Наша «контръ-революція».
правитьПолитически развитымъ людямъ Запада сначала показались мало вѣроятными сообщенія телеграфныхъ агентствъ о такъ называемыхъ патріотическихъ манифестаціяхъ въ Россіи. Эта волна беззастѣнчиваго холопства, захватившаго «всѣ слои» русскаго народа, слишкомъ уже рѣзко отличалась отъ цѣлаго ряда вспышекъ народнаго недовольства, которыми отмѣчены были послѣдніе годы внутренней жизни Россіи. Европа переживаетъ моментъ, когда всякій мало-мальски замѣтный фактъ въ домашнихъ распорядкахъ нашего отечества котируется на биржахъ, когда высота курса русской самодержавной бюрократіи, ея кредитоспособность, оцѣниваются по результатамъ ея борьбы не только съ внѣшнимъ врагомъ, но и съ внутреннимъ, оцѣниваются по самому спросу на абсолютизмъ со стороны его потребителей, русскихъ гражданъ. И надо отдать справедливость изворотливости нашего правительства: оно, провоцируя восточныхъ сосѣдей на войну, стремилось не только закрѣпить успѣхъ своихъ авантюристическихъ затѣй на крайнемъ Востокѣ, но и поднять въ нѣкоторыхъ слояхъ народа опросъ на абсолютизмъ, служащій, якобы, могучимъ оплотомъ русскаго и другихъ народовъ Европы отъ «желтой опасности». Но Россія, казалось, выросла уже изъ стадіи поповско-полицейскаго толкованія политическихъ учрежденій: ея либеральные элементы начинали становиться на путь открытыхъ протестовъ противъ полицейской опеки и обратились въ свободной прессѣ; ея радикальная интеллигенція продумала соціально-политическія проблемы и нерѣдко стала переходить подъ красныя знамена быстро пробуждающагося россійскаго пролетаріата; они, наконецъ, поднялись, эти знамена, на улицахъ столицъ и большинства крупныхъ городовъ Россіи; своею кровью, пролитой въ борьбѣ за свободу, нашъ передовой рабочій, завоевалъ себѣ гордое убѣжденіе, что онъ поставилъ родину на путь революціи. И, вотъ, та толпа, которая вчера подбодряла самоотверженныхъ демонстрантовъ и кричала «долой самодержавіе!», сегодня «проливаетъ слезы умиленія» передъ дворцами, носитъ и лобызаетъ какіе-то портреты, реветъ безсмысленно «ура».
Неудивительно, если первою мыслью иностранцевъ было предположеніе, что, вслѣдъ за жалкой комедіей, разыгранной щедро оплаченными манифестантами — сыщиками, имъ преподносится сказка о многотысячныхъ патріотическихъ демонстраціяхъ. Неужто же было повѣрить, что дикая оргія вѣрноподданническаго холопства разыгралась даже и въ Ростовскихъ желѣзно-дорожныхъ мастерскихъ — въ мастерскихъ, откуда еще вчера выходили дружной толпой воодушевленные рабочіе на массовые политическіе митинги? Этому не вѣрилось. Легче было предположить, что ложь оффиціальныхъ телеграммъ раскроется въ завтрашнихъ частныхъ корреспонденціяхъ. Но дни идутъ за днями, а слухи не опровергаются, они даже подтверждаются. При самомъ оптимистическомъ толкованіи фактовъ, мы должны признать, что не только безразличная и запуганная масса нашего купечества эемно челомъ бьетъ и раскошеливается на «святое дѣло войны», что толпу «патріотовъ» составляютъ не только босяки и мальчуганы, французскіе собратья которыхъ первыми падали на баррикадахъ Великой революціи. Одни только эти факты насъ нимало бы не озадачили; очевидно, въ рѣшительный моментъ борьбы съ самодержавной бюрократіей эти элементы или останутся инертны — или поддадутся въ сторону демократіи. Но мы узнаемъ и другое: «просвѣщенные друзья» этой бюрократіи, отъ аграрія — графа, жертвующаго милліонъ на грабительскую войну, до «священныхъ лигъ» реакціоннаго студенчества, словомъ «отцы и дѣти», и дѣятели изъ ряда кишиневскихъ, вчера работавшіе подъ сурдинку, — всѣ сегодня слились въ открытомъ циничномъ культѣ варварскаго режима. Что же это, побѣда бюрократіи? Значитъ разсчеты ея на войну оправдались? Нѣтъ, это побѣда нашей революціонной арміи — арміи россійскаго пролетаріата!
Такова уже наша судьба, что не суждено намъ убить нашего классоваго врага спящимъ. Наша борьба его разбудила. Лишь только пролетаріатъ сталъ на путь революціонной борьбы съ отжившимъ политическимъ строемъ, онъ заставилъ очнуться отъ спячки широкіе круги демократической интеллигенціи и она пошла къ нему на встрѣчу, за ней и интеллигентскій либерализмъ изъ литературной идилліи сталъ превращаться въ опредѣленную политическую силу, которая отмежевалась отъ пролетаріата и поставила себѣ свои собственныя цѣли. Такова была наша первая побѣда: дрогнуло сонное болото! Теперь оно всколыхнулось до дна — вотъ почему и разитъ такимъ политическимъ смрадомъ!.. Въ данный роковой для самодержавной бюрократіи моментъ, когда первые шаги по пути военной авантюры отозвались тяжкими пораженіями застигнутаго въ расплохъ и деморализованнаго войска, правительство пытается спекулировать на «патріотизмъ» народа. Оно хочетъ обмануть внимательность европейской буржуазіи и получить заемъ подъ вѣрное обезпеченіе своей прочной власти надъ Россіей. И вотъ жандармско-полицейская свора скликаетъ всѣхъ «вѣрноподданныхъ». Не иного ихъ, правда, осталось, но они изъ силъ выбиваются поддержать престижъ своего властелина. Еще недавно, когда мы боролись, устраивали стачки и демонстраціи — эти патріоты скромно стушевывались. Теперь они подняли свои знамена; вотъ ихъ каррикатурная «контръ-революція», которая еще сегодня шумитъ на вою Европу, и которая завтра исчезнетъ подъ нашимъ рѣшительнымъ натискомъ, подъ кличъ: «долой самодержавную бюрократію, да здравствуеть учредительное собраніе».
Отрѣзавшее себя отъ всѣхъ сознательныхъ элементовъ народа, самодержавіе спѣшитъ создать свой собственный «патріотическій» народъ и, тѣмъ самымъ, даетъ, съ своей стороны, первый толчекъ политическому пробужденію этихъ отсталыхъ массъ. За этимъ первымъ толчкомъ — когда пройдетъ, подъ вліяніемъ краха авантюристской политики, чадъ патріотическаго воодушевленія — послѣдуетъ другой, болѣе могучій, который неминуемо броситъ эти массы въ объятія революціи.