В угольной — солнце, запах кипариса…
В ней круглый год не выставляли рам.
Покой любила тётушка Лариса,
Тепло, уют… И тихо было там.
Пол мягко устлан — коврики, попоны…
Всё старомодно — кресла, туалет,
Комод, кровать… В углу на юг — иконы,
И сколько их в божничке — счёту нет!
Но, тётушка, о чём вы им молились,
Когда шептали в требник и псалтырь
Да свечи жгли? Зачем не удалились
Вы заживо в могилу — в монастырь?
Приёмышу с молоденькой женою
Дала приют… «Скучненько нам втроём,
Да что же делать-с! Давит тишиною
Вас домик мой? Так не живите в нём!»
И молодые сели, укатили…
А тётушка скончалась в тишине
Лишь прошлый год… Вот филин и в могиле,
Я Крезом стал… Да что-то скучно мне!
Дом развалился, тёмен, гнил и жалок,
Варок раскрыт, в саду — мужицкий скот,
Двор в лопухах… И сколько бойких галок
Сидит у труб!.. Но вот и «старый» ход.
По-прежнему дверь в залу туалетом
Заставлена в угольной. На столах
Алеет пыль. Вечерним низким светом
Из окон солнце блещет в зеркалах.
А в образничке — суздальские лики
Угодников. Уж сняли за долги
Оклады с них. Они угрюмы, дики
И смотрят друг на друга, как враги.
Бог с ними! С паутиною, пенькою
Я вырываю раму. Из щелей
Бегут двухвостки. Садом и рекою
В окно пахнуло… Так-то веселей!
Сад вечереет. Слаще и свежее
Запахло в нём. Прозрачный месяц встал.
В угольной ночью жутко… Да Кощеи
Мне нипочём: я тётушку видал!
