570[1]
В некотором царстве, в некотором государстве жил король: у него было три сына. Раз он призвал к себе сыновей и сказал:
— Любезные дети! Вы теперь на возрасте, время вам подумать о невестах. Сделайте себе по стрелке, ступайте в заповедные луга и выстрелите в разные стороны. В какой дом попадёт чья стрела, в том и возьмёт себе невесту.
Королевичи сделали себе по стрелке, вышли в заповедные луга и выстрелили: большой брат в правую сторону, средний в левую, а меньшой, что назывался Иван-богатырь, пустил свою стрелу прямо. После того пошли они в разные стороны искать свои стрелки. Большой брат нашёл свою стрелку у министра, а середний у генерала; королевичи и поженились на их дочерях-красавицах.
А Иван-богатырь долго не мог найти своей стрелки и был весьма печален; целые два дня ходил он по лесам и по горам, а на третий день зашёл в болото и увидал большую лягушку, которая держала во рту пущенную им стрелу. Иван-богатырь хотел было бежать и отступиться от своей находки, но лягушка закричала:
— Ква-ква, Иван-богатырь! Поди ко мне, возьми свою стрелу; не то вечно не выйдешь из болота.
Промолвив эти слова, лягушка перекувырнулась — и в ту ж минуту явилась раскрашенная беседка; Иван-богатырь вошёл в беседку.
— Я знаю, — сказала лягушка, — что ты третий день ничего не ел; не хочешь ли поесть?
Тут лягушка снова перекувырнулась — и тотчас явился стол со всяким кушаньем и напитками. Иван-богатырь сел за стол, наелся, напился.
— Слушай, — сказала ему лягушка, — стрела твоя попала ко мне, ты должен взять меня замуж; а не возьмёшь за себя — не выйдешь из этого болота!
Иван-богатырь опечалился и не знал, что делать: подумал и взял с собой лягушку и принёс её в своё государство. Братья и невестки стали над ним смеяться.
Наступил день, в который Иван-богатырь должен был жениться; он поехал в карете, а лягушку понесли во дворец на золотом блюде. Когда настала ночь, и жених с невестою пошли в свои комнаты, лягушка сняла с себя лягушечью кожурину и сделалась красавицею, а днём опять стала лягушкою. Иван-богатырь жил с нею благополучно и счастливо. Чрез несколько времени приказал как-то король призвать к себе сыновей и сказал им:
— Любезные дети! Вы теперь все трое женаты; желалось бы мне износить от ваших жен, а моих невесток, по рубашке.
Дал им по куску полотна и говорил, чтобы рубашки поспели к завтрему. Большие братья принесли полотно к своим жёнам; а те стали кликать нянюшек, мамушек и сенных красных девушек, чтоб помогли им сшить по рубашке. Тотчас нянюшки их и мамушки прибежали и принялись за работу: которая кроила, которая шила.
Меж тем послали невестки девку-чернавку посмотреть, как лягушка станет шить рубашку. И как девка-чернавка пришла к Иван-богатырю в комнаты, в то время принёс он полотно и с опечаленным видом положил его на стол.
— Что ты, Иван-богатырь, так печален? — говорила лягушка.
А он ей отвечал:
— Как мне не печалиться? Батюшка приказал из этого полотна сшить себе к завтрему рубашку.
— Не плачь, не тужи, — сказала лягушка, — ложись да засни, утро вечера мудренее, — всё будет исправно!
Схватила ножницы, изрезала всё полотно на мелкие лоскутки, потом отворила окно, бросила их на ветер и сказала:
— Буйные ветры! Разнесите лоскуточки и сшейте свекору рубашку.
Девка-чернавка пошла и рассказала королевнам, что лягушка всё полотно изрезала на маленькие лоскуточки и кинула за окошко. Они смеялись над лягушкою и говорили: «Что-то завтра принесёт её муж к королю!»
На другой день Иван-богатырь проснулся, лягушка подала ему сорочку:
— Вот, любезный Иван-богатырь, отнеси-ка эту сорочку своему батюшке.
Иван-богатырь взял сорочку и понёс к своему отцу; принесли свои сорочки и старшие братья. Сперва поднёс королю большой брат; король посмотрел и сказал:
— Эта рубашка сшита так, как обыкновенно шьют.
Посмотрел у другого сына и сказал, что и эта рубашка сшита не лучше. А как подал ему меньшой сын сорочку, то король не мог довольно надивиться: в сорочке нельзя было приметить ни одного шва, — и сказал:
— Эту рубашку подавайте мне в самые большие праздники.
В другой раз призвал король сыновей и говорил им:
— Любезные дети! Мне хочется знать, умеют ли ваши жёны шить золотом и серебром; возьмите себе шёлку, серебра и золота, и чтобы к завтрему было сделано по ковру.
Жёны старших королевичей начали кликать нянюшек, мамушек и сенных девушек, чтоб пособили им вышивать ковры. Тотчас нянюшки, мамушки и сенные красные девушки пришли и начали вышивать ковры — кто серебром, кто золотом, а кто шёлком. Девку-чернавку опять послали посмотреть, что станет делать лягушка. Иван-богатырь принёс к себе золото, серебро и шёлк и был весьма печален. Лягушка, сидя на стуле, говорила:
— Ква-ква-ква! Что ты, Иван-богатырь, так запечалился?
— Как мне не печалиться? — отвечал он. — Батюшка велел к завтрему вышить из этого серебра, золота и шёлку ковёр.
— Не плачь и не тужи, — сказала лягушка, — ложись-ка спать, утро вечера мудренее!
А сама взяла ножницы, весь шёлк изрезала, серебро и золото изорвала, бросила за окошко и сказал:
— Буйные ветры! Принесите тот ковёр, которым мой батюшка окошки закрывал.
Невестки, выслушав всё это от девки-чернавки, вздумали и сами так сделать. Долго ожидали они, но, видя, что ветры ковров им не приносят, послали купить серебра, золота и шёлку и стали вышивать ковры по-прежнему.
Поутру, как только встал Иван-богатырь, лягушка подала ему ковёр. Вот все три брата принесли свои ковры к отцу; он взял прежде от старшего, посмотрел и промолвил:
— Этот ковёр годится от дождя лошадей покрывать.
Посмотрел у середнего и сказал:
— Этот ковёр можно в передней комнате постилать, чтоб обтирали об него ноги.
Потом принял ковёр от меньшого сына, вздивовался и сказал:
— А этот ковёр в самые торжественные дни постилать ко мне на стол.
Ковёр Иван-богатыря приказано спрятать и беречь, а другим сыновьям отдал король ковры назад.
— Отнесите их, — сказал король, — к своим жёнам и скажите, чтоб берегли для себя!
В третий раз говорил король своим сыновьям:
— Теперь, любезные дети, хочу я иметь по хлебу, испечённому руками ваших жён.
Как услышали о том от своих мужей королевны, они тотчас послали девку-чернавку посмотреть, как будет делать лягушка. В то время Иван-богатырь пришёл в свои комнаты весьма печален.
— Ква-ква-ква! Что ты запечалился? — спросила его лягушка.
— Как мне не печалиться? Батюшка приказал, чтоб ты испекла хлеб.
— Не плачь, не тужи, всё сделаю! — и велела принести квашню, муки и воды; всыпала муку в квашную, влила воду, растворила раствор, вылила в холодную печь, и заслонила заслонкой, и сказала:
— Испекись, хлеб, чист, рыхл и бел, как снег!
Девка-чернавка воротилась к невесткам и сказала: «Не знаю, за что король так хвалит лягушку; она ничего не умеет делать!» Выслушав всё, невестки вздумали и сами так же сделать, как лягушка, растворили муку на холодной воде и вылили в холодные печи; но, видя, что растворы их расплылись, они приказали принесть ещё муки, замесили свои хлебы на горячей воде и посадили в топлённые печи. Они боялись не поспеть и так спешили, что у одной хлеб пригорел, а у другой вышел совсем сырой; лягушка же вынула свой хлеб из печи и чист, и рыхл, и бел, как снег.
Пришли братья к отцу и принесли свои хлебы. Король принял от большого сына хлеб, посмотрел и сказал:
— Такой хлеб можно есть только от нужды!
Принял от середнего сына и промолвил:
— Этот хлеб не лучше!
Потом взял от меньшого сына и велел, чтобы этот хлеб подавали ему за стол, когда будут у него гости.
— Любезные дети! — продолжал король. — Жёны ваши сделали для меня всё, что я приказывал, и потому прошу вас вместе с жёнами приехать завтра во дворец на обед.
Королевичи пошли к жёнам.
Иван-богатырь очень печалился и думал: «Как повезу я с собой лягушку?» А лягушка, сидя на стуле, спрашивает:
— Ква-ква-ква! О чём, Иван-богатырь, ты так запечалился?
Иван-богатырь отвечал:
— Как мне не печалиться? Батюшка приказал всем нам завтрашний день приехать к нему во дворец с жёнами; как я тебя повезу?
— Не плачь, не тужи, — сказала лягушка, — утро вечера мудренее, ложись да спи!
На другой день Иван-богатырь собрался и поехал во дворец; а невестки послали опять девку-чернавку смотреть, в чём поедет лягушка. В то время лягушка открыла окно и кликнула громким голосом:
— Ох вы, буйные ветры! Полетите в моё государство и скажите, чтоб приехала богатая карета со всем прибором, с лакеями, гайдуками, скороходами и вершниками.
После того она хлопнула окошком и села на стул. Все уж съехались во дворец, дожидались только лягушки — и вдруг увидели, что бегут скороходы, скачут вершники[2] и едет пребогатая карета. Король подумал, что едет к нему какой-нибудь иной король или королевич, и пошёл встречать.
— Не трудитесь, батюшка! — говорит Иван-богатырь. — Это, знать, моя лягушонка тащится в коробчонке.
Подъехала карета, и вышла из неё жена Иван-богатыря такою красавицей, что все дивиться стали. Сели за стол; лягушка чего не допьёт, то за рукав льёт, а кости за другой кладёт. Другие невестки увидали и стали то же делать: чего не допивали, то за рукав лили; чего не доедали, то за другой клали. Как встали из-за стола, заиграла музыка, и лягушка пошла танцевать: махнула одним рукавом — вдруг на аршин высоты стала вода, махнула другим рукавом — поплыли по воде гуси и лебеди, что видя, все не могли надивиться её хитрости; а как перестала она танцевать — всё исчезло: и вода, и гуси, и лебеди. Тогда пошли танцевать другие невестки и как махнули своими рукавами — то всех облили, обрызгали и костями чуть глаз не выбили! Тут Иван-богатырь пошёл домой, схватил лягушечью кожу и тотчас сжёг её. Приехала его жена и бросилась искать своей кожуринки, не нашла и говорит:
— Ну, Иван-богатырь, коли ты не мог потерпеть малое время, то ищи теперь меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, в подсолнечном государстве, и знай, что зовут меня Василиса Премудрая.
Сказала и вмиг исчезла.
Иван-богатырь заплакал неутешно и пошёл искать Василису Премудрую; шёл он долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, и пришёл к избушке, которая стояла на курьих ножках и сама повёртывалась. Иван-богатырь сказал:
— Избушка, избушка! Стань к лесу задом, а ко мне передом! — и по его речам избушка остановилась.
Иван-богатырь вошёл в избушку и увидел, что в переднем углу сидела баба-яга; говорит она сердитым голосом:
— Доселева русского духу слыхом не слыхивано и видом не видывано, а нынеча русский дух в очах проявляется! Что ты, Иван-богатырь, волею али неволею?
Иван-богатырь отвечал, что сколько волею, а вдвое того неволею, и рассказал всё, как было.
— Жаль мне тебя, — сказала баба-яга, — изволь, я тебе услужу, покажу тебе Василису Премудрую: она каждый день прилетает ко мне отдыхать. Как прилетит она, ты старайся поймать её за́ голову, и как поймаешь — она начнёт превращаться лягушкой, жабой, змеёю и прочими гадами, а после всего превратится в стрелу. Ты возьми эту стрелу и переломи надвое: тогда она будет вечно твоя. Только смотри, как поймаешь свою жену — не выпускай её!
Потом баба-яга спрятала королевича, и только успела его спрятать, как прилетела Василиса Премудрая. Иван-богатырь подошёл к ней тихонько и схватил её за́ голову; она стала оборачиваться лягушкою, жабою и, наконец, змеёю. Иван-богатырь испугался и отпустил руку; Василиса Премудрая в ту ж минуту пропала. А баба-яга сказала ему:
— Когда не умел ты удержать, то больше никогда не увидишь её здесь; а коли хочешь, ступай к моей сестре; к ней Василиса Премудрая также летает отдыхать.
Иван-богатырь отправился к другой бабе-яге, и тут не удержал он Василисы Премудрой; пошёл он к третьей сестре, бабе-яге.
— Если теперь упустишь Василису Премудрую, — сказала она, — то уж больше никогда её не найдёшь.
Как ни оборачивалась Василиса Премудрая, Иван-богатырь не выпускал её из рук; наконец оборотилась она стрелою, Иван-богатырь взял стрелу и переломил надвое. В ту ж минуту явилась перед ним Василиса Премудрая и сказала:
— Ну, Иван-богатырь, теперь отдаюсь я в твою волю!
Баба-яга подарила им ковёр-самолёт, и они полетели на ковре-самолёте в своё государство; через три дня на четвёртый опустился ковёр прямо на дворец. Король встретил своего сына и невестку с великою радостию, сделал большой пир, а после сделал вместо себя королём Ивана-богатыря.