Нахалы (Ожье)/ДО

Нахалы
авторъ Эмиль Ожье, пер. В. И. Рамм

Оригинал: фр. Les effrontés, опубл.: 1861. — Источникъ: az.lib.ru • Комедія въ 5 дѣйствіяхъ Эмиля Ожье, переводъ съ французскаго В. И. Рамма.
Къ представленію дозволена. С.-Петербургъ, 14 ноября 1894 г.
Представлена въ 1-й разъ въ Москвѣ, на сценѣ Никитскаго театра, 14 декабря 1894 г.

СЦЕНА Выпускъ XXI. Изданіе С. Разсохина. «Нахалы». (Les effrontés) Комедія въ 5 дѣйствіяхъ Эмиля Ожье, переводъ съ французскаго В. И. Рамма. Къ представленію дозволена. С.-Петербургъ, 14 ноября 1894 г. Представлена въ 1-й разъ въ Москвѣ, на сценѣ Никитскаго театра, 14 декабря 1894 г. Разрѣшеніе на право постановки пьесы «Нахалы» на сценахъ частныхъ столичныхъ и провинціальныхъ театровъ зависитъ отъ мѣстнаго агента «Общества русскихъ драматическихъ писателей и оперныхъ композиторовъ». Дѣйствующія лица:

Шарьеръ, банкиръ.

Анри, Клемансъ — его дѣти.

Маркизъ д’Оберивъ.

Маркиза д’Оберивъ.

Вернуллье, спекулянтъ.

Альбертъ де Серженъ, журналистъ.

Жибонеръ, журналистъ.

Виконтъ д’Исиньи.

Виконтесса д’Исиньи.

Баронъ де Вьетуръ.

Генералъ.

Графъ де Труа.

Юлія, камеристка, Слуга — у маркизы д’Оберивъ.

Первый лакей, Второй лакей — у Шарьера.

Слуга Вернуллье.

Гости обоего пола.

Дѣйствіе происходитъ въ Парижѣ.

ДѢЙСТВІЕ I.

Элегантный салонъ у Шарьера, въ глубинѣ каминъ, передъ нимъ столъ, два стула, двери справа и слѣва.

1.

Клемансъ сидитъ слѣва и читаетъ газету. Анри незамѣтно подходитъ и цѣлуетъ ее.

Клемансъ. Ахъ, какъ ты меня испугалъ!

Анри. Ты совершенно не слыхала какъ я вошелъ. Въ твои годы такъ углубляться въ чтеніе газетъ… гм! гм! сестрица, это подозрительно.

Клемансъ. Я только просматривала…

Анри. Однако съ большимъ таки вниманіемъ. (Читаетъ заглавіе) «Общественное мнѣніе». Хорошее названіе для газеты, которая продается.

Клемансъ. Продается?

Анри. Да. Владѣлецъ этой газеты составилъ себѣ большое состояніе и хочетъ теперь предоставить ту же возможность другимъ. Онъ ее продаетъ за наличныя. Недурное дѣло для какихъ нибудь плутовъ.

Клемансъ. А что будетъ съ господиномъ де-Серженъ?

Анри. А почему онъ тебя интересуетъ?

Клемансъ. Вѣдь онъ сотрудничаетъ въ этой газетѣ,

Анри. Ну, Серженъ можетъ быть вполнѣ покоенъ — покупатель будетъ имъ дорожить; вѣдь онъ составляетъ притягательную силу въ газетѣ.

Клемансъ. Ахъ, какъ хороши, какъ честны его статьи.

Анри. Развѣ ты ихъ понимаешь, дитя мое?

Клемансъ. А сколько мужества выказываетъ онъ, говоря всегда одну только правду и никогда не льстя ни бѣднымъ, ни богатымъ. Да! Серженъ — благородная натура.

Анри. Вполнѣ съ тобой согласенъ. Вотъ это-то и обусловливаетъ недоброжелательство людей противнаго ему лагеря.

Клемансъ. Не думаю, чтобы это недоброжелательства вредило господину де-Серженъ.

Анри. Ну, какъ тебѣ сказать? онъ теряетъ при этомъ ровно столько, сколько могъ-бы заработать, будучи менѣе порядочнымъ человѣкомъ.

Клемансъ. Но я вполнѣ убѣждена, что господинъ де-Серженъ охотно приноситъ эту жертву, не смотря на то, что онъ не богатъ.

Анри. Его трудъ даетъ ему 20 тысячъ франковъ годоваго дохода, а онъ не заботится даже о томъ, чтобы истратить половину. Нѣтъ, губитъ людей одно только богатство! я бы и не подумалъ даже дѣлать долги, еслибы зарабатывалъ только половину того, что получаю отъ отца въ видѣ карманныхъ денегъ… Кстати, какое выраженіе лица было за завтракомъ у батюшки?

Клемансъ. Обыкновенное.

Анри. Значитъ онъ не получалъ еще письма?

Клемансъ. Ай, ай, ай! опять долги? какъ это не хорошо, Анри!

Анри. Но согласись, дитя мое, вѣдь надо-же что-нибудь дѣлать!

Клемансъ. Боже мой! почему же ты не пришелъ сначала къ своей сестрѣ, знающей бездонные карманы своего братца и имѣющей небольшой запасъ луидоровъ…

Анри. О, Клемансъ! ты носишь вполнѣ заслуженное имя! но удержи у себя свои луидоры. Я не желаю тратить денегъ для бѣдныхъ.

Клемансъ. О, я достаточно богата и для тебя, и для нихъ: у меня ежегодная рента въ 1200 франковъ, оставленная мнѣ нашей бѣдной матерью.

Анри. Также, какъ и у меня!

Клемансъ. При томъ отецъ не отказываетъ мнѣ ни въ чемъ.

Анри. Но согласись, сестрица: разъ ты заплатишь мои долги, у меня не хватитъ мужества дѣлать новые. Нѣтъ, лучше переговорить съ отцомъ: строгій выговоръ — и дѣло въ шляпѣ! кстати, у меня есть возможность сократить строгую проповѣдь отца.

Клемансъ. Ну, да, да! твое желаніе поступить въ солдаты. Однако, скажи мнѣ, на что ты такъ много тратишь?

Анри. На что? ахъ, чортъ возьми! да я и самъ не знаю.

Клемансь. Или не желаешь сказать. Вотъ видишь-ли: если у тебя есть тайны отъ меня — я воздамъ тѣмъ же.

Анри. Это совсѣмъ другое дѣло: ты моя сестра, а я… я… я твой братъ. Впрочемъ, у меня совсѣмъ нѣтъ тайнъ отъ тебя.

Клемансъ. А у меня есть.

Анри. Интересная?

Клемансъ. Конечно! вотъ уже цѣлый часъ, какъ я хочу тебѣ ее разсказать, а ты не желаешь придти мнѣ на помощь.

Анри. Такъ, такъ! о чемъ, бишь, говорила ты цѣлый часъ? ахъ, да, о Серженѣ! такъ это… да? (Клемансъ опускаетъ глаза) Однако, чортъ возьми!

Клемансъ. Развѣ не ты самъ говорилъ мнѣ двадцать разъ, что при моемъ замужествѣ мнѣ нечего смотрѣть на состояніе моего жениха?

Анри. Конечно, конечно… но…

Клемансъ. Ты находишь, что господинъ де-Серженъ не достоинъ меня?

Анри. И не думаю! это человѣкъ, котораго я люблю и уважаю болѣе всего на свѣтѣ, но… онъ совсѣмъ не думаетъ о тебѣ.

Клемансъ. Другихъ возраженій у тебя нѣтъ?

Анри. Развѣ мое возраженіе не вполнѣ существенно?

Клемаясъ. Ну, въ такомъ случаѣ успокойся. Онъ даже очень много обо мнѣ думаетъ.

Анри. Почему ты знаешь?

Клемансъ. Боже мой! тысяча мелочей убѣдили меня въ этомъ.

Анри (какъ бы про себя). Собственно говоря, почему-бы и нѣтъ?

Клемансъ (улыбаясь). Конечно, почему бы и нѣтъ.

Анри (въ сторону). Онъ слишкомъ долго любилъ маркизу. (Громко). Честное слово, Клемансь, я не знаю кого на свѣтѣ я назвалъ бы охотнѣе шуриномъ.

Клемансъ. Мой добрый Анри!

Анри. Но, я боюсь, что отцу это не совсѣмъ понравится.

Клемансъ. О, мы убѣдимъ его! впрочемъ, онъ мнѣ всегда говорилъ, что не станетъ стѣснять меня въ выборѣ мужа.

Анри. Знаю, знаю! но обѣщать и сдержать обѣщаніе — это двѣ разныя вещи. Впрочемъ, посмотримъ. Но прежде всего надо разузнать у Сержена, чтобы не попасть въ просакъ. Предоставь это мнѣ; я сдѣлаю это очень дипломатично.

Клемансъ. Дипломатично? зачѣмъ? скажи ему прямо; моя сестра любитъ тебя…

Анри. Какъ — такъ?..

Клемансъ. И ты можешь просить ея руки…

Анри. Клемансъ, ты говоришь какъ…

Клемансъ. Какъ честная, богатая дѣвушка должна говорить съ честнымъ и бѣднымъ человѣкомъ.

Анри. Тсс!.. отецъ!.. (Отходитъ налѣво, Клемансъ идетъ на встрѣчу Шарьеру и обнимаетъ его).

2.

Тѣ-же и Шарьеръ (слѣва).

Шарьеръ (послѣ паузы). Мнѣ надо переговорить съ твоимъ братомъ, дорогая Клемансъ! Оставь насъ.

Клемансъ (тихо). Буря начинается. (Уходитъ налѣво).

Шарьеръ. Садись!.. (Пауза). Твой дѣдъ былъ бѣдный сборщикъ податей въ Сен-Валери…

Анри. Знаю.

Шарьеръ. Не перебивай меня. Когда я кончилъ свое ученіе въ Руанской коллегіи, онъ далъ мнѣ 15 луидоровъ и отправилъ въ Парижъ. Знаешь, что, онъ мнѣ сказалъ при этомъ?

Анри. Очень хорошо знаю. Вѣдь ты говоришь мнѣ это всякій разъ, когда…

Шарьеръ. Позволь тебѣ сдѣлать замѣчаніе, Анри, что этотъ тонъ…

Анри. Отецъ, ты сердишься на меня за то, что я подписалъ векселя, но, повѣрь, что я не буду сердиться, если ты по нимъ заплатишь. Какія же могутъ быть у меня основанія относиться къ тебѣ холодно и сдержанно?

Шарьеръ. Какъ ты полагаешь — составилъ-бы я себѣ такое состояніе, еслибы относился къ векселямъ, какъ ты. Въ твои года я проживалъ тысячу двѣсти франковъ и не дѣлалъ никакихъ долговъ.

Анри. Ну, еще бы! вѣдь тебѣ пришлось бы самому по нимъ платить!

Шарьеръ. Да вѣдь и сейчасъ я трачу гораздо менѣе тебя.

Анри. Я право не понимаю тебя, отецъ: вѣдь нельзя же сравнивать сына бѣднаго сборщика податей съ сыномъ перваго современнаго банкира.

Шарьеръ. О, о! перваго…

Анри. Мэра города Парижа.

Шарьеръ. Правда…

Анри. Будущаго пэра Франціи.

Шарьеръ. Ну, ну! до этого еще далеко.

Анри. Будетъ скромничать: пэрство не можетъ ускользнуть отъ тебя. Вотъ къ этому-то я и готовлюсь. Сынъ пэра Франціи не можетъ жить, какъ мелкій чиновникъ, согласись самъ, отецъ.

Шарьеръ. Такъ, такъ! но вѣдь во всемъ же надо знать мѣру.

Анри. Боже мой! сколько шуму изъ за какихъ-нибудь 200 луидоровъ!

Шарьеръ. Да развѣ это первый долгъ… или можетъ быть послѣдній?..

Анри. Откровенно сказать, ни то, ни другое (встаетъ). Но будемъ справедливы: сколько разъ ты самъ мнѣ говорилъ, что праздность есть мать всѣхъ пороковъ. А я ровно ничего не дѣлаю.

Шарьеръ (встаетъ). Вотъ за это-то я и дѣлаю тебѣ постоянные упреки.

Анри. Неужели?! ну, хорошо: у меня страшная охота къ военной службѣ; разрѣши мнѣ это.

Шарьеръ. Никогда.

Анри. Но я обѣщаю тебѣ никогда больше не дѣлать долговъ…

Шарьеръ. Знаешь что: я предпочитаю уплачиватъ твои долги. Я совсѣмъ не для того копилъ свои милліоны, чтобы мой единственный наслѣдникъ погибъ въ Африкѣ отъ какой-нибудь шальной пули.

Анри. Твой единственный наслѣдникъ?

Шарьеръ. Конечно, моего имени.

Анри. Ахъ, да! ты называешься Шарьеръ.

Шарьеръ. Развѣ ты презираешь имя своего отца?

Анри. О, ничуть! я не знаю ничего благороднѣе и сердечно благодарю тебя за то, что ты сохранилъ его вполнѣ незапятнаннымъ, и это составляетъ часть наслѣдства, о которомъ, къ сожалѣнію, такъ мало думаютъ наши современные отцы. Ты объ этомъ думалъ — большое тебѣ спасибо.

Шарьеръ (пожимаетъ ему руки). О, это лучшая награда для меня, дорогое дитя! Однако, я не затѣмъ пришелъ сюда, чтобы обмѣниваться съ тобою нѣжностями. О чемъ бишь мы говорили?

Анри. Какъ? ты хочешь начать сначала?

Шарьеръ. Да, чортъ возьми! Глупость сдѣлана и я не хочу съ тобой ссориться, тѣмъ болѣе, что весь мой гнѣвъ уже прошелъ, но я еще разъ хочу тебѣ напомнить: будь благоразуменъ.

Анри. Повторяю тебѣ: позволь мнѣ идти въ солдаты.

Шарьеръ. Да развѣ у тебя нѣтъ влеченія ни къ чему другому?

Анри. Позволь, отецъ. Если я слишкомъ богатъ для того, чтобы дѣлать то, что мнѣ нравится, то, во всякомъ случаѣ, эта полнѣйшее основаніе для того, чтобы не дѣлать ничего такого, что мнѣ противно. Мое времяпрепровожденіе нѣсколько дорого, но вѣдь ты милліонеръ.

Шарьеръ. Да, Боже мой! Трать въ два раза больше, но на что нибудь другое.

Анри. Да что же дѣлать, если это другое меня не развлекаетъ.

Шарьеръ. Но, согласись самъ, вѣдь трудно женить такого человѣка, который только торчитъ за кулисами и волочится за всѣми театральными дамами.

Анри. Что-же мнѣ дѣлать? Куда ходитъ? Скажи, я буду послушенъ.

Шарьеръ. Мнѣ совсѣмъ не за чѣмъ знать куда ты ходишь, но разъ тебѣ уже необходимы такія исторіи, то я бы скорѣе согласился на связь съ женщиной, которая… ну, какъ тебѣ сказать…

Анри. Съ замужней женщиной — не такъ-ли?

Шарьеръ. Не вполнѣ такъ, но, во всякомъ случаѣ, такая связь была бы и дешевле, и не такъ-бы помѣшала твоей будущей женитьбѣ.

Анри. Ну, нельзя сказать, чтобы это были очень нравственные взгляды.

Шарьеръ. Это взгляды всѣхъ и я не понимаю зачѣмъ мнѣ имѣть другіе.

Анри. Ба! я убѣжденъ, что ты самъ отказалъ-бы такому человѣку въ рукѣ твоей дочери.

Шарьеръ. Никогда!

Анри. Хорошо. Возьмемъ для примѣра моего друга Сержена…

Шарьеръ. Серженъ совсѣмъ другое дѣло: его связь вполнѣ открытая.

Анри. Ну, почемъ знать? Ни онъ, ни маркиза въ этомъ не сознаются, да и никто, кажется, объ этомъ не думаетъ.

Шарьеръ. Повѣрь, это одна изъ тѣхъ тайнъ въ комедіи, которую знаетъ вся публика и не знаютъ только одни исполнители.

Анри. Въ такомъ случаѣ, публика очень снисходительна; маркиза бываетъ всюду и у нея бываютъ всѣ.

Шарьеръ. До тѣхъ поръ пока она соблюдаетъ всѣ формы приличія…

Анри. Спасено все кромѣ чести! Знаешь, отецъ, я раздѣляю твою терпимость по отношенію къ такимъ дамамъ, но я удивляюсь, какъ можешь ты позволить своей родной дочери посѣщать маркизу, разъ ея отношенія къ Сержену вполнѣ открыты.

Шарьеръ. Если я говорю, что ихъ отношенія вполнѣ открыты, то это, собственно говоря, должно значить…

Анри. Что онѣ не открыты.

Шарьеръ. Убирайся къ чорту со своими глупыми остротами! Маркиза вращается въ лучшемъ обществѣ, и я совсѣмъ не хочу расходиться съ ней.

Анри. Да и я не желаю этого; меня только интересуетъ подобное противорѣчіе: маркиза не скомпрометирована, а положеніе Сержена таково, что ему нельзя жениться.

Шарьеръ. Потому что онъ почти женатъ, — это, такъ сказать, морганатическій бракъ. Да что ты заладилъ про своего Сержена? Неужели ты думаешь, что я позволилъ-бы твоей сестрѣ такія близкія отношенія къ маркизѣ, еслибы это могло бросить пятно на честь моей дочери.

Анри. Я далекъ отъ этой мысли.

Шарьеръ. Я уважаю маркизу, я считаю ее ангеломъ…

Анри. Падшимъ.

Шарьеръ. Ну, будетъ. Во всякомъ случаѣ, она заслуживаетъ болѣе сожалѣнія чѣмъ порицанія.

Анри. Да я и не думаю ее порицать, только мнѣ кажется, что ей нечего жаловаться на судьбу: она была бѣдная сирота и ради богатства вышла замужъ за старика…

Шарьеръ. Неправда. Она вышла замужъ за своего дядю не изъ за личной пользы, а изъ за семьи. Она относилась къ нему съ ангельскимъ терпѣніемъ, — это не бездѣлица, потому что у маркиза милліонъ капризовъ. Я думаю, что даже ты, при всей своей страсти противорѣчить, не пожелаешь его защищать.

Анри. Никогда. Я его терпѣть не могу, и я очень радъ, что у его жены хватило ума разойтись съ нимъ, вытребовавши 50 тысячъ франковъ годовой ренты. У него должно быть желчь разливается отъ злости, отъ того, что свѣтъ такъ снисходительно относится къ маркизѣ; — но считать ее несчастной…

Слуга (докладываетъ). Господинъ маркизъ д’Оберивъ.

Анри. Легокъ на поминѣ.

3.

Тѣ же и маркизъ (справа).

Шарьеръ. О, маркизъ! вы потрудились лично зайти ко мнѣ.

Маркизъ. Повѣрьте, милѣйшій Шарьеръ, посѣщать васъ доставляетъ мнѣ только удовольствіе.

Шарьеръ (низко кланяясь). Маркизъ!

Маркизъ. По дорогѣ въ клубъ, я всегда прохожу мимо вашего дома. Вы писали мнѣ, что вамъ необходимо со мною переговорить; нужно было отвѣтить, а такъ какъ я гуляю ежедневно мимо васъ, я и подумалъ: зайду. Этимъ я спасъ себя отъ необходимости письменнаго отвѣта. А вы представить себѣ не можете, какое отвращеніе чувствую я ко всякаго рода писанію.

Анри. О, господинъ маркизъ! господинъ Шарьеръ долженъ благословлять это отвращеніе, такъ какъ ему онъ обязанъ честью вашего визита.

Шарьеръ. Анри!

Маркизъ. Я васъ обидѣлъ, молодой человѣкъ? Это не было моимъ желаніемъ, но если вы недовольны…

Шарьеръ. Да нѣтъ же, онъ очень доволенъ.

Анри. Ну, не совсѣмъ.

Шарьеръ (вполголоса). Слушай! сдѣлай мнѣ одолженіе — убирайся къ чорту. (Громко). Ступай, мой другъ. Мнѣ надо переговорить съ маркизомъ о важномъ дѣлѣ.

Анри (кланяясь). Господинъ маркизъ! (уходитъ налѣво).

4.

Шарьеръ и маркизъ.

Маркизъ. А мнѣ очень нравится вашъ сынъ, въ немъ много темперамента…

Шарьеръ. Къ сожалѣнію, слишкомъ много..

Маркизъ. Къ чему вы его готовите?

Шарьеръ. Быть супругомъ.

Маркизъ. О, о! вы строгій отецъ. А не чувствуетъ онъ склонности ни къ чему другому?

Шарьеръ. Онъ жаждетъ быть солдатомъ, но вы понимаете, что я не могу до этого допустить.

Маркизъ. Конечно. Вы не желаете прекращенія своего рода. Опять черта очень характерная для нашей денежной аристократіи. Я очень тщательно и съ большимъ интересомъ наблюдаю за этимъ. Ошибки побѣдителей всегда служатъ утѣшеніемъ для побѣжденныхъ, а вы ошибаетесь: вы низложили насъ и, ставши на наше мѣсто, дѣлаете тоже самое, что и мы.

Шарьеръ. Господинъ маркизъ! равенство…

Маркизъ. Хорошо равенство, нечего сказать! Вы замѣнили одинъ господствующій классъ другимъ — вотъ и все.

Шарьеръ. Во Франціи нѣтъ господствующихъ классовъ.

Маркизъ. Вы думаете? А ну-ка, присмотритесь внимательнѣе къ вашимъ единомышленникамъ. Вы вступаете другъ съ другомъ въ браки точно также, какъ и мы. Вы говорите: у него нѣтъ сына, — мы говорили — онъ изъ плохой семьи. Вы занимаете цѣлый кварталъ милліонеровъ, какъ мы когда-то занимали нашъ собственный кварталъ. Милліонеръ вчерашняго дня свысока относится къ милліонеру сегодняшнему. У васъ въ рукахъ вся власть, какая была до васъ въ нашихъ рукахъ — вотъ это сходныя черты. Посмотримъ теперь на разницу. Въ нашемъ прожиганіи жизни было настоящее величіе, наша наглость была любезна, мы не преслѣдовали однихъ только нашихъ интересовъ, мы поклонялись идеаламъ. Правда, мы платили государству только одну подать, но именно эту-то подать вы отказываетесь платить. Эта подать — кровь.

Шарьеръ. Согласитесь, маркизъ, что объ этомъ можно-бы много говорить, но мы люди дѣла и не тратимъ времени по такимъ пустякамъ. Меня просила маркиза, ваша супруга…

Маркизъ. Говорите: моя племянница.

Шарьеръ. Какъ вамъ будетъ угодно. И такъ, ваша племянница просила меня передать вамъ, что финансовая горячка, волнующая теперь весь Парижъ, коснулась и ея…

Маркизъ. Она потеряла? мнѣ надо уплатить? — я уже предугадываю.

Шарьеръ. Вы во всякомъ случаѣ не обязаны это сдѣлать. Обязательство, выданное женою безъ вѣдома мужа…

Маркизъ. Оставимъ это. Какъ великъ долгъ?

Шарьеръ. 100 тысячъ франковъ.

Маркизъ. Громъ и молнія!

Шарьеръ. Маркиза проситъ эту сумму въ долгъ.

Маркизъ. Это невозможное предложеніе… но впрочемъ, это дѣла семейныя, и я думаю, что личное свиданіе удобнѣе всего разрѣшитъ вопросъ. Я не думаю, чтобы она отказалась принять меня. Если даже мужъ и былъ виноватъ предъ нею, то дядя былъ всегда безупреченъ. Скажите: какой плутъ ее провелъ?

Шарьеръ. Да это территоріальный банкъ Вернуллье. Не спросясь меня, она подписала 200 акцій.

Маркизъ. Но она не была въ числѣ потерпѣвшихъ въ процессѣ, который акціонеры возбудили противъ Вернуллье?

Шарьеръ. Совершенно вѣрно. Она не хотѣла, чтобы имя маркиза д’Оберивъ было замѣшано въ этой грязной исторіи.

Маркизъ. Я ей очень благодаренъ за это.

Шарьеръ. Можно было заранѣе сказать, что акціонерамъ будетъ отказано въ искѣ. Вернуллье слишкомъ продувной малый, чтобы не предусмотрѣть такой возможности.

Маркизъ. Онъ человѣкъ умный.

Шарьеръ. Вы его знаете?

Маркизъ. Да, я его часто встрѣчалъ въ высшихъ сферахъ.

Шарьеръ. Ну тамъ вы его навѣрное болѣе не встрѣтите.

Маркизъ. Почему вы такъ думаете? вѣдь онъ выигралъ свой процессъ.

Шарьеръ. Читали вы какъ былъ обусловленъ приговоръ? Доводы суда далеко не въ пользу оправданнаго. Хотя судебная палата и нашла, что поступки обвиняемаго Вернуллье не принадлежатъ къ числу такихъ, которые наказуются закономъ, но…

Маркизъ. Позвольте. Разъ законъ высказался въ его пользу, чего вамъ болѣе? Несчастный поступалъ только противъ правилъ чести…

Шарьеръ. А развѣ этого мало?

Маркизъ. Богъ съ вами, милый другъ. Развѣ теперь существуютъ понятія о чести.

Шарьеръ. Маркизъ!

Маркизъ. Конечно.

Шарьеръ. Да вы сами увидите, что въ обществѣ Вернуллье потерянъ навсегда.

Маркизъ. Гм!.. вы первый пожмете ему руку.

Шарьеръ. Никогда!

Маркизъ (беретъ его за руку). О, добродѣтельный мужъ! я не такъ строгъ какъ вы (переходитъ налѣво и садится), но признаюсь, меня поражаетъ ваша непослѣдовательность. Вы въ очень интимныхъ отношеніяхъ съ Барвашономъ, извѣстнымъ глупцомъ.

Шарьеръ. Но онъ честный человѣкъ.

Маркизъ. А были бы вы съ ними любезны, если-бы онъ былъ бѣденъ?

Шарьеръ. Если-бы онъ былъ бѣденъ, мы были бы не знакомы.

Маркизъ. Въ такомъ случаѣ, вы знакомы только съ его внѣшностью и привѣтствуете только его деньги. Неужели вы полагаете, что существуетъ такая большая разница между деньгами глупца и деньгами негодяя? Возражайте, если можете, но не пожимайте плечами. Что касается меня, то я уважаю деньги всюду. Преступленія ихъ владѣльцевъ ничуть не измѣняетъ ихъ цѣнности.

Шарьеръ. Боже мой, маркизъ! и ваше время было не лучше!

Маркизъ. Простите, но въ наше время золото было только полубогомъ.

Слуга (докладываетъ справа). Господинъ Вернуллье!

Шарьеръ. Я не принимаю.

Маркизъ. А! вы стѣсняетесь въ моемъ присутствіи пожать ему руку?

Шарьеръ (шордо). Просите господина Вернуллье.

5.

Тѣ же и Вернуллье.

Шарьеръ (свысока). Вы желаете со мною переговорить, милостивый государь! Мнѣ очень жаль, но сейчасъ я занятъ съ господиномъ маркизомъ.

Вернуллье (очень скромно). Я попрошу позволенія зайти еще разъ.

Маркизъ. О, помилуйте! нашъ разговоръ конченъ, и если я только мѣшаю…

Вернуллье. Ни чуть.

Шарьеръ. Въ такомъ случаѣ, я попрошу васъ скорѣе сообщить мнѣ ваше дѣло; мнѣ необходимо уйти въ контору.

Вернуллье. Я задержу васъ не долѣе минуты. Я хотѣлъ только реализировать мои капиталы, находящіеся у васъ.

Шарьеръ. Я прикажу немедленно привести въ ясность наши счеѣта. До свиданія, господинъ маркизъ (уходитъ налѣво).

6.

Маркизъ и Вернуллье.

Маркизъ (всторону). И все-таки ты пожмешь ему руку, плутъ! (смотритъ на часы). Пора въ клубъ… впрочемъ, здѣсь я лучше проведу время… (къ Вернуллье, внимательно осматривающему картины). Вы не узнаете меня, господинъ Вернуллье?

Вернуллье. Простите, маркизъ, но я боялся, что вы не пожелаете меня узнать.

Маркизъ. Послѣ вашего процесса? кажется, дѣло не такъ плохо… впрочемъ, напыщенность Шарьера вполнѣ расположила меня въ вашу пользу.

Вернуллье. Клянусь вамъ, маркизъ, что единственной цѣлью при этой несчастной спекуляціи было мое желаніе нажить такую сумму, которая дала бы мнѣ возможность провести всю остальную жизнь честнымъ человѣкомъ.

Маркизъ. Повѣрьте, для человѣка съ душой это лучше, чѣмъ всю жизнь плутовать, какъ выражаются въ вашемъ кругу. Одинъ разъ рѣшаются на опасную ставку, а затѣмъ не повторяютъ ея уже больше никогда. Вотъ что и понимаю подъ современной добродѣтелью.

Вернуллье. Я вполнѣ согласенъ съ вами. Но, къ несчастію, я утонулъ у самаго берега.

Маркизъ. Въ концѣ концовъ, на что же вы жалуетесь? Вы совершили очень опасный прыжокъ, вы могли поплатиться жизнью и отдѣлались только легкимъ вывихомъ… (встаетъ). Скажите откровенно, какъ велико ваше состояніе?

Вернуллье. 800 тысячъ франковъ.

Маркизъ. 800 тысячъ франковъ! и вы еще говорите о честности? нѣтъ, вы слишкомъ сентиментальны… На что вы расчитываете теперь?

Вернуллье. Я думаю покинуть Францію.

Маркизъ. Это зачѣмъ?

Вернуллье. Вы были свидѣтелемъ пріема, сдѣланнаго мнѣ Шарьеромъ. Точно такой-же пріемъ я встрѣчаю повсюду.

Маркизъ. Чортъ возьми! вы похожи на человѣка, преклонившаго голову предъ общественнымъ приговоромъ. Къ чему это? Человѣкъ сильный долженъ стоять выше этого. Онъ долженъ забыть, какъ люди краснѣютъ. Повѣрьте, въ нашемъ обществѣ… нѣтъ другаго средства кромѣ нахальства, все существованіе котораго основано на молчаливомъ соглашеніи, — во первыхъ, считать людей тѣмъ, чѣмъ они кажутся, а во вторыхъ, не заботиться о задней сторонѣ зеркала да тѣхъ поръ, пока оно цѣло.

Вернуллье. А развѣ мое зеркало не разбито, господинъ маркизъ?

Маркизъ. Какъ вамъ сказать! оно пожалуй слегка треснуло, но отъ этого нельзя еще приходить въ отчаянье; вызывающій взглядъ, громкій голосъ — вотъ что вамъ надо. Не ждите что общество явится къ вамъ, такъ какъ этого не будетъ, не ходите и сами туда, потому что отъ васъ отвернутся; но войдите въ самую его средину, протяните грозно людямъ руку и повѣрьте: Шарьеръ будетъ первый, который ее пожметъ, а для меня это будетъ неизмѣримое удовольствіе.

Вернуллье. Неужели вы въ самомъ дѣлѣ думаете?..

Маркизъ. Я въ этомъ убѣжденъ. Можетъ быть вы встрѣтите какого нибудь сангвиника, какого нибудь донъ-Кихота, который будетъ противъ васъ… но стоитъ вамъ его хорошенько проучить — и дѣло въ шляпѣ.

Вернуллье. Я отлично владѣю шпагой.

Марки въ. Фуй, фуй! дуэль теперь не въ модѣ; вы должны стоять на законной почвѣ и прибѣгнуть къ защитѣ закона.

Вернуллье. И неужели вы думаете, что мою исторію забудутъ?

Маркизъ. Разумѣется. Да вотъ напримѣръ Шарьеръ… онъ пользуется всеобщимъ уваженіемъ…

Вернуллье. Какъ?.. Шарьеръ?.. онъ…

Маркизъ. Да! а лѣтъ 15 назадъ и онъ былъ оправданъ въ процессѣ, очень похожемъ на вашъ. Развѣ это ему помѣшало? у него только хватило храбрости и…

Вернуллье. И теперь онъ мэръ города Парижа.

Маркизъ. И, какъ слышно, скоро будетъ пэромъ Франціи. Развѣ это васъ не ободряетъ?

Вернуллье. О, благодарю васъ, маркизъ! благодаря вамъ, я опять прихожу въ себя.

Маркизъ. О, вы составите себѣ еще господствующее положеніе.

Вернуллье. Положитесь на меня. Чего Шарьеръ достигъ въ 15 лѣтъ, я достигну въ 15-ть дней.

Маркизъ. Какимъ образомъ?

Вернуллье. Вчера мнѣ предложили купить "Общестаенное мнѣніе'*; какой смыслъ имѣло въ моихъ рукахъ это оружіе вчера? я считалъ себя безповоротно погибшимъ, я былъ подавленъ — и отказался отъ предложенія. Но газета еще не продана и отъ меня зависитъ стать ея владѣльцемъ.

Маркизъ. Ваша идея геніальна (всторону). Они покупаютъ газеты, какъ мы покупали себѣ палки… (громко) Теперь вы отомстите.

Вернуллье. Мстить? Нѣтъ. Месть доставляетъ наслажденіе побѣжденнымъ, а я… я завтра буду поборникомъ міра.

Маркизъ. И я еще давалъ вамъ совѣты! знаете, это похоже на то, какъ чортъ связался съ младенцемъ.

Вернуллье. Ошибаетесь, господинъ маркизъ, безъ вашего совѣта меня-бы задавили и повѣрьте — моя благодарность…

Маркизъ. Вамъ нечего меня благодарить. Ваше будущее величіе будетъ для меня лучшей наградой. Я буду очень радъ видѣть какъ счастье польется на честнаго человѣка, который подобно вамъ посвящаетъ общественнымъ интересамъ свое богатство, свой трудъ и свой геній. Это прекрасный примѣръ для нашей молодежи, гордость нашего времени и мое наслажденіе на старости лѣтъ.

7.

Тѣ же и Шарьеръ (слѣва).

Шарьеръ (къ Вернуллье). Вотъ ваши счета, милостивый государь. Ваши деньги вы можете получить въ кассѣ.

Вернуллье. Благодарю васъ.

Шарьеръ. Вы еще здѣсь, господинъ маркизъ?

Маркизъ. Какъ видите. Я нѣсколько запоздалъ, снискивая себѣ расположеніе господина Вернуллье.

Шарьеръ. Расположеніе господина Вернуллье?!

Маркизъ. Ну, да! господинъ Вернуллье готовится стать всемогущимъ.

Вернуллье (Шарьеру). Господинъ маркизъ изволитъ шутить, но право, если я съумѣю быть вамъ полезнымъ, я буду очень радъ.

Шарьеръ. Да въ чемъ дѣло, господа?

Маркизъ. Дѣло въ томъ, что въ лицѣ господина Вернуллье вы видите новаго владѣльца «Общественнаго мнѣнія».

Шарьеръ. Серьезно?

Вернуллье. Вполнѣ серьезно, милѣйшій господинъ Шарьеръ. Я затѣмъ и реализировалъ всѣ свои капиталы, чтобы имѣть возможность заплатить необходимую сумму.

Маркизъ (къ Шарьеру). Вы были всегда убѣждены въ правотѣ господина Вернуллье, за что онъ и не останется у васъ въ долгу. До свиданія, господа. Я опоздалъ сегодня въ клубъ на цѣлый часъ… (Уходитъ въ среднія двери, Шарьеръ его провожаетъ).

8.

Вернуллье и Шарьеръ.

Вернуллье. За послѣднее время на меня много нападали. Я знаю, что вы были моимъ всегдашнимъ защитникомъ — примите-же мою искреннѣйшую благодарность.

Шарьеръ. Помилуйте, господинъ Вернуллье, повѣрьте? у меня не часто бывали такіе случаи…

Вернуллье. Но вы никогда не упускали такого случая; я въ этомъ убѣжденъ и (подаетъ ему руку) мы останемся друзьями навсегда, не такъ-ли? (Шарьеръ подаетъ ему руку, боязливо поглядывая на двери, куда ушелъ маркизъ),

Шарьеръ. О, да, да! мое отношеніе къ вамъ было только моимъ долгомъ. Меня не за что благодарить.

Вернуллье. Перестаньте ребячиться, милѣйшій другъ! вы увеличите мою благодарность, давши мнѣ возможность доказать ее (садится налѣво).

Шарьеръ (въ сторону). А онъ дѣйствительно смѣлъ!

Вернуллье. Мнѣ извѣстно изъ вѣрнаго источника, что вы расчитываете на пэрство, — статьи моего журнала будутъ серьезно пропагандировать это назначеніе,

Шарьеръ. Да, это могло бы принести пользу.

Вернуллье. Считайте это дѣло поконченнымъ (Шарьеръ протягиваетъ ему одѣ руки) и не благодарите меня: я все еще вашъ должникъ.

Шарьеръ (крѣпко пожимая руки). Мой добрый другъ!

Вернуллье. Я ухожу. Мнѣ надо еще зайдти въ кассу.

Шарьеръ. О, не безпокойтесь. Я пришлю вамъ эти деньги.

Вернуллье. О, нѣтъ… я ихъ возьму самъ…

Слуга (справа). Виконтъ и виконтесса д’Исиньи.

Вернуллье. Вѣчный кандидатъ въ академію.

9.

Тѣ же, виконтъ и виконтесса.

Вернуллье. Мы встрѣчаемся съ вами, виконтесса, на порогѣ. Какъ бы мнѣ хотѣлось остаться… но къ сожалѣнію, я долженъ уѣхать…

Виконтесса (свысока). Конечно, въ Бельгію? (Шарьеру). Васъ поражаетъ мое посѣщеніе, милѣйшій Шарьеръ? мы заѣхали попросить васъ пожаловать къ намъ на вечеръ.

Шарьеръ (цѣлуя руку). Вы очень добры, виконтесса!

Виконтесса. Приглашеніе касается не столько васъ, — винтеровъ вѣдь такъ много, — сколько вашей прелестной дочери и вашего веселаго сына. Онъ принадлежитъ къ числу той молодежи, которая еще танцуетъ.

Шарьеръ. Онъ лично поблагодаритъ васъ за приглашеніе. (Звонитъ).

Вернуллье (всторону). Погоди ты, жирафа, мы съ тобой посчитаемся!

(Входитъ слуга).

Шарьеръ. Попросите сюда молодаго барина и барышню. (Слуга уходитъ).

Вернуллье (Шарьеру). До свиданія, любезный другъ (пожимаетъ ему руку. Подавая руку виконту). До свиданія, милѣйшій виконтъ; (кланяется виконтессѣ) виконтесса! (Уходитъ направо).

10.

Шарьеръ, виконтесса и виконтъ.

Виконтесса (къ виконту). Какъ вы можете подавать руку такому человѣку?

Виконтъ. Да вѣдь и Шарьеръ ему подалъ…

Виконтесса. Какіе трусы эти мужчины.

Шарьеръ. Боже мой, виконтесса! Надо имѣть состраданіе даже къ грѣшникамъ, а Вернуллье далеко не обыкновенный человѣкъ. Знаете: вѣдь онъ купилъ «Общественное мнѣніе».

Виконтъ. Газету?

Шарьеръ. Да.

Виконтесса (въ сторону), Гм! гм! съ нимъ необходимо сойтись.

Слуга (справа). Господинъ де-Серженъ.

11.

Тѣ же и Серженъ.

Шарьеръ. Здравствуйте, Серженъ! вы зашли ко мнѣ или къ Анри?

Серженъ. Сегодня къ Анри.

Шарьеръ. Я только-что приказалъ позвать его сюда.

Виконтесса. Что вы скажете о послѣдней новости?

Серженъ. Скажу, что я ее еще не знаю.

Виконтесса. Вашъ журналъ проданъ.

Серженъ. Значитъ де-Шампъ нашелъ покупателя? ну, слава Богу! а какъ фамилія моего новаго шефа?

Шарьеръ. Вернуллье.

Серженъ. Вернуллье?

Виконтъ. Что вы скажете объ этомъ?

Серженъ. Я скажу, что де-Шампъ поступилъ очень не умно и подалъ очень дурной примѣръ. Если журналисты не составятъ одной замкнутой корпораціи, какъ напримѣръ адвокаты, — пресса погибла.

Шарьеръ. Ужъ и погибла…

Серженъ. А то какъ-же? Подумайте только: человѣкъ, который не можетъ быть ни нотаріусомъ, ни адвокатомъ, ни биржевымъ агентомъ, потому что всѣ они составляютъ отдѣльныя корпораціи, ревниво оберегающія честь званія, — этотъ человѣкъ можетъ купить себѣ газету, какъ покупаютъ любую вещь. Это страшное орудіе даютъ въ руки тому, кто даетъ наибольшую цѣну; и журналисты относятся къ этому совершенно хладнокровно! Я право не понимаю: какъ до сихъ поръ финансисты не воспользовались этимъ орудіемъ.

Виконтесса (сухо). Вы получили приглашеніе на мой балъ?

Серженъ. Получилъ. Благодарю васъ за память, виконтесса!

Виконтесса (къ виконту). Вашу руку, виконтъ. До свиданія, господа! (Уходитъ направо).

12.

Шарьеръ и Серженъ.

Серженъ. Мнѣ показалось будто-бы я прогналъ виконтессу? развѣ Вернуллье принадлежитъ къ числу ея друзей?

Шарьеръ. Признайтесь, вы были слишкомъ рѣзки въ своихъ выраженіяхъ.

Серженъ. Я только откровененъ.

Шарьеръ. Я васъ не упрекаю за это, но, согласитесь, съ вашимъ мнѣніемъ о Вернуллье вамъ будетъ очень трудно ужиться въ его редакціи.

Серженъ. Повѣрьте, милѣйшій господинъ Шарьеръ, я никогда ни отъ кого не зависѣлъ и останусь себѣ вѣрнымъ и впредь. Мое перо никогда не служило и не будетъ служить никакой газетѣ. Напротивъ, газеты служатъ мнѣ для проведенія моихъ идей. Съ той минуты, какъ Вернуллье посягнетъ на честь своего журнала, я перестаю тамъ сотрудничать и постучусь въ двери другихъ редакцій.

Шарьеръ. А до тѣхъ поръ?

Серженъ. А до тѣхъ поръ будьте покойны: я съумѣю его удержать на приличномъ разстояніи.

13.

Тѣ же и Анри (слѣва).

Анри. Здравствуй, Серженъ! Ты меня звалъ, отецъ?

Шарьеръ. Виконтесса хотѣла лично передать тебѣ приглашеніе на свой балъ, но не дождалась и уѣхала.

Анри. Ахъ, я въ отчаяніи! А господинъ виконтъ тоже почтили насъ своимъ посѣщеніемъ?

Шарьеръ. Конечно, что за вопросъ?

Анри. О, мое отчаяніе безгранично! Мнѣ не удалось лицезрѣть въ нашемъ домѣ красу дворянства. Знаешь, Серженъ, вѣдь есть завистники, которые осмѣливаются оспаривать его родовой гербъ. Его друзья, возмущенные такой дерзостью, произвели самое точное изслѣдованіе и вообрази: они убѣдились, что виконтъ на самомъ дѣлѣ изъ Исиньи, гдѣ его дѣдъ былъ продавцомъ масла.

Шарьеръ. Какъ однако ты любишь глумиться надъ людьми, которыхъ я принимаю.

Анри. Что же дѣлать… принимай другихъ! ахъ, да! тамъ тебя ждутъ у кассы.

Шарьеръ. И только теперь ты вспомнилъ? Ахъ, ты шалый, шалый! До свиданія, Серженъ! (уходитъ).

14.

Анри и Серженъ.

Анри (вполголоса). Какъ дѣла?

Серженъ. Я сейчасъ отъ Вилльфорта. Онъ объяснилъ мнѣ, что говорилъ о банкирахъ вообще и ни въ какомъ случаѣ не желалъ намекать на твоего отца, къ которому онъ питаетъ самое глубокое уваженіе. Онъ лично передастъ тебѣ то же самое сегодня вечеромъ, въ клубѣ, въ присутствіи свидѣтелей.

Анри. Вилльфортъ трусливый заяцъ! Я уже жалѣлъ, что поручилъ тебѣ это дѣло. Доброе имя честнаго человѣка похоже на честь женщины, которой вредитъ, если изъ-за нея стрѣляются. Какъ бы то ни было, я тебѣ очень, очень благодаренъ.

Серженъ. Ты всегда можешь расчитывать на мою дружбу.

Анри. Какъ ты на мою. Я врагъ всякихъ сентиментальныхъ фразъ. Но я знаю, что когда-нибудь долженъ буду тебѣ сказать… (послѣ паузы). Я очень долго думалъ объ одномъ вопросѣ: какъ нравится тебѣ моя сестра? ты краснѣешь? браво! я такъ и думалъ.

Серженъ. Глупости.

Анри. Я доставлю тебѣ согласіе отца. Постарайся получить согласіе Клемансъ. Тогда я по праву буду называть тебя братомъ.

Серженъ (растроганно). Мой добрый Анри!

Анри. Что съ тобою?

Серженъ. Твоя дружба трогаетъ меня до слезъ, но это невозможно.

Анри. Почему?

Серженъ. Я не скрываю: я люблю твою сестру и я очень, очень радъ, что это признаніе сорвалось съ моего языка, иначе я не зналъ бы какой выдумать предлогъ для прекращенія моихъ визитовъ къ вамъ, не оскорбляя тебя.

Анри. Да почему, чортъ возьми, ты не желаешь больше посѣщать насъ?

Серженъ. Потому что я долженъ забыть твою сестру… потому, что я не свободенъ.

Анри. Но разъ ты ее любишь, ты не любишь же больше маркизу? и я не вижу причины…

Серженъ. Я не могу ее бросить. Когда я сошелся съ маркизой, она тоже была не свободна и все-таки она посвятила мнѣ все.

Анри. Какъ такъ?

Серженъ. Я буду съ тобой откровененъ, какъ съ братомъ. Мои отношенія къ маркизѣ начались еще до развода и были его единственной причиной.

Анри. Ты шутишь?

Серженъ. Маркизъ сталъ подозрѣвать и скоро получилъ неоспоримое доказательство…

Анри. Какъ! и этотъ хвастунъ не убилъ тебя?

Серженъ. Онъ явился ко мнѣ на квартиру блѣдный, сразу постарѣвши на десять лѣтъ. «Милостивый государь! — сказалъ онъ мнѣ, — вы любовникъ моей жены, не отрицайте этого. Я не могу васъ убить, не обезчестивъ при этомъ маркизу д’Оберивъ, и это спасаетъ вамъ жизнь. Но я имѣю право распоряжаться вами и вы уѣдете на три мѣсяца»… Когда я вернулся, разводъ уже состоялся. Mapкизъ, какъ оказалось, нарочно нанесъ ей обиду дѣйствіемъ въ присутствіи свидѣтелей, и она потребовала развода. Честь была спасена.

Анри. Ай да рыцарь въ стилѣ рококо! но почему онъ прямо не простилъ маркизу?

Серженъ. Онъ ей предлагалъ прошеніе, но она отказалась. Какъ видишь, она посвятила мнѣ все.

Анри. Правда. Но строго говоря, что-же она при этомъ потеряла?

Серженъ. Свѣтъ терпитъ насъ до тѣхъ поръ, пока наши отношенія существуютъ. Но стоитъ имъ порваться и они станутъ обыкновенной любовной интрижкой — маркиза потеряна навсегда. Думаешь ли ты теперь, что я имѣю право ее оставить?

Анри. Нѣтъ!

Серженъ. Вотъ видишь, мнѣ необходимо оставить навсегда вашъ домъ. Но ты приходи ко мнѣ почаще. (Дверь слѣва открывается). Твоя сестра! до свиданія. (Безмолвно кланяется Клемансъ и уходитъ направо).

15.

Клемансъ и Анри.

Клемансъ. И такъ?..

Анри. Мое бѣдное дитя! я былъ правъ, говоря, что онъ не думаетъ о тебѣ. Онъ любитъ другую…

Клемансъ (послѣ паузы). Кого?..

Анри. Онъ не назвалъ ея имени. Это молодая дѣвушка высшаго аристократическаго круга, на которой онъ не можетъ жениться (Клемансъ тихо плачетъ, Анри становится предъ нею на колѣни, обнимая ее). Не плачь, моя дорогая, мы найдемъ тебѣ другого мужа, достойнаго тебя… (Клемансъ молча цѣлуетъ его въ голову и уходитъ. Анри слѣдитъ за нею). Если онъ не можетъ самъ покинуть маркизу — маркиза должна первая дать ему свободу! (Уходитъ).

(Занавѣсъ).

ДѢЙСТВІЕ II.

Будуаръ маркизы. Въ глубинѣ каминъ, по обѣимъ сторонамъ двери; справа отъ камина диванъ, слѣва отъ камина кресло. На авансценѣ справа и слѣва кресла.

1.

Маркиза работаетъ на диванѣ, Серженъ входитъ справа и кладетъ шляпу въ глубинѣ сцены.

Маркиза (прячетъ работу). Здравствуй, Альбертъ.

Серженъ. Что ты тамъ прячешь отъ меня, Шарлотта?

Маркиза. Да это уже почти окончено. Посмотри пожалуй.

Серженъ. Чудная работа! можно узнать для кого?

Маркиза. Угадай!

Серженъ. Мои иниціалы. Значитъ для меня. Это чудесный сюрпризъ.

Маркиза. Я работала во время твоего отсутствія; работала цѣлыхъ восемь дней. Ну, а какъ твоя работа? идетъ впередъ?

Серженъ. Все окончилъ. Остановка только за журналомъ, гдѣ мои статьи появятся.

Маркиза. Развѣ ты не думаешь печатать въ «Общественномъ мнѣніи»?

Серженъ. Журналъ перемѣнилъ своего владѣльца, съ которымъ врядъ-ли мы сойдемся.

Маркиза. Кто этотъ новый владѣлецъ?

Серженъ. Нѣчто вродѣ финансиста, — Вернуллье.

Маркиза. Противный человѣкъ.

Серженъ. Ты его знаешь?

Маркиза. О, да. Я очень дорого заплатила за знакомство съ нимъ.

Серженъ. Значитъ и ты попалась на его территоріальномъ банкѣ. И много ты потеряла?

Маркиза. Это должно тебя заботить менѣе всего.

Серженъ. Прости, Шарлотта! въ общемъ я не мѣшаюсь въ твои денежныя дѣла, разъ ты отъ меня ихъ скрываешь, но теперь ты въ тяжеломъ положеніи…

Маркиза. Благодарю тебя, мой другъ, но ты не безпокойся особенно, въ сущности, это мелочь; а за твое желаніе помочь — большое спасибо, тѣмъ болѣе, у меня къ тебѣ большая просьба.

Серженъ. Въ чемъ дѣло?

Маркиза. Поѣдемъ сегодня вмѣстѣ въ оперу.

Серженъ. И это твоя большая просьба?

Маркиза. Да, мой другъ. Твое присутствіе въ оперѣ сегодня необходимо.

Серженъ. Почему?

Маркиза. Чтобы убѣдить въ противномъ тѣхъ, которые думаютъ, что ты съ нѣкоторыхъ поръ мною пренебрегаешь. О, не сердись, Альбертъ. Я уважаю твою работу, уважаю даже твои удовольствія; все, чего я отъ тебя прошу — это не увеличивай тяжести моего положенія своей кажущейся холодностью.

Серженъ. Я былъ бы въ отчаяніи, еслибы только подалъ поводъ къ этому. Но я не думаю, чтобы ты была права.

Маркиза. Не говори. Дамы начинаютъ меня уже сожалѣть, правда полусловами, а мущины начинаютъ за мной ухаживать. Это должно бы тебя безпокоить.

Серженъ. Я не желаю обижать тебя ревностью.

Маркиза. Знаешь, мой другъ: ты самъ того не замѣчая, становишься вполнѣ супругомъ.

Серженъ. А развѣ наша связь не есть въ сущности супружество?

Маркиза. О, да. Супружество, которое тебя ни къ чему не обязываетъ, а мнѣ не даетъ правъ настоящей жены. Я потеряла все, даже право на самое невинное кокетство. Я не имѣю права сказать, что мнѣ бываетъ скучно, чѣмъ такъ злоупотребляютъ замужнія женщины. Въ моей строгости и въ постоянномъ довольствѣ собой должна быть вся моя жизнь, иначе мой ложный шагъ не можетъ быть оправданъ. И если ты еще станешь ко мнѣ холодно относиться, что-же останется дѣлать? Въ супружеской жизни послѣ прекращенія горячей любви остаются тѣсныя и крѣпкія узы, общность интересовъ, общія стремленія къ положенію въ свѣтѣ, къ почестямъ, у насъ-же вмѣстѣ со страстью кончается все…

Серженъ. Неужели у насъ уже дѣло дошло до того?

Маркиза. Нѣтъ. Но мы на пути къ этому и разъ это случится, что намъ дѣлать? (Идетъ налѣво). У меня иногда бываютъ минуты отчаянія, когда я думаю о монастырѣ, бываютъ минуты. когда мнѣ страшно хочется пренебречь всѣми требованіями свѣта.

Серженъ. Зачѣмъ ты безпокоишься? вѣдь то, о чемъ ты говоришь. не наступитъ никогда, но крайней мѣрѣ-по моей винѣ, клянусь тебѣ, Шарлотта…

Маркиза. Ты правъ, я ребенокъ! И такъ, мы ѣдемъ въ оперу. Не хочешь-ли у меня обѣдать? ты свободенъ?

Серженъ. Нѣтъ, но я могу быть свободнымъ (ищетъ шляпу),

Маркиза. Ты ищешь шляпу?

Серженъ. Я ухожу затѣмъ, чтобы потомъ весь вечеръ провести вмѣстѣ… (пожимаетъ ей руку и уходитъ направо).

2.

Маркиза, потомъ Юлія.

Маркиза (одна). Какое положеніе!.. Эти ужасныя сомнѣнія! Моя вина стала теперь моимъ долгомъ и моя вѣрность Сержену — это все, что осталось мнѣ отъ моей чести…. Люблю-ли я его еще? Сама не знаю. Страшно выговорить, что онъ становится мнѣ скученъ и бываютъ минуты, когда мнѣ такъ и хочется крикнуть: да ударь-же меня, Грандиссонъ!

Юлія (входитъ справа). Анри Шарьеръ.

Маркиза. Меня нѣтъ дома… (Юлія идетъ). Юлія!

Юлія. Сударыня?

Маркиза. Попросите господина Шарьера подождать здѣсь нѣсколько минутъ. (Уходитъ налѣво).

Юлія (въ двери направо), Маркиза извиняется, она сейчасъ выйдетъ…

Анри (входя). Я подожду. (Юлія уходитъ налѣво).

3.

Анри (одинъ). Всего можно достигнуть, если только умѣешь ждать. (Подходитъ къ столу и просматриваетъ газету). «Общественное мнѣніе»… конечно… а вотъ и книги… Скажи мнѣ съ кѣмъ ты знакомъ и я скажу кто ты… (Читаетъ заглавія книгъ). «Физіологія супружества»… «Эмансипація женщинъ»… «Современные общественные вопросы»^... вполнѣ ясно. Есть дамы большаго свѣта, — говорилъ мнѣ одинъ постоянный завсегдатай балета, — которымъ ужасно нравится, когда съ ними обращаются какъ съ дамами полусвѣта. Это поразительно. Но почему никто не удивляется, когда дамы полусвѣта любятъ, чтобы съ ними обращались какъ съ великосвѣтскими барынями? А между тѣмъ, здѣсь все тотъ же духъ противорѣчія, все та же грѣшная Ева, алчущая запретнаго плода. Вотъ почему однѣмъ нравится легкомысленный разговоръ мущинъ, а другимъ глубочайшее уваженіе ихъ поклонниковъ. Мой милый мальчикъ, — говорилъ дальше добродушный старичекъ, — есть два рода женщинъ: прежде всего матери — это святыя женщины, а затѣмъ женщины, любящія радости жизни. Изъ нихъ тѣ, которыя разрѣшили себѣ только одно паденіе, — рѣдки какъ Ніагара, большинство же падаетъ какъ мелкія волны… О, это былъ очень любезный философъ, теперь уже нѣтъ болѣе такихъ (маркиза появляется слѣва). Какъ она красива!

4.

Анри и маркиза.

Маркиза. Простите, что заставила васъ ждать, но я еще была въ утреннемъ туалетѣ, а вы не принадлежите къ числу тѣхъ, которыхъ слѣдуетъ принимать не стѣсняясь. (Садится на диванъ, Анри садится на кресло, которое придвигаетъ къ дивану).

Анри. Почему, маркиза?

Маркиза. Дамы свѣта должны считать васъ врагомъ, такъ какъ вы находитесь въ противномъ лагерѣ.

Анри. Значитъ, есть и противницы?

Маркиза. Сравненіе съ которыми бываетъ для насъ часто очень опаснымъ.

Анри. Я бы вамъ отвѣтилъ, что вы смѣло можете помѣряться силами съ представительницами противнаго лагеря, еслибы вы этого не знали такъ-же хорошо, какъ и я.

Маркиза. Льстецъ! (Анри вынимаетъ платокъ). Какъ чудно пахнетъ вашъ платокъ!… A какъ поживаетъ ваша сестрица, которую я не видала цѣлую вѣчность? Эти духи вы взяли у нея?

Анри. О, нѣтъ!

Маркиза (съ сожалѣніемъ) Порядочныя женщины не знаютъ тайны гдѣ можно купить эти духи.

Анри. Вы позволите, маркиза, предложить вамъ одинъ флаконъ?

Маркиза (смѣясь). О, нѣтъ, дайте мнѣ только адресъ вашего парфюмера.

Анри. Не правда-ли, маркиза, вы рады, что поставили бѣднаго мальчика въ такое положеніе, что ему остается выбирать между неподходящимъ отвѣтомъ или необходимостью неловкой лжи. Но берегитесь, маркиза! со мною такая игра не шутка. Когда меня припираютъ къ стѣнѣ, я иду прямо на проломъ, говоритъ… говоритъ мой парфюмеръ.

Маркиза. А! эти дамы значитъ остроумны?

Анри. Онѣ умѣютъ болтать — вотъ и все.

Маркиза. Мнѣ очень интересно знать, привязываются-ли эти дамы?

Анри. Честное слово, маркиза, вы любопытнѣе меня. Я объ этомъ никогда не думалъ.

Маркиза. Ну, а вы, — вы ихъ любите?

Анри. О, да. День больше, день меньше, смотря по необходимости.

Маркиза (встаетъ и подходитъ къ камину). Фуй! вы ужасный человѣкъ!

Анри. Да, молодые люди получаютъ теперь плохое воспитаніе.

Маркиза. Особенно тѣ, которые воспитываютъ себя сами. Почему вы избѣгаете общества дамъ свѣта?

Анри. Онѣ слишкомъ строги для насъ.

Маркиза. Почему вы знаете?

Анри. Онѣ мнѣ сами это говорили.

Маркиза (смѣясь). Однако, ни порядочный нахалъ, мой милый Анри! вамъ кажется, что вы здѣсь у m-lle… m-lle…

Анри. Вы какъ будто хотите узнать ея имя?

Маркиза. Вы невозможны! Я просто хотѣла, чтобы это имя сорвалось у васъ съ языка… мнѣ бы доставило удовольствіе узнать ее въ балетѣ. Вѣдь она въ кордебалетѣ?

Анри. Выше, маркиза, выше! она балерина и ея успѣхи покрываютъ меня славой.

Маркиза. Она очень красива?

Анри. Почти. Но она очень мила, особенно ея руки.

Маркиза (играетъ вѣеромъ). Вы значитъ придаете большое значеніе красивымъ рукамъ?

Анри. О, я вижу, что и ваши ручки прелестны, маркиза.

Маркиза. Я вамъ ихъ не показывала.

Анри. Простите, я предполагалъ…

Маркиза (идетъ налѣво). Вы очень дерзки.

Анри (встаетъ). Я не вижу здѣсь никакой дерзости. Вѣдь показывали-же Танталу плоды, предназначенные не для него и которыхъ онъ не могъ сорвать.

Маркиза. У васъ способность говорить, которая меня злитъ и вмѣстѣ съ тѣмъ мнѣ нравится. Вы лучше, чѣмъ вы сами думаете.

Анри. Если-бы я попалъ въ хорошія руки, изъ меня могло-бы кое что выйти.

Маркиза. Да я и теперь еще убѣждена, что стоитъ только захотѣть и…

Анри. Не знаете-ли вы кого-нибудь изъ желающихъ?

Маркиза (садится въ кресло у камина). Развѣ нѣтъ женщинъ, которыя приняли-бы на себя роль ангела хранителя?

Анри. Я бы не хотѣлъ, чтобы моимъ хранителемъ была первая встрѣчная. Въ этомъ отношеніи я большой самодуръ. Такое мѣсто не могла-бы получить особа, неимѣющая темно-каштановыхъ волосъ и пары черныхъ глазъ.

Маркиза (холодно). Видали вы за послѣдніе дни вашего друга Сержена?

Анри. Да, маркиза. (Всторону). Я слишкомъ поспѣшилъ.

Слуга (справа). Господинъ Вернуллье.

Маркиза. Что ему надо?

Анри. Совѣтую поберечь свой кошелекъ, маркиза (хочетъ уходитъ).

Маркиза. Останьтесь.

5.

Тѣ же и Вернуллье.

Вернуллье. Простите, маркиза, мой визитъ, тѣмъ болѣе, что я едва имѣю честь быть вашимъ знакомымъ.

Маркиза (сухо). О, нѣтъ, я васъ очень хорошо знаю. Вамъ, вѣроятно, нужно переговорить о дѣлѣ?

Вернуллье. Да.

Маркиза. Прошу васъ (указываетъ ка кресло, куда Вернуллье садится).

Анри. До свиданія, маркиза!

Маркиза. Вы спѣшите? Передайте поклонъ вашей сестрѣ и скажите ей, что очень нехорошо забывать старыхъ друзей.

Анри. Если вы разрѣшите, маркиза, исправить вину моей сестры…

Маркиза. Исправьте только вашу вину. Вы сами должны мнѣ массу визитовъ.

Анри (цѣлуетъ у нея руку). Я горячо желаю какъ можно скорѣе, погасить этотъ долгъ.

Маркиза (смѣясь). Право, можно подумать, что мы въ Версали. До свиданія; — надѣюсь скораго?

Анри. Непремѣнно! (уходя, всторону), Ну, эта маркиза во всякомъ случаѣ не Ніагара. (Уходитъ направо).

6.

Маркиза и Вернуллье.

Маркиза. Въ чемъ дѣло, милостивый государь?

Вернуллье. Я буду кратокъ, маркиза. Вы должны территоріальному банку 100 тысячъ франковъ?

Маркиза. У меня эти деньги не дома. Завтра я ихъ пришлю…

Вернуллье. Простите, маркиза, вы меня не поняли. Эти 100 тысячъ франковъ вы должны, благодаря моей неосторожности. Я не могу допустить, чтобы вы поплатились за ваше довѣріе… (подаетъ ей бумагу). Вы ничего не должны…

Маркиза. Какъ-такъ?!

Вернуллье. Вы поражены, маркиза? Я вижу, что меня оклеветали и передъ вами. Будьте увѣрены, маркиза, что во всей этой несчастной исторіи я былъ вполнѣ невиненъ. Я сильно желалъ вернуть всѣмъ акціонерамъ деньги, когда этотъ злосчастный процессъ заставилъ меня доказывать мою фактическую правоту предъ судомъ. Результаты судебнаго слѣдствія вамъ извѣстны. Вы однѣ отказались бросить въ меня комъ грязи вы однѣ не присоединились къ жалобѣ моихъ довѣрителей. — вотъ почему я считаю своимъ нравственнымъ долгомъ выдѣлить васъ изъ общаго числа моихъ кліентовъ и вернуть вамъ то, что вы потеряли.

Маркиза. Этотъ поступокъ дѣлаетъ вамъ честь, но простите, я сомнѣваюсь, могу ли я принять отъ васъ…

Вернуллье (вставая). А почему бы нѣтъ? законъ не присудилъ мнѣ вашихъ денегъ, и онѣ составляютъ такимъ образомъ вашу собственность (подаетъ ей бумагу). Если-бы вы знали, маркиза, какъ я радъ доказать вамъ, что ваше довѣріе ко мнѣ было вполнѣ справедливо.

Маркиза (встаетъ и кладетъ бумагу на каминъ). Боже мой, къ своему стыду я должна сознаться, что…

Вернуллье. О! не заканчивайте вашу фразу, маркиза. Если это и не было съ вашей стороны довѣріемъ къ моей честности, которая удержала васъ отъ процесса, то дайте мнѣ хотя возможность думать, что это было такъ. Эта иллюзія была моимъ утѣшеніемъ въ то страшное время. Я не нахожу словъ выразить вамъ всю силу моей преданности, но очень скоро надѣюсь доказать вамъ ее на дѣлѣ.

Маркиза. Какимъ это образомъ?

Вернуллье. Я хочу предложить господину де-Сержену мѣсто главнаго редактора въ моемъ журналѣ.

Маркиза. Въ виду вашей преданности, господинъ Вернуллье, вы позволяете себѣ быть слишкомъ фамильярнымъ.

Вернуллье. Простите, маркиза. Повѣрьте, я былъ очень далекъ отъ мысли сказать какую-нибудь неловкость.

Маркиза. Мнѣ остается одно изъ двухъ: или указать вамъ двери, или благодарить васъ (подаетъ ему руку). Благодарю васъ!

Вернуллье. Послѣ того, какъ я до нѣкоторой степени завоевалъ ваше уваженіе, позвольте мнѣ постараться снискать и ваши симпатіи.

Маркиза. Вы возбуждаете мое любопытство.

Вернуллье. Вы знаете, маркиза, что въ романахъ добраго стараго времени, человѣкъ низкаго происхожденія любитъ высокопоставленную дѣвушку, и получаетъ ея любовь послѣ того, какъ своимъ собственнымъ громкимъ именемъ сглаживаетъ разницу происхожденія. Въ романахъ нашего времени, — бѣднякъ любитъ дочь богача и своимъ стремленіемъ къ богатству старается уравнять себя съ своей возлюбленной.

Маркиза. Что же дальше?

Вернуллье. Эта простая исторія, маркиза, — моя собственная: я люблю. И вотъ причина моихъ гордыхъ стремленій.

Маркиза. Въ самомъ дѣлѣ?

Вернуллье. Я боялся сближенія до тѣхъ поръ, пока меня могли считать женихомъ, ищущимъ денегъ.

Маркиза. Но если вы съ ней никогда не говорили, какъ могли вы въ нее влюбиться?

Вернуллье. Я ее видѣлъ въ то время, когда она давала милостыню несчастной женщинѣ съ полунагимъ ребенкомъ на рукахъ. Я положилъ свой скромный кошелекъ въ руку женщины, поцѣловалъ ребенка и послѣдовалъ за чудной дѣвушкой. Я вамъ не надоѣлъ, маркиза?

Маркиза. Нѣтъ, нѣтъ, продолжайте,

Вернуллье. Она вошла въ отель д’Антенъ, на углу улицы Викторіи.

Маркиза (живо). Улицы Викторіи?!

Вернуллье. Тамъ я узналъ, что это дочь богача банкира.

Маркиза. Шарьера?

Вернуллье. Вы ее знаете?

Маркиза. Да, съ самаго ея дѣтства.

Вернуллье. О, маркиза!

Маркиза. Я понимаю васъ…

Вернуллье (всторону). Наконецъ-то.

Слуга (справа). Госпожа Клемансъ Шарьеръ.

Маркиза. Легка на поминѣ. Вы оставите насъ двоихъ.

7.

Тѣ же и Клемансъ (справа).

Маркиза (идетъ навстрѣчу Клемансъ). Наконецъ-то, наконецъ-то! Я ужъ думала, что ты на меня сердишься.

Клемансъ. Это не моя вина. Миссъ Грифитъ была больна, а одна я не выхожу.

Маркиза. Она здѣсь?

Клемансъ. Да, крестная. Я ее оставила въ залѣ, гдѣ она наслаждается вашими старинными вещами.

Вернуллье (всторону). Она очень мила! (Громко). M-lle называетъ васъ крестной, маркиза?

Маркиза. Я подписывала актъ ея крещенія… Но теперь, милостивый государь, я попрошу васъ оставить насъ однѣхъ…

Вернуллье. Прощайте, маркиза! (Кланяется Клемансъ, тихо). Эта исторія стоитъ мнѣ 100 тысячъ франковъ, но она ихъ стоитъ! (уходитъ направо).

8.

Маркиза и Клемансъ.

Клемансъ. Кто это?

Маркиза. Человѣкъ, о которомъ ты уже слышала много дурного, это — Вернуллье.

Клемансъ (съ презрѣніемъ). Ахъ, онъ!..

Маркиза. Не осуждай его преждевременно, моя дорогая; ты не знаешь зачѣмъ этотъ человѣкъ такъ рискованно спекулировалъ: онъ хотѣлъ составить себѣ состояніе, чтобы имѣть возможность посвататься за дѣвушку, которую онъ любитъ.

Клемансъ. Какое гадкое доказательство любви; я бы не гордилась, если бы мнѣ пришлось быть дѣвушкой, которую онъ любитъ.

Маркиза. Напрасно… ты и есть эта дѣвушка.

Клемансъ. Я?! но него никогда не видала.

Маркиза. За то онъ видѣлъ тебя. Видѣлъ, когда ты давала милостыню.

Клемансъ. И онъ хочетъ за меня свататься?

Маркиза. А ты не рада этому?

Клемансъ. Ничуть.

Маркиза. Значитъ ты любишь другаго?

Клемансъ. Да нѣтъ же, нѣтъ…

Маркиза. Если я ошиблась, зачѣмъ ты такъ покраснѣла? ай-ай! дитя мое! я твоя крестная мать. Кому же ты откроешься, если не мнѣ?

Клемансъ. О, прошу тебя, не будемъ объ этомъ говорить!

Маркиза. Какъ это таинственно. Развѣ твой избранникъ не достоинъ тебя?

Клемансъ. О, нѣтъ… Но только онъ не думаетъ совсѣмъ обо мнѣ.

Маркиза. Не смотря на твою молодость, красоту?.. нѣтъ — это невозможно, онъ любитъ тебя или полюбитъ.

Клемансъ. Ни такъ думала одно время. Я уважала его сдержанность, потому что онъ бѣденъ и просила брата переговорить съ нимъ, ободрить его…

Маркиза. Ну и что-же?

Клемансъ. Онъ любить другую.

Маркиза (привлекаетъ ее къ себѣ). Мое бѣдное дитя! ты еще слишкомъ молода для такого горя. Но кто онъ? я его знаю?

Клемансъ (очень тихо). Это де-Серженъ.

Маркиза (быстро встаетъ). Серженъ? журналистъ, Альбертъ де-Серженъ?..

Клемансъ. Да.

Маркиза. И ты думаешь, что онъ тебя любитъ? есть у тебя какое-нибудь доказательство? одно слово… одинъ взглядъ? Ахъ, да о чемъ я спрашиваю! какъ будто мы знаемъ причину, когда думаемъ, что насъ любятъ. Все и ничто даетъ намъ это убѣжденіе, и сердце никогда не обманываетъ.

Клемансъ (встаетъ). Однако, вотъ ты видишь…

Маркиза. И брать тебѣ говорилъ, что онъ любитъ другую, или что онъ не свободенъ?

Клемансъ. Развѣ это не все равно?

Маркиза. Да, да — ты права. Для тебя это все равно. (Идетъ къ камину. Пауза). Мнѣ нужно написать необходимыя письма…

Клемансъ. Ты хочешь, чтобы я ушла?

Маркиза. Тебѣ нужно утѣшеніе, а я сегодня могу быть плохой утѣшительницей.

Клемансъ. Я разстроила тебя? — прости меня.

Маркиза. Нѣтъ, нѣтъ — ты не виновата. Ступай, дитя мое… Мнѣ нуженъ покой; я должна остаться одна. Повѣрь мнѣ, — въ твои годы нѣтъ такого горя, которому нельзя было-бы помочь.

Клемансъ. У меня много мужества и я хотѣла-бы удѣлить тебѣ часть его.

Маркиза. Мужества и у меня много. Прощай, мой ангелъ! (Клемансъ уходитъ направо).

9.

Маркиза (одна). Онъ ее любитъ… а я?.. что я для него? бывшая любовь, привычка, тяжесть… Неблагодарный!.. Я… (горько смѣясь) я только что позволила великосвѣтскому хлыщу говорить мнѣ пошлости… и этотъ хлыщъ — братъ дѣвушки, которую онъ любитъ за ея чистоту и отъ которой онъ отказывается изъ-за меня… О, Шарлотта! будь справедлива… Тотъ, кого ты обвиняешь, лучше тебя. Ты давно на его мѣстѣ порвала-бы всякую связь, еслибы она служила тебѣ препятствіемъ къ достиженію цѣли… Ну, о чемъ я думаю? Дѣло зашло такъ далеко, что онъ подаетъ мнѣ милостыню, благодаря своей порядочности… Нѣтъ, я верну ему свободу, я удалюсь отъ свѣта… Боже! какъ это тяжело въ мои годы! я думала пожить еще нѣсколько лѣтъ… Но все равно: рано или поздно — это должно было случиться.

Слуга (справа). Господинъ маркизъ!

Маркиза. Мужъ?!

10.

Маркиза и маркизъ (справа).

Маркизъ. Я пришелъ, маркиза, въ виду того дѣла, о которомъ мнѣ говорилъ вашъ банкиръ.

Маркиза. Простите, маркизъ. Я только-что хотѣла сообщить господину Шарьеру, что у меня былъ Вернуллье и дѣло улажено.

Маркизъ. Смѣю спросить, на какихъ условіяхъ?

Маркиза. Онъ отказался отъ своихъ требованій (показываетъ ему бумагу).

Маркизъ (читаетъ). Говорилъ онъ вамъ про свои основанія?

Маркиза. Этимъ поступкомъ онъ хотѣлъ успокоить свою совѣсть. Точно также онъ поступилъ бы со всѣми акціонерами, еслибы они не возбуждали противъ него процесса.

Маркизъ. И вы вѣрите?

Маркиза. Доказательство на лицо.

Маркизъ. Теперь я понимаю. Это такъ-же сильно, какъ покупка журнала. Тамъ онъ держитъ въ рукахъ всѣхъ мужчинъ, здѣсь онъ пожелалъ снискать себѣ расположеніе дамъ. И онъ правъ: онъ знаетъ, что дипломъ на благородство даютъ въ обществѣ только женщины. О, онъ ловко потерялъ 100 тысячъ франковъ!

Маркиза. И знаете, зачѣмъ онъ пошелъ на эту спекуляцію? чтобы имѣть возможность жениться на дѣвушкѣ, которую онъ любитъ.

Маркизъ. На маленькой Шарьеръ?

Маркиза. Какъ — вы знаете?

Маркизъ. Еще-бы! я самъ ему это совѣтовалъ. Въ его положеніи хорошая женитьба положила-бы конецъ всѣмъ его непріятностямъ.

Маркиза. Но если такъ, — онъ игралъ со мною самымъ безсовѣстнымъ образомъ.

Маркизъ. Безсовѣстнымъ? да, — для честнаго человѣка, но Вернуллье самый обыкновенный плутъ.

Маркиза. И вы даете ему совѣты? Вы принимаете участіе въ этомъ человѣки?

Маркизъ. О, нѣтъ! я считаю его очень умнымъ негодяемъ и помогаю дурачить ему-же подобныхъ. Мнѣ доставляетъ такое удовольствіе наблюдать порчу нравовъ современнаго общества! И если я позволяю себѣ играть господиномъ Вернуллье, то онъ не смѣетъ играть именемъ маркизы д’Оберивъ. Вотъ почему вы вернете ему его деньги, маркиза (кладетъ на каминъ пакетъ). Здѣсь 100 тысячъ франковъ. Что же касается тѣхъ предложеній, которыя отъ вашего имени сдѣлалъ мнѣ господинъ Шарьеръ — простите, маркиза, но онѣ смѣшны. Вашу ренту вы будете получать по прежнему (садится).

Маркиза. Но я не могу на это согласиться…

Маркизъ. Я васъ и не прошу соглашаться. Я одинъ имѣю право рѣшить — какіе расходы должны быть у маркизы д’Оберивъ.

Маркиза. Но въ послѣднее время вы сами потеряли такъ много.

Маркизъ. Да, мой управляющій укралъ у меня очень большую сумму, но это сюда не относится. Я холостой — и мнѣ незачѣмъ жить открыто.

Маркиза. Вы благороднѣйшій и лучшій изъ людей!

Маркизъ. Безъ благодарностей, прошу васъ. Я это дѣлаю не изъ-за васъ, а ради чести нашего имени. Въ этомъ отношеніи я приносилъ много жертвъ.

Маркиза. Первая — женитьба на мнѣ?

Маркизъ. О, это не была жертва, это была глупость.

Маркиза. Вы много страдали, но повѣрьте — вы отомщены.

Маркизъ. А!.. значитъ и ваше время пришло?

Маркиза. Боже мой! какъ чудно могла сложиться моя жизнь! Быть женою и дочерью въ одно и тоже время, жить въ объятіяхъ истинно-благороднаго человѣка, посвятить ему всю свою жизнь, — вотъ что было идеаломъ моихъ романтическихъ грезъ.

Маркизъ. Да. Такое положеніе было прекрасно. Но вы не хотѣли понять его, или просто боялись. Сознаюсь, я ждалъ отъ васъ больше ума и больше мужества.

Маркиза. Я была тогда еще ребенкомъ, я не понимала ничего; а теперь, когда мнѣ такъ тяжело, такъ страшно тяжело, — явилось сознаніе, но уже слишкомъ поздно…

Маркизъ. Да, слишкомъ поздно.

Маркиза. Я и теперь еще больше испугана, чѣмъ несчастна. Я принадлежу къ числу тѣхъ порывистыхъ, страстныхъ натуръ, которыя нуждаются въ поддержкѣ для того, чтобы отражать всѣ удары. То, что поддерживаетъ другихъ женщинъ, — материнское чувство, любовь, долгъ, — того у меня нѣтъ. Съ ужасомъ замѣтила я сегодня, что я стою на краю страшной пропасти… куда мнѣ уйти? что мнѣ еще осталось?

Маркизъ (встаетъ и ниже кланяется). Въ наше время, маркиза, въ подобныхъ случаяхъ оставалась вѣра. (Уходитъ направо).

11.

Маркиза (одна). Онъ непреклоненъ… вѣра! да!.. это мое единственное убѣжище! бѣдный Серженъ… Онъ не ожидаетъ подобнаго сюрприза… А если онъ не согласится?.. Если я мучаю себя напрасно?.. Если онъ на самомъ дѣлѣ не любитъ той дѣвушки?.. Бѣдная Шарлотта! ты, какъ утопающій, хватаешься за соломенку!

12.

Маркиза и Серженъ (справа).

Серженъ (во фракѣ). Вотъ и я.

Маркиза (всторону). Ну, еще одна послѣдняя попытка.

Серженъ (подходя къ маркизѣ). Почему ты не похвалишь меня за мое послушаніе?

Маркиза. Ты неудачно выбралъ выраженіе, мой другъ.

Серженъ. Прости. Я не зналъ до сихъ поръ, что ты обижаешься на мои неудачныя слова.

Маркиза. Какой парадный туалетъ!

Серженъ. Развѣ мы не ѣдемъ въ оперу?

Маркиза. Нѣтъ. Я раздумала.

Серженъ (подходитъ къ камину). У тебя былъ кто-нибудь?

Маркиза. Да. И одинъ совершенно неожиданно. Ты ни за что не угадаешь: Вернуллье!

Серженъ. Онъ? зачѣмъ? Ахъ, вѣроятно, по дѣлу твоихъ акцій?

Маркиза. Да. Но это былъ только предлогъ. Его визитъ имѣетъ совсѣмъ другое основаніе: онъ влюбленъ… не безпокойся, не въ меня, — онъ просилъ замолвить за него нѣсколько словъ…

Серженъ. Надѣюсь, ты даже не разговаривала съ нимъ?

Маркиза. Почему? повѣрь, онъ лучше своей славы.

Серженъ. Конечно. Для негодяя это легче, чѣмъ для честнаго человѣка.

Маркиза. Онъ хотѣлъ вернуть мнѣ то, что я потеряла на территоріальномъ банки.

Серженъ. Еще бы. Онъ зналъ, что ты этого не примешь. Ну, скажи: какой интересъ было ему заискивать твое расположеніе? Развѣ его женитьба зависитъ отъ тебя?

Маркиза. Не совсѣмъ. Но совѣта моего во всякомъ случаѣ спросятъ, такъ какъ дѣло касается моей крестницы.

Серженъ. Клемансъ?!

Маркиза. Ты вѣроятно хотѣлъ сказать m-lle Шарьеръ?

Серженъ. И ты хотѣла помочь ему въ этомъ ужасномъ дѣлѣ?

Маркиза. Я не вижу здѣсь ничего ужаснаго.

Серженъ. Ты, право, потеряла всякое понятіе о нравственныхъ началахъ!

Маркиза. Ты забываешься, Альбертъ!

Серженъ. Нѣтъ, это ты забываешься! ты, замѣняющая сиротѣ мать, — ты хочешь отдать эту дѣвушку наглому негодяю?!

Маркиза. Успокойся. Я совсѣмъ этого не хочу. Это былъ опытъ. Теперь я знаю все…

Серженъ. Что это значитъ?

Маркиза. Ты любишь Клемансъ!

Серженъ. Я?

Маркиза. Твое возбужденіе при мысли, что я хочу ее выдать замужъ, доказало мнѣ это. Первый разъ въ жизни ты былъ по отношенію ко мнѣ жестокъ, но успокойся, мой бѣдный другъ, — часъ нашей разлуки пробилъ. Я разрѣшаю тебя отъ твоей клятвы и даю тебѣ свободу.

Серженъ. Но я не хочу слышать о разрывѣ! подумай только…

Маркиза. Что мое положеніе въ обществѣ зависитъ отъ нашихъ отношеній? Я рѣшила отказаться отъ свѣта.

Серженъ. Нѣтъ, Шарлотта. Я тебя никогда не оставлю, слышишь-ли? Никогда! Развѣ я не просилъ тебя не вмѣшиваться въ дѣла Вернуллье еще до того, пока ты сообщила мнѣ объ этой свадьбѣ? Неужели тебя такъ удивляетъ, что я вспылилъ, когда дѣло касается сестры моего лучшаго друга? Ты — дитя, Шарлотта! Я люблю тебя и только тебя одну. Я мало по малу становлюсь мужемъ, — сказала ты сегодня утромъ, — это правда. Тебѣ кажется, что я менѣе счастливъ чѣмъ прежде? Нѣтъ, ты не права. Моя любовь спокойнѣе, — правда, но это потому, что теперь я увѣренъ въ ней, потому что теперь это составляетъ не единственную цѣль моей жизни. Если ты ревнива, то не ревнуй не къ Клемансъ и ни къ кому другому — ревнуй къ моимъ успѣхамъ, какъ писателя.

Маркиза. О, эти соперники не унижаютъ моего достоинства. Но скажи: ты говоришь правду?

Серженъ. Зачѣмъ мнѣ лгать? вѣдь ты предоставила мнѣ выборъ.

Маркиза. Да, ты — честный человѣкъ. Будь правдивъ, заклинаю тебя… Повѣрь, мнѣ легче потерять тебя, чѣмъ сознавать, что ты остаешься изъ состраданія. Я предоставляю тебѣ свободу, — подумай объ этомъ; другой разъ я тебѣ ее не предложу. Если ты ее захочешь, то долженъ будешь взять самъ, а это будетъ тяжелѣе для насъ обоихъ. Подумай, Альбертъ — еще есть время. Уходи и послѣ ты скажешь мнѣ твой отвѣтъ…

Слуга (слѣва). Кушать подано.

Серженъ. Возьми мою руку, Шарлотта, и пойдемъ обѣдать.

Маркиза. Ты остаешься? Хорошо. Значить, ты мой! (уходитъ съ Серженомъ налѣво).

Занавѣсъ.

ДѢЙСТВІЕ III.

Элегантный рабочій кабинетъ у Вернуллье. Средняя дверь, двери справа. Противъ боковыхъ дверей каминъ, высокіе библіотечные шкафы. Посреди комнаты большой столъ, покрытый сукномъ. Справа у дверей круглый столикъ съ ликерами. Справа на авансценѣ диванъ.

1.

Вернуллье (лежитъ на диванѣ. Жибонеръ сидитъ передъ каминомъ въ креслѣ). Ну, Анатоль Жибонеръ, другъ и секретарь! Чтобы ты сказалъ, узнавши, что я отказался отъ сокровищъ Артаксеркса?

Жибонеръ. То, что твой Артаксерксъ — нищій!

Вернуллье. Нельзя судить такъ строго: 120 тысячъ франковъ недурная сумма.

Жибонеръ. Ты говоришь о субсидіи нашей газеты?

Вернуллье. Ты угадалъ. Я писалъ министру, что отказываюсь отъ этой субсидіи для моей газеты.

Жибонеръ. Ты испытываешь мое легкомысліе.

Вернуллье. Честное слово.

Жибонеръ (встаетъ). А какія были у тебя основанія?

Вернуллье. Я не желаю, чтобы мнѣ платили за мои убѣжденія; я желаю слѣдовать только голосу моей совѣсти и не хочу быть въ зависимости отъ кого бы то ни было… (Жибонеръ начинаетъ какъ-бы кого-то искать и приподнимаетъ сукно у стола). Что ты тамъ ищешь?

Жибонеръ. Наивное дитя, которому ты разсказываешь эту сказку.

Вернуллье. Это дитя — ты самъ, мой другъ.

Жибонеръ. Ахъ, ты репетируешь? Ну, продолжай, продолжай свою декламацію.

Вернуллье. Постарайся быть хоть нѣсколько серьезнѣе. Вѣдь ты теперь уже не прежняя пѣшка въ жизни, а соредакторъ большаго журнала.

Жибонеръ. Ладно, ладно. Скажи только напрямикъ: неужели ты въ самомъ дѣлѣ хочешь перейти въ оппозицію?

Вернуллье. Чортъ возьми! вѣдь это азбука нашего ремесла.

Жибонеръ. А твои подписчики? (пьетъ ликеръ).

Вернуллье. Да они и не замѣтятъ перемѣны фронта. Я буду настолько принадлежать къ оппозиціи, насколько это необходимо для того, чтобы сильные міра сего не разсчитывали на меня, а считались со мною.

Жибонеръ. А твои акціонеры?

Вернуллье. Я выговорилъ себѣ неограниченныя права и если только дивидентъ будетъ выдаваться правильно, какое имъ дѣло до остальнаго? Кромѣ того, я удержалъ за собою право выкупа всѣхъ акцій, и въ случаѣ необходимости воспользуюсь имъ.

Жибонеръ. Конечно, послѣ того какъ ты сведешь ихъ валюту на нѣтъ?

Вернуллье. Ошибаешься, мой другъ: послѣ того, какъ я устрою мое состояніе на биржѣ. А время это не за горами. Вѣдь я у источника всѣхъ послѣднихъ новостей.

Жибонеръ. Ты самъ, такъ сказать, источникъ этихъ новостей. Жаль, жаль, что мнѣ нельзя слѣдовать за тобою хотя бы даже въ хвостѣ, для этого все-таки нуженъ капиталъ.

Вернуллье. Отъ тебя зависитъ составить себѣ состояніе.

Жибонеръ. Изъ моихъ сбереженій?

Вернуллье. Конечно, и особенно изъ денегъ, которыя ты тратишь на разъѣзды по городу. Ты мнѣ считаешь каждый день за сорокъ восемь часовъ экипажа.

Жибонеръ. Вдали отъ тебя время тянется такъ долго.

Вернуллье. Я сильно тронутъ твоею любовью. Кромѣ того, я хочу расширить крутъ твоей дѣятельности: помимо обязанности секретаря, я хочу возложить на тебя обязанности хроникера блестящаго общества… четыре су за строчку.

Жибонеръ. О, мой благодѣтель! Такъ я буду писать отчеты о модахъ?

Вернуллье. Да. И будешь подписываться «Виконтесса Фолевиль».

Жибонеръ. Вотъ это отлично. Теперь по крайней мѣрѣ у меня будетъ прекрасный и даровой гардеробъ.

Вернуллье. Ты могъ бы также описывать закулисный міръ.

Жибонеръ. Значитъ, писать критическія статьи?

Вернуллье. Ученаго учить — только портить. Пробирай, иногда хорошенько, любимыхъ актрисъ…вотъ сегодня новый балетъ…

Жибонеръ. Ты возьмешь меня съ собою?

Вернуллье. У меня нѣтъ мѣста въ ложѣ, но это ничего не значитъ. Ты все-таки долженъ пробрать эту маленькую Ноэми.

Жибонеръ. Да ну тебя! Она мнѣ такъ нравится.

Вернуллье. Какъ и мнѣ. И вотъ потому-то именно…

Жибонеръ. Ахъ ты, Сарданапалъ!

Вернуллье (встаетъ). Ни слова! Я думаю жениться.

Жибонеръ (слезливо). Зачѣмъ?

Вернуллье. Мнѣ хочется имѣть свой салонъ.

Жибонеръ. А есть у тебя невѣста?

Вернуллье. Да.

Жибонеръ. Что ты при этомъ наживаешь?

Вернуллье. 500 тысячъ франковъ и богача тестя.

Жибонеръ. Дѣвица значитъ уродъ или мать — многочисленнаго семейства?

Вернуллье. Она прелестна и невинна. Я ее знаю.

Жибонеръ. Слѣдовательно, все это однѣ мечты.

Вернуллье. Поживемъ — увидимъ. (Слуга вноситъ подносъ съ письмами). Опять письма… Это скучно. (Жибонеръ достаетъ изъ кармана трубку). Это что такое? Убирайся отсюда съ такими гадостями!

Жибонеръ. Гадостями? Это — моя любовница. Съ ней я не разстаюсь никогда.

Вернуллье. Здѣсь нельзя курить.

Жибонеръ. Такъ я пойду прогуляюсь по Пале-Рояль.

Вернуллье (распечатываетъ одно письмо). Отвѣтъ министра на мое вчерашнее письмо.

Жибонеръ. Министра?!

Вернуллье (читаетъ). «Милостивый государь! Знаніе людей уже давно лишило меня уваженія къ нимъ. Я тѣмъ болѣе счастливъ, что встрѣчаю человѣка съ благороднымъ умомъ и сердцемъ — я говорю о васъ. Ваше вчерашнее письмо вызвало во мнѣ непреодолимое желаніе познакомиться съ вами лично. Не откажитесь пріѣхать завтра ко мнѣ отобѣдать попросту. Примите и прочее»… (говоритъ). Каково?

Жибонеръ. Это было бы неправдоподобно, — если-бы не было правдой.

Вернуллье. Честное слово, Жибонеръ. Бываютъ минуты, когда я самъ пугаюсь моей силы. Да, мой другъ, одна изъ прелестей журналистики это та, что для нея нѣтъ ничего невозможнаго.

Жибонеръ. И ты поѣдешь завтра обѣдать?

Вернуллье. Еще-бы. Я даже надѣюсь найти подъ моимъ кувертомъ ленточку почетнаго легіона.

Жибонеръ. А--а! ты хочешь имѣть по крайней мѣрѣ наружные признаки того, чего недостаетъ твоему внутреннему «я»

Вернуллье. Дуракъ! (распечатываетъ другое письмо). Чортъ возьми! мой биржевой агентъ пишетъ про пониженіе на цѣлый франкъ. Хорошо-же я влопался!

Жибонеръ. Чѣмъ объяснить пониженіе?

Вернуллье. Неправильнымъ извѣстіемъ о поѣздкѣ германскаго императора.

Жибонеръ. Ну, это извѣстіе опровергнуто «Парижскимъ Курьеромъ».

Вернуллье. Хорошъ авторитетъ. Однако, какіе простофили эти биржевики.

Жибонеръ. Хотя въ общемъ «Курьеръ» всегда правъ.

Вернуллье. Только не на этотъ разъ. У меня есть сотни основаній этому не вѣрить.

Жибонеръ. У тебя ихъ 100 тысячъ, мой другъ.

Вернуллье. Отправляйся въ редакцію и составь корреспонденцію изъ Берлина, напиши, что германскій императоръ выѣхалъ. Послѣ ликвидаціи мы внесемъ поправку.

Жибонеръ (беретъ шляпу). Всегда хорошо сознать свою вину (уходитъ направо).

2.

Вернуллье и маркигъ.

Слуга. Господинъ маркизъ д’Оберивъ!

Вернуллье. Добро пожаловать, господинъ маркизъ! Какой счастливой случайности обязанъ я вашимъ посѣщеніемъ?

Маркизъ. Я проходилъ мимо и не могъ отказать себѣ въ удовольствіи засвидѣтельствовать вамъ свое искреннее уваженіе. О васъ много говорятъ, мой милый. По отношенію къ министру, вы себя держите какъ герой Плутарха.

Вернуллье. Я только послѣдовалъ голосу моей совѣсти, маркизъ.

Маркизъ. Ну, это много. Это очень много. До сихъ поръ было только два рода газетъ: независимыя и продажныя. Первыя, конечно, всегда нищенствовали, вторыя — благоденствовали. Вы создали газету, имѣющую преимущество обѣихъ сторонъ и неимѣющую никакихъ недостатковъ.

Вернуллье. Какъ? вы думаете…

Маркизъ. Да не играйте со мною въ прятки — прошу васъ, я не предатель. Я только покланяюсь генію во всякой его формѣ. Созданіемъ своей газеты вы разрѣшили проблемму, разрѣшить которую, казалось, было невозможно. Съ высоты своего орлинаго полета, вы догадались, что стоить только измѣнить ходъ корабля, и вмѣсто того, чтобы продавать правительству свое вліяніе на публику, вы стали продавать публикѣ свое вліяніе на правительство. Не скромничайте и сознайтесь: — угадалъ я или нѣтъ?

Вернуллье. Зачѣмъ мнѣ скромничать, когда дѣло ясно, какъ Божій день.

Маркизъ. Вы — великій человѣкъ, мой другъ; въ вашихъ рукахъ журналъ станетъ мощнымъ стимуломъ развитія общественныхъ вопросовъ.

Вернуллье. Надѣюсь.

Маркизъ. Какъ и я. Ваше положеніе и ваше вліяніе ростутъ не по днямъ, а по часамъ. Послѣдуйте только моему совѣту и женитесь скорѣе. Вы должны быть родоначальникомъ новаго поколѣнія.

Вернуллье. Я уже сдѣлалъ первые шаги въ этомъ направленіи.

Маркизъ. Какъ, такъ скоро?

Вернуллье. Прежде всего, я отыскалъ тотъ годъ судебной газеты, гдѣ былъ помѣщенъ процессъ Шарьера. Знаете, маркизъ: я не считалъ-бы себя особенно польщеннымъ, породнившись съ семьей такого негодяя;

Маркизъ. Что вы?

Вернуллье. Мои надежды разбиты. Его процессъ вполнѣ походитъ на мой и этотъ проступокъ необходимо ему простить.

Маркизъ. Не думаете-ли вы, что я вамъ совѣтывалъ подобный мезальянсъ?

Вернуллье. О, ничуть не бывало!

3.

Тѣ же и Жибонерь.

Жибонеръ (входя). Императоръ въ дорогѣ…

Вернуллье. Псс!…

Жибонеръ (замѣчаетъ маркиза). Не имѣю-ли я чести говорить съ маркизомъ д’Оберивъ?

Маркизъ. Да…

Жибонеръ (къ Вернуллье). Представь меня.

Вернуллье. Анатолій Жибонеръ, мой школьный товарищъ и самый прилежный изъ моихъ сотрудниковъ.

Маркизъ. Жибонеръ… Жибонеръ… (припоминаетъ). Да нѣтъ, нѣтъ… не можетъ быть…

Жибонеръ. Напротивъ, маркизъ, — вы вѣрно припомнили…

Маркизъ. Какъ? значитъ мой бывшій швейцаръ, всегда гордившійся своимъ чудеснымъ сыномъ…

Жибонеръ. Былъ мой родной отецъ, маркизъ.

Вернуллье. Однако, ты не всегда хвастаешься этой исторіей.

Жибонеръ. Напротивъ, мой другъ. Я — философъ и не придаю большаго значенія случайности рожденія. А если я сегодня, какъ ты говоришь, хвастаюсь своимъ происхожденіемъ, такъ это оттого, что я желаю горячо поблагодарить маркиза за его участіе къ моей прошлой жизни.

Маркизъ. Вы преувеличиваете, мой милый.

Слуга. Господа Шарьеръ и де-Серженъ!

Вернуллье (всторону). Ай, чортъ возьми!

4.

Тѣ же, Серженъ и Шарьеръ.

Маркизъ (подавая руку Шарьеру). Здравствуйте, мой другъ. (Кланяясь Серженъ). Какъ поживаете, господинъ де-Серженъ?

Серженъ. Благодарю васъ, маркизъ, а вы?

Маркизъ. Волны парижской жизни раздѣлили насъ, точно также какъ и свели вмѣстѣ. Я не могъ слѣдить за вами лично, но принималъ самое живое участіе въ вашихъ литературныхъ успѣхахъ.

Вернуллье. Кстати, господинъ де-Серженъ, — вы закончили обѣщанныя статьи?

Серженъ. Закончилъ. Но я ихъ помѣщу въ «Парижскомъ Курьерѣ».

Вернуллье. Въ «Курьерѣ»? развѣ вы оставляете «Общественное мнѣніе»?

Серженъ. Я заѣхалъ сообщить вамъ мое рѣшеніе.

Вернуллье. Какъ? вы уходите теперь, когда я вамъ назначаю жалованье, котораго не можетъ дать ни одна газета?!

Серженъ. Я вамъ очень благодаренъ, но я не могу принять вашего предложенія.

Маркизъ (къ Вернуллье). Вамъ вѣроятно надо переговорить. Позвольте мнѣ откланяться (Сержену). Гдѣ бы ни появились ваши статьи, я ихъ всегда буду читать съ удовольствіемъ… (уходитъ въ среднюю дверь).

5.

Тѣ же, кромѣ маркиза.

Шарьеръ. Что за глупости, мой милый другъ.

Серженъ. У насъ съ господиномъ Вернуллье различные взгляды и дальнѣйшая общность невозможна.

Вернуллье. Это почему?

Серженъ. Я уважаю прессу, — вы ее безчестите; для меня это священнѣйшій алтарь правды. для васъ — торговое предпріятіе.

Вернуллье. Торговое предпріятіе?!

Серженъ. Вы продали сегодня нашъ взглядъ на свободную торговлю синдикату горнопромышленниковъ. Журналъ — ваша собственность, и я не имѣю никакого права упрекать васъ за это, но удалиться изъ этого журнала — мое право (подаетъ Шарьеру руку, слегка кланяется Вернуллье и уходитъ).

6.

Тѣ же, безъ Сержена.

Жибонеръ (всторону). Молодецъ! Неужели на самомъ дѣлѣ есть еще такіе люди?

Вернуллье. Достань во что бы то ни стало другаго редактора.

Жибонеръ. У меня есть въ виду очень способный малый, съ разбитыми въ конецъ иллюзіями.

Вернуллье. Его имя?

Жибонеръ. Жакъ Морсо. До сихъ поръ онъ былъ совершенно неизвѣстенъ, но ты смѣло можешь поручить ему передовыя статьи

Вернуллье. Тащи его немедленно.

Жибонеръ. Я не знаю гдѣ его можно найти. Обыкновенно онъ принимаетъ въ какомъ нибудь кабачкѣ (беретъ свою шляпу). Пойти поискать. (Уходитъ).

7.

Шарьеръ и Вернуллье.

Шарьеръ. Скажите: вы въ самомъ дѣлѣ продали…

Вернуллье. Чортъ возьми! неужели и вы хотите меня упрекать за то, что я изъ своего журнала дѣлаю торговое предпріятіе?

Шарьеръ. Нѣтъ. Но я былъ-бы очень не доволенъ, еслибы это случилось.

Вернуллье. Да почему же?

Шарьеръ. Потому что я сюда зашелъ предложить вамъ совсѣмъ другую сдѣлку.

Вернуллье. Другую сдѣлку? Это мнѣ нравится. Съ вами еще можно имѣть дѣло, но этотъ идіотъ Серженъ… онъ умретъ съ голоду… (всторону). Попробую попросить руки его дочери.

Шарьеръ. За сколько вы продали ваши статьи горнопромышленникамъ?

Вернуллье. За 65500 франковъ.

Шарьеръ. Странная сумма.

Вернуллье. Мнѣ просто хотѣлось округлить свой милліонъ.

Шарьеръ. Какъ? у васъ милліонъ?

Вернуллье. Да. При томъ не забудьте — я холостъ, и не имѣю желанія жениться на золотомъ мѣшкѣ. Я мечтаю о женитьбѣ по симпатіи.

Шарьеръ. Жениться по симпатіи? Вы значитъ сдѣлали капитальную глупость и влюбились?

Вернуллье. Нѣтъ — это не глупость. У дѣвушки, которую я люблю, большой капиталъ. Прежде всего, это выгодная партія.

Шарьеръ. Такой бракъ благоразуменъ. Когда же свадьба?

Вернуллье. Какъ вамъ сказать? дѣло это еще нерѣшенное. Я боюсь препятствій со стороны отца.

Шарьеръ. Почему?

Вернуллье. Дѣвушкѣ всего восемнадцать лѣтъ, а мнѣ подъ-сорокъ.

Шарьеръ. Это пустяки. Я былъ на 20 лѣтъ старше моей жены и все таки нашъ бракъ былъ очень счастливъ.

Вернуллье. Къ тому же исторія этого проклятаго процесса слишкомъ свѣжа.

Шарьеръ. Вы преувеличиваете. Кто теперь объ этомъ говоритъ?

Вернуллье. Не скажите. Въ глазахъ общества я все-таки много потерялъ.

Шарьеръ. Вздоръ. Это говорятъ только тѣ, кто ничего не знаетъ. При томъ-же у васъ много друзей, считающихъ своимъ долгомъ исправлять вашу ошибку.

Вернуллье. Значитъ, вы полагаете, что родители были бы не правы, отказывая мнѣ?

Шарьеръ. Да это просто было-бы верхомъ безумія съ ихъ стороны (беретъ шляпу) Однако, меня ждутъ…

Вернуллье. Я очень радъ, что вы такъ либерально смотрите на эти вещи… Это даетъ мнѣ право обратиться къ вамъ съ просьбой…

Шарьеръ. Что такое? съ какой просьбой?

Вернуллье. Я люблю вашу дочь, господинъ Шарьеръ, и у меня страшное желаніе стать вашимъ зятемъ.

Шарьеръ. Въ самомъ дѣлѣ?.. Я былъ такъ мало къ этому подготовленъ, милый другъ…

Вернуллье. Вы знаете мое состояніе…

Шарьеръ. Правда, правда. Но моя дочь слишкомъ молода для васъ.

Вернуллье. Вы были на 20 лѣтъ старше вашей жены и все-таки были вполнѣ счастливы.

Шарьеръ. Вполнѣ… какъ вамъ сказать… да, да… только я бы не хотѣлъ такого-же счастья для моей дочери. При томъ, какъ вамъ сказать, процессъ не принесъ вамъ особенной пользы.

Вернуллье. Да, въ глазахъ тѣхъ, кто ничего не знаетъ. Но вѣдь вы знаете всѣ детали этого дѣла.

Шарьеръ. Да… да… но свѣтъ…

Вернуллье. Свѣтъ, свѣтъ… бросимте говорить о немъ, и въ ваше время онъ не отличался особеннымъ злопамятствомъ.

Шарьеръ. Виноватъ, я васъ не понимаю.

Вернуллье. Полноте, — мы отлично понимаемъ другъ друга. Я хочу покончить со старымъ и дѣлаю это очень быстро. Надо вамъ сказать, я отказался отъ субсидіи для моей газеты.

Шарьеръ. Отказались отъ субсидіи?

Вернуллье. И вотъ отвѣтъ министра.

Шарьеръ (читаетъ). Это прелесть что такое! Примите мои самыя искреннія пожеланія. Вы поступили, какъ римскій трибунъ.

Вернуллье. О, вы слишкомъ добры. Вы найдете во мнѣ зятя съ деньгами, вліяніемъ и почтеннымъ положеніемъ. Я люблю вашу дочь, господинъ Шарьеръ. Чего же вамъ болѣе?

Шарьеръ. Все это правда… Я не говорю ни да, ни нѣтъ. Но отвѣтить немедленно…

Вернуллье. Подумайте… Черезъ нѣсколько дней маркиза д’Оберивъ напомнитъ вамъ о моей просьбѣ.

Шарьеръ. Маркиза?

Вернуллье. Да. Она моя вѣрная союзница и мы съ ней въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ.

Шарьеръ. Почему вы не сказали мнѣ объ этомъ раньше?

Вернуллье. Наконецъ, повѣрьте мнѣ, милѣйшій Шарьеръ: чрезъ мѣсяцъ я буду на верху своего могущества.

Шарьеръ. Въ такомъ случаѣ, постарайтесь понравиться моей дочери и я буду очень радъ, если это вамъ удастся. Согласитесь, болѣе я вамъ ничего не могу сказать.

Вернуллье. Я начну свои визиты съ сегодняшняго-же дня.

Шарьеръ. Нѣтъ, нѣтъ, — не такъ скоро. Быстрымъ натискомъ можно испортить все. Прежде всего, необходимо привлечь на нашу сторону моего сына, который имѣетъ громадное вліяніе на сестру… а онъ, я не хочу скрывать этого, не изъ числа вашихъ друзей.

Вернуллье. О, не безпокойтесь. Я беру его на себя.

Слуга (докладываетъ). Госпожа маркиза д’Оберивъ!

Вернуллье. Слышите?

8.

Тѣ же и маркиза.

Маркиза. Здравствуйте, Шарьеръ!

Вернуллье. Вы дѣлаете мнѣ большую честь, своимъ посѣщеніемъ, маркиза.

Маркиза. Вы находите?

Шарьеръ. Я вамъ не мѣшаю?

Маркиза. Напротивъ. Я искала собственно васъ, но такъ какъ мое дѣло касается и господина Вернуллье…

Вернуллье. Я уже передалъ мою просьбу, маркиза. Вамъ остается только замолвить за меня нѣсколько словъ…

Маркиза. Какая просьба? Ахъ, да — относительно руки Клемансъ. Ну, Шарьеръ самъ знаетъ, что ему дѣлать, и вѣроятно не нуждается въ моемъ совѣтѣ.

Шарьеръ. Простите, маркиза. Вы слишкомъ любите Клемансъ для того, чтобы я позволилъ себѣ обойтись безъ вашего совѣта, когда дѣло касается счастья моей дочери. Я долженъ вамъ сказать откровенно, что въ этомъ дѣлѣ ваше мнѣніе будетъ рѣшающимъ.

Маркиза. Тѣмъ болѣе я не могу его высказать именно теперь…

Шарьеръ. Простите, маркиза. Но послѣ того, что мнѣ говорилъ Вернуллье, я былъ убѣжденъ, что у васъ уже составилось вполнѣ опредѣленное мнѣніе.

Маркиза. Зайдите ко мнѣ завтра. Мы объ этомъ поговоримъ серьезно.

Вернуллье. Согласитесь, маркиза, что ваше нежеланіе отвѣтить въ моемъ присутствіи похоже на отрицательный отвѣтъ.

Маркиза. Можетъ быть.

Вернуллье. Значить вы не желаете, чтобъ этотъ бракъ состоялся?

Маркиза. Думайте, что хотите.

Вернуллье. Позвольте, по крайней мѣрѣ, узнать: что послужило причиной, что вопреки вашимъ вчерашнимъ увѣреніямъ, сегодня вы становитесь моимъ врагомъ?

Маркиза. Я вамъ ничего не обѣщала.

Вернуллье. Но вы позволили, по крайней мѣрѣ, надѣяться…

Маркиза. Можетъ быть я плохо выразилась.

Вернуллье. Но мнѣ кажется, что я заплатилъ очень солидный кушъ за право этой надежды.

Маркиза (бросаетъ на столъ бумажникъ). Здѣсь ваши 100 тысячъ франковъ! (обращалсь къ Шарьеру) Я, собственно говоря, хотѣла черезъ васъ вернуть этому господину его деньги, чтобы онъ зналъ, что я ему ничѣмъ не обязана. Какъ видите, я была права въ своихъ опасеніяхъ.

Вернуллье. Теперь я понимаю: вы тоже переходите въ «Парижскій Курьеръ»?

Маркиза (съ достоинствомъ), Господинъ Вернуллье! если мы случайно встрѣтимся съ вами въ обществѣ, гдѣ васъ еще терпятъ, я васъ попрошу не узнавать меня больше.

Вернуллье. Берегитесь, маркиза. Это объявленіе войны?

Маркиза. Если мнѣ будетъ предоставленъ выборъ между Вернуллье-другомъ и Вернуллье-врагомъ, я не задумаюсь ни на одну минуту.

Вернуллье. Вы дѣйствуете не умно, маркиза.

Маркиза. Вы поражены тѣмъ, что нашелся человѣкъ, который въ вашемъ-же домѣ осмѣливается противодѣйствовать вамъ? Если мужчины настолько трусы, что подчиняются вашему всемогуществу, то я — женщина — дамъ вамъ сильный отпоръ. Прощайте, милостивый государь! (къ Шарьеру) Проводите меня до кареты (уходитъ).

Вернуллье (къ Шарьеру). До скораго свиданія, любезный другъ!

Шарьеръ. Конечно, конечно… Чортъ возьми, вотъ такъ положеніе! (уходитъ за маркизой).

9.

Вернуллье (одинъ). Она будетъ ругать меня всюду. Это тотъ кризисъ, котораго я боялся и который является въ самой непріятной формѣ. Но не надо терять времени. Посаженное мною дерево не пустило еще такихъ могучихъ ростковъ, чтобы я могъ бороться съ такимъ противникомъ…

10.

Вернуллье и Жибонеръ.

Жибонеръ. Нашелъ Морсо.

Вернуллье. Гдѣ онъ?

Жибонеръ. Дуракъ сидитъ въ ямѣ за долги, точь въ точь — молодой человѣкъ изъ хорошаго семейства.

Вернуллье. Какъ великъ его долгъ?

Жибонеръ. Всего 600 франковъ, и изъ нихъ 400 кормовыхъ.

Вернуллье. Ты сейчасъ-же долженъ его освободить. Вотъ деньги. Нѣтъ стой! — пойдемъ вмѣстѣ.

Жибонеръ. Твое довѣpie льститъ мнѣ ужасно…

Вернуллье. Дуракъ! я хочу обдѣлать съ нимъ дѣло пока онъ сидитъ подъ замкомъ.

Жибонеръ. И просто и великодушно.

Вернуллье. Да, вотъ еще: нѣтъ-ли у тебя на готовѣ какой-нибудь исторіи, которой можно было-бы задѣть въ слѣдующей хроникѣ одну изъ благородныхъ дамъ?

Жибонеръ. Опиши мнѣ эту благородную даму.

Вернуллье. Она живетъ отдѣльно отъ своего мужа. У нея есть связь, которую свѣтъ молча признаетъ. Твоя хроника должна имѣть видъ веселаго анекдота самаго скандальнаго свойства.

Жибонеръ. У меня прекрасный выборъ: страшный камердинеръ, мопсикъ — предатель, золотые макароны… выбирай любое.

Вернуллье. Ты мнѣ разскажешь дорогой. Ѣдемъ! (уходятъ).

Занавѣсъ.

ДѢЙСТВІЕ IV.

Салонъ виконтессы д’Исиньи. Слѣва, въ глубинѣ, карточный столъ; посрединѣ противоположной стѣны двери, ведущія въ другія комнаты. Справа на авансценѣ диванъ. Боковыя двери.

1.

Баронъ де Вьетуръ, графъ де Труа, Жибонеръ и генералъ — играютъ въ вистъ. За сценой звуки вальса.

Баронъ (Жибонеру). Вы убили мою семерку. Вѣдь это была старшая карта.

Жибонеръ. Виноватъ, простите — я ошибся.

Баронъ. Это случается съ вами уже во второй разъ.

Жибонеръ. Я васъ предупреждалъ, что я плохой игрокъ.

Баронъ. Да, это видно.

Жибонеръ (всторону). Онъ относится ко мнѣ просто непозволительно…

Генералъ. Роберъ составляетъ восемь фишъ, господа.

Баpонъ. Съиграемъ еще одинъ.

Жибонеръ. Идетъ! (графъ сдаетъ карты).

Генералъ. Читали вы послѣднюю хронику въ «Общественномъ мнѣніи»?

Графъ (сдавая). «Мопсикъ — предатель»?

Баронъ. Блестящая статья.

Жибонеръ (всторону). Пріятно слышать!

Генералъ. Угадайте, кто тамъ выведенъ?

Баронъ. Не трудно угадать: маркиза д’Оберивъ и Альбертъ де-Серженъ.

Генералъ. Не совсѣмъ пріятно для маркизы.

Баpонъ. Кто-бы это могъ быть эта «Виконтесса Фолевиль»?

Генералъ. Какая-нибудь старуха — сорока.

Жибонеръ. Ошибаетесь. Это очень милая молодая дама.

Генералъ. Вы ее знаете?

Жибонеръ. Прекрасно знаю. Но я уважаю ея псевдонимъ, подъ которымъ она скрывается.

Генералъ (кладетъ карту). Валетъ козырей.

2.

Тѣ же, Клемансъ и Анри (изъ среднихъ дверей).

Клемансъ. Здѣсь, по крайней мѣрѣ, есть чѣмъ дышать.

Анри. А не поѣхать-ли намъ домой?

Клемшсъ (принужденно весело). Домой? Ты шутишь! Уѣхать съ бала, на которомъ мнѣ такъ весело. У меня розданы всѣ танцы.

Анри. Ты хочешь меня убѣдить, что тебя интересуютъ теперь только танцы?

Клемансъ. Вотъ ужъ нисколько.

Анри. Ты не обманешь меня, Клемансъ. Ты можешь сколько тебѣ угодно мыть свои глазки холодной водой, а я все таки вижу, когда ты плачешь.

Клемансъ (серьезно). За послѣдніе дни я много думала и убѣдилась, что я не имѣю права особенно предаваться моему личному горю. Если-бы не отецъ, я бы никогда не вышла замужъ. Но я не смѣю разбивать его надеждъ, и рѣшилась выйти за того, кого онъ выберетъ.

Анри. Какъ? ты рѣшилась…

Клемансъ. Въ жизни честной женщины есть еще кое что другое, кромѣ любви. Я буду уважать моего мужа, боготворить моихъ дѣтей…

Анри. Ты замѣчательная дѣвушка, Клемансъ!

Виконтъ (изъ средины). А — а, вотъ куда вы увели мою даму!

Клемансъ. Я не танцую вальса и хочу не много отдохнуть.

Виконтъ. Но сейчасъ начинаютъ кадриль. (Уходитъ съ Клемансъ въ среднія двери).

3.

Тѣ же, безъ виконта и Клемансъ.

Анри (на диванѣ). Бѣдняжка! какъ вѣрно опредѣляетъ. она свое положеніе. Да, съ Серженомъ они составили-бы прелестную парочку. О! эта маркиза! я ненавижу ее и очень радъ, что этотъ мошенникъ Вернуллье такъ оскандалилъ ее въ своей послѣдней хроникѣ. (Хочетъ уйти и встрѣчается съ Вернуллье).

4.

Тѣ же и Вернуллье.

Вернуллье. Если не ошибаюсь, г. Анри Шарьеръ?

Анри. Это я, м. г.!.. Съ кѣмъ имѣю честь?

Вернуллье. Вернуллье.

Анри. Учредитель территоріальнаго банка?

Вернуллье. И главный редакторъ «Общественнаго мнѣнія».

Анри. О, я ничуть не сомнѣваюсь въ томъ, что вы вполнѣ усвоили себѣ какъ нужно управлять общественнымъ мнѣніемъ.

Вернуллье. Читали вы нашъ вчерашній фельетонъ о новомъ балетѣ?

Анри. Конечно.

Вернуллье. Отзывъ объ этой маленькой Тафета, неправда-ли не дуренъ?

Анри. Гораздо лучше, чѣмъ она заслужила. Какая она артистка? молодая, красивая дѣвушка — и только.

Вернуллье. Вотъ тебѣ и на! А я такъ радовался возможности доставить вамъ удовольствіе.

Анри. Я вамъ очень благодаренъ за ваше желаніе. Но, позвольте узнать: чему, собственно говоря, я обязанъ вашимъ расположеніемъ?

Вернуллье. Дружбѣ и глубокому уваженію, какое я питаю къ вашему батюшкѣ. Онъ сдѣлалъ мнѣ много въ жизни. Онъ самъ, къ несчастію, не желаетъ принимать моей благодарности, и я желаю по крайней мѣрѣ чѣмъ нибудь выразить мою преданность сыну этого честнаго и благороднаго человѣка, если только онъ ничего противъ этого не имѣетъ.

Анри. Милостивый государь!.. (всторону), Не могу-же я послѣ этого говорить ему дерзости.

Вернуллье. Позвольте просить васъ вполнѣ располагать моей газетой. Если вамъ будетъ угодно кому нибудь оказать услугу…

Анри. У меня нѣтъ никого.

Вернуллье. Тѣмъ хуже, господинъ Шарьеръ, тѣмъ хуже! Да, не будете-ли вы любезны дать мнѣ нѣкоторыя свѣдѣнія. Мнѣ говорили, что вы знаете одного молодаго піаниста Поля Трамблей.

Анри. Это одинъ изъ моихъ друзей.

Вернуллье. Мнѣ говорили о немъ. Онъ даетъ уроки музыки, чтобы поддержать свою семью. Конечно, это всякаго располагаетъ въ его пользу, но этого мало. Есть у него талантъ?

Анри. О, да, — и большой. Онъ написалъ прелестную оперу на либретто, составленное такимъ же бѣднякомъ, какъ и онъ самъ. Но пока это поистинѣ художественное произведеніе увидитъ свѣтъ рампы, несчастные авторы умрутъ съ голода,

Вернуллье. Хорошо. Вашей рекомендаціи вполнѣ достаточно. Я приглашу къ себѣ директора оперы и попрошу господина Трамблей съиграть свое произведеніе.

Анри. Честное слово, вы сдѣлаете доброе дѣло.

Вернуллье. И опера пойдетъ, ручаюсь вамъ. Если директоръ не согласится добровольно, мы его заставимъ.

Анри. Вообще, не мѣшало-бы сказать нѣсколько теплыхъ словъ по адресу милѣйшаго господина директора.

Вернуллье (беретъ фамильярно Анри подъ руку). Не хотите-ли вы сами написать статью?

Анри. Нѣтъ… куда мнѣ!

Шарьеръ (входитъ справа и проходитъ черезъ глубину сцены). Анри подъ руку съ Вернуллье… прекрасно! (Уходитъ въ среднія двери).

5.

Тѣ же, виконтесса (изъ среднихъ дверей).

Анри (всторону). Неужели я ошибся въ этомъ человѣкѣ?

Виконтесса. Вы очень любезны, господинъ Анри; пятый вальсъ уже начался.

Анри. О, виконтесса, простите великодушно! Я за — былъ про нашъ вальсъ…

Виконтесса. Съ этимъ ужаснымъ человѣкомъ?

Вернуллье. Почему вы называете меня «ужаснымъ»?

Виконтесса. А случай съ маркизой? вѣдь исторія о мопсикѣ — предателѣ позоръ!

Вернуллье. Ахъ, не говорите мнѣ про это, я въ отчаяніи. Къ несчастію, эта статья ускользнула отъ моеговниманія при чтеніи корректурнаго листа.

Виконтесса. Ахъ, вы святоша! бѣдная женщина не рѣшается послѣ этой статьи показаться. Сказать откровенно, я очень рада, что она не пріѣхала; было-бы очень неловко. Да, не особенно пріятно быть изъ числа вашихъ враговъ.

Вернуллье. Развѣ я врагъ маркизы?

Виконтесса. Лицемѣръ! (Къ Анри). Однако вальсъ. кончается. (Уходитъ съ Анри въ среднія двери).

6.

Тѣ же, безъ виконтессы и Анри.

Вернуллье. Маркиза объявила мнѣ войну и послѣ первой атаки складываетъ оружіе. Право, ея помощь не была-бы мнѣ такъ полезна, какъ эта небольшая экзекуція. Теперь убѣдились какъ опасно со мной бороться. И если Шарьеръ считаетъ себя вполнѣ безопаснымъ подъ видомъ акціонера моей газеты, такъ онъ жестоко ошибается. Въ случаѣ столкновенія, я прямо выкуплю его акціи. Однако, гдѣ же онъ? (Уходитъ въ среднюю дверь).

Баронъ (Жибонеру, который чихаетъ). У васъ насморкъ?

Жибонеръ. Какъ видите… (всторону). Никогда не стану бриться предъ моими визитами.

Генералъ. Вы выиграли двадцать пять фишъ. Получите двадцать пять луидоровъ.

Жибонеръ. Какъ?.. мы играли по луидору фишъ?

Генералъ. Развѣ это не вашъ обычный кушъ?

Жибонеръ. Конечно, конечно. (Всторону) Теперь я стану ѣздить въ общество чаще. (Всѣ играющіе встаютъ. Генералъ подходитъ съ Жибонеромъ на авансцену. Графъ прощается и уходитъ въ среднія двери).

7.

Баронъ, генералъ, Жибонеръ, виконтъ (изъ среднихъ дверей),

Виконтъ. Вы не играете больше, генералъ?

Генералъ. Нѣтъ, — будетъ. А то проиграешься въ пухъ и прахъ и нечѣмъ будетъ заплатить.

Жибонеръ. Зачѣмъ безпокоиться, генералъ. У васъ, во всякомъ случаѣ, оставалось-бы двадцать четыре часа сроку.

Баpонъ (къ виконту). Кто такой этотъ господинъ?

Виконтъ (вполголоса). Думаю, что это виконтесса Фолевиль.

Генералъ. Каналья! (беретъ его подъ руку и уводитъ),

Баронъ (всторону). Драгоцѣнное знакомство! Если бы онъ хотѣлъ написать нѣсколько словъ о моемъ салонѣ… (Къ Жибонеру). Я ворчу, милостивый государь, за картами, но повѣрьте, только за картами. И я былъ-бы очень радъ, если-бы вы лично въ этомъ убѣдились въ одинъ изъ моихъ понедѣльниковъ…

Жибонеръ. М. г.!..

Баронъ. Мнѣ было-бы пріятно видѣть васъ у себя.

Жибонеръ. Съ кѣмъ имѣю честь…

Баронъ (подавая карточку). Я баронъ де-Вьетуръ. И такъ, я на васъ разсчитываю?

Жибонеръ. Съ большимъ удовольствіемъ.

Баронъ (подавая руку). Значитъ, до понедѣльника. (Уходитъ направо. Виконтъ входитъ чрезъ среднія двери).

Жибонеръ (всторону). Нечего и говорить, что все это воспитанные люди…

Виконтъ (подходя къ Жибонеру). Какъ ловко вы играете вашу роль.

Жибонеръ. Виконтъ!..

Виконтъ. Развѣ вы не близкій родственникъ виконтессы де-Фолевиль?

Жибонеръ. Ахъ, да… да.

Виконтъ. Фельетоны виконтессы прелестны и пользуются громаднымъ успѣхомъ. Всѣ жаждутъ познакомиться съ авторомъ… (подавая руку). Но я достаточно скроменъ для того, чтобы не сказать, что я съ нимъ знакомъ.

Жибонеръ. О, виконтъ! (всторону). Нѣтъ, это прекрасные люди!..

8.

Тѣ же, виконтесса (справа).

Виконтесса (виконту). Только-что пріѣхалъ господинъ де-Буароберъ, поздоровайтесь съ нимъ.

Виконтъ. Академикъ!.. Позвольте, дорогой другъ, представить вамъ кузена виконтессы Фолевиль… (тихо). Онъ наполовину нашъ, кончайте дѣло. (Уходитъ направо).

9.

Виконтесса и Жибонеръ.

Виконтесса (садясь на диванъ). Ваша кузина нѣсколько зла, но я обожаю умныхъ людей и единственный упрекъ, какой я бы сдѣлала ей, это то, что она женщина.

Жибонеръ. Еслибы она это знала, она перемѣнила-бы свой полъ.

Виконтесса. Да хранитъ меня отъ этого Богъ!

Жибонеръ. Почему?

Виконтесса. Кто знаетъ? кузенъ былъ бы быть можетъ еще опаснѣе кузины.

Жибонеръ. О, во всякомъ случаѣ, не опаснѣе васъ, клянусь вамъ.

Виконтесса. Какъ это понимать?.. (Тихо). Я даже не знаю его имени. (Громко). Почему вы не танцуете?

Жибонеръ. Танцы — предлогъ къ разговору, виконтесса, а я здѣсь никого не знаю.

Виконтесса. Танцуйте со мною. У меня свободна… (просматриваетъ книжечку) четвертая кадриль. Впишите вашу фамилію.

Жибонеръ (всторону). Не написать же мнѣ: Жибонеръ. (Пишетъ и подаетъ книжку виконтессѣ).

Виконтесса (читая). «Анатоль де-Боверги». (Встаетъ) А! вы принадлежите къ нашимъ. По вашимъ манерамъ я давно догадалась объ этомъ и очень рада, что не ошиблась.

Жибонеръ (всторону). Божественная женщина!.. (Чихаетъ. Быстро отнимаетъ платокъ; изъ кармана выпадаетъ трубка). Чортъ возьми! проклятая трубка!

Виконтесса. Вы что-то уронили?

Жибонеръ. Нѣтъ, нѣтъ… это не мое…

Виконтесса (удержась отъ смѣха). Надѣюсь и не мое… (уходитъ).

Жибонеръ (поднимаетъ трубку и серьезно ее разсматриваетъ) Ты компрометируешь меня… впредь я никогда не возьму тебя съ собою… (За сценой музыка). А теперь пойдемъ посмотрѣть на танцующихъ…

10.

Шарьеръ и Клемансъ (входятъ справа). Во все время этой сцены Вернуллье прогуливаешся въ глубинѣ.

Клемансъ. Зачѣмъ ты привелъ меня сюда?

Шарьеръ. Мнѣ надо серьезно переговорить съ тобою.

Клемансъ. Серьезно? на балу?

Шарьеръ. Мѣсто здѣсь не причемъ. Ты знаешь, что я тебѣ предоставилъ полнѣйшую свободу въ выборѣ мужа. Имѣешь ты кого-нибудь въ виду?

Клемансъ (садится на диванъ). Нѣтъ, папа.

Шарьеръ (садясь). Но ты уже въ такомъ возрастѣ, когда надо подумать о замужествѣ.

Клемансъ. Зачѣмъ спѣшить? Я такъ счастлива съ тобою и съ Анри…

Шарьеръ. Да. Но я становлюсь каждый день старше и желалъ бы видѣть себя окруженнымъ внуками. Ты знаешь, что это моя самая дорогая мечта.

Клемансъ (нѣжно). Я выйду замужъ, — разъ это твое желаніе…

Шарьеръ. Если твое сердце свободно, я предложилъ-бы тебѣ одну партію и былъ бы очень счастливъ, еслибы ты одобрила мой выборъ.

Клемансъ. Разъ онъ тебѣ нравится, онъ понравится и мнѣ.

Шарьеръ. Нѣтъ, — не то. Правда, для меня очень важенъ этотъ бракъ, но я бы совсѣмъ не хотѣлъ, чтобы ты cогласилась только изъ желанія доставить мнѣ удовольствіе.

Клемансъ. Разъ у меня нѣтъ никакихъ собственныхъ желаній на этотъ счетъ, почему мнѣ не принять твое предложеніе?

Шарьеръ. Словомъ, это господинъ Вернуллье.

Клемансъ. Вернуллье?

Шарьеръ. Не такъ громко. Онъ ждетъ твоего отвѣта. Что ты скажешь?

Клемансъ. Отъ супружества я требую только одного: я должна уважать своего мужа.

Шарьеръ. Ну?

Клемансъ. Я знаю, что ты особенно хорошо относишься къ своему протеже, крестная тоже мнѣ говорила про него много хорошаго…

Шарьеръ (всторону). Вотъ тебѣ на!

Клемансъ. Но мой братъ не уважаетъ его; а я питаю большое довѣріе къ Анри.

Шарьеръ. Онъ уже исправилъ свою ошибку. Если бы ты пришла сюда четверть часа назадъ, ты застала бы ихъ друзьями…

Клемансъ. Тогда…

Шарьеръ. Я могу ему сказать, что ты согласна?

Клемансъ. Такъ скоро?

Шарьеръ. Вѣдь ты же всегда можешь быть свободна, если онъ тебѣ не понравится.

Клемансъ. Ну, если такъ, — хорошо.

Шарьеръ! (громко). Правда, онъ уже не молодъ…

Клемансъ. Тѣмъ лучше.

Шарьеръ. Онъ говоритъ, что любитъ тебя. Но очень можетъ быть, что здѣсь играетъ роль честолюбіе.

Клемансъ. Вотъ поэтому-то я и желаю выйти замужъ.

Шарьеръ. Ты меня поражаешь!

Клемансъ. Сердечно и страстно любящій мужъ доставлялъ бы мнѣ много мученій. Чтобы не сдѣлать его несчастнымъ, мнѣ надо было-бы притворяться, лгать, а это такъ противно…

Шарьеръ. Въ такомъ случаѣ, все обстоитъ благополучно. (Встаетъ). Но, ради Бога, чтобы не было недорозумѣній. Я стою за эту женитьбу въ виду моихъ собственныхъ цѣлей, но помни, что главное для меня — твое счастіе.

Клемансъ. Обѣщаю тебѣ, что я буду счастлива насколько съумѣю.

Вернуллье (при послѣднихъ словахъ Клемансь становится у карточнаго стола).

Шарьеръ (подходитъ къ Вернуллье). Я васъ представлю. (Жметъ ему руку и подводитъ къ Клемансъ). Господинъ Вернуллье, дорогое дитя.

Вернуллье. Позвольте васъ попросить на слѣдующую кадриль?

Клемансъ. Съ удовольствіемъ. (Встаетъ къ Шарьеру) А потомъ мы пойдемъ домой, папа… я устала…

Шарьеръ. Хорошо, дитя мое. (Клемансъ ушла). Нѣтъ, я ошибся въ ней… Она честолюбива. (Уходитъ за ними.)

11.

Анри и Серженъ (справа).

Анри. Здѣсь намъ никто не помѣшаетъ. Въ чемъ дѣло?

Серженъ. Ты читалъ сегодняшнее «Общественное мнѣніе»?

Анри. Да.

Серженъ. Статья задѣла лично меня, а маркизѣ нанесена самая жестокая обида.

Анри. Ну, съ нея — это какъ съ гуся вода.

Серженъ. Анри, ты говоришь не то, что думаешь.

Анри. Эта женщина — твое и наше несчастіе. Но не въ этомъ дѣло. Читала она эту скандальную статью?

Серженъ. Когда я ее оставилъ передъ обѣдомъ, она еще ничего не знала.

Анри. Ну, потомъ она вѣроятно прочла. Ея здѣсь нѣтъ?

Серженъ. Она и не хотѣла пріѣхать. Я думаю, что она теперь спокойно спитъ. Но ты согласишься со мной, что мнѣ нельзя оставить безнаказаннымъ этого негодяя.

Анри. Вполнѣ.

12.

Тѣ же и маркиза (изъ среднихъ дверей).

Серженъ. Отведи Вернуллье въ сторону и скажи ему, что я положительно отказываюсь отъ всякихъ объясненій. Выбирай пистолеты.

Анри. Хорошо. Подожди меня здѣсь.

Маркиза. Останьтесь, Анри!

Серженъ. Ты, здѣсь?!.

Маркиза. Да. Когда я хотѣла лечь въ постель, мнѣ подали сегодняшнюю газету, въ которой эта статья была подчеркнута краснымъ карандашомъ… Очевидно, любезность милѣйшаго Вернуллье. Первое чувство — было страшная злоба; я быстро одѣлась, увѣренная въ томъ, что застану тебя здѣсь, и что попрошу тебя дать ему пощечину въ присутствіи всего общества. Подобный скандалъ погубилъ-бы меня, но по крайней мѣрѣ я была бы отомщена; дорогой я нѣсколько успокоилась. Имя, которое я ношу, принадлежитъ не мнѣ одной и вотъ почему тебѣ нельзя стрѣляться съ Вернуллье.

Серженъ. Шарлотта! дуэль не увеличитъ скандала; напротивъ, это единственное оружіе противъ низости Вернуллье. Если ты не согласишься на нашу дуэль, всякій негодяй будетъ считать себя вправѣ задѣвать тебя. Меня назовутъ трусомъ, надо мной будутъ смѣяться, но, клянусь тебѣ, я былъ-бы на это согласенъ, еслибы это тебѣ принесло пользу. Но, повѣрь мнѣ, ты ошибаешься и обезоруживаешь твоего единственнаго защитника.

Анри. Онъ правъ, маркиза.

Маркиза. Нѣтъ. Мужество Альберта знаютъ всѣ. Всѣ согласятся съ тѣмъ, что мы не желаемъ открытаго признанія нашей связи, и охотно простятъ насъ.

Серженъ. Насъ задѣли слишкомъ ясно.

Маркиза. Такъ что же? Впрочемъ, предоставь дѣйствовать мнѣ. Только твое присутствіе здѣсь мнѣ неудобно, Ты не съумѣешь остаться хладнокровнымъ, поэтому прошу тебя, мой другъ, уѣзжай домой.

Серженъ. Какъ. ты думаешь, Анри?

Анри. Уѣзжай.

Маркиза. Въ крайнемъ случаѣ, у тебя остается возможность дать ему нѣсколько палочныхъ ударовъ завтра. Только сегодня прошу тебя предоставить дѣйствовать мнѣ. Пойдемте, Анри, дайте мнѣ вашу руку.

Серженъ. До завтра! (уходитъ направо).

13.

Маркиза и Анри.

Маркиза. Вы славный молодой человѣкъ, Анри. Недавно я слишкомъ пококетничала съ вами. Простите меня.

Анри. О, маркиза! вѣдь это была шутка. (Въ дверяхъ появляются двѣ дамы, замѣчаютъ маркизу и знаками подзываютъ третью. Въ продолженіи слѣдующей сцены зало въ глубинѣ наполняется гостями, которые съ любопытствомъ разглядываютъ маркизу).

Маркиза. Я скучала, и это причина всѣхъ нашихъ глупостей. Но Вернуллье меня развлекъ… Знаете причину его ненависти?

Анри. Онъ, вѣроятно, ухаживалъ за вами.

Маркиза. Нѣтъ. Но онъ хочетъ жениться на вашей сестрѣ.

Анри. Этотъ наглецъ!.. А!.. Ну, пускай онъ только явится…

Маркиза. Я противилась его планамъ — и вотъ причина его ненависти.

Анри. Въ такомъ случаѣ, онъ долженъ быть вамъ только благодаренъ, потому что вы его спасли отъ непріятности получить личный отказъ.

Маркиза. Клемансъ — моя крестница, и я обязана о ней думать…

Анри. O! вы благородная женщина! вы принесли ей въ жертву свое личное спокойствіе.

Маркиза. Можетъ быть я принесу ей еще и другую жертву.

Анри. Маркиза! въ настоящее время даже самый ничтожный изъ вашихъ друзей можетъ быть вамъ полезенъ. Разсчитывайте вполнѣ на меня, и если кто нибудь осмѣлится только улыбнуться… (дѣлаетъ угрожающій жестъ рукою).

Маркиза. Успокойтесь.

16.

Тѣ же, Вернуллье и Жибонеръ, которые уже нѣсколько времени стояли въ другой залѣ, подходятъ къ авансценѣ. За ними слѣдуетъ маркизъ, который остается въ глубинѣ сцены.

Вернуллье (всторону). Неужели она осмѣлилась поднять перчатку?

Маркиза. А! господинъ Вернуллье! я въ восхищеніи, что вижу васъ.

Генералъ (всторону). Она сама его задѣваетъ. Храбрая барыня!

Маркиза. У васъ въ ушахъ сегодня раздавался должно быть сильный колокольный звонъ?

Вернуллье. Почему, маркиза?

Маркиза. У меня сегодня о васъ такъ много говорили… было нѣсколько вашихъ друзей, между прочимъ предсѣдатель уголовнаго суда…

Вернуллье. Онъ!..

Генералъ (всторону). Не въ бровь, а въ глазъ!

Вернуллье. У меня есть причина считать его своимъ личнымъ врагомъ.

Маркиза. Какой вздоръ! онъ о васъ сохранилъ самое пріятное воспоминаніе. Я знаю, что за послѣднее время ваши отношенія къ нему нѣсколько натянуты, но тѣмъ не менѣе, онъ убѣжденъ рано или поздно видѣть васъ снова у себя… (среди гостей сдержанный смѣхъ).

Вернуллье (всторону). Она меня рѣжетъ безъ ножа!

Маркиза. Кромѣ того, я вамъ многимъ обязана, господинъ Вернуллье. Читая вашъ сегодняшній фельетонъ, я такъ много хохотала, что положительно выздоровѣла.

Вернуллье. Я счастливъ, маркиза, что вы не обратили особаго вниманія на эту неумѣстную шутку. Я уже до васъ объяснилъ виконтессѣ, что эта статья прошла помимо моего вѣдома, и что я долженъ просить за это у васъ тысячу извиненій.

Анри (всторону). Негодяй!

Маркиза (обводитъ взоромъ дамъ, которыя смѣются). Вы трусъ, милостивый государь! вы оскорбляете женщину, которую никто не имѣетъ права защитить.

Маркизъ (выступая). Кромѣ меня, маркиза! (къ Вернуллье). Кто авторъ этой статьи?

Вернуллье (удерживая Жибонера, который порывается впередъ). Если приходится отвѣчать, — такъ я!

Маркизъ (подаетъ маркизѣ руку). Пойдемте, маркиза! (Переходятъ отъ группы къ группѣ, всѣ наперерывъ спѣшатъ выразитъ свое уваженіе маркизѣ, гости постепенно уходятъ во вторую залу, на авансценѣ остаются Вернуллье и Жибонеръ).

Жибонеръ. Почему ты замѣнилъ меня?

Вернуллье. Эта дуэль — мое счастье. Это дипломъ на мое джентельмэнство, который подписываетъ мнѣ самъ-же маркизъ.

Жибонерь. Да. Но пергаментомъ будешь ты самъ. Маркизъ артистически владѣетъ шпагой.

Вернуллье. Успокойся. Онъ не сдѣлаетъ такой неловкости, и не убьетъ меня. Я позволю ему оцарапать себѣ руку и это дастъ мнѣ возможность отклонить на будущее время всѣ вызовы.

Жибонеръ. Въ такомъ случаѣ, это большой выигрышъ. Дуэль значитъ состоится съ помпой. А найдешь-ли ты порядочныхъ секундантовъ?

Вернуллье. Разумѣется. Немногіе изъ журнальной братіи рѣшатся мнѣ отказать. Ты напишешь объ этомъ блестящую статью.

Жибонеръ. Еще бы! со всевозможными прикрасами. Положись на меня. Вообще — это вечеръ большихъ событій.

Вернуллье. Что съ тобой случилось?

Жибонеръ. Виконтъ засадилъ меня за партію виста. Два часа я играю вполнѣ спокойно, добродушно, и узнаю, что мы играли по луидору фишъ!

Вернуллье. И сколько ты проигралъ?

Жибонеръ. Проигралъ? Ну, мой милый, проигрышъ интересовалъ-бы меня очень мало?!

Занавѣсъ.

ДѢЙСТВІЕ V.

Декорація перваго дѣйствія.

1.

Анри (входитъ слѣва съ письмомъ въ рукѣ). Отъ маленькой Тафета. (Читаетъ). «Дорогой мой, миленькій котикъ! Твоя кошечка любитъ тебя по прежнему, но жизнь полна горя и печали! Я была такъ счастлива съ тобой, но почему газеты такъ много говорятъ теперь обо мнѣ? Генералъ Ротасьенъ приглашаетъ меня въ Петербургъ на амплуа первой балерины въ частный балетъ, который находится подъ его особымъ покровительствомъ. Жалованье баснословное. Я лишена даже утѣшенія поцѣловать тебя на прощанье, потому что до самаго отъѣзда генералъ не желаетъ уѣзжать изъ моей квартиры. Онъ боится, что Англія похититъ меня у Россіи. Но утѣшься, дорогой Анри, — я боготворю тебя и никогда не забуду… (Говоритъ). Должно быть завяжетъ узелокъ на память. (Читаетъ). Твоя неутѣшная Тафета». (Говоритъ). Что мнѣ теперь дѣлать? Развѣ найти другую… пару ножекъ или постучаться въ сердечко какой нибудь замужней дамы?.. Чортъ возьми! Отъ этой жизни я кажется начинаю глупѣть! Когда я подумаю, что еслибы не отецъ, я былъ-бы уже капитаномъ и кавалеромъ почетнаго легіона… Да ну его, — капитанство! Было бы хорошо, еслибы изъ меня вообще что-нибудь вышло. (Серженъ справа).

2.

Анри и Серженъ.

Анри. Какъ? ты здѣсь!

Серженъ. Я и самъ не думалъ вернуться сюда.

Анри. Значитъ, есть новости?

Серженъ. И большія. Маркиза помирилась съ мужемъ.

Анри. Какое счастье!..

Серженъ. И уѣхала съ нимъ въ Италію.

Анри. Какъ-же это такъ случилось?

Серженъ. Маркизъ ранилъ Вернуллье, и затѣмъ явился къ своей женѣ вмѣстѣ съ секундантомъ. Маркиза — сказалъ онъ — на этотъ разъ вы отомщены; но вы сами видите чему вы подвергаетесь будучи вполнѣ одинокой. Принесите жертву не мнѣ, я ея не заслужилъ, но имени, которое вы носите. Забудьте мою вину передъ вами, и позвольте мнѣ быть вашей защитой въ жизни. Вотъ все, что я прошу отъ васъ. Все это онъ говорилъ такимъ тономъ, что никому даже въ голову не пришло улыбнуться. Маркиза согласилась и уѣхала на два года въ Италію.

Анри. Откуда ты знаешь эти подробности?

Серженъ. Отъ самой маркизы.

Анри . Разставанье должно быть было мучительно и непріятно? не такъ-ли?

Серженъ. О, нѣтъ. Оно было серьезно и откровенно. Да иначе и не могло быть между людьми, которые ни въ чемъ не могутъ упрекнуть другъ друга; Разстаться послѣ пятилѣтней совмѣстной жизни не легко, но никто изъ насъ не подалъ виду и мы простились съ улыбкой на устахъ.

Анри. А знаешь, этотъ Вернуллье оказалъ намъ большую услугу и мы должны быть ему очень благодарны. Обними меня, дорогой мой шуринъ!

Серженъ (обнимая). Дорогой Анри!

Анри. Господи! какъ я страдалъ эти восемь дней, но теперь — все кончилось благополучно!

Серженъ. Ты думаешь, что Клемансъ согласится?

Анри. Боже мой! Да у бѣдняжки нѣтъ другаго желанія какъ только… слѣдовать моему сои-эту.

Серженъ. Да. Но твой отецъ?

Анри. Не безпокойся. Поѣзжай домой и вернись черезъ часъ. За это время я переговорю съ нимъ.

Серженъ. Мое счастіе въ твоихъ рукахъ. До свиданія! (всторону). Я разстроенъ, какъ ребенокъ.

3.

Анри (одинъ), Что-то скажетъ отецъ? Къ нѣкоторымъ жизненнымъ вопросомъ онъ относится нѣсколько строго, и, признаюсь, онъ бываетъ правъ. Но все-таки онъ самый лучшій и честный изъ людей, и я надѣюсь его уговорить.

4.

Анри и Шарьеръ (справа).

Анри. Добраго утра, отецъ! Какъ ты спалъ?

Шарьеръ. Отлично. А ты, мой мальчикъ? Ты вернулся съ бала должно быть гораздо позже насъ.

Анри. Ты уѣхалъ слишкомъ рано и пропустилъ интересную сцену.

Шарьеръ. Что тамъ еще такое?

Анри. Маркиза переговорила съ Вернуллье въ присутствіи всего общества

Шарьеръ. О-о! на счетъ чего-же?

Анри. Да все на счетъ той-же статьи. Маркизъ вступился за свою жену и слѣдствіемъ этого было примиреніе супруговъ.

Шарьеръ. Чортъ возьми! это можетъ плохо кончиться для Вернуллье.

Анри. Уже кончилось. Маркизъ ранилъ сегодня утромъ Вернуллье.

Шарьеръ. Опасно?

Анри. Нѣтъ.

Шарьеръ. Ну его къ чорту, этого Вернуллье, — какое у него счастье! Онъ должно быть родился въ сорочкѣ. Все ему удается, какъ онъ хочетъ.

Аяри. Кромѣ уваженія порядочныхъ людей.

Шарьеръ. Напротивъ: рана, полученная отъ маркиза, доставитъ ему всеобщее уваженіе. Теперь онъ одинъ изъ лучшихъ жениховъ во Франціи.

Анри. Такъ-ли? такъ отдай ему свою дочь.

Шарьеръ. И отдамъ.

Анри. Это очень неумѣстная острота.

Шарьеръ. Я и не думаю острить. У насъ уже все покончено и я только хотѣлъ тебѣ объ этомъ сообщить.

Анри. Ты отдаешь руку своей дочери Вернуллье, этому негодяю?

Шарьеръ. Онъ больше не негодяй. Всѣ подаютъ ему руку, да и ты не отстаешь отъ другихъ. Я это самъ видѣлъ.

Анри. Онъ втянулъ меня въ разговоръ — вотъ и все.

Шарьеръ. Впрочемъ, я разъ навсегда предоставилъ твоей сестрѣ свободный выборъ, и она сама желаетъ выйти за Вернуллье.

Анри. Перестань шутить.

Шарьеръ. Да повторяю тебѣ, она сама желаетъ. Я ей представилъ всѣ доводы противъ Вернуллье, какъ требовалъ мой долгъ…

Анри. И тѣмъ не менѣе она очевидно убѣждена, что тебѣ необходима эта свадьба.

Шарьеръ. Вздоръ. Я предоставилъ ей полнѣйшую свободу…

Анри. Въ такомъ случаѣ, я этого не понимаю; я навѣрно знаю, что она любитъ другаго.

Шарьеръ. Невозможно. Почему она мнѣ этого не сказала?

Анри. Потому, что тотъ, кого она любитъ, былъ не свободенъ, а теперь — положеніе измѣнилось.

Шарьеръ. Чортъ возьми! это непріятно! Что я теперь скажу Вернуллье? онъ станетъ теперь моимъ смертельнымъ врагомъ…

Анри. Во всякомъ случаѣ, будетъ хуже принести въ жертву свою собственную дочь.

Шарьеръ. Да ну тебя! Я и не думаю приносить въ жертву свою дочь. Если она любитъ другаго, пускай за него и выходитъ. Да кто-же этотъ господинъ?

Анри. Серженъ.

Шарьеръ. Серженъ?.. журналистъ?.. писатель? человѣкъ безъ состоянія?… Никогда!

Анри. Не смотря на то, что ты далъ ей полнѣйшую свободу выбора?

Шарьеръ. Я ей далъ подъ условіемъ, чтобы она полюбила богатаго.

Анри. У тебя достаточно для обоихъ, а у Сержена громкое имя, блестящая будущность… Впрочемъ, ты самъ всегда гордился этимъ знакомствомъ.

Шарьеръ. Конечно. Я былъ очень радъ, когда онъ у меня обѣдалъ или ужиналъ. Знакомство съ такими людьми, какъ Серженъ, всегда пріятно, но выдавать за такихъ людей свою дочь — ни за что. И я не понимаю, какъ вообще Клемансъ могла влюбиться въ человѣка, связаннаго съ другой женщиной.

Анри. Она никогда ничего не знала про эту связь.

Шарьеръ. Значитъ, она думаетъ, что онъ все еще не свободенъ?

Анри. Недѣлю тому назадъ, желая положить конецъ всѣмъ ея надеждамъ, я разсказалъ ей, что Серженъ влюбленъ въ одну дѣвушку высшаго свѣта.

Шарьеръ. Я надѣюсь, ты не позволилъ себѣ исправить ея ошибку безъ моего разрѣшенія?

Анри. Нѣтъ.

Шарьеръ. Я тебя серьезно прошу и впредь не открывать ей глазъ.

Анри. Берегись, отецъ. Ты не откровененъ самъ съ собою.

Шарьеръ. Я? что ты хочешь этимъ сказать?

Анри. Ты самъ себя хочешь убѣдить, что ты не желаешь Сержена только благодаря его бѣдности. А я тебѣ говорю, что ты желаешь союза съ Вернуллье только потому, что онъ тебѣ поможетъ въ достиженіи пэрства.

Шарьеръ. Ты дуракъ! Значитъ, я жертвую своей дочерью ради честолюбія? Впрочемъ, говори что хочешь; только я тебѣ запрещаю вліять на сестру; слышишь? Я лучше тебя понимаю съ кѣмъ она будетъ счастлива и съ кѣмъ нѣтъ. Если я тебѣ говорю, что съ нимъ она будетъ счастлива, такъ… а, да убирайся ты къ чорту! ты мнѣ противенъ… (уходитъ налѣво).

5.

Анри (одинъ). Запрещай мнѣ сколько тебѣ угодно, но я помимо тебя не допущу совершиться дѣлу, которое будетъ тебя тяготить всю жизнь.

Слуга. Господинъ Вернуллье!

Анри. Попробую заставить этого честнаго человѣка отказаться отъ его плановъ.

6.

Анри и Вернуллье (справа).

Анри. А! вы пріѣхали для того, чтобы моя сестра полюбовалась на васъ, какъ на героя.

Вернуллье (у него рука на перевязи), Единственной причиной моего посѣщенія было успокоить m-lle Клемансъ на счетъ моей раны.

Анри. Ея нѣтъ дома. Но мы можемъ воспользоваться ея отсутствіемъ, чтобы поболтать кое-о-чемъ…

Вернуллье. Я очень радъ поближе познакомиться съ моимъ будущимъ шуриномъ.

Анри. Сядемте… (Садится). Скажите пожалуйста, дорогой мой зять, зачѣмъ собственно хочется вамъ жениться на моей сестрѣ?

Вернуллье. У меня есть только одно основаніе, полагаю вполнѣ достаточное: я ее люблю.

Анри. Ну-ну-ну! Будьте откровенны, скажите, что вы желаете жениться на Клемансъ потому, что она хороша, что васъ прельщаетъ ея приданое, положеніе въ свѣтѣ нашей семьи… тогда я вамъ повѣрю.

Вернуллье. Такъ вѣдь это и есть все то, что въ свѣтѣ принято понимать подъ словомъ любовь.

Анри. Хорошо. Значитъ сердце ваше не принимаетъ въ этомъ союзѣ никакого участія?

Вернуллье. Виноватъ, къ чему все это клонится?

Анри. Въ вашемъ положеніи такъ легко составить себѣ болѣе блестящую партію, чѣмъ та, которую представляетъ моя сестра.

Вернуллье. Господинъ Шарьеръ уполномочилъ васъ взять свое слово назадъ?

Анри. Нѣтъ. Я дѣйствую по собственному почину. У меня другіе виды на мою сестру. А такъ какъ ваше сердце здѣсь не причемъ, то я обращаюсь къ вамъ съ просьбой, какъ къ честному человѣку, — откажитесь отъ этого брака.

Вернуллье. Мнѣ очень непріятно разстроить ваши планы, но согласитесь, что они не составляютъ достаточной причины для того, чтобы я отказался… Изъ деликатности я долженъ былъ-бы отказаться, если-бы ваша сестрица не охотно шла на этотъ бракъ…

Анри. Да вѣдь это такъ и есть.

Вернуллье. Позвольте мнѣ вамъ не повѣрить. Вашъ батюшка сказалъ мнѣ вчера, что мое сватовство ей симпатично. Я лично имѣлъ честь высказать ей свои чувства, и какъ мнѣ показалось, она не противилась.

Анри. Все это возможно. Но сегодня утромъ у насъ былъ съ ней разговоръ и послѣ этого ея взгляды перемѣнились. Она сама проситъ васъ отказаться отъ вашего предложенія… докажите свою деликатность.

Вернуллье. Вы правы, милостивый государь, — мнѣ нельзя больше колебаться. Но я вижу изъ вашихъ словъ, что ваша сестрица дѣйствуетъ не по собственному побужденію, а по вашимъ совѣтамъ, такъ что это не она мнѣ отказываетъ, а вы. Смѣю васъ спросить о причинахъ?

Анри. Я вамъ уже сказалъ, что у меня есть другіе виды на мою сестру.

Вернуллье. Простите, я не могу этимъ удовольствоваться. Вы слишкомъ серьезный молодой человѣкъ и разъ вы желаете убѣдить вашего отца и вашу сестру, — у васъ должны быть очень вѣскія основанія.

Анри. Прошу васъ не настаивайте…

Вернуллье. Простите, но я все еще надѣюсь, что тутъ кроется какое-то недоразумѣніе и что взаимное объясненіе разрѣшитъ его.

Анри. Здѣсь нѣтъ никакого недоразумѣнія, и объясненія не привели-бы ни къ чему. Они породили-бы только однѣ непріятности.

Вернуллье (встаетъ). Въ такомъ случаѣ, я потребую отъ васъ объясненія въ присутствіи вашего отца и вашей сестры.

Анри (вспыльчиво). Чортъ возьми! Въ такомъ случаѣ, я предпочитаю объяснить это вамъ прямо, если этого вамъ ужъ такъ хочется. Я не хочу, чтобы вы женились на моей сестрѣ потому, что вы… если-бы у васъ не была рука на перевязи… я бы вамъ сказалъ кто вы такой.

Вернуллье. Говорите, не стѣсняйтесь.

Анри. Да вамъ это ужъ тысячу разъ говорили въ послѣднее время.

Вернуллье. А! вы говорите о процессѣ?

Анри. Вы угадали.

Вернуллье. Позвольте. Это вполнѣ невинное дѣло, и подобныя вещи случаются съ самыми честными людьми.

Анри. Вы думаете?

Вернуллье. Намъ нечего искать далеко. Я могъ-бы вамъ указать на человѣка, котораго всѣ, не исключая и васъ самихъ, глубоко уважаютъ…

Анри. И у этого человѣка былъ процессъ похожій на вашъ?

Вернуллье. Не только что похожій, но положительно аналогичный… Я прочелъ рефератъ объ этомъ процессѣ по дорогѣ сюда. Увѣряю васъ, достаточно только замѣнить его имя моимъ.

Анри. Ну, если я уважалъ этого человѣка до сихъ поръ, такъ теперь я ему скажу, что очень сожалѣю объ этомъ.

Вернуллье. Берегитесь, молодой человѣкъ… это вашъ отецъ!

Анри. Вы лжете! У моего отца никогда не было подобнаго процесса. Вы безсовѣстный клеветникъ!

Вернуллье (подавая газету). Извольте посмотрѣть.

Анри (вырываетъ газету и бросаетъ ее на полъ). Вонъ!..

Вернуллье (вспыльчиво). Милостивый государь! (спокойно) храбрость моя испытана — вы не можете меня оскорблять…

Анри. Вонъ!

Вернуллье. Хорошо. Но черезъ полчаса я буду здѣсь. Повѣрьте, глупо ругать человѣка, съ которымъ потомъ надо будетъ обниматься. (Уходитъ направо).

7.

Анри (одинъ). Безсовѣстный лжецъ! Пусть онъ только начнетъ владѣть своей рукой, я ему дамъ такой урокъ, который онъ долго будетъ помнить. А! онъ оставилъ здѣсь газету… (поднимаетъ газету). Отецъ боится его… почему? Но вѣдь это совершенно невозможно… (смотритъ въ газету). «23 декабря 1861 года»… Тогда мнѣ было всего 12 лѣтъ… Нѣтъ, я не стану читать. Я не желаю обижать моего отца… (подходитъ къ камину, останавливается и долго смотритъ на газету. Затѣмъ, быстро ее раскрываетъ, читаетъ молча, и отираетъ слезы. Наконецъ опирается на стулъ и громко рыдаетъ, закрывъ лицо руками).

8.

Анри, Шарьеръ (слѣва), потомъ Клемансъ (справа).

Шарьеръ (всторону). Онъ плачетъ? (беретъ со стола газету). «23-e декабря 1861 года»… (останавливается, какъ пораженный громомъ, Анри поднимаетъ голову, ихъ взгляды встрѣчаются, изъ рукъ Шарьера падаетъ газета. Анри и Шарьеръ стоятъ другъ противъ друга. Клемансъ входитъ справа. Замѣтивъ ее, Анри бросаетъ газету въ огонь).

Клемансъ (подходя къ Шарьеру). Что съ тобой, папа? ты какъ будто убитъ чѣмъ-то?

Анри (подходя быстро къ сестрѣ). Да, сестра, — у насъ было горе, но, надѣюсь, оно скоро пройдетъ. Папа потерялъ большую часть своего капитала.

Клемансъ (къ Шарьеру). Какъ? ты разорился? но у меня есть сбереженія, возьми ихъ.

Анри. Нѣтъ, дитя мое!.. О разореніи нѣтъ и рѣчи, тѣмъ болѣе, что я рѣшился отказаться отъ своихъ карманныхъ денегъ и принимать въ дѣлахъ отца самое дѣятельное участіе, а ты знаешь — какъ много я проживалъ…

Клемансъ. Какъ, папа? Это правда?

Шарьеръ. Если твой братъ говоритъ, значитъ правда.

Анри (обнимая сестру). Вмѣсто того, чтобы безъ толку шалопайничать, я буду проводить вечера съ отцомъ, съ тобою, твоимъ мужемъ… то-то будетъ радость, когда у меня будетъ племянникъ. Вѣдь ты его назовешь Анри, — не такъ-ли?

Клемансъ (стараясь понятъ). Позволь… племянникъ… мужъ… мой мужъ?

Анри. Ну, да, твой мужъ — Серженъ, такъ какъ ты — та, кого онъ любитъ.

Клемансъ. Онъ любитъ меня?

Анри. Сюда вкралось недоразумѣніе, сестричка. Ты была слишкомъ богата для него, но мнѣ удалось его убѣдить, такъ какъ онъ любитъ тебя безумно.

Клемансъ (смотря на Шарьера). И папа согласенъ?

Шарьеръ (убитымъ голосомъ). Если твой братъ согласенъ, дитя мое, такъ я не имѣю ничего противъ.

Слуга (докладываетъ). Господинъ де-Серженъ!

9.

Тѣ же, Серженъ (справа).

Анри. Ты потерялъ терпѣніе, но я не виноватъ. Вотъ твоя невѣста. Поблагодари отца.

Серженъ. О, милостивый государь…

Шарьеръ. Вы сдѣлаете ее счастливой, потому что вы честный человѣкъ (подводитъ его къ Клемансъ).

Анри (всторону). Бѣдный отецъ!

Серженъ. Будьте покойны, г. Шарьеръ. Если когда нибудь въ жизни мнѣ придется сдѣлать опасный шагъ, мысль о вашемъ незапятнанномъ имени удержитъ меня отъ него.

Шарьеръ (встрѣчая взглядъ Анри, говоритъ вполголоса). Что мнѣ дѣлать? Вернуть всѣмъ, кто благодаря мнѣ потерялъ свое состояніе, ихъ деньги — это будетъ половина моего состоянія. Но я согласенъ и на это!

Анри (обнимаетъ отца). О, спасибо! тысячу разъ спасибо!

10.

Тѣ же и Вернуллье (справа).

Слуга (докладываетъ). Господинъ Вернуллье!

Анри {быстро подходитъ къ Вернуллье и говоритъ ему вполголоса). Ни слова о прошломъ… слышите! (указывая на Сержена, громко), Позвольте вамъ представить моего будущаго зятя.

Вернуллье (къ Сержену). Позвольте васъ сердечно поздравить, милостивый государь! (къ Анри) Я зашелъ сюда за номеромъ судебной газеты, который, какъ мнѣ кажется, я здѣсь забылъ.

Анри (подходитъ къ отцу и кладетъ ему руку на плечо). Я ее не видалъ. Да, кстати: тотъ господинъ, о которомъ мы съ вами говорили, вы помните? — онъ возвращаетъ всѣмъ акціонерамъ всѣ ихъ деньги.

Вернуллье. Всѣ деньги?! Да вѣдь это половина его состоянія? (всторону). Теперь я понимаю.

Анри. Значитъ, никто не имѣетъ права обвинять его.

Вернуллье. Да кто-бы могъ даже объ этомъ подумать?!. (всторону). Если когда нибудь у меня будетъ сынъ, онъ, можетъ быть, заставитъ меня заплатить его долги, но заставить меня заплатить свои собственные долги — никогда!

Занавѣсъ.