влазьте. 

Смотрите на жизнь
	без очков и шор,

глазами жадными цапайте 

всё то,
	что у вашей земли хорошо

и что хорошо на Западе. 

Но нету места
	злобы мазку,

не мажьте красные души! 

Товарищи юноши,
	взгляд — на Москву,

на русский вострите уши! 

Да будь я
	и негром преклонных годов,

и то,
	без унынья и лени,

я русский бы выучил
	только за то,

что им
	разговаривал Ленин.

Когда
	Октябрь орудийных бурь

по улицам
	кровью ли́лся,

я знаю,
	в Москве решали судьбу

и Киевов
	и Тифлисов.

Москва
	для нас
		не державный аркан,

ведущий земли за нами, 

Москва
	не как русскому мне дорога,

а как огневое знамя! 

Три
	разных истока
		во мне
			речевых.

Я
	не из кацапов-разинь.

Я —
	дедом казак, другим —
		сечевик,

а по рожденью
	грузин.

Три
	разных капли
		в себе совмещав,

беру я
	право вот это —

покрыть
	всесоюзных совмещан.

И ваших
	и русопетов.

1927

---