37[1]
Жил-был старик, у него были кот да петух. Старик ушёл в лес на работу, кот унёс ему есть, а петуха оставили стеречь дом. На ту пору пришла лиса.
Кикереку-петушок, |
Так лиса пела, сидя под окном. Петух выставил окошко, высунул головку и посмотрел: кто тут поёт? Лиса схватила петуха в когти и понесла его в гости. Петух закричал:
— Понесла меня лиса, понесла петуха за тёмные леса, в далёкие страны, в чужие земли, за тридевять земель, в тридцатое царство, в тридесятое государство. Кот Котонаевич, отыми меня!
Кот в поле услыхал голос петуха, бросился в погоню, достиг лису, отбил петуха и принёс домой.
— Мотри[2] ты, Петя-петушок, — говорит ему кот, — не выглядывай в окошко, не верь лисе; она съест тебя и косточек не оставит.
Старик опять ушёл в лес на работу, а кот унёс ему есть. Старик, уходя, заказывал петуху беречь дом и не выглядывать в окошко. Но лисица стерегла, ей больно хотелось скушать петушка; пришла она к избушке и запела:
Кикереку-петушок, |
Петух ходил по избе да молчал. Лиса снова запела песенку и бросила в окно горошку. Петух съел горошек и говорит:
— Нет, лиса, не обманешь меня! Ты хочешь меня съесть и косточек не оставишь.
— Полно ты, Петя-петушок! Стану ли я есть тебя! Мне хотелось, чтоб ты у меня погостил, моего житья-бытья посмотрел и на моё добро поглядел! — и снова запела:
Кикереку-петушок, |
Петух лишь выглянул в окошко, как лиса его в когти. Петух лихим матом закричал:
— Понесла меня лиса, понесла петуха за тёмные леса, за дремучие боры, по крутым бережкам, по высоким горам; хочет лиса меня съести и косточек не оставити!
Кот в поле услыхал, пустился в догоню, петуха отбил и домой принёс:
— Не говорил ли я тебе: не открывай окошка, не выглядывай в окошко, съест тебя лиса и косточек не оставит. Мотри, слушай меня! Мы завтра дальше пойдём.
Вот опять старик на работе, а кот ему хлеба унёс. Лиса подкралась под окошко, ту же песенку запела; три раза пропела, а петух все молчал. Лиса говорит:
— Что это, уж ныне Петя нем стал!
— Нет, лиса, не обманешь меня, не выгляну в окошко.
Лиса побросала в окошко горошку и пшенички и снова запела:
Кикереку-петушок, |
Потом прибавила:
— Да посмотрел бы ты, Петя, сколько у меня редкостей! Да покажись же ты, Петя! Полно, не верь коту. Если бы я съести хотела тебя, то давно бы съела; а то, вишь, я тебя люблю, хочу тебе свет показать, уму-разуму тебя наставить и научить, как нужно жить. Да покажись же ты, Петя, вот я за угол уйду! — и к стене ближе притаилась.
Петух на лавку скочил и смотрел издалёка; хотелось ему узнать, ушла ли лиса. Вот он высунул головку в окошко, а лиса его в когти и была такова.
Петух ту же песню запел; но кот его не слыхал. Лиса унесла петуха и за ельничком съела, только хвост да перья ветром разнесло. Кот со стариком пришли домой и петуха не нашли; сколько ни горевали, а после сказали:
— Вот каково не слушаться!
38
Жил-был кот да баран, у них был петушок.
Вот они пошли лыки драть; пришла лиса под окошко к петушку и говорит:
Петушок, петушок, |
Петушок выглянул; она его унесла. Он доро́гой и кричит:
— Кот да баран! Меня лиса несёт за высокие горы, за тёмные леса.
Они услыхали, воротились и отняли петушка.
На другой день говорят ему:
— Смотри же, если придёт лиса — не выглядывай!
Лиса пришла, ту же песнь запела; петушок выглянул, она и унесла его. Кот да баран опять отняли. На третий день говорят ему:
— Смотри же, не гляди в окно; мы теперь далеко уйдём, не услышим, как будешь кричать.
Лиса пришла, таким сладким голосом запела, что петушок не утерпел — выглянул; она его схватила и понесла домой. Он кричал-кричал доро́гой; нет, не слыхали кот да баран. Приходят они домой, нет петушка! Они сделали гусельцы-барановы струночки и пошли к лисе выручать петушка.
У лисы было семь дочерей. Кот да баран пришли под окошко и начали играть:
— Тюк-тюк, гусельцы-барановы струночки! Жила-была лиса красна во своём золотом гнезде; у неё было семь дочерей: первая дочь Чучелка, другая Подчучелка, третья Подай-челнок, четвёртая Мети-шесток, пятая Трубу-закрывай, шестая Огня-вздувай, а седьмая Пеки-пироги!
Лиса говорит:
— Поди, Чучелка, посмотри — кто такую хорошую песню поёт?
Чучелка вышла, они стук её в лобок да в коробок.
Так всех лисиных дочерей поодиночке и забрали.
Потом вышла сама лиса. Они и её стук в лобок да в коробок; взошли в избушку, взяли петушка ещё живого, воротились домой и стали жить да быть.
39[3]
Жил кот с кочетком[4]. Кот идёт за лыками в лес и бает[5] кочетку:
— Если лиса придёт звать в гости и станет кликать, не высовывай ей головочку, а то унесёт тебя.
Вот пришла лиса звать в гости, стала кликать:
— Кочетунюшка, кочетунюшка! Пойдем на гуменцы[6] золоты яблочки катать.
Он глянул, она его и унесла. Вот он и стал кликать:
— Котинька, котинька! Несёт меня лиса за крутые горы, за быстрые воды.
Кот услыхал, пришёл, избавил кочетка от лисы.
Кот опять идёт за лыками и опять приказывает:
— Если лиса придёт звать в гости, не высовывай головку, а то опять унесёт.
Вот лиса пришла и по-прежнему стала кликать. Кочеток глянул, она его и унесла. Вот он и стал кричать:
— Котунюшка, котунюшка! Несёт меня лиса за крутые горы, за быстрые воды!
Кот услыхал, прибежал, опять избавил кочетка.
Кот опять скрутился[7] идтить за лыками и говорит:
— Ну, теперь я уйду далеко. Если лиса опять придёт звать в гости, не высовывай головку, а то унесёт, и не услышу, как будешь кричать.
Кот ушёл; лиса опять пришла и стала опять кликать по-прежнему. Кочеток глянул, лиса опять унесла его.
Кочеток стал кричать; кричал, кричал — нет, не идёт кот.
Лиса принесла кочетка домой и крутилась уж жарить его. Тут прибежал кот, стал стучать хвостом об окно и кликать:
— Лисонька! Живи хорошенько своим подворьем: Один сын — Димеша, другой — Ремеша, одна дочь — Чучилка, другая — Пачучилка, третья — Подмети-шесток, четвёртая — Подай-челнок!
К коту стали выходить лисонькины дети, один за другим; он их всех поколотил; после вышла сама лиса, он и её убил и избавил кочетка от смерти.
Пришли оба домой, стали жить да поживать да денежки наживать.